Текст книги "Кто нас встретит на пороге смерти?"

Николай Колчуринский
Кто нас встретит на пороге смерти?

ОТ АВТОРА

(Размышления православного психолога над книгой Серафима Роуза ”Душа после смерти”)

Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное;…время сетовать, и время плясать;…время молчать, и время говорить (Еккл. 3,1–7). В середине 80-х автор этой книги был в восторге от распространявшейся в самиздате книги «Православие и религия будущего» малоизвестного у нас в то время американца, православного по своим убеждениям – о. Серафима Роуза. Поражало то, с каким успехом, как тогда казалось, создатель этой книги решает многочисленные современные проблемы, связанные с религиозным и околорелигиозным опытом, применяя для их решения святоотеческое учение Православной Церкви, ее Священное Предание…

Сегодня речь о другой книге С. Роуза – "Душа после смерти" [1], которая была написана после публикации результатов нашумевшего в свое время исследования врача-психиатра Раймонда Моуди "Жизнь после жизни" [2], в котором анализировался опыт большого числа больных, перенесших клиническую смерть и ряда исследований на эту тему, которые проводились медиками – в основном психиатрами. Плодотворность использования С. Роузом святоотеческого подхода для анализа этой серьезной проблемы также не вызывала тогда у автора этих строк никаких сомнений. Успех С. Роуза в критике нападок на Православие со стороны ньюэйджистов – извне и модернистов – изнутри Православия, казался очевидным[1]1
  Заметим, что и по сей день творения о. Серафима Роуза, (и, в частности, вышеупомянутый труд) очень часто не вызывают никаких сомнений у многих современных читателей и признаются за непревзойденные образцы применения святоотеческого подхода для решения современных, подчас очень сложных проблем, связанных с психологией религиозной жизни.


[Закрыть]. Начиная с 90-х годов эта книга выдержала множество переизданий у нас и за рубежом. Но время идет… На смену восторга от миссионерского эффекта приходит время трезвого рассмотрения содержания этой популярной книги, и связано это с тем, что ее плоды оказываются подчас неоднозначными… Какую, собственно, основную проблему пытался решать С. Роуз?

Глава 1
О сущности необычных переживаний, возникающих в случаях клинической смерти

Главная проблема, стоявшая перед С. Роузом

Итак, в США в середине 70-х годов была издана книга молодого американского психиатра Раймонда Моуди «Жизнь после жизни» [2], имевшая огромный резонанс в США и в мире в целом. Упомянем лишь, что в одной Америке разошлись 2 млн. экземпляров этой маленькой книжки, а после ее появления даже в коммунистическом СССР, по директиве сверху, врачами из Института Психиатрии М3 РСФСР было предпринято секретное исследование предсмертных и прочих психических состояний, связанных с т. н. «клинической смертью» (КС).

Сущность результатов исследования Р. Моуди и целого ряда аналогичных исследований, которые последовали вслед за ним, заключалась в том, что на значительном статистическом материале было показано: у пациентов в состоянии клинической смерти (т. е. при остановке дыхания и сердечных сокращений) возможно появление психических переживаний, которые, как представлялось, являются посмертными. О них больные рассказывали после успешной реанимации, и эти рассказы анализировались Р. Моуди и теми, кто продолжил этот цикл исследований[2]2
  Согласно более поздним данным, полученным психиатрами, ОСП при КС могут наблюдаться в 4 – 12 % случаев КС и относительно независимо от культурно-религиозного фона [4]. С учетом данных М. Роолингза это число может на самом деле достигать примерно 25 % (см. подробнее гл. 6).


[Закрыть]. Совокупность феноменов, впервые подробно описанных Р. Моуди, обозначается теперь в литературе как NDEs (Near death experiences) – околосмертные переживания (ОСП).

Так пишут об ОСП в авторитетном медицинском журнале "Реанимация" авторы одного из относительно недавних обзоров литературы на эту тему С. Парниа и П. Фенвик.

«Прогресс в развитии современных методов реанимации позволил некоторым из критически больных, которые в противном случае должны были бы умереть, быть успешно реанимированными. Некоторые из этих выживших вспоминали необычные переживания, имевшие место в критический промежуток времени. В 1975 году американский врач Раймонд Моуди опубликовал книгу, в которой он собрал информацию о переживаниях 150 человек, которые находились при смерти [2], разошедшуюся большим тиражом. Элементами, повторявшимися в их отчетах, были следующие: видение туннеля, яркого света, умерших родственников, некоего мистического существа, вхождения в иную пространственную область, достижение точки возврата, просмотр всей своей жизни, а также “внетелесный опыт”, при котором люди чувствовали отделение от собственного тела и способность смотреть на себя сверху. Эти повторяющиеся элементы были обозначены как ОСП. Хотя имели место и сообщения о неприятных “кошмарных” переживаниях, большинство из переживших ОСП описывали их как весьма приятные и приводящие к тому, что по их словам, у них вследствие их больше нет страха смерти и имеется более духовный взгляд на жизнь. Эти переживания могут иметь место не только у взрослых, они могут иметь место и у детей, которые при этом оказываются слишком малого возраста, чтобы иметь настоящие понятия о смерти или о состоянии после нее. Хотя такие переживания отмечаются в большинстве из культурных сред, независимо от религиозной веры и представлений о том, что последует после смерти, существуют некоторые культуральные различия в содержании переживаний, а их интерпретации могут отражать религиозные верования» [4].

Предупреждение автора. Встречаясь с изложениями ОСП, мы очень часто встречаемся с информацией (или дезинформацией) в конечной инстанции, непосредственно исходящей от демонов. Такие сведения имеют поразительное свойство распространять так сказать логические'' метастазы'' в умах людей – демоны суть существа, интеллект, сверхъестественные способности, коварство и злоба которых превосходит всякие «естественные» человеческие понятия. Цель их атак при этом как всегда – одна и таже: вера и благочестие. В связи с этим советуем читателям, читающим о современных ОСП (особенно в источниках неправославных), тем более знакомящихся с непосредственными рассказами о них, быть предельно осторожными.

Р. Моуди описал 15 элементов этого комплекса переживаний, встречающихся совместно, однако далеко не у всех пациентов, испытавших ОСП. В дальнейшем мы будем преимущественно останавливаться на тех элементах, которые анализируются в книге С. Роуза и которые возникают после наступления КС. (Об ОСП, предшествующих КС, мы поговорим отдельно в разд. 2 гл. 5).

"Посмертность" этих переживаний констатировалась (и констатируется по сей день) не только в связи с тем, что эти пациенты имели все признаки упомянутой клинической смерти, и их приходилось реанимировать, но и в связи с тем, что после успешной реанимации во многих рассказах пациентов можно было найти повествование о том, что они "по смерти" видели в частности со стороны свое тело как сброшенную одежду (и нередко при этом и свою душу, перемещающуюся в пространстве). При этом они подробно воспринимали "со стороны" также и многие другие события, происходившие около их тела (например, подробности работы медперсонала и т. п.) и впоследствие могли подробно об этом рассказать.

Содержание рассказов часто совпадало с тем, что имело место на самом деле. И все это при том, что во время "клинической смерти" пациенты, судя по внешним признакам, находились без сознания и обычное зрение (глазами) очевидно отсутствовало, кроме того пациенты нередко сообщали о таких деталях и подробностях, которые они вообще не могли видеть при том положении тела, в котором оно находилось. Приведем фрагмент из книги Р. Моуди.

«В нескольких случаях пациенты рассказывали мне, с каким изумлением встречали врачи и другие люди их рассказы о том, что происходило вокруг, пока они были “мертвы”. Так, например, одна девушка рассказывала, что пока она была мертва и находилась вне своего тела, она прошла в другую комнату, где она увидела свою старшую сестру, которая плакала и шептала: “О, Кэтги, пожалуйста, не умирай, пожалуйста, не умирай!” Позже ее сестра была крайне удивлена, когда Кэтги рассказала ей, где она ее видела и что та (сестра) говорила в то время…»

Другой случай: «После того, как все уже было позади, доктор сказал мне, что мое положение в самом деле было почти безнадежным. А я сказала ему: “Да, я знаю об этом”. Он сказал: “Ну откуда ты можешь знать?” На это я отвечала: “Я могу рассказать вам все, что происходило”. Он не поверил мне, и я стала рассказывать все как было с того момента, когда я перестала дышать и до того времени, когда я как бы ходила вокруг по палате. Он был буквально шокирован, когда узнал, что я знаю обо всем, что случилось. Он совершенно не знал, что сказать, но после он еще раз приходил ко мне и распрашивал меня об этом» [2].

Подобные факты были получены весьма многими квалифицированными исследователями ОСП, сведения о них были опубликованы в солидных медицинских изданиях [4] и вряд ли правомерно их игнорировать, как это делают некоторые протестантские авторы [5].

На основе этих часто встречающихся при ОСП фактов многие из исследователей феноменов ОСП сделали вывод о том, что в подобных случаях имел место действительно посмертный опыт, и вывод о том, что этот опыт был опытом реального восприятия, – т. е. не галлюцинаторным или каким-либо иным. Что очень важно, по причине вышесказанного, эти свойства Р. Моуди рядом авторов приписывались и другим психическим переживаниям при ОСП, которые разворачивались во время КС после упомянутых переживаний (видения своего тела со стороны и т. д.). Таким образом, весь опыт этих пациентов в состоянии клинической смерти оценивался как посмертный и как реальный.

Для того, чтобы проиллюстрировать ОСП в развернутом виде, приведем цитату из книги доктора медицинских наук М. Роолингза "За порогом смерти "[3].

«Следующее описание является общим, но оно может иметь некоторые разновидности.

Умирающий обычно слабеет или теряет сознание в момент смерти, и тем не менее, он способен некоторое время слышать, как врач констатирует его смерть. Потом он обнаруживает, что находится вне своего тела, но все еще в той же комнате, наблюдая как свидетель за происходящим. Он видит, как его реанимируют, и часто вынужден обходить других людей, которые могут помешать его наблюдению. Или же он может смотреть вниз на место действия в парящем положении, находясь под потолком. Часто он останавливается, как бы плавая, позади доктора или обслуживающего персонала, смотрит вниз на их затылки, когда они заняты оживлением его тела. Он замечает тех, кто находится в комнате, и знает, что они говорят. Он с трудом верит в собственную смерть, в то, что его тело, которое ему прежде служило, теперь безжизненно. Чувствует он себя превосходно! Тело оставлено, словно какая-то ненужная вещь. Постепенно привыкнув к этому необычному состоянию, он замечает, что у него теперь новое тело, которое кажется реальным и наделенным лучшими способностями к восприятию. Он может видеть, чувствовать, думать и говорить как и прежде. Но теперь приобретены новые преимущества. Он замечает, что его тело обладает массой возможностей: перемещения, чтения чужих мыслей; способности его едва ли не безграничны. Затем он может услышать необычный шум, после чего видит себя проносящимся по длинному черному коридору. Его скорость может быть и быстрой, и медленной, но он не задевает стен и не боится падения. По выходе из коридора он видит ярко освещенную, изысканно-прекрасную местность, где встречается и разговаривает с умершими ранее друзьями и родственниками. После этого он может быть опрошен существом из света или существом из тьмы. Эта местность может быть невыразимо чудесной, часто холмистым лугом или прекрасным городом; или же невыразимо отталкивающей, часто подземной тюрьмой или гигантской пещерой. Вся жизнь человека может быть прокручена назад как мгновенный обзор всех главных событий, словно бы в ожидании суда. Когда он прогуливается вместе со своими друзьями или родственниками (часто его родители пребывают в хорошем состоянии), обычно встречается барьер, который он не может переступить. В этот момент он обычно возвращается и внезапно снова находит себя в своем теле, и может чувствовать толчок применяемого электротока или боли в груди из-за надавливания на нее.

Эти переживания, как правило, сильно воздействуют на жизнь и поведение личности после оживления. Если ощущение приятное, то человек не боится умереть еще раз. Он может ожидать возобновления этого ощущения, особенно стою момента, когда познал, что смерть сама по себе безболезненна и не внушает страха. Но если он пытается поведать об этих ощущениях своим друзьям, то его рассказ может быть воспринят или с насмешкой, или с шутками. Найти слова, чтобы описать эти сверхъестественные события, достаточно трудно; но если он будет осмеян, то впоследствии сохранит случившееся в тайне и больше не станетупоминать об этом. Если же происшедшее неприятно, если он пережил осуждение или проклятие, то скорее всего он предпочтет оставить это воспоминание в тайне» [3].

Все существо главной проблемы, которая стояла перед С. Роузом, как апологетом Православия, заключалось в том, что характер опыта современных ОСП часто весьма резко расходился по своему содержанию с теми переживаниями, которые должен испытывать человек после смерти, согласно Св. Преданию Православия. На основе результатов исследования Р. Моуди и других легко строилась концепция, согласно которой после смерти нет частного суда, и человека после наступления смерти неизменно ждет некоторое весьма приятное состояние души, независимо от его религиозных убеждений и характера проведенной им земной жизни. «Я теперь больше наслаждаюсь жизнью, потому что я не боюсь будущего» – как заявил один больной после нескольких пережитых ОСП [3]. К подобным выводам приходили многие пациенты, пережившие ОСП и даже некоторые исследователи этих переживаний.

Результаты исследования Р. Моуди подтверждались результатами аналогичных исследований других авторов[3]3
  Но не всех, доктор медицинских наук М. Роолингз приходит к другим выводам – об этом речь впереди – в гл. 6.


[Закрыть], хорошо вписывались в рамки представлений широкого религиозного течения «Нью эйдж» и могли рассматриваться его адептами как фактическое опровержение учения Православной Церкви.

Перед о. Серафимом Роузом таким образом встала серьезная апологетическая задача и решать ее надо было быстро – разлагающие последствия выводов, которые делались на основе работ Р. Моуди и подобных могли быть очень чувствительными…

Прежде чем пытаться анализировать то, по какому пути пошел С. Роуз, остановимся подробно на двух важных понятиях, которыми он пользовался, точнее на том, как эти понятия интерпретируются в Св. Предании Православия.

Телесная смерть и материалистическая наука

Вопрос: Какая смерть произошла от греха Адамова?

Ответ: Двоякая: телесная, когда тело лишается души, которая оживляла его…

Пространный христианский катихизис

Наша экспедиция с утра бродила по лесу,

Искала экспедиция весь день дорогу к полюсу.

И каждый в экспедиции, конечно, был бы рад

Узнать, что значит "полюс" и с чем его едят.

Б. Заходер

В предании Православной Церкви содержится вполне определенное учение о телесной смерти. Для выяснения необходимых нам аспектов этого учения приведем несколько цитат из книги прп. Иоанна Дамаскина «Точное изложение Православной веры», которая является несомненным образцом святоотеческого Православного предания и признается Православной Церковью в качестве вероучительного эталона.

Каждый в отдельности человек, состоя из двух естеств – из души и тела – и имея их в себе в неизменном виде, справедливо может называться (состоящим из двух естеств), ибо и после соединения (души и тела) сохраняет естественное свойство каждого из них Ибо тело (и после соединения с душой) не бессмертно, но тленно; также и душа (и после соединения с телом) не смертна, но бессмертна; и тело не становится невидимым, равно и душа не становится видимою телесными очами. Душа имеет способность понимания, одарена разумом, бестелесна; тело же грубо, видимо и неразумно. А что противоположно между собою по своей сущности, то – не одного естества. (Кн. 3, гл. 16) Душа же соединяется с телом вся со всем, а не часть с частью; и не содержится им, а его содержит, как огонь железо, и, пребывая в нем, производит свойственные ей действия. (Кн. 1, гл. 13)

Ибо если смерть определяют, как разлучение души от тела, то воскресение есть, без сомнения, вторичное соединение души и тела и вторичное восстановление разрушившегося и павшего живого существа. (Кн. 3, гл. 27)

Слово тленность имеет два значения. Прежде всего, оно означает страдательные состояния человека, каковы: голод, жажда, утомление, прободение гвоздями, смерть или разлучение души с телом, и тому подобное. (Кн. 3, гл. 28)

Душа есть сущность живая, простая и бестелесная; невидимая, по своей природе, телесными очами; бессмертная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры; она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения. (Кн. 2, гл. 12)

Таким образом, мы можем четко констатировать, что, согласно учению Православия, душа, будучи нетелесным, нематериальным в традиционном понимании объектом, в обычном состоянии жизни человека соединена с телом. Ее отделение от тела собственно и называется смертью. Явные признаки жизни в человеке в обычных условиях – есть следствие того, что душа пребывает в теле и оживляет его.

Из того, что душа не является частью материального мира, вытекает, что все попытки объективной непосредственной констатации ее наличия в человеке обречены на неудачу. Точно так же как и попытки непосредственной констатации ее отсутствия в теле или исхода из тела – т. е. смерти.

Наличие или отсутствие души в теле человека, таким образом, может быть констатировано только по некоторым косвенным признакам.

Очевидно, что таким надежным косвенным признаком присутствия души в теле является наличие очевидных признаков жизни в теле – напр., дыхания и сердцебиения, как это вытекает из последней приведенной цитаты из Иоанна Дамаскина. "Дыхание есть существенный очевидный признак жизни… До оставления душею тела дыхание служит признаком присутствия души в теле…" – писал святитель Игнатий Брянчанинов в «Прибавлении к "Слову о смерти"» [20, С. 295].

Что касается косвенных признаков смерти, то о них Св. Предание умалчивает: смерть человека – таинство. По-видимому, абсолютно достоверным признаком смерти является лишь разложение трупа, впрочем, даже этот признак смерти оспаривался святителем Иннокентием Херсонским [21].

Медицинская наука, ориентирующаяся в основном на философию материализма, пользуется косвенными и достаточно условными признаками констатации смерти человека. И эти признаки меняются со временем.

В XIX веке наличие жизни в теле умирающего определялось врачами по наличию пульса, а также прикладыванием к его губам зеркала: в том случае, если обнаруживалась испарина, констатировалась жизнь, а при отсутствии – смерть. В 70-е годы XX века медики научились возвращать к жизни людей с отсутствием этих признаков (в значительном проценте случаев). На смену пришел другой критерий смерти. Как учили в МГУ автора этих строк, наличие жизни или ее отсутствие определялось по наличию/отсутствию волновой электрической активности головного мозга пациента по данным электроэнцефалограммы (ЭЭГ), которая исчезает через 10–20 сек. после остановки дыхания [4]. Эту ситуацию называли "смерть мозга". И если человека удавалось реанимировать из того состояния, когда датчики ЭЭГ уже ничего не регистрировали, то такая ситуация воспринималась как сенсация или даже как воскресение из мертвых. (Свидетелем такой сенсации в Институте нейрохирургии был автор этих строк.) В СШАв это время считалось, что за наступлением т. н. клинической смерти (проявляющейся в остановке дыхания и сердцебиения) следует промежуток времени в 4 минуты, и в это время возможна реанимация при помощи различных средств и методов [3]. Американцы утверждали, что за пределами этого промежутка начинается смерть биологическая, из которой вернуть человека обратно может только чудо [3]. Тем не менее, уже в то время отмечались отдельные случаи "возвращения обратно" и у больных, пересекших этот временной порог.

Методы реанимации все время совершенствуются. На современном этапе развития медицины положение таково: существуют случаи оживления в ситуациях, когда отсутствовали признаки активности мозга (по данным ЭЭГ) в течение около 2-х часов [4].

Даже материалистам понятно, что смерть – состояние, из которого уже не возвращаются средствами медицинской науки и техники. Но определить это состояние у материалистической медицины нет никаких возможностей. Юридическая смерть по-этому определяется, как то, что "наступает, когда тело не реагирует на реанимацию" [3 – С. 32]. Таким образом, онтологический смысл понятия "смерть" растворяется в эмпирическом опыте реанимационных процедур, прогрессивно развивающихся из года в год. Какие из этого могут происходить юридические коллизии – очевидно. Понятие смерть для материалистов недоступно, так же как понятие жизнь и сознание (см. подробнее [22]). И по сей день остаются абсолютно справедливыми слова святителя Иннокентия Херсонского, сказанные еще в XIX веке: "Подивитесь же, братие мои! Все мудрецы и естествоиспытатели не могут сказать определительно, в чем существо смерти, не могут нередко сказать даже того, последовала ли смерть такого-то человека действительно "[21].

Отсутствие души в теле столь же не доступно для обнаружения физиологическими средствами, как и присутствие. Существует и проблема определения того, когда тело живо и когда нет. Если дышит – то да, а если нет?..

Таким образом, при помощи средств и методов физиологии практически невозможно определить момент смерти в – частности у тех пациентов, которые находятся в состоянии КС.

И поэтому нет никаких физиологических гарантий, что пациенты Р. Моуди претерпевали смерть, равно как и противоположного. Но возможно, кто-то возразит, указав на то, что в работе Р. Моуди были констатированы факты необычного восприятия в начале КС пациентами своего тела и событий, связанных с телом, "со стороны". При этом последовательность образов часто весьма точно воспроизводила детали того, что имело место на самом деле. Именно эти факты приводили многих людей, перенесших клиническую смерть к изменениям мировоззрения. Действительно, эти факты не оставляют от материализма камня на камне [4]. Но можно ли объяснить эти восприятия иначе, чем выходом души из тела? На первый взгляд нет. Однако другое объяснение возможно – к этому вопросу мы скоро вернемся.