Текст книги "Дыхание осени"

Глава № 16

Рассвет пробивается нерешительно, чуть дрожа на пушистых ветках сосен. А вдруг прогонят? А вдруг ночь еще не ушла? После дождя город сонно смахивает с серых ресниц влагу, асфальт счищает с себя грязь шинами и ветром, воробьи, нахохлившись, чирикают, прогоняя уныние, а вороны с размашистым «ка-ар!» раскачиваются на проводах перед окнами, заменяя будильник.

Но я давно не сплю нормально, еще с той ночи, когда Яр выбросил меня из дома, а я за проживание в барских хоромах расплатилась кровью своего ребенка. Иногда проваливаюсь в дрему, но болезненную, тянущую за собой, а к утру выталкивающую из колючих объятий с головной болью. Иногда меня подхватывает полусон, но стоит шевельнуться Наталье, и я мгновенно открываю глаза. Я выспалась, пока болталась между жизнью и смертью и пока лежала в реанимации, а сейчас боюсь не успеть – не пожить – нет, такой пустяк; боюсь не успеть расплатиться.

Я не могу позволить Яру отделаться деньгами, они для него ничего не значат. Мне нужно взять что-то такое, что бы представляло для него хоть какую-то ценность. Егор, как и я, – завеса, мешающая размахивать руками в тесном душе, поэтому он будет только рад от него избавиться. Я с удовольствием возьму мальчика к себе, мне тоже одиноко в этом городе, и в сердце, и вообще; а вот имя, род, репутация – здесь можно сильно задеть. Одна не справлюсь, с Макаром будет намного проще. Хотел меня? Пожалуйста, теперь и прятаться не придется, бери. А я почти здорова, сегодня-завтра выпишут, и вуаля, смогу. Теперь я многое смогу, даже отдаться другому, не думая при этом о Яре.

Или…

Трусиха! Жуткая трусиха!

Сегодня же попробую и… смогу, слышишь? Мне терять нечего, и нужно ведь хоть как-то оправдать грязные слухи… Ну вот, дошла до ручки, сама с собой разговариваю и спорю… Звонок Макара прерывает внутренний монолог. Он ждет внизу; унять бы сердце, а то отчаянно колотится, как крылья бабочки в град.

– Подняться за тобой?

– Да нет.

Сама, сама спешу к нему – за правдой, а со стороны кажется, на свидание. И шепот медсестер в спину, завистливый, с легкой злобой, и звонок моему врачу, мол, вы пеклись за нее, вытягивали, а она разгуливает, как у себя дома. А дома у меня и нет. Есть дом родителей, Ларисина квартира, есть особняк Яра, а я повсюду гость.

От хмурых взглядов прячет лифт, а сердце удовлетворенно замедляет ритм. Так вот чего ему хотелось: чужих эмоций, хапнуть негатива! Я нажимаю кнопку, чтобы дверь открылась снова, и посылаю медсестре с бровями Брежнева насмешливый поцелуй. Легчает, и к Макару я иду без трепета. У нас деловая встреча, не более.

Он ждет меня, облокотившись о машину, и, зуб даю, что за больничными окнами тихонько раздаются восхищенные вздохи. Вельветовые черные брюки мягко обтягивают его сильные ноги, красный свитер под горло хорошо контрастирует с короткими темными волосами, кожаная куртка небрежно распахнута, блестящие очки-авиаторы скрывают взгляд.

– Привет.

Такое чувство, что хочет поцеловать, но отвлекается, снимая очки.

– Привет, – отзываюсь эхом.

Открывает дверь, захлопывает за мной, садится сам и застегивает ремни безопасности. Машина трогается с места и минут десять мы напряженно молчим.

– Эй, – дергаю за ремень безопасности, – я так и привыкнуть могу.

А он то ли не понимает, что меня тянет похулиганить, то ли думает о своем, говорит беспечно:

– Привыкай.

И на секунду я испуганно замираю, а потом мысли кружатся так быстро, что друг друга сбивают. А что… если… привыкнуть? Секс у нас уже был, мне, судя по всему, понравилось… Да, собственно, а почему и нет? Сегодня же и попробуем.

Машина останавливается у высокой новостройки в спальном районе. Одна из многих, безликая даже в ярко-красном наряде, но пятнадцать минут до метро и далеко от Яра. Могу сказать, что мне подходит, даже не рассматривая квартиру, но вопрос жилплощади не главный на повестке этого дня.

Мы поднимаемся на третий этаж на лифте. Я раньше думала: замурованный шкаф с вкраплениями кошачьей и людской мочи только для пенсионеров, ан нет, и мне пригодился. А чистенько здесь, видать, жильцы не успели освоиться, даже зеркало без плевков. Если квартира не хуже, я влюблюсь в нее с первого взгляда. Размышляю о чем угодно, а сама не могу оторваться от хмурого лица Макара.

– О чем задумался?

– О тебе.

– В смысле? Подбираешь слова?

– Я сто раз мог придумать правдоподобную сказку. Нет, – в лифтах не принято смотреть друг на друга, а он смотрит. – Мне жаль, что меня не было рядом.

И лишним будет уточнять когда. Тот день как ось, вокруг которой я постоянно кручусь. Выходит, не я одна.

– А тебя не было?

Выдерживает взгляд.

Не врет, а я, признаться, была уверена, что он с другими сидел за мониторами видеокамер. Не говорю вслух, но Макар считывает по глазам.

– Я бы вмешался.

Лифт, слава богу, выпускает на этаже, и мы заходим в квартиру. Двухкомнатная, просторная, светлый коридор, отмечаю и двигаюсь дальше. Макар идет следом. На пороге зала я останавливаюсь и делаю глубокий вдох.

– Я буду жить здесь?

Его горячая ладонь сжимает мою, вкладывая ключ.

– Только если захочешь.

Перевожу взгляд на Макара и понимаю, что что-то важное происходит, а что – понять не могу.

Он смотрит на меня тоскливо, как приблудный пес, и я, повинуясь инстинктам, прикасаюсь к его лицу. Однодневная щетина приятно колет мою ладонь, и я машинально думаю, какие ощущения возникнут, когда его лицо окажется между моих ног. Приятно? Не очень? Щекотно? Или никак?

С Макаром мы любовники два или три месяца, – надо уточнить у него, – а нормального секса еще не было. Был его секс со мной, спящей. Были мои оргазмы с ним, во сне. А как будет в сознании, с моего согласия, по моей инициативе? Я не знаю и немного трушу, что не рискну. Он не догадывается о моих терзаниях и не знает, подпущу ли к себе вообще?

Но это случится.

Сегодня.

Возможно, прямо сейчас.

– Как тебе? – словно почувствовав, Макар делает шаг в сторону. – Это только на первое время, потом я найду что-нибудь лучше.

Отмахиваюсь, говорю, что позже куплю себе дом, а сама понимаю, что нет, вру, мне здесь хорошо, и я с места не сдвинусь. Я здесь как дома, вот такой каламбур. Макар уходит сделать нам кофе, а я смотрю из окна на пустынный в такую рань город, вижу в стекле бледное отражение, и не верю, что это я. Жива. Строю планы, как переспать с мужчиной, вместо того, чтобы лежать по-тихому в могиле, гнить, разлагаться, как хотел этого муж.

– Идешь? – голос Макара и запах кофе манят на кухню.

Не люблю красный цвет, режет глаза, но здесь мне почему-то уютно: шкафчики, холодильник, барная стойка, выдвижной маленький стол матово-однотонны. Макар смотрится хозяином, я – его гостьей, возможно, потому, что я бледная, а он в тон? Красный свитер под горло, черные брюки, зеленые глаза с лопнувшими сосудами. Нелегко ему было разрываться между мной и работой, но сегодня у него выходной; у меня – целый день вне больничных стен.

Поддавшись порыву, прошу и получаю шампанское, Макар предлагает тост за меня, а я поправляю:

– За нас, – и маленькое пояснение на удивленный взгляд. – Нам многое предстоит сделать вместе.

Не уточняет, о ком говорю и почему весела, хотя и глотка не сделала. Да, я пьяна, от страха, пустоты в животе и предстоящего разговора.

– Не связывайся с ним, он тебе не по силам.

Не связываться с ним? Поздно. Раньше, если бы кто-то предупредил меня раньше, до свадьбы, а лучше до того, как я познакомилась с Яром… Перед глазами проносится наша встреча, когда я в клубе сделала ему предложение, и сладко-горькие несколько месяцев напрасных надежд…

– Не связываться? – с вызовом смотрю на Макара. – Не по силам? Да ты, мой сладенький, представить себе не можешь, насколько я сильная.

И делаю шаг к нему.

– А хочешь, я тебе докажу? Сейчас? Сама? Добровольно? – моя рука ползет под его теплый свитер. – И даже усыплять не надо. Хочешь? Сама раздвину ноги, и ты войдешь в меня.

Он перехватывает руку.

Я злюсь, второй рукой забираюсь под свитер – он перехватывает и вторую. Мы дышим как два марафонца, а глаза гипнотизируют друг друга.

– Что, нет?

– Да! – отрывает мои руки от своего тела, крупно ходит по кухне. – Да, хочу!

Я развожу руками и снова делаю шаг, мол, в чем же дело. А он, сжигая мою смелость малахитовыми глазами, вдруг говорит:

– Я никогда не был в тебе.

Мое дыхание вырывается всхлипом, перед глазами летают оторванные крылья бабочек. Вцепившись в стол, смотрю с немой мольбой на стоящего напротив мужчину и не вижу его. Есть я, есть кухня, есть окно, за которым прячется глоток воздуха, а мне бы только шаг…

Утыкаюсь лбом в свитер Макара.

– Я никогда не был в тебе, Злата, – опускает руки, просто позволяет мне греться. – Я прикасался к тебе, имитировал ласки, но не входил в тебя и… старался сдерживаться, хотя это было чертовски сложно.

Я молча слушаю, он сам продолжает:

– Мне заплатили, чтобы я с тобой переспал. Большие деньги, очень большие, Злата. Нет, я не нуждаюсь в них, но они знали, что у меня есть причины не любить твоего мужа, а я знал, что если откажусь от их лестного предложения, они предложат другому. Быть может, я бы и сделал так, как они хотели – твой муж сидит у меня как кость в горле, а ты… Да, я хотел тебя, как сумасшедший, но ты упорно видела во мне друга. Не служащего и не прислугу, не тень, – водителей обычно не замечают. Я постарался оградить тебя, как мог. Я имитировал жаркий секс, но…

– Я не кончала? – Для меня это так значимо, что дрожь становится лихорадкой.

Макар прислоняет подбородок к моей макушке. Сжимает кулаки, но злится не на меня.

– Ты спала.

А мои пальцы судорожно хватают за спиной его свитер. Вот значит как, тот мир, в который я вошла однажды ночью, меня не ждал.

– Ты мог сказать… – я замолкаю, не договорив.

– Не мог. Дом Ярослава не так безопасен, как он себе думает.

Не буду спорить, для меня так однозначно.

– Когда я начал просчитывать, как оградить тебя, тебе стали подсовывать отвары.

Не может быть, чтобы повариха, добрая румяная повариха, которая так радовалась, если у нас с Яром все хорошо, была замешана в этой грязи. Нет, я не верю. Не хочу верить. Не могу.

– Мне просто не спалось! – шепчу в отчаянии.

– Нет, – наполняет легкие и нехотя выдыхает, – это подгоняли меня. Давали знать, что все у них под контролем, что могут без меня обойтись. Я не хотел, чтобы тебя взяли силой или… – раздумывает сказать или нет, – или еще хуже.

Мой смешок перебивает кукушка. Всегда хотела такие часы и почему-то не покупала. Восемь, считаю машинально. Забавно, прошло всего полчаса, а я успела прокрутить в голове целую жизнь, ту, что была беззаботной.

– Ты думаешь, а что может быть хуже? – спрашивает Макар.

– Да, – не скрываю я.

– Ты знаешь, что Ярослав был женат?

– Да, – повторяю.

– Дважды.

Подняв глаза, я снова прячусь.

Я как-то спрашивала у Яра был ли он женат и получила утвердительный ответ. Но я не уточняла, сколько раз, на ком, как долго – я предпочла отставить тему, которая меня задевала. Я ревновала к его прошлому, и вот как бывает: хочешь – получаешь, но пазлы перепутались, и теперь мы сами – прошлое друг друга.

Волной накатывает слабость, и я умащиваюсь на стул. Макар прохаживается по кухне, открывает ящички, со знанием, как у себя дома, заваривает зеленый чай. Большая кружка дымится в моих руках, и я хочу возразить, что лучше кофе или шампанское, но делаю глоток и не удерживаюсь от блаженного вздоха. Жасминовый, немного терпкий, как я люблю. Себе Макар, не мудрствуя, растворяет в чашке пакетик кофе с имитацией сливок и, глядя на меня в упор, продолжает:

– Первая жена Ярослава перепробовала почти всех его охранников, прежде чем он узнал и выставил ее без копейки из дома.

Я мысленно пытаюсь перевести услышанное в цифры, и видимо, мои старания настолько красноречивы, что мне помогают:

– Шесть, – усмешка на испуганный взгляд. – Не все сразу.

Я, не скрываясь, облегченно выдыхаю.

– Что дальше?

– А дальше, чтобы бывшая жена не поливала грязью род Самарских, вмешиваются родители Ярослава, откупаются от нее домиком у моря и некой суммой. Она никогда им не нравилась, а здесь прекрасная возможность отселить из города.

Прокручиваю про себя: не так уж много при разводе с миллионером. Я, правда, ни гроша еще не получила, но светят мне как минимум шестеренки. Удачно сторговался Егор или добровольное пожертвование Яра? Плевать, возьму, а он пусть думает, что продалась, какая разница? В его глазах я и была продажной.

– Вторая жена Ярослава тоже не всех устраивала: голодранка, только и наследства, что красота.

Быстрый взгляд на меня. Интересно, это намек, что я тоже вполне ничего или, наоборот, что выбиваюсь из вышеозначенной категории?

– И так уж вышло, что как-то раз и ее Ярослав застал с охранником в постели. Там, правда, не было все однозначно, только начали разогреваться, а смятые простыни и оголенные тела еще не факт, что свершилось. У девушки был шанс, что Ярослав оттает и простит.

– У девушки? – нервно хихикаю в кружку. – После замужества? И после как минимум одного охранника?

Нет, правда, только в нашем постсоветском пространстве замужних все еще называют девушками, как будто намекая, что супруг не справился с небольшим препятствием во время секса. И на беременных, не раз слышала, говорят «девушка», а от кого, простите, у нее живот? Святого духа?

Я чувствую, меня заносит, и хоть чуток оправдываюсь:

– Ты в чай мне ничего не подмешал?

Мрачнеет, взгляд тяжелый, будто на меня наваливают шкаф.

– Я. Никогда. Тебе. Ничего. Не подмешивал, – произносит раздельно, и до меня через секунду доходит, что это с ним. Конечно, мой волшебный чай на травах, от которого я отключалась. Но неужели повариха? Ах, Злата Юрьевна, у вас круги под глазами… Ах, я сделаю вам такой отвар, что все заботы выветрятся и будете спать сном Ангела… Не представляю, чтобы во сне Ангелы делали ЭТО.

– Ну ладно, – говорю примирительно, – что там со второй моей предшественницей?

Макар отходит медленно, но лицо немного светлеет.

– Она все повторяла, что члена в ней не было, а значит, и измены как таковой, но Ярослав выставил ее из дома.

– Просто выставил, или как меня, спровадил на задний двор?

Мне кажется, что кружка с кофе треснет в его руках, и он, словно считав мои мысли, одергивает от нее пальцы. Молчит минут пять, если не больше, кукушка тоже помалкивает, а я не считаю, боясь пропустить хоть слово. Ушел в себя, что ли?

– Так что там дальше?

Чуть вопросительный взгляд: ну точно, он гуляет в глубинах подсознания, а я здесь разрывайся от любопытства!

– Он сильно переживал по поводу их разрыва, это было заметно всем.

Я хмыкаю, не удержавшись. Вот уж сомневаюсь, что Яр так откровенно демонстрировал хоть какие-то чувства. Да он – скала, гранит, фонарный столб! Или… он был совершенно другим до встречи с бывшими женами?

Первый раз открываешь сердце – удержать невозможно, веришь, еще не зная, что поджидает подвох. Второй уже долго присматриваешься, а потом все-таки думаешь: ну еще разок, рискну, а там… А там не меньший удар, туда же, по тому же месту. И в третий раз ты закроешь сердце в шкатулку, спрячешь в сейф и, чтобы не передумать, выкинешь единственный ключ.

– И? – уже привычно подбадриваю на продолжение разговора.

– Он действительно ее любил. Она была остроумна, хорошо разбиралась в моде, они устраивали прекрасные приемы, на которые не без удовольствия сливались богатые сливки общества… Но кое-кто считал ее слишком ограниченной и был уверен, что единственное, что может Ярослава заставить вернуться к шлюхе – личико Ангела.

Он замолкает, и я притихаю, страшась своих догадок. Мне как ребенку кажется, что если закрыть глаза, странные тени в комнате исчезнут, и если не произносить вслух, с девушкой еще все может быть хорошо.

– Личико Ангела подпортили кислотой.

И только сейчас я сдавленно выдыхаю.

Двух жен от Ярослава убрали, пусть и не без их помощи, но дорожку расчистили, а дальше… А дальше появляюсь я. Однажды ночью я врываюсь в совершенно новый для себя мир, и вытолкать меня так быстро не удается. О свадьбе узнают не все и далеко не сразу, а вот потом уже – вопросы Катерины Вездесущей, приезд свекрови-торшера со свекром-пуделем под мышкой, угрозы, не принятые мною всерьез, отсыл Егора и моя лжеизмена. Не сомневаюсь, что без них не обошлось: приехали, увидели, что снова сын нашел себе не пару, и отодвинули. Не так мягко, как предыдущих, те жены сами периодически посматривали налево. Я бы сказала, у нас все получилось как в дзюдо: бросок через бедро – и вверх тормашками.

Любимому сыночку устроили показательное дежавю, скрестив мое сонное тело с продажным охранником, и подтолкнули дальнейшие события наркотиками. Теперь я понимаю странный вопрос Яра:

– Зачем… снова?

Жена, охранник и измена – стопроцентное попадание. За маленьким исключением: я не хотела изменять, а якобы продажный охранник сделал все, чтобы фактически я и не изменила. Яр снова почти один в один переживает предательство, но чтобы не было осечки (а не дай бог, я очарую его прекрасными очами), ему подсовывают «озверин». Кстати, не удивлюсь, если угадала с настоящим названием препарата.

Яр слетает с катушек, а я теряю ребенка.

Браво! Продумано до мелочей, и даже доктор, называющий при муже маленький срок, и даже то, что Яра встречаем я и Макар. Двое. Я закутана в плед. Макар приобнимает меня, чтобы я не упала. Романтика.

– Почему ты не любишь Яра? – да, невыясненных вопросов пруд пруди, а меня больше интересует этот.

– Может, потому, что я не девушка? – неловкая шутка Макара чуть сбивает гнетущее напряжение.

Я допиваю чай, наконец согревая руки. Макар отставляет нетронутый кофе.

– Ты не устала? Может, хочешь прилечь?

Пока раздумываю, что ответить и прислушиваюсь к своим ощущениям, Макар помогает мне встать, и мы перебираемся в зал. Пристраиваюсь на диванных подушках, с удовольствием закинув ноги на толстый подлокотник. Макар садится неподалеку на пуфик. Так странно смотрится высокий крепкий мужчина на мягком и маленьком, и чтобы лучше видеть эту странность, переворачиваюсь на бок, к нему.

– Так почему? – напоминаю вопрос.

Он делает неопределенный жест, смущенно (смущенно?!) улыбается и говорит:

– Первая жена Яра – моя сестра. Вторая – девушка, на которой я еще с третьего класса собирался жениться.

– Так не бывает! – подскакиваю от неожиданности.

– Хотел бы я, как и ты, быть в этом уверен.

– И… ты устроился к нему, чтобы отомстить?

– Не переоценивай мои таланты. Я уже работал у Яра. Сестра в него влюбилась по самые уши, и что ей было мое недовольство? Я говорил ей, что гусь и свинья не пара, но она видела в нем лебедя, а себя считала царевной. Потом присмотрела в доме Ярослава стайку других… лебедей и взлетела. Но, знаешь, одно дело отношения шефа и сестры, и совсем другое – шефа и твоей любимой. Я упустил ее. Он соблазнил. Когда ее соблазнил другой, он выбросил ее, как старую перчатку, но это ты уже знаешь.

– А почему оставил тебя?

– Видимо, потому что не сомневался в себе.

Представляю, как изумилось его эго после просмотра эротического видео.

– А где сейчас твоя сестра?

– Не бедствует в домике у синего моря, – улыбка. – И с ней не бедствуют еще двое.

– А… – выравниваю сбившееся дыхание, – вторая жена Яра?

– Я отправил ее в клинику за границу, – прямой взгляд. – Да, ты угадала: на те деньги, которые мне заплатили, чтобы я с тобой переспал.

– Ты прямо белый рыцарь! – фыркаю.

– Не думал, что ты дальтоник, – ощетинивается.

– Ну как же, вот помог бывшей возлюбленной, – я правда не уверена, что она для него бывшая; после пережитого, а особенно после оплаты пластических хирургов любовь может вспыхнуть с новой силой. – Не тронул меня…

Макар нависает надо мной так стремительно, что я шарахаюсь к спинке дивана.

– Я все-таки к тебе прикасался, Злата, – цедит сквозь зубы, а мне ничуть не страшно, а дернулась от неожиданности. Я принимаю беззаботный вид, распластываюсь на подушках и снизу вверх смотрю на грозовую тучу.

– Как там говорила твоя пассия? Если члена во мне не было, это не считается?

Макар недоуменно моргает, будто видит что-то, чему поверить не в состоянии, но прекращает изображать зонтик, отодвигаясь.

– Да, кстати, – я зеваю, – давай уладим два вопроса, которые я пока могу припомнить, и я посплю, хорошо?

– Нет, – качает головой, – ты вернешься в больницу.

– Ну тогда уладим два вопроса, я закрываю глаза, потому что ничего не могу с собой поделать, сплю пять минут и возвращаюсь в больницу.

Едва не ляпаю, что мне простительно, все это время после потери ребенка я почти не спала, так, урывками. А вот сейчас, узнав и успокоившись, что не изменяла, даже нехотя, мне хочется расслабиться в своей квартире, и пусть весь мир катится к черту.

Недоуменный взгляд Макара сменяется недоверчивым. Ну пять минут, конечно, мало, но я надеюсь, он не станет будить уставшую девушку.

– Какие два вопроса?

Ух, умничка какая! Смирился!

– Вопросы следующие: хочешь ли ты со мной переспать, и если да, когда мы это осуществим? – сонливость удаляет меня от реальности, и я шепчу сквозь дрему: – Потому что, знаешь ли, нам еще… мм… домой ко мне… надо съездить… покажу всем… любовника…

Шаги, негромкие слова.

Почти во сне я чувствую прикосновение к щеке, дыхание и… ничего. Ну надо же, такие страсти на экране, такие пламенные речи после эфира, звание – шлюха года, и ни одного поцелуя! Обидно, черт… Как хорошо, что ничего не было… Назло… попробовать…

И, видимо, мое обиженное сознание придумывает легкий поцелуй и тихий шепот, от которого я нервно вздрагиваю. Силюсь открыть глаза, и не могу вырваться из сна, а потом позволяю сознанию отключиться, потому что проснуться вдруг становится страшно.

– Спи, я тебя не обижу, – обжигает мои губы тревожный шепот. – Больше нет… Спи, мое счастье…