Текст книги "100 великих тайн Востока"

Секреты племен и народов

Алтайская принцесса с плато Укок

Одним из чудес XX века стали обнаруженные при раскопках кургана на Алтае в конце 1990-х гг. прекрасно сохранившиеся мумии мужчины и женщины, получившие впоследствии прозвища «алтайская леди» и «рыжий воин». Они умерли весной, приблизительно в VI–III вв. до н. э.

Скудная растительность высокогорного алтайского плато Укок (около 3 тыс. м над уровнем моря) еще только начинала просыпаться после суровой зимы. Перед захоронением женщине сделали трепанацию черепа: была удалена часть костей, мозг вынут из черепной коробки, а образовавшееся пространство заполнено смесью шерсти и рубленых веточек курильского чая. Ее тело было подвергнуто бальзамированию. На правой руке – татуировка, изображающая каких-то животных. «Алтайская леди» была одета в шерстяную юбку и шелковую блузу, сверху – шуба.

Так принцесса Укока выглядела при жизни

Тело поместили в деревянную колоду – аналог саркофага, что свидетельствовало о высоком социальном статусе женщины. У «рыжего воина» удалены все внутренности, но мышцы не тронуты. Его волосы были заплетены в две косы (они даже сохранили свой цвет), а сам он облачен в длинную дубленую шубу, шерстяные красные штаны, шапку и войлочные сапоги. Воин был вооружен коротким деревянным кинжалом и настоящим боевым чеканом – остро наточенным топориком. Рядом аккуратно сложен нехитрый домашний скарб. Как и дама, мужчина погиб молодым – в 25–30 лет – и был невысок, не выше 1,6 м. Он лежал в деревянном срубе. Тут же находились останки нескольких лошадей.

…В могилах постепенно накапливалась влага: они были очень глубокие (к останкам вели лестницы), а процесс похорон длился несколько месяцев. Доступ на плато Укок имелся только летом: нелегко пробраться через глухие голые скалы и гигантские валуны, изрезанные рекой Акалахи…

Рядом с мертвыми телами стояли столики с посудой и едой. Дно и стены захоронения были выложены деревянными брусками. Сверху этот «сруб» засыпали мелкими, а затем крупными камнями. Высота насыпи составляла 100 м. Летний период продолжается в этих местах всего дней 15 в году, в июле. В июне – еще снег, а в августе – уже снег. Во время летних дождей захоронение заливалось водой – известно, что дерево задерживает влагу. Затем эта вода замерзала. Так образовалась ледовая линза, которая и позволила сохраниться погребенным телам на протяжении тысячелетий.

Находку, сделанную археологами Натальей Полосьмак и Вячеславом Молодиным, можно было бы назвать счастливой случайностью: этот курган был разграблен еще в древности, но сами мумии уцелели. Обе мумии были подвергнуты предварительной консервации и отправлены в Москву. После многомесячного бальзамирования в созданном при Мавзолее Ленина НИИ биоструктур, мумии «переехали» в новосибирский Академгородок, где подверглись тщательному изучению, что позволило сделать множество научных открытий в области генетики, химии, минералогии. Ученым из почти 30 исследовательских российских и зарубежных организаций, принимавшим участие в научной работе, даже удалось получить и исследовать ДНК мумий и подтвердить гипотезы этнографов и антропологов, что в древности Южную Сибирь населяли народы смешанного европеоидно-монголоидного типа. Но самое главное, обнаружено сходство генотипов пазырыкцев – а людьми именно этой археологической культуры были «алтайская леди» и «рыжий воин» – и современных северных селькупов, проживающих ныне на севере Томской области.

Это заставляет по-новому взглянуть на происхождение и историю народов Севера. Ученым удалось также начертить некое филогенетическое дерево, которое указывает на общих для многих евразийцев предков.

Впрочем, труднодоступное плато Укок и раньше преподносило ученым сюрпризы. Здесь в уникальных климатических условиях высокогорья сохранились сотни археологических памятников. И самыми яркими стали открытия и находки, сделанные в неразграбленных курганах скифо-сибирской эпохи. Вскрывая погребальные камеры, археологи обнаруживали линзы льда, благодаря которым сохранились изделия из ткани, войлока, различная органика, останки лошадей и человеческие мумии. На некоторых деревянных предметах даже краска окончательно не разрушилась. И разве не поразительно, что наскальные изображения Укока (а здесь их более 50) «скопированы» в пещерах Испании и Португалии? Иконография франко-кантабрийских рисунков конца древнекаменного века аналогична алтайской.

Открытия следовали одно за другим. Был, например, разгадан рецепт сложного бальзамирующего состава, в основу которого входила ртуть, и способ нанесения татуировок, которыми украшали себя пазырыкцы.

Оказалось также, что пазырыкцы покрывали золотой фольгой деревянные изделия, а сама фольга изготавливалась химическим методом – амальгированием (до сих пор считалось, что этот способ был изобретен лишь в XIX в.). Шубы, в которые были одеты погребенные, вообще уникальны: такого вида одежды, изготовленной почти 3 тысячи лет назад, нигде в мире больше не сохранилось.

Уникальным оказался и состав красителей, применявшихся для отделки этих шуб. Было установлено, что пазырыкцы использовали естественный минеральный краситель синего цвета – вивианит; создавали мази на жировой основе с применением многосоставных красящих веществ для защиты кожи лица в экстремальных условиях высокогорья, а также для нанесения рисунка и раскраски лиц.

Кстати, то, что захоронение было сделано весной, удалось узнать по содержимому желудков лошадей: в них находились остатки весенних трав и цветов и даже личинки насекомых. Великая скифянка умерла как обычная земная женщина. Кто предал ее земле со всеми почестями? Куда делось в конце концов мифическое золото скифов, которое ищут уже много веков? На эти вопросы еще предстоит ответить.

Кто вы, айны?

«…В нынешнем, государь, в 711 году, мы, рабы твои, с Большой реки (Камчатки. – Н.Н.), августа с 1-го числа, в ту Курильскую землю край Камчадальского носу ходили; и с того носу мы, рабы твои, в мелких судах и байдарах за переливами на море на островах были…»

Козыревский поднимает голову от бумаги, прислушивается к шуму дождя за бревенчатыми стенами наскоро срубленной избы. Он словно вновь перенесся в тот день, когда вместе с Данилой и двенадцатью казаками добрался до курильской Лопатки, от которой за полосой воды, прямо на полдень, виднелся скалистый берег, как отчалили – и погребли к манящей земле. На этот раз повезло. Оставив байдары сохнуть, пошли берегом и увидели селение – то ли дома, то ли чумы. Навстречу высыпало человек полсотни, одетых в шкуры, облика необыкновенного – волосатые, длиннобородые, но с белыми лицами и не раскосые, как якуты и камчадалы[8]8
  По материалам Б. Воробьева.


[Закрыть].

Мы не утверждаем, что картина, нарисованная нами, в точности соответствует действительной, но документ, из которого взята цитата, существует. Это «записка» казачьего атамана Данилы Анцыферова и есаула Ивана Козыревского, коей они извещали Петра Первого об открытии Курильских островов и о первой встрече русских людей с аборигенами тамошних мест – айнами, прозванными казаками за свою чрезвычайную волосатость «мохнатыми курильцами».

Событие это помечено летом 1711 г. А первые сведения о Курильских островах сообщил еще в 1697 г. «дальневосточный Ермак» Владимир Атласов. Правда, сам он так и не побывал на Курилах, «взыща смерть» в одной из схваток, но дело его довели до конца сподвижники.

Через 26 лет после Анцыферова и Козыревского, в 1737 г., Камчатку посетил Степан Крашенинников, ученик и соратник Ломоносова, член Российской академии наук. Он оставил после себя классический труд «Описание земли Камчатки», где, помимо других сведений, дал подробную характеристику айнов как этнического типа – первое научное описание этого племени.

Век спустя, в мае 1811 г., к курильским берегам пристал русский военный шлюп «Диана» под командованием знаменитого мореплавателя Василия Михайловича Головкина. Будущий адмирал в течение нескольких месяцев изучал и описывал природу островов и быт их жителей. Переводчиком у Головнина служил курилец, то есть айн, Алексей. Нам неизвестно, какое имя носил он «в миру», но его судьба – один из многочисленных примеров контакта русских с курильцами, которые охотно обучались русской речи, принимали православие и вели с нашими пращурами оживленную торговлю.

Такова предыстория научного изучения этого небольшого народа.

Группа айнов в традиционных костюмах. 1904 г.

Айны… Загадочное племя, из-за которого учеными разных стран сломано великое множество копий. Белолицые и прямоглазые (мужчины к тому же отличаются сильной волосатостью), айны по своему внешнему облику разительно отличаются от других народов Восточной Азии. Они явно не монголоиды, скорее тяготеют к антропологическому типу Юго-Восточной Азии и Океании. Охотники и рыболовы, на протяжении веков почти не знавшие земледелия, айны тем не менее создали необычную и богатую культуру. Их орнамент, резьба и деревянная скульптура удивительны по красоте и выдумке; их песни, танцы и сказания талантливы, как всякие подлинные творения народа.

Аборигены Японских островов, Южного Сахалина и Курил, айны называли себя различными племенными именами – «соя-унтара», «чувка-унтара». Слово «айну», которым их привыкли называть, вовсе не самоназвание этого народа, оно означает только «человек». Японцы называли айнов словом «эбису».

Факты культурной истории айнов многочисленны, и, казалось бы, можно с высокой степенью точности вычислить их происхождение. В незапамятные времена всю северную половину главного японского острова Хонсю населяли племена, являющиеся или прямыми предками айнов, или стоявшие по своей материальной культуре очень близко к ним. Основу орнамента айнов составляли два элемента – спираль и зигзаг. Основой айнских верований был первобытный анимизм, то есть признание существования души у любого существа или предмета; наконец, достаточно хорошо изучены общественная организация айнов и способ их производства.

Такой же орнамент широко применялся в искусстве жителей Новой Зеландии, маори, в декоративных рисунках папуасов Новой Гвинеи, у неолитических племен, живших в нижнем течении Амура. Что это – случайное совпадение или следы существования в какой-то отдаленный период определенных контактов между этими племенами.

Поклонение медведю, его культ были распространены на обширных территориях Европы и Азии. Но только у айнов женщины-кормилицы вскармливали медвежонка грудью! Особняком стоит и язык айнов. Одно время считалось, что он не находится в родстве ни с каким другим, но сейчас некоторые ученые сближают его с языком малайско-полинезийской группы.

Приведенные примеры говорят об одном: факты, которыми мы располагаем в отношении айнов, противоречивы, порой трудно объяснимы, а иногда необъяснимы вовсе.

Главная историческая проблема, возникающая в связи с айнами, – вопрос их культурного и расового происхождения. Следы существования этого народа, неолитические стоянки, обнаружены на Японских островах. Именно там зародилась так называемая дзёмонская культура, или культура «веревочных узоров», носителей которой ныне все чаще отождествляют с древними айнами.

Начало научному изучению дзёмонских стоянок было положено немецкими археологами Ф. и Г. Зибольдами и американцем Морсом. Зибольды утверждали, что дзёмонская культура – творение рук древних айнов. Морс был осторожнее, но тоже подчеркивал, что дзёмонский период существенно отличается от японского.

Для японцев айны были всегда только варварами, о чем свидетельствует, например, запись японского хрониста, сделанная в 712 г.: «Когда наши возвышенные предки спустились на корабле с неба, на этом острове (Хонсю. – Н.Н.) они застали несколько диких народов, среди них самыми дикими были айны». И вот неожиданность: вдруг выясняется, что предки этих «дикарей» задолго до появления на островах японцев создали культуру, художественными произведениями которой может гордиться любой народ! Именно поэтому официальная японская историография предпринимала попытки отождествить создателей дзёмонской культуры с предками современных японцев, а никак не с айнами.

Между тем изучение дзёмонских стоянок продолжалось, накапливался солидный фактический материал, и на сегодняшний день ученые располагают довольно подробной картиной жизни «протоайнов».

Большинство специалистов утверждает, что предки айнов не были знакомы с земледелием и скотоводством и даже в более поздней фазе развития их значение было не столь велико, как значение охоты и рыбной ловли.

Одним из доказательств того, что дзёмонский человек интенсивно занимался собирательством, – груды раковин, которые часто находят возле его стоянок. Многие из них сейчас раскопаны, а некоторые реконструированы и служат своего рода наглядными пособиями при изучении условий жизни дзёмонцев. Иногда их поселения располагались в пещерах, но в большинстве своем люди дзёмона жили в полуземлянках, какие строили, например, в Северном Китае на протяжении всего неолита. Расположение столбов, подпиравших крышу, указывает на то, что она была конической, если основой постройки являлся круг, или пирамидальной – когда в основе располагался четырехугольник. Во время раскопок не найдены материалы, которыми могла бы покрываться крыша, поэтому можно лишь предполагать, что для этой цели использовались ветки или тростник. Очаг, как правило, располагался в самом доме (только в раннем периоде он находился снаружи) – вблизи стены или посредине. Дым выходил через дымовые отверстия, которые делались на двух противоположных сторонах крыши. Очаг чаще всего закапывали в пол и обкладывали крупными камнями. Позднее дзёмонские дома отошли от типа полуземлянок – их пол располагался уже на уровне земли и был вымощен камнем.

Орудия и оружие дзёмонцев делались из обсидиана, которым богаты Японские острова. Из оружия незаменимы были лук и стрелы. Стрелы, как предполагают, были отравленными (айны и позднее употребляли для этой цели молотый корень одного из видов полыни). Высокого развития достигало производство гарпунов и удочек, изготовлявшихся из оленьих рогов.

Термин «дзёмон» в дословном переводе с японского означает «веревочный узор»: узор, которым дзёмонцы украшали свою керамику, наносился с помощью обыкновенной веревки. Посуда делалась вручную, без гончарного круга. И все же керамике дзёмона отводится особое место в истории первобытного искусства.

Вообще достойно восхищения, что айны – собиратели и охотники – достигли таких высот в искусстве. Их фольклор, резьба и скульптура, мелодии и танцы необычайно красочны и своеобразны. А орнамент, которым они украшали и посуду, и ткани, и резьбу, позволил ученым выдвинуть гипотезу, что они – потомки древних племен, родственных австралийцам и меланезийцам.

«Одним из веских доводов в пользу такого утверждения, – пишет академик А.П. Окладников, – послужила орнаментика современных айнов и древнего населения Японских островов, в основе которой лежит кривая линия, конкретно – спираль».

Как и второй элемент айнской орнаментики – зигзаг, спираль есть не что иное, как изображение змей. И восходит эта символика к глубокой древности, к айнской мифологии, в которой рассказывается о небесном змее, спустившемся на землю в сопровождении своей возлюбленной, богини огня.

Мы говорили, что основой религиозных воззрений древних айнов был первобытный анимизм. А небольшие антропоморфные фигурки, которые находят в захоронениях дзёмонцев, ясно указывают на веру в существование некоего божества в человеческом облике. Поначалу это были очень простые изделия с четко обозначенной головой, телом и руками, но без признаков пола. По мере развития дзёмонского общества фигурки моделировались яснее, приобретали все более изящные формы, а грудь их указывала на то, что изображенные особы женского пола. Предполагают, что они символизировали мать богов, владычицу рыб и зверей. Такая вера существовала в обществах, еще не порвавших с матриархатом.

Жизнь современных айнов разительно напоминает картину жизни древних дзёмонцев. Их материальная культура на протяжении минувших столетий изменялась незначительно. На Курильских островах айны до конца XIX в. жили в полуземлянках дзёмонского типа. В самой Японии они их больше не строят, но архитектура айнов и сегодня отличается от японской, а дома обладают одной общей чертой с хижинами дзёмонов – они опираются на столбы, тогда как постройки японцев поставлены на прямоугольную раму, положенную на землю. Сохранили айны и пирамидальную форму крыши. Эти различия явно обозначают традицию и не могут быть объяснены лишь различиями в уровне строительного мастерства.

Айнов осталось немного. В 1920 г. их насчитывалось около 17 тысяч, из которых большая часть жила на Хоккайдо.

Айны и теперь очень религиозны. Традиции анимизма у них по-прежнему главенствуют, и айнский пантеон состоит в основном из «камуи» – духов различных животных, среди которых особое место занимают медведь и касатка. Особняком стоит Айойна, культурный герой, создатель и учитель айнов. Немалую роль играет культ змеи, связанный с женским божеством солнца, а также другое женское божество – «унти-камуи», богиня очага, к которой, в отличие от других божеств, можно обращаться непосредственно.

Обрядность айнов сложна; особое место в ней занимают «инау», выполняющие роль посредников, которые «помогают» айнам общаться с богами. Большинство «инау» антропоморфны и украшены пучками длинных стружек.

Наибольший интерес в айнской обрядности вызывает «медвежий праздник». Подобное событие случалось нечасто. Предназначенный для обряда медведь воспитывался с крохотной поры в деревянной клетке и вскармливался, как уже говорилось, грудью женщины. Жертвоприношение совершалось особым образом – медведя удушали между двумя деревянными плахами. Затем тушу свежевали, приготовляли жаркое, и все принимались за трапезу. Происходила она очень торжественно, все присутствующие восславляли медведя и оправдывались перед ним в следующей форме: если б его душа не была высвобождена из тела, разве она могла бы отойти вестником к богам, объяснить им, как преданы им айны и как они заслуживают их защиты?

Таковы айны нового времени; к началу новой эры их культура находилась на неолитической стадии развития, но все же была настолько оригинальна и креативна, что оказала влияние на культуру пришлых племен – японцев. Айнские элементы сыграли существенную роль в формировании самурайства и древней японской религии – синтоизма.

На сегодняшний день неопровержим лишь факт существования самих айнов. Но были ли древние дзёмонцы прямыми предками айнов? Какие узы связывали некогда айнов с племенами южных морей – австралийцами и меланезийцами? Где начало и где конец той спирали, которой айны орнаментировали свои декорации и границы которой пролегали от островов Океании на юге и до урочища Сакачи-Алян в нижнем течении Амура, где уже в наши дни открыты петроглифы, содержащие и зигзаг, и спираль? Словом, вопрос, с которого мы начали свой рассказ: кто вы, айны? – пока остается без ответа…

Гейши – кто они?

Сегодня у всех на слуху суси, сакэ, карате, якудза – японская мафия… Если продолжать, появятся высокие технологии, вездесущие японские туристы, борцы сумо, самураи… Но можно потянуть ассоциации в другую сторону, и тогда вспомнятся воспетая поэтами и художниками Фудзи, чайная церемония, цветущая сакура. И, конечно, гейши. Про все остальные приметы японской культуры мы знаем хотя и немного, но вполне определенно: суси – еда, сакэ – водка, Фудзи – гора, сакура – вишня. А вот гейши…

Японцы, конечно, знают, кто это, но в жизни с ними дело приходилось иметь лишь единицам: их работа стоит очень дорого. За вечер, проведенный в обществе гейши, придется заплатить примерно четверть годового жалованья среднего служащего.

Большинство наших соотечественников (и не только наших – это мнение распространено и на Западе) уверены, что гейши – это просто японские проститутки. Между тем это совсем не так. Рынок сексуальных услуг существует в любой стране, и работа в этой сфере везде примерно одинакова. Есть проститутки – юдзе – и в Японии. Но гейши – совсем другое дело. Даже если юдзе наденет кимоно и сделает прическу, она не станет гейшей.

Начнем с того, что гейша (а правильнее говорить – гейся, поскольку в японском языке нет буквы «ш») – профессия уникальная. Нигде в мире ничего подобного нет. Можно усмотреть некоторое сходство с греческими гетерами, и то с натяжкой.

Девушки в костюмах майко (начинающих гейш)

Слово «гейся» состоит из двух иероглифов: «ся» – человек, «гей» – искусно, изящно. Поэтому гейша – прежде всего человек искусства. Представительницы этой профессии специализируются на развлечении клиентов пением, танцами, игрой на трехструнном сямисене. В обязанности гейши входит поддерживать беседу и вообще сделать застолье приятным. Но главное – гейша, как никто, умеет с сочувствием выслушать мужчину, тонко польстить ему, создать у клиента ощущение собственной значительности. Гейши должны уметь хранить секреты – что бы они ни услышали за столом, они хранят в себе. Поэтому часто их приглашают украсить банкет политиков и дельцов, которые в их присутствии могут, не стесняясь, обмениваться любыми секретами.

Для современного японца гейши – хранительницы традиционных ценностей. Носят они только классическое кимоно (кстати, оно не кроится и не шьется – это цельный кусок драгоценной шелковой ткани, искусно поддерживаемый несколькими поясами), двигаются мелкими шажками, как было принято у красавиц былых времен. На ногах у гейши деревянные сандалии-гэта в виде небольших деревянных скамеечек. Волосы укладываются в замысловатую прическу, которую можно видеть на гравюрах Утамаро и Харунобу (в наше время, впрочем, гейши часто не отращивают собственные волосы до пят, без которых такую прическу не соорудишь, а носят парик).

Первые гейши, как ни странно, были мужского пола. В «цветочных кварталах», где японцы проводили время, отдых включал три составляющие: изысканный стол, светскую беседу и любовные утехи. Любовь обеспечивали юдзе, а культурную программу – гейся-мужчины. Они немного напоминали советских массовиков-затейников: пели, играли на музыкальных инструментах, рассказывали анекдоты для гостей чайных домиков и их подруг (в Японии было принято, посещая веселый квартал, заводить себе одну юдзе на долгий срок: смена партнеров не поощрялась). Первая женщина-заводила появилась в 1751 г., и после этого «прекрасная половина человечества» быстро потеснила мужчин в этом виде услуг. Главными достоинствами женщин-гейся было умение живо и остроумно поддерживать беседу. Они пели, аккомпанировали мужчинам, танцевали. Уже к началу XIX в. термин «гейся» стал обозначением исключительно женской профессии. Мало того: начав со скромной, незаметной роли при нарядных юдзе, гейши со временем превратились в воплощение женственности и утонченности, символ изящества и эротичности. В то же время интимная близость с гейшей была редким явлением. Чтобы стать ее любовником, мало было иметь толстый кошелек: нужно было обладать ики – быть элегантным и утонченным. Обычно постоянным любовником-покровителем гейши становился состоятельный и знатный человек. Такой союз заключался, как правило, по взаимному влечению, положение гейши было подобно положению второй жены.

В отличие от юдзе, которые не имели права покидать «веселый квартал», гейш часто приглашали в дома богатых горожан для участия в мужских вечеринках. Гейши жили общинами «ханамати». Выходя замуж, гейша оставляла профессию. Впрочем, гейши часто имели детей: внебрачный ребенок в Японии никогда не считался позорным явлением.

Наиболее популярной профессия гейши стала на рубеже XIX–XX вв. В это время правительство боролось с проституцией, но утонченные гейши отвоевали себе право на жизнь. Кроме того, к этому времени они стали совершенно необходимы при проведении банкетов. Услуги гейш в это время были необыкновенно популярны. Большую часть времени в веселом квартале мужчины посвящали не сексу, а застольной беседе, поэзии, пению и танцам. Гейши привносили в мужской досуг то, чего не хватало японцу дома: непринужденность, раскованность в атмосфере изысканности. Дело в том, что отношения супругов традиционно строго регламентированы, японская жена почтительна, заботлива и… скучна. Кроме того, излишняя веселость в отношениях между супругами вредит воспитанию детей. С другой стороны, замужние женщины в Японии с пониманием относятся к потребности мужа иметь подругу-гейшу. Японская пословица гласит: «Лучший муж – тот, кто здоров и не мозолит глаза».

Профессия гейш зародилась в столице – тогда это был город Киото. Именно здесь они обслуживали высших чиновников империи. В 1870-е г. правительство переехало в Эдо (Токио), и гейши потянулись за своими клиентами в новую столицу. Но Киото до сих пор их главный город. Здесь находятся и школы будущих гейш. Раньше ученицы – майко – обучались с 7–8 лет. Теперь же, при обязательном среднем образовании, начинают в 15. Чтобы овладеть всеми тонкостями профессии, требуется 5–6 лет. Прежде всего майко постигают главные искусства: умение петь, танцевать и играть на сямисене. Им преподают каллиграфию, рисование, искусство подачи напитков. Но это далеко не все: надо в совершенстве научиться накладывать традиционный грим, носить кимоно, изящно двигаться, проводить чайную церемонию. Но главное, что ценят японцы в гейше, – это умение свободно и остроумно, но при этом почтительно вести беседу на любую тему – от классической поэзии до современной политики. Поэтому майко прилежно поглощают знания: учебный день длится по 12 часов. Кроме того, гейша должна обладать эротическим обаянием. Но это не грубая сексуальность. Даже проводя с ней ночь, мужчина ищет прежде всего не сексуального удовольствия, а утонченной беседы, приобщения к искусству. На овладение мастерством уходят годы. Поэтому самые знаменитые и искусные гейши немолоды. Украсить торжественный обед нередко приглашают даму весьма почтенного возраста.

Обучение стоит очень дорого. В прежние времена все расходы на учебу, приобретение одежды (стоимость кимоно равна цене недорогого автомобиля, а торжественное одеяние стоит не меньше лимузина) и поддержание соответствующего образа жизни брал на себя богатый покровитель. В наше время, когда богатых людей не так много, девушки или их родители сами оплачивают обучение. Иногда в роли спонсоров школ гейш выступают крупные компании или дома якудза. Вложенные деньги окупаются с лихвой: гейши – одна из самых высокооплачиваемых профессий.

Тщательная, многолетняя подготовка, высокое мастерство – залог сохранения высокого статуса гейши в наши дни. Но это и причина умирания профессии: их услуги обходятся слишком дорого. В наши дни число гейш сократилось более чем в 30 раз по сравнению с началом XX в. Потеснили их на рынке развлекательных услуг популярные у молодого поколения девушки-барменши: они тоже способны поддержать беседу с клиентом, подбодрить его сочувственной беседой, а иной раз и оказать услуги интимного характера. Но гейши – символ красоты, утонченности и традиции – до сих пор незаменимы на торжественных мероприятиях. Быть приглашенным на банкет с гейшами – большая честь и для иностранца, и для японца.

В последнее время развивающиеся приморские курорты Японии охотно посылают девушек, желающих стать гейшами, в Киото на учебу. Правда, они учатся всего 1–2 года. Появился и особый вид развлечений на курорте: за небольшую сумму (всего 60 долларов) можно стать гейшей на один день. Желающие получают напрокат кимоно, парик, имитирующий прическу XVIII в., и другие аксессуары гейши, проходят краткий инструктаж и могут прогуляться в таком костюме по улицам городка.