Текст книги "Спаситель Птолемей"

– И погиб на Востоке, а не на родной земле, – заключил Лисимах.

Сильные, красивые, с длинными пальцами руки Птолемея легли на саркофаг. Глядя на Александра, он мысленно обратился к нему: «Лично я обещаю построить такое государство, про которое потомки скажут, что величие Египта возродил сподвижник и брат Александра Великого. Я не сомневаюсь, что ты на моем месте поступил бы также.»

Внезапно Птолемей ощутил на своем лице дуновение легкого ветра, хотя все двери в усыпальнице были наглухо закрыты.

«Это дыхание Александра. Он одобряет меня, словно говорит, что высшие силы будут оберегать мои действия и поступки,» – радость охватила Птолемея.

Жрец Тимофей воскурил благовония, – сладкий дым заполнил всё пространство усыпальницы. Вслед за жрецом все произнесли священные молитвы и имена богов.

Воззвав к богам, Птолемей вернулся к саркофагу и снова положил на него руки.

– Укажи мне путь, доблестный сын Зевса, – произнес он своим сильным голосом, – не допусти, чтобы государство твое оказалось в руках стервятников.

Птолемей встретился взглядом с Селевком, тот одобрительно кивнул ему.

– Поэтому каждый из нас, – Птолемей обвел взглядом всех соратников Александра, – твоих самых близких друзей, должен стать сильнее и мудрее, чем раньше. И прости нас всех, что допустили гибель царицы Олимпиады.

Друзья стояли в молчании около саркофага, долго ждали ответа, но великие боги так и не подали желанного знака.

– Иногда и молчание может быть ответом, знаком согласия, – первым заговорил Птолемей.

– Или ответ требует большего ожидания, – произнес жрец Тимофей.

– Пойдемте, друзья, – обратился ко всем Птолемей. – Нас ждут. Раз богам угодно, мы будем терпеливыми. Даже цари не должны противиться воле богов.

С тех пор как архитектором Дегинократом был окончен построенный по повелению Птолемея роскошный стадиум для игр и состязаний, александрийцы не уставали каждый день приходить полюбоваться на него.

Первые игры в честь памяти Александра Великого состоялись в священный для города день.

От усыпальницы торжественное шествие во главе с Птолемеем потекло по улицам города. Впереди шли сто лучников и сто копьеносцев. За ними отряды воинов-ветеранов. Ветераны шли впереди военачальников в парадной форме.

На черных лоснящихся спинах двадцати рабов плыли роскошные носилки Эвридики. Она чувствовала на себе тысячи взглядов александрийцев и была счастлива. Когда её взгляд случайна натыкался на Агнессу, идущую рядом с Менелаем вслед за Птолемеем, в душе Эвридики вспыхивала ненависть. Приветственные крики: «Смотрите, смотрите красавица Агнесса,» – звучали громче и чаще, чем крики, приветствующие её, Эвридику.

С самого раннего утра на алтарях курился фимиам и поднимались испарения от крови и вина.

В Александрии собрались знаменитые люди со всех концов огромного государства Александра, чтобы почтить его память.

У входа в храм Сераписа ученые рассказывали о своих новых открытиях, художники и скульпторы выставили свои произведения. Поэты, ораторы, философы разговаривали с народом, читали свои труды на ступенях храма. Драматург Менандр вместе со знаменитым комедийным актером Аристодемом из Скафры развлекали публику отрывками из новой комедии «Человеконенавистник». Рапсоды декламировали отрывки из любимого Александром Великим Гомера, из од Пиндара. Деметрий Фалерский, прибывший из Афин, говорил о значении Александра Великого для эллинского и восточного мира. Едва завидев вдали шествие, все устремились присоединиться к нему.

Вскоре многотысячная процессия спустилась по монументальной лестнице к стадиуму, где через некоторое время собралось более сорока тысяч зрителей.

– Какой великолепный стадиум!

– Не уступает стадиуму в самой Олимпии!

– И эти первые игры устраиваются Птолемеем в честь Александра!

– Птолемей и сам великий правитель и полководец! – раздавались довольные возгласы со всех сторон.

Хор детей в белоснежных туниках, с венками из ярких цветов на головах запел величественный гимн, восхваляющий Александра Великого.

Затем звуки труб возвестили о начале игр.

На арене появился глашатый и громко объявил.

– Пусть явятся участники в беге!..

Наибольший восторг у многотысячной толпы вызвал бег с оружием, особенно любимый великим царем.

Бегуны в полном вооружении со щитом, в шлеме, с копьем и в наколенниках дважды пробежали по всему стадиуму.

– Молодцы! Когда-то Александр так тренировал и нас! – вспомнил Птолемей.

– А я и сейчас ежедневно совершаю такие пробежки! – не без гордости промолвил Селевк.

На небольшую насыпь поднялись прыгуны. Чтобы увеличить легкость и дальность прыжка, выбросили вперед руки с гирями, благодаря чему двоим удалось преодолеть расстояние свыше двадцати локтей.

Гул одобрения пронесся над стадиумом.

Все выступления атлетов сопровождались музыкой, исполняемой на флейтах.

Захватывающими оказались и скачки на верховых лошадях. Прежде чем достигнуть цели, всадник соскакивал на землю и бежал за лошадью, не выпуская поводьев из рук.

– На играх правят Судьба и Удача! – ликовал Птолемей, так как первым пришел именно тот всадник, которого он назвал.

– Как и на войне! – добавил Селевк.

После окончания игр началось торжественное шествие. Победители, одетые в яркие одежды, с венками на головах и пальмовыми ветвями в руках под звуки флейт и гимнов, под рукоплескания зрителей прошли по стадиуму.

Птолемей подумал, что боги, которые с небес, разумеется, с интересом наблюдали за происходящим, должны были остаться довольны открывшимся у них перед глазами зрелищем.

Поздним вечером на площадях города для всех жителей Александрии был устроен грандиозный пир.

Пир для гостей состоялся и во дворце Птолемея. На пиру царила Агнесса.

Все, кроме Эвридики, которую душила ненависть, наслаждались божественным пением афинянки, её красотой.

Птолемей все свое внимание употребил на то, чтобы, наоборот, стараться не смотреть в сторону Агнессы. Он мысленно приказал себе: как бы велико ни было искушение любоваться вдохновенным и свежим, как весенний день, лицом девушки, так похожей на Таиду, но он, хотя бы один из всех, должен глядеть совсем в другую сторону. Но Птолемей тут же понял, что нужно суметь найти в себе поистине неземные силы, чтобы справиться с такой задачей.

Холодный, жесткий взгляд Эвридики, следившей за каждым движением афинянки, не на шутку встревожил Птолемея.

Глава вторая
Утренний сон всегда правдив

Сон Антигона. Предсказатель. Разговор Антигона с сыном. Страстный коллекционер. Союзники готовятся к войне с Антигоном.

Глубокая тишина царила ранним предрассветным утром в громадном царском дворце в Вавилоне, построенном Навуходоносором. Тройная линия охраны, – надежные воины, личные телохранители, вельможи оберегали покой Антигона, нового повелителя Азии, изгнавшего из Вавилонии своего недавнего союзника, всеми почитаемого и любимого могущественного сатрапа Селевка.

После внезапного бегства Селевка жизнь во дворце притихла. Беззвучно, как тени, передвигались вельможи разных рангов по мраморным лестницам многочисленных переходов, старались не попадаться на глаза новым обитателям дворца, случайно встретившись с друзьями, осторожно перебрасывались друг о другом едва слышным шепотом незначительными короткими фразами, боясь быть услышанными.

В роскошных покоях, выходивших в небольшой внутренний сад с экзотическими растениями, охраняемый двумя телохранителями, с единственным окном, завешанным занавесью из золотых и серебряных нитей, было совсем темно, хотя небо уже начало заметно светлеть.

В эту ночь Антигон долго ворочался на своем роскошном ложе, долго не мог заснуть, задремал только под утро и увидел сон.

Неведомая сверхъестественная сила подняла его с ложа и он полетел ввысь словно подхваченный вихрем. Он поднимался всё выше и выше до самых звезд, а оттуда спустился на вершину высочайшей на земле горы, освещенной ярким солнцем. Солнечные лучи озарили всё вокруг, и Антигон увидел под собою в лучах утреннего солнца все страны земли. Он опустился вниз, стремительно зашагал по широким улицам разных городов, оставляя после себя руины. Неожиданно путь ему преградил великан. Антигон поднял голову. С высоты своего громадного роста на него взирал Селевк.

Селевк дотронулся до меча, вынул припрятанное за поясом гусиное перышко, подбросил перышко кверху, подул на него, и оно поднялось еще выше, затем начало плавное падение. Селевк вытянул руку с мечом, – перышко коснулось меча и раздвоилось.

– Видишь? – грозно спросил Селевк у Антигона.

– Да, меч у тебя острый.

– Острее бывает?

– Нет.

– Я наточил этот меч для тебя, Антигон!..

Антигон проснулся в холодном поту, в сильном волнении пробормотал.

– Это нехороший знак. Утренний сон всегда правдив. Бегство Селевка в Египет повлечет за собой взрыв. Надо срочно готовиться к войне с Птолемеем и немедленно покинуть Вавилон.

Вечером в зале приемов дворца Антигон вёл откровенную беседу с халдейским жрецом.

Несколько лет назад именно этот жрец предсказал Александру, что звезды предвещают, будто ему грозит беда, если он войдет в Вавилон. Александр пренебрег предостережением халдейских жрецов, – и Вавилон стал для него местом гибели.

Теперь халдейский жрец сидел перед Антигоном в священном одеянии, чей фасон не менялся веками: обернутое тканью по спирали тело, широкий пояс с длинными кистями, ожерелье с символическими фигурами, посох, вершина которого усыпана звездами.

Светильники распространяли мягкий ровный свет по всей зале. Антигон удобно разместился в кресле напротив жреца. Пол под его ногами был устлан шкурами леопардов. Его большая голова на крепкой шее задумчиво склонилась на мощную грудь. Новоиспеченный повелитель Азии сидел молча и неподвижно, прикрыв глаза. Однако было видно, что он очень внимательно слушает предсказателя, временами в упор устремляя на него свой пронзительный взгляд и снова погружаясь в напряженную задумчивость.

Старый жрец опирался на посох и не сводил глаз с Антигона. Даже чуть заметное движение век всесильного военачальника не ускользало от его внимания.

– Ты, всемогущий Антигон, вполне можешь гордиться своим дарованным тебе богами счастьем и успехами, – говорил жрец спокойным, почти бесстрастным голосом. – Сами боги расчищают тебе путь к вершинам власти. Но всевидящие звезды предупреждают, что если ты выпустишь из своих рук Селевка, то ему вскоре будет подвластна вся Азия.

Не будучи суеверным, Антигон вздрогнул.

– Я приказал догнать внезапно сбежавшего сатрапа, чтобы возвратить его в Вавилон, но опоздал. Селевк уже в Египте у Птолемея.

Антигон надолго замолчал.

– Я вижу твое глубокое раздумье, – первым прервал молчание жрец. – Наверняка, ты успел взвесить и продумать все свои планы.

– Да, и я хочу потолковать с тобой.

– Я внемлю тебе.

Светильники освещали мягким светом лица беседующих. Одно властное, напряженное, другое – спокойное, мудрое, внимательное.

Подождав еще некоторое время, будто раздумывая, Антигон начал говорить.

– Селевка я не боюсь. Опасен только хитроумный Птолемей. В союзе с Селевком он становится опасным вдвойне. Но сейчас удача на моей стороне. Каждая из войн, предпринятых мной, стала победной.

Он протянул жрецу свой меч.

– Это действительно победный меч, не знающий поражений, – хвастливо произнес одноглазый Антигон, – и я сокрушу им Птолемея.

– Но ведь Птолемей – твой союзник, – задумчиво произнес жрец. – И он помог тебе, как и Селевк, одержать все недавние твои победы.

– Птолемей был моим союзником, – возразил с явным раздражением в голосе Антигон. – Теперь же, когда передо мной открыт путь к власти над всем государством Александра, он станет моим злейшим врагом, как и Селевк, его самый верный друг.

Жрец внимательно слушал.

– Победа, слава, могущество мне необходимы как воздух, – продолжал Антигон. – Наступило мое время!.. И запомни, старик: я верую только в бога войны, в бога мщения, который дал мне в руки мой меч.

Антигон вложил меч в ножны.

– Извини, я мало верю в предсказания жрецов. Только когда они предсказывают мне удачу и победу в битвах.

– Значит, – прервал Антигона жрец, – ты веришь только в то, во что тебе выгодно верить. Берегись!.. Боги не позволяют насмехаться над собой. Берегись, новый повелитель Азии!..

Высоко вскинув голову, Антигон спросил:

– Ты смеешь угрожать мне гневом богов? Разве ты забыл, с кем говоришь?

– Нет, не забыл, – спокойно ответил жрец. – С Антигоном, перед которым теперь трепещут все народы Азии. Но я, покуда жив, буду говорить только правду.

Антигон насмешливо посмотрел на жреца.

– Я верю в свою счастливую звезду, которая меня редко в жизни подводила. Но больше всего я верю в того, кто избрал меня своим разящим мечом. В бога войны, всесильного Ареса!..

– Берегись, Антигон! – невольно повторил жрец и напомнил. – Не забывай предсказании звезд о могуществе Селевка…

После ухода жреца Антигон приказал позвать к себе своего любимого сына Деметрия. После победы над Эвменом Антигон начал уделять Деметрию много внимания, чтобы разделить с ним власть, приобретая таким образом надежную поддержку в лице самого преданного союзника.

Среди блеска своего могущества Антигон считал предметом особой гордости свои нежные, полные доверия отношения с сыном.

Когда Деметрий возвращался с охоты, он еще в запыленном платье спешил к отцу, чтобы крепко обнять его и сказать нежные слова. Между ними редко возникали недомолвки.

Трудно было представить себе большую противоположность, чем Антигон и его старший сын.

При своем сказочном богатстве, будучи высокообразованным человеком и почитателем наук, Антигон не любил расточительства и мало тратил на себя, на свои развлечения и на то, чтобы быть прославленным философами, художниками и поэтами. Он прибегал к вымогательствам везде, где это только было возможно. Когда кто-нибудь упрекал его, что Александр так не поступал, он отвечал, что великий царь снял жатву с Азии, тогда как он собирает только оставшиеся колоски.

Насколько отец был осторожен и расчетлив, настолько сын был расточителен и страстен. Антигон был однолюб. После смерти горячо любимой жены он редко удостаивал своим вниманием женщин. Деметрий же, быстро охладев к Филе, родившей ему сына и дочь, со всей страстью молодости предался после одержанной отцом победы любовным приключениям. Не было города, через который проходили войска Антигона, где бы Деметрий не познал всех наслаждений, дозволенных и недозволенных, невинных и преступных, достойных безграничной фантазии и неисчислимому, свалившемуся на их семью по воле богов богатству.

Только могучее, как у отца, здоровье, позволявшее семидесятилетнему Антигону лично принимать участие в битвах, и переданное сыну, могло безнаказанно вынести все излишества и наслаждения страсти, которым до пресыщения отдавался после своей первой, полной опасностей для жизни кровопролитной войны красавец Деметрий, который явно торопился жить, не упустить ни одного мига роскошной жизни.

Деметрий удивлял всех встречающихся с ним – одних своей безумной роскошью, других безудержной отвагой, третьих безграничной разнузданностью и развращенностью.

Сразу возмужавший после крупного сражения, сильный и прекрасный, как герои древних легенд, он был принят всюду с распростертыми объятиями.

Быть первым всегда и везде, первым на любом поприще, удивляя, поражая и порабощая людей и обстоятельства, – вот что стало доставлять истинное наслаждение его душе. После одержанной отцом победы Деметрий понял, что на земле для него осталась одна цель, которой стоило добиваться – повелевать государством Александра, сначала вместе с отцом, затем самому, достичь бессмертной славы великого царя и завоевателя.

В ожидании сына Антигон неторопливо ходил взад и вперед по залу, глядя в пол. Он размышлял над тем как начать разговор с Деметрием.

Едва Деметрий переступил порог залы, где его ожидал отец, лицо Антигона при взгляде на своего любимца на мгновение просветлело, но вскоре, внезапно омрачившись, приняло грозное выражение.

Глаза Деметрия хитро поблескивали, как у нашкодившего мальчишки, старающегося скрыть свою вину. Он очень любопытствовал, о чем это хочет поговорить с ним отец.

– Деметрий, – начал Антигон, – ты, надеюсь, понимаешь, где находишься?

На лице Деметрия выразилось крайнее изумление. Он редко видел отца в таком весьма раздраженном состоянии. Но решил промолчать, чтобы вначале понять, о чем пойдет речь.

– Не в Пелле!.. И не в Афинах!.. А в Вавилоне, где большинство жителей настроено против нас, так как, видишь ли, они почитают Селевка!.. Так вот, здесь на тебя, моего сына и молодого военачальника, смотрят воины, которых ты в ближайшее время поведешь на поле сражения. Эти воины, знающие толк в доблестных военачальниках, выигравшие не одну битву, смотрят на тебя – и что же они видят?

Деметрий молчал. Антигон горячо продолжал.

– Они видят развращенного, похотливого юнца. Спрашивается, зачем ты носишь с собой этот великолепный меч?..

Слова отца задели Деметрия. Ему стало стыдно. Он опустил голову и продолжал молчать и слушать. Ему нечего было ответить в свое оправдание.

– Мой совет, Деметрий, таков: умерь свои аппетиты, подай пример, достойный военачальника.

Деметрий тряхнул головой, усмехнулся.

– Отец, я рожден мужчиной!..

Антигон посмотрел на сына пристальным и суровым взглядом.

– Не забывай, что прежде всего ты – мой сын. Сейчас меч, который ты носишь, должен быть в деле. Тебе предстоит повелевать миром!.. Пока вместе со мной, а потом… Вот почему я приказываю тебе думать больше о воинской доблести и победах. Ты понял?.. – железным голосом закончил Антигон.

– Понял, – произнес Деметрий, – но я не собираюсь забывать и того, что вокруг жизнь, женщины, земные радости.

– Женщины? Земные радости? – с укором переспросил Антигон и напомнил. – У тебя есть сын, которому скоро исполнится два года, и недавно родилась дочь, а ты даже не вспоминаешь о них!..

– Сына я едва помню, а дочь я даже не видел!..

– Ты и не стремишься, чтобы их увидеть!..

– Но ведь мы, насколько я понимаю, готовимся в ближайшие дни покинуть Вавилон, чтобы начать войну с Птолемеем.

– Вот именно с Птолемеем!.. И запомни одну маленькую и важную подробность: Птолемей за всю свою жизнь не проиграл ни одного сражения. Иди, займись делом, подай пример другим, – строго приказал Антигон.

Деметрий отдал короткий военный поклон и вышел, не обняв как обычно отца. Это было сделано не без умысла. Он решил ему показать, что в случае необходимости сразу превращается из бездумного любителя развлечений в твердого, гибкого, быстрого в своих решениях военачальника.

Антигон смотрел вслед сыну, совершенно не понимая, что надо еще этому молодому человеку, которому судьба подарила блестящий жребий военачальника.

Невольно взгляд Антигона остановился на мраморном бюсте Александра работы Лисиппа. Молча приблизился он к изваянию великого полководца, вгляделся в мраморное изображение завоевателя мира.

Гордое сравнение шевельнулось в воображении Антигона.

– Александр, только я, Антигон, могу воскресить могущество твоего государства, свергнув всех, кто стоит на моем пути.

Мраморный лик Александра Великого не согрелся под жгучим дыханием честолюбивого диадоха.

Окончив утреннее жертвоприношение, Птолемей перешел по мраморной лестнице в свой рабочий кабинет, куда за ним тут же последовал Филокл. Вскоре должны были прийти его ближайшие соратники, приехавшие в Александрию, чтобы обсудить сложившееся в результате вероломства и предательства Антигона положение в государстве.

Рабочий кабинет был самой любимой комнатой Птолемея в его роскошном дворце. Тут он отдавал приказания своим советникам, решал сложные государственные проблемы, читал, писал воспоминания о походах Александра, принимал самых близких друзей.

Здесь он окружил себя всем, что любил. Это была и библиотека, состоящая из нескольких сотен драгоценных рукописей, и собрание редких достопримечательностей различных эпох. На полках были разложены мечи и наплечники известных полководцев, воротник одного из фараонов Древнего царства с украшениями из разноцветной эмали, золотые сосуды из Каппадокии с затейливыми изображениями животных, растений и человеческих фигур, небольшие стеклянные сосуды, оплетенные для прочности камышом, золотой кубок в виде головы петуха и множество всяких старинных редкостей. Он не жалел денег на эти дорогие его сердцу произведения.

Птолемей сел в большое кресло, высокая спинка которого была украшена позолоченной резьбой, и спросил Филокла.

– Не было послания от Кассандра?

– Нет. Только сообщения Деметрия Фалерского, который сейчас находится в Александрии, – ответил Филокл.

– Да, Деметрий сообщил мне, что Кассандр издал декрет о восстановлении Фив, разрушенных Александром. Афиняне уже построили фивянам большую часть городской стены. Что ты думаешь об этом?

Филокл, недолюбливающий Кассандра, с плохо скрываемым презрением к нему ответил:

– Кассандр хочет стяжать себе бессмертную славу. Греки прославляют сейчас его на площадях и улицах Афин.

Птолемей тяжело вздохнул прежде чем продолжить утренний диалог с Филоклом, затем негромко произнес:

– Кассандр сейчас очень нужен нам, как союзник, в борьбе против Антигона. Восстановлением Фив он приобретает не только преданное ему государство в центре Греции, но и одобрение общественного мнения греческого мира. Ты сообщил ему о бегстве Селевка из Вавилона в Египет?

– Еще не успел.

– Срочно отправь ему послание о вероломстве Антигона и об угрожающей всем нам опасности.

Филокл поделился с Птолемеем своими соображениями.

– Власть Кассандра пока не прочна. Даже в самой Македонии его правление не популярно, как было некогда популярно правление его отца. Антигон наверняка выступит в ближайшее время против него. Кассандру сейчас ничего не остается, как быть нашим союзником.

Приход Селевка прервал утреннюю беседу Птолемея с Филоклом.

Селевк тяжело опустился в кресло.

– Ты только не падай духом, – утешил его Птолемей. – Умная голова всегда найдет выход из трудной ситуации.

– Но впереди война. Друг против друга скоро выступят большие боевые силы.

– Мы с тобой побеждали и более опасных противников, Селевк!..

Они оба задумались.

Их мысли, отыскивая помощь против возрастающей силы Антигона, совершали далекое странствие. Шли они из Пеллы в Граник, Иссу, Гавгамелы, Вавилон, Сузы, Персеполь, оттуда возвратились в Александрию.

Селевк огляделся вокруг и, сбросив охватившее его беспокойство, широко улыбнулся.

– Твой кабинет, Птолемей, напоминает лавку торговца древностями. Признайся, ты снова заплатил огромную сумму за какие-нибудь дырявые сандалии одного из Рамсесов или за меч великого Кира. Покажи мне свою новую находку, всё равно ты, не утерпишь до прихода наших друзей.

Птолемей тут же оживился, быстро вскочил с кресла. Филокл едва успел отойти в сторону, чтобы уступить ему дорогу к одной из многочисленных полок. Осторожно сняв с полки глиняный сосуд, по форме напоминающий страусиное яйцо, Птолемей торжественно поднял его кверху.

– Любуйся! – сказал он с победоносным видом.

Селевк посмотрел на сосуд с одной стороны, потом с другой и спросил.

– И что в нем особенного?

– Да ты просто неотесанный медведь из лесов Македонии. Тебя даже не приводит в восторг совершенный по форме сосуд времен фараона Тутмоса Третьего. Ты слышишь?.. Этому сосуду более тысячи лет!..

– Мои мастера в Вавилоне делают более красивые сосуды, – сказал, смеясь, Селевк.

– Варвар! – воскликнул Птолемей. – Не для твоих глаз это сокровище!..

Птолемей уже хотел убрать сосуд, но Селевк остановил друга.

– Научи меня искусству распознавать время создания этих чудес!..

Они оба склонились над сосудом древних времен. Птолемей объяснял. Селевк слушал.

Когда они стояли склонившись друг к другу головами, доложили о приходе Лисимаха, Деметрия Фалерского и Азандра.

Союзники, удобно расположившись напротив Птолемея и Селевка, молча ждали, что скажет Птолемей. Они пристально глядели ему прямо в глаза и приготовились слушать.

– Великий Александр всегда ценил своих друзей, – неторопливо начал мудрый Птолемей. – Ведь человек, какой бы силы он не был, не может обойтись без друзей, без их доверия, без преданности дружбе, совместной деятельности на благо людей. Особенно ценна эта дружба в то время, когда мир полон коварства и предательства. Вот тут-то как раз и появляется рука друга, без которой всегда трудно.

Птолемей оглядел своих друзей. Они сидели перед ним сильные, с решительными лицами, с глазами зоркими и непреклонными. На них можно было положиться!..

– Я пригласил вас сегодня для того, чтобы выслушать ваше мнение о сложившейся обстановке в государстве. Мы обязаны наказать того, кто стал угрожать нам всем. Мы должны победить Антигона!.. Победить в самое ближайшее время; иначе можем опоздать… Теперь у нас с вами одна цель!.. Говорите же, выскажите ваши мнения и их обоснование. Ты, Селевк, говори первым.

Обхватив свою шею огромными ручищами, Селевк высунул язык, представляя удавленного.

– Вот так! А другой речи ни Антигон, ни его сын Деметрий не понимают. Только сила может умерить их аппетиты. А эти аппетиты теперь известны всем: полное господство над миром!.. Полное!..

Селевк всё более горячился. Он погрозил в пространство кулаком.

– Антигон вероломен. Он – бесстыдный обманщик и негодяй. Но теперь Антигон – большая сила. Его огромная армия, неисчерпаемые сокровища, которые он награбил в Азии, его успехи исполнили его такой гордыни, что он вознамерился достигнуть верховной власти. Мое мнение одно: немедленно сокрушить Антигона, пока он не сокрушил нас всех. Опередить его действия. У нас достаточно военного умения, чтобы наказать одноглазого по заслугам.

Все думали, думали напряженно… Что же делать дальше?..

Взгляд Птолемея остановился на Лисимахе.

– Теперь твое мнение, Лисимах.

На умном лице Лисимаха светились серьезные, задумчивые глаза. Выражение непоколебимой энергии придавало мужественность красивому лицу. Обведя всех присутствующих своими мудрыми карими глазами, он заговорил твердо и спокойно.

– Я прекрасно понимаю, что Антигон выиграл крупнейшее сражение благодаря помощи союзников и в первую очередь Птолемея и Селевка, а теперь он забыл об этом и выступает открыто против своих же союзников, обеспечивших ему победу. Это подлость!.. Окрепший и осознавший свою силу Антигон идет напролом. Но он забывает, что он не Александр. И он понесет в свое время за всё заслуженную кару. И тем не менее, я считаю, что сейчас начинать войну с Антигоном преждевременно.

– Что?.. – спросил пораженный Селевк. – Война с Антигоном – дело решенное!.. И нечего тут философствовать, как в Афинской академии.

– Война с Антигоном – дело нешуточное, – невозмутимо возразил Лисимах. – Она может оказаться ужаснее предыдущих.

Отблеск великих воспоминаний осветил лицо Птолемея, когда он снова заговорил, положив руку на плечо Селевка, давая ему понять, что он с ним и за него.

– Антигон мечтает о славе Александра Великого. Но он забывает, что колесо мировой истории не повернет вспять даже его железная и ненасытная рука. Времена Александра, к сожалению, миновали безвозвратно. Теперь мы сами должны спасти себя от опасности и сможем сделать это, если объединим наши усилия.

Птолемей встретил взгляд Азандра.

– А ты, что скажешь нам, Азандр? С каким из только что высказанных мнений согласен ты?

Лицо сатрапа Карии притягивало к себе своей неповторимой выразительностью. Высокий и выпуклый лоб говорил об остроте и силе ума. Крепко сжатые губы и густые, сросшиеся над переносицей брови выдавали непреклонную волю. Азандр поднял на Птолемея свои глаза ясновидца.

Острый взгляд Птолемея требовал от него точного ответа.

– В ближайшее время я не советую начинать войну с Антигоном, – задумчиво ответил Азандр.

Лисимах одобрительно кивнул головой.

Селевк возмущенно пожал плечами.

Деметрий Фалерский и Филокл сосредоточенно ждали, когда им предоставят слово.

Птолемей в сердцах воскликнул.

– И это говоришь ты, искатель справедливости на этой земле?

– Я считаюсь с существующей реальностью, а справедливость понятие отвлеченное. Я не советую начинать открытой войны сейчас, в спешке.

– Что же ты советуешь? – нетерпеливо перебил Азандра Птолемей.

– В первую очередь я советую нам всем объединиться, собрать все боевые силы, обеспечить безопасность наших границу. Только тогда ты, Птолемей, сможешь спокойно готовиться к битве с Антигоном в Египте, Лисимах – во Фракии, Кассандр – в Греции и Македонии, Деметрий Фалерский – в Афинах, я – в Карии, а Селевк вести подготовку к возвращению из Египта в Вавилон. Сейчас же, чтобы выиграть время, я советую отправить к Антигону послов от наших сатрапий.

Неожиданное предложение Азандра заставило всех глубоко задуматься.

Птолемей посмотрел на Филокла. По выражению его лица он понял, что его друг и советник согласен с мнением Азандра. Согласие с сатрапом Карии читалось на лицах и Лисимаха, и Деметрия Фалерского. Только Селевк был явно обеспокоен. Но Птолемей незаметно пожал ему руку, чтобы ободрить и вселить уверенность.

– Какие требования по твоему мнению, Азандр, должны выдвинуть Антигону послы? – спросил Птолемей.

Все взоры обратились к Азандру.

– Мы все заодно с Антигоном вели войну против Полиперхонта и Эвмена, поэтому справедливо, чтобы мы тоже могли воспользоваться выгодами победы.

Предложение Азандра вызвало общее одобрение. Птолемей предложил всем на рассмотрение давно продуманный им план раздела государства.

– Вся Сирия и Финикия должны быть присоединены к Египту, Фригия на Геллеспонте передана Лисимаху, Ликия и Каппадокия соединены с Карией под властью Азандра, Вавилония немедленно возвращена Селевку, за Кассандром утверждено обладание европейскими землями и тем положением, которое занимал Полиперхонт. Тогда мы все, со своей стороны, признаем Антигона стратегом верхних сатрапий и будем готовы оказывать ему всякие услуги и содействие.

– А если Антигон откажется принять наши условия? В чем я абсолютно не сомневаюсь, – прервал друга Селевк.

– Тогда мы объединенными силами заставим его уважать наши справедливые требования, – ответил за Птолемея Лисимах.

Антигон на эти предложения своих недавних союзников ответил с нескрываемой резкостью и откровенной враждебностью, что у него всё готово для войны против Птолемея. Он твердо уверовал в свое могущество и непобедимость, так как весь восток находился в его власти, а покоренные им народы низко склонялись перед ним, считая его новым повелителем мира.

Вскоре Птолемей и его верные сторонники заключили между собой военный союз.

Судьба государства Александра снова била поставлена на карту.