Текст книги "Азбука коммунизма"

Гражданская война есть обостренная классовая борьба, когда классовая борьба превращается в революцию. Мировая империалистская война между разными группами буржуазии за раздел и передел мира велась руками рабов капитала. Но она взвалила такие тяжести на рабочих, что классовая борьба стала превращаться в гражданскую войну угнетенных против угнетателей, которую еще Маркс называл единственно справедливой войной.

Совершенно естественно, что капитализм привел к гражданской войне, и что империалистская война между государствами буржуазии превратилась в войну между классами. Это предсказала наша партия еще в самом начале войны, в 1914 году, когда никто и не думал о революции. А между тем было ясно, что неслыханные тяжести, которые взвалит война на рабочий класс, приведут к возмущению пролетариата. А с другой стороны, было ясно, что никакого прочного мира буржуазия дать не в состоянии, потому что слишком велики противоречия интересов между различными группами этих грабителей.

Все это сбывается теперь целиком. После страшных годов бойни, зверства и одичания началась гражданская война против угнетателей. Эту войну открыла русская революция в феврале и в октябре 1917 года; финляндская революция, венгерская революция, австрийская и немецкая революция продолжили ее, а потом началась революция и в других странах… А в это время буржуазия явно не может дать прочного мира. Союзники победили Германию еще в ноябре 1918 года; версальский грабительский мир они подписали только через много месяцев; а когда он будет окончательно одобрен, – неизвестно. Все видят, что этот версальский мир непрочен: уже после него дрались между собой югославы и итальянцы, поляки и чехословаки, поляки и литовцы, латыши и немцы. А затем все буржуазные государства вместе нападают на республику победивших русских рабочих. Так империалистская война завершается войной гражданской, из которой должен выйти победителем пролетариат.

Гражданская война не есть прихоть какой-нибудь партии или случайность: гражданская война есть выражение революции, которая обязательно должна была произойти, потому что грабительская империалистская война окончательно раскрыла глаза широким рабочим массам.

Думать, что революция возможна без гражданской войны, это все равно, что думать о возможности «мирной» революции. Тот, кто так думает (а так думают, например, меньшевики, кричащие о вреде гражданской войны), возвращается от Маркса назад к допотопным социалистам, которые думали, что можно фабриканта уговорить. Это все равно, что тигру «лаской» внушить питаться травкой и не трогать коровок. Маркс был сторонником гражданской войны, т. е. борьбы пролетариата с оружием в руках против буржуазии. По поводу Парижской Коммуны (восстания парижских рабочих в 1871 г.) Маркс писал, что коммунары не были достаточно решительны: в воззвании I Интернационала, написанном Марксом, говорится с упреком:

«Полицейских не только не обезоружили и не арестовали, как следовало бы сделать, а широко раскрыли перед ними ворота Парижа для бегства их в Версаль. „Сторонников порядка“ (так назывались контрреволюционеры) не только оставили в покое, но им дана была возможность укрепиться на многих сильных позициях в сердце самого Парижа»… «Центральный Комитет, упорно отказываясь вести гражданскую войну, начатую Тьером (французский Деникин), сделал роковую ошибку: надо было немедленно идти на Версаль… и раз навсегда покончить с заговорами Тьера и его помещичьей палаты. Вместо этого „партию порядка“ допустили снова попытать свои силы на выборах в Коммуну 26 марта». Здесь Маркс ясно высказывается за вооруженный разгром белогвардейцев в гражданской войне. То же пишет Энгельс: «Если бы Парижская Коммуна не опиралась на авторитет вооруженного народа против буржуазии, то разве она продержалась бы больше одного дня? Не в праве ли мы, наоборот, порицать Коммуну за то, что она слишком мало пользовалась своей принудительной силой?» А вот как Энгельс определяет революцию: «Революция есть акт, в котором одна часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек».

Таким образом учители социализма смотрели на революцию весьма серьезно. Они понимали, что пролетариат не может уговорить буржуазию; понимали, что он должен навязать свою волю путем победы в гражданской войне, которая ведется «ружьями, штыками и пушками».

Гражданская война ставит друг против друга, с оружием в руках, классы капиталистического общества с их противоположными интересами. То обстоятельство, что капиталистическое общество расколото на две части, что оно, в сущности, представляет из себя по меньшей мере два общества, – это обстоятельство в обычное время было скрыто. Почему? Потому что рабы повиновались молча своим господам. Во время гражданской войны этому молчанию приходит конец и угнетенная часть общества восстает против угнетающей. Само собой разумеется, что при таких условиях никакое «мирное сожительство» между классами невозможно: армия распадается на белогвардейцев из дворян, буржуазии, богатой интеллигенции и т. д. и на красных из рабочих и Крестьян: становится невозможным какое бы то ни было Учредительное Собрание, в котором заседают и фабриканты, и рабочие вместе: как им сидеть «мирно» в Учредилке, когда на улицах они стреляют друг в друга? Во время гражданской войны класс стоит против класса. Поэтому она может кончиться либо полной победой одного или другого, но не может кончиться соглашением, какой-нибудь середкой. И то, что мы видели в гражданской войне в России и в других странах (в Германии, в Венгрии), полностью подтверждает это: сейчас может быть либо диктатура пролетариата, либо диктатура, буржуазии и генералов. Правительство средних классов и их партий (эсэров, меньшевиков и т. д.) есть лишь мостик к переходу в ту или другую сторону. Свалилось при помощи меньшевиков Советское правительство в Венгрии, – сейчас же на смену пришла «коалиция», а потом старая монархия; удалось учредиловцам-эсэрам захватить в свое время Уфу, Заволжье и Сибирь, – их в двадцать четыре часа выгнал адмирал Колчак, опиравшийся на крупную буржуазию и помещиков. А сам он осуществлял помещичье-буржуазную диктатуру вместо рабоче-крестьянской.

Решительная победа над врагом и осуществление пролетарской диктатуры – таков неизбежный результат гражданской мировой войны.

Эпоха гражданских войн открылась русской революцией, которая была лишь проявлением, началом общей, мировой революции. В России революция началась раньше, чем в других странах, потому что здесь раньше началось разложение капитализма. Русская буржуазия и русские помещики, которые метили на Константинополь и Галицию и, в числе прочих, заваривали кровавую кашу в 1914 году, по своей слабости и неорганизованности лопнули раньше: раньше появились разруха, раньше появился голод. Поэтому русскому пролетариату легче было справиться со своими врагами как раз в России, и поэтому русский пролетариат одержал победу первым и первым осуществил свою диктатуру.

Из этого вовсе не следует, что русская коммунистическая революция есть самая совершенная революция в мире и что чем менее развит капитализм, тем «революционнее» и ближе к коммунизму страна. Если так рассуждать, то социализм осуществится сначала полностью в Китае, Персии, Турции и других странах, где нет почти вовсе и пролетариата. А поэтому и все учение Маркса оказывается неверным.

Кто так рассуждает, тот смешивает две вещи: одно дело – начало революции, другое дело – ее характер, ее «совершенство». Революция в России началась раньше из-за слабости развития капитализма у нас. Но из-за той же слабости, из-за того, что у нас отсталая страна, где пролетариат в меньшинстве, где было много мелких торговцев и т. д., нам трудно организовать общественное коммунистическое хозяйство. В Англии революция наступает позднее. Но там пролетариат, после своей победы, организует коммунизм скорее: он составляет громадное большинство, он привык к общему труду, производство там неизмеримо централизованнее. Значит, в Англии революция начинается позднее, но она выше, совершеннее, чем наша.

Многие полагали, что ожесточенность гражданской войны есть следствие русской «азиатчины», русской отсталости. Противники революции в Западной Европе все время говорили, что в России процветает «азиатский социализм» и что в цивилизованных странах революция обойдется без жестокостей. Ясно было, однако, что это пустяки. В развитой капиталистической стране сопротивление буржуазии должно быть больше; в такой стране интеллигенция (техники, инженеры, офицеры и т. д.) связаны с капиталом крепче и потому гораздо враждебнее коммунизму; значит, в этих странах гражданская война должна неизбежно быть еще острее, чем в России. И, действительно, уже германская революция показала, что здесь борьба принимает еще более кровавые формы.

Жалующиеся на террор большевиков позабывают, что буржуазия, ради сохранения своего кошелька, не останавливается ни перед чем. Вот что говорит по этому поводу резолюция международного коммунистического съезда: «Когда империалистская война начала превращаться в гражданскую войну и перед господствующими классами, этими величайшими преступниками, каких только знала человеческая истории, вплотную выросла опасность крушения их кровавого режима, зверство их стало еще более жестоким… Русские генералы, это живое воплощение царского строя, устраивали и продолжают устраивать массовые расстрелы рабочих, и притом при прямой или косвенной поддержке социал-предателей. Во время владычества социалистов-революционеров и меньшевиков в России тысячи рабочих и крестьян наполняли тюрьмы, а генералы истребляли за неповиновение целые полки. Теперь Краснов и Деникин, пользующиеся благосклонным содействием государств Согласия, перебили и повесили десять тысяч рабочих, расстреливая „каждого десятого“; трупы повешенных, для устрашения живых, они оставляли три дня на виселице. На Урале и в Поволжье чехословацко-белогвардейские банды отрезали пленным руки и ноги, топили их в Волге, зарывали живыми в землю. В Сибири генералы убивали коммунистов тысячами, истребили несчетное множество рабочих и крестьян.

Германские и австрийские буржуа полностью проявили свое каннибальство, когда на Украине они стали вешать на передвижных железных виселицах ограбленных ими рабочих и крестьян, коммунистов, своих соплеменников – наших австрийских и немецких товарищей. В Финляндии, стране буржуазного демократизма, они помогли финским буржуа расстрелять 13–14 тысяч пролетариев и более 15 тысяч замучить до смерти по тюрьмам. В Гельсингфорсе они гнали перед собой, в качестве защиты от пулеметного огня, женщин и детей. Благодаря их содействию финским белогвардейцам и шведским прислужникам удалось осуществить оргии над побежденным финским пролетариатом: в Таммерфорсе приговоренных к смерти женщин и детей заставляли самих копать себе могилы. В Выборге истребили тысячи русских, мужчин, женщин и детей.

Внутри страны немецкие буржуа и немецкие социал-демократы достигли высшей степени реакционной ярости в кровавом подавлении коммунистического рабочего восстания, в зверском убийстве Либкнехта и Люксембург, в избиении и истреблении рабочих-спартаковцев. Массовый и единичный белый террор – вот знамя, под которым шествует буржуазия.

Та же самая картина в других странах. В демократической Швейцарии все наготове для расправы с рабочими на случай, если они осмелятся затронуть капиталистический закон. В Америке острог, суд Линча (самосуд) и электрическое кресло (для казней) являются изысканными символами демократии и свободы. В Венгрии и Англии, в Чехии и Польше – везде одно и то же. Буржуазные убийцы не отступают ни перед каким позорным деянием. Для укрепления своего господства они поддерживают шовинизм и организуют чудовищные еврейские погромы, оставившие далеко за собою погромы, организованные царской полицией… И когда польская реакционная и „социалистическая“ сволочь перебила представителей русского Красного Креста, это было всего капля в море преступлений и жестокостей издыхающего буржуазного каннибализма (людоедства)».

По мере того, как развивается гражданская война, она принимает и новые формы. Когда во всех странах пролетариат угнетен, он ведет эту войну в виде восстания против государственной власти буржуазии. Но вот в одной или другой стране пролетариат победил и захватил в свои руки государственную власть. Что происходит в таком случае? Тогда к услугам пролетариата имеется организованная государственная сила, пролетарская армия, весь аппарат власти. Тогда пролетариат борется со своей буржуазией, которая против него устраивает заговоры и восстания. Но он борется тогда, как государство, с буржуазными государствами. Тут гражданская война принимает новую форму, форму настоящей классовой войны, когда пролетарское государство борется с буржуазными государствами; тут рабочие не просто восстают против буржуазии, а рабочее государство ведет правильную войну с империалистскими государствами капитала. Эта война ведется не за грабеж чужого, а за победу коммунизма, за диктатуру рабочего класса.

Так было и в действительности. После русской октябрьской революции на русскую Советскую власть накинулись со всех сторон капиталисты всех стран: немецкие и французские, американские и японские и т. д. Чем больше русская революция заражала своим примером рабочих других стран, тем теснее сплачивался весь международный капитал против революции, пытаясь создать грабительский союз капиталистов против пролетариата.

Такую попытку сделали капиталисты, по почину умного пройдохи и вождя американского капитала Вильсона, на так называемой мирной конференции в Версале. Они назвали этот разбойничий союз «Лигой Наций», то есть «Союзом Народов». В действительности же это есть союз не народов, а капиталистов разных стран и их государственных властей.

Этот союз есть нечто вроде попытки создать всемирный чудовищный трест, который опутывал бы всю нашу планету, который бы эксплуатировал весь мир и, с другой стороны, который бы повсеместно подавлял самым свирепым образом возмущение рабочего класса и его революцию. Разговоры о том, что этот союз учреждается для дела мира, – пустая басня. Настоящая его цель двояка: беспощадная эксплуатация всего мирового пролетариата, всех колоний и их колониальных рабов и удушение развивающейся мировой революции.

Первую скрипку в «Лиге Наций» играет Америка, которая, страшно разбогатела за время войны. Америка сейчас является кредитором всех буржуазных государств Европы. А затем Америка еще и потому сила, что у нее есть сырье, топливо и хлеб. Этим она хочет держать в зависимости от себя всех остальных разбойников. В «Лиге Наций» ей обеспечена руководящая роль.

Интересно отметить, как руководящая разбойничья политика Соединенных Штатов прикрывалась всякими благородными словами. Вступление ради грабежа в войну шло под лозунгом спасения человечества, помощи, слабым народам и т. д. Соединенным Штатам было выгодно иметь разбитую на части Европу, поделенную на десятки «самостоятельных» по виду, но зависимых от Америки государств. И эта заинтересованность надевала на себя благородную маску «самоопределения наций». Капиталистическая жандармерия, белая гвардия и полиция, которые, по мысли Вильсона, должны душить революцию повсюду, подавалась под соусом наказания за «нарушение мира». В 1919 году все империалисты стали вдруг миролюбцами и начали вопить, что настоящие империалисты и противники мира – это большевики. Здесь прямое удушение революционеров шло под маской «мира» и «демократии».

«Лига Наций» уже показала себя, как международный жандарм и палач. Ее деятели задушили венгерскую советскую республику, советскую республику в Словакии. Они душили все время российский пролетариат: английские, американские, японские, французские и проч. войска действовали и на севере, и на юге, и на западе, и на востоке России вместе с палачами рабочего класса. Даже чернокожих рабов напускала «Лига Наций» на русских и венгерских рабочих (Одесса, Будапешт). До каких гнусностей доходит она, видно, напр., из того, что «цивилизованные» разбойники в перчатках держали при себе «Лигу Убийц», во главе с генералом Юденичем, который стоял во главе так называемого «северо-западного правительства». «Лига Наций» все время науськивала Финляндию, Польшу и т. д. на Советскую Россию, устраивала заговоры при помощи консулов иностранных держав; ее агенты взрывали мосты, убивали бомбами коммунистов. Нет такой подлости, на которую не пошла бы «Лига Наций».

Чем сильнее натиск пролетариата, тем сплоченнее становится клика капиталистов. В «Коммунистическом Манифесте», в 1847 г., Маркс и Энгельс писали: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма. Все силы старой Европы соединились для освященной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские». С тех пор прошло много лет. Призрак коммунизма уже стал облекаться в плоть и кровь. И против него идет походом не только «старая Европа», но весь капиталистический мир. Однако «Лига Наций» не в состоянии будет справиться с двумя своими задачами: организацией в единый трест всего мирового хозяйства и повсеместным удушением революции. Даже между крупными державами нет полного единства. Америка стоит против Японии, и обе державы продолжают вооружаться. Смешно думать, что раздавленная Германия будет питать дружеские чувства к «бескорыстным» грабителям Согласия. Значит, остается трещина и здесь. Малые государства воюют друг с другом. Но – что еще важнее – начинается ряд колониальных восстаний и войн: в Индии, в Египте, в Ирландии и т. д. Порабощенные страны начинают войну против своих «цивилизованных» европейских поработителей. К гражданской, классовой войне, которую ведет, пролетариат против империалистской буржуазии, присоединяются восстания колоний, которые помогают подорвать и разрушить господство мирового империализма. Таким образом, система империализма трещит под напором восстающего пролетариата, войн пролетарских республик, восстаний и войн порабощенных империализмом наций, с одной стороны; под влиянием противоречий и несогласий между крупными капиталистическими державами – с другой. Вместо «прочного мира» – полный хаос; вместо обуздания всего мирового пролетариата – жестокая гражданская война. В этой гражданской войне растут силы пролетариата и слабеют силы буржуазии. Ее концом неизбежно будет победа пролетариата.

Конечно, победа пролетарской диктатуры отнюдь не дается даром. Гражданская война, как и всякая другая война, стоит жертв людьми и жертв материальными ценностями. Всякая революция связана с такими издержками. Поэтому, разумеется, на первых порах, когда идет эта гражданская война, то разруха, вызванная империалистской войной, кое-где обостряется еще более. Вполне понятно, что «когда лучшие рабочие, вместо того, чтобы работать или организовывать производство, стоят на фронте с винтовкой в руках и обороняются от помещиков и генералов, то этого страдает фабричная жизнь». Понятно, что все разрушения в гражданской войне являются разрушениями, которые наносят вред. Понятно, что погибшие в ней товарищи – это драгоценнейшая жертва. Но это неизбежно во всякой революции. Во время французской буржуазной революции 1789–1793 г.г., когда буржуазия спаливала французских помещиков, гражданская война сопровождалась большой разрухой. Но зато, когда помещики-дворяне были побеждены, развитие Франции быстро пошло в гору.

Всякому понятно, что при такой громадной революции, как мировая революция пролетариата, когда ломается угнетательский строй, складывавшийся веками, издержки революции особенно велики. Мы видели, что гражданская война ведется сейчас в мировом объеме; частью она переходит в войну буржуазных государств против пролетарских. Пролетарские государства, обороняющиеся от разбойников-империалистов, ведут классовую войну, действительно священную. Но она стоит жертв кровью. И чем шире эта война, тем больше жертвы, тем больше продвигается вперед разруха.

Однако издержки революции вовсе не являются доказательством против этой революции. Веками сложившийся капиталистический строй привел к чудовищной империалистской бойне, в которой были пролиты моря крови. Какая гражданская война сравнится с этим диким разрушением и истреблением всего накопленного человечеством богатства? Ясно, что нужно, чтобы человечество раз навсегда покончило с капитализмом. Ради этого стоит перенести время гражданских войн, проложить дорогу коммунизму, который залечит все раны и быстро двинет вперед развитие производительных сил человеческого общества.