Текст книги "Пиши без правил: грамотность и речь в деловом и личном общении"

Сам не видел, но наслышан

МИФЫ

В данном случае имеются в виду некие умозаключения, которые базируются не на реальных событиях и фактах, а на фантастических измышлениях, городском фольклоре и которые передаются из уст в уста. Примеры местных мифов:

СТЕРЕОТИПЫ

Это заранее сформированная, готовая оценка чего-либо или кого-то на основании того, что «все так считают». Примеры таких стереотипов:

ШТАМПЫ

Это избитые, надоевшие выражения, претендующие на образность, которые всем давно приелись. Никакой образности там уже нет: она давно выдохлась, а сами выражения утратили убедительность из-за частого использования. Употреблять их в каких-либо творческих работах категорически не рекомендуется, разве что иронически. Примеры штампов:

Город над вольной Невой.

Город белых ночей.

Петербург – Северная Венеция.

Петербург – культурная столица.

Люблю тебя, Петра творенье.

ПАТТЕРНЫ

В нашем случае имеются в виду регулярно повторяющиеся модели поведения, шаблонные поступки. Главная черта паттернов – это регулярность и предсказуемость. Вот, например, обязательные предсказуемые паттерны времяпрепровождения приезжих туристов в Санкт-Петербурге.

× Пойти смотреть развод мостов.

× Поехать на фонтаны в Петергоф.

× Идти на Дворцовую площадь на салют.

КЛИШЕ

Это шаблонные фразы, ходячие выражения, не претендующие на образность.

Поражает и радует глаз красота дворцов Северной столицы.

Здесь собрались все петербуржцы и гости нашего города.

Нельзя не восхититься разводом мостов над Невой.

Клише используются в письме и речи официально-делового стиля. Там без них просто не обойтись: многие клише служат как формулы вежливости и входят в принятую структуру делового письма.

Стереотипы бывают разные: социальные, гендерные, эстетические, поведенческие и т. д. Каждый читатель без труда может вспомнить с десяток подобных суждений. Многие из них как минимум банальны. А сущность некоторых сегодня вообще может выглядеть нелепо, а иногда и неуместно. В любом случае следует избегать стереотипов, которые носят негативный, оценочный и назидательный характер, даже если «все так говорят». Это не аргумент!

Все русские носят шапки-ушанки, постоянно играют на балалайке и пьют водку. Место женщины на кухне. Все блондинки глупые. Все азиаты на одно лицо. Счастье жизни в детях. Мужчина должен быть старше и добытчик. Приличные девушки не ходят в клубы. Россия – страна возможностей. Пенсионерки должны нянчить внуков и вязать носки. Стихи должны быть о прекрасных чувствах. Молодёжь должна читать классическую литературу. Спортсмены тупые. Надо каждый день есть суп. Все индусы поют и танцуют. Лучший способ защиты – нападение.

Откуда это всё идет? «Нулевого» автора того или иного укоренившегося суждения установить трудно. Иногда можно докопаться до первоисточника, но чаще всего он не оставляет следов: создаётся впечатление что суждения берутся из некоего общего хранилища – «коллективного облака».

А грамотность тут при чём?

Логично, что по роду деятельности лично мне приходится иметь дело с расхожими ошибочными суждениями насчёт грамотности намного чаще, чем с мифами о народной медицине, кулинарии, заговоре мировой закулисы, спорте и воспитании детей. Приведу список самых распространённых типичных ошибочных суждений «по своей специальности»:

× «Гаджеты и интернет вредят грамотности».

Гаджеты, по мнению некоторых граждан, это «рассадник ошибок, оттуда они переползают в тетради учащихся». А интернет, по их мнению, – это пространство, созданное специально для разрушения норм орфографии.

«Все теперь чуть ли не с грудного возраста в телефонах сидят. А там ошибка на ошибке. Вот и насмотрелись, так откуда взяться грамотности».

К сожалению, такое слышать приходится нередко. По этой логике получается, что безграмотность можно подцепить, натаскав ошибок из интернета. Это так же абсурдно, как заразиться и заболеть, общаясь в соцсетях и по телефону. Разумеется, подобные суждения не выдерживают никакой критики. Общий уровень ошибок у людей за последние 50 лет (это именно тот срок, на протяжении которого я внимательно отслеживаю этот процесс) не изменился. Технический прогресс влиять на него не в силах как в лучшую, так и в худшую сторону.

Вывод: интернет – неиссякаемый источник информации и ресурс, благодаря которому каждый возьмёт именно то, чего заслуживает, и ровно столько, сколько сможет унести. Это работает и в отношении грамотности в том числе.

× «Грамотность ухудшилась: в СССР все были грамотными, не то что сейчас».

Сейчас малограмотность и ошибки просто вылезли всем на обозрение. Их стало невозможно скрыть. Они у всех на виду. Достаточно зайти в соцсети, в любое телефонное приложение, на каналы популярных платформ, где открыты комментарии. Благодаря техническому прогрессу теперь, как говорится, всё тайное стало явным.

А теперь представьте, сколько раз в своей жизни человек сталкивался с чужим письмом в докомпьютерный век. Часто ли он видел своими глазами образцы текста, написанного другими людьми? Открытка к празднику, письмо от родственника, рецепт из поликлиники, расписка из ателье. Эпистолярный опыт тех лет на предмет ошибок специально никто не анализировал. Утверждения о том, что тогда «все писали грамотно» взяты с потолка. Это заблуждение. Поделюсь своим уникальным опытом наблюдений за грамотностью и письмом, особенности которых меня интересовали с самого детства.

Будучи школьницей, с 3 по 8 класс я публиковалась в газетах, выступала по радио и даже пару раз по телевизору. Став «звездой масс-медиа», я каждый день в течение шести лет получала мешки писем от школьников со всех уголков страны.

В один такой мешок на 50 килограммов помещалось несколько сотен писем. Из этой груды корреспонденции грамотными письмами, то есть написанными разумно и относительно без ошибок, были единицы – от силы десяток. На фоне океана безграмотных каракулей грамотные послания сильно выделялись, бросались в глаза. На каждое такое письмо мы с бабушкой писали ответ, с их авторами у нас завязывалась долгая содержательная переписка. Всем остальным я с благодарностью отвечала через газету. Возраст моих пен-френдов был 12–17 лет.

Подавляющее большинство взявшейся за перо юной пионерии из советских городов и сёл писало коряво и малограмотно. В точности так же, как и подавляющее большинство учащихся в нашем классе. Через год я перешла в другую школу. Там всё было так же. Из 35 учеников никаких проблем с грамотностью не было у трёх учениц, у них были круглые пятёрки. Пятеро учились на 4, а все остальные одноклассники были среднестатистическими дисграфиками, в точности такими, как те подростки, которых приводят к нам заниматься сегодня. С тех пор минуло полвека.

В течение двух месяцев мне довелось отдыхать и одновременно учиться в номенклатурном лагере «Артек». Это была смена юнкоров, юных корреспондентов, печатавшихся в газетах. Однако картина была такая же: грамотных подростков среди них тоже было ничтожно мало.

Во второй половине 70-х годов я была студенткой вечернего отделения Ленинградского государственного университета и при этом работала преподавателем русского языка в ПТУ с художественно-дизайнерским уклоном. «Хулиганов и двоечников» туда не брали. При этом из 240 учащихся (6 групп по 40 человек) умели связно писать, чтобы можно было хотя бы прочесть, человек 20 с большой натяжкой.

Вскоре «на районе» открылась новая школа, где мне достались седьмые и восьмые классы. Это была обычная восьмилетка, но некоторые учащиеся, которых в неё «слили» из соседних школ, вообще не умели толком читать и писать. В 80-е годы в «престижной» школе, куда был строгий конкурс родительских возможностей, ситуация была получше, но не сильно. В 9-х классах абсолютный перекос был в сторону двоек и троек. Умеющих писать без ошибок было снова ровно столько, сколько в классе, в котором я училась, будучи школьницей, – три человека.

Количество малограмотных (дисграфиков) на душу населения во все времена практически не меняется. Причины этого лежат за пределами образования и технического прогресса. Моя свекровь ещё задолго до появления компьютеров говорила, что раньше, в пору её молодости, народ был намного грамотнее. Речь шла о 50-х годах прошлого века. Но девичьи альбомы, где оставили образцы своего письма её сестры, одноклассницы, подруги и товарищи по техникуму возраста 1720 лет, об этом, к сожалению, не свидетельствуют.

Вывод: не надо обобщать. Суждения типа «раньше люди были грамотнее, чем сейчас» – это не более чем стереотип. Объективных данных для таких выводов нет. Наоборот, как раз сейчас возможностей повысить грамотность стало несравнимо больше, чем во времена СССР, когда не было доступа ни к каким самообразовательным ресурсам, частная репетиторская деятельность, если вылезала наружу, преследовалась законом, а о применении прогрессивных способов обучения и альтернативных методиках не могло идти и речи. На основании того, что теперь, благодаря новым медиа, безграмотность малообразованного населения и дисграфиков вылезла всем на обозрение, о падении грамотности как таковой судить нельзя.

× «Книги читай, будешь грамотный».

«Читать надо больше» – клише, которым пользуются граждане, не понимающие, в чём причина ошибок их родственников школьного возраста. Пожелание произносится с назидательно-укоризненной или возмущённо-наступательной интонацией. Как правило, степень эмоциональной вовлечённости говорящего обратно пропорциональна его собственной начитанности. На самом деле дисграфик, сколько на него ни наступай, не в состоянии с пониманием читать по той же причине, по которой он не может и удовлетворительно писать.

Это самый главный стереотип, претендующий на доминантную роль среди всех остальных. Оспаривать его очень трудно. Ведь читать не только полезно, но и необходимо. Это так же бесспорно, как и то, что человек должен развиваться, учиться, иметь профессию. Чтение почти священно, кто посмеет оспаривать его пользу? И вот тут сделаем паузу. В этом месте происходит подмена понятий. Да, чтение необходимо. Но утверждение «надо больше читать, чтобы стать грамотным» неверно. Это расхожее ошибочное заблуждение.

– У меня никогда не было проблем с грамотностью: я много читала.

– Я в школе писал на одни двойки: книг не читал! А после армии я стал запоем читать. Стал грамотным, проблемы исчезли.

Это кажется логичным. Но оба суждения ошибочны.

За чтение и письмо ответственны одни и те же структуры коры головного мозга – речевые системы. Те, у кого они развиты и устойчивы, не имеют проблем ни с грамотностью, ни с чтением. Такие люди обычно начинают читать ещё до школы. И с грамотностью у них порядок благодаря не чтению, а нормальному развитию речевых систем. Ведь они и читают без труда и мучений тоже благодаря работе этих самых клеток мозга, которые их не подвели в освоении таких сложных навыков, как чтение и письмо. Способности не у всех равны. У некоторых совершенно здоровых и умных людей эти клетки мозга не вполне созрели и немного тормозят. Одним трудно различать звуки речи, у других неустойчивое внимание, а чаще всего то и другое сочетается. Таким людям трудно сосредоточиться.

Трудности с чтением (дислексия) и безграмотность (дисграфия) – две стороны одной медали. Причина чаще всего в локальной незрелости отдельных нейронов коры головного мозга (речевых систем). Это избирательная, изолированная от прочих мозговых функций нейропсихологическая особенность, не связанная с интеллектом и мышлением.

Дисграфику нельзя помочь избавиться от ошибок, призывая его читать книги. Он не может полноценно читать, усваивать и понимать прочитанное. Его внимание быстро истощается. Когда нужные клетки в коре головного мозга укрепятся и созреют, тогда он и будет нормально читать и писать. Именно так и произошло у парня, который учился на двойки («книг не читал»), а после армии всё наладилось.

Так что отношения между письмом и чтением не линейные (одно улучшается благодаря другому), а параллельные: оба эти навыка развиваются благодаря созреванию и готовности обеспечивающей системы – корковых нейронов головного мозга.

Вывод следующий. Незрелость речевых систем, мешающих читать, носит временный характер. Это, скажем так, проходит. А потому не может являться причиной, которой некоторые любят оправдывать свою несостоятельность и ограниченность в развитии. Нечитающий человек малоинтересен: он плохо осведомлён и глуп. Удобен для манипуляций. У него нулевой кругозор. Ему скучно с самим собой. Он обречён иметь таких же тупых друзей, а впоследствии – столь же недалёкую и скучную жену (или глупого и неотёсанного мужа). Разве этого недостаточно? Так что для чтения есть куда более серьёзная мотивация, чем повышение своей грамотности.

× «Самое главное – это зрительная память».

Это не так. Для грамотного письма необходимо хорошее различение звуков речи (фонематический слух) и слухоречевая оперативная память. Зрительная память может сыграть роль в письме только у взрослых людей с полностью созревшими речевыми системами и стабильным нейропсихологическим статусом. К сожалению, по поводу зрительной памяти многие ошибаются, не зная, как работают центральные механизмы речи. Письмо находится в прямой зависимости именно от них.

Некоторые говорят: «Я представляю образ слова и в результате пишу его правильно». Увы, это иллюзия, обман восприятия. На самом деле действует сложный комплекс речевых механизмов, а не зрительная память. Письмо – это вид речевой, а не изобразительной деятельности, и в нём тесно переплетены сложные психофизиологические факторы и механизмы, прежде всего фонематические, слухоречевые, и лишь в последнюю очередь кинестетические и зрительные.

Вывод: необходимы опора на речь и на алгоритмы поведения при письме.

× «Врождённая грамотность».

Когда кто-то произносит это сочетание слов, сразу представляешь новорождённого младенца, который родился с ручкой во рту. Некоторые считают, что дитя может уже в утробе получить от доброй феи, помимо всяких других приятных благ, ещё в качестве бонуса сложные слухоречевые и психомоторные навыки.

Грамотность, то есть умение писать без ошибок, люди получают не от рождения, как цвет глаз, а именно в результате обучения. То есть грамотность может быть только приобретённой, но никак не врождённой. Письмо – вид речевой деятельности. Заговорить человек может только среди себе подобных. В дикой природе речь никогда не появится, не говоря уже о письме. Так что «врождённая грамотность» – это, скажем прямо, невежественное выражение.

Вывод: способность писать без особых спецпроблем является не одарённостью и талантом, а показателем нормального развития человека. А дисграфия – это нейробиологическая особенность, мозговая дисфункция. Её предвестниками и попутчиками могут быть неусидчивость, дефицит внимания, возбудимость и нередко – задержка речевого развития (у малолетних). Над формированием грамотности у детей родителям надо работать с рождения: создавать благоприятную и спокойную речевую среду, учить правильно слышать, различать и произносить звуки, вырабатывать устойчивое контролируемое внимание.

× «Хочу репетитора и спецусловий».

Некоторые воспринимают занятия чада один на один с преподавателем как символ и гарант особого отношения и повышенного внимания к обучаемой персоне. И совершенно напрасно. Намного легче, а главное результативнее, заниматься в группе.

На индивидуальных занятиях невозможно «перезапускать» внимание обучающегося каждые 5-10 минут и продолжать поддерживать фокус его внимания чередованием видов деятельности. В обучение должна быть вовлечена группа обучаемых – «коллективное тело». При правильной организации оно ведёт себя как единый организм с более высоким уровнем восприятия. В группе материал воспринимается быстрее и усваивается легче, чем один на один, а также намного легче преодолевается сопротивление мозга усвоению новой информации. Проще говоря, ученик в разы меньше устаёт. Нагрузка должна делиться и распределяться равномерно, а не ложиться неподъёмным грузом на грудь одного слабого учащегося. Защитные механизмы нетренированного мозга на такую нагрузку быстро отреагируют: прекратят работу и перекроют доступ информации.

Вывод: задача любого обучения заключается не в приятно проведённом времени, а в овладении новыми навыками. Это происходит в результате образования новых нейронных синаптических связей и укрепления уже наработанных. Так что тет-а-тет хорошо вести расслабленные приятные беседы, а не работы по изменению ландшафта коры головного мозга и наращиванию объёма серого вещества. Необходимы соревновательность, эмоциональный обмен, возможность провести захватывающие тренинги. Это возможно только в группе.

× «Олбанский языг – лозутчег и враг».

На открытой встрече с учителями словесница средних лет высказала своё предположение:

– Я думаю, что в безграмотности учеников виноват «албанский язык».

Подобную версию обычно озвучивают те, кто об этом ярком, но кратковременном явлении знает только понаслышке. «Олбанский язык» (или «язык падонкаф») – это искусственный языковой феномен, созданный в начале нового тысячелетия. По сути он являлся образцом альтернативного правописания: слово должно быть специально написано максимально неправильно и неудобочитаемо. Это сетевой диалект, с использованием которого 20 лет назад общались между собой представители различных интернет-формаций. Всеобщим достоянием метафорическое порождение компьютерных технологий не стало. Коммуникативный ареал его использования был достаточно скромен. Но он, можно сказать, был глашатаем появления новой сетевой культуры, когда она ещё не была массовой.

До сознания обывателя это явление дошло исключительно в версиях СМИ. Именно СМИ и запустили этот вирус в общественное сознание, муссируя тему намеренного искажения слов, тупо цитируя на все лады одни и те же навязшие в зубах штампы типа «превед» и «аффтар жжот».

Чтобы создать субъязыковую культуру и заставить владеть столь оригинальным срезом виртуального общения формацию людей, неотёсанным пользователем быть недостаточно. У истоков этого явления стояли молодые интеллектуалы. Логично, что сейчас это люди среднего возраста. И сегодня их олдскульные забавы двадцатилетней давности для нынешней молодёжи всё равно что игра в лапту и кости.

Академик В. Г. Костомаров, в отличие от активистов, назначивших себя «защитниками языка», не поддерживал мнения, что русский язык под влиянием этого явления способен «деградировать». Учёный видел в его появлении поиск новых возможностей языка, основанных на эпатажной языковой игре.

Вывод: игра ума не может оказать деструктивного влияния на личную грамотность человека и на состояние правописания в целом.

× «ЕГЭ виноват».

Как только где-нибудь заходит речь о грамотности, о школе, о детях, о молодёжи, тут же обязательно всплывает тема ЕГЭ. Она, можно сказать, находится в топе самых «жареных» светских тем и увлечённых бесед в любом обществе – поддержать разговор и высказать свою точку зрения о ЕГЭ готов любой взрослый без исключения. Что и понятно: каждый из них если не является родителем, то сам был учащимся. Люди так или иначе проецируют свой личный опыт (или его отсутствие) на обсуждаемый предмет.

Этот акроним из трёх букв, о котором все, конечно, слышали, означает «единый государственный экзамен». У нас в стране он действует с 2003 г. А во всём мире такая стандартизированная система тестов применяется уже более полувека. Зачем мне понадобилось рассказывать о нём вам, взрослым читателям? Вот зачем. На данной болванке (назовём её «суждения о ЕГЭ») я хочу продемонстрировать, как именно работает и проявляется вирусная стереотипизация массового сознания. Суждения о ЕГЭ – это идеальные наглядные образцы классических стереотипов и штампов. Они основаны не на объективной информации и личном опыте, а на бесконечном тиражировании одних и тех же трюизмов, заблуждений и анекдотов, которые перекрёстно транслируют друг другу завсегдатаи родительских чатов и форумов, пользователи мессенджеров и социальных сетей и народные комментаторы постов на популярных каналах платформы «Дзен» и форумов типа «Литлван».

Ещё в следующей главе я покажу простой лайфхак, который поможет быстро изжить привычку мыслить стереотипами и выражаться безличными фразами. Этой простой и верной формулой можно будет пользоваться и в ряде других случаев, чтобы избежать ошибочных суждений.