Текст книги "Признак высшего ведьмовства"

Лариса дралась и не чувствовала усталости. Ей казалось, что она превратилась в боевую машину, парирующую удары, отражающую атаки и атакующую. Время исчезло, Лариса не знала, сколько продолжается бой – минуту или целую вечность… Как вдруг ее противница отступила и отбросила меч.

– Довольно! – воскликнула женщина в серых одеждах. – Я поняла, что ты отменно владеешь мечом.

– И не только мечом, – откликнулась Лариса. – Уверяю тебя, у меня есть масса возможностей испортить тебе настроение. Тебе лучше сдаться на мою милость и ждать, пока я решу, что мне сделать с тобой.

– Какие глупые слова, от них кружится голова, – засмеялась женщина в сером. – Сознаюсь, я ожидала подобного сопротивления… здесь. На последнем этапе моей освободительной миссии.

– Мне послышалось, или ты действительно произнесла словосочетание «освободительная миссия»?

– Да, а что?

– От этого словосочетания пахнет, как от засохшей крови. Знаешь, неприятный такой запах, пробуждающий в подсознании мысли об убийствах, насилии и прочих составляющих человеческой жизни. У меня всегда вызывали особенное подозрение те, кто употреблял словосочетание «освободительная миссия» – к этой миссии они всегда прилагали большое количество оружия…

– Откуда ты взялась здесь, такая утонченная и гуманная?

– О, я совсем не гуманна, – засмеялась и Лариса, хотя ее теперешний рот плохо повиновался мимике. – Я бывшая профессиональная убийца. Теперь же я исполняю роль охранницы двух замечательных детей. И не позволю тебе… Постой-ка. Я не уловила подробностей, когда ты изрекала что-то об «освободительной миссии». Кто ты и зачем ты здесь? На самом деле.

– Что ж… – Женщина в сером медленно приподнялась в воздухе и уселась на своих одеждах, сложившихся под нею в некое подобие серого многолепесткового цветка. Будда в лотосе, да и только. – Я отвечу. В конце концов, должна же я иметь хоть одного свидетеля своего Деяния. А ты к тому же профессиональная убийца. Тебе будет легче понять меня. Как коллеге – коллегу.

– Говори, – потребовала Лариса. Чтобы не смотреть на своего противника снизу вверх, она тоже взмыла в воздух и застыла, окружив себя медленным потоком чистой энергии.

– Да… – протянула женщина. – Я вижу, что у тебя действительно сильные способности. Почти как у меня. Ты спрашиваешь, кто я? Можно выразиться и так: я – та, кого незаслуженно обошли. Унизили. Низвергли, не дав достичь той высоты, которую заслуживала только я одна. Тебе ничего не скажут ни моя сущность, ни чин, который я имею, но представь… Всю свою жизнь ты стремишься к заветной вершине; твой путь к ней труден, кропотлив и тернист. И внезапно наступает тот лучезарный момент, когда ты понимаешь: препятствий больше нет, осталось сделать последний, решающий шаг, и вершина навсегда завоевана тобой.

– Постой, – сказала Лариса. – Я полагаю, именно тогда, когда ты делала этот последний шаг, нашелся кто-то, кто оттолкнул тебя и достиг вожделенной вершины быстрее.

– Так! Именно так! – воскликнула женщина, а лицо ее на миг засияло безумным зеркальным светом. – Что может быть подлее такого удара судьбы, да еще тогда, когда ты понимаешь, что можешь сама управлять своей судьбой…

– В общем, я поняла, что карьера твоя не удалась, в чем бы эта карьера ни заключалась, – усмехнулась Лариса. – Может, ты хотела стать экзотической богиней, а тебя на финише обошли более бессмертные и симпатичные…

– Ты почти не ошиблась насчет богини, – кивнула женщина. – Как думаешь, что мне оставалось? Уйти с этого пути навсегда, все прокляв и обесславив свое имя?

– Некоторые избирают такой выход, – сказала Лариса.

– Я – не «некоторые»! – воскликнула женщина. – Я решила действовать. Тайно, исподволь и неуклонно. Я стала близкой подругой и наперсницей той, которая заняла полагающийся мне… престол. Глупая, вздорная девчонка! Она недостойна этого звания, а я должна была служить ей!

– Что ж ты не убила ее сразу? – удивилась Лариса.

– Это было бы слишком просто, – ответила женщина быстро. – Даже сойди мне это убийство с рук, наверняка нашлись бы другие претендентки… Я снова осталась бы у подножия, тогда как другие карабкались бы на вершину. Нет. Я решила действовать наверняка.

Несколько лет я выискивала существ, подобных моей сопернице, – талантливых, заносчивых, честолюбивых девчонок с особенными способностями. Я узнавала о них все, просчитывала каждый их шаг. И постепенно понимала, что все они – помеха на моем пути. Даже если они никогда не помыслят занять то место, на которое стремлюсь я, они все равно представляют опасность.

– Из-за своих способностей?

– Да! Любая из них, взрослея, преображала бы мир на свой лад. А преображать мир – это моя прерогатива, это я оставляю за собой. И я устранила этих девчонок. Точнее, они сами устранили себя – по моей настоятельной подсказке. Я, как бы это объяснить тебе попроще, навела на них смерть.

– Постой! – воскликнула Лариса. – Так дело «Наведенная смерть» – оно связано с тобой? Так это ты тот самый таинственный убийца?

– Да, – кивнула женщина. – А до сего момента я и не подозревала, как это приятно, когда тебя называют «таинственным убийцей». Притом что ты всегда была на виду. Почти всегда.

– И теперь ты явилась убить сестер-близнецов… Зачем? Они-то тебе чем помешают в твоем движении к вожделенной вершине?

– Они последнее звено той цепи, которую я разбила, уничтожила, распылила, – тихо проговорила женщина. Глаза ее при этом безумно замерцали. – Разве ты ничего не знаешь о свойствах этих детей?

– Знаю. Отчасти, – ответила Лариса. – Но они еще совершенные младенцы…

– И ты полагаешь, я буду ждать, пока они вырастут, а потом позволю им превратить мир в…

– Во что? – быстро спросила Лариса.

– Какая разница! – отмахнулась собеседница. – Даже если они превратят мир в истинный земной рай, это не спасет их от гибели. Скорее наоборот. Видишь ли… Я слишком давно живу на земле, чтобы позволять кому-то менять ее облик, заживлять ее раны, добавлять ей света… Я повторяю: на такое способна лишь я. И это не мания величия, поверь. Я действительно способна. Только для этого нужно сделать последний шаг. И утвердиться на вершине.

– А как же та, которая тебя столкнула с вершины? Та, которую ты назвала…

– Эта негодная девчонка? О ней я уже могу не беспокоиться. Сила Наведенной Смерти и здесь сработала безотказно. Можно считать, что ее уже нет. Как и ее сестры-близнеца. Кстати, вот тоже была неслабая парочка сестричек, они доставили мне столько беспокойства. Но теперь с ними покончено, как и со всеми остальными. Остались только эти. Правда, между мной и ими возникла небольшая помеха в твоем лице. Знаешь, я почему-то не хочу убивать тебя. Поэтому просто отойди в сторону. Не препятствуй моей силе, это бесполезно.

– Я знаю, что мне будет трудно противостоять тебе, фламенга, – сказала Лариса. – Но я попытаюсь. Я ведь тоже практически не человек…

Она встала в воздухе, развела в стороны руки. Меж ее ладоней над головой взвилась яркая радуга, готовая превратиться в ураган смертоносной энергии.

– Постой. – В голосе ее собеседницы послышалось искреннее недоумение. – Как ты назвала меня?

– Фламенга, – повторила Лариса. – Для чего ты притворяешься? Ты фламенга; не будь ты ею, ты не смогла бы проникнуть сквозь защитные поля этого поместья, не сумела бы уничтожить слуг, не превратила бы в руины этот дом… Только я одного не пойму, фламенга: для чего ты убивала девочек, которые равны тебе в твоей сущности? Фламенги еще никогда до этого не убивали своих!

– Я никакая не фламенга, – сказала женщина, причем лицо ее покрылось серебряной испариной. – Я никогда не слышала о существовании нежити с таким названием. Вампиры, оборотни, умертвия, но фламенги…

– Праведное небо! – воскликнула Лариса. – Так ты не знаешь, кем на самом деле являешься?

– Я знаю, кто я! Я – человек, наделенный великой силой магии и волшбы…

– Ты заблуждаешься. Ты не человек. А кроме того, никакой магии нет. Во всяком случае, в том привычном для людей понимании…

– Ты начинаешь меня злить, – ни с того ни с сего заявила женщина в сером. – Поначалу мне еще был интересен разговор с тобой, но с того момента, как речь зашла о каких-то фламенгах…

– О «каких-то»! Ты относишься к этому виду, поздравляю! Это, кстати, высокая честь! Насколько мне известно, именно фламенги и владычествуют сейчас над миром. Так что подумай в свете новой информации: так ли уж ценна для тебя та вершина, к которой ты стремишься?

– Я не сверну со своего пути. Кем бы я ни была. Зато я знаю, кем буду, когда достигну цели. Довольно. Наш разговор затянулся. Сейчас я убью тебя, а потом убью этих детей.

– Не так скоро! – воскликнула Лариса и, резко выбросив руки вперед, опоясала энергетической «радугой» тело своей противницы. – Теперь тебе придется биться со мной как фламенге с фламенгой!

– Пусти! – рванулась из «радуги» фламенга, не признающая самое себя. Тело ее изменилось, исказилось лицо, во все стороны брызнули белые ослепительные молнии. Но созданная Ларисой «радуга» держала крепко и мало-помалу стискивала в своем переливчатом кольце взбесившуюся фламенгу. Лариса уж было подумала, что на этом и закончится их неподвластное человеческому разуму сражение, но ошиблась.

Фламенга разорвала кольцо «радуги» и обратилась в яростный протуберанец. Вокруг нее начало искажаться пространство и время. Точнее, еще сильнее искажаться, потому что с обычной точки зрения они давным-давно уже были вывернуты наизнанку.

А Лариса поняла, что слабеет и не сможет справиться с этой буйнопомешанной плазмой. В какой-то миг она вспомнила о Кеноте…

– Кенот! – крикнула она, отступая под натиском взбесившейся фламенги в глубину библиотечного зала (выглядевшего теперь, к слову сказать, как какая-нибудь марсианская пустыня). – Кенот! Найди детей и защити их!

– Они здесь, госпожа, сюда, за мной, – повеяло у ее лица тревожным шепотом.

Лариса бросилась в узкий зазор между двумя книжными стеллажами, возвышавшимися подобно скалам. Книги на стеллажах пылали, а сами стеллажи раскалились добела, но это не задержало Ларису ни на минуту. Она спешила на зов Кенота, а потом…

Потом она услышала дружный детский рев.

Она вбежала в небольшую нишу, образованную сложным и красивым переплетением мраморных колонн и бронзовых полос. Правда, в данный момент и мрамор и бронза распадались на молекулы, но это было не важно. В нише на раскаленном полу лежали Аня и Лена и ревели во всю мощь своих младенческих легких. Лариса ужаснулась, думая, что дети пострадали, но потом, подхватив их на руки, увидела, что девочки целы, невредимы, а вопят, скорее всего, потому, что им не нравится столь смелая перестановка во всем доме.

– Маленькие мои, – пробормотала Лариса, прижимая к себе девочек. – Не бойтесь, я пришла, я никому не дам вас в обиду…

Близнецы немедленно замолчали, синхронно уперлись своими кулачками Ларисе в грудь и синхронно же окинули свою приемную мать внимательными взглядами постоянно менявших цвет глаз. И что-то такое было в этих детских глазах…

– Я спасу вас, – прошептала Лариса…

И всем своим измученным существом ощутила ответ:

«Нет. Это мы спасем тебя. Мы можем».

– Вы – дети, – прошептала Лариса. «Именно поэтому мы сильнее. Не бойся, мама. Это скоро закончится».

… Ларисе показалось, что к ее спине подвели электроды и пустили ток – до того жутким был этот внезапно зазвучавший голос:

– Повернись и отдай мне детей. И тогда я обещаю тебе легкую смерть.

– Нет, – сказала Лариса, не оборачиваясь. «Повернись к ней, мама. Не бойся. Даже мы ее не боимся. Повернись».

– Дети, я не обязана потакать вашим капризам, – сказала было Лариса…

«Повернись, мама! Это не каприз! Это приказ!»

«Ну ты вообще, Анька! Кто так с мамой разговаривает! Мам, это не приказ, это просьба! Пожалуйста!» «Пожалуйста!»

– Хорошо, – сказала одними губами Лариса Ане и Леночке и повернулась к чудовищу, по-прежнему прижимая к себе детей.

– Роскошно, – прорычало серебряное чудовище, в которое вновь обратилась странная женщина в серых одеждах. – Что ж, я убью одним ударом всех троих. И больше никто не встанет на моем пути!

«Какие глупости городит эта тетка. Лен, ты готова?»

«Да, Аня. Главное, чтобы мама не испугалась».

«Не успеет».

… Лариса действительно не успела. Ни испугаться, ни понять, как это произошло. Ей пришлось выступить в роли стороннего и совершенно опешившего наблюдателя.

Чудовище все целиком обратилось в один жуткий сгусток энергии, и этот сгусток ударил прямо в прижавшихся друг к другу Аню с Леночкой. На этот миг все звуки лопнули, будто воздушные шарики. Лариса, не понимая, жива она или уже нет, вяло размышляла над тем, почему она еще держится на ногах, почему ее руки способны удерживать двух довольно тяжелых младенцев…

А потом она увидела, что у Ани и Леночки появилась новая игрушка. Жаль только, что появление такой игрушки не сопровождалось пением архангелов и прочими сверхъестественными явлениями.

Над ладошками двух чудо-сестер медленно расцветала новая крошечная Вселенная.

«Вот и все, – сообщил внутренний голосок Анечки. – Ее больше нет».

«Да уж, – голосок Леночки был немного ворчлив. – Мы, конечно, создали из нее новую Вселенную, но где гарантии, что со временем эта Вселенная снова не эволюционирует до того, что в ней появится она? "

«Ну, мы будем следить. Ведь это наша Вселенная».

«Как, и эта тоже? Слишком тяжело совершенствовать сразу две Вселенные».

«Ну, нас тоже двое. Для чего же еще появляются близнецы».

«И все-таки я бы решила с нею по-другому».

«Возможно. Но не в данное время и не в данном месте».

«Об этом еще стоит подумать. А сейчас я бы не отказалась от порции овсяной кашки с яблочным пюре».

«Не понимаю, как ты можешь есть эту гадость. Я всегда плююсь, когда мама Лариса меня ею пичкает. Вот картофельное пюре с телятиной – другое дело!»

«Картофельное пюре? Тогда забудь о фигуре, сестричка!»

«Фигура – это с нашими способностями не проблема».

«Слушай, а почему мама Лариса молчит?»

«Потому что мы ее все-таки напугали. Давай придадим этой Вселенной форму погремушки, возможно, тогда мама Лариса придет в себя и вспомнит, что нас давно пора кормить».

«Угу. Я бы еще и от ванны не отказалась».

Лариса дослушала этот мысленный диалог до конца, а потом сказала вслух:

– Значит, вот вы какие, чудо-младенцы… Так, что это за гадость у вас в руках? Обязательно надо хватать все блестящее и яркое! Бросьте немедленно! Вот хорошие девочки! А теперь мы пойдем на воздух… В общем, куда-нибудь пойдем, и там я постараюсь раздобыть вам овсянку и яблочное пюре. А если повезет, то и отварной картофель с телятиной.

«Ну вот, я же тебе говорила, Анька: с этими взрослыми вечно все не так! Брось погремушку! Нормальное требование, а? Если учесть, что эта погремушка является нами же созданной Вселенной в результате нами устроенного Большого Взрыва!»

«Что ты понимаешь в Большом Взрыве, Ленка! А погремушку мы потом все равно подберем». «Я вот что хочу сказать, Ань. Получилось, мы поступили в соответствии с одним древним постулатом…»

«Каким еще постулатом? Откуда ты знаешь такое слово, Лен?»

«Да вот, услышала. А постулат такой: „Чья область, того и вера“. Ну, то есть если кто-то где-то хозяин, все должны этого хозяина слушаться. Иначе им здорово нагорит».

«Да уж, толкователь из тебя никакой. Но в целом ты права. Этой подруге от нас таки нагорело. Верно?»

И близнецы негромко захихикали, чтоб не привлекать внимания к своим почти божественным персонам.

Лариса уносила детей из разрушенного поместья, следом плелся Кенот и расписывал ужасы перехода из этого мира фламенги в обычный, человеческий мир.

– Ничего, – сказала Кеноту Лариса. – Фрида найдет нас там. А потом мы вместе решим, в каком мире жить нашим девочкам.

… Погремушка, выброшенная младенцами по требованию строгой Ларисы, поначалу светилась ярко-ярко, как только что вспыхнувшая звезда. А потом начала тускнеть. Внутри погремушки происходили некие эзотерические процессы, но они не имеют отношения к этой истории.

Глава тринадцатая
LATET ANGUIS IN HERBA[14]14
  В траве скрывается змея (лат.).


[Закрыть]

– Я не позволю своей сестре умереть! – истошно кричала Дарья Белинская, Госпожа всех Ведьм.

– Успокой эту истеричку, – бросила фламенга магистру. – Скажи наконец, что ее сестра жива, хотя и не вполне адекватна действительности. Что немудрено. Какой же дурак так вешается!

Дарья Белинская все-таки не была окончательной истеричкой. Услышав слова фламенги, она немедленно прекратила визжать, сняла с потолочного крюка веревку и, держа Машу на руках, опустилась на пол. Осторожно освободила шею сестры, ощупала:

– Слава святой Вальпурге, ничего не повреждено! Она просто без сознания. Но на всякий случай…

Дарья вытянула над телом лежащей на кушетке сестры ладони и пробормотала несколько слов. После чего ладони Госпожи Ведьм засияли голубоватым светом, и капли этого света, чуть-чуть похожие на тополиный пух, стали быстро опускаться на шею Марьи Белинской. Наблюдавшая за этим процессом фламенга сказала:

– Я называю это синергетическим управлением. А магистр Рэм Теден, пожав плечами, заявил:

– А мы называем это ведьмовством. Впрочем, как бы это ни называлось, главное, что это работает.

– Верно, – усмехнулась фламенга.

Марья Белинская открыла глаза и села, в испуге уставившись на сестру. Та в свою очередь с выражением крайнего неудовольствия воззрилась на нее.

– Что со мной было? – спросила Марья.

– Ты повесилась, – отрезала Дарья. – К всеобщему счастью, очень неудачно. Что бы мы стали делать с твоим бездыханным трупом, ты, разумеется, не подумала? Я, к твоему сведению, не специализируюсь в некромантии. И думаю, магистр Рэм тоже.

– Я повесилась? Я пыталась покончить с собой? – У Марьи сделались круглые от испуга глаза.

– Верно. – Фламенга подошла к оцепеневшей от ужаса девушке, взяла ее ладони в свои серебряные пальцы и мягко сказала: – Расскажи нам, что тебя толкнуло на это? Кто заставил тебя уйти? Что с тобой происходило?

– Я не знаю, как это объяснить, – пожала плечами Марья. – Я сидела, слушала ваши разговоры, и… В общем, скучно стало так, что…

– Только пойти и повеситься, – закончил за Марью магистр Рэм. – Очень мило.

Он хихикнул, но, заметив выражение лица Дарьи, стремительно посерьезнел.

– Нет, дело не только в скуке, конечно, – вздохнула Маша. – Я помню, что думала: вот, вокруг меня опять собрались люди…

– Мы не люди, – напомнила фламенга. – Даже твоя сестра не человек в полноценном смысле. Как и ты.

– Блин. Ладно. Вокруг меня собрались существа, думала я, которые гораздо талантливее, мудрее, интереснее меня. И круче во всех отношениях. У Дашки вон жених какой-то навороченный… А я кто? Просто студентка, просто девчонка. И у меня даже нормального парня нет!

– Постой, – нахмурилась Дарья. – А твой африканский Сото?

– Я говорю про нормального парня! – повторила Марья. – Лучше не упоминай при мне про этого экзотического дикаря! Я не собираюсь всю жизнь готовить ему пастилу из бананов и жарить кузнечиков под кокосовое пиво!

– Маша, Маша, – грустно покачала головой Дарья. – Как ты изменилась. Точнее, нет, ты совсем не изменилась. Ты по-прежнему мне врешь, что у тебя все просто отлично, и по-прежнему мне завидуешь! Дуреха! Ты думаешь, быть Госпожой Ведьм – это так прекрасно?!

– Зато ты всегда в центре внимания, – буркнула Марья.

– Да уж…

– Мне все понятно, – усмехнулась фламенга. – Наш наводящий смерть убийца доводил своих жертв до такого состояния, что они сами готовы были расстаться с жизнью. Для этого он беспредельно усиливал основную страсть, которая владела душой жертвы.

– Безотчетный страх и чувство вины, как это было у Мирты Ишкольц, – кивнула Дарья.

– Чувство собственной греховности и преступности, которое сгубило Зосю Маковцеву, – прибавила фламенга.

– Выходит, я повесилась потому, что до сих пор завидую тебе, Дашка? – прижала ладони к горящим от стыда щекам, спросила Марья. – Что бы сказала наша мама, если б знала!

– Она надрала бы нам уши, только и всего, – грустно усмехнулась Дарья. – Но дело не в этом. А в том, что убийца настолько смел и самоуверен, что до сих пор продолжает плести свои чары. Да, такое… существо действительно единственное в своем роде. Где бы и когда бы ты ни был, маг времени, я, Госпожа Ведьм Дарья Белинская, говорю тебе: я забираю данное тебе слово, разрываю нашу помолвку и проклинаю тебя, потому что ты убийца и грязный подлец, покусившийся на жизнь моей сестры!

Говоря это, Дарья вскочила со своего места и принялась ожесточенно рвать со своего безымянного пальца правой руки что-то невидимое. Наконец ее усилия увенчались успехом. Она сорвала невидимое кольцо с пальца и швырнула его на пол.

– Чтоб тебе пусто было, маг! – в сердцах пожелала юная ведьма…

А слово, оброненное ведьмой, никогда не проходит бесследно. Вдруг все увидели, как в полу, там, куда примерно швырнула Дарья злополучное кольцо, образовывается пустота, черный тоннель, провал, затягивающий в себя куски отколовшейся реальности…

– Святая Вальпурга! – вскричала Дарья. – Только этого мне не хватало – сражаться с заклинаниями этого убийцы! Отойдите все к стенам!

И тут из пустоты определенно зазвучал голос. Беспечный и немного злой голос, напевающий песенку адвоката Билли Флинна из великого мюзикла «Чикаго».

– Это он, – сказала мрачно Дарья. – Явился. Меломан.

Пустота перестала быть пустотой. Тоннель в полу исчез, возвратив на место паркет и кусок персидского ковра. А все, находящиеся в комнате, почувствовали, что к ним явился некий гость.

– В чем дело? – зло и весело осведомился невидимый гость. – Почему я не слышу приветственных возгласов, аплодисментов и прочих выражений благосклонности? Почему на ваших лицах такое выражение, будто все вы разом приняли мышьяк? Где радость и ликование по поводу моего появления?

– Не надейся, – яростно сказала Дарья. – Не заликуем.

– О, Дарь, моя прелестная ведьма! – взорвался фейерверком эмоций голос невидимки. – Моя невеста… Кажется?

– Нет. – Голосом Дарьи можно было резать металл, а в глазах ведьмы-фламенги появился опасный ртутный блеск. – Больше не невеста. Придется тебе развоплотиться холостым, маг.

– Что? – удивился маг времени.

– Именно. Потому что я тебя уничтожу. Как самого циничного и подлого убийцу. И если ты не последний трус, то сразись со мной и прими смерть из моих рук.

– Какая волшебная сколопендра укусила эту женщину, что она произносит столь безумные речи? – удивился невидимка, и, похоже, удивился искренне. – Дарь, ты рехнулась? Ты отдаешь себе отчет в том, что, называя меня убийцей, подписываешь себе смертный приговор? Я ведь не потерплю такой клеветы и прикончу тебя, даже несмотря на то что мои чувства к тебе…

– Не будем вести речи о чувствах, – свистящим от ненависти голосом заговорил магистр Рэм. – Прежде чем ты доберешься до Дарьи, тебе придется сразиться со мной!

– Да неужели? – Голос невидимки жег и резал слух. – Магистр, вы еще слишком молоды и глупы, чтобы умереть от моей руки. Так что лучше бы вам помолчать!

– Верно. Детям – а Дарья и магистр воистину дети по сравнению со мной – действительно лучше помолчать и не встревать в серьезные дела, – теперь говорила фламенга, и ее голос звучал так, как звучала бы гремучая ртуть, если б ожила и получила дар речи. – Я выступаю против тебя, маг времени, или как там еще ты себя называешь. И прошу учесть, что со мной не проходят твои чародейские забавы. Я вижу тебя. Более того. Я могу тебя сделать видимым для всех остальных. Да, именно так. Ради того, чтобы все увидели главного виновника…

– Кто ты? – вскричал маг времени. – Могущественная ведьма? Древнее божество? Я никогда не видел подобных тебе! Послушай, тебе-то я в чем перешел дорогу?

– Вопрос неверный, – сказала фламенга. – Ты убил тех, кто принадлежит к моему виду. И тебя настигнет кара, как самого гнусного убийцу…

– Песок времени! – выругался маг. – Снова я слышу, как меня обвиняют в убийстве! Хотя я, век мне «Ролекса» не видать, за все свое сознательное существование не совершал ни одного убийства даже из чувства самосохранения! Какого яйца Фаберже вы на меня клевещете, чудовища?

– Ах, не убивал никого! – взвилась Дарья. – А меня только что собирался прикончить! Как и магистра!

– Ну, это была фигура речи. – Голос мага обрел явные ноты смущения. – Литературная красивость, так сказать.

– Ар-р-р, – выразилась на это Дарья. – Госпожа фламенга, вы, кажется, сказали, что можете сделать его видимым?

– Могу.

– Сделайте, пожалуйста. Я хочу видеть того, кто так меня домогался и с кем я разумно порвала помолвку. Циничный монстр! Ты за все ответишь! Думаешь, некому будет тебе противостоять?!

– Слушайте, может, не надо, а? – примирительно воскликнул маг времени, но было поздно.

Фламенга не делала никаких особенных движений. Она просто подула в пространство примерно так же, как человек дует на пушистую головку одуванчика.

– Сволочи, – обреченно сказал маг времени. – Скоты.

И стал видимым.

Воцарилось молчание. В этом молчании было все – изумление, насмешка, презрение, даже издевательство. Не было только страха.

– И его я боялась! – воскликнула Дарья, вкладывая в это восклицание все уничижение, на какое только была способна.

– И собиралась за него замуж, – добавил Рэм Теден и мстительно хихикнул.

– Что вы все ополчились на бедного мальчика? – поинтересовалась Марья Белинская и улыбнулась магу времени. – Так это тебя все так боялись?

– Между прочим, боялись не зря! – огрызнулся маг. – И если я еще никого не убил, то это не значит, что в ближайшем будущем обойдусь без кровопролития. Вы мне заплатите за это… самоуправство.

– Сколько тебе лет, маг времени? – тихо спросила фламенга, изучающе глядя на щуплого долговязого парнишку, облаченного в застиранные джинсовые шорты, сетчатую оранжевую майку и пыльные кроссовки со сбитыми носами. Нечесаные патлы мальчишки были повязаны ярко-апельсиновой банданой, на шее болтался кулон, немного напоминающий футбольный свисток. – Сколько тебе на самом деле лет?

– Всегда двенадцать, – мрачно ответил маг времени. – Сколько себя помню. Сколько существую. Я никогда не был младенцем и никогда не стану взрослым мужчиной. Это условие договора.

– Какого договора?

– Договора со Временем. Я владею им безраздельно, но за это оно владеет мной. Не старит и не делает моложе. Я как бусина на нитке, просто двигаюсь туда-сюда по времени, не изменяясь…

– Но это невозможно. С точки зрения теории времени… – сказал Рэм Теден.

– Засуньте вы эти теории себе знаете куда, – огрызнулся великий маг времени. – Вы теоретики, а я практик.

– Да уж, практик, муженек вышел бы из тебя хоть куда, – съязвила Дарья.

– И вышел бы! – в ответ огрызнулся маг. – Между прочим, мне просто нужен был титул Герцога Ведьмы.

– Чтобы почувствовать себя взрослее? – съехидничал Рэм Теден.

– Нет, – ответил маг. – Чтобы наконец узаконить магию времени. Но это вас не касается… Теперь, когда Дарья разорвала помолвку…

– Действительно, – сказала фламенга. – Мы отвлеклись от того главного, что нас всех здесь собрало. Маг времени, мы обвиняем вас в том, что вы спровоцировали смерть шестнадцати девочек-фла… то есть девочек, наделенных сверхъестественными способностями.

– Семнадцати девочек, – поправила фламенгу Дарья. – Как ни крути, а Машка все-таки повесилась. Хорошо мы рядом были, откачали…

– Я могу поклясться чем угодно, – серьезно сказал маг времени, – что я не имею отношения ни к чьей смерти. Ничьей смерти я не провоцировал. И ни о каких девочках не имею ни малейшего понятия. Посудите сами – зачем мне убивать кого-то? Да, характер у меня не подарочного типа, но у меня нет врагов. Просто потому, что я всегда один. Один на один со временем. Мне много дано, я многое умею, но тратить свои способности на то, чтоб кого-то убить… Я вообще похож на убийцу?

– О, весомый аргумент, господа присяжные заседатели! – усмехнулся Рэм Теден. – Убийца вовсе не убийца, потому что у него лицо невинного мальчика из судомодельного кружка! Однако явился он сюда, угрожая Дарье, а не размахивая плакатом «Все ко мне, я хороший!» или типа того.

– Дарья разорвала помолвку, – напомнил мальчишка-маг. – Бросила мое кольцо.

– Скажите пожалуйста, какие мы гордые и как мы трясемся за свои кольца! – презрительно фыркнула Дарья.

– Трясемся, – серьезно ответил ей маг времени. – Потому что это тебе не бижутерия какая-то, а вневекторное кольцо времени. Я же, когда тебе его на палец надел, время на тебя замкнул.

– То есть? – нахмурилась Дарья.

– То есть ты владеешь временем, а не наоборот. А когда ты это кольцо бросила, произошло размыкание. И время начало поглощать в себя пространство. Причем стремительно. Не появись я, вы сейчас болтались бы не здесь, а вообще нигде.

– А юноша и впрямь великий маг, – сказала фламенга. – Ну, если и не маг, то хотя бы физик.

– Мерси, – огрызнулся маг времени. – Теперь вам ясно, почему я столь оперативно тут появился?

– Это понятно. Непонятно только, зачем ты насылал смерть…

– Не насылал я! – заорал маг. – Нашли крайнего! Думаете, если мне подвластно время, то я вообще ВСЁ могу?! А у меня, между прочим, даже простую порчу наслать не получается, не то что…

– Что, правда, не можешь? – недоверчиво спросила Дарья.

– Правда, не могу. И хватит меня пытать вопросами! Пока вы надо мной измываетесь, ваш убийца наверняка над вами хихикает и устраивает себе фиесту, потому что вы полные идиоты! Я к вашим делам непричастен. И точка.

– А кто причастен? – саркастически спросила мальчишку Дарья.

– У секретаря своего спроси, Госпожа Ведьм! – не менее саркастически отрезал маг времени.

Дарья некоторое время смотрела на него, хлопая глазами. Маг занервничал:

– Что с ней такое? С чего она в ступор впала? Так, шорты у меня вроде застегнуты…

– Хочешь, – внезапно спросила у мага Дарья, – я и вправду замуж за тебя пойду? И ты станешь Герцогом?

– С чего такая милость? – подозрительно хмыкнул маг времени. – Бандана тебе моя понравилась?

– А? Нет. Мне понравился твой совет. Спросить у Хелии… Какого черта… Какого проклятого инкуба она мне сообщила, что с Машкой произошло несчастье?! А ведь несчастье произошло – Машка вешалась, но – позже. И откуда Хелия могла знать, что несчастье произойдет? А?

– Ваш секретарь, возможно, обладает провидческими способностями, – предположила фламенга.

– Никогда за ней этого не замечала! – воскликнула Дарья. – Хелия – обычная ведьма, без каких-то выраженных талантов…

– Ведьма? – со значением в голосе переспросила фламенга.

– Ап, – хлопнула губами Дашка. – Ведьма – значит, фламенга. Так. Значит, ее способности практически… неограниченны.

– Именно.

– Но я никогда не… Она не демонстрировала своих талантов. Разве что организаторские… О святая Вальпурга! Нет, как я могу подозревать ее?! Эта женщина почти заменила мне мать!