Текст книги "Семейная хроника: сборник рассказов. Том 1"

КЕВДА ПОСЛЕВОЕННАЯ

Я хорошо помню Кевду послевоенную. Мужчины, оставшиеся в живых и вернувшиеся с войны, часто собирались группами, закуривали, и рассказывали, кто и где воевал и какие были суровые условия в конкретных сражениях. Эх, теперь бы заново всё переслушать! Но они навсегда умолкли! Мужчины, многие, даже ходили в военной форме, в солдатских гимнастёрках. И рады бы в другое во что-то переодеться, но не было ничего. Это было и рабочим и парадным одеянием. У кого вернулись с фронта мужики, тем стало полегче жить. Появилась возможность завести в личном хозяйстве какой-нибудь скот. Было кому корм для скота заготовить на зиму. А, у таких, как тётя Таня Асаева, например, никого в доме не добавилось, и жизнь осталась без изменений. Жили они по-прежнему очень бедно. Топить печку зимой приходилось бурьяном, полынью и репейниками, которые не успело занести метелью, и которые торчали ещё из снега. А, что же полынью натопишь?! Она сгорает мгновенно. Даже картошку сварить, и то сколько надо стараться! А если хлебы печь, то приходилось ходить по огородам, собирать «корешки» подсолнухов. Шляпки с семечками осенью срезали, а остальное всё оставалось в зиму. Так называли в Кевде стебли подсолнухов (корни, на самом деле были в земле). Иногда родители заставляли нас и стебли собирать, чтобы использовать их для завалинок, и бедной т. Тане вообще нечем было хлебы испечь!

Встаёт вопрос? А как же дрова, что были в лесу? Попробуй только сруби и получишь 10 лет тюрьмы! Такие вот были времена! А как же жить? А, как хочешь! Ты уже заведомо преступник, если будешь пытаться выжить! У власти были развязаны руки, за любое действие твоё давали срок 10 лет! У нас, например, была скотина, летом родители заставляли сушить этот навоз, и как только начинался дождик, срочно собирали его кошёлкой в назёмник под крышу. А чтобы растопить его зимой мы, дети, летом в каникулы ездили на «тачанках» (одноколёсные тележки) и на тачках (двух колёсные тележки), в лес «Земнишний». Так называли его за большое количество сушняка, за голые до половины деревья (без листьев, как зимой). В лесу вырубали «крючки» деревянные с длинными ручками, и ими обламывали сухие сучья у деревьев. «Крючки» эти были многоразовыми и служили по нескольку раз, т. к. многие ребята топоры брать в лес боялись – лесник может отобрать! А что потом делать дома без топора, когда отберут? У нас всех на всю «ораву» часто был один топор, это наш. Отец нам сделал специально маленький топорик, чтобы легче заготавливать в лесу дрова, и легче прятать этот топорик от лесника. До сих пор интересно, как же эти поездки дозволялись?! Лесник, в те времена, несколько раз останавливал наш «конвой» на «Косишной горе» (это длинная гора, где мы вывозили наверх повозки сообща, по очереди каждому участнику). Особенно было тяжело со стороны «Часовни» (место, где грозой убило несколько человек и там стояли «кресты-часовни»). Каждый раз лесник предупреждал:

– Найду, хоть одну веточку, с зелёными листьями – родителям тюрьма»!

А народу у нас в этих поездках за дровами собиралось порядочно. От «Большой дороги» это были: Коля Васляев; Коля Попов; Витька Батякин; Коля Настин; Шумилкины Володя и Петя; Горнеевых трое – Толя, Шурка, Коля; Кульгины; мы, двое Смирновых – я и Володя; Курдины двое – Коля и Ваня; Блохины; Блинковы.

За лето мы умудрялись навозить приличное количество топки на зиму. Гнилушки с пеньков ночью светились. Это была главная забава – попугать в «кромешной» темноте страшными рожами из гнилушек. Тогда света электрического не было, и вечерами на улицах была «кромешная» темнота.

Однажды мы этот маленький топорик потеряли. Приехали из «Каменного» леса домой, разгрузились, а топорика нет!

Как теперь без него? Его брали в лес всегда. Он был очень удобным. И лёгкий, и задачи все решал замечательно!

Меня снарядили на поиски. Я поехал на велосипеде. Возраст был дошкольный и я крутил педали из-под рамы.

Поехал той же дорогой, которой возвращались из леса. Доехал до «Гаранина сада» – нет! Поехал дальше до края «Каменного» – тоже нет, и обратно.

Возвращаюсь по дороге сзади огородов Бражников порядок и Кузьмичёвка. На огороде Самохиных т. Варя полола картошку, а траву носила телёнку, который был привязан верёвкой к колышку на небольшой «залеже» соседнего огорода. «Залежа» – это часть огорода, отрезанная сельским советом у кого-то, как «лишняя»! Она составляла в длину метра 2. И в ширину на весь огород. Вот такие вот издевательства проводились над людьми! И на этой полоске крутился телёнок Самохиных! Негде привязать. Всё кругом было распахано. Участочек этот у него под ногами был весь вытоптан, как ток. Можно было через поле из отрезанных огородов отвести на выгон к мельнице, но это был бы большой риск. Вездесущие татары могли украсть. Такие случаи были. Т. Варя делала два дела сразу. Полола картошку и подкармливала телёнка. Поднесла, как раз ему охапку бересты (вьюнок), а я в это время проезжал мимо. Она меня остановила:

– Чего потерял?

– Ничего!

– Не «юли»! Говори честно! Тут на «отрезах» топорик маленький валялся. Такой «вострый», как бритва! И такой «ловкий», прямо из рук выпускать не хочется!

– Это, наверно, наш!

Но т. Варя не была бы «Варчёй», если бы не устроила спектакль. Продолжая накалять страсти, она продолжала:

– Я так и подумала. Эт только Минька Смирнов сумет такие «игрушки» делыть!

Отец, небось, столько старалси для вас, ротозеев, в кузнице, сколько сопел, а вы теряете!

– Ну, и где же топорик?

– Я его спрятала. А вот где закопала, не помню! Ну, если поцелуешь, может быть и вспомню!

Я отрицательно покачал головой.

– Ну, как хочешь! Я уж перетерплю, а вот вам всем отец всыпет за топорик! Теперь ждите до осени. Буду картошку копать, может быть, наткнусь!

– А давайте я Вам картошку прополю!

– А чего ж я-то буду делать, если ты всё прополешь? Я же, как и вы, полю по норме, чтобы была свежая трава и для телёнка и для коровы, когда вечером из стада пригонят. И картошку копать не во время нельзя!

Пришлось идти на жертвы. Я согласился. Закрыл глаза, и протянул свою физиономию.

Она меня расцеловала в обе щёки и отдала топорик.

Когда я дома рассказал эту историю, мать воскликнула:

– Ах, «акаянная» такая! Ну, и «Варча»! Она всю бытность такая! Она и в школе всё время что-нибудь отчубучит! Я же с ней училась!

Бабушка Анна, мать тёти Тани Асаевой, летом копошилась в огороде, помогала выращивать картошку. Это была у них главная еда зимой. Родители наши, когда наступали какие-нибудь праздники, заставляли отнести им мясо, в алюминиевой чашке, называемой «котёл». Их было у нас 2 штуки. Одна прописана была у бабушки Стенякиной, другая у нас. Но они, обе, постоянно курсировали, как маятник от часов, то к нам, то к бабушке. Уличная фамилия Асаевых была «Васляновы». Зимой у них было очень холодно дома. Чтобы полынь в печке горела помедленнее, движок прикрывался, и дым шёл через щель в двери. Ставили какую-нибудь обувь, чтобы дверь не держать широко открытой и, таким образом, тепло сохранить побольше, а дым при этом выходил через щель в двери. Всё равно дома было очень холодно! От дыма стены и потолок были чёрные, как лакированные, и сверху были покрыты инеем. Сильно пахло сажей. Бабушка Анна ютилась на печке в «шоболах», так называли в Кевде какую-нибудь старенькую и ветхую одежонку. Обратно со мной домой бабушка Анна присылала яичек. Мать ругала меня:

– Накой, ты принёс!?

– Бабушка Анна велела. Говорит нельзя пустую посуду возвращать – грех!

Вот так они и жили. Кроме кур у них ничего не было. И даже за содержание кур надо было отдавать налог, каким-то количеством яиц. Приезжали из Чембара представители налоговой власти и, вместе с председателем сельсовета, вчетвером ходили по домам и переписывали весь скот на дворе. После очередного такого их визита, вечером пришла тётя Таня и говорит:

– Миньк, ну вот я баба глупая, ты-то мужик умный! Объясни мне – моих кур обложили налогом. За каждую курицу надо сдать столько-то яиц! Это где ж они нанесут столько яиц? Мне самой штоль садится с ними рядом?! Ведь они с зерна и то не нанесут столько яиц! Значит, держать кур, нет никакой выгоды. Чтобы расплатиться с налоговиками, надо ещё подкупать! Это же сплошной убыток!

Даже с таких жителей, как т. Таня со своей матерью (при такой бедности!) брали ещё налог!!! Это же просто страшно подумать, какое было жестокое живодёрство! Это слово в данном случае, как нельзя кстати. Оно означает снятие кожи с живого человека!

– Это, Таня, политика такая! Чембар бы до этого безобразия не додумался сам. Это диктуют сверху. А, попробуй что-то скажи – агитация против власти и 10 лет тюрьмы! Такой политикой они под корень крестьянство подрубят!

Как-то во время описи скота, отец пытался вступить в диалог с налоговиками:

– Вам бы с описью пройти по первым заморозкам – это лучшее время для людей, когда определится точно тот скот, который останется в зиму у крестьянства! Скот, который оставят, определяется кормами, которые удалось людям заготовить для прокорма скота в зиму. А так, чтобы был меньше объём налога, они вынуждены уменьшать количество скота! Надо как-то «понуждать» народ к разведению скота, а не к уменьшению!

На что «налоговики» отвечали:

– Не надо нам диктовать выгодные для вас условия! Мы сами знаем, что нам надо делать!

Значит, получается, что они знали о «выгодных» для крестьянства условиях, но им надо провести сбор налога именно в «НЕ ВЫГОДНЫХ» условиях!

Действительно, как-то вскоре после этого вышла работа Сталина «Перегибы советской власти».

И ещё позже будет сделан вывод: «СССР развалился из-за его собственной системы! Неумелостью руководства и моральным разложением партийной системы!!!» Но до этого будет пролито немало крови, в том числе и в Кевде. Эти кровавые события описаны мной ранее в рассказе «Кевденский политех». Страшное дело, когда в руководство попадают нечестные, корыстные люди, которые, прикрываясь властью, творят свои мерзкие грязные дела, оставляя в памяти у людей только гнев и негодование (события описаны в рассказе «Пожалел»).

Бедственное положение такое было повсеместно. Страдание и бедность в это время были частыми спутниками многих людей. Не случайно в мире родилась поговорка: « Какие пороки мучают Россию? Всего два: дураки-руководители и плохие дороги!».

О руководителях уже сказано. Хочется в подтверждение второй половины поговорки привести пример о дорогах.

Девочки одноклассницы моих сестёр, Валентины Михайловны и Татьяны Михайловны, жившие в это время в соседнем селе «Сулак», Барышниковы Нина и Валя, поделились своими воспоминаниями. Дословно изложено следующее:

– Много раз перечитали с сестрой твой рассказ «Метель» и погрузились в воспоминания.

В 7-м классе из интерната несколько мальчишек и девчонок отправились домой на зимние каникулы пешком вечером, т.к. некоторые из них учились во 2-ю смену. Добираться надо было пешком. Старшим был одноклассник Тани Осиной, мой сосед в Сулаке. Он нас повёл не обычной дорогой, а через село «Ключи» и другие сёла, считая, что этот путь якобы ближе! Была метель, холод, темень – глаз выколи! Мы шли всю ночь и очень устали. Иногда слышали вой волков. Главным оружием от них было – зажигание спичек! Мы сами, голодные, как волки, с собой ни кусочка хлеба, ни сахара. Откуда?! Мы – интернатовские дети, бедные родители! Мне было 13 лет, вес 33 кг, даже учитывая еще и «2 косы, ниже колен». Старшие из группы говорили нам – главное не уснуть! На привале тормошили – вставайте, идём! Уснёте – замёрзнете! Короче, под утро увидели свет в каком-то доме. Мы оказались около крайних домов Сулака, ближе к Кевде. Я обморозила руки. Меня проводила до дома Шура Обухова, высокая девушка из вашего села. Мои родители не спали.

Мама достала чугуны из печки, чтобы мы умылись тёплой водой, поели и легли спать. Я сунула руки в горячую воду, не могла терпеть! Надо было бы снегом растереть, но не хотела маму расстраивать. И всю жизнь теперь мучаюсь, не могу перчатки надевать. Зимой руки постоянно «ломят», как в деревне говорят. Хожу теперь в варежках самовязанных. Грустная история. Как выживали наши предки? Просто загадка! Сугробы выше крыши! Света, воды в доме не было! Радио уже в наше время провели. Нина, сестра моя, как-то своему внуку, когда он был школьником, стала рассказывать о тяжёлой жизни людей на селе. Отопление – дрова, колодцы в дефиците, т. е. мало воды, в огороде всё надо вырастить, полить, промотыжить, убрать. Общественная работа в колхозе шла параллельно своим личным делам по дому. Надо было обязательно ходить в колхоз на работу. Кроме того содержание домашнего скота, заготовка для него корма и уход за ним… Он немного послушал и говорит:

– Ба, ты вроде бы не до революции родилась, а такие страсти!

Я подписываюсь под каждым, изложенным Вами, словом! Современному поколению трудно понять наше поколение и что у нас на душе. Нас – это тех, кто провёл детство в таких условиях и в те голодные годы. Когда ребёнок ходит ранней весной по огородам и ищет случайно оставшуюся прошлогоднюю картошку под снегом. Потом её с чем-то смешают и получатся оладьи. А на ногах калоши, привязанные дратвой к ногам (суровая нить, просмолённая «варом», служащая для подшивания подошв к валенкам). Откуда оно, здоровье, у нас? В школу с 12 лет в райцентр, за 18 км в интернат ходили пешком, т. к. не было регулярного транспорта! Там в интернате мы, деревенские, понимали, что не так одеты, не так обуты. Смешно выглядели! А, что делать? Отец вернулся с войны без ноги. Пенсия 4 рубля 80 копеек! Слава Богу, что вообще живой!

К изложенному Ниной и Валей Барышниковыми добавлю. Мать наша, уходя на работу, давала задание старшей сестре Валентине Михайловне заготовить для еды крапивы. Валентина собирала нас младших, как наседка цыплят, около найденной молодой крапивы и давала команду:

– Быстро «охруляй» (что означало, окружай!)! Мы понимали без перевода.

Так как с таким заданием на «промысел» выходили не только мы! Надо было успеть собрать, пока тебя не опередили.

Говорят, я в малом возрасте очень любил яйца куриные. Знал наизусть все гнёзда, где неслись куры! Не было таких препятствий, которые я бы не преодолел, чтобы добраться до этих гнёзд! Забирался на чердак конюшенки, и сидел, караулил, когда придёт курица нестись! При взрослом человеке, курица никогда не сядет на гнездо. Но, как говорил брат Володя:

– Его уже и куры, наверно, все знали, привыкли и не боялись! Садились на своё рабочее место, а он от нетерпения, забирался эпизодически под курицу с проверками – снеслась или нет! Сердитые куры клевали в ручонку, но не уходили, наверно, понимали обстановку и прощали нетерпеливость. Я лихо расправлялся с ещё тёплым яйцом и с перепачканной физиономией убирался к следующей добыче!

Говорят, что эти, разбойные налёты на куриные гнездования, я начал с 2-х летнего возраста.

Валентина, старшая сестра, как-то заметила:

– В это время ты был очень продуктивным! Столько раз приходилось стирать на речке твои штанишки!

Володя добавил:

– Да, уж! Наверно поэтому и речка вся обмелела! Всю «тиной» затянуло!

Несколько позже начнутся заготовки продовольствия на зиму. В осеннюю пору, когда созревали яблоки, я собирал их и заготавливал на суровую пору, заталкивая в копны с сеном. Места захоронений, как у белок, вероятно, забывались. Зимой, когда отец ходил за сеном, он натыкался на такие «клады» и у нас были маленькие праздники из мороженых яблок!

Наша команда под руководством Валентины. Слева направо: Валя, Таня, Коля, Володя

Молоко для длительного хранения убирали в погреб, куда в конце весны загружали снег и он хранился там до средины лета. Молоко хранилось в глиняных горшках, с деревянными кружками сверху. После утреней дойки, молоко временно находилось в сенях. Когда заканчивался завтрак, всё что оставалось после него, выносилось в погреб на снег. Однажды, под кружочком одного из горшков, уровень сливок был на «вершок» (это два пальца) ниже нормы. Мать спросила всех за завтраком:

– Почему сливок меньше нормы? Воцарилась тишина. Я ответил за всех:

– Это муха съела.

Большой, заполненный народом стол, был по-прежнему погружён в тишину. Для большей убедительности матери, я добавил:

– Я даже слышал, как она «чавкала»!

Всем всё стало ясно, какая это была талантливая «муха», способная даже снимать деревянный кружочек с глиняного горшка! Дружный хохот всех за столом, разбудил вовремя совесть у «мухи» и она больше не прилетала.

После «мухи» у нас жил некоторое время «шмель», который любил таскать горячую тыкву с общей сковороды. Мать парила её целый день в русской печке. Вечером за столом все ели эту тыкву, обжигаясь, а «шмель» решил, что её можно съесть не обжигаясь. Надо только немного потерпеть, пока остынет. Он старательно носил горячие ломтики тыквы на наличник, который был над окном. Там эта тыква остывала. Володя усёк эту хитрость. Все азартно едят, обжигаясь, а он сачкует и куда-то ещё убегает! Вышел на улицу с проверкой. У окна стояла лестница, а на наличнике лежали ломтики остывшей тыквы. Он собрал всё в чугун и принёс в общую сковороду. Все с удовольствием съели эту добавку. «Шмель» хотел всех удивить своей хитростью, но наличник над окном оказался пустым! Все похохотали, а я пустил слезу с горя. Мать успокоила:

– Не горюй! Завтра напарим два чугуна, все долги свои получишь!

Ещё позже, когда начали ходить в школу, мы употребляли в пищу широкий ассортимент всяких трав: анисим (анис), сурепка, корни лопухов, столбунцы (полевой хвощ), плётки (конский щавель), полевой щавель, ягоды всевозможные.

Так мы выживали после войны.

Чем дальше уходили от войны, тем ситуация с условиями жизни становилась лучше. Наилучшего положения она достигла около 1970 года. Потом пошёл процесс «перестройки» и всё пошло в обратную сторону. Стало всё построенное разрушаться! Разрушена пекарня, пользовавшаяся хорошим спросом у населения не только Кевды, но и у близлежащих сёл и посёлков, за качественную продукцию. Перестал работать кирпичный завод, обеспечивавший нужды и Кевды и всей округи в строительных материалах. Из кирпича своего завода были построены фермы, жилые дома, второй магазин, четвёртая школа, десятилетка с интернатом! До этого были: «Старая школа» для 4 х классного обучения, со школьной библиотекой, «Новая школа» для 7 летнего обучения, огромная школа с пятью огромными классами, со спортзалом, пионерской комнатой, живым уголком. Школа работала в две смены. Рядом была построена 3-я школа на 2 класса. Было много народа, не хватало помещений. У сестры Лиды было три класса учеников её возраста: А, Б, В! Позже была построена ещё 4-я школа для 10 летнего обучения. Всё работало! Теперь ничего нет. Построен был огромный 2-х этажный «Дворец культуры» (к счастью, пока цел и работает). 5 водокачек, закольцованных в единую систему для бесперебойного обеспечения водой всех ферм и водопровода по всем улицам Кевды. Всё разрушено. Нет ферм и не нужны водокачки! Построена огромная кирпичная мастерская, для ремонта техники. Разрушена. Техника пропала, как вода в песок! Сколько было комбайнов, машин, тракторов! Был огромный гараж, столовая для механизаторов – теперь ничего и никого нет! Какие же плюсы от этой перестройки?!

Построена асфальтовая дорога от Чебара до Кевды!! Пущен регулярный транспорт – автобус ходил 4 раза в день! Потом всё реже и реже, а теперь снят с обслуживания населения совсем. Причина – «экономически не целесообразно»! Всё это безобразие с развалом было проглочено населением, как должное! Был замечательный медпункт свой, с квалифицированным обслуживанием великолепным фельдшером – Серафимой Сергеевной Фомичёвой! Разрушено. Теперь для получения медицинской помощи, люди должны ехать в «Чембар», а автобусы уже отменены! Как «удобно» для людей, особенно пожилых! Поэтому население, более половины уже покинуло Кевду, остальные в размышлении! Конторы совхозной нет, разрушена, как нет и самого совхоза. Глава администрации теперь «совмещённый» сразу на много сёл один. Находится он в «Волчкове», около Чембара, т. е. в 18 км от Кевды! Не сходишь оперативно, посетовать на какие-то неурядицы! И то, говорят люди, что глава администрации хороший, так как выхлопотал какую-то фельдшерицу из «Поима» для Кевды! Как, оказывается, легко стать счастливым! Надо сначала на ровном месте потерять все, а потом снова найти! Вот и опять приехали к той справедливой поговорке: «В России две проблемы: дураки руководители и дороги»!

Здорово! Можно ещё одной поговоркой всё объединить: «Страна не пуганых дураков»! Такая разруха произошла не только в Кевде. Это, как эпидемия, стала повсеместным бедствием. Охватило даже татарские поселения «Решетино», «Кутеевку». Казалось бы с более сплочённым населением и, соответственно, более устойчивыми к разрухе. Но, оказалось, такая же полная разруха! «Пропитались», видимо, духом русских! Последние комбинации автобусных маршрутов в Кевду, были с заходом на обратном пути в Сулак и Кутеевку, только далее уже в Чембар. Подсевшие пассажиры из Кутеевки на вопрос – что вам дала перестройка? Ответили:

– Полный развал, дорогой! Когда были коровы на фермах, меняли мясо на солярку. Теперь фермы пустые, скота нет и солярки нет. Поля заросли бурьяном! Даже птицам, летящим на юг, негде сесть подкормиться! Такой безобразий не было даже после войны! Такой поля чернозёмный, выращивать бурьян – вредительство! Над судить такой начальство за это!

Такая же участь коснулась и промышленности. Предприятия, как домино, закрывались одно за другим!

Шесть НИИ США поработали над «программой перестройки» для нашего государства и сработали плодотворно! Честь им и хвала, как сказал Пиманов (ведущий телепередачи «человек и закон»), что так блестяще сработали на своё государство, развалив всю нашу экономику! Но куда смотрела наша Государственная дума, принимая эту программу к реализации?!

Конечно, в результате этой «перестройки», выиграла часть населения, 15 %, превратились в «олигархов». Они захватили всё богатство от остальных 85 % населения России! Разница в доходах тех и других составила сотни и тысячи раз! Стран с такими перепадами доходов в мире нет. Конечно, они эти 15 %, будут кричать, что «всё у нас великолепно»! Так же, «великолепно» и для разработчиков «программы перестройки» из США. Они превратили наше государство в рынок сбыта своей продукции, т. е. мы вкладываем наши средства в их промышленность! «Паралич» нашей экономики оказался настолько эффективным для американцев, что даже хватило места и для продукции китайцев!

Я не открыл Америку, эту картину видно ВСЕМ невооружённым глазом! Не видно этого только нашим руководителям! Почему??? Так не хочется, но приходится соглашаться со словами: «Страна не пуганых дураков!».

Для меня такие отклики людей на мои рассказы – высшая награда, о чём только можно мечтать! Людей, прочувствовавших изложенную, без каких-либо прикрас, реальную жизнь настолько, что захотелось даже заговорить самим! Это замечательно! Пусть для внуков останется след о нас. Может быть, извлекут какие-то выводы из наших ошибок.