Текст книги "Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства"

Глава IV
Класс дворян и детей боярских

Дворяне и дети боярские составляли обособленный, наследственный класс землевладельцев, обязанных службой и свободных от податей. Дворянскому классу московского времени принадлежало право вотчинного и поместного землевладения и преимущественно личной свободы от податей; взамен тягла на него возложена была обязанность пожизненной ратной службы. Отличительные черты класса дворян и детей боярских составляют: наследственная обособленность, право землевладения, свобода от налогов, обязанность службы. Иначе говоря, дворяне и дети боярские были «служилыми людьми по отечеству, вотчинниками и помещиками, беломестцами».

Наследственная обособленность класса дворян и детей боярских по общему правилу твердо поддерживалась правительством в XVII веке. При верстании в службу новиков окладчикам предписывалось верстать денежным и поместным жалованьем одних лишь природных детей боярских, «от отцов детей, от брата братьев, от дядь племянников». Окладчики обязаны были строго наблюдать за тем, чтобы в списки детей боярских, служащих «полковую службу с городом», не попадали лица других классов: крестьяне, дети священников, холопы. В наказе 1601 года окладчикам запрещалось под крестным целованием верстать поместными окладами «поповых и мужичьих детей, холопей боярских и слуг монастырских»; в наказе 1606 года в числе разрядов неслужилых людей, не допускаемых в среду детей боярских, указаны также посадские люди[157]157
  В Муроме по особому повелению царя Бориса Годунова были поверстаны в дети боярские два холопа за особые услуги правительству (за доводы), но Димитрий Самозванец, следуя установившейся практике, повелел в 1605 году отставить их от службы и отдать в холопство прежним их господам. Впоследствии крестьяне и холопы зачислялись в списки детей боярских лишь вследствие злоупотреблений воевод, которые противозаконно верстали крестьян, взяв с них «поминки великие».


[Закрыть]. Это требование правительства постоянно повторяется в последующих многочисленных наказах о верстании детей боярских. В 1652 году окладчикам строго повелевалось верстать поместьями только тех новиков, у кого «отцы были в детях боярских и служили с городы», и при этом «беречь накрепко, чтобы однолично неслужилых отцов детей мимо государева указу поместными и денежными оклады никого не поверстати: чтобы новики у них подставою и никаким воровством не верстались, – и от того всего ни у кого посулов и поминков не имати». Великая опала и жестокая казнь ожидала окладчиков, которые дерзнули бы нарушить этот запрет; впоследствии им угрожало, кроме того, «всякое разорение без пощады». Наказ 1675 года равным образом требовал, чтобы в государеву службу были зачислены только дети, братья и племянники дворян и детей боярских, и приказывал «к дворянам и детям боярским никому ни для каких своих прихотей не приметываться»[158]158
  Запись о верстании новгородцев и псковичей 1601 г.: АМГ. Т. I, № 40. – Наказ муромским окладчикам 1605 г.: «неслужилых отцов детей и холопей боярских не верстати»; по наказу государя здесь верстали «дворян и детей боярских… от отцов детей, от братьев братью, от дядь племянников» (Сторожев В. Десятни… С. 90). Наказом епифанским окладчикам 1606 г. запрещалось верстать «всяких неслужилых отцов детей и посадских людей и пашенных крестьян и холопей боярских» называть детьми служилых отцов (АМГ. Т. I, № 44). В 1616 году велено было «верстать денежным и поместным жалованьем недорослей детей боярских» и запрещено было верстать «неслужилых отцов детей» (Разрядные книги. Т. I. С. 148). Общий наказ 1621 г.: СГГД. Т. III, № 59; наказ 1628 г.: ЧМОИД. 1895. Кн. 4. С. 3–4; наказы 1641 и 1647 гг.: РИБ. Т. X. С. 241, 390, («неслужилых отцов детей не верстати»); наказ 1652 г.: ПСЗ. Т. I, № 85; АМГ. Т. II, № 497; тождественный наказ 1660 г.: там же, № 273; наказы 1675 и 1678 гг.: ПСЗ. Т. I, № 615, 744. – Отсюда видна ошибка проф. Владимирского-Буданова, который, вслед за Яблочковым, утверждает, что «поступление на службу не принадлежало какому-либо классу по происхождению; до половины XVII века верстали в дети боярские и холопов, и крестьян, и посадских людей» (Обзор истории русского права. С. 120; Яблочков М. История дворянского сословия в России. С. 260). Частные случайные отступления, вроде распоряжения царя Бориса, не изменяют значения установленного наказами общего правила (распоряжение царя Бориса; Сторожев В. Десятни… С. 89). То же следует сказать и об исключительных случаях верстания крестьян в дети боярские по злоупотреблениям воевод: «Воевода с тех крестьян… взял 20 р. денег да котел винный и назвал нововерстанными, поверстал в Обоянском в дети боярские», или: «воевода Данило Милославский поверстал того его крестьянина в дети боярские, взяв с него поминки» (Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. С. 16, 17, примеч.).


[Закрыть].

Правительство устанавливало не только наследственность состояния детей боярских вообще, но и наследственность разрядов этого класса. Первоначально новики при верстании на службу сразу зачислялись «по отечеству» в выборные или дворовые. Впоследствии эти звания стали даваться за службу, но при пожаловании ими обыкновенно принимались во внимание не только служба, но и «отечество». Поместные оклады в течение XVII века постоянно давались «по отечеству». Окладчикам запрещалось «малоотческих детей взносить из нижних статей в высшие» и, наоборот, «сносить новиков из высших статей в нижние».

Дворяне и дети боярские составляли высший обособленный разряд служилых людей. От них существенно отличался низший разряд служилых людей, так называемые служилые люди по прибору, стрельцы, казаки и пушкари. Эти низшие чины занимали середину между природным дворянством и тяглыми людьми. Низшие служилые люди были разночинцами; они набирались из вольных, «гулящих людей», из посадских людей и крестьян, а также и из малопоместных или беспоместных детей боярских. Эти чины служили на жалованьи и наделялись, сверх того, подобно крестьянам и посадским людям, мелкими земельными дачами. Податные привилегии, принадлежавшие им как служилым людям, были существенно ограничены.

До второй половины XVII века наследственная обособленность класса дворян и детей боярских нарушалась вследствие нередких переходов в этот класс служилых людей разночинцев низшего разряда. В конце XVI века при образовании состава украинских детей боярских производились иногда массовые верстания детей боярских из казаков.

В наказах окладчикам правительство, запрещая верстать в поместную службу поповских детей, тяглых людей (крестьян и посадских), холопов и монастырских слуг, говорит лишь о верстании прирожденных детей боярских (сыновей, братьев, племянников), но не воспрещает особо вносить в дворянские списки служилых людей низшего разряда – стрелецких, казацких, солдатских детей. Оно настаивает лишь на том, чтобы окладчики не верстали «детей неслужилых отцов», и этим выражением косвенно разрешает переход казацких и солдатских детей в класс детей боярских. Пользуясь этим, окладчики на южной украине, где недоставало природных дворян, заносили в дворянские списки стрельцов и казаков. Стрелецкие и казацкие головы с южной украины доносили правительству, что «многие стрельцы и казаки, покинув свои службы, сбежали и верстались в иных городах в дети боярские (а также в станичники и пушкари), и оттого стрелецкие службы пустеют» (1651). Лишь в 1675 году было особо запрещено называть детьми боярскими и верстать в поместную службу как неслужилых людей (холопов боярских, пашенных мужиков), так и служилых людей низшего разряда, стрелецких и казачьих детей.

Наследственность состояния детей боярских нарушалась также началом выслуги, которой впоследствии Петр Великий дал преобладающее значение. Выслужившийся подьячий, солдат или рейтар-разночинец, произведенный в начальные люди, головы или полковники, получал от правительства поместье или вотчину, и дети его, в качестве землевладельцев, могли быть поверстаны в дворянскую поместную службу и войти в состав класса детей боярских. Котошихин говорит: «Кто из тех людей посадских, духовных, боярских слуг отпустит своего сына на службу в солдаты, или в рейтары, или в приказ подьячим и иным царским человекам, а те их дети от малой чести дослужатся повыше и за службу достанут себе поместья и вотчины, и от него пойдет дворянский род»[159]159
  ПСЗ. Т. I, № 82 (сентябрь 1652). Вследствие донесения стрелецких и казацких голов было объявлено: «А ныне по нашему указу беглых стрельцов и казаков в дети боярские, станичники и пушкари верстать не велено»; этим указом не воспрещалось, однако, еще, верстать в дворянскую службу стрелецких и казацких детей, не записанных в стрельцы или казаки (наказ 1675 г. – ПСЗ. № 615).


[Закрыть].

Правительство исключало во второй половине века казаков и стрельцов из дворянских списков, однако оно поступало так не потому, что особенно заботилось о чистоте дворянского класса; это делалось для того, чтобы один класс не пополнился на счет другого, имевшего одинаковое с ним государственное значение. Стрельцы возвращались в прежнюю службу, для того чтобы «стрелецкие службы не пустели», посадские люди возвращались в посад, для того чтобы они не «избывали тягла и тяглых служеб». Иногда в виде исключительной меры зачислялись в класс детей боярских лица неслужилых классов. Так, в 1649 году, сокращая число архиерейских детей боярских, владевших вотчинами, правительство разрешило по-прежнему состоять на службе у церковных властей – только «изстаринным природным детям боярским», исстари служившим патриарху, митрополитам, архиепископам или епископам; все же остальные архиерейские дворовые слуги, владевшие вотчинами, «неслужилых отцов дети и не природные дети боярские были зачислены в класс государевых детей боярских, с обязательством нести дворянскую службу с городом»[160]160
  Уложение 1649 г. Гл. XVII. Ст. 37. Об архиерейских детях боярских, владевших вотчинами и поместьями, которые они получали от архиереев: Каптерев Н. Светские архиерейские чиновники в древней Руси и выше, примеч. 16 ко II части.


[Закрыть].

Особым наследственным преимуществом дворянского класса московского времени было землевладение по праву собственности или же по праву владения под условием службы. Принадлежавшее дворянам и детям боярским в силу происхождения право владеть вотчинами и поместьями составляло отличительную черту их от лиц других классов. Неслужилые люди, посадские и крестьяне, могли владеть только тяглыми участками государственных земель. Низший разряд служилых людей из разночинцев, стрельцы, казаки и другие «служилые люди по прибору», – как разъяснено будет ниже, – владели мелкими участками земли по сябренному (товарищескому) праву владения.

Право вотчинного и поместного землевладения приобреталось также выслугой, независимо от происхождения. Так, поместья давались выслужившимся дьякам и подьячим, хотя бы они были и недворянского рода; поместьями наделялись и дослужившиеся до начальных чинов стрельцы и солдаты-разночинцы. Вотчинами владели также «гости», высший разряд торговых людей, в силу того, что они исполняли различные службы по финансовому ведомству[161]161
  В 1666 году, однако, «гостям» запрещено было покупать и принимать в заклад частновладельческие земли без особого разрешения государя.


[Закрыть]. Но одним лишь дворянам и детям боярским, «служилым людям по отечеству», принадлежало право владеть вотчинами и приобретать их независимо от службы, в силу происхождения. Уложение 1649 года поставило в зависимость от службы лишь приобретение дворянством казенных земель; эти земли запрещено было продавать в вотчину «неверстанным и неслужащим государевы службы детям боярским». Но детям боярским не возбранялось приобретать частновладельческие земли, хотя бы они и не служили государевой службы.

В качестве вотчинников и помещиков дворяне и дети боярские пользовались податным преимуществом, были лично свободны от податей и тяглых повинностей. В силу личной податной привилегии они безданно, беспошлинно занимались не только сельским хозяйством, но и торгово-промышленной деятельностью в городах. В этом последнем случае права служилых людей «беломестцев» сталкивались с правом посадской тяглой общины на обложение торговли и промыслов. До Уложения 1649 года беломестцы не только владели торгово-промышленными слободами около городов, но и нередко осваивали участки посадских земель, приобретая их от тяглых людей покупкой или по просроченным закладным, а также отнимая силой, и затем «записывали и укрепляли их в писцовых книгах вечно за собой белой землей».

Тяглая община большей частью тщетно отстаивала свои права на обложение тяглой земли, незаконно приобретенной служилым человеком. С целью ограждения интересов тяглой общины Уложением 1649 года предписано было отнять от дворян высших чинов приобретенные ими городские земли и торгово-промышленные слободы, выстроенные около городов[162]162
  Иногда, однако, до Уложения, как, например, в Устюге в 1623 году, правительство облагало податями беломестцев, завладевших тяглыми дворами на посаде. В конце же XVII века, отступая от начал Уложения, правительство издало общее постановление об обложении податями беломестцев, владевших черными посадскими землями (1677).


[Закрыть]. Низшие служилые люди-разночинцы, также пользовавшиеся податным преимуществом, были отличены в этом отношении от дворян и детей боярских. Некоторые разряды их были совершенно сравнены с тяглыми людьми; податная привилегия других была существенно ограничена. Только «служилые люди по отечеству» остались всецело беломестцами[163]163
  Уложение. Ст. 47. Гл. XVII. Ст. 15, 16. Гл. XIX; указ 15 июня 1666 г.: ПСЗ. Т. I, № 390 (№ 767). – В 1636 г. было разрешено продавать казенные порозжие земли как служилым, так и неслужилым людям (Уложение. Ст. 45. Гл. XVII). По объяснению Градовского, «это дозволение относилось главным образом к гостям, которые пользовались некоторыми служебными правами» (История местного управления. С. 68). О служебных, обязанностях гостей см.: Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения… С. 47, 48.


[Закрыть].

Землевладельческое и податное преимущество дворянского класса московского времени обусловливалось лежавшей на нем обязанностью службы. Дворяне и дети боярские пользовались этими преимуществами не в качестве самостоятельного, привилегированного сословия, но в качестве всецело зависящего от правительства служилого класса. Владея вотчинными и поместными землями с прикрепленным к ним населением, дворянство обязано было отбывать с земли ратную службу и за это освобождалось от податей и тяглых повинностей. Служба государева определяла всю организацию дворянского класса. Крепостная зависимость от правительства лишала его самостоятельного значения, не дозволяла развиться в его среде корпоративным стремлениям и понятию сословной дворянской чести. В сыне боярском московского времени «служилый человек» закрывал собой «дворянина».

Понятия о дворянском достоинстве, о дворянской сословной чести были чужды дворянам и детям боярским XVII века; взамен их были весьма развиты понятия родословной отеческой чести и чести чиновной преимущественно среди высшего дворянства. Чины, дававшиеся сообразно с происхождением (родством) служащих, разбивали московское дворянство на наследственные разряды лиц, разъединенные различной отеческой и чиновной честью. Судя по той настойчивости, с какой московское правительство предписывало дворянским окладчикам не верстать в дети боярские неслужилых людей, местные общества дворян и детей боярских оказывали мало поддержки стремлениям правительства к обособлению дворянства и относились безразлично к тому, что в их среду иногда попадали крестьяне и холопы. В 1668 году правительство, отправив в Астрахань нескольких пленных литовцев, велело зачислить их в списки детей боярских. Астраханские дети боярские, узнав, что эти литовцы были не шляхтичами, но мещанскими и гайдукскими детьми, просили государя разверстать их с этими иноземцами литовского полону: «чтобы нам, холопям твоим, пред своей братьей верховых городов ими впредь в бесчестье не быть». Замечательно, однако, что это челобитье написано было под влиянием служивших в Астрахани иноземцев-шляхтичей, от которых дети боярские узнали о низком происхождении высланных к ним литовцев[164]164
  Вопрос об отличительных признаках класса служилых людей и о том, составлял ли он сословие, решается различно исследователями. «Под именем сословий, – говорит Градовский, – разумеются отдельные группы подданных, между которыми сам закон установил наследственные преимущественные различия в правах и обязанностях. Следовательно, сословия, по самой своей природе, являются учреждением государственным. Этим они отличаются: 1) от каст, 2) от классов». С этой точки зрения Градовский полагает, что сословия образовались в России еще в московский период: «История образования наших сословий тесно связана с историей закрепощения народа, которое началось в московском периоде… Московские государи организовали систему разных тягл, повинностей, наложенных в пользу государства на различные классы общества… Служилое сословие несло свое служебное тягло с особого рода имущества – с поместных и вотчинных земель, поэтому оно скоро получило исключительную привилегию владеть такими землями… По общему принципу сословных тягл, одно тягло не могло быть смешиваемо с другим. Поэтому дворянство, несшее служилое тягло, не могло уже нести никакого другого, т. е. оно было избавлено от прочих податей и повинностей» (Начала русского государственного права. Т. I. С. 210, 212, 217, 218 и др.). Проф. Владимирский-Буданов, напротив, полагая, что основным признаком сословного деления общества являются права и преимущества, присвоенные сословиям независимо от лежащих на них обязанностей, утверждает, что «Московское государство есть государство бессословное. Население его разделялось на классы… различие коих истекало не из прав, а обязанностей по отношению к государству, а именно: одни служат государству лично, другие – уплатой денег в пользу его… Служилыми людьми назывался класс населения, обязанный службою (придворной, военной, гражданской) и пользовавшийся за нее частными земельными имуществами на условном праве» (Обзор истории русского права. С. 115, 119). В этом определении состояния служилых людей названный автор опускает существенный признак – податную привилегию служилых людей. Затем он неправильно утверждает, что «сыновья лиц служилых не получали никаких особых прав с момента рождения: при совершеннолетии (15 лет) они подвергались верстанию наравне с прочими и только тогда уже принадлежали к служилому классу». В составе служилых людей надо различать служилых людей по отечеству – детей боярских и приборных служилых людей – разночинцев. Дети боярские наследственно пользовались преимуществами вотчинного землевладения и свободы от податей. Как видно из актов, они, даже если не были поверстаны в специальную дворянскую службу, не зачислялись в класс податных лиц. Правительство лишь в виде наказания грозило неверстанным детям боярским превратить их в «пашенных мужиков», если они не станут писаться в солдатский строй. Служба в солдатах была временной, и по окончании ее дети боярские оставались «детьми боярскими». Как видно из Уложения, неверстанные дети боярские имели право покупать вотчины (только не из казенных земель). Проф. Сергеевич в последнее время затруднился указать отличительные черты дворянства московского времени: «Это масса до крайней степени разношерстная… Разграничительной черты нельзя найти ни в обязанностях, ни в правах дворянства». Проф. Сергеевич полагает, что «между дворянами и другими классами населения можно указать только формальное различие» в том, что дворяне записывались в дворянские списки, посадские же люди и крестьяне в писцовые и переписные книги» (Русские юридические древности. Т. I. С. 441, 442). В другом своем сочинении, изданном несколько ранее, Сергеевич более основательно, на наш взгляд, говорит, что «основанием различия сословий (московского времени) было различие службы». В московский период «слагаются сословия, т. е. определенные разряды лиц, в известной степени замкнутые и пользующиеся особенными правами» (Лекции и исследования по истории русского права. С. 630).


[Закрыть].

Ратная служба была обязанностью дворянства, таким же тяглом, каким для посадского человека и для крестьянина были его оброки, подати и натуральные повинности. Служилый человек был прикреплен к службе так же, как человек черных волостей был прикреплен к тяглу, и не имел права выйти из своего чина, пока был в состоянии нести военную службу.

Служилому человеку так же, как тяглому крестьянину, совершенно воспрещен был свободный выход из своего сословия в другое; чтобы крестьянин не ушел из тяглой общины, членов общины правительство связывает круговой порукой, такая же порука с XVI столетия требуется и от помещиков, записанных в службу по одному и тому же уезду, с той только разницей, что здесь за исправное отбывание службы ручаются не все члены общества, но двое или трое, которые в свою очередь связываются порукой третьих лиц и так далее. При записке сына боярского в десятню всегда отмечалась «порука по нем в службе». Дворянин обязан был служить до полной потери сил; отставку получали только «самые старые и увечные люди». В период первой организации служилого класса, определившей все основы дальнейшего ее развития, был пресечен законом обычный способ уклонения от государственной службы, а именно: переход детей боярских на частную службу, в услужение к знатным лицам и к богатым землевладельцам. Государевы служилые люди задавались за бояр, чтобы найти в них защиту от требований государственной власти, поступали в знакомцы или послужильцы (холопы) к богатым землевладельцам. Поэтому в царском Судебнике было постановлено «детей боярских служилых и их детей, которые не служивали, в холопи не приимати никому, опричь тех, которых государь от службы отставит». Служилые кабалы, взятые на несовершеннолетних детей боярских, еще не записанных на службу, признаны были недействительными указом 1558 года. Авраамий Палицын в «Сказании о Смутном времени» сообщает, что при царе Феодоре Иоанновиче «Борис Годунов и инии мнози от вельмож многих человек в неволю к себе ввели служить, иных же ласканием и дарми в домы своя притягнувше, – и не от простых токмо, ради нарочитого рукодельства или какова хитра художества, но и от чествуемых издавна с многим имением и с селы и с винограды, наипаче же меченосцев и крепких со оружии во бранях». Это явление, как на то намекает и Авраамий Палицын, должно было особенно развиться в Смутную эпоху, во время ослабления государственной власти. Правительство Михаила Феодоровича, утверждая расшатанные основы государственной и земской жизни, прикрепляя все население к тяглу или службе, деятельно возвращало из боярских дворов задавшихся дворян.

В 1621 году дворянским окладчикам приказано было произвести строгий розыск о детях боярских и казаках, покинувших свои земли и ушедших в холопы: «Которые дворяне, не хотя государевой службы служити, воровством из службы побежали, и иные, покиня поместные и вотчинные земли, били челом в дворы к боярам и всяких чинов людям и кабалы служилые на себя дали и в дворах поженились на крепостных девках: и тех всех, с женами и детьми, указал государь и бояре приговорили, из боярских дворов взяты в службу и написати с юроды по поместью и по вотчине».

В дополнение к этому указу 1639 года правительство в 1642 году запретило вообще на будущее время принимать в холопы дворян и детей боярских, их детей, племянников и внучат как верстанных, так и неверстанных. Указ 1641 г. о невыходе служилых людей в частную зависимость был подтвержден Уложением 1649 г. Правительство отказывалось от своих прав на служилых людей только в тех случаях, когда они, будучи освобождены один раз из холопства, вторично уклонялись от государственной службы, и били челом в дворовую службу к какому-либо другому господину. Таких непокорных дворян велено было отдавать первому их господину, от которого они ранее были освобождены[165]165
  Уложение отказалось также и от тех из детей боярских, ранее поступивших в холопство, которые не были верстаны на службу и не имели вотчин и поместий. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 1. С. 168; царский Судебник. Ст. 81; указ 1 сентября 1558 г.: Хрестоматия Владимирского-Буданова. Вып. III. С. 21; РИБ. Т. XIII. С. 482–483; наказ 1671 г.: СГГД. Т. III, № 59. С. 244; Максимович. Указатель. С. 148–151; Уложение. Ст. 1–3. Гл. XX; Градовский А. Д. История местного управления. С. 69–70; III. Дворянство в России. – BE. 1887, апр. С. 568–569.


[Закрыть].

Как указано выше, еще во второй половине XVI века сельскохозяйственный кризис нанес тяжелый удар помещикам. Смутное время должно было еще более понизить уровень их благосостояния. Вольница самозванцев, казацкие шайки, отряды польских и литовских людей разорили много хозяйств; продолжительные походы истощили средства служилых людей. «Дворяне и дети боярские и всякие ратные люди от многих служб оскудели», – говорит одна из правительственных грамот 1613 года.

Оскудение дворян-помещиков как следствие Смутного времени и тяжелых войн первого десятилетия царствования Михаила Феодоровича заметно по десятням двадцатых годов. Лучшие, «выборные», тверские дворяне заявляют окладчикам в 1629 году, что они «от литовской войны и казаков обеднели» и не в состоянии подняться на службу даже при помощи царского денежного жалованья. Про дворового сына боярского Григория Семичева, служившего по высшему поместному окладу (750 четей), окладчики сказали, что он «головой своей и службой добр, прежде служивал на добром коне, и простой конь и служилый человек за ним бывал, а ныне беден; на государеве службе быть ему не с чего, поместья за ним с пустошами 50 четей, а в поместье два бобыля, и те бродят меж дворов. Государева жалованья ему семнадцать рублев, и тем жалованьем на службу подняться не с чем». Петр Новосильцев также «служивал на добром коне в доспехе и приводил с собой человека, а ныне беден, поместье и вотчина пуста от литовской войны и на государеву службу ему подняться не с чего».

Сыну боярскому Чаплину на службе быть не с чего, хотя он собою добр и прежде служил исправно; в его довольно значительном поместье 240 десятин, «всего один бобыль, и тот кормится по дворам». Такие и подобные красноречивые отметки помещены в десятне почти о каждом сыне боярском Зубцовского уезда.

Общей причиной бедности дворян был не недостаток земель, а недостаток в рабочих руках. С тридцатых годов среднее дворянство жалуется все более настойчиво на то, что крестьяне уходят с их вотчин и поместий, бегут на окраины или переманиваются на земли богатых землевладельцев, сильных людей. В десятнях встречаются отметки о некоторых детях боярских, что у них нет ни крестьян, ни бобылей, потому что их «развели насильством соседи». Помещики были крайне недовольны коротким пятилетним сроком, установленным для отыскания и возвращения по суду беглых крестьян. В челобитной, поданной царю Михаилу Феодоровичу, дворяне и дети боярские писали, что, даже проведав, за кем живут их беглые крестьяне, они не могут добиться на них суда и указа; но особенно они сетовали на «урочные» годы, указывая на то, что волокита за судным делом заставляет нередко пропускать срок давности на возврат беглых, и просили отставить те «урочные» лета и объявить крестьян навеки крепкими землевладельцам. Но Михаил Феодорович ограничился тем, что увеличил срок возврата беглых – с пяти до десяти лет.

В первый же год по воцарении Алексея Михайловича дворяне и дети боярские разных городов возобновили прежнее свое ходатайство. Они писали в челобитной 1645 года, что «служили отцу государя, Михаилу Феодоровичу, тридцать два года, также и прежним государям служили беспрестанные службы и от службы обедняли и одолжали великими долги и коньми опали; а поместья их и вотчины опустели и дома их оскудели и разорены без остатку от войны и сильных людей; люди их и крестьяне выходят из-за них за сильных людей, за бояр, и за окольничих и за ближних людей, и за власти и за монастыри, и государев указ к отдаче тех их беглых крестьян урочные годы десять лет, – а они по вся годы бывают на государевых службах и в те урочные годы про тех своих беглых крестьян поведати не могут. А иные сильные люди беглых их крестьян для тех урочных лет развозят по дальним своим вотчинам и, как тем беглым крестьянам урочные лета пройдут, привозят их в вотчины свои, которые с ними (помещиками) смежно, да и достальных людей их и крестьян из-за них вывозят в свои же вотчины и поместья и тех их беглых крестьян называют своими старинными крестьянами. И государь бы их пожаловал, велел к отдаче беглых крестьян урочные лета отставить; и пожаловал бы государь, велел тех беглых крестьян отдавать им по писцовым книгам и по выписям, как они их проведают, а не в урочные лета».

На этот раз челобитье имело успех. Во внимание к неоднократным просьбам дворян правительство предприняло общую перепись и объявило указом 19 октября 1645 года, что по новым переписным книгам (1646–1648) «крестьяне и бобыли и их дети, и братья, и племянники будут крепки и без урочных лет».

Вслед за посадскими людьми, прикрепленными к городскому тяглу, и служилыми людьми, прикрепленными к службе, закрепощены были и крестьяне на службу помещикам и вотчинникам; подобно посадским тяглецам, служившим государству денежными и натуральными повинностями, и дворянам, отбывавшим государственную ратную службу, крестьяне должны были служить государству в лице его ратных людей. Каждый класс нес свою службу и одинаково был крепок ей, не имея права от нее уклоняться; говоря словами дворянской челобитной, государство устанавливало «неподвижный крепостной устав» с той целью, чтобы в «государевой державе, все люди Божии и государевы, кождо от великих четырех чинов, освященный, служивый, торговый и земледетельный в своем уставе и в царском повелении твердо и непоколебимо стояли»[166]166
  ААЭ. Т. III, № 5, 14; Беляев И. Д. Крестьяне на Руси. С. 126 и след.; Сторожев В. Тверское дворянство XVII в. Вып. I. С. 35, 45–46, 65; Вып. III. С. 38; он же: Рязанские дворяне в XVII в.; он же: Два челобитья. – Библиографические записки. 1892, № 1.


[Закрыть].