Текст книги "Убийственный грейпфрут"

– И Таня проглотила этот бред? – удивился господин Дубов.

– Почему она не возразила, что его московские друзья могли бы отправить папку экспресс-почтой? – спросил Егор.

– Экспресс-почта и по трое суток письма мурыжит, – со знанием дела пояснил Максим. – Проще самому в Москву слетать. Тем более что денежки-то не его, а Виталия Николаевича.

– Да, Таня поверила словам Романа. Ей и в голову не пришло подозревать продюсера в убийстве Дениса. С какой стати? Зачем продюсеру гробить самого сильного исполнителя в группе и тем самым ставить под удар музыкальное будущее всей команды? Ведь продюсер сделал ставку на этот коллектив, он и сам жаждет успеха и дивидендов… Вот поэтому Таня поверила в историю, придуманную Романом. Он сумел её уговорить: мол, попал в глупую ситуацию – если сыщики узнают, что он прилетал из Москвы два раза, то обязательно прицепятся к этому факту и уже не отстанут. И обязательно повесят на него смерть Дениса, даже если это было не преступление, а несчастный случай. «Ты же знаешь, как у нас всё делается, – сказал он. – Ментам нужна раскрываемость, нужна хорошая статистика. Вот они и стараются изо всех сил…»

Услышав несправедливые обвинения в адрес правоохранительных органов, капитан Скворцов и майор Вершинин переглянулись и сокрушённо вздохнули.

– Роман даже предложил Тане значительную сумму денег – за молчание. Но он понял, что Татьяна хоть и поверила в сказочку, но сообщник она ненадёжный. Нервы у неё слабые, выдержки никакой, – Лариса помолчала. – Ей будет трудно обманывать товарища майора, в конце концов она капитулирует и сдаст Романа с потрохами.

– И тогда вы решили её убить, – подвёл итог Андрей, поворачиваясь к продюсеру.

Тот криво ухмыльнулся.

– Всё, что вы тут наплели, – это сущий бред, выдумки. Никого я не убивал. Вы притягиваете факты за уши. Вам нужно повесить на кого-то два трупа, а я попался вам под руку. Да, я ненастоящий продюсер. Да, один раз меня пытались обвинить в мошенничестве. Но я не убийца! Вот в этом я точно не виноват. У вас нет доказательств.

– Ну, к примеру, вы не сможете опровергнуть информацию, что восьмого июня прилетали в город и вскоре улетели обратно в Москву. И не говорите, что кто-то использовал ваш паспорт, чтобы зарегистрироваться на оба рейса. У нас есть запись с камер наблюдения аэропорта!

– Я… Да, я прилетал восьмого июня в город. Но я не ездил на дачу! Я могу всё объяснить! Тут досадное недоразумение! Я…

– Подождите, не надо, – майор поморщился и поднял руку – Не надо на ходу придумывать новые байки… Ладно, хорошо, бог с ним, с самолётом. Но вы совершили одну ужасную ошибку – вполне объяснимую, конечно. Ведь у вас не было времени тщательно спланировать убийство Татьяны, вы сделали это второпях. Итак, в чём вы ошиблись? Убив бедную девушку, вы лично перегнали и спрятали Танин автомобиль. На рулевом колесе – ваши свежие отпечатки, а на сиденье – ваша, пардон, перхоть.

– У меня нет перхоти! – взвился Роман.

– Тут вы заблуждаетесь. Таким образом, у нас на руках неопровержимые улики. Вы были последним человеком, управлявшим Таниным автомобилем. Вы думали, мы никогда не сумеем его найти? Но мы его нашли!

– Да не могли вы найти этот чёртов автомобиль! Не могли!

Роман осёкся, придушив гневный протестующий вопль.

– Почему не могли? – усмехнулся майор. – Вы продолжайте, мы внимательно слушаем.

Роман опустил голову и спрятал лицо в ладонях. В ту же секунду по залу пронесся стремительный смерч, или шаровая молния, или что-то вроде того. Молниеносное нечто с отчаянным криком: «Я тебя прикончу, гад!» – обрушилось на преступника. Это был Петя, и он жаждал мести. Он засветил Роману прямо в переносицу. Тот подскочил с кресла и через мгновение отправил бы композитора в нокаут коротким и мощным ответным ударом, но его руку перехватил капитан Скворцов, всё это время деликатно карауливший продюсера.

Когда удалось оттащить худосочного, но агрессивного Петю от жертвы, парень рухнул на диван и начал шмыгать носом. В глазах у него блестели слёзы, он прижимал к груди кисть с отбитыми пальцами.

– Эх, ты, горюшко моё, – не удержался от комментария Егор. – Что же ты руки себе калечишь? Надо было что-то тяжёлое взять. Он-то Тане по затылку камнем заехал. А ты на него с хлипким кулачком кидаешься! Вот, теперь будешь слёзы лить.

– Да он не из-за руки плачет, а из-за Татьяны, – укоризненно посмотрела на брата Полина. – Петечка, не плачь! Иди ко мне, я тебя обниму…

– Тебе конец, мерзавец, – суровым басом сообщил господин Дубов продюсеру – Я это всё так не оставлю.

Глава 30
Новая мелодия

В полночь, поставив, наконец, точку в рабочем расписании, оперативники десантировались в красивые апартаменты майора Вершинина. По дороге они успели – за полчаса до закрытия – заскочить в пиццерию и ухватить четыре пиццы. Пока Андрей открывал дверь, Миша стоял рядом, торжественно держал перед собой четыре плоских коробки, распространявших соблазнительный аромат, и исходил слюной.

– Позовём Лизу? – предложил майор.

Миша учащённо задышал.

– А давай в следующий раз, – неуверенно попросил он. – У нас же их всего четыре! Мы на Лизу не рассчитывали. Нет, серьёзно!

– Ну, ты и жадина!

– Просто я ужасно голодный!

Спустя десять минут парни уже сидели на кухне и увлечённо расправлялись с горячей, пышной пиццей.

– А Лиза, между прочим, очень здорово нам помогла, – прочавкал майор. – Если бы она не оставила у меня те листочки с английским договором… Нет, я, конечно, рано или поздно, всё равно докопался бы до истины. Но едва прочитал контракт – всё сразу стало на свои места. А раньше, хоть убей, не мог уловить, какими мотивами руководствуется Роман.

– Я что-то не очень понял насчёт записи с камер наблюдения аэропорта. Что ты имел в виду? У нас никаких записей нет!

– Нет, – подтвердил майор. – Это я так… Придумал. Для усиления эмоционального воздействия.

– Обманщик!

– Товарищ капитан, попрошу вас соблюдать субординацию!

– И про «сузуки» тоже наплёл с три короба, да? У-у красавец, даже и глазом не моргнул, я аж заслушался! Автомобиль до сих пор в розыске, да и вряд ли мы его найдём… А ты так уверенно: отпечатки, мол, на рулевом колесе, да и ваша бесценная перхоть… Про экспертизу ДНК почему ничего не сказал? Было б ещё круче!

– И так сработало. Ты же видел, как взъярился Роман. Едва не лопнул от возмущения. Наверняка припрятал автомобильчик в надежном месте и твёрдо знал, что мы до него не доберёмся.

– И тут ты, не дрогнув лицом, прямо ему в глаза выдаёшь заведомую ложь! Он, наверное, понял, что его песенка спета. Уж если мы ухватили кого-то за яйца, то уже не отпустим! Даже если нам придётся использовать заведомо нечестные и подлые методы.

– Мы, вообще-то, едим, – поморщился майор. – А ты про яйца.

– Ой, какие мы нежные. А у тебя, можно подумать, не яйца, а волшебная субстанция из эфира и амброзии?

– Ну, ты и болтун! – покачал головой Андрей.

– Слушай, объясни, зачем ты устроил весь этот фарс? Зачем собрал в лофте целую толпу? Ведь могли бы тихо-мирно подкатить к продюсеру, взять его под белы яйца, ой, пардон, руки – и утащить в норку.

– Ты уверен? И что мы ему бы предъявили? У нас же пусто! Забыл? Мы занимались расследованием из чистого энтузиазма, у нас нет полномочий. Если бы я пришёл, например, к Кудряшову и предложил возобновить расследование, он просто рассмеялся бы мне в лицо. Сказал бы – хватит сочинять страшные истории, давай конкретные доказательства. А они у нас есть? Зато теперь, когда господин Дубов понял, что его коварно водили за нос, что какой-то мошенник подставил под удар его детей… Отравленный сок могли выпить и Егор, и Полина – случайно! И электричеством долбануть могло не Петю, а Егора… Нет, теперь Дубов не успокоится, пока не уничтожит продюсера. Ты видел, как все забегали, когда мы вернулись в Управление? А почему? Потому что Дубов успел позвонить своему другу генералу, а тот настропалил нашего полковника. И вуаля – следствие возобновлено и поставлено на особый контроль.

– Так вот в чём дело! А я-то понять не мог, откуда такая страсть к театральным эффектам. Раньше, вроде бы, ты этим не страдал… А ты, значит, хотел произвести впечатление на бизнесмена и превратить его в нашего помощника.

– Видишь, теперь содействует изо всех сил. А раньше вставлял палки в колёса.

– Ну, ты специалист! – восхитился Миша. – А можно я доем последний кусок?

– Тут же их три!

– Разве? – невинно заморгал Миша. – Ах, точно. Мне показалось, что это один такой. Крупненький, неразрезанный.

– Всё тут нормально разрезано, – лишил приятеля последней надежды Андрей и отделил куски друг от друга. – Ладно, тебе два, мне один.

– Кстати, у Лизы что, ремонт?

– Да, затеяла зачем-то. Наняла строителей, дробит камень в пыль. Хорошо, мне не слышно, я поздно возвращаюсь. Но соседи уже прибегали жаловаться на шумную девицу.

– Она ведь снимает эту квартиру, зачем ей ремонт?

– Так, может, владелец придумал? А Лизе приходится мириться с неудобствами и жить на стройке.

– Да, наверное, так.

– Бедняжка. Как мне будет её не хватать!

– В смысле? Куда ж она денется?

– А я тебе ещё не говорил? Собираюсь переехать.

– Ты? Отсюда? Зачем?! Тут же так здорово!

– Хочу перебраться поближе к Управлению. Там подвернулся отличный вариант, буквально в двух шагах от работы.

– И только ради этого менять квартиру?

– А что? Если есть возможность. Я вообще-то задолбался столько времени по утрам в пробках терять. Напрягает!

– Не знаю, не знаю… Квартира у тебя классная, неужели не жаль?

– Да там ещё лучше!

– Ремонт.

– Ремонта здесь уже сто лет не было.

– Так ты же пьяные дебоши не устраиваешь, поэтому всё как новенькое, – Миша оглянулся. – Не понимаю! От добра добра не ищут.

– Лучшее – враг хорошего!

– Но Лиза, Лиза! Ты ей уже сказал?

– Нет ещё. Она ничего не знает.

– Как же ты без неё? Кто будет с тобой играть в шахматы в три часа ночи?

– Вот, Миша! Ты зришь прямо в корень! Это единственное, что меня пока останавливает. Безусловно, я буду приглашать Лизочку в гости. Но вот так спонтанно, поздно вечером или глубокой ночью, когда вдруг возникнет желание… Захотелось сыграть партейку – и пожалуйста, Лиза рядом, за стеной… Да, да, ты прав, в этом плане я, конечно, теряю.

Михаил посмотрел на друга с жалостью, как на убогого:

– Скажи, а поздно вечером или глубокой ночью у тебя больше никаких желаний не возникает? Ты только о шахматах думаешь, да?

– Нет, почему же… Ещё я постоянно думаю о работе.

– А-а… Понятно.

* * *

– Чувак, давай я наверх не пойду – жалобно проныл Егор.

– Здрасте! Ты хочешь, чтобы я все эти пять тонн груза один перетаскал? – удивился Петя. – У тебя совесть есть?

– Нету. Но я буду доставать коробки из машины и заносить на крыльцо. А ты будешь ловко бегать вверх-вниз. Как белочка по сосне!

– Ты скотина, – обиделся Петя. – Эксплуататор.

– Ну, прости! Так мне не хочется встречаться с матерью Дениса. Она же рыдать будет.

– Конечно, будет, тут без вариантов, – помрачнел Петя. – Ладно. Открывай багажник.

Крутой спортивный автомобиль Егора был до отказа забит коробками и пакетами. Долго пришлось уговаривать владельца совершить эту поездку – он находил массу причин и отговорок, чтобы не ехать. Прокатиться с ветерком по трассе в соседний городок, да ещё и в компании друга – это не вызывало возражений. Но стать участником душещипательной сцены, увидеть снова слёзы родителей, потерявших единственного сына, – вот этого Егор боялся…

Потребовалось сделать двенадцать рейсов, прежде чем груз осел в квартире. Петя взмок, бегая по лестнице. Мать Дениса, расставляя коробки в комнате, смотрела на вещи сына, которые ему больше никогда не пригодятся, и едва сдерживала слёзы. Отца, к счастью, не было дома. Если бы Петя увидел, как у взрослого мужика дрожат губы, то и сам бы опять расклеился. Перед его глазами то и дело всплывало лицо Татьяны, и от этого сердце пронзало острой болью. А потом Петя вспоминал мерзкую усмешку убийцы и сжимался от бессильной ярости…

– Петечка, а пообедать? – засуетилась мать, когда работа была закончена. – Я специально борщ сварила, пирог испекла.

От такого предложения Петя, конечно, не мог отказаться. И даже не еда его привлекала, а возможность превратиться в предмет трогательной заботы – сейчас за ним будут ухаживать, подливать, подкладывать кусочки, умиляться, что хорошо ест… Для человека, выросшего в семье, – обыденная ситуация. Для Пети – бесценные мгновения.

– Я только умоюсь.

– Хочешь, душ прими, я тебе дам чистую футболку.

Облачённый в синюю рубашку-поло – одну из принадлежавших Денису, – Петя уселся за стол. О том, что внизу у подъезда мается от скуки Егор, он не волновался. Ничего, подождёт, тунеядец.

– Постойте, я же самое главное забыл, – сказал Петя и вытащил из сумки свёрток с деньгами. – Вот.

– Что это? – удивилась мать Дениса.

– Деньги. Ровно миллион.

– Миллион?! – ахнула женщина и тут же зажала рот рукой.

– Это Денис для вас приготовил, но отдать не успел. Он сказал, вы с отцом домик хотите купить. Готовил вам сюрприз… Я не знал, куда он их спрятал, а потом нашёл среди старых газет.

Деньги лежали на столе – огромная сумма, последний знак сыновьей любви и заботы. Мать уже не сдерживала слёзы, они градом катились по её щекам. Петя опустил голову.

– Петечка… Какой ты… Мы ведь ничего не знали про эти деньги… Если бы ты их не привёз, то мы бы и не спросили…

– Я же не вор! – испугался Петя. – Вы что!

– Спасибо тебе, милый. Даже не знаю, что сказать… Миллион! Господи… Деньжищи-то какие…

– Да. Он для вас старался, зарабатывал. Сюрприз хотел сделать, – прошептал Петя.

– А ты возьмёшь себе что-то из вещей Дениса? Вы ведь дружили, он у тебя квартировал. Целые поэмы о тебе рассказывал!

– Правда? – удивился Петя. – Нет, вы шутите?

– Не шучу! Дениска говорил, что у тебя грандиозное будущее. И через пару лет тебя будут рвать на части самые знаменитые… эти… как же… лейблы! Музыкальные компании, значит. А ещё рассказывал, как тяжело пришлось тебе в детдоме – над тобой издевались, потому что ты постоянно витал в облаках, был не такой, как все. И ты давно мог скатиться в пропасть, стать шпаной и наркоманом. Но сумел сохранить свой талант, не растерял, не промотал… Денис очень тебя за это уважал.

– Надо же, – изумлённо пробормотал Петя. – А мне он никогда ничего подобного не говорил…

– Ну, ты же знаешь… У него был непростой характер, – мать взяла с комода рамку с фотографией Дениса и поцеловала изображение. Потом вытерла стекло полотенцем. – А ты не хочешь забрать себе его гитары?

– Гитары?! – воскликнул Петя. У него перехватило дыхание. – Ой… Я, конечно, очень хочу… Но они ужасно дорогие, вы просто в этом не разбираетесь… Ужасно дорогие! Вы могли бы их выгодно продать.

– Ты что! – испугалась мать. – Я их ни за что не продам! А вот знать, что теперь на них будешь играть ты, друг Дениса, – мне это было бы приятно… Ты же будешь к нам приезжать, правда? Мы с отцом одни теперь остались, никого у нас нет. Только ты, Петечка…

Машина Егора, избавленная от груза, стрелой летела по узкой ленте шоссе. Вверху пытало солнце, заливая жаром глубокий каньон из тёмно-зелёных елей, обступивших дорогу.

Автомагнитола извергала неистовые звуки хардкора, Егор то подпевал, то приставал с вопросами к другу. Петя не обращал на него внимания. Он сидел на пассажирском сиденье и прижимал к себе гитару, обнимал её изящный корпус. Петя не слышал музыки, не замечал вопросов друга, не видел живописных лесных картин за окном автомобиля. Он был полностью сконцентрирован на внутренних ощущениях. Боль и ненависть уже отступили на задний план, и сейчас в душе разгорался тихий ясный свет, разливалось умиротворённое сияние – предвестник новой мелодии. Петя ждал и прислушивался, он чувствовал, что ещё мгновение, и в его голове зазвучит она, эта волшебная музыка, наполнит его до краёв, унесёт в сияющие облака, где нет слёз, боли, переживаний…

– Чувак, ну поговори со мной! Ты что, выпал из реальности? Опять ушёл в астрал? Ладно, ладно, не буду мешать, твори… Гений ты наш…