Текст книги "Развод. Как выжить после расставания, а не из ума"

В общем, если вы правильно пережили стадию торга, то на своем желании стать круче вы можете построить себе целую империю! Империю имени себя.

Глава 7
Депрессия

Депрессия – не признак слабости. Это признак того, что вы пытались быть сильным слишком долго.

«Клиника»

Скажу сразу, депрессия в современном мире стала какой-то сильно модной болезнью, которую вдруг обнаружили у себя все селебрити мира сего. В нынешнее время модно заиметь какую-нибудь вымышленную болезнь и оправдывать свое поведение ею. Депрессия – как айфон, есть у половины земного шара (причем у самой обеспеченной половины земного шара).

Депрессия – это теперь модно. Я думаю, причина в том, что слово «депрессия» звучит слишком пафосно и красиво. Не нужно называть такую удручающую страшную болезнь таким красивым словом, которое своим звучанием напоминает звон бокалов с шампанским. Деп-рес-сия. Нужно было назвать это нарушение нервной системы иначе; не депрессия, а, например, понос. И тогда какая-нибудь знаменитая певица вместо фразы: «Я так устала, я больше не могу, у меня депрессия», говорила бы в интервью: «Я так устала, я так больше не могу, у меня… я, пожалуй, отдохну и потом, конечно же, смогу». И, самое удивительное, она реально смогла бы! Потому что депрессия (даже легкая форма) – опасная болезнь, которая может усугубляться, если долго в ней находиться. Это не ОРЗ, которое проходит само по себе.

На самом деле постразводная стадия, которую я условно называю ДЕПРЕССИЕЙ, – это еще не сама болезнь, это депрессивное состояние, которое можно (и нужно) пережить. Еще раз скажу для тех женщин, которые любят сами себе ставить диагнозы, загуглив симптомы (то есть для себя): посетите врача, он легко диагностирует у вас наличие (или отсутствие, что скорее всего) депрессии.

Депрессия накрыла меня весьма планомерно и ожидаемо. Шли месяцы моего самоулучшения на стадии торга, я уже вылепила из себя идеальную женщину, а мой бывший муж все еще не спешил возвращаться. Он, как бумеранг, кинутый неумелой рукой новичка, улетел куда-то в кусты и пропал. Шли месяцы. Новостей не было. Новости появились, откуда я их совершенно не ждала. Мои родители привезли мне вишню. В тот год вишни было много, поэтому мама наспех распределяла спелые ягоды по всем родственникам. И вот моя мамуля – человек далекий от сплетен – вдруг, перебирая вишню, выдала:

– Свежие эти ягоды оставляю, а вот эти гнилые я выкину… Кстати, у своего бывшего мужа свадьбу видела?

Свадьбу?.. У них была свадьба. У меня никогда не было свадьбы. Была просто регистрация в загсе. Мы с ним мечтали сделать свадьбу где-нибудь на природе, чтобы шашлыки и песни. Свадьба без этих всех традиционностей, знаете. Без платья в пол, в обычном белом сарафане (я даже сшила его из куска трикотажа). Мечтали, чтобы просто наши друзья отлично провели время. Чтобы все было легко и по любви. Но на свадьбу нам каждый год не хватало денег. И поэтому свадьбы у меня не было. А развод, наоборот, был. Я на всякий случай подсела перебирать вишню к маме. И, постаравшись сделать голос максимально равнодушным, произнесла:

– Я же не подписана на них. Красивая свадьба?..

– Да ну, фигня какая-то, а не свадьба… На природе просто с друзьями шашлыки жарили. Вот, фотки же есть везде в Интернете. Платье у нее так себе, просто белый сарафан…

Мама услужливо развернула ко мне дисплей телефона. Я смотрела, не отрываясь, на фотографии и ненавидела ее! Она украла у меня мою свадьбу! Она украла у меня мое платье! Она украла у меня мою жизнь! Я отложила мамин телефон в сторону и продолжила перебирать вишню. Я не заплакала. Не заистерила. Я в этот момент просто эмоционально умерла.

В тот вечер я нарушила свое непреложное правило и зашла на страницу к (теперь уже) официальной жене моего бывшего мужа. Я исступленно листала фото и видео. Мой бывший муж стоял с микрофоном в руках и пел своей новой жене: «Для меня нет тебя прекрасней…» Это была наша с ним песня. Моя и Его. Все восемь лет он пел эту песню МНЕ. Всегда пел. Всегда для меня. Это МЕНЯ для него нет прекрасней! Это МОЙ взор он ловит напрасно! Это Я, как виденье, неуловима…

«Когда я впервые увидела своего мужа, я сразу решила, что он станет моим! Я ведь женщина-огонь, я беру все, что мне хочется!» – радостно щебетала моя бывшая подруга с очередного видео, сидя рядом с Ним в машине по пути в загс. Я тихонечко увела звук видео и почти беззвучно сказала: «Когда ты впервые увидела Его, он был женат на мне. И после этого твоего „решила“ он еще два года жил со мной. А ты все это время приходила к нам в дом, играя роль подруги. Мы готовили с тобой кексы. Я красила тебе волосы. Я утешала тебя, когда твой мужик бросил тебя. Я сидела с твоим сыном от первого брака, пока ты бухала с моим мужем в палатках на озере… Как так можно поступать с людьми… Я же просто хотела дружить…» Я даже не знаю, что было больнее: потерять мужа или потерять единственную подругу. Я зажмурилась в надежде, что сейчас хлынут слезы и потушат эту женщину-огонь, которая не прекращала радостно щебетать о своем счастье, и мне станет легче. Слезы не хлынули. Легче не стало.

Стадия депрессии в моем случае затянулась на долгие месяцы. На этом этапе я уже не обесценивала проблему, как при отрицании, не злилась на себя и бывшего мужа, как в стадии гнева и обиды, не пыталась все исправить, как в предыдущей стадии торга, я просто медленно умирала.

Угнетенное настроение наступает, когда отрицание, гнев и торг не приносят никаких результатов. Я чувствовала себя неудачницей, уровень самооценки опустился ниже самой нижней точки Марианской впадины. Я начала избегать общения с людьми, не доверять им. Это было самое сложное время, потому что я резко перестала доверять и мужчинам (ведь мой муж ушел от меня), и женщинам (ведь он ушел к моей подруге). Я также на всякий случай не доверяла своей свекрови, которая, как мне казалось, недостаточно сильно переживала распад священного брака ее сына. Единственные два человека, которым я доверяла, были мои родители.

На их плечи свалился первый год после моего развода и двое семилетних пацанов, которых я (когда становилось совершенно невыносимо) отправляла к бабушке и дедушке. А оставшись одна, я занималась двумя своими любимыми делами: я ела и читала. И еще двумя вынужденными делами: писала сценарии и ездила в хоккейный клуб на работу, потому что нужно было на что-то жить. Но даже на рабочем месте я продолжала читать книги о том, как отпустить свою боль, как пережить депрессию, как стать другим человеком. А я не хотела становиться другим человеком, я хотела становиться собой. Той прежней веселой женщиной, которая верила в любовь, счастье и прочую неактуальную ныне ерунду.

Все, о чем я тогда думала: «Мы расстались с мужем, и теперь он счастлив, а я нет, у него есть полная семья, а у меня – нет. Значит, проблема была во мне». Забегая вперед, могу сказать, что на данный момент я до сих пор не замужем, но подозрительно часто чувствую себя счастливой. Тут бы надо было написать что-то типа: «А мой муж скатился совершенно, попал в рехаб и изменяет своей новой жене с ее матерью», но я не напишу. Потому что, если честно, понятия не имею, где сейчас мой бывший муж и с кем он поживает. Возможно, он даже счастлив и нарожал кучу детей. (Да, детей, которых бывшие заводят без моего участия, я измеряю кучами.) Меня крайне веселит возможность говорить о бывшем муже в ироничной манере, а не с той болью, которая сквозила тогда, в депрессивной стадии моего переживания развода.

Итак, вернемся в тот депрессивный год (хотя не особо хочется вступать в это эмоциональное болото еще раз). Я обреченно влачила свое убогое существование, и два существования моих детей я тоже как-то влачила. Периодически на меня накатывала волна паники, что, если вдруг я потеряю работу (одну из трех), то не смогу оплачивать счета ЖКХ, школу, покупать еду и опека отберет у меня единственное, что я люблю в этой жизни, – моих детей! Это была депрессия, помноженная на панику. И если паника хоть как-то помогала мне работать, то депрессия приходила вечерами и оставалась со мной до утра. Вся одетая в струящиеся шелка, сидела Депрессия со мной за столом, смотрела, как я пью чай или печатаю сценарий, качала головой и тихо говорила:

– Все зря, Наташ. Ты никто, просто признай это. Твой муж после расставания с тобой стал чемпионом Высшей Лиги. А ты сидишь в пригороде Челябинска и пишешь сценарий Последнего звонка для школьников. Ну и кто из вас проиграл?

– Заткнись, блин, заткнись, – бормотала я. – Я стану известным сценаристом…

Депрессия опять покачала сизой головой и снисходительно произнесла:

– Ты сейчас кого пытаешься обмануть? Меня? Ты же в курсе, что ты тупо сидишь на кухне и споришь сама с собой? Это на предыдущей стадии, на стадии торга, ты могла бы стать кем-то. А сейчас у тебя ни сил, ни энергии, а таланта у тебя изначально не было…

И я опять сидела на кухне и ревела, тихо-тихо, чтобы не разбудить детей. Им завтра в семь утра в школу надо. Главное, чтобы их у меня не отобрали…

– Они отберут их! У твоих детей не подстрижены ногти, ты видела? Иди, посмотри! – вдруг заистерила Паника.

Я стремглав побежала в спальню. Нащупав под одеялом детскую ступню, я тихонечко вытянула ее на желтоватый свет, струившийся из коридора. Ноготь на большом пальце отрос настолько, что начал загибаться вниз, как у орла.

– Сейчас-сейчас, – забормотала я и пошлепала босыми ногами в ванную, выудила маникюрные ножницы, зажгла ночник и осторожно принялась подстригать детям ногти. Было уютно и хорошо. Пока дети рядом, пока они так умиротворенно спали, раскинувшись в своих кроватках, Паника и Депрессия отступали. Они сидели вдвоем, как две старые подруги, где-то там, на моей кухне и, скорее всего, перешептывались обо мне. Но в такие моменты мне было наплевать на этих «подруг».

Но каждый раз, когда дети уходили в школу, когда я оставалась одна, эти две гарпии опять приходили ко мне в гости. Депрессия, сухощавая женщина, с тощими, как птичьи лапы, руками всегда говорила тихо, надменно и размеренно. От ее слов хотелось лечь и смотреть в потолок. Паника же, наоборот, мотивировала постоянно что-то делать. Она таращила на меня свои глаза, выпученные, как от базедовой болезни, и внушала мне непреодолимое желание не сидеть на попе смирно, иначе все будет очень-очень плохо. Поэтому в период депрессии меня кидало из одного состояния в другое (прямо противоположное). Я была то активной и одержимой, то безучастной и раздавленной.

Если вы думаете, что именно в тот момент я поехала крышей, возможно, так оно и было. Но именно в этот период я вдруг научилась говорить с самым важным человеком в своей жизни – с самой собой. Я научилась слышать себя, свои страхи, свои желания. В основном, конечно, страхи. Я даже научилась управлять своими страхами. Это произошло не сразу, а когда я привыкла к атмосферной даме по имени Депрессия.

Однажды она по своему обычаю, как и в предыдущие несколько месяцев, ввалилась в мою кухню, печально посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц и сказала:

– Вряд ли кому-то интересно, что ты там пишешь в своих сценариях, потому что ты никогда…

– Тссс… Тихо, – сказала я, продолжая долбить клавиши ноутбука.

Депрессия приподняла одну тонкую, как ниточка, бровь и неохотно полюбопытствовала:

– Что это за очередной отстой ты пишешь?

– Мне надо сегодня сдать несколько сценариев, меня берут в новый проект на федеральном канале! – пробормотала я, чувствуя приливающее вдохновение и гордость.

– Ой, блин, тоже мне, достижение. Тебе тридцать пять лет, а ты ерундой такой занимаешься, как девочка маленькая… Еще скажи, что ты Москву поедешь покорять… Господи, просто жалко на тебя смотреть… просто позорище какое-то…

Я, не отрываясь, продолжала печатать сценарий. Депрессия молча стояла в дверном проеме, переминаясь с ноги на ногу. Было очевидно, что она чувствует себя неловко в этом непочтительном игноре. Собравшись с силами, она предприняла еще одну попытку:

– Твоя младшая сестра в налоговой работает, а ты безработная до сих пор… У нее и семья полная, а вот у тебя…

Я на секунду оторвалась от сценария и четко произнесла:

– Так. Мне сейчас некогда с тобой разговаривать, поэтому поговорим об этом завтра. Завтра я вся твоя. Я даже торт куплю, чтобы ничто нам не мешало унижать меня. Ладно?

– Мам, ты с кем разговариваешь? – неожиданно вошедший в кухню сын прервал мой диалог. Он сонно оглядывал маленькое пространство, но не видел никого, кроме меня, скрюченной за ноутбуком.

Депрессия, проходя мимо меня, тихо бросила в сторону:

– Давай, скажи, с кем ты все время разговариваешь, и органы опеки отберут у тебя детей как у умалишенной…

– Это я новую роль репетирую, зайка. Послезавтра слетаю в Москву на съемки, а вы с братом поживете с бабушкой и дедушкой неделю, хорошо?

– А ты потом вернешься? – задал неожиданный вопрос ребенок.

– Вот видишь! Ребенок после развода боится, что его могут бросить! Твои дети боятся, что ты бросишь их, как бросил их отец! – начала орать мне в ухо Паника.

Я присела на корточки, чтобы заглянуть в глаза сыну, тихонечко выдохнула и уверенно сказала:

– Конечно! Я всегда к вам буду возвращаться!

Депрессия и Паника тихо стояли у холодильника и умиленно наблюдали за этой картиной.

– Вот это браво! Такой банальщины я давно не слышал, – гоготнул Сарказм.

Я выразительно посмотрела на него, и он догадливо произнес:

– Со мной тоже завтра поговоришь? Ну давай, жду с нетерпением.

Чего ждать на стадии депрессии

Ничего особо радужного можете не ждать. Скажу одно: депрессия бывает разная. У одних людей она выражается в затворничестве и ничегонеделании, человек просто не выходит из дома и ни с кем не общается. Другие, наоборот, в состоянии депрессии вдруг начинают посещать всевозможные тусовки, окружают себя толпой людей и активно проводят время. Я совмещала два этих настроения настолько идеально, что мне казалось, ко мне в гости скоро заглянет биполярка.

НА ХРЕН ЖЕНИТЬБУ!

В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ Я СОКРАЩУ ЭТОТ АЛГОРИТМ: Я ПРОСТО НАЙДУ ЖЕНЩИНУ, КОТОРУЮ НЕНАВИЖУ, И ПОДАРЮ ЕЙ ДОМ.

Кит Ричардс

Депрессию не всегда можно заметить со стороны. Думаю, мы все читали в каких-нибудь гламурных сводках о том, что более-менее известный актер или певица вдруг покончили с собой из-за затяжной депрессии. И все сразу начинают листать их Инстаграм, а там радостные селфи, фото попы и еды – и все это совершенно не похоже на депрессию. Ни за что не скажешь, что человек невыносимо страдал.

Если хотите проверить, есть ли у вас депрессия, ответьте честно на нижеследующие вопросы. Можно считать, что депрессия имеет место, если вы наблюдаете у себя хотя бы один из перечисленных симптомов на протяжении двух или более недель. Повторю еще раз: симптомы должны наблюдаться на протяжении двух или более недель. То есть, если у вас отсутствовал аппетит на протяжении одного часа, после того как вы навернули биг-мак, большую картошку фри с наггетсами и шлифанули все тремя маффинами – ЭТО НЕ СИМПТОМ ДЕПРЕССИИ, это нормальное функционирование организма. А вот если вы не хотите есть уже более двух недель – тут действительно нужно бить тревогу.

Чем больше симптомов вы отметили, тем более серьезным является состояние депрессии. Итак, наблюдаете ли вы у себя более двух недель следующие состояния.

• Нарушенный сон. Либо вам трудно заснуть (бессонница), либо вы все время спите.

• Отсутствие аппетита.

• Сниженная самооценка. Это не просто сниженная самооценка, а вы реально начинаете считать себя ничтожеством. И это состояние длится не 2 – 3 дня в период ПМС, а несколько недель.

• Желание избегать общения с другими людьми, из-за мыслей о том, что вы приносите только страдания и проблемы другим людям, что вы только обуза для них.

• Вам трудно сконцентрировать ваше внимание на том, что вы делаете.

• Суицидальные мысли и фантазии.

Видов депрессии тьма: клиническая, хроническая, биполярная, маскированная, психотическая, невротическая, атипичная, послеродовая и другие вариации. Если ваша депрессия не перешла в тяжелую стадию, а вы серьезно нацелены выкарабкиваться из той ямы, в которую угодили после развода, вы можете обойтись и без помощи медикаментов.

Как пережить депрессию

Переключите внимание

Специалисты поговаривают, что женщины с детьми быстрее переживают последствия развода. Может, оттого, что «некогда тут расклеиваться», а может, оттого, что женщине есть чем занять себя вместо бесконечного переживания своей утраты. Если у вас есть дети, заставляйте себя потихонечку делать с ними домашние дела. Сначала придется дольше уговаривать себя, чем делать, но со временем эти домашние хлопоты начнут приносить вам ощущение значимости и наполненности.

Мы сидели с Тимой и делали домашку, он решал что-то про яблоки, которых завезли в магазин сначала 20 тонн, а потом еще 15 тонн. Зачем этому магазину столько яблок, я понятия не имею. Возможно, завскладом любит яблоки. Потом я посмотрела на светлую макушку сына, и Депрессия нехорошо так зашептала: «Радуйся, что сейчас так легко с ними. Скоро начнется переходный возраст, и твои дети скажут, что они тебя ненавидят за то, что не смогла сохранить семью, и уйдут от тебя, и ты останешься совершенно одна».

– Мам, я устал делать математику, – начал Тимур.

Я встала из-за стола и устало выдохнула:

– Да ну ее на фиг, эту математику…

Тимур поднял на меня удивленный взгляд и недоверчиво-радостно произнес:

– То есть можно не доделывать, что ли?

По нему было видно, что он не особо горит желанием делать уроки, что ему было бы намного веселее поиграть с ребятами в «Майнкрафт» или в лесу пожарить сосиски на костре. Но на всякий случай он решил уточнить правомочность своих желаний, может ли он променять занудную математику на веселые сосиски. Я еще раз тихо повторила:

– Математика – это не самое главное в жизни… Иди отдохни.

Я успела дойти до ванной, закрыла разрисованную фломастерами дверь, села на край ванны, включила воду и зарыдала. Я рыдала, как это умеют делать только женщины, когда вдруг чувствуешь свою никчемность и ненужность. Когда тебе уже ничего не хочется. Когда ни в чем не видишь смысла.

На этот раз я плакала как бы из-за математики. Почему-то моя проклятая память подсунула мне воспоминания из прошлого, когда я, ученица 11 «А» класса, решала олимпиадные задачи и получала грамоты и похвалы классного руководителя. Я училась в математическом классе и искренне верила в два изречения: «Математика – царица наук» и «Все будет хорошо!».

А сейчас я сидела на краю ванны, уронив лицо в ладони, и безобразно рыдала, потому что понимала, что математика никакая не царица и что ничего хорошо уже никогда не будет.

– Вот, Зинаида Михайловна, – злилась я на своего учителя математики. – Вот вы столько лет говорили, что я очень умная, что я лучшая, что я звездочка, а вот до чего все дошло…

И тут я услышала голос Зинаиды Михайловны. Так в фильмах про бокс главный герой вспоминает какие-то мудрые слова учителя, типа: «Вставай, а то че ты тут лежишь», – и удивительным усилием встает и побеждает. Возможно, это реакция мозга на экстремальные ситуации в жизни: когда мозг понимает, что туловище погибает, он начинает натурально «слышать» какие-то «важные» слова. И вот я, взрослая женщина с опухшим лицом, посмотрела на себя в зеркало и услышала:

– Ребята, на контрольной последним заданием нужно будет решить уравнение. Уравнение будет огромным, там будут и корни, и степени, и все, что изучили к одиннадцатому классу. Большая просьба: не сидите и не смотрите испуганно все два часа на этот пример. Просто начните делать все, что можете. Если видите, что можете вынести за скобки, – выносите. Видите, что можете вынести из-под знака корня, – выносите. Умножайте, делите. Даже если вам кажется, что вы делаете неправильно, делайте! Делайте, что получается. В конце всегда будет простой ответ: ноль, единица или какое-нибудь число из натурального ряда.

Кстати, эту контрольную я написала и сдала раньше всех. И получила четверку. Потому что ошиблась в первой задаче. А финальный пример я решила великолепно. Все было так, как обещал учитель: сначала я блуждала, запинаясь об корни и степени, несколько раз выносила и вносила в скобки одно и то же число, а потом вдруг уравнение начало складываться само собой. И получилась единица.

И теперь, сидя на краю ванной, я вдруг поняла, что хватит уже испуганно таращиться на сложный жизненный пример. Нужно просто начать что-то делать. Я настолько уверовала в себя, что высморкалась в рукав футболки, умылась и вышла из ванной комнаты. «Сейчас у меня жизнь начнет налаживаться!» – подумалось мне. «Ну, конечно, разбежалась, начну я тебе сейчас налаживаться», – процедила в ответ жизнь.

Не буду врать и говорить, что в этот день депрессия прошла бесследно. Нет. Но эту фразу учителя математики я запомнила на всю жизнь: если ты думаешь, что не справишься, если тебе страшно даже начать, начни с малого, начни делать хоть что-то. В конце будет очень простой ответ. Ты удивишься, как ты сразу не увидела весь алгоритм.

Самое страшное в этом периоде то, что депрессия (я имею в виду стадию) может затянуться надолго и повлечь за собой настоящую глубокую депрессию (а это, как мы знаем, реальная болезнь, которая лечится лекарствами, а не развеселыми разговорами у психолога на кушетке). Поэтому, если вы долго не можете выбраться из стадии депрессии, посоветуйтесь с врачом.

Отдыхайте

Отдыхайте. Не обязательно куда-то ехать. Можно просто уединяться на балконе с любимой книжкой или сериалом. За время депрессии я прочитала столько интересных книг, сколько не прочитала за все остальные стадии развода. В одной из книг я прочла про депрессию вот что.

«Депрессия – это серьезно.

Согласно исследованиям известных американских клиницистов Холмса и Рааге, уровень влияния развода на психику и организм превышает по своей разрушительной силе (73 балла) такие события, как тюремное заключение (63 балла), смерть близкого члена семьи (63 балла) и даже получение серьезной травмы или заболевание (53 балла). Позже эти показатели пересматривались, но развод так и продолжает занимать одно из первых мест в списке стрессогенных факторов: развод (91 из 100); разъезд супругов (без оформления развода) – 78 баллов».

Поэтому не удивляйтесь, если после развода вы вдруг перестали хотеть есть, спать и жить. Если кто-то, пытаясь вас утешить, заявляет: «Ну, развелась, и что. Никто ж не умер!» – приводите эту статистику. Прямо и со знанием дела отвечайте:

– Смерть близкого члена семьи разрушает психику человека на шестьдесят три балла из ста возможных. Развод – аж на девяносто один балл из ста. Поэтому мне было бы ощутимо легче, если бы мой бывший муж просто скончался. И ко мне приехали бы два полицейских, таких, в красивой форме, а я, вся такая в черном траурном пеньюаре и с бокалом шампанского, пригласила бы их в гостиную. А они мне сказали бы, так, мол, и так, ваш муж того. И я такая: «Может, мартини, а то у меня психика нарушена на шестьдесят три балла. Ну хорошо хоть он просто умер, а не развелся со мной, а то у меня психика разрушилась бы на девяносто один балл».

Да, вас после таких ответов будут побаиваться. Но, как по мне, лучше пусть побаиваются, чем жалеют. Жалость унижает и не дает заряда энергии. Когда тебя жалеют, хочется закутаться в депрессию, как в саван, лечь и умереть. А так делать не нужно.

Обратитесь к врачу

Я сейчас говорю не о психологах и психотерапевтах. Нет. Сходите в больничку, сдайте анализы. Я пошла к врачу только после расставания со вторым мужем. Просто расставание со вторым было внезапным и быстрым, параллельно я с истерикой уволилась с федерального канала. В тот момент я подумала, что сошла с ума: добровольно лишиться двух источников дохода сразу – это попахивало уже не депрессией, а идиотией. Поэтому я взяла направление к терапевту, а также сдала кровь на гормональный анализ (поскольку подозревала, что у меня какие-то глобальные нарушения в организме).

– Ну что ж, Наталья. Анализы идеальные. Гормональный фон в норме, – начал радовать меня врач.

– Ну, подождите-подождите… Я чувствую панические атаки… Мне хочется реветь иногда.

– Мы все живем в Челябинске, мне тоже иногда хочется реветь, – резонно отметил врач и добавил: – Вы, если вам прямо хочется реветь, вы ревите.

Я зажмурила глаза и постаралась зареветь, чтобы наглядно показать доктору, что со мной что-то не так. Мне, как назло, не хотелось реветь. Красивый диагноз, на который я рассчитывала, не подтверждался.

– Депрессии у вас тоже нет, вы здоровая женщина, все у вас в порядке…

– Да как нет депрессии-то! Я месяц назад на генерального продюсера наорала и ушла с проекта!

– Бывает.

– Я со всеми друзьями уже переругалась! Я к свадьбе готовилась, а тут собрала вещи и съехала из квартиры жениха и написала ему, что я его ненавижу, это как называется, а?

Врач поджал губу и начал что-то писать на листочке бумаги, потом неожиданно спокойно поднял голову и вымолвил:

– Возможно, это называется «плохой характер».

– Плохой характер… – шепотом повторила я. – Плохой характер – это ведь не диагноз? Это ведь не лечится?

– Это не лечится, и это не болезнь, – резюмировал доктор, нацарапал каких-то завитушек в рецепте и вручил его мне.

Сложно описать это чувство, которое волнами накрывало меня, когда я вышла из клиники с бумажкой, на которой синим по белому было написано: «Полностью здорова».

Или «парацетамол».

Или «палеонтология».

Хрен поймешь этот врачебный почерк!

Я до конца не поняла, что там написано. Зато я до конца поняла, что никакой депрессии у меня нет, а есть вредный, скверный, тяжелый характер. Тут ситуация как с алкоголизмом: главное – принять этот диагноз. Главное – не твердить себе: я не алкоголик. Главное – не убеждать себя: у меня хороший характер. Главное – принять эту правду и начать жить по-новому.

Да, начинать жить по-новому в 37 лет не так весело, как начать жить по-новому в 27. И уж тем более не так весело, как в 17, но я начала. Благодаря этому решению я перешла к следующей стадии переживания развода: стадии ПРИНЯТИЯ РЕАЛЬНОСТИ.