Текст книги "Не злите Веронику, или Зазеркальные злодеи всегда идут в обход…"

Виэнн неодобрительно покосился на приятеля, но не выдал его тайну. Аромат свежей ячменной лепёшки, поджаренной на хлопковом масле, рассказал мужчине слишком многое.

Глава 15. Даже если ты Главный Демон, готовься к трёпке

Из головы Вероники никак не шли хвастливые слова Варзалла о том, что придёт Праздник Волшебной Тыквы, и деваться от его домогательств ей уже будет некуда. А эта странная ночь в Зазеркалье, которая длится целый месяц, уже сегодня вступала в свои права.

Молодая женщина аккуратно набросила на спящего мужа одеяло и тихонько ушла в соседнюю комнату, чтобы немного поразмышлять об очередном переплёте, в который она угодила по милости Шанатар и Яаанноры. Виэнн, как только они вернулись с практики, велел заменить все медные зеркала в доме на серебряные, хотя это и влетело ему в копеечку. На слабые попытки возражения от кого бы то ни было следовал довольно жёсткий ответ:

– Я тут хозяин! Делайте, что велено, если не желаете остаться без места!

Когда минула полночь и самое разнузданное для любой ведьмы время вступило в свои права, огромное серебряное зеркало в гостиной мягко засветилось, выпуская женщину в невесомом наряде:

– Здравствуй, Вероника, тебе придётся выбрать, что для тебя важнее: быть Лиитри или пользоваться родовыми способностями. Оба дара останутся при тебе, ты сможешь ими пользоваться, но лишь один будет приоритетным.

Ника сразу заявила, что открывать Зазеркальные Пути ей больше по вкусу, а вторые таланты активировались не по её воле, да и муж не одобрит, если подобные вольности появятся в их жизни.

– Ты сделала правильный выбор, встретить Лунную Половину нелегко, а испортить совместную жизнь способен сущий пустяк, не говоря уже о целом ряде нюансов ведьминой доли.

– Спасибо. Я как вспомню наглые угрозы Варзалла, так ничего такого и вовсе не надо, хотя на помеле летать и удобно.

Незнакомка понимающе хмыкнула и истаяла без следа. Довольная Лиитри облегчённо вздохнула, проскользнула в спальню и юркнула мужу под бок.

Варзалл, находясь в приподнятом настроении, с упоением вертелся у зеркала, прихорашиваясь. Две служанки приводили в порядок кисточку на хвосте, расчёсывая её вырезанными из твёрдого самшита гребешками. При этом если обнаруживался колтун, его обильно смачивали розовым маслом и заботливо разбирали по волоску. Две молоденькие демонессы завистливо вздыхали и мыли косточки новоиспечённой ведьме, из-за которой их матери вынуждены снова оставаться в одиночестве.

Наконец, мужчина остался доволен своим внешним видом. Щедро одарил обеих жён красивыми ожерельями и выставил за дверь, тут же забыв о самом факте их существования. Подойдя к одному из многочисленных медных зеркал, Варзик кокетливо свил хвост в тройное кольцо и закрепил его золотой пряжкой. Наклонившись, он извлёк из-под туалетного столика яшмовый ларец, откуда на белый свет появились обувная щётка и плошка с характерно благоухающей пастой.

Отполировав свои копытца до зеркального блеска с помощью кусочка бархата, залюбовался своим отражением в роговой поверхности, и чуть было не провалился невесть куда, не подумав о последствиях. Помянув незлым тихим словом прабабушку всех демонов, мужчина сосредоточенно поскрёб заросшую густой грудь и выпятил её колесом.

Повертевшись перед зеркалом во всю стену, он одобрительно хмыкнул и томно выдохнул:

– Какой красавец! Да ни одна ведьма не устоит, клянусь своими рогами, копытами и любимой кисточкой на хвосте! – брюнет уже предвкушал, как вредная Вероника сама бросится к нему на шею, забыв про противного дроу, за которого умудрилась выйти замуж ещё до окончания Зазеркальной Академии.

Выудив из другого ларца очень красивое ожерелье из морского жемчуга чёрного цвета с ажурной застёжкой, дамский угодник полюбовался роскошной драгоценностью несколько минут и счёл достойным подарком для капризной Лиитри.

Всего один раз он посещал Землю. Честно говоря, родной мир Елень и Ники нагнал на него такого страха, что Главный Демон зарёкся туда возвращаться. Странный и непонятный мир стекла, металла и вонючих машин был ему так же чужд, как райские кущи, где, по слухам, обитали златокудрые ангелы.

Осмотрев себя ещё раз со всех сторон, он представил Веронику во всей красе, закрыл глаза и сделал шаг в зеркальную поверхность. Проход так и не открылся, а на лбу знойного брюнета вскочила и стала медленно наливаться лиловым солидная шишка. Главный демон обиженно взвыл, не понимая, как такое могло вообще произойти.

В комнату грациозно вплыла Мидаэль и одним махом вбила последний гвоздь в крышку гроба мечты Варзалла о Веронике.

– Варзик, выкини эту вертихвостку из головы, она так и будет всю жизнь носиться со своим дроу точно с расписной торбой. Она поставила во главу угла магию Зазеркальных Перекрёстков, а не унаследованный от бабушки дар. Колдовать и летать на помеле она сможет, а вот получать новые способности и творить, что душе угодно, в Великую Ночь Волшебной Тыквы, увы, нет, – водяная нимфа упивалась горем своего господина, радуясь, что на одну конкурентку за его внимание и ласку больше так и не стало. – Дорогой мой, пора признать поражение: земные ведьмы тебе не по зубам.

– Я у тебя совета, вроде, не спрашивал, Мида! Пошла вон, кобыла стоялая, надоела до смерти!

Обманутый в лучших ожиданиях Главный Демон взвыл, сорвавшись на фальцет:

– Картуфф, ленивая скотина, если ты сейчас же не явишься, получишь таких тумаков, что небо Земли с овчинку покажется!

Молодой аристократ появился буквально через несколько мгновений, но всё равно был крепко бит тростью из чёрной полированной древесины с массивным набалдашником в виде горгульи, щедро изукрашенным драгоценными камнями.

– Тебя только за смертью посылать, лоботряс бессовестный и абсолютно бесполезный! Марш в Зазеркалье, посмотри, что там творит беспредельщица Вероника, которая настолько обнаглела, что, владея ведьминым даром, уклонилась от уплаты налогов Лунным Духам и мне, любимому.

– Повелитель, в дом никому из нас троих хода нет. Поганка Талаэ с Никой загодя об этом позаботились! Уйй!!! – взвыл молодой придворный, прикрывая лапами многострадальную рогатую башку в тщетной попытке избежать незаслуженной трёпки.

– Моё дело – приказать, а остальные должны хоть из кожи вон выпрыгнуть, а доставить мне удовольствие на совесть сделанной работой! – взвыл Варзалл, продолжая осыпать приближённого градом метких ударов.

Увидев великолепное ожерелье из чёрного жемчуга, который прекрасно оттенит её нежную кожу и бездонные фиолетовые глаза, Верховная Жрица Бездны решила получить желаемое, так сказать, малой кровью, проворковав:

– Повелитель, да как этот червь смеет перечить тебе?! – и она ловко пнула поверженного наземь праведным гневом Главного Демона наглеца, который посмел ставить Шанатар выше неё.

– Что ты делаешь, убогая?! – взвыл несчастный, второй рукой хватаясь за саднящие рёбра.

– Занимаюсь воспитанием строптивого раба, который посмел перечить своему господину! – и она наградила Варзика таким многообещающим и томным взглядом, что тут же завладела его вниманием.

С полчаса сладкая парочка развлекалась, сообща издеваясь над поверженным наземь неудачником. Лишь когда Картуфф от боли и обиды хрюкнул и потерял сознание, забава полностью утратила свою актуальность, и блондинистая зараза поволокла Варзалла в давно облюбованный ими для тет-а-тетов альков. Главный Демон, стекая на пол от откровенных ласк своей Верховной Жрицы, и не заметил, как она стащила приглянувшееся ей ожерелье.

Картуфф, сразу заметив проделку водяной нимфы, но только горестно провыл, потирая на совесть отшибленные начальством части тела:

– Нет в мире счастья и справедливости! Нигде нет! Этой кобыле стоялой – ласки и украшения, а мне, верному до последнего дыхания соратнику – отшибленные рёбра и ноющее от побоев, нанесённых Мидой исключительно из вредности и чувства противоречия, хозяйство!

Он, пошатываясь и поскуливая от неприятных ощущений во всём теле, с трудом встал с замаранного дорогущего ковра и поплёлся в собственные апартаменты, чтобы привести себя в порядок и отыграться на ком-то, кто не сможет дать сдачи.

Ника, присев на краешек массивного кресла, старательно рассматривала носки своих сапог под пространную лекцию ректора Зазеркальной Академии магистра Эйвина. Маг укоризненно качал головой и пытался призвать разум Лиитри, слегка заплутавший в дебрях двух полярных даров, к порядку.

– Госпожа Латунина. Я понимаю, что вам пришлось столкнуться с ситуацией, которая сложилась без вашего участия, но вы сильно рисковали, так глупо себя ведя! Роар мог до смерти подавиться овощем, тогда вы стали бы просто ведьмой, со всеми вытекающими правами и обязанностями. Варзалл был бы на седьмом небе от счастья от такого поворота событий. Либо Виэнн не успел бы вовремя остановить чисто автоматическую реакцию на незнакомую опасность. Он дроу, вы разве не знали, что их воинов и магов учат сначала упреждать удар или вероятного противника, а потом разбираться со сложившейся ситуацией, если, – тут мужчина сделал долгую красноречивую паузу, – оппонент умудрится выжить! Оба исхода для нас неприемлемы. Мы пятнадцать лет искали вам Компаньона. Потому как маготесты показали, что вы сможете стать не ведьмой, каких в Зазеркалье хоть пруд пруди, а Открывающей Пути. Стыдитесь, Вероника. Обещайте мне, что впредь не будете позволять вашим родовым способностям толкать вас на такие весьма необдуманные и крайне опасные выходки.

Роар, осознав свою уникальность, подлетел к магианне Риавенне и стал требовать свою порцию почестей и свежих фиников. Уставший от чудачеств дракончика Виэнн сунул зазнавшуюся рептилию под мышку, а Ника, от греха подальше, затянула мордочку кожаным ремешком, чтобы возмущённое верещание не отвлекало их всех от мирно текущей беседы.

Янтарный Дракончик обиженно закатил глаза и принялся бегать по кабинету ректора, старательно стуча когтями по каменным плитам пола в кабинете ректора. При этом он нарочно уронил две начищенные до жаркого блеска бронзовые вазы, после того, как ободрал нежные лепестки привезённых с Земли магистром Эйвином для жены роскошных белых хризантем, которые точно причудливая бородка свисали из его пасти. Как он умудрился снять кожаный ремешок, так никто понять и не смог.

Тут Вероника что-то подсчитала в уме и расстроенно хлопнула себя ладошкой по лбу, едва слышно проронив:

– С нашим крылатым другом будет теперь гораздо больше проблем, чем было до этого, низкий поклон Шанатар и Яаанноре! Помимо врождённых способностей наш пострел теперь обладает и толикой талантов к колдовству.

– Взаимопроникновение Магических Талантов, особенно если они мало или совсем не совместимы, как в твоём случае. Роар их применил и получил от ехидной ведьмовской силы пока что неизвестные бонусы за своевременную помощь, – в голосе магианны Риавенны прозвучала нешуточная тревога.

– В таком случае, госпожа Латунина, – задумчиво протянул ректор Эйвин, делая какие-то пометки в увесистой книге, – до выяснения всех подробностей столь необычных метаморфоз, запрещаю вам покидать Зазеркалье. Виэнн, естественно, останется вас охранять. Талаэ и Надолг уже достаточно успели сработаться, чтобы обойтись без вашей непосредственной помощи.

Довольный Картуфф долго топтался недалеко от алькова, где вовсю развлекалась неугомонная парочка, предвкушая, какую приятную новость он преподнесёт своему гневливому повелителю.

– Мне что, намеренно бить тебя, чтобы ты чаще приносил добрые вести? – и Варзалл тут же примерился, как бы посильнее пнуть придворного, а Мидаэль пребольно наступила ему на кончик хвоста. Естественно ни одно из изящных украшений такого надругательства не пережило.

– Ах ты, зараза белобрысая! – зашипел Картуфф и отвесил водяной нимфе шутовской поклон, выдёргивая из плена пострадавшую конечность, увы, при Главном Демоне задирать девицу без веской причины было чревато.

– Иди отсюда, не видишь, мы заняты! – фыркнула она в ответ и снова утянула правителя в соблазнительный полумрак алькова.

Молодой проныра прекрасно понимал, что отомстить за обиду прямо сейчас у него никак не получится, но он вполне мог рассчитывать на реванш в самом ближайшем будущем, так как Мида не отличалась особым умом, особенно в плане плетения сложных заклинаний, и частенько допускала весьма досадные промахи. Ухмыльнувшись, Картуфф отправился в Зазеркалье, чтобы присмотреть за странной обладательницей двух мало совместимых даров и попытаться отвести душу на ком-нибудь послабее Верховной Жрицы Бездны. Впрочем, он был уверен, что последнее слово в этом негласном состязании всё равно останется за ним.

Роар, подставив туго набитое брюшко скупому зимнему солнышку, лениво ковырялся когтем в зубах, вздыхал и снова принимался пересчитывать горку лежавших рядом фиников. Как он ни старался, плодов в кучке не прибавлялось, запас медленно истощался, хотя их и оставалось ещё целых тридцать восемь штук.

Поколебавшись несколько мгновений, обжора забросил парочку в клыкастую пасть и принялся с упоением жевать, громко чавкая и сопя от удовольствия. Проглотив готовую к употреблению порцию, дракончик потянулся и подгрёб к себе хвостом стоявший неподалёку кальян, опрометчиво забытый его ушастым покровителем.

Роар вальяжно откинулся на спину и сунул между зубов роговой мундштук. Глубокая затяжка, и в сосуде забурлила яблочная вода, сквозь которую пропускали дым крепкого ганджийского табака. Глаза самонадеянной рептилии удивлённо поползли вверх, грозя столкнуться где-то в районе макушки. Из груди вырвалось сиплое хрипение, которое иногда издают неверные наложницы или враги отчизны, попавшие в руки умелого палача.

Окраска дракончика быстро сменила цвет с медово-янтарного на тусклый серо-зелёный. Компаньон Лиитри стал натужно кашлять, пытаясь освободить лёгкие от ядовитой смеси. Внезапно обмякшие лапы подвели умнейшего из умных в своём роде, и он неловко повалился на остатки фруктов. Перед глазами у него всё стремительно закружилось, и бедолагу принялось отчаянно тошнить. Заплевав всё вокруг, крылатый вор попытался встать, но, поскользнувшись на тягучей мякоти, поплыл, как подтаявшая по весне льдина по руслу проснувшейся реки. И всё бы ничего, но подоконник был скошен на улицу. Роар с ужасом осознал, что до земли придётся как-то лететь все сорок локтей, да и двор внизу был вымощен плитами из шершавого красного песчаника, не обещая мягкой посадки.

Крылья объявили забастовку и слушаться хозяина не собирались. Поэтому вонючая комета продолжила своё свободное падение. Виэнн навсегда сохранил в памяти ощущение того, как ему на плечи что-то с громким чавком шлёпнулось, а в нос ударила резкая кисло-пресная вонь, а затем на голову мерно закапал водопадик, состоящий из полупережёванных фиников, чуть тронутых драконьим желудочным соком, амбре из слюны и мелкого сора.

Ошарашенный воин перевёл взгляд вниз и увидел лежащего на мощёном дворе в луже собственных извержений страдальца, который приветливо пару раз дёрнул кончиком изгаженного хвоста. До чутких ноздрей тёмного эльфа донёсся неповторимый аромат ганджийского зелья.

Перед глазами Виэнна на мгновение мелькнула та великолепная картина, которая предшествовала появлению у него этого ценного зелья. Перед мысленным взором встали тёплое летнее солнце, высоченные, в полтора человеческих роста, заросли онопляка и длинные каштановые пряди, непокорными завитками спадающие на белоснежную спину разгорячённой бегом ведьмы.

Дроу даже крякнул, возвращаясь к унылой реальности. Внутри него начинало зреть непреодолимое желание зарыться лицом в эти волосы, а пальцами вновь пробежаться по струнам Великой Реки, имя которой Любовь. Однако сначала следовало отмыть заблёванного Роара, что воин и принялся делать, макая слабо верещащего виновника неприятного происшествия в бадейку с водой, стоявшую возле колодца.

Для того чтобы привести в порядок себя, пришлось изрядно потрудиться. Не забыв привязать безобразника крепким кожаным шнуром к коновязи, где ему тут же указали на место под лавкой, внушительно приложив подкованной шипастой подковой копытом.

Пока Виэнн наслаждался гигиеническими процедурами в бане Академии, дракончик, опрометчиво потянувшись мордой к стоявшей рядом каурой кобылке, умудрился поссориться с двумя боевыми жеребцами, отяготив своё и без того нелёгкое житие сразу двумя недоброжелателями.

Два могучих скакуна, не сговариваясь, решили проучить наглую рептилию. Как только Роар осмеливался высунуть нос из-под кормушки, в опасной близости щёлкали крепкие желтоватые зубы.

Мелкий пакостник возмущённо заверещал, пытаясь привлечь хоть чьё-нибудь внимание, но, как на грех, ни Ника, ни её муж поблизости так и не появились. Праздно шатающимся студентам доставляло особое удовольствие пошвыривать в него мелкими камешками и ставить на то, что ему откусят первым: ухо или хвост.

Из затруднительной ситуации Открывателя Путей спасла заместитель ректора магианна Риавенна, которой и принадлежала каурая кобылка.

Вскочив в седло, она приказала служке отнести Роара к хозяйке и объявить той выговор от лица волшебницы за недопустимое нерадение о своём питомце.

Вид у дракончика был настолько жалкий, что у его Компаньонки и мысли не возникло как следует его отругать. Покопавшись в своей книге, она нашла средство, чтобы привести крылатого охальника в надлежащий вид малой кровью.

Правда, зелье оказалось настолько мерзким на вкус, что рептилия плевалась и кусалась, не желая его пить. Пришлось обездвиживать безобразника и принудительно поить отвратным лекарством. За этим увлекательным занятием их и застал встревоженный Виэнн, который отправился на розыски пропавшего от коновязи приятеля.

– Солнце моё, сколько раз я тебя просила не разбрасывать то, что может навредить Роару, где попало? Посмотри, как ему плохо!

– А ему уже давно пора отучиться воровать! – предупреждая дальнейшее развитие намечавшегося скандала, дроу сгрёб жену в охапку и принялся целовать, чувствуя, что желание поскандалить у молодой женщины тут же как обрубило.

На улице быстро темнело, время неумолимо приближалось к Праздничной Полуночи, которая открывала Ночь Волшебной Тыквы. Дроу заметно нервничал, так как был не в курсе, что жена во главу угла поставила магию Зазеркальных Перекрёстков, а делить общество Ники с кем-то ещё ему сильно претило. Впрочем, дровская гордость прямо прояснить этот щекотливый вопрос не позволяла.

Утянув жену в спальню, мужчина, решив не торопить события, сделал вид, что спит, а сам чутко следил за тем, как будут дальше развиваться события. Ведь замуж-то он брал совсем не ведьму, а получил два в одном, как шампунь и кондиционер в одном флаконе, как это любили проворачивать в родном мире Вероники. «Вот второе можно было бы и на свалку отправить, от греха подальше! Я – не Рэйнэль, делиться ни с кем не намерен! Перебьются и Варзалл, и все, кто на мою жену зубы точат!» – дроу зарылся носом в волосы спокойно спящей молодой женщины и тихонько вздохнул.

Только один месяц в году Главного Демона не отталкивали серебряные зеркала, если он шёл на свидание к приглянувшейся ведьме. Сегодня Варзик как раз решил расставить все точки над «И» в затянувшейся эпопее с младшей Латуниной. Он так и не поверил в то, о чём ему поведала Мидаэль.

Облом подкрался незаметно: гладкая поверхность подёрнулась лёгкой рябью, и незваный гость со всей дури впечатался в ставшую каменной поверхность всем рылом. Обиженно хрюкнув, он плюхнулся наземь и возмущённо пробормотал:

– Это произвол! Мне надо к Ней! Сегодня всё можно, ведь она – ведьма! – ответом ему стала равнодушная тишина.

Дроу с трудом сдерживался, наблюдая пантомиму, сопровождаемую зверскими ужимками и гримасами. Главный Демон то одну лапу вытягивал из зеркала, силясь пролезть дальше, то другую, а потом и вовсе повернулся к их спальне спиной и решил просочиться, начиная с хвоста.

Лунные Духи, видимо, решили посмеяться, поэтому пропустили хвост, но только его. Варзик удовлетворённо хрюкнул и принялся шарить им вокруг в попытке за что-нибудь зацепиться. Несколько попыток увенчались сокрушительным фиаско. Наконец, ему удалось обхвостить что-то живое и тёплое. Пылкое воображение рогатого кавалера тут же нарисовало изящную ручку Вероники, и он осторожно потянул добычу к себе поближе.

Роар сильно не любил, когда его будят посреди ночи, особенно когда ещё и волокут непонятно куда. Самым же страшным прозрением оказалось, что наглый воришка уронил на пол ещё непочатый мешочек с финиками, пожалованный ему госпожой Риавенной за беспокойство, перенесённое из-за её кокетливой лошадки, которая питала ту же странную слабость к Зазеркальным Дракончикам, как и хозяйка.

Спросонья крылатый забияка разбираться, что к чему, не стал, а попросту вонзил острые зубки в нарушителя его спокойствия и злобно зашипел. Варзалл изумлённо икнул и проблеял:

– Ника, золотце моё, да что ж ты страстная такая! Потерпи немного, сейчас всё будет!

Дракончик, решив, что его смертельно оскорбили, принялся уже всерьёз отгрызать многострадальную кисточку.

– Аааай! – взвыл дамский угодник и решил посмотреть, что же там творится на том конце второй его гордости.

Косец едва сдерживался, чтобы не начать ржать уже в голос, а не про себя, нежно обнимая уткнувшуюся ему в бок жену, которая так крепко уснула, что весь этот тарарам так и не смог её разбудить.

Вид главного демонского украшения, изрядно потрёпанного и залитого драконьей слюной, ввёл демона в лёгкий ступор. Впрочем, совсем уже пришедший в себя Роар не был настроен миндальничать с наглецом и без зазрения совести пустил в ход ещё и острые когти. Вокруг точно чёрные хлопья закружились клочья шерсти с остатками некогда роскошных хвостовых украшений.

Решив, что месть будет слаще, если поставить в конце жирную точку в виде свежайшего драконьего помёта, маленький паскудник с удовольствием расписался в содеянном преступлении. Только потом с чувством выполненного долга он вернулся обратно на маленький столик, который после падения с подоконника облюбовал в качестве постоянного насеста.

Варзалл с ужасом воззрился на плоды драконьего произвола и расстроенно провыл:

– Я тебе голову отверну, гад вонючий, дай только добраться до твоей мерзкой шеи. На меня ж теперь ни одна ведьма не взглянет с интересом!

Янтарный мститель лениво приоткрыл один глаз и завозился, устраиваясь поудобнее, всем своим видом показывая, что ему фиолетово до угроз Главного Демона. Издав насмешливую трель, дракончик решил малость заморить червячка. Увидев, во что превратились финики, он снова воспылал праведным гневом.

Победив Варзалла, рептилия решила, что имеет право на вознаграждение из хозяйских запасов. Без малейших угрызений совести крылатый воришка опустошил блюдо с медовыми лепёшками и даже сделал набег на заначку Вероники с чищеным миндалём.

Урча как облопавшийся сметаны кот, он плюхнулся на спинку и принялся самодовольно поглаживать себя передними лапками по округлившемуся от обжорства животику, больше похожему на небольшой мячик.

Вскоре чешуйчатый забияка задремал, впрочем, не теряя бдительности. Варзалл, приведя себя в порядок с помощью магии Мидаэль, снова предпринял коварный манёвр по завоеванию неприступной земной ведьмы.

Виэнн, видя, что у соперника ничего толкового пока не получается, предпочёл роль пассивного зрителя, рискуя лопнуть от рвущегося наружу хохота. Так смешно ему ещё ни разу в жизни не было. Дровский воин осторожно погладил жену по спине, чтобы не потревожить, и продолжил наблюдать за нежданным представлением. Он прекрасно понял, почему Варзик попал в такой крутой переплёт с зеркалами: его неугомонная супруга и тут умудрилась натянуть демону нос, поставив во главу угла магию Зазеркальных Троп, а ведьмин дар лишь обеспечивал ей и тем, кого она будет сопровождать, дополнительные комфорт и защиту. Правда, Варзалл никак не мог взять в толк, что кто-то может добровольно отказаться от ничем неограниченной свободы в Ночь Волшебной Тыквы.

– Я тебе сейчас покажу, гадкая жаба! Надо было швырнуть тебя связанным в клокочущую лаву! Как ты посмел перечить мне, Великолепному и Грозному Повелителю Бездны, перед которым благоговеют все Зазеркальные Ведьмы?!

Роару надоели дифирамбы не в его честь, поэтому он демонстративно отвернулся и принялся раскалять бронзовое блюдо, сиротливо стоявшее рядом с ним на столе. Вспомнив выражение лица Надолга при столкновении с раскалённой чашей, дракончик уже предвкушал знатное развлечение. Особенно проказник приободрился, поймав насмешливый взгляд Виэнна, который уткнулся носом в подушку в отчаянной попытке не захрюкать как лесной вепрь.

– Я тебе сейчас покажу! – угрожал демон, снова и снова идя на приступ противного зеркала, которое на этот раз осталось монолитным. – Да что же это такое?! – расстроенно провыл он. – В кои веки имею полное право нагло ввалиться в чужой дом через серебряную пластину, и не пускают!

Дракончик тем временем изрядно поднатужился и дотолкал «тарелку с сюрпризом» до рвущего и мечущего противника. Лунные Духи шутку оценили по достоинству, потому лапа демона тут же беспрепятственно оказалась в спальне Вероники. Соприкосновение с раскалённым металлом оказалось настолько неожиданным, что Виэнн услышал, как потрескивает в колечки обугленная шерсть. В воздухе сильно завоняло палёным.

– Ааааа! – заверещал незваный гость, пытаясь стряхнуть с многострадальной лапы прилипшую посудину.

В воздухе поплыл мелодичный «Бздынь!» – это новое демонское украшение звонко столкнулось с дровским серебром. От удивления летавшей в воздухе Роар кульком рухнул на пол, порядком ушибив зад. После этого терпение у забияки окончательно иссякло.

Более не в силах сдерживаться, дроу заржал во всё горло, точно порядком застоявшийся в стойле жеребец. Ника изумлённо открыла сонные глаза, и в этот момент раздался ещё один приятный для слуха звук гонга. На этот раз бронзовая лепёшка соизволила отклеиться от повреждённой конечности и шлёпнуться на пол.

– Ника, радость моя, убери от меня своего паразита, и я подарю тебе столько драконов из Бездны, сколько ты пожелаешь! – жалостливо хрюкнув и выдавив скупую мужскую слезу, взмолился Варзалл, тщетно пытаясь освободить несчастную лапу, застрявшую в зеркале.

Вероника разъярённой кошкой спрыгнула с кровати, намереваясь поднять с пола металлическое блюдо и, как следует, отходить всех участников ночного переполоха. Косец, падая с ложа на пол, едва успел ухватить пылающую праведным гневом супругу за тонкую щиколотку и прошипел сквозь зубы:

– Не трожь каку, горячая!

Ведьма хмыкнула и снова повернулась к вожделенному предмету, от которого вверх уже тянулась приличная струйка дыма от обугливающейся под ним древесины. Мелкий пакостник залился счастливым верещанием, свивая длинный хвост в изящные кольца.

Подумав минутку, женщина прошептала несложное заклинание, направляя два потока воды: один на раскалённую железку, второй прямо на макушку Великого и Ужасного Роара. Янтарный забияка недовольно хрюкнул и обиженно заворчал.

Схватив остывшую тарелку, она легонько стукнула по спине мужа и со всей дури приложила по корме Компаньона, который и устроил весь это сыр-бор. Жалобно заверещав в ночную темноту стремительно уносился живой снаряд калибра «один весьма упитанный дракон».

Тратить время на Демона она и вовсе не стала, поскольку, завернувшись в одеяло, снова плюхнулась на постель, укрывшись с головой.