Текст книги "Семь разгневанных богинь"

Артемида

Одна из двенадцати главных олимпийских божеств. Независимая и чуждая плотской любви. Однажды в лесу красивый охотник Орион увидел Артемиду, которая также отправилась на охоту. Вскоре они стали охотиться вместе и подружились. Ночью сидели у костра и рассказывали друг другу о своей жизни. Брат-близнец богини Аполлон приревновал сестру и придумал коварный план, как оклеветать Ориона. Разгневанная Артемида пронзила друга стрелой. Но вскоре поняла свою ошибку и погрузилась в печаль.

О том, что Юля окончила школу с золотой медалью, я узнал не от своего финдиректора. Из Инсты. Каткова оказалась у Полины в друзьях, и я заглянул в Юлин блог чисто из любопытства. «Наша гордость оправдала надежды! – написала ее одноклассница под одним из постов, где Каткова кратко отчиталась, что на днях выступала на бизнес-форуме, и выложила фотку. – Мы в тебя верили! Так держать, золотая медалистка!»

В Инсте полно этой пошлости. Я лениво пролистал ленту. Я знал, что Юля родом откуда-то из Сибири. Сразу после школы Каткова рванула в Москву, чтобы поступить в престижный институт. Но правильно оценила свои силы. Хоть Юля и медалистка, но Москва и не таких видала. Провинциальная школа это всего лишь провинциальная школа. Хороший средний уровень, если повезет с педагогами. В Москве же деткам нанимают репетиторов. За большие деньги. Порою эти репетиторы из тех же вузов, куда детки хотят поступить.

Вуз Каткова выбрала довольно скромный и стала учиться на экономиста. Подозреваю, что и его она окончила с красным дипломом. Своими успехами Юля никогда мне не хвасталась и, похоже, даже ими не гордилась.

Мы познакомились на Московской регате, в сытые нулевые. Гонки под парусом были одним из обязательных великосветских мероприятий. Юля пришла туда с подружкой, яркой блондинкой. А мне нужно было добыть ценную информацию у не больно-то сговорчивого мужика. Поэтому я снял Юлю с подружкой и подвалил к нему.

Каткову я раскусил сразу. Она хоть и зарабатывала на жизнь древнейшей профессией, но амбиции у Юли были ого-го! Тогда она мне здорово помогла. Что касается секса, то ничего между нами не было. Я довез ее до автобусной остановки на МКАД и взял номер телефона.

Позвонил я по нему только через год, когда мне понадобилась толковая секретарша. Я тогда вознесся в одну из башен Москва-Сити, в наш офис. Планы у меня были грандиозные. Юля мне подходила. Каткова сразу согласилась. Тогдашний гендиректор Андрей Валентинович мой выбор одобрил, он хорошо разбирается в людях.

– То, что надо, Леня. Но ты же понимаешь: все будут говорить, что ты с ней спишь. Шила в мешке не утаишь. Юля заметно наследила. Мужчины, с которыми она спала, частенько заходят в мой офис. Как с этим?

Я пожал плечами:

– Это не мои проблемы, а Юли. Уверен, что она справится.

Это ведь Каткова!

Я не задумывался над тем, что заставило Юлю зарабатывать на жизнь проституцией. Об отце-алкоголике она сказала сама. Мы ужинали в шикарном ресторане, обмывали удачную сделку, и вдруг позвонила Юлина мать. Каткова на звонок не отвечала, пока не получила эсэмэску. Прочитав ее, что-то отбила в ответ.

– Может, тебе надо уехать? – спросил я. – Ты давно уже не была в отпуске.

– Ничего срочного, отец умер.

Я оторопел. Она сказала это таким тоном, будто в ее бокал с вином попала муха.

– Что ты так смотришь? – усмехнулась Юля. – Алкаш, рвань подзаборная. И мамаша не лучше. Денег будет просить.

– И ты это проигнорируешь?!

– Имею право. Они же мне ни копейки не переводили, когда надо было. Кинули меня. Наплевать им было, как я тут одна выживаю. Девочка семнадцатилетняя.

Я вдруг представил себе ее юность. Огромный, чужой, незнакомый город. Койка в общаге. Повышенная стипендия. А хочется и одеться, и косметику прикупить. Хватает только на еду, и то не всегда. Первый год своей московской жизни Юля, похоже, голодала. А в соседней комнате жили две проститутки. Каткова мне как-то проговорилась. Не о золотой медали, об этом Юля молчала. Если на нее и накатывали воспоминания о юности, то исключительно грустные.

Юля видела, где водятся деньги. Замуж ее никто не звал, а уезжать на родину с дипломом экономиста не хотелось. Каткова прекрасно понимала, что ее там ждет. Бухгалтерия на упадническом предприятии, нищенская зарплата и родители-нахлебники. Отец пил, как сволочь, и жить с ним в одной квартире было невозможно, каждый день – пьяные скандалы. А снять квартиру – денег нет. Унылая провинциальная жизнь без перспективы выбраться из этого болота.

Выбор Юля сделала осознанно, никто ее не совращал. Но подошла к временной профессии с умом. Юля на дешевку никогда не разменивалась, все ее клиенты были состоятельные. Модельная внешность, культура поведения, ум, который Юля тщательно скрывала. Где надо промолчит, если и вставит слово, то по делу.

Я представил, как она трахается. Мозгами, которые Юля никогда не отключает. Старательно ищет эрогенные зоны, пробует всякие штучки, которые подсмотрела у актрис в порнофильмах. Уверен, что у Юли богатая коллекция. Много крупных планов. Это ведь для нее производственный процесс, а она – мастер участка. Она даже оргазм испытывает. Каткова не могла проигнорировать и эту опцию в меню.

Как к женщине меня к Юле никогда и не тянуло. И Настя, у которой звериное чутье на моих любовниц, Каткову проигнорировала. Юля стала частой гостьей в нашем доме, так же как и Дергач. Почти что членом семьи.

Вот именно, членом. Каткова – мужик в юбке. Ум у нее уж точно мужской, мальчиков в своем финдепе она строит только так. А те по струнке ходят.

Поначалу Юля тоже полагала, что в ее должностные обязанности входит со мной спать. И подошла к этому, как всегда, по-деловому. Не стала надевать нижнее белье. Чего зря время терять? Тем более на разговоры.

Мы с этим быстро разобрались. Как-то засиделись в офисе до глубокой ночи, я и моя секретарша, на которой не было нижнего белья. Вдвоем. И расстались исключительно друзьями. С тех пор все пошло как по маслу. Когда я отжал у Андрея Валентиновича Петровского его строительную империю и поставил на ключевые должности своих людей, Юля отхватила финдеп.

В тридцать один год – финансовый директор! Блестящая карьера! Но Юля тем не менее продолжала учиться. Постоянно ходила на какие-то тренинги и оканчивала какие-то курсы. Хотя я считал, что Каткова справится с финдепом на одной только интуиции. Юлю нечему было учить. Она счетовод от Бога.

Но я почему-то запомнил один эпизод. Было это лет пять назад. Мы с Катковой отправились в деловую поездку в Крым. Я хотел посмотреть участок на юго-востоке полуострова, где планировал воздвигнуть коттеджный поселок. Инвестиции казались мне выгодными, цена на недвижимость в Крыму будет только расти.

Мы прилетели в Симферополь уже под вечер, заселились в два люкса. Решили со вкусом поужинать. Я чуть не заснул, пока ждал Каткову, но когда увидел ее, все понял.

Юля была в платье. Обычно она предпочитает деловые брючные костюмы. А тут вдруг вырядилась, как во времена своей первой профессии. В короткое платье красного цвета. Я удивленно поднял брови, но покорно взял ее под локоток:

– Ну, пойдем.

Я впервые отметил, что Юля выглядит сногсшибательно. На нее все смотрели. Как же! Брюнетка в красном! Развернутые плечи, узкие бедра, длинные стройные ноги, алые туфли на высоких каблуках. И за каким она все это сюда притащила? В Симферополь? Я зачем-то пригласил ее на танец. И она пошла.

Я положил ей руки на плечи, не чувствуя никакого волнения. Но вскоре заметил, что Юля ко мне прижимается, причем животом! Ищет эрогенные зоны?! Ее руки погладили мои плечи. Я отстранился и посмотрел ей в глаза:

– Ты чего это, мать? Перепила что ли?

Она вздрогнула и отстранилась. Хрипло сказала:

– Похоже на то. Извини.

К столу она возвращалась уже твердой походкой, бедрами не виляла. А выпили мы и в самом деле бутылку вина. И заказали вторую. Но когда официант подошел, чтобы поменять нам бокалы, Юля решительно накрыла рукой свой:

– Мне хватит. Мужчине налейте. – А когда официант ушел, она пояснила: – Завтра тяжелый день, нам с тобой много работать.

– Перед напряженной работой не грех и расслабиться, – пожал плечами я и отпил из своего бокала. Вино было скверным, но мне и в самом деле хотелось немного расслабиться.

– Не люблю алкоголь, – поморщилась Юля.

– И ты хотела, чтобы я сделал тебе массаж.

– Боюсь, что такой дорогой массажист мне не по карману.

– Здесь наверняка есть мальчики по вызову. Девочек я, во всяком случае, видел.

Юля вздрогнула:

– А ведь и я могла до этого докатиться. Тереться в казино и бильярдных подле денежных мужиков в поисках клиента. Отстегивать сутенерам и каждый месяц сдавать анализы на гонорею и сифилис. Но ты меня, панельную девку, подобрал. Вытащил из дерьма, дал достойную работу.

– Не пережимай. Ты бы и без меня прекрасно справилась. Ты училась, копила деньги. Открыла бы свой бизнес. Такие, как ты, не тонут в выгребной яме. Тем более не пьешь, – я с усмешкой кивнул на ее пустой бокал.

– Скажи честно, Петровский, я что, плохая шлюха?

– Я этого не проверял.

– Почему?

– Мне не нужна шлюха. А вот финансовый директор нужен… Юля, тебе надо родить ребенка, – мягко сказал я. – Замуж, как я понял, ты не хочешь. Но для кого-то надо жить?

– Поделишься своими генами? Рожать от дебила не хочется.

– Только в пробирке, – пошутил я. – И под расписку, что этот ребенок не будет претендовать на мое наследство.

– А если я рожу сына?

– Сына мне и жена родит.

– Ты прав. Мне явно нужен донор помоложе. И я хочу сделать это естественным путем. Получить удовольствие от процесса… Не знаю, как ты, а я устала. Надо выспаться.

– Отдыхай.

Она ушла, а я не торопился просить счет. Сидел, пил вино, разглядывал женщин. Каткова сегодня, пожалуй, была самой эффектной из тех, кто пришел в ресторан. И этот двусмысленный разговор…

Я не знаю, с кем Юля провела ту ночь. До определенного момента меня это не интересовало. А зря.

Когда я открыл большой белый конверт…

Я, кстати, не хотел его брать. Сразу подумал, что там бомба. Которая разрушит мою такую налаженную жизнь. Я ведь считал, что у меня есть друг.

Один друг у меня когда-то был. Боб. В миру Борис Дергач. Но между нами встала женщина. Моя жена. Делить жену с лучшим другом невозможно, даже если жена любит тебя, а не его. Но он-то ее любит! А ты ему мешаешь. Дергач изводил меня своим постоянством, я-то ветреник. Я Насте изменял, а он нет.

Меня убивало их благородство. Вот стоят такие двое, оба в белых пальто. Оба – с возвышенными чувствами. А у тебя даже финдиректор – бывшая шлюха. Любовница две гименопластики в прошлом сделала. Старшая дочь спит с сорокалетним разведенным мужиком. Бизнес, которым ты занимаешься, – сплошная грязь. Откаты, липовые тендеры. Не говоря уже о том, как я его заполучил. Шантажом.

На мне не то что белого пальто, даже перчаток нет. Не то что белых – никаких. Я в дерьмо лазил голыми руками. И сейчас полезу. Чтобы Настино белое пальто не запачкалось. Моя жена ничего не будет знать.

Я скрипнул зубами и открыл этот чертов конверт.

Что ж, Ильинский, пусть земля ему будет пухом, хорошо поработал. Я узнал все, что хотел. И доказательства были. А в конце прилагался краткий отчет о том, как снимает стресс Юлия Петровна Каткова. Видимо, Сергей Иванович хотел меня развлечь.

Юля ходила в стриптиз-клубы. Не подумайте ничего такого. Каткова любовалась на мужской стриптиз. Снимала мальчиков, отвозила их в шикарный отель. Демонстрировала им свое искусство, судя по всему. Поистине, бывших шлюх не бывает.

Но самое плохое не это. Все ее избранники были блондинами.

Я увидел фото, где парни лежали в наручниках, прикованные к кровати. Черт знает как Ильинскому удалось их раздобыть, эти фотки. Как он снимал и чем.

Юля на этих фотках была госпожой. У нее явно прослеживались садистские наклонности. Ничего плохого в этом нет, каждый развлекается как может. Тем более если деньги есть.

Но они, мать их, были блондинами, эти парни! Причем все!!! И все – худощавые. Я понял, что все эти годы, когда я считал Юлю своим другом, она втайне меня насиловала, выбирая похожих парней.

И тот разговор в Симферополе… Да будь я проклят! Мне тогда надо было Юльку трахнуть, проблем бы стало заметно меньше. Я бы ее сдержал. Но я годами формировал у нее комплексы. Потому что ей всегда хотелось надо мной превосходства. Она же законченная феминистка. Которая презирает мужиков. Презирает и ненавидит. А я считал, что большие деньги компенсируют любые потери.

А вот не угадал.

* * *

Снегин открыл глаза и понял, что заходила мама. На стуле аккуратно висели белая рубашка и черная футболка. Мол, выбирай. Он без колебаний выбрал рубашку, потому что к Петровским сегодня идти не планировал. Похоже, что искать надо не в доме у олигархов, а в их офисе.

В автобусе ничего необычного не случилось, и ничем не перемазанный и даже не сильно помятый Снегин без проблем добрался до работы. Он понял, что это знак. Сегодня все должно получиться.

Он приехал рано, но оказалось, что начальство приехало еще раньше. Во дворе была суета, полосатый шлагбаум поднят, ворота нараспашку.

– Где шатаешься? – хмуро спросил майор.

Снегин хотел сказать, что рабочий день еще не начался, но счел разумным промолчать. Явно что-то случилось.

– Ты с нами или как? Похоже, Онегин, прощаться тебе придется со своими олигархами. Опередили тебя.

– То есть как?

– Середа исчез.

– Когда?

– В субботу у него был выходной. В воскресенье Миколу ждали на конеферме. Как оказалось, напрасно. На звонки он не отвечал. Кое-как нашли замену. Петренко вместо него отработала. Сегодня с утра Середа вновь не появился. Тогда уже мы всерьез забеспокоились. Информации по нему мало, и все чисто. Жена и сын погибли, Середе удалось вырваться из-под обстрела и пробраться к нашей границе. Документы у него при себе были, и вроде бы полный комплект. Жалко мужика: семью потерял. Середа сказал, что поищет родственников, они осели у нас в Подмосковье. Поселили его в местном санатории, который специально для беженцев выделили. Середа и раньше дело с лошадьми имел, поэтому его охотно взяли конюхом. Нареканий никаких. С апреля он там работал, на конеферме.

– С апреля… – эхом откликнулся Снегин. – Ну и куда вы сейчас?

– Мы? Не вы, Евгений Юрьевич?

– Мне рапорт надо написать. Я в выходные ездил на родину Ильинского, много чего важного узнал.

– Какого еще Ильинского? – наморщил лоб майор.

– Частного детектива, я вам говорил. Я, кажется, знаю, кто позвонил киллеру.

– Это уже не имеет значения, потому что киллер исчез. Спугнули мы его. Сейчас опергруппа едет в санаторий, где жил Середа, вот только надо получить ордер на обыск в его комнате. Но это быстро. Плюнь ты на своих олигархов, Женя. И так все ясно. В розыск надо объявлять, во всероссийский. А у Середы форы два дня. Лоханулись мы. Зимина проверяли. Он ведь больше подходил. Давайте, братцы, по машинам! – скомандовал майор.

Снегин заколебался, но тут на втором этаже открылось окно. Из него высунулся радостный полковник:

– Женя! Снегин! Наконец-то я тебя застал! Зайди! – крикнул он.

Снегин вопросительно посмотрел на непосредственное начальство.

– Без тебя справимся, шуруй. Оказалось, в нашей вотчине никто в бильярд играть не умеет, – усмехнулся майор. – Мы только в пинг-понг горазды. Ну, еще в картишки. Иди, Женька, отдувайся.

Он с тоской смотрел, как коллеги садятся в машину с мигалкой. И побрел в кабинет высокого начальства.

– Ну, как успехи? Докладывай, – полковник так и не садился. Кружил по кабинету, явно волнуясь.

Снегин начал бубнить про Ильинского и про то, что у Леонида Андреевича Петровского оказался внебрачный сын, тоже Леонид.

– Я, товарищ полковник, планировал сегодня к Петровскому в офис наведаться. Конверт, похоже, там. Но мне сказали, что киллера уже вычислили. Есть ли смысл?

– Пока насчет тебя никаких указаний не было. Ты по-прежнему выполняешь особое задание. Пока стопроцентных доказательств не будет. А имя того, кто позвонил киллеру, и есть такое доказательство. Этот человек наш главный свидетель.

– Так я тогда поехал?

– Погоди… Давай-ка сыграем партийку. Для разминки. Я тут всех уже прощупал, кроме тебя. Им бы только в карты резаться, – с досадой сказал полковник. – Не понимают красоты бильярда. Ты-то как?

– Я понимаю, – заверил Снегин.

– Тогда идем.

Стол был новый и даже пока не поцарапанный, а кии и в самом деле обычные палки. Но полковник любовно достал из кожаного чехла свой. Кий Снегин оценил: ручная сборка, и даже клеймо мастера ему было знакомо. В душе шевельнулась надежда: а вдруг?

– Ну, разбивай, – сказал ему полковник.

Снегин бережно развалил пирамиду. И аккуратно закатил первый шар. Потом так же аккуратно промазал битком во второй. То есть попасть попал, но до лузы намеренно не докатил. Хотел посмотреть, как играет начальство.

Полковник оказался типичным любителем. Основным ударам научился, был азартен и соперника пытался завести. Снегин спокойно, без эмоций смотрел, как падают в лузы шары. Один, другой…

Видимо, это была демонстрация силы. Третий шар оказался довольно сложным. Тот, который Снегин намеренно оставил на столе. Шар был неудобный, да еще и замазанный. Его надежно закрывали два других. Бить его напрямую было невозможно. Но у полковника, видать, в шляпе спрятался кролик: какой-то трюк.

Высокое начальство и в самом деле пробило в борт. От него биток отскочил в замазанный шар, застрявший у лузы, и тот закатился в сетку. Снегин улыбнулся:

– Круто.

– Этот удар называется абриколь, – самодовольно сказал полковник. – Сложный удар, я его долго тренировал. Но красивый.

«Абриколь – это сложный удар?! Вот как я в это вляпался?! Ну, спасибо тебе, мама!» – Снегин уныло слил партию, потому что ему здесь делать было нечего.

– Еще одну? – предложил довольный полковник. – Ты, конечно, еще только учишься, Женя, но хоть что-то соображаешь.

– Спасибо.

Из благодарности за теплые слова вторую партию Снегин постарался проиграть красиво. В борьбе. Начальство было довольно.

– Засиделся ты, Женя, в лейтенантах, – похлопал его по плечу полковник, словно пытаясь нащупать погоны. – Пора расти. Мы с тобой еще сыграем. А сейчас иди, работай. Поезжай в офис к Петровскому и выясни, кто позвонил киллеру.

– Есть.

Делать карьеру в уголовном розыске на бильярде Снегину не хотелось. И он решил нажать. Если уж капитанские погоны, то за дело, а не за то, что мазал по легким шарам. И он позвонил Алле:

– Как там у вас?

– Мама не разговаривает с бабушкой и с тетей Катей. Хотя я уж теперь и не знаю, как мне ее называть. Полина переписывается по ватсапу с Антоновым. Он тоже перешел на эмодзи. Хочет достучаться до мозга моей сестренки, который реагирует только на картинки, хотя я не понимаю, зачем Антонову это нужно. За завтраком Полина мне с гордостью показала три разбитых сердца и плачущий смайлик… Женя, я не могу так больше! Если ты хоть раз пришлешь мне смайлик, я тебя убью!

– Я не пользуюсь эмодзи. Мне алфавита хватает.

– Спасибо.

– Ну а как обстановка в целом?

– Все надулись и сидят по своим комнатам. Дергач пока не приехал.

– А брат? Приехал?

– Вечером ждем. Даже не знаю, как это будет выглядеть. Придет ли на ужин мама. Или уедет с Дергачом. Полина-то уж точно не удержится. В общем, весело будет.

– Я еду в офис твоего отца. Ты обещала помочь.

– Хорошо. Мне тоже не хочется дома сидеть. Дурацкая ситуация… Где встретимся?

– Сначала скажи, на чем мы поедем.

– На машине, разумеется.

– Так ведь пробки.

– Ты куда-то торопишься?

Снегин прикинул. С мужиками в санаторий все равно уже не успел. С бильярдом разобрался. Вечером будет результат по Середе. Возможно, это последний день, когда Снегин работает в спецгруппе. Проверяет Петровских. Так почему бы не провести этот день с Аллой?

– На машине так на машине. Как обычно: у светофора.

Алла хмыкнула:

– Ты на всякий случай держись от него подальше. Хотя у меня есть хорошая новость: Марише удалось отстирать клубнику.

Пока ехали, Алла сказала:

– Машина отца в Бережках, припаркуюсь на его месте.

– А почему ты тогда не хочешь жить в его квартире? Зачем снимать? Не понимаю логики.

– Потому что ты там жить не будешь. Я не права?

– Я?! В Москва-Сити?! В буржуйских апартаментах?!

– А кто-то говорил, что собирается жениться на богатой и зарабатывать на жизнь бильярдом, – подколола Алла.

– Мне капитана обещали.

– Полагаю, что это солидная прибавка к зарплате. Жену прокормишь.

– Почему ты меня все время достаешь? Обиделась, что я тебя на тренировку не позвал?

– Мальчики дергают за косички девочек, которым хотят понравиться. А я, Онегин, пацанка. Ну не мини-юбку же мне надеть, как Полине? Ты ведь не Антонов.

– Ты мне и так нравишься, необязательно язвить, – мягко сказал Снегин. – Меня останавливает исключительно социальное неравенство.

– Поэтому я и хочу отказаться от папиных денег, – тихо сказала Алла. – Чтобы они не стояли между мной и нормальными людьми, которые не живут от визита на Мальдивы до визита на Канары. Меня не интересует потребление. Меня тошнит от так называемых своих. С которыми общаются Полина и мама. Слава богу, братец объявился.

– А если он, как ты говоришь, нормальный?

– Из Лондона нормальный? Сомневаюсь, что он по-русски нормально говорит. Наверняка сноб. Что ж, вечером увижу.

– А еще я боюсь, что я для тебя что-то вроде экзотики, – вздохнул Снегин, глядя на дорогу. – И тебе это быстро надоест. А у меня еще не было серьезных отношений с девушкой. И сразу ты. Сто баллов по математике.

– Дались тебе эти баллы! – в сердцах сказала Алла. – Я нормальная, понял?

– Ну да. В восемнадцать лет ездишь на джипе за хренову тучу лямов. Живешь в Москва-Сити. Все бы такие нормальные были, нам бы Дубай обзавидовался. Говорят, у них там стоят автоматы, которые выдают золотые слитки.

– Ты их видел, автоматы эти?

– Нет. Я за границей не был, мне нельзя. А теперь еще долго нельзя будет.

– Жалеешь?

– Нет. Что толку жалеть о том, чего не изменишь?

– Я тебе картинки покажу. Проведу виртуальную экскурсию.

– Так я и погуглить могу.

Алла хмыкнула. Снегин констатировал, что их отношения развиваются в нужном направлении. Он свою позицию обозначил.

У заглянцевевших башен Москва-Сити Снегин понял, что так просто сюда не прорваться. Нет, на общественном транспорте без проблем. А вот припарковаться… Но Алла, как местная жительница, имела преференции. У нее оказалась волшебная карта-ключ, открывающая здесь любые двери. Шлагбаумы и внимательная охрана также не были препятствием. Они припарковались в подземном гараже, где Снегин мрачно разглядывал сверкающие лимузины. Аллин дамский внедорожник казался Золушкой на этом балу. Рядом и напротив сплошь стояли особы царских кровей, в крайнем случае с герцогскими и княжескими гербами в технических паспортах.

«Чтобы я здесь жил?! Да ни за что! Мне, конечно, грустно будет расставаться с Аллой, но другого выхода нет, если она отсюда не уедет», – подумал Снегин, заходя в скоростной лифт и косясь на свое отражение в зеркале. Оно было здесь чужим. И могло принадлежать разве что курьеру.

«Только зеленого рюкзака за спиной не хватает», – он пригладил волосы, чтобы выглядеть солиднее, но не помогло. Впрочем, Алла выглядела не лучше в неизменных мешковатых штанах и бесформенной толстовке с капюшоном.

Зато пропуск в отцовский офис у Аллы был постоянный. Видимо, Леонид Андреевич, до некоторых пор считавший младшую дочь своей единственной надеждой, старался как можно раньше приобщить Аллу к семейному бизнесу. А пропуск Снегину выписали пулей, ему даже не пришлось доставать свое удостоверение.

Охранник на площадке у лифтов чуть ли не взял под козырек перед младшей дочерью Петровского:

– Здравствуйте, Алла Леонидовна.

– Юля здесь? Юлия Петровна.

– Да. С утра пришла. Она ведь теперь и. о.

– Отлично! Женя, идем. Это со мной, – небрежно сказала Алла.

И приложила карту-пропуск к кодовому замку. Дверь в святая святых открылась. Алла уверенно шла по коридору, Снегин за ней.

– Своего кабинета у меня, естественно, нет, – на ходу говорила Алла, – но мы с тобой устроимся в папином. Если конверт Ильинского не уничтожен, то он там.

Попадавшиеся им навстречу сотрудники смотрели на Аллу с удивлением, но здоровались с особой интонацией. Уважительно. В приемной у кабинета гендиректора их встретила секретарша. Девица модельной внешности, увидев которую Снегин невольно открыл рот. Вот это да! Безупречная белая блузка, черная юбка, туфли на шпильках. Образцовый экземпляр породы элитных секретарш, их, видимо, выводят особым способом. Дрессируют денно и нощно.

– Алла Леонидовна?!

– Юлия Петровна у себя?

– Да. Я сейчас доложу.

– Не надо. Я уверена, что она рада будет меня видеть.

– Но…

Алла решительно прошла к белоснежной двери и рывком потянула ее на себя.

– Мы вдвоем, – торопливо сказал Снегин секретарше, невольно становясь на цыпочки. Девица была с него ростом, а ему хотелось превосходства.

Зато Алла была ниже на полголовы, и Снегин тут же увидел Юлю, сидящую за огромным директорским столом. Юлию Петровну.

– Алла? – удивленно спросила та и аж привстала.

Снегин решительно взял Аллу за плечо и отодвинул в сторону, сказав:

– Это со мной.

– А ты, то есть вы, простите, кто? – Юлия Петровна села и демонстративно щелкнула мышкой. Мол, я тут работаю, а вы, дети, мне мешаете.

– Полиция, – Снегин достал удостоверение.

Он мог поклясться, что Каткова смешалась. Но быстро взяла себя в руки. Внимательно изучила удостоверение и, вернув его Снегину, насмешливо спросила:

– А Алла что, у вас в заложниках? Прикрываетесь ею, как живым щитом?

– Если вас повесткой вызвать к следователю, вы ведь не придете, – проигнорировал колкость Снегин.

– Не приду. У меня много работы. Спросите у Аллы.

– Я уверена, что отец оставил дела в порядке. Женя, садись, – Алла кивнула на одно из кресел, а сама села напротив Юлии Петровны, глаза в глаза.

– Но для того, чтобы они в таком же порядке и оставались, работать надо много, – та взгляд не отвела.

– Ты рассчитываешь остаться гендиректором?

– А почему нет? Во-первых, я тоже акционер. Во-вторых, я в курсе этих дел больше, чем все остальные. А в‐третьих, назови кандидатуру получше.

– Ты ведь долго об этом мечтала, да?

– Каждый о чем-нибудь мечтает, – спокойно сказала Каткова. – Карьерный рост – мечта не самая убогая, согласись.

– Но пока был жив отец, тебе это место не светило, согласись.

– Уж не намекаешь ли ты на то, что это я его заказала? У меня денег таких нет. Это очевидно.

– А если бы были?

– Мы с твоим отцом были друзьями.

– Да, в любовницы он тебя не взял.

– Алла, ты еще слишком юна, чтобы рассуждать о таких вещах, – все так же спокойно сказала Каткова.

– Отдай конверт.

– Какой конверт?

– Белый, большой. На нем написано: «В случае моей внезапной смерти вручить Леониду Андреевичу Петровскому лично».

– Откуда ты про него знаешь? – невольно подалась вперед Каткова.

– От жены Ильинского. Это она передала конверт моему отцу.

– Угораздило же этого дурака умереть, – с досадой сказала Юлия Петровна.

– Значит, ты его видела, этот конверт! Ты проговорилась! – опередила Снегина Алла. – Ты могла узнать о смерти детектива только от отца! А зачем ему тебе об этом говорить? Что было в этом конверте, Юля?

– Ты этого никогда не узнаешь, – насмешливо сказала Каткова. – Ни ты, ни кто-либо другой.

– Ты его уничтожила, да?

Юлия Петровна молча пожала плечами.

– Значит, там был компромат именно на вас? – вмешался наконец Снегин.

– Я понятия не имею, что там было, – твердо сказала Каткова. – А сейчас, молодые люди, если у вас ко мне ничего больше нет…

В этот момент в кабинет ворвалась ее секретарша, пытаясь опередить того, кто рвался следом, и выкрикнула:

– Юлия Петровна, я ей говорила, что сюда нельзя! Но она не слушает!

– Да пусти ты! Подстилка!

И после резкого толчка, от которого острые шпильки секретаршиных туфель заскользили по ламинату, а «подстилка», покачнувшись, освободила дорогу, в кабинет влетела раскрасневшаяся Ксю.

– По какому праву ты меня уволила?! – накинулась она на Каткову, но тут заметила и остальных: – О! Какая компания!

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Снегин, помня, что он на работе.

– По праву исполняющего обязанности генерального директора, – Юлия Петровна тоже помнила, что она здесь пока главная.

– Алла, вы что, согласились, чтобы Юлька возглавила фирму твоего отца?!

– Его еще даже не похоронили, – напомнила Алла. – А вы уже делите его фирму.

– Его любовнице здесь точно не место, – резко сказала Каткова. – Против этого ни один из членов семьи Петровских не станет возражать, а значит, решение принято.

– Но и ты здесь не задержишься, когда все узнают правду! – выпалила Ксю.

– Кто поверит любовнице? – холодно сказала Каткова. – Ты мне просто мстишь.

– Нет, это ты мне мстишь! Я сумела взять то, в чем тебе было отказано! Вот ты на меня и взъелась!

– Это все твои фантазии.

– А красное платье? Помнишь, в Симферополе? Лёня мне со смехом рассказывал, как ты пыталась его соблазнить. Он назвал твою попытку жалкой.

Снегин увидел, как Юлия Петровна меняется в лице. А казалась непробиваемой. Каткова встала во весь рост и отчеканила:

– Вон! Приказ о твоем увольнении подписан и доведен до сведения всех сотрудников компании! Собирай свои вещи и проваливай! Квартиру тебе тоже придется освободить!

– Я уйду. Но дверью на прощанье хлопну, не сомневайся.

И Ксю на той же скорости, что и вошла, вылетела из кабинета, где испытала самые яркие в своей жизни чувства – на этом столе, на мягком диване в комнате отдыха, даже на кресле, в котором сейчас сидела Юля. Которая подобных чувств ни разу не испытала ни здесь, ни где бы то ни было. И не смогла простить этого Ксю. Финдиректор Леонида Петровского не единожды натыкалась на запертую дверь, и богатый жизненный опыт подсказывал Юлии Петровне, что там, за этой дверью, происходит. Звуки были выразительные.

Юля не могла простить своему боссу, что, в то время как она сама сделала карьеру умом и безупречной работой на благо фирмы, кто-то заполучил отдел маркетинга, лежа на этом столе. Причем Юля пыталась босса от этого оградить. А он назвал ее попытку жалкой.

Хлопнула дверь.

– Надеюсь, что вы не приняли всерьез слова этой шлюхи, – устало сказала Юля. Юлия Петровна.

Снегин с Аллой переглянулись: очень даже приняли. И дружно встали.

– Куда она пошла? – хором спросили они у безупречной секретарши, которая уже подобрала осколки своего разбитого секретарского достоинства и склеила их почти безупречно. В натянутую улыбку.

– Насколько я поняла, собирать свои вещи.

– Идем, я знаю, где кабинет Ксю, – Алла решительно потянула его за руку.

В отдел маркетинга они еле пробились: плачущие «девочки» обступили рыдающую Ксю: