Текст книги "Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства"

Вопрос об отмене местничества был возбужден в 1681 году членом одного из знатнейших родов, просвещенным князем В. В. Голицыным, который в этом году руководил совещанием из выборных людей, назначенных для обсуждения военной реформы. Князь Голицын с выборными людьми предложил «для лучшего устроения государевых ратных и посольских и всяких дел» отставить и искоренить все счеты местами. 12 января 1682 года государь обсуждал этот вопрос на соборе из думных чинов, выборных стольников, стряпчих, дворян и духовенства (патриарха, архиереев и архимандритов). Феодор Алексеевич держал речь против местничества. Он указал, что еще великий государь Михаил Феодорович учинил начало отмене местничества тем, что бояре и окольничие, и думные и иных чинов ратные люди во многих разрядах тогда были без мест». При Алексее Михайловиче также в его государевых походах во время войны с Польшей и Швецией «все чины были безместны же и во время того безместия, при помощи Божии, славные над неприятелем победы учинилися. А которые бояре, презрев его государское повеление, всчинали тогда места и тем чинено наказание и разорение отнятием поместий и вотчин». В последующих же походах «между бояры и воеводы, для случаев отечества их, многие быша несогласия и ратным людям теснота и от того их несогласия многий упадок ратным людям учинился, а именно под Конотопом и под Чудновым и в иных многих местах». Возникновение местничества приписано было внушением злокозненного супостата, общего дьявола: он «всеял в незлобивые прежде бывших тогда славных ратоборцев сердца – местные случаи возлюбити, от которых в мимошедшия времена в ратных, в посольских и во всяких делах учинилась великая пагуба и от неприятелей великое умаление». Государь объявил, что он желает «оные разрушающие любовь местничества разрушить и от такого злокозньства разрозненные сердца в мирную и благословенную любовь соединити».

Патриарх отвечал царю резкой речью против местничества: от него «аки от источника горчайшего вся злая и Богу зело мерзкая и всем вашим царственным делам ко вредительному происходило: оно благие начинания, яко возрастную пшеницу терние, подавляло и не чию род со иным родом за оное местничество многовременные злобы имел, но и в едином роде такое же враждование и ненавистить содевались. Аз же и со всем освященным собором не имеем никакие достойные похвалы принести великому вашему царскому намерению за премудрое ваше царское благоволение».

Царь обратился к боярам, чтобы каждый высказал «чистосердечно свою мысль без всякого зазора». Бояре, окольничие и думные люди согласно отвечали: «Чтоб великий государь указал учинить по прошению патриарха и архиереев, и всем им во всяких чинах быть без мест для того, что в прошлые годы во многих ратных, посольских и всяких делах чинились от тех (местнических) случаев великие пакости, нестроения, разрушения, неприятелям радование, а между ними было противное дело – великие, продолжительные вражды».

После этого ответа государь велел принести разрядные книги и сказал: «Для совершенного искоренения и вечного забвения те все прошения о случаях и о местах записки изволяем предати огню, чтоб та злоба и нелюбовь совершенно погибла и впредь не памятна была и соблазна б и претыкания никто никакого не имел. И от сего времени повелеваем боярам нашим и окольничим, и думным, и ближним, и всяких чинов людям на Москве, в приказах и у расправных дел, и в полках у ратных и у посольских и везде у всяких дел быть всем меж себя без мест, и впредь никому ни с кем никакими прежними случаи не считаться и никого не укорять». На это все присутствующие отвечали: «Да погибнет во огне оное, богоненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь да не воспомянется вовеки».

И в тот же день разрядные «записки о местах» были преданы огню в сенях передней палаты дворца. Боярин князь Долгорукий, думный дьяк Семенов, митрополиты и архиепископы «при том стояли, покамест те книги совершенно все сгорели», замечает соборное деяние.

Взамен потерявших значение разрядных книг государь повелел составить официальную родословную книгу «предбудущим родам на память». В основание этой книги положен был «Государев родословец», составленный при Иоанне Грозном. Царь повелел пополнить этот родословец всеми честными и знатными родами, поручив это дело вновь учрежденной Палате родословных дел (под начальством князя Влад. Дмитр. Долгорукого)[121]121
  Родословная книга составлялась по частным родословным росписям, подававшимся по царскому повелению частными лицами в Разряд. Росписи эти приносились в разряд весьма медленно. После нескольких повторных указов подано было с 1682 по 1686 год всего около 600 росписей. Указом 23 сентября 1686 года дальнейший прием росписей и записка их в родословную книгу были прекращены. Но и из числа представленных росписей, говорит Барсуков, едва ли четвертая часть вошла в состав родословной книги. Родословная палата составила (в 1687 году) лишь первую часть этой книги, внеся в нее росписи тех родов, которые включены были в «Родословец» Иоанна Грозного. Родословная книга 1687 года была издана Новиковым, в 1787 году, ровно через сто лет после ее составления, к сожалению, это издание сделано было не по подлинному, а по неисправным спискам.


[Закрыть]. Новая родословная книга делилась на четыре части. В первую часть должны были быть занесены княжеские и иные честные роды, которые были в высоких чинах бояр, окольничих и думных людей, а также все старые роды, которые в царствование Иоанна Грозного служили в близости к государю или в знатных посылках: в посольствах, полках или в воеводах. Во вторую часть входили роды, которые служили в таких же знатных посылках с царствования Михаила Феодоровича и были записаны в десятнях в первой статье дворян. В третью часть записывались роды, которые в тех честных и знатных чинах не были, а числились по десятням в средней да в меньших статьях. Наконец, в четвертую часть вносились все те, кто за службы отцов или за свои пожалован был московскими придворными чинами[122]122
  Соборное деяние об отмене местничества 12 января 1682 года: СГГД. Т. IV, № 130; Соловьев С. М. История России. Кн. III. Т. XIII. С. 875–879; Маркевич А. И. История местничества. С. 572–579. О составлении родословной книги см.: Дворцовые разряды. Т. I. Введение; Барсуков А. Обзор источников и литературы русского родословия (ЗАН. T. LIV). С. 10–11; Лихачев Н. П. Государев родословец и род Адашевых. С. 11, примеч. (ЛЗАК. Вып. IХ).


[Закрыть].

Отмена местничества объясняется упадком боярской знати. Пока эта знать была сильна, она не отказалась бы без борьбы от местничества, поддерживавшего ее значение. В конце XVI века бояре говорили: «то им смерть, что им без мест быть». Но во второй половине XVII века большая часть «стародавных честных родов» уже сошла со сцены. Местнические притязания многих представителей оставшихся знатных родов не имели опоры ни в служебном, ни в материальном их положении. Феодор Шакловитый говорил о старом боярстве, что оно представляет из себя «зяблое упавшее дерево». В царствование Алексея Михайловича выдвинулось много новых дельцов. Канцлеры этого царствования, «великих государевых и посольских дел оберегатели», Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин и Артамон Андреевич Матвеев, были: первый – сыном уездного псковского дворянина, второй – сыном дьяка, служившего в Казанском дворце; прежде чем достигнуть высших чинов, Матвеев долгое время занимал невидную должность полковника и головы стрелецкого. При Феодоре Алексеевиче наибольшим влиянием на дела правления пользовались новые люди, наиболее близкие к царю: Ив. Макс. Языков и Алексей Тимоф. Лихачев, происходившие из незнатного дворянства. Языков, прежде чем сделаться комнатным стольником и затем окольничим и боярином, служил в чине «площадного стольника». «У царя Алексея Михайловича, – говорит проф. Ключевский, – не оставалось старых бояр родовитее князей Одоевских; а он и Одоевским писал, послав что было нужно на вынос и погребение одного из них: “впрямь узнал и проведал я про вас, что опричь Бога на небеси, а на земле опричь меня никого у вас нет”». В боярских книгах можно найти красноречивые отметки в этом смысле. Думные и даже простые дьяки получали поместные оклады по 1350–1500 десятин, а при именах комнатных стольников князей М. Ю. Долгорукого и П. В. Прозоровского, которые потом стали боярами, список 1670 года замечает: «поместий и вотчин нет». Этот упадок старой знати наглядно отразился на генеалогическом составе думы при новой династии. По списку 1668 года из 62 бояр, окольничих и думных дворян можно насчитать не более 28 имен старых фамилий, бывавших в думе при прежней династии, а в 1705 году находим всего 17 членов думы с такими фамилиями среди 52 бояр, окольничих и думных дворян»[123]123
  Соловьев С. М. История России. Кн. III. Т. XIII. С. 822–823; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 388, 509, 892.


[Закрыть].

Местнические понятия, естественно, не сразу изгладились из жизни. Столкновения из-за мест возникали и после соборного приговора 1682 года. Не смея открыто местничаться, знатные люди уклонялись от невместных назначений под различными предлогами, за что подвергались немедленной каре. Так, в правление царевны Софии Алексеевны князь Козловский, чтобы не занять за царским столом места ниже боярина Нарышкина, возвысившегося лишь благодаря свойству с царским домом, отказался под предлогом болезни явиться ко двору. За князем Козловским «два раза посылан был дьяк, но он не поехал, а в третий раз послан дьяк и велено, взяв у него карету, привезть, неволею. Но Козловский вновь отказался за болезнью и был в черном платье, и на дворе у него кареты и лошадей не сыскано, и тогда велено было за непослушание привезти его в простой телеге. И привезен он был к Красному крыльцу, и говорено ему было, чтобы он шел вверх, но он не пошел. И тогда, по государеву указу, из телеги был взят и отнесен в патриаршу крестовую и лежал на полу многое время и у стола не сидел, и велено было его за стол посадить неволей, и он за столом о себе не сидел, а держали его разрядные подьячие. И того-ж числа государи Иоанн и Петр Алексеевич за то его многое их указу ослушание указали честь у него боярства отнять»[124]124
  Валуев Д. Введение. С. 157. Известны и другие случаи местничества за это время. См.: Соловьев С. М. История России. Кн. III. Т. 14. С. 1041.


[Закрыть].

Глава II
Чины и должности

В Московской Руси как должности, так и чины – в современном значении почетных званий – одинаково назывались чинами, многие из московских чинов имели смешанный характер должностей и почетных званий, или званий и сословных наименований. Эти обстоятельства значительно затрудняют их классификацию. Чины-звания постепенно выработались из должностей, утративших первоначальное свое значение, подобно тому как чины современной Табели о рангах выработались из должностей советника коллегии, секретаря коллегии и других, установленных Петром Великим.

Два высших чина боярина и окольничего имели исключительное значение почетных званий. Лица в звании бояр занимали высшие должности по гражданскому и военному управлению и присутствовали в совете государя – Боярской думе. Им поручалось управление главными приказами; они назначались начальниками-воеводами полков, управляли областями в качестве наместников и воевод, вели дипломатические переговоры с иностранными послами. В случае выезда из столицы государь «приказывал боярам Москву», то есть поручал им центральное управление на время своего отсутствия. Бояре, высшие сановники, администраторы и члены совета, вместе с тем, в качестве придворных лиц, принимали участие во всех торжественных событиях царского двора. Они сидели в золотом платье подле государя при приеме и отпуске иностранных послов; в торжественные выходы царя, когда люди разных чинов жаловались к руке, бояре стояли подле государя, а один из них поддерживал его руку, к целованию которой допускались приглашенные. Во время венчания государей на царство бояре стояли на «чертежном месте», особом возвышении в 12 ступеней, приготовлявшемся в Успенском соборе для совершения обряда венчания. Бояре, далее, сопровождали государя в его поездках по монастырям, по загородным дворцам, на охоту. Они же, как лица, пользовавшиеся доверием государя, назначались воспитателями царевичей и состояли при них «дядьками». Жены их назначались к царским детям «мамками». При венчаниях на царство бояре-«дядьки» вели под правую руку наследника престола в церковь.

Лица в звании окольничих занимали должности того же рода, что и бояре, но с меньшим значением. Окольничие самостоятельно управляли многими приказами, иногда же назначались товарищами к боярам, начальникам приказов. При Алексее Михайловиче, с упадком первостепенных родов, чин окольничего, дававшийся преимущественно представителям второстепенной знати, весьма выиграл в своем значении. Окольничим поручалось заведование такими важными приказами, как Большой приход, главное финансовое управление, ведавшее все торговые и таможенные сборы, или Разрядный приказ, главное военное ведомство; в то же время некоторые бояре управляли второстепенными приказами, Ямским или Пушкарским. Подобно боярам, некоторые виднейшие окольничие сосредоточивали в своих руках управление несколькими разнородными ведомствами. Один и тот же окольничий управлял при Котошихине приказом Новой четверти, в который поступали питейные сборы («кружечные дворы»), и приказами Оружейным и Золотого и Серебряного дела. В некоторые приказы, как, например, Разбойный, назначались при Котошихине безразлично как бояре, так и окольничие. Приближенные к государю ближние или комнатные окольничие поставлены были, по разряду 1675 года, даже выше бояр.

В XVII столетии третий из высших чинов, чин думного дворянина, также имел преимущественно значение почетного звания. Первоначально же в XVI веке этот чин был названием должности члена совета, дворянина, присутствующего в думе. Предшественниками думных дворян были (упоминаемые в источниках с 1517 года) «дети боярские, которые у государя в думе живут». Чин думного дворянина жаловался в XVII веке обыкновенно неименитым людям, второстепенным московским дворянам и лучшим городовым детям боярским.

Эти три звания первого разряда, чины бояр, окольничих и думных дворян, давались соответственно знатности лица. По общему правилу эти звания не составляли лестницы чинов, последовательно проходимой служащими, но жаловались непосредственно, независимо один от другого, служащим низших чинов, стольникам или дворянам, смотря по родовитости фамилии, к которой принадлежали жалуемые лица. Стольник перворазрядной фамилии сразу получал чин боярина, минуя чины окольничего и думного дворянина; стольник второразрядной фамилии таким же образом получал чин окольничего и обыкновенно в этом чине заканчивал свою служебную карьеру. Наконец, стольники или дворяне незнатных родов получали чин думного дворянина и большей частью не достигали высших чинов боярина или окольничего, составлявших своего рода привилегию знатнейших фамилий.

Таков был обычный порядок, унаследованный от древности. Но при царе Алексее Михайловиче за указанными чинами начинает утверждаться новое значение последовательных иерархических ступеней. Случалось и раньше, что неродословные люди получали, вслед за чином думного дворянина чин окольничего и даже боярина. Алексей Михайлович чаще, чем прежде, давал последовательно эти чины лицам, которые не имели на них прав по незнатности своего рода. Думный дьяк Семен Иванович Заборовский, как указывает проф. Сергеевич, был в 1655 году назначен думным дворянином, в 1674-м – окольничим, а в 1677-м – боярином. Известный Артамон Сергеевич Матвеев был сыном дьячка; но, получив в 1671 году чин думного дворянина, он был в том же году назначен окольничим, а в 1675-м – боярином. Кирилл Полуектович Нарышкин, сын городового дворянина, получил последовательно в течение трех лет (1671–1673) все три высшие думные чина[125]125
  Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. С. 378; дворцовые разряды. – Т. III. С. 1624; Лихачев Н. П. Думные дворяне в Боярской думе XVI в. – Сборник Археологического института. Т. VI; Калугин Н. Окольничий. – АИЮС. Кн. II, пол. I. 1855.


[Закрыть].

За думными чинами следуют придворные чины-звания стольников и стряпчих. Стольничество было первоначально придворной должностью; стольники прислуживали у стола государя. В XVII столетии лица, пожалованные чином стольника, также исполняли эту придворную обязанность. «Служба их такова, – говорит Котошихин, – когда у царя бывают иных государств послы или власти и бояре на обедах, и они в то время пред царя и пред властей, послов и бояр носят есть и пить; всех яств на стол вдруг не ставят, и с иными яствами блюда держат на руках стольники». Но такое участие стольников в редких придворных торжествах было лишь их внешним отличием, указывавшим на их почетную близость к царскому двору. Само по себе стольничество было в это время только почетным званием. Лиц в чине стольников было очень много, до 500 человек. Они занимали довольно видные должности, назначались воеводами, начальниками второстепенных приказов, послами и товарищами послов; им поручались также важнейшие «сыскные дела». Некоторые стольники несли исключительную придворную службу и в XVII веке, для отличия от остальных «площадных» стольников, назывались «комнатными», или ближними, стольниками. В придворной должности спальников они «спали у царя в комнате посуточно, по переменам, человека по четыре, и с царя одеяние принимали и разували». Обозначая чин и должность служащих, разряды и акты говорят о стольниках-воеводах, стольниках-полковниках, стольниках-спальниках.

Такое же значение имел чин стряпчего. В качестве придворных чиновников стряпчие назначались по именной росписи к разным службам при особе государя. При его выходе в церковь они несут за ним стул и платок; во время церковной службы они держат государеву шапку. Когда государь принимает личное участие в военном походе, стряпчие несут его панцирь, меч, лук с колчаном (саадак). Во время зимних поездок государя по окрестностям Москвы они назначаются в «ухабничие» для поддержания возка на ухабах. Во время праздничных обедов у государя стряпчие служили чашниками и наравне со стольниками ставили блюда перед боярами и другими ближними людьми. Главной обязанностью комнатных стряпчих было заведование царским гардеробом (платьем, постелью и иной «стряпней»). Одну из придворных обязанностей комнатных стряпчих и стольников составляло участие их в придворных церемониях в качестве рынд. В белых атласных или бархатных кафтанах, опушенных горностаем, в высоких горлатных шапках с бархатным верхом, с двумя золотыми цепями на груди, с приподнятыми кверху серебряными топориками, рынды – стольники и стряпчие – должны были стоять неподвижно около государя у подножия трона. Чин стряпчего давал право на занятие должностей более низкого класса, в сравнении с чином стольника. Стряпчие не занимали должностей начальников приказов; они служили на третьестепенных воеводствах, в посольствах же – посольскими секретарями. Чин стряпчих был еще более многочисленным, чем чин стольников: их было до 800 человек.

Чины стольников и стряпчих давались только избранному московскому дворянству. Представители лучших фамилий этого дворянства прямо назначались в стольники и затем в бояре или окольничие. Неименитые же московские дворяне должны были последовательно проходить чины стряпчих, стольников, думных дворян, чтобы при особенной удаче дослужиться до чина окольничего.

Для рядового, «городового» дворянства эта цепь чинов увеличивалась лишним звеном, чином жильца. Это было низшее придворное звание. Комнатные стольники служили у стола государя, стряпчие – заведовали царскими вещами, комнатные же жильцы – сменами по 40 человек – охраняли «государевы хоромы и палаты». Звание жильца давало право на занятие низших должностей. Городовые дворяне, однако, добивались этого чина, потому что он давал им возможность выслугой достигнуть высших чинов стряпчего, стольника и так далее.

Из лиц, служивших в высших думных чинах и придворных или московских чинах: стольников, стряпчих, дворян московских и жильцов, составлялся государев полк, царская гвардия. Этот полк сопровождал государя на войну, когда он сам участвовал в походе или состоял под начальством главного воеводы. В мирное время начальники, головы и некоторые сотни этого полка участвовали в придворных церемониях: «на встрече грузинского царя, по указу великого государя (в 1658 году), велено быть царского величества полку головам и их сотен сотенным людям, стольникам, стряпчим и дворянам московским и жильцам указных сотен»[126]126
  Сергеевич В. И. Русские юридические древности. С. 435–436, 466. Придворные обязанности комнатных стольников, стряпчих и жильцов характеризуются, между прочим, особой формой присяги, установленной для каждого из этих чинов. Стольники клялись «государю служити и прямити и его государева здоровья во всем оберегати и ничем его государя в естве и в питье не испортити, и зелья и коренья лихова ни в чем не дати и мимо себя никому дати не велети, и дурна и лиха никакого над государем своим не учинити». Стряпчие обязывались «лиха никакого государю не мыслити, и в платье, и в полотенце и во всякой стряпне коренья лихова не положити». Жильцы клялись «будучи у государя своего в житье, ничем его государя не испортити, и зелья и коренья лихова в его государевых хоромах и палатах и инде нигде не положити» (1646 год. ПСЗ. Т. I, № 114). Из разборной книги 1681 года видно, что стряпчие служили также на мелких воеводствах: см. выписки из этой книги у Устрялова (История царствования Петра Великого. Т. I, прим. 74). От стряпчих придворных надо отличать, как видно из Уложения (ст. 1, гл. XVI), стряпчих-рабочих царских хозяйственных дворов. Случаи пожалования жильцов в стряпчие (за заслуги и смерть родителей и за собственные заслуги челобитчика) см.: АМГ. Т. II, № 436, 438 (1650) и др. Рынды появились впервые при дворе Василия Иоанновича. При великом князе Димитрии Иоанновиче был один рында, возивший великокняжеское знамя (Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. V, прим. 76; Т. VII, прим. 955; Т. X, прим. 58). О царском полке см.: Беляев И. Д. О русском войске в царствование Михаила Феодоровича. 1846. С. 7, 8; ААЭ. Т. IV, № 70, 103.


[Закрыть].

От думных и придворных чинов отличались по существу чины московского дворянина и городового сына боярского. Эти «чины» имели значение сословных наименований. Все дворянство разделялось по происхождению на два разряда: московских дворян и городовых детей боярских. Московские дворяне непосредственно получали придворные чины стольников или стряпчих: дети боярские редко дослуживались до этих чинов и, чтобы получить их, должны были пройти особые чины «дворовых», или дворян, и выборных, иначе – «по дворовому списку» или «по выбору». Повышение из чина в чин обусловливалось вообще для всех лиц не столько выслугой, сколько родовитостью. Московский дворянин получал чин стольника или стряпчего соответственно знатности своего рода и таким же образом повышался затем в чины окольничего или боярина. Равным образом и городовые дети боярские верстались в чины выборных или дворовых («по выбору» или по дворовому списку) соответственно их «отечеству».

В XVI веке сыновья выборных детей боярских писались «по выбору» при первом же зачислении в службу; новики, сыновья дворовых детей боярских или дворян таким же образом, независимо от выслуги, верстались по дворовому списку. Этот порядок был изменен в первой половине XVII столетия. Все новики при верстании на службу должны были зачисляться в чин детей боярских, служащих «с городом». При последующем пожаловании их чином дворового или выборного принималась во внимание, однако, не одна лишь их служба, но и родство; сыновья дворян и выборных имели преимущественное право получить с течением времени по отечеству эти чины. «По Государеву указу, – читаем в наказах воеводам, – новиков (при верстании на службу) по выбору и по дворовому списку писать не велено; а детей боярских велено по выбору и по дворовому списку писать в разряде по родству и за службу».

Родство или служба отца и родственников не была, однако, необходимым условием для получения чина дворянина или выборного. Дети городового сына боярского также могли выслужить эти чины «не по родству, а за службу». Городовой сын боярский из Рыльска, Титов, просил государя написать его по дворовому списку, пожаловать чином дворянина за его тридцатилетнюю «службишку и за полонное терпение, и за раны, и за то, что он на многих боях с польскими и с литовскими людьми бивался». По справке, наведенной Разрядным приказом, оказалось, что челобитчик действительно был ранен и взят в плен (за что ему было придано 100 четей поместной земли и 4 рубля жалованья), но что его родственников нет в списке дворовых детей боярских его уезда. Тем не менее, хотя Титов и не имел прав на чин дворянина по родству или по отечеству, было принято во внимание, что и ранее «дети боярские разных городов были написаны по дворовому списку за службу, а не по родству», и государь пожаловал, велел его написать по дворовому списку (1634 год). Сын боярский Второво просил написать его с сыном «по выбору», во внимание к их боевым заслугам: он «с свом сынишком и племянником на бою служили государю, билися явственно, убили двенадцать мужиков». Государь велел написать его «по выбору», а сына – по дворовому. Дети боярские последовательно проходили эти чины выборных и дворовых. Служившему в рейтарах сыну боярскому Казимирову велено было по недосмотру дать чин выборного, минуя чин дворянина; он сам обратил на это внимание начальства: «Велено меня написать по выбору, и по выбору меня прежде дворового не напишут»; ошибка была исправлена – челобитчика произвели в дворовые дети боярские, или дворяне (1650). В наказание за проступки по службе дети боярские лишались чинов: у «нетчиков», не явившихся в полк по призыву, велено было отписывать часть поместья, «да их же из выбора и из дворового списка написать с городом и впредь в выбор и в дворовый список не писать» (1633).

Звание московского дворянина было наследственным сословным наименованием; но оно могло быть приобретаемо и выслугой. Выборные дети боярские за службу повышались в чины жильца и московского дворянина, «писались по московскому или жилецкому списку»[127]127
  Жилец Оброська Чебышев был произведен в чин московского дворянина «за службу и по родству». «Служил я, – писал он в челобитной, – твои государевы службы по жилецкому списку лет с 20 и больше, и никоторая служба меня нигде не миновала, и “нет” на меня нигде никаких нет; и ныне я послан в Путивль к межевым судам, – и мотчанья твоему скорому государеву делу нигде не учинил, а отец мой и дядья родные побиты за тебя, государя, на твоей государеве службе на боях, а служили по московскому списку» (1637).


[Закрыть] так же, как городовые дети боярские писались по дворовому списку, а дворовые – по выбору[128]128
  О неверстании новиков по выбору и по дворовому списку см. наказ 1652 г. – ПСЗ. Т. I, № 86; и наказы 1641 и 1647 гг. – РИБ. Т. X. С. 241, 390 (Записи, кн. Моек, стола). Приносим благодарность П. Г. Васенко, обратившему наше внимание на эти два последних наказа. Примеры, производства в чин см.: АМГ. Т. I, № 578 (1633), № 698 (1634). Т. II, № 77 (1637), № 435, 613 и др. Угличанин Федор Перский, служивший 30 лет, а по дворовому списку 12 лет, просил государя пожаловать его за службу и по родству «написать именьишко его в углицком списке по выбору, чтоб ему на государе ве службе перед своей братью позорну не быть» (1654) (АМГ. Т. II, № 624). Беляев неправильно полагает (О русском войске… С. 13, 15), что на три разряда выборных, дворовых и городовых делились как дворяне, так и дети боярские. «Дворовых дворян» быть не могло. Были только, как видно из десятен, дворовые дети боярские, которые иногда назывались дворянами (ср. Ключевский В. О. в Отчете о присуждении наград гр. Уварова. С. 288). Указанная в тексте градация средних и низших чинов явствует из многих указов: «стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы, дворяне, дети боярские». Выборные дворяне из городов обыкновенно не упоминаются особо в перечислении чинов; указы так же, как Котошихин, говорят о жильцах, городовых дворянах и детях боярских. Московские дворяне получали по 100 четей в Московском уезде; «дворяне же из городов, которые служат по выбору» (и написанные в московский список) – по 75 четей, а жильцы – по 50 (Уложение. Гл. XVI. Ст. 1). Некоторые из выборных уездных дворян, написанных по московскому списку, как можно заключить из этой статьи Уложения, получали поместья под Москвой, хотя и несколько меньше, чем природные московские дворяне. Для большинства же уездных дворян чин московского дворянина был только почетным отличием; они, достигнув этого чина, не получали подмосковных поместий и служили по-прежнему со своим городом: «По московскому списку написаны, а на службе велено быть в полках с теми городами, из которых написаны»; «по московскому списку написаны из городов, а на государеве службе со своими городами» (1676). – Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. С. 454.


[Закрыть].

Иерархия московских чинов-званий представляется в следующем виде:

I. Бояре. Окольничие. Думные дворяне.

II. Стольники. Стряпчие. – Московские дворяне.

III. Жильцы. Выборные дворяне из городов. Дворовые дети боярские, или дворяне. – Городовые дети боярские.