Текст книги "Шепот скандала"

Джоанна, которая провела большую часть дня, стараясь отогнать от себя мысли о предстоящей встрече с Ниной, позволила себе немного расслабиться. В ароматной темноте бани ее страхи утихли, волнения о будущем исчезли. Она даже не заметила, как женщины стали снимать с нее костюм для верховой езды.

Только когда они стали снимать с нее белье, она с удивлением поняла, что они собираются раздеть ее догола. Она резко выпрямилась, и у нее закружилась голова от выпитого вина и жары. Женщины кружились вокруг нее, как стая птиц, они болтали не умолкая и, похоже, не обращали никакого внимания на ее слабые попытки помешать им. Одна из девушек, которой было не больше шестнадцати лет, улыбнулась ей и взяла ее за руку.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, миледи. Это часть свадебных приготовлений.

– Вы говорите по-английски! – удивилась Джоанна. Она почувствовала огромное облегчение. – Как вас зовут?

– Я – Аня, и я выучила язык в монастырской школе в Беллсунде, – сказала девушка. У нее были веселые карие глаза и самая широкая улыбка, которую Джоанна когда-либо видела. – Свадебная баня – особая, – пояснила она. – Мы все были очень счастливы, когда узнали, что вы и суровый лорд – молодожены.

– «Суровый лорд», – засмеялась Джоанна. – Это определение вполне подходит Алексу.

– Поэтому мы делаем вас красивой для него, – продолжала объяснять девушка, пока другие женщины снимали с Джоанны последние предметы нижнего белья, не обращая внимания на ее протесты. – Вот мыло и миндальное масло для волос.

– Спасибо, – поспешно сказала Джоанна, жестом прося расступиться. – Я бы хотела помыться сама, и… м-м-м… нет ли у вас какого-нибудь платья, которое я могла бы взять на время?

Послышались возгласы недовольства. Совершенно очевидно, что ее британская сдержанность озадачила ее хозяек. Тем не менее они вышли, оставив ее одну.

После стольких недель, проведенных на корабле, и нескольких последних дней тяжелого путешествия она наконец смогла не спеша намылить волосы, с удовольствием вдыхая аромат миндального масла. Мыло было нежным на ощупь и пахло травами. Джоанне показалось, что прошло совсем мало времени, когда Аня осторожно постучала в дверь: она принесла ей платье из тончайшей шерсти, которое она могла обернуть вокруг себя. Затем она жестом показала Джоанне, что та должна войти во внутреннюю часть бани. Джоанна встала, и у нее сразу так сильно закружилась голова, что она потеряла ориентацию в жарком и темном помещении и чуть не упала.

Голова у нее закружилась еще сильнее, когда она вошла во внутреннюю часть бани, и Аня аккуратно закрыла за ней дверь. Здесь было жарко, как в преисподней. Никогда ей не приходилось чувствовать ничего подобного. Здесь не было окон, вдоль стены тянулась деревянная скамья – и на ней сидел Алекс. Он был совершенно голый, и только на коленях у него лежал кусок какой-то материи. Его грудь уже сверкала от выступившего пота.

– Как ты сюда попал? – задала она глупый вопрос, пятясь к двери.

– Здесь есть еще один вход, – пояснил Алекс. Он протянул руку и попытался усадить Джоанну рядом с собой. В темноте она увидела, как сверкнули его зубы, когда он улыбнулся. – Джоанна, с тобой все в порядке?

– Я как-то странно себя чувствую, – призналась она. – Я боюсь этих необычных обрядов.

– Неудивительно, – сказал Алекс. Он отбросил волосы с ее лица, и она отшатнулась. Его прикосновение было настолько откровенным, что она вздрогнула. – Успокойся, – пробормотал Алекс. – Ты слишком напряжена. Я-то надеялся, что баня освежит тебя, даст тебе новые силы. Ты знаешь, что баня известна своими лечебными свойствами?

– Медицинскими? – с удивлением переспросила Джоанна.

– Хочешь, я расскажу тебе историю бань? – предложил Алекс. – Это поможет тебе успокоиться.

Что ж, подумала Джоанна. Бани никогда ее не интересовали, но этот рассказ мог отвлечь ее от присутствия рядом с ней Алекса.

Жар между тем становился все сильнее. Алекс наклонился и полил водой груду камней в центре комнаты, пар сразу же с шипением поднялся вверх и окутал их, а воздух, который они вдыхали, стал горячим. Затем Алекс вылил пузырек какой-то прозрачной жидкости в середину столба пара; от запаха и пара голова у Джоанны снова закружилась, и ей захотелось лечь. Комната медленно вращалась, и это было приятно, кровь растекалась по всему телу.

– Это водка, – пояснил Алекс. – Ужасно нерациональное использование, но это – часть ритуала.

– Что такое водка? – спросила Джоанна.

– Алкоголь, причем такой крепкий, что вчерашний ром в сравнении с ней просто лимонад от Гюнтера, – пояснил Алекс, улыбаясь.

– Я опять пьяная, – призналась Джоанна.

– Это только пары и жар, – объяснил Алекс. Он немного придвинулся к ней. – У всех скандинавских народов есть свои обычаи в бане, – тихо начал рассказывать Алекс. – Обычаи эти зародились много сотен лет назад. В странах с суровым климатом, таким как здесь, сильный жар расслабляет мускулы и успокаивает душу.

– Замечательно, – шепотом сказала Джоанна. Она понемногу уже стала привыкать к жару. Ее кожа как будто мерцала в тумане, и какое-то новое осознание своего тела росло в ней. Как будто каждая его частичка жила своей особой жизнью.

– После того как они распаривали тело в парилке, – продолжал Алекс, – они били себя березовыми прутьями, чтобы улучшить циркуляцию крови.

Джоанна слегка ахнула. Ее воображение нарисовало ей темные, мрачные образы.

– Березовые прутья? – рассеянно повторила она. – Били?

– Таков обычай, – спокойно сказал Алекс. – А затем, – добавил он, – они выбегали на улицу совершенно голые и либо катались в снегу, либо окунались в воды фьорда.

– Удивительно.

Джоанна повернулась на лавке. Никогда раньше она не чувствовала свое тело так хорошо, как сейчас. Деревянная скамья была очень горячей и обжигала кожу. Все тело Джоанны стало розовым, пот катился ручьями, а шерстяное платье стало липким и пристало к ее мокрому от пота телу. Живот наполнило приятное ощущение, соски стали твердыми.

– Тебе, должно быть, очень неудобно, – весело заметил Алекс. – Ты почувствуешь себя гораздо лучше, если снимешь это платье.

Джоанна только сейчас заметила, что она крепко прижимает ворот платья к шее. Алекс откинулся на деревянные доски позади себя и закрыл глаза. Джоанна посмотрела на Алекса и сердито подумала, что он-то, в отличие от нее, уже расслабился. Она попыталась последовать его примеру и украдкой отпустила платье, которое, скользнув по ее телу, упало на пол. Джоанна вздохнула с облегчением. Столбы пара обволокли ее нагое тело, и ей стало жарко, но она почувствовала напряжение и возбуждение, но никак не свободу.

– По традиции, – продолжал рассказывать Алекс, не открывая глаз, – пот невесты собирали и добавляли в свадебный пирог и пирожки, а ее в бане обмазывали тестом и молоком.

– Наверное, я сейчас скажу то, что сказала бы Лотти, услышав такое, – улыбнулась Джоанна, – но мне было бы очень неприятно, если бы меня по традиции нужно было съесть.

Алекс повернулся, открыл глаза и посмотрел на нее. Потом дотронулся до завитка волос на ее шее, наклонился и слизнул капельки пота.

– Я попробую, какая ты на вкус, – произнес он. – Этого будет вполне достаточно.

Сердце Джоанны подпрыгнуло и стало часто-часто биться.

– М-м-м. – Голос Алекса прозвучал низко и хрипло. – Соленая.

Джоанна вздрогнула. Самые разные ощущения наполнили ее. Темнота, запахи, тепло… Она легла на деревянную скамью и почувствовала, как руки и губы Алекса ласкают ее тело. Тело Алекса было таким горячим и мокрым и она так страстно желала его, что закричала. Все было как в лихорадочном сне, и, когда Алекс вошел в нее, она отдалась ему вся и до конца, и ей даже показалось, что он завладел ее душой.

Потом Алекс завернул ее в шерстяное платье и отнес в их домик, где она переоделась к празднику. Они ели жареную белую куропатку, свежеиспеченный хлеб, фрукты и мед. Жители деревни плясали на улице и пели свадебные песни и подарили Джоанне рубашку, в которую, как ей сказали, она должна будет завернуть своего первенца, чтобы ему сопутствовала удача. Джоанне стало немного грустно, и она спрятала подарок в чемодан, положив его в самый низ.

Свадебное празднество становилось все более безудержным. Джоанна увидела, как Лотти исчезла с очень красивым охотником из поморов, и подумала, что Дев скажет по этому поводу. Но Дева окружали три очень привлекательные девушки, и он, похоже, даже не заметил исчезновения Лотти. Позднее Алекс отвел ее в их домик, и они снова занимались любовью. А после Джоанна долго лежала с открытыми глазами и вглядывалась в мягкий полночный свет. Рука Алекса мирно покоилась на ее животе. Он спал, но этот жест можно было расценить как жест собственника. Алекс обязательно будет спрашивать ее, не забеременела ли она, подумала Джоанна. Внезапно ее пронзила боль такая же жестокая, как и раньше. И Джоанна знала, что эта боль не только оттого, что она солгала Алексу и теперь ложь стоит между ними, но и оттого, что знала горькую правду – она никогда не сможет подарить Алексу ребенка, хотя теперь уже страстно мечтала об этом.

Глава 14

Джоанна проснулась в объятиях Алекса. Ей было очень неудобно лежать. Очарование ночи исчезло, утро было сырым и серым, а в ее сердце поселились холод и печаль. Сегодня она не сможет отстраниться ото всех, поняла Джоанна. Сегодня они собираются в Беллсунд, чтобы разыскать Нину, и Джоанне было страшно. Вспоминая, как ласков был с ней Алекс прошлой ночью, она вновь ощутила угрызения совести за свое предательство. Она себя презирала.

Джоанна почувствовала, как слезы душат ее, и потихоньку освободилась из объятий мужа. Алекс попытался было протестовать во сне, но не проснулся, и она, подождав несколько мгновений, выскользнула из домика. Макс, зевая, выпрыгнул из своей корзинки и последовал за ней. Она прошла вниз к заливу, чтобы умыться. На поверхности плавал лед, и вода была такой холодной и бодрящей, что у нее дух захватило. Джоанне стало интересно, что можно почувствовать, если выбежать из горячей бани и погрузиться в ледяную воду фьорда. На это способен только сумасшедший, подумала она. На берегу послышался треск, Джоанна подняла глаза, и ее сердце чуть не остановилось. Она совершенно забыла о правилах безопасности, о которых говорил Алекс, и вот теперь перед ней предстала опасность в виде белого медведя, точнее, не чисто-белого цвета, как она всегда думала, а такого смешанного насыщенного кремового. Медведь принюхался, повернул голову и посмотрел на нее.

Зверь был сказочно красив. Несмотря на свои огромные размеры и мощь, он обладал удивительной грацией.

Джоанна почувствовала, как у нее на секунду остановилось сердце, а потом стало биться с удвоенной скоростью. Она выпрямилась и стояла не шелохнувшись, наблюдая, как медведь приближается к ней. Зверь двигался медленно и целенаправленно, не спуская с нее глаз. Джоанна остолбенела от ужаса, ее ноги стали ватными, она стояла, как будто загипнотизированная, не понимая, что ей нужно бежать, искать убежище, но ноги отказывались ее слушаться. Джоанна открыла рот, но из горла вместо крика вырывалось лишь хриплое дыхание.

Позади нее раздался шум, по склону каменистой осыпи скатилось несколько камушков. Джоанна обернулась. Над ней на холме стоял Алекс. Он держал в руках ружье. На смертельно бледном лице сверкали глаза. С ним был Макс, который бегал вокруг него и лаял, при этом звук отражался от каменистой поверхности скал и возвращался назад.

Медведь приближался.

Алекс не двигался. Медведь был уже на расстоянии всего лишь шестидесяти метров и сейчас выглядел еще более крупным. Зверь поднял голову и стал топтаться на месте, как боксер, разминающийся перед решающей схваткой.

Джоанну снова охватил ужас. Она попыталась взобраться вверх по склону, но все время спотыкалась и соскальзывала вниз, камни летели из-под ее ног. Медведь был уже совсем рядом, она почти ощущала его дыхание. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Алекс не собирается ей помогать, сверкнуло у нее в голове.

Крик застрял в горле. Она в отчаянии пыталась что-нибудь придумать. И тут Алекс поднял ружье и выстрелил. Пуля прошла над головой медведя.

Звук выстрела эхом отозвался в горах, как грохот пушек. Медведь остановился и уставился на Джоанну. Прошло некоторое время, которое ей показалось вечностью, и вдруг зверь повернулся и медленно и неторопливо вразвалку пошел прочь.

Джоанна неподвижно лежала на земле, ее волосы растрепались, сердце бешено колотилось и отзывалось в ушах так громко, что она больше ничего не слышала. Она повернулась, села и посмотрела на Алекса. Он был еще бледнее, чем раньше. Ружье лежало у его ног, а сам он сильно дрожал.

– Я не смог убить его, – отрешенно сказал Алекс странным голосом. – Я должен был застрелить его гораздо раньше.

Джоанна посмотрела на него. Что-то в его голосе показалось ей необычным.

– Алекс, – неуверенно произнесла она. Она собиралась высказать ему все, что думает по поводу того, что он рисковал ее жизнью, но не могла совладать с голосом. Ей хотелось взять его за плечи и встряхнуть за то, что он так медлил. Она была просто на грани истерики. Но в неподвижности Алекса было что-то, что остановило ее. Он стоял в оцепенении, уставившись на удаляющегося медведя.

– Мне не удалось, – тихо произнес он, переводя на нее взгляд. Теперь он смотрел на нее сурово и твердо. – Мне снова не удалось. – Он упал перед Джоанной на колени и схватил за плечи. Он держал ее так крепко, что его пальцы вонзались в ее тело. Джоанна охнула. – Тебе нельзя было приезжать сюда. Я знал, что тебе нельзя сюда приезжать. Я не смог защитить тебя. – Он резко отпустил ее, встал и ушел прочь.

– Куда ты? – спросила Джоанна. Но Алекс ничего не ответил. Он даже не обернулся.

Ей навстречу бежали встревоженные лаем Макса и звуком выстрела путешественники. Дев бежал так, как она никогда не видела, чтобы кто-то бегал. Оуэн Перчес тащил ружье. Лотти едва успела накинуть пальто. Жители деревушки также высыпали на улицу. Джоанна с трудом поднялась на ноги и начала счищать грязь с юбки дрожащими руками.

– Джо! – Голос Лотти потерял все свою самонадеянность. Она схватила Джоанну за руки. – Мы слышали выстрел. Что случилось?

– Я вышла одна, – стала рассказывать Джоанна. – Так глупо с моей стороны, нас же предупредили, что надо быть осторожней. А я забыла… – Она нервно вздрогнула. – Там был медведь, Лотти. Он… Он был такой красивый. Алекс сказал, что не смог убить его, и, правда, мне было бы очень жаль, если бы он его убил, но мне было так страшно. – Ее голос пресекся.

Дев нагнулся и поднял ружье Алекса, потом взглянул на нее испытующе:

– Алекс не застрелил его?

– Пуля пролетела у медведя над головой, – пояснила Джоанна. Ее опять охватила дрожь, и Лотти обняла ее и подтолкнула к домику.

– А где сейчас Грант? – спросил Перчес. Губы его слегка искривились, глаза смотрели настороженно.

– Он ушел, – пояснила Джоанна. Ее зубы стучали так сильно, что она едва выговаривала слова. – Я не знаю куда.

– Больше ничего не говори, – начала было ругаться Лотти, – по крайней мере, пока мы не войдем в дом.

Джоанну закутали в одеяла и дали выпить бренди, хотя она пыталась отказаться, сказав, что лучше выпьет просто чего-нибудь горячего. Лотти встала перед ней на колени и начала растирать ее ледяные руки.

– Никто не погиб, – заметила Джоанна и проглотила бренди. Она почувствовала, как алкоголь обжег ее горло и желудок.

– Не понимаю, – сказала Лотти. Она все еще не пришла до конца в себя, такой Джоанне никогда не приходилось ее видеть, с Лотти сразу слетело все ее притворство. – Почему Алекс не выстрелил раньше? Почему он не убил его?

– Не знаю, – ответила Джоанна. Она вздрогнула, хотя уже согрелась и ей не было холодно под одеялами из грубой шерсти, которая колола ее нежную кожу. – Не знаю, – повторила она. – Он сказал, что подвел меня, а потом, – Джоанна неопределенно махнула рукой, – он просто ушел.

Уголком глаза она заметила, как Дев и Перчес обменялись взглядами, и подняла глаза, желая защитить мужа от их порицания. Несмотря на весь свой гнев, который она испытала ранее, Джоанна не могла позволить им винить Алекса.

– Я не хотела, чтобы он его убивал, – вызывающе заявила она. – Медведь был такой красивый.

– И устроила такой переполох, – усмехнулась Лотти, к которой уже частично вернулось хладнокровие.

– Из-за которого мы обед пропустили, – с сожалением в голосе добавил Дев.

Джоанна придвинулась поближе к огню, чтобы как следует согреться.

– Алекс сказал, что подвел меня, – повторила она. – Что он хотел этим сказать?

Джоанна увидела, как мужчины снова обменялись взглядами.

– Не знаю, – медленно протянул Дев.

– Нет, знаешь, – возразил ему Оуэн Перчес. Его слова прозвучали печально. – Мы оба знаем, Девлин. Алекс хотел сказать, что Амелия погибла из-за него, а теперь, – Перчес махнул рукой, показывая, что гнев кипит в нем, – он не смог как следует защитить и Джоанну.

Губы Дева уродливо изогнулись.

– Алекс совсем не виноват в смерти Амелии, – возразил он. – Алекс сам был тяжело ранен, когда пытался спасти ее. Он очень тяжело переживал ее потерю.

– Что ж, он только что чуть было не потерял и вторую жену, – с презрением сказал Оуэн. – Он страшно рисковал. Ведь он должен был стрелять с расстояния шестьдесят метров.

Дев сжал кулаки:

– Ты смеешь обвинять Алекса в трусости, Перчес.

– Господа, – Джоанна подошла и встала между ними. Ситуация становилась напряженной, – сейчас не время и не место для разборок, – попыталась их успокоить она. – Нужно найти Алекса. – Она вызывающе посмотрела на Дева. – Вы знаете, где он может быть, Девлин?

– Скорее всего, он пошел к Видж-фьорду, – пробормотал Дев, отворачиваясь, его плечи резко опустились. – Он мне как-то рассказывал о том месте. Оно называется вилла Во́рона. Это недалеко.

– Вилла! – Лотти прямо-таки просияла. – Почему никто не сказал мне, что здесь есть вилла? Это же просто великолепно! Немедленно отправляемся туда!

– Миссис Каммингс, – остановил ее Перчес, – эта вилла не похожа на виллы на Темзе в Лондоне. Вилла Во́рона ничем не лучше этой хибары, а скорее всего, гораздо хуже. Там очень красивый вид, но говорят, что всем, кто останавливается там, эта вилла приносит несчастья.

– Кто-то из команды Спрейга оставил там свой большой палец на ноге, предварительно отморозив его, – согласился Дев. – А потом Флетчер умер там от цинги.

– Звучит заманчиво, – заметила Джоанна. Она взяла пальто. – Пойду. Мне нужно поговорить с Алексом.

– Нет! – Лотти схватила ее за руку. – Джо, дорогая, тебя только что чуть не съел сумасшедший свирепый белый медведь! Как ты только можешь думать о том, чтобы отправиться в ледяные пустыни Шпицбергена совершенно одна?

– Я возьму ружье, – успокоила ее Джоанна. – Отец показывал мне, как нужно стрелять, когда я была девчонкой. Мне тогда ужасно не понравился звук и запах, ну и все с этим связанное, но я действительно умею с ним обращаться.

– Я пойду с вами, мадам. – Оуэн Перчес шагнул вперед. – Мне тоже нужно кое-что сказать Гранту.

– Нет, – твердо заявила Джоанна. Она понимала, что очень важно, чтобы именно она первой нашла Алекса. Ее до глубины души потрясло то выражение, которое она заметила в его глазах, когда он уходил. – Спасибо, – добавила она. – Но если мы просто найдем Алекса, это не решит проблему, капитан Перчес.

Дев усмехнулся и протянул ей ружье.

– Я не стану отговаривать вас, – произнес он. – Я просто дам вам совет. Возьмите с собой Карла, нашего проводника, а потом, когда вы найдете Алекса, отошлите его назад. Мы будем ждать вас обоих здесь. Да, и если вам придется стрелять, попытайтесь сделать это лежа на земле. Так вы меньше пострадаете от отдачи.

– Постараюсь обо всем этом вспомнить, когда меня начнет преследовать белый медведь, – сухо сказала Джоанна.

Лотти протянула ей рюкзачок.

– Мне сказали, что здесь есть то, что сойдет за еду и воду, – сообщила она. – Постарайся сама не попасть кому-нибудь на обед, Джо, дорогая.

– Спасибо, – поблагодарила ее Джоанна.

Она обняла Лотти, а затем направилась туда, где были привязаны кони. Карл нежился на солнышке, он курил какой-то очень вонючий табак. Увидев Джоанну, он выпрямился и поклонился ей, обнажив зубы в улыбке.

– Отведите меня, пожалуйста, на виллу Во́рона, – попросила Джоанна и увидела, как тает улыбка на лице Карла.

Он что-то пробормотал, перекрестился и сплюнул.

– Он сказал, что там обитают злые духи, – пришел ей на помощь Перчес.

– Объясните ему, пожалуйста, пусть просто укажет мне направление, куда идти, – объяснила Джоанна.

Мужчины переговорили, и Карл кивнул с явным облегчением.

Перчес обернулся к ней.

– Все в порядке, – сообщил он. – Карл проводит вас до косы и проследит, чтобы все было хорошо, а потом уйдет. – Перчес покачал головой. – Я бы все отдал за то, чтобы вы позволили мне пойти с вами, леди Грант. Мне совсем не нравится ваша затея.

– Мне нужно увидеться с Алексом наедине, – пояснила Джоанна. – Капитан Перчес, я уверена, что вы понимаете…

Она увидела, как вспыхнули глаза Оуэна Перчеса.

– Да, конечно, понимаю, – согласился он. – Девлин был прав, – добавил он, – Грант – чудесный человек. Просто я был очень сердит на него, когда говорил все это.

Джоанна почувствовала, что сейчас заплачет.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Джоанне вспомнились яростные возражения Алекса еще в Лондоне, когда она впервые сказала, что собирается ехать на Шпицберген. Она также подумала о небрежном заявлении Лотти, что смерть Амелии Грант, скорее всего, и является причиной, по которой Алекс был так решительно настроен против того, чтобы Джоанна ехала на Шпицберген, и вздрогнула.

«Я не смог, не смог защитить тебя…» — вспомнила она слова Алекса.

Джоанна поставила ногу в стремя и села в седло.

– Поехали, – приказала она Карлу и дернула поводья.

– Что ты здесь делаешь?

Алекс знал, что кто-нибудь обязательно придет за ним. Он предполагал, что это будет Дев или Оуэн Перчес, и собирался без всяких угрызений совести послать их подальше.

Но он и на секунду не мог предположить, что это будет Джоанна.

Он видел, как она слезла с лошади, привязала ее к шесту у виллы Во́рона и пошла по сгнившим деревянным ступеням к нему. Она огляделась по сторонам, и на ее лице появилось выражение крайней брезгливости, когда она увидела пустынный кусок земли и шаткую хижину, одна стена которой почти сравнялась с песком. Алекса охватил гнев. Он понимал, что несправедливо сваливать все на Джоанну, но ему сейчас было не до того. Воспоминания, которые он так долго прятал в себе, нахлынули на него. Он очень любил Амелию и тем не менее предал ее. Он привязался к Джоанне вопреки здравому смыслу – и предал ее тоже. Его заполняла горечь.

– Тебе мало было, что медведь чуть не съел тебя? – спросил он Джоанну с убийственной вежливостью. – Тебе нужно было снова отправиться на поиски приключений без провожатых?

Джоанна сняла ружье с плеча и осторожно прислонила к стене.

– Я умею стрелять, – сообщила она.

По выражению, мелькнувшему в ее синих глазах, Алекс понял, что она с удовольствием пристрелит его самого. Превосходно, подумал он. Это избавит его от страданий.

– Ты мне здесь не нужна, – грубо сказал Алекс. Чувство вины и печаль снова нахлынули на него, они не покидали его с того времени, как он ушел от Джоанны. Злость на нее, на себя, боль, стыд, чудовищные угрызения совести… Он страшно устал от них. Алекс схватил Джоанну за плечи и почувствовал, что она вздрогнула. – Зачем ты пришла сюда? – повторил он.

Она посмотрела на него. Ее глаза были того же синего цвета, какими он запомнил их, увидев в конторе Чёрчвада. Казалось, это было так давно.

– Я искала тебя, – просто ответила она, бесстрашно выдержав его взгляд. – Мне показалось, я нужна тебе.

Алекс зажмурился. Ее слова больно ранили его, и теперь вздрогнул он.

– Но ты мне не нужна.

– Нет, нужна. – Она говорила очень спокойно.

Алекс покачал головой:

– Давай вини меня. Спорь со мной. – Он провел рукой по волосам. – Мы же всегда спорим.

– Не в этот раз. – Джоанна проскользнула под его рукой и села на ступеньки хижины.

Раньше ему очень хотелось увидеть настоящую Джоанну Уэр, женщину, тень которой мелькнула перед ним, скрывшись за искусственной оболочкой хозяйки светской гостиной. Теперь она была перед ним, и он понял, что совершил недопустимую ошибку. Никакой искусственной оболочки не было. Любимица Тона, талисман боксеров и эта женщина были одним и тем же человеком, который мог дарить тепло и щедрость тем, кого любила. Алекс не видел этого раньше потому, что был уверен, что Джоанна – ветреная и поверхностная женщина.

– Я подумала, что, может быть, нужна тебе…

Она тревожилась о нем, о том, как он себя чувствует, она отставила свою собственную гордость, чтобы предложить ему утешение. Алексу стало стыдно. Он взглянул на Джоанну, которая сосредоточенно смотрела куда-то через залив, ее подбородок был слегка поднят, что свидетельствовало о ее крайнем упрямстве. Алекса охватило такое сильное чувство, что он сделал несколько шагов назад.

Его жена. Он с удивлением понял, что эту роль он всегда отводил Амелии, но не Джоанне. Хотя Амелия умерла семь лет назад, она все еще в душе была для него женой. И не имело никакого значения, что он женился на Джоанне, занимался с ней любовью и хотел сделать ее матерью своего наследника. Так получилось, что он все еще думал об Амелии как о своей настоящей жене.

До сих пор…

Алекс сел рядом с Джоанной. Она бросила на него взгляд, но ничего не сказала. Он взял ее за руку и увидел, что на ее губах появилась слабая улыбка. Ему захотелось поцеловать ее.

– Я хотел рассказать тебе об Амелии, – внезапно начал он и почувствовал, как Джоанна затаила дыхание. Ему показалось, что во взгляде у нее промелькнул страх.

– Ты никогда не говорил о ней, – сказала Джоанна.

– Сделаю это сейчас.

Она постаралась избежать его взгляда.

– Ты любил ее?

– Да, – ответил Алекс. – Да, я очень сильно любил ее. Мы знали друг друга с ранних лет. Я хотел, чтобы она путешествовала со мной. Ей не очень хотелось это делать, но я настаивал. Я самонадеянно считал, что место жены всегда должно быть рядом с мужем.

Теперь Джоанна не сводила с него своих ярко-синих глаз.

– Что произошло? – мягко спросила она.

– Мы были женаты уже пять лет, когда я получил назначение в Индию, – начал свой рассказ Алекс. – Наш корабль подвергся атаке французского эскадрона под командованием адмирала Линуа. Мы сопровождали торговые корабли, шедшие из Визагапатана. – Он помолчал. – Произошел несчастный случай – загорелся порох на складе боеприпасов. Его залили водой. Но искра… – Алекс снова помолчал. Он все еще слышал взрыв, ощущал вкус пороха, который скрипел на его зубах, чувствовал запах крови. Алекс вздрогнул. Пальцы Джоанны сжались на ее руке, маленькой и теплой, которая лежала рядом с его рукой. – Был страшный пожар, который поглотил корабль, – безжизненным голосом продолжал Алекс. – Я с трудом пробрался вниз, чтобы найти Амелию. Я нашел ее… – Он помолчал. – У нее были страшные ожоги. Я понимал, что она сейчас умрет. Перед смертью она умоляла меня простить ее за то, что не оправдала моих надежд. – Его голос стал более твердым. – Она продолжала извиняться перед мной снова и снова, что не смогла выбраться из пламени. Но это была моя вина. Именно я настоял, чтобы она поехала со мной. Если бы она осталась дома, в Англии, она не погибла бы.

Воцарилась тишина. Поднялся ветер, он свистел, гуляя между бревнами старой хижины.

– Она носила моего ребенка, – закончил Алекс. – И я никогда не желал другой жены или другого ребенка, пока ты не появилась той ночью в Лондоне и не предложила мне эту сделку.

На секунду он увидел, как оживилось лицо Джоанны. Ее пальцы задрожали в его руке. Но она тут же опустила голову, волосы упали ей на лицо, скрыв от Алекса его выражение.

– Ты потерял и ребенка тоже, – прошептала она. – Ох, Алекс… – Ее голос прозвучал так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы понять ее слова. – Мне так жаль! Так жаль!

– Я никогда никому не говорил о ребенке, – продолжал Алекс.

Память об Амелии всегда была с ним. Он цеплялся за нее, потому что каким-то образом понимал, что, если он начнет забывать, это будет значить, что он уже не так остро чувствует свою вину перед ней и что его ответственность за ее смерть уменьшается. В течение многих лет он не хотел, чтобы кто-нибудь занял ее место. Бальвени не мог иметь наследника, поскольку Алекс потерял жену и ребенка, который должен был бы быть рядом с ним. Но потом появилась Джоанна, и все стало меняться.

– Амелия была очень нежной и милой, – продолжал Алекс. – Но в ней не было стержня. Она была совсем не похожа на тебя. – Он вдруг понял, что до последнего времени считал, что Джоанна – слабая женщина. И сильно заблуждался. – Амелия никогда бы не пришла сюда разыскивать меня, – сказал Алекс. – Она бы сидела и ждала, пока я сам не вернусь к ней.

– Похоже, Амелия обладала здравым смыслом, – заметила Джоанна. Она посмотрела на свои эскимосские сапожки. – Какая здравомыслящая женщина поедет сюда верхом, чтобы окончательно испортить свой костюм для верховой езды?

Алекс услышал капризные нотки в ее словах, но за игривым тоном скрывалось более глубокое чувство. Он дотронулся до ее щеки и притянул к себе. Ее кожа была такой теплой, такой нежной, что ему захотелось поцеловать ее. Внезапно ему захотелось приободрить Джоанну, сказать ей, что он восхищен тем, что она сделала.

– Я очень рад, что ты пришла сюда, – нежно произнес он.

Джоанна внимательно смотрела на него. Он прижал ее к себе, обняв обеими руками. Она казалась такой живой, такой сильной, что он снова удивился. Прижался щекой к ее волосам. Они пахли землей и были пыльными. Он ощущал пыль на губах.

– Сегодня, – медленно сказал Алекс, – когда я увидел, что медведь приближается к тебе, я не смог пошевелиться. Это было самое отвратительное. – Он крепче прижал ее к себе, Джоанна вздрогнула, и Алекс немного ослабил объятия. – Я понимал, что должен был сделать, – продолжал он. – Я хотел выстрелить, но почему-то не смог и пальцем пошевельнуть. Я не могу это объяснить. Но в это время я думал о том, что я не смог помочь Амелии тогда и сейчас произойдет то же самое, но по-другому…

Джоанна слегка потерлась щекой о его куртку, выражая сочувствие.

– Ты не предал Амелию, Алекс, – спокойно сказала она. – Ты сделал все, чтобы спасти ее. Дев сказал, что ты сам чуть не умер. И сегодня ты не предал меня тоже.

– Я слишком долго ждал. Я должен был убить его.

Его снова охватил гнев, но острое чувство стыда казалось уже не всеобъемлющим, как раньше, а чувство вины как будто отступило и стало менее назойливым.