Текст книги "Пятерка Мечей"

– Почему в праздничные дни по телевизору совершенно нечего смотреть? – возмущалась Изабелла Юрьевна. – Особенно на Новый год! Я просто умираю от скуки…

Она пришла к Динаре пораньше, помогать готовить. Между делом они выпили полбутылки вина, и госпожа Буланина была слегка навеселе.

– Зато ты вчера повеселилась, как следует, – улыбнулась Динара, намекая на день рождения Альшванга.

– Не говори! Было так…захватывающе! Только вот кончилось не совсем хорошо.

– Да, бедный Герман Борисович… У него случился инфаркт?

– Ага, – кивнула Буланина. – Представляешь? Я сегодня с утра звонила в больницу: врачи говорят, что состояние стабильное, и, возможно, все обойдется.

– Фаворин тоже был?

– Был! В парике и старинном костюме он мне показался таким загадочным…и очень серьезным. Я даже готова переменить свое мнение о нем!

– Может, ты влюбилась?

– Очень похоже! – захлопала в ладоши Изабелла. – Он такой…романтический мужчина. И его тромбон звучал неплохо. Но самое интересное не это! Как тебе объяснить… В общем, я там видела привидение! Вернее, одна женщина…была такая странная…

– Какая женщина?

Динара почувствовала себя нехорошо. Страхи проснулись в ней с прежней силой.

– Ой, там была очень красивая дама, которая то появлялась, то исчезала. Она вся была окружена слабым голубоватым сиянием. Вот так! – Изабелла Юрьевна провела руками вдоль своего тела от головы до ног.

– Тебе не показалось? Сколько ты выпила?

– Много! Но я думаю, что в самом деле ее видела. Все гости на нее смотрели!

– А почему люди разоделись, как на маскарад?

– Это артисты! – объяснила Буланина. – Они там устроили представление «Пиковой дамы»! Жутко интересно! Старуха-графиня была как настоящая, она меня испугала. Я подумала, что она призрак!

– Два призрака, это не слишком много? – стараясь изобразить на лице улыбку, спросила Динара.

– Как для меня, то и одного достаточно, – вздохнула Изабелла, оглядываясь на темный вход к гостиную. – Но старуха так подозрительно исчезла, как будто растворилась! Я вся обомлела от страха.

– Она действительно исчезла?

– Нет, конечно! – махнула рукой Буланина. – Я не выдержала и пошла по комнатам ее искать. И что ты думаешь? Нашла!

– Где?

– Она спала! Дрыхла! И храпела, как полк солдат!

Разговор о привидениях прервал звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – поинтересовалась Изабелла.

Дина Лазаревна посмотрела на часы. Было пять минут десятого. Это Артем!

– У нас с тобой будет кавалер, – улыбнулась она. – Один на двоих!

Господин Пономарев до последней минуты сомневался, идти или не идти. Кажется, Динара приглашала его всерьез. Во всяком случае, он пообещал.

Около семи часов позвонила Соня.

– Ты один? – зачем-то спросила она. Как будто это могло иметь для них значение.

– Один, – ответил Артем. – С наступающим тебя!

– И тебя.

Им было совершенно не о чем говорить, и оба это поняли. Соня еще на что-то надеялась.

– Где будешь праздновать? – спросила она. – Может…

– Нет, – перебил ее Пономарев. – Больше между нами ничего быть не может. Вчерашний снег растаял, Соня.

– Почему? На улице мороз…

– Вот именно.

По дороге к метро Артем прокручивал в памяти этот бессмысленный разговор. Он все-таки решил идти к госпоже Чиляевой. Женщина нуждается в защите! Кто-то же ей угрожает? Она думает, что «черный маг». Это, конечно, ерунда… то есть «маг» угрожать может, но только самым обычным способом. А разное там колдовство, о котором говорит Динара, не более, чем ее выдумки. Ну, пусть не совсем выдумки, а…как бы это сказать… Преувеличение! Вот что! Динара несколько преувеличивает, как все женщины. Но понять ее можно. Слежка, угрозы… это, конечно, неприятно.

Кроме того, – надо же как-то праздновать! Почему он должен сидеть один? Новогодняя ночь в обществе Динары обещает быть интересной.

Артем входил в подъезд театрального дома со смешанным чувством ожидания и тревоги. Профессиональная привычка заставила его осмотреться. Ничего подозрительного он не заметил. Полосатый кот громко мяукнул и бросился мимо него вниз, в подвал.

– Артем! – обрадовалась Динара, открывая дверь. – Я думала, вы не придете!

На самом деле она была уверена, что Пономарев обязательно явится. Такой мужчина, как он, выполняет свои обещания.

– Проходите, я вас познакомлю со своей подругой.

– Изабелла Юрьевна! – жеманно улыбаясь, представилась роскошная блондинка. – Я соседка Диночки.

– Я польщен, – чуть поклонился сыщик. – Какие дамы будут окружать меня этой ночью!

– Мы уже чуть-чуть пьяные, – сообщила блондинка, усаживаясь поближе к Артему. – А вы будете нас охранять? Диночка мне сказала, что вы придете специально для этого! А пистолет у вас есть?

– Непременно! И пистолет, и разные другие виды оружия! Без них я просто не выхожу из дому!

Динара засмеялась. Она вдруг почувствовала уколы ревности. Хотя ревновать к Изабелле, зная ее неуемную, неистощимую страсть к мужчинам, было глупо.

– Вы тут пока поговорите, а я принесу жареную утку, – сказала хозяйка. – Будем провожать старый год.

Утка оказалась вкусная, как и все, приготовленное Динарой и Изабеллой. В гостиной стояла большая пушистая елка, украшенная разноцветными шарами. За окнами таилась морозная синева, от которой казалось еще милее уютное, душистое тепло дома.

Артем чувствовал необычайную легкость. Ему все нравилось, – угощение, напитки, общество двух женщин, которым он ничем не был обязан. Они просто проводили вместе время: веселились, рассказывали друг другу забавные истории, шутили.

Изабелла Юрьевна открыто строила Артему глазки. Она много выпила и захотела танцевать. Динара сердилась, глядя на то, как она прижимается к Артему всем своим пышным, жарким телом. А тому хоть бы что! Доволен жизнью до отвращения!

Часы пролетели, как минуты.

– Скоро двенадцать! – опомнилась хозяйка. – Открывайте шампанское!

На миг стало тихо, и тут…наверху раздались отчетливые шаги, затем какой-то непонятный звон и шуршание, как будто по полу волочится подол женского платья.

– Тихо! – прошептала Изабелла Юрьевна, задирая голову и прислушиваясь. – Что это? Вы слышите, или мне это спьяну кажется?

Динара побледнела. Рука, в которой она держала бокал с шампанским, дрожала.

– Не пугайтесь, – улыбнулся Артем. – Люди празднуют! Танцуют, наверное…

Собственное объяснение показалось ему неубедительным. Отчего-то стало не по себе.

– Кто празднует? – шепотом спросила госпожа Буланина. – Там же никого нет! Над нами квартира Германа Борисовича, а он в больнице. У него вчера случился инфаркт!

– Мало ли? – пожал плечами сыщик. – Родственники пришли.

– У него нет родственников, – возразила Динара. – Может, это его домработница?

– Что, явилась в новогоднюю ночь в пустую квартиру и разгуливает?

– Наверное, полы рассыхаются, – предположил Артем. – Дом старый!

– Тихо…

Все замерли, прислушиваясь. В квартире наверху кто-то ходил…шуршало платье, поскрипывал паркет.

– Ой, я боюсь! – пропищала Изабелла Юрьевна, прижимаясь к Артему.

Какая она распущенная, – с неприязнью подумала Динара. Страх и ревность смешались в ее душе. Подруга стала ее не на шутку раздражать. Даже шаги в квартире Альшванга померкли перед картиной, как Артем обнимает пьяную блондинку.

Собственно, у него не было выбора, – Изабелла чуть ли не на колени ему взобралась. Не сбрасывать же ее? Пономарев привык быть вежливым с женщинами.

– Я знаю, кто это! – воскликнула блондинка. – Это привидение! Я его вчера видела! Я так и знала…

– Что?

Это было уж слишком, – «черные маги», привидения! Артему стало смешно.

– Да-да, это она, старуха…

– Ж-жена Альшванга? – дрожа от страха, спросила хозяйка. – До сих пор я не слышала, чтобы она бродила по квартире.

– Раньше топали многие: сам Герман Борисович, его домработница, его ученики, друзья, – вот мы и не обращали внимание! – возразила Изабелла. – И потом, это не покойная супруга Альшванга!

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! Это графиня…

– Послушайте! – Артем решил, что пора вмешаться, иначе Динаре станет плохо. Она и так неважно выглядела, – как будто вот-вот упадет в обморок. – Что это вам пришло в голову? Какая графиня?

– Это все он, – пробормотала Динара. – Господин Вольф…

ГЛАВА 26.

Анна Наумовна вернулась домой засветло. Ей хотелось остаться одной. Праздничный фейерверк утомил ее. Юрий проводил ее до квартиры, и они расстались. Он не посмел поцеловать ее, хотя думал об этом всю дорогу.

– Какой вы…застенчивый! – улыбнулась она на прощание. – Я устала и хочу спать. Так что в гости не приглашаю.

Она посмотрела из окна, как господин Салахов вышел из подъезда и сел в машину, как его «мерседес» исчез за поворотом. Анна Наумовна вздохнула и пошла в ванную. Горячая вода пахла фиалками: это был запах ароматической соли. Он напоминал Анне картинки прошлого, которые иногда просыпались в ее сознании…

Вода в бассейне посреди внутреннего дворика пахла фиалками. Фионика и Гликера с удовольствием плескались в ней. В самую жару они укладывались спать, а перед этим купались. Дно бассейна, выложенное розовой мозаикой, просвечивало сквозь воду.

– Кто тебя научил так красиво переплетать волосы?

– Федра! – ответила Фионика. – Она научила меня почти всему, что я умею.

– Покажешь, как укладывать пряди?

– Конечно! Смотри…

Фионика распустила длинные светлые волосы Гликеры, разделила их на несколько прядей и принялась ловко скручивать и перевивать эти пряди, а потом закрепила их на затылке. На очаровательной головке девушки получилось нечто вроде короны из волос, из-под которой свисали несколько завитых локонов.

– Красиво… – восхищенно прошептала Гликера, любуясь прической. – У меня так не получится.

– Никогда не говори подобного!-строго сказала старшая подруга. – Мы не можем себе этого позволить! Слабость и неумение – удел греческих жен. Думаешь, почему их мужья бегают к нам, осыпают дарами и добиваются нашего внимания?

– Потому, что мы красивые!

– Этого мало, Гликера.

– Тогда потому, что мы…умные.

– И этого мало!

Девушка задумалась. Она села на край бассейна, подставляя влажное тело солнечным лучам и болтала ногами в воде.

– Тебе трудно угодить, Фионика!-сказала она, глядя, как сверкают на солнце капли воды на ее стройных бедрах.

– Это очень нравится мужчинам. Когда женщине легко угодить, они не в состоянии применить как следует свои способности!

– Та-а-ак… Значит, мужчины любят нас потому, что нам трудно угодить?

– Отчасти…

– Это еще не все?-удивилась Гликера.

– Далеко не все. Думай! Напрягай свой ум, дорогая!

– Ну, еще они любят нас потому, что мы…свободны.

– Браво, Гликера! Ты делаешь успехи!-засмеялась Фионика, набирая воду в пригоршни и поливая плечи девушки.

К гетерам подошла служанка с полной корзиной рыбы, и Фионика начала объяснять ей, как нужно приготовить рыбу на ужин. Гликера вся превратилась в слух. Она ловила каждое слово, каждый жест старшей подруги, которая казалась ей настоящей Афродитой, лучезарной богиней любви.

– Пойдем в дом, – сказала Фионика, отпуская служанку. – Нужно как следует выспаться! Сон сохраняет нашу молодость!

Часто гости приезжали к ним вечером и оставались на ночь. Летние ночи стояли светлые, полные прозрачного воздуха. С моря ветер приносил запах водорослей и остывающего песка. Далеко по берегу разносился плеск весел запоздалого гребного судна, которое спешило причалить. Фионика любила ночные развлечения. Разведенный во дворике огонь, на котором жарились тушки зайцев, куски оленя или рыба, поднимал к небу снопы красных искр. Служанка разливала вино в дорогие серебряные кубки. Звенели цикады…

Такие бдения могли продолжаться до самого утра, поэтому гетеры много спали днем. Утром мужчины возвращались к своим важным делам, к женам и домочадцам.

– Знаешь, о чем они будут теперь мечтать?-спрашивала Фионика юную подругу.-О том, как приехать сюда еще раз!..

Звонок телефона заставил Анну открыть глаза. Она задремала в ванной? Не удивительно, после столь бурной ночи. С неохотой отпуская от себя «греческий» сон, госпожа Левитина встала, завернулась в огромное полотенце и вышла в гостиную. Она не ошиблась: через пару минут телефон зазвонил вновь.

– Как ты провела время? – спросил Князев. – Довольна?

– Мне понравилось, – спокойно, ровно ответила Анна, игнорируя его раздражение. – А ты праздновал со своими? Хорошо было?

– Нормально. Я тебе звонил несколько раз!

– Зачем? Тебе было скучно с твоим сыном, с Элей?

– Где ты была? – вместо ответа, спросил Князев. – Ты была с мужчиной?

– Допустим… А ты предпочел бы, чтоб я сидела одна в своей квартире, пока ты развлекаешься в кругу семьи?

– Анна, Анна… Ты же прекрасно знаешь, что если бы ты захотела…

– А я уже не хочу, – ответила она, подавляя зевок. – Раньше я еще могла принять от тебя эту «жертву», а теперь нет.

– Но ты никогда мне не говорила этого, я не знал! Наоборот, ты всегда была сторонницей свободы.

– Нужно быть более чутким, – усмехнулась Анна Наумовна. – Особенно к женщине, которую…любишь.

– Я приеду к тебе! – сказал Виталий Андреевич. – Прямо сейчас, сию минуту!

– Брось… К чему такие подвиги? Когда-то я хотела их от тебя… а сегодня все изменилось. Весной цветут фиалки, а зимой идет снег.

– Что?

– Я хочу спать, Виталий! Прости. Позвони вечером, если захочешь…

Анна Наумовна положила трубку и легла на диван. Она любила спать на мягком, и уснула, едва голова коснулась подушки. Больше ей ничего не снилось, – ни песчаный берег Эгейского моря, ни тройка лошадей, несущаяся по заснеженному городу…

– Извините, ради Бога, я вас очень прошу!

Дина Лазаревна спросонья не могла сообразить, кто звонит. За окнами совсем рассвело, но в спальне царил полумрак, создаваемый темно-синими шторами. Вчера, – вернее, уже сегодня, – она проводила гостей. Первой отправилась домой Изабелла, изрядно выпившая и совершенно не державшаяся на ногах. Артему и Динаре пришлось чуть ли не нести госпожу Буланину домой. Хорошо, что ее квартира была тут же. Напротив Динары жили Авдеевы, а Изабелла Юрьевна рядом с ними, через стенку.

– Сегодня же праздник, – недовольно объясняла госпожа Чиляева назойливой клиентке. – Все отдыхают, и я, между прочим, тоже!

– Я понимаю, – соглашалась та, и продолжала свое. – Но мне очень надо! Пожалуйста! Я заплачу вам вдвое!

Такой аргумент оказался убедительнее, чем слезные просьбы, и Динара смягчилась.

– Ладно, – сказала она. – Раз это так срочно…

– Да-да! Благодарю вас! Когда я смогу прийти?

– Через пару часов, – ответила Дина Лазаревна, глядя на циферблат своего будильника. – Мне нужно подготовиться.

На самом деле ей хотелось еще поспать, хотя бы минут сорок. Положив трубку, она с головой накрылась одеялом и попыталась снова уснуть. Но сон пропал бесследно. Дине Лазаревне чудились шаги в пустой квартире Альшванга…и ее охватила такая жуть, что она с трудом подавила порыв немедленно позвонить Артему.

– Да что это со мной?! – разозлилась Динара. – Паркет рассыхается, а у меня волосы встают дыбом! Раньше я не обращала на шаги никакого внимания! Это хромой маг так меня запугал… До чего я, все-таки, впечатлительная!

Она поняла, что со сном покончено, и решила вставать. Первым делом Дина Лазаревна включила магнитофон, чтобы звуки со второго этажа не действовали ей на нервы. Это помогло. Вчерашние, а тем более, сегодняшние страхи стали смешны.

Динара убрала со стола и перемыла посуду, привела себя в порядок. Глядя в зеркало, она поняла, что нравится сама себе, – впервые с тех пор, как рассталась с Анатолием. У нее еще совсем молодое лицо, красивые глаза, длинные черные ресницы, изящные линии щек и подбородка, пышные волосы…

В дверь позвонили. Наверное, это та настойчивая клиентка! Динара пошла открывать на ходу вспоминая, что если придется использовать Таро, то без одной карты. Куда могла подеваться Пятерка Мечей? Она не рассказала Артему о пропаже карты: подумала, что это слишком незначительная деталь.

– Здравствуйте, Динара! Вы настоящая красавица, как и говорил Герман Борисович! – затараторила посетительница, едва переступив порог. – Вы не сердитесь за столь ранний визит? Новый год, бессонная ночь…а тут я со своими проблемами…

– Ничего, проходите!

Динара пошла в гостиную, не дожидаясь, пока женщина снимет шубу из черного каракуля и такую же шапочку, в виде таблетки. Как она только держалась на высоко взбитой прическе?

– Меня зовут Анна, – представилась посетительница, усевшись в кресло напротив Динары. – Анна Григорьевна! Я мама Лизы.

– Простите, не припоминаю…

– Вы и не можете меня помнить! Это я вас знаю, по рассказам Германа Борисовича. А вы о нас, видимо, не слышали?

Динара отрицательно покачала головой. Она изучала посетительницу, отмечая малейшие детали ее внешности и поведения. На вид женщине было около пятидесяти. Она рано состарилась, но продолжала следить за собой, – ее выразительные глаза были густо накрашены, а волосы собраны в высокую прическу. Элегантный костюм подчеркивал достоинства ее худощавой фигуры, подобранный в тон шарфик и браслеты из яшмы на тонких запястьях говорили о хорошем вкусе. В целом дама производила неплохое впечатление, если не считать скрытой нервозности. Она то складывала пальцы в замок, сильно сжимая их, то терла ладонью о ладонь так, как будто у нее замерзли руки.

– Я мама Лизы, – повторила она, глядя куда-то под стол. – Моя дочь…мечтает об артистической карьере…

Еще одна артистка! – некстати подумала Дина Лазаревна, стараясь изобразить на лице заинтересованность и понимание.

– Я могу быть с вами откровенна? – нервно поводя плечами, спросила Анна Григорьевна. – Совершенно откровенна?

– Разумеется.

– Вы можете гарантировать, что о нашем разговоре никто не узнает?

– Полная конфиденциальность, – это основа моего подхода к клиентам, – серьезно ответила Динара. – Можете быть спокойны.

– Спасибо… Да! Так вот…моя Лиза, она… брала уроки у многих хороших вокалистов, но сценического, именно актерского мастерства, ей не хватало. И…нам посоветовали обратиться к Герману Борисовичу.

– Альшвангу? – уточнила Динара, начиная догадываться, в чем дело.

– Да! Это ваш сосед, – заламывая руки, подтвердила Анна Григорьевна. – Видите ли, мой супруг умер несколько лет назад, и мы с Лизонькой живем вдвоем. О нас совершенно некому позаботиться! Поэтому все вопросы приходится решать мне. Я позвонила ему, изложила суть просьбы… Сначала он был категорически против.

– Герман Борисович отказал вам?

Анна Григорьевна несколько раз кивнула. Ее лицо покрылось легким румянцем, подбородок чуть подрагивал.

– Наотрез! Он даже слушать ничего не хотел! Говорил, что он уже стар, что ему недосуг… В общем, решительно отказал. А потом… мы разговорились, я начала жаловаться ему на судьбу, описывать талант Лизы. И тут он оживился, даже как будто заинтересовался. Он так и спросил: «Вашу дочь зовут Лиза?» Я подтвердила, и… наша беседа пошла по-другому. Неожиданно для меня, Герман Борисович согласился позаниматься с Лизой.

– Я не понимаю…

Дина Лазаревна хотела сказать, что пора переходить к делу, но нервная посетительница ее перебила.

– Вы должны выслушать меня, до конца. Иначе вы не сможете мне помочь… Это такая длинная и странная история… не совсем красивая с нашей стороны… Но я расскажу все по порядку и начистоту. Я очень боюсь за Лизу! Моя жизнь, плохо ли, хорошо, – уже прожита, а у нее еще все впереди!

– Хорошо, я вся внимание, – успокоила ее Динара. – Продолжайте, пожалуйста!

– Ну, вот… Альшванг согласился, и Лиза начала ходить к нему домой заниматься. Он оказался прекрасным педагогом, и кроме того… мне показалось. что Лиза ему понравилась. Герман Борисович начал за ней ухаживать. Он, конечно, пожилой человек…можно сказать, старик, но…по-своему привлекательный.

Анна Григорьевна несколько раз судорожно вздохнула и заплакала.

– И я взяла грех на душу! – сквозь слезы призналась она. – Велела Лизе оказывать Герману Борисовичу разные знаки внимания, строить глазки, намекать…на свои чувства к нему. Я уверила свою дочь, что это ей просто необходимо. Моя приятельница, которая очень хорошо его знает, рассказала мне, что у Альшванга нет ни детей, ни других близких родственников… Жена его умерла. Я много думала о нем, о нашей одинокой жизни с Лизой… и решила, что старик захочет жениться на моей дочери. Почему нет? У него закат жизни, который Лиза могла бы скрасить своим вниманием, лаской… уходом, наконец. У Германа Борисовича слабое здоровье! Я говорила Лизе, что в случае женитьбы о сексе речь идти не может. Какой может быть секс в его возрасте? И вообще, долго старик не протянет… Мы похороним его по-человечески, а Лизе останется большая квартира в хорошем районе. Это же целый капитал!

Динара нахмурилась. Такие расчеты, – слишком откровенные, – показались ей отвратительными. Окрутить старика, чтобы завладеть его квартирой! И как дочь этой женщины могла пойти на такое?

– Поймите меня, – шмыгая носом, оправдывалась Анна Григорьевна. – Я мать! Для меня важно, чтобы судьба Лизы сложилась счастливо. Разве я советовала что-то плохое? Я могла бы не признаваться, какие мы строили планы по поводу квартиры и прочее, но… все сложилось не так, как мы думали. Мне нужен ваш совет, а для того, чтобы он был правильным, вы должны знать все. Ведь так?

– Так! Говорите все, как есть. Судить – это прерогатива Бога, а мы всего лишь люди. Впрочем, и Бог не судит. Столь утомительное занятие ему ни к чему!

– Да! – обрадовалась посетительница. – Я тоже такого мнения. Мне не важно, что вы обо мне подумаете. Я хочу помочь своей дочери…остальное не имеет значения!

– Понимаю, – ответила Динара. – И каково продолжение истории?

– Ну… наши планы как будто осуществлялись… Лиза делала успехи, Герман Борисович проявлял к ней интерес, даже в интимном смысле…

– Вот как?

Анна Григорьевна покраснела и кивнула, не поднимая глаз.

– Постели, конечно, не было и быть не могло…так…невинные ласки… То поцелуй в щечку, то коленку погладит, то волосики поправит… Лизонька очень послушная девочка, она с детства такая, – всегда делает то, что я ей говорю. Она все мои рекомендации исполняла, как положено. Только о женитьбе разговора не было! Это стало меня тревожить. А тут Герман Борисович объявил, что у него тридцатого декабря день рождения, и он собирается отметить его особенно пышно. Нас с Лизой он пригласил в первую очередь; сказал, что представит свою ученицу театральной общественности. Что-то вроде презентации ей устроит. Странная это была презентация, скажу я вам… Приехали и обычные гости, и артисты в костюмах, все перемешалось! Должны были ставить сцены из «Пиковой дамы», немного по-любительски, конечно… но Лиза очень серьезно готовилась. И Герман Борисович волновался, хотя это на него было не похоже. Он казался необычайно хладнокровным человеком. А перед самым праздником на него как психоз какой-то напал! Больше всего он переживал, что Лиза кому-то может не понравиться. Как будто это смотрины, на которые должен жених явиться!

Анна Григорьевна тяжело вздохнула и продолжала.

– Всякие люди на эту вечеринку собрались… и женщины тоже. Одна ужасно вульгарная блондинка приставала ко всем мужчинам, до неприличия! Вырядилась в платье с разрезами чуть ли не до подмышек и выставляла свои ноги на всеобщее обозрение! Что за бесстыдство! И еще одна дама, видимо, из актрис, просто приворожила к себе Альшванга… Он ее как увидел, прямо с ума сошел! Я уже и так, и сяк делаю знаки Лизоньке, чтобы она была поласковее, отвлекла старика от других женщин… а она как будто не видит. И тоже на ту даму уставилась!

– Какую даму? – спросила Динара.

Кто такая «вульгарная блондинка», она сразу догадалась, а вот вторая красавица ее заинтриговала. Изабелла тоже говорила о необычайно привлекательной даме.

– Я сама не знаю, кто она! – морщась от досады, ответила Анна Григорьевна. – Ни кто ее привел, ни куда она потом делась, – ничего не известно! Исчезла, как призрак… растворилась! Очень опасная особа! Хитрости невероятной! Знала, как произвести впечатление! Как она появилась, – все переполошились… А скоро нужно было представлять сцену «в спальне». Лиза так разволновалась, что стала сама не своя! Слова перепутала, засмеялась истерически не к месту. Это все нервы! Герман Борисович сам так разволновался, что ему плохо стало… как сидел, так и перевернулся на бок со стула. Я бросилась к нему, а у него лицо белое, как у покойника. Я кричу Лизе, чтобы она скорую помощь вызывала, а она застыла, остолбенела… и ни шагу сделать не может. Тут кто-то из гостей все же позвонил, врачи приехали, забрали старика в больницу. Я растерялась, – мне вроде как и с Германом Борисовичем ехать надо, и Лизоньку бросать нельзя.

– А что вас насторожило? – спросила Динара, которая никак не могла уловить сути дела.

– Лиза меня испугала. Очень вся эта обстановка на нее подействовала… С тех пор она будто не в себе. Твердит, что смерть свою увидела! И ничего больше не объясняет. Напрасно, говорит, мы с тобой, мама, это затеяли! Не к добру все! Я всю ночь не спала, и Лиза тоже. Утром поехала в больницу, к старику.

– Как он, кстати?

– Неплохо. Врачи сказали, что состояние средней тяжести, стабильное. Угроза для жизни существует только из-за возраста: астма, подагра…словом, букет болезней.

– Вас к нему пустили?

– Сначала не хотели, а потом я денег дала, сразу пустили. Старик меня подозвал, велел наклониться…и прошептал на ухо, что жениться на Лизе не может, что это «против сюжета». Какого сюжета? Заговаривается, наверное! А квартиру, говорит, я на нее перепишу.

– Вы имеете в виду, что Герман Борисович свою квартиру хочет подарить вашей дочери?

– Вот именно! Вызвал нотариуса в больницу, я Лизу привезла, – там, прямо в палате, все и оформили.

Динара не знала, что и думать. История не такая уж странная… В конце концов, Альшванг старый человек, на пороге смерти, родни у него нету. Почему бы ему и не подарить свою квартиру понравившейся девушке? И все же, что-то в этом настораживало.

– Да, интересно… – поразмыслив, сказала она.

– Вот и Лизонька, как вышли из больницы, – в слезы! Это неспроста, говорит. Это беда наша за нами идет по следу! Я ее стала успокаивать: мол, радоваться надо, как все хорошо получилось. А она плачет! Мне на нее смотреть больно. Поэтому я к вам и пришла. Узнать хочу, – что это такое произошло с нами, и чем оно может обернуться?

– Хорошо. Я все поняла.

Динара достала из секретера карты Таро, сделала расклад и глазам своим не поверила. Расклад предсказывал… Смерть. Она глубоко вдохнула в себя воздух, смешала карты и задумалась.

– Ну, что? – испуганно спросила Анна Григорьевна. – Что-то плохое? Говорите же!

– Нет, все нормально, не волнуйтесь! – успокоила женщину Динара.

Ей стало страшно. Опять пришли на память слова господина Вольфа о том, что она еще взмолится, еще придет просить пощады! Этой женщине ни в коем случае нельзя говорить того, что выпало в раскладе.

Динара, с трудом подбирая слова, сделала банальное предсказание, – так, общие слова, ничего конкретного… и велела Анне Григорьевне прийти еще раз.

Проводив посетительницу, она вернулась к картам и снова обдумала расклад. Сомневаться не приходилось, – Таро показывали достижение цели, ложные надежды, страх, месть и гибель. Такого жуткого предсказания она еще ни разу не видела.

Динара подошла к окну, распахнула его, вдыхая всей грудью колкий морозный воздух. У скамейки, засыпанной снегом, Берта Михайловна кормила полосатых котов остатками еды с праздничного стола.

– С Новым годом, Диночка! – весело крикнула она, увидев соседку. – С новым счастьем!