Текст книги "Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)"

Н.К. Рерих
Письма (1934–1935)

Американским сотрудникам

8 июля 1934 г.

Харбин

Дорогие,

Посылаю Вам для передачи куда следует: 1) состав Правления сель[ско]хоз[яйственного] Кооператива, 2) копию договора одного из существующих здесь кооперативов, 3) справку об активах 3-х Артелей[460]460
  В США были посланы копии уставных документов Трехреченских артелей.


[Закрыть] (кооперативов, уже существующих здесь).

На этот Маслодельный Кооператив желательно было бы получить американских долларов 10–15 тысяч при 10–12 % годовых на этот капитал, держание которого может быть возобновляемо ежегодно. Капитал этот нужен для оборота и усовершенствования дела, но, как видно из актива этих кооперативов, может быть возвращен через год.

Конечно, этот Маслодельный Кооператив является особым от хозяйственного плана уже имеющегося у Вас сель[ско]-хоз[яйственного] Кооператива, который теперь Вы можете пустить в ход.

Шлю Вам лучшие мысли,

<Н. Рерих>[461]461
  Чернилами от руки.


[Закрыть]

Американским сотрудникам

10 июля 1934 г.

Дорогие, из прилагаемых документов по кооперативу Вы видите, что это обстоятельство можно опять пустить по должному руслу. При сношении с Другом укажите на следующее странное обстоятельство. За апрель и май месяц мне должно было быть переведено по 500 амер[иканских] долларов, иначе говоря, 1000 амер[иканских] долларов. Между тем за апрель месяц в начале июня получилось два чека, всего на сумму 390 амер[иканских] долларов. За май месяц 6-го сего июля было получено 225 амер[иканских] долларов. То есть 615 американских долларов] вместо 1000 следуемых. Если даже из этой тысячи (1000) мы вычтем 10 %, то и следовало получить 900 амер[иканских] долларов, а не 605. У Юрия такие же странности в получении. Кроме того, различная сумма чеков, ничем не объясненная, естественно, мешает найти какие-либо удовлетворительные разъяснения. Теперь другое. Как Вы, вероятно, догадываетесь, и по сегодня ботаники так и не доехали. Не скрою, что это становится похожим на саботаж и лишает возможности координировать действия. Кроме того, первый сезон уже пропущен, и мы лишены возможности делать соответствующие планы. Каждый день ожидаем от них известий, но все тщетно. Кроме того, опасаюсь, не ведут ли они каких-либо самостоятельных некоординированных переговоров и этим затрудняют положение вещей. Им были сообщены точные инструкции, и невозможно даже придумать, почему именно они им не следуют. Все это чрезвычайно прискорбно. И без этого в мире очень много сложностей, к чему же сотрудники будут их усугублять. Казалось бы, наоборот, следует всеми мерами, со всем благожелательством избегать всяких усложнений и нагромождений. Надеюсь, что у Вас все развивается благополучно, и Москов, Париж, Гущик и прочие воспринимают резонные доводы. Шлем Вам лучшие мысли и надеемся, что книги о Сибири и конвенции[Пакта Рериха] продвигаются успешно, а здоровье Ваше не причиняет огорчений.

Духом с Вами,

РХ[462]462
  Монограмма.


[Закрыть]

<Мне удалось много раз прекрасно говорить о Друге.>[463]463
  Карандашом от руки на полях.


[Закрыть]

Американским сотрудникам[464]464
  Автограф.


[Закрыть]

26 ноября 1934 г.

Пишу с парохода по пути Таку – Тяньцзин. Целую неделю (и, вероятно, еще и теперь) в Харб[ине] продолжается] неслыханная травля со стороны японской газ[еты] «Харб[инское] Время» и фашистской «Наш Путь». Невозможно передать все то множество гнуснейших измышлений, которые нагромождаются вокруг моего имени.

По словам этих газет выходит, что я являюсь главой какого-то масонского государства в Сибири, являюсь представителем мирового еврейского Коминтерна, являюсь могущественным американским агентом, масоном, розенкрейцером, во главе с Америкой и СССР разрушаю Ниппон и тому подобные неслыханные небылицы. Можно видеть, что в основе многих этих измышлений лежит пресловутая давнишняя статья из «Двуглавого Орла».

Тут же сообщается, что я не заплатил «Нашему Пути» тех денег, которые они с меня требовали, и что русские эмигр[антские] организации считают меня своим духовным вождем. Получается какая-то грандиозная тактика адверза и по старинной пословице: «Собаки лают, караван идет». Конечно, необходимо принять все соответствующие меры. Конечно, наши друзья Сав[ада] должны принять самые энергичные меры воздействия на эти газ[еты], тем более что одна из них является газетой ниппонской. Кроме того, необходимо принять меры, чтобы выяснить, что изуродование портрета Светика, как я уже писал Вам, произошло без его согласия и я со своей стороны никогда не давал никаких ни подписок, ничего подобного по вступлении моем в какое-то общество розенкрейцеров.

Вы это отлично знаете и потому напишите мне об этом определенное письмо по адресу: Шанхай-Гонконгский банк в Пекине. По этому же адресу пока продолжайте краткую переписку, ибо на путях к Харбину вся решительно переписка перехватывается и фотографируется. Не забудьте в этом же письме указать, что ни в каких масонских организациях я не участвовал и не участвую, а также не состою членом Теософического общества.

Я понимаю, насколько нелепо переносить на бумагу подобные заверения, но мерзкое безумие темных сил доходит до таких пределов, что приходится даже душу наизнанку выворачивать. Также не забудьте упомянуть, что Вами приняты все меры, дабы ни мои портреты, ни мои картины нигде не появлялись в изурод[ованном] виде. А также приняты меры, чтобы без моего согласия никакие общества или организации не оперировали бы моим именем. Такое письмо пришлите мне как можно скорее, и буду надеяться, что его еще получу в Пекине. С самим же Харбином пока лучше переписку не продолжать, ибо не знаешь, каким подонкам она может подвернуться. Кроме моего имени, затронуто и имя Елены Ивановны, причем сказано, что она живет сейчас в Адьяре, является заместит[ельницей] Анни Безант и Блаватской и называется теософской мадонной. Конечно, все это невероятно нелепо, но невежественные круги могут не разобраться во всех этих нагромождениях лжи. Передайте нашему Другу о том, что злостные клеветники называют меня американским агентом (конечно, в этом не без участия двух негодяев). Мы знаем, что амер[иканский] консул в Харб[ине] посылает резюме происходящего в Вашингтон[465]465
  Более того, в Вашингтон посылались переводы наиболее яростных публикаций в русскоязычной прессе.


[Закрыть]. Поэтому было бы хорошо, если наш Друг соответственно напишет в Харб[инское] американское] консульство, чтобы они посильными мерами прекращали эту гнусную клевету. Ведь эти мерзкие газеты затрагивали и вообще достоинство Америки. Со своей стороны мы оставили наш протест яп[онскому] консулу в Харбине (ведь газета японская). Затем при проезде станции мы протестовали секретарю яп[онского] посольства и уверены, что как Сав[ада], так и парижские друзья будут действовать.

Прежде всего следует требовать отставки редакторов клеветнических] газет «Харб[инское] Время» г. Танака и г. Шилов[а], а в «Нашем Пути» Родзаевского. Кроме того, запомните для соответствующих воздействий] еще имена злостных клеветников: Василий Иванов (автор книги о масонах), Лукин, князь Ухтомский (молодой), Кармиловы (муж и жена), Голицын, миссионер Аристарх Пономарев[466]466
  Позднее А. Пономарев издаст также книгу «О теософии: Критический очерк» (Харбин: Изд-во Харбинского епархиального миссионерского совета, 1936).


[Закрыть]. Как видите, шайка многочисленна, но является яркими представителями сил темных. При проезде мы слышали о хорошем сообщении от Mrs Сав[ады]. Тем более странно, что такие сообщения не могут вызвать вполне заслуженных административных воздействий]. Конечно, никто не гарантирован от бешеных собак, но тем не менее во благо принимать самые строгие соответственные меры. Еще раз повторяю, если бы Вы нашли, что в каких-либо организациях участвует мое имя без моего согласия, то прошу Вас – немедленно воздействуйте на них, чтобы оно больше не подвергалось никаким несправедливым упоминаниям. Характерно, что темная свора цитирует не мои книги «Община» и «Листы Сада М[ории]». Первый раз в жизни вижу, что не только мне приписываются не мои карт[ины], но и не мои книги.

Конечно, лучшая часть мест[ного] общества глубоко возмущена происходящим. Газеты «Заря», «Рупор», «Русское слово» предполагали глубоко выступить за меня, но этим самым только бы разжигалась полемика. Прилагаю при сем копию ответов на вопросы, поставленные] «Харб[инским] Временем», которые я на всякий случай (не для печат[и]) оставил моему брату.

Кончу – Вы пишете в этом письме только резюме и указания.

Н. Р[ерих]

[Думайте][467]467
  Слово неразборчиво.


[Закрыть] как можно лучше – собаки лают, караван идет. Шлем Вам всем лучший привет.

Не для печати

1. [Состоите ли вы, г. Рерих, состоит ли ваша жена Елена Ивановна членами во всемирном Теософическом о[бщест]ве?[468]468
  Здесь и далее вопросы цитируются по статье: Наши вопросы к академику Н.К. Рериху // Харбинское Время. 21 ноября 1934 г., № 315 (1088). Соблюдена орфография оригинала, прописные буквы здесь даны курсивом.


[Закрыть]] Не состоит.

2. [Является ли это о[бщест]во организацией масонской или нет?] Мнение известно; полагаем, что это известно и вам.

3. [Были ли вы, г. Рерих, в СССР в 1926 г.?] Американская экспедиция в 1926 году проезжала по территории СССР, вынужденная к тому китайскими властями, тем более что все американские и шведские и другие экспедиции неоднократно проезжали.

4. [Почему не допустили вашу экспедицию в столицу Тибета Лхассу, а заставили простоять в Ног-Чу много месяцев?] В город Лхассу вообще экспедиция не допускается, в Наг-чу происходили длительные переговоры о дальнейшем пути следования.

5. [Было ли оказано вам, г. Рерих, содействие со стороны Фын Юй-сяна во время движения через Гоби из Урги в 1927 г.?] Никакого содействия не было.

6. [Почему вы, г. Рерих, никогда, нигде и никак не выступаете против коммунизма и не призываете бороться с ним, хотя являетесь защитником мировой культуры, инициатором охраны памятников культуры?] Как в беседах, так и в статьях, помещенных в харбинских газетах и книгах, борьба с коммунизмом и сатанизмом определенно проводится.

7. [Почему вы – инициатор и создатель Пакта Рериха – ничего не предпринимаете против главных разрушителей памятников и ценностей культуры – большевиков в СССР?] Протестовали как комитеты Парижа, так и сам Рерих, как в газетах, так и на бывших конференциях.

8. [От кого вы, г. Рерих, защищаете культуру здесь, в Маньчжоу-Ти Го, создав здесь комитет вашего Пакта?] От посягателей на культуру, так же как и во всех прочих странах, например: Франции, Бельгии, США, Индии и т. д.

9. [Какое отношение вы, г. Рерих, имели к советскому консулу в Урге Иванову?] Никакого отношения.

10. [О чем вели переговоры с советским правительством в 1926 г. и какое соглашение вы с ним достигли?] Вообще не вели переговоров.

11. [Правда ли, что вы являетесь другом сенатора Бора[469]469
  Сенатор от штата Айдахо Уильям Эдгар Бора был активным сторонником установления дипломатических отношений с СССР (внес в Сенат свой первый проект резолюции о признании Советского Союза в 1922 году).


[Закрыть] и вместе с ним в США вели работу на пользу СССР и коммунизма?] Другом сенатора Бора не состою и ни в какой совместной работе не участвовал (из всего кабинета СШ[А] Хенри Уоллес по настоянию г-на Рериха протестовал против признания СССР).

12. [Правда ли, что в вашей экспедиции в Тибет участвовали Кардашевский, Голубин, Портнягин?] Правда.

13. [Что произошло между вами и Кардашевским и почему вы отослали его из г. Дарджиллинг в Индии?] По окончании договора личного найма уехал жениться в город Ригу.

14. [Сколько денег вы дали ему на дорогу?] Столько, сколько потребовалось на дорогу.

15. [О чем вы, г. Рерих, говорили в день приезда в Харбин со старшим секретарем ХСМЛ г. Хейг?] Ни о чем не говорил, так как его не видал.

16. [На каком заседании в здании ХСМЛ вы присутствовали однажды поздно вечером вскоре после приезда?] На публичном собрании для русской эмиграции.

17. [Какое отношение вы имеете к харбинской организации розенкрейцеров?] Абсолютно никакого.

18. [Почему все близкие к вам люди: ваш брат – Вл[адимир] Конст[антинович], Алексей Грызов – розенкрейцеры, а вы говорите, что нет?] Никто меня не спрашивал; и я никому не говорил, и вообще мой брат не состоит.

19. [Как называется ваша организация, о которой вы писали вашему брату в письмах от 19/11-1923 г.?] Вообще мог говорить только о просветительных организациях, инкорпорированных в Америке и во Франции.

20. [Почему в вашей организации членам даются особые имена – псевдонимы, как это принято у масонов-розенкрейцеров?] Во всех наших организациях псевдонимов нет (что касается Гребенщикова, то это его авторский псевдоним).

21. [Почему в письме от 19/11-1923 г. вы излагаете точную программу масонства-розенкрейцерства?] Никаких программ в своих письмах вообще не излагал.

22. [Почему вы указали в письме своему брату от 16 сентября 1923 г. на особое значение Сибири в ваших планах., а сейчас отрицаете отсутствие у вас планов образовать в Сибири государство с влиянием вашим в нем через ложу Белуха?] Знаю гору Белуху, но ложу Белуху не знаю, планов о государстве в Сибири не имел, но мыслю, что свержение коммунизма и возрождение России лежит через Сибирь.

23. [О каком общемировом строительстве под руководством вашей организации говорите вы в своем письме от 24 апреля 1924 г. на имя своего брата Владимира Константиновича в Харбине, касаясь Сибири?] Писать мы не писали письма, на которые ссылается совопросник (должен сказать, что[если] последний мне не покажет писем, то я вообще не могу сказать, что это мои письма), я должен заявить, что мечта моя и цель – это сохранение памятников культуры в общемировом масштабе.

24. [Почему вы передали здесь, в Харбине, много сумм разным организациям и не помогли совершенно нищим русским инвалидам, которые к вам обратились и даже оставили билет бесплатно?] Всегда готов посильно помочь русским инвалидам.

25. [Почему вы принимали особые меры к тому, чтобы пресса в Харбине о вас не писала бы, и запугивали редактора «Русского Слова» Дмитриева тем, что за вас заступится Св. Сергий?] На странный вопрос совершенно невозможно давать ответ, особенно когда сам Александр Михайлович Дмитриев удостоверяет, что Рерих его никак и никогда не запугивал.

Все эти ответы даются вне зависимости от каких бы то ни было писем, кем бы они ни были написаны; если письма, на которые ссылается совопросник «Харбинское Время», являются не апокрифом, то возникает вопрос, как они могли попасть в руки вопрошающего «Харбинского Времени».

Фашистская газета «Наш Путь» дошла до такого безумства, что <…>[470]470
  Неразборчиво.


[Закрыть] меня тут же объявить, что вместо потребованных ими 500 долларов я дал всего 50. Непременно сделайте представление председателю фашистов Вонсяцкому о том, насколько его газета ведет себя бесстыдно и непристойно, в очень сильных словах дан удовлетворительный ответ], ибо газета «Наш Путь» не только задевает мое и наших учреждений достоинство, но даже и достоинство Соединенных] Штатов, где проживает Вонсяцкий и его жена. Он должен понять, что множество пошлых измышлений прежде всего ложится и на него как на главу русских фашистов. Результаты этого сообщите по тому же указанному адресу, но на имя Н.К. Р[ериха] напишите, что учреждения и общественное мнение глубоко возмущены происш[едшей] травлею и что все соответствующие меры будут приняты с соответственной] строгостью.

Пусть Парижский Центр следит за прессою и при случае воздействует.

Г.Г. Шкляверу

26 июля 1935 г.

Дорогой Г[еоргий] Г[авриилович],

Пишу Вам в грозное время во всех отношениях. В буквальном смысле писания заглушаются громом, а ночью могли опасаться, что и палатки могли быть снесены. Вы, конечно, знаете о губительных наводнениях в некоторых частях Китая. Знаете о необычных землетрясениях в Японии и о 126-градусной[471]471
  52 °C.


[Закрыть] жаре в Америке. По-видимому, и во Франции, а в особенности около франка, очень жарко, судя по газетным сведениям. Уже не говоря, какова эфиопская температура. Даже языческое служение Рейха и в Венгрии им не помогает. Кто бы мог думать, что в наши дни возможно официальное возвращение к язычеству. Точно испытывается Чье-то терпение. И откуда могло скопиться столько человеконенавистничества? Может быть, вы уже знаете, что в середине июня харб[инская] фашистская газета «Наш Путь» опять выступила с бездарнейшей статьею и обозвала мою статью «Лучшее будущее» – безбожною философиею. Итак, даже там, где поминается Слава в Вышних, мир и благоволение, и там адовы силы стараются выкрикивать о каком-то безбожии. Конечно, эти выкрики приносят лишь сочувствие и дружбу всех мыслящих людей. Когда будете иметь беседу с Суз[уки], непременно укажите ему, что вопреки указаниям из центра какие-то криминальные типы (статьи Голицына) стараются вносить раздор и человеконенавистничество вообще. Неужели кому-то может быть полезным сотрудничество таких криминалов, как Голицын, Родзаевский, Кармилов, Лукин и тутти-кванти[472]472
  Tutti quanti (итал.) – вся и все и прочие.


[Закрыть]? Непременно говорите об этих темных злодеяниях, ибо ведь кто-то может не знать о них. Между тем у меня были сведения, что ген[ерал] Х[орват] понимает это положение вещей и видит, что вместо какого-то фашизма подсовывается злодизм. Криминалы вместо названия фашистов могли бы назвать себя злодистами – это более отвечало бы их свойствам. Видите, даже о лучшем будущем они запрещают мыслить. Но если не мыслить о лучшем будущем, то и к чему же тогда бороться, к чему же сражаться со злом и разрушением? Конечно, темная брань – нам большая похвала. Видимо, темные силы ужасно боятся рерихидов и называют мои статьи гашишем для масс. В их толковании такие выражения очень почетны для нас, и тем не менее во имя справедливости не забудьте о криминалах: Родзаевском, Голицыне и прочих. Квоускве тандем абутере Катилине питиентие ностра?![473]473
  Quousque tandem, Catilina, abutere patientia nostra? (лат.) – до каких же пор, Каталина, ты будешь злоупотреблять нашим терпением? (Цицерон. Речи против Каталины, I, 1, 1).


[Закрыть] В грозные дни пусть все добромыслящие соберут все свои благие силы. Ведь приближаются грозные сроки, в которые нельзя мыслить обычным обиходным порядком. Время особенное, и в такие часы нужно особенно сердечно и напряженно устремляться. Верю, что у Вас делается все, что можно, к лучшему, но так как пределы лучшего безграничны, то и устремление тоже безмерно. Будьте не только на страже, но, несмотря на все трудности, будьте в прямом и напряженном действии. Сквозь грозовые тучи можно видеть лучи неземного Света, и по этим лучам можно предчувствовать величие будущего. Несмотря на все выкрики сил адовых, все же будем стремиться к лучшему будущему, будем равняться по лучшему и будем мыслить о лучшем добротворчестве. Пусть и утвержденцы, и осетины, и калмыки, и сибиряки, все понимают особенную напряженность момента. В этом понимании родится и новое сотрудничество, и новая степень взаимодоверия, и новое сознание неотложности благотворительных решений. Ярость сил адовых будет лишь доказывать, насколько они опасаются лучшего будущего. Им бы хотелось худшего, они мечтают пребывать навсегда в человеконенавистничестве. Они хотели бы стерилизовать весь мир, за исключением лишь заслуженных чинов адовых. Многих эмиссаров высылают темные служители, но пусть воины блага с оружием Света в руках, по Апостольскому завету, встречают темные призраки отважно и твердо. Все равно, несмотря ни на что, «Свет побеждает тьму». По-видимому, Мих[аил] Алекс[андрович] [Таубе] не получил моего письма. К тому же перлюстрация писем совершенно ясна, и, вероятно, некоторый процент писем вообще не доходит. Впрочем, тайн у нас нет. «Священный Дозор» так и запрещен харб[инской] цензурой. А ведь все эти статьи также были в газетах. Думаю, что Суз[уки] должен очень стыдиться слышать о таких некультурных поступках. Книга Всеволода] Иванова «Рерих – художник, мыслитель» подверглась той же участи, хотя исключительно религиозна и наполнена любовью к России. Но ведь теперь Родзаевский поставлен во главе отдела разведки[БРЭМ] – можете представить себе все значение такого ужаса. Черная банда распоясалась. Здесь мы работаем, здоровы. Приехал к нам известный китайский ботаник. Все бодро. Передайте наш привет Вашим родителям и всем друзьям.

Духом с Вами,

Р[ерих]

Г.И. Черткову

26 июля 1935 г.

Дорогой Г[еоргий] И[ванович],

В прошлой почте я послал Вам письмо, только что полученную из Нью-Йорка вновь изданную брошюру о подписании Пакта[Рериха]. Надеюсь, Вы ее получите сохранно и она Вам пригодится. Вчера мне прислали из Харб[ина] номер фашистского «Нашего Пути», из которого я узнал, что моя недавняя статья в «Заре» «Лучшее будущее» называется безбожной философией. Казалось бы, статья говорит о лучшем будущем, к которому мы должны всеми силами отважно пробиться. Поминается и слава в вышних[474]474
  Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» Лк. 2:14.


[Закрыть], и благоволение, но, очевидно, для адовых служителей вроде Родзаевских, Голицыных, Кармиловых и тутти-кванти нужно стремиться не к лучшему, но к худшему. Впрочем, Голицын и в жизни своей проводит темнейшие адовы заветы – похищает детей Кулаева, злоупотребляет с чеком британского генерала, чего больше. Конечно, всякое нападение от таких адовых сил, как Родзаевский или Голицын, уже есть великая похвала и приносит много ценных друзей. Тем не менее, думается, что если бы Вы нашли возможность осведомить ген[ерала] Х[аяши] об этих новых харбино-фашистских безобразиях, то справедливости ради могло бы получиться нечто доброе. Ведь часто хорошие люди просто не знают о творимых за их счет безобразиях. Странно подумать, что такие заведомые провокаторы, как Родзаевский и компания, о которых и вся Европа, и вся Америка вполне осведомлены (чему у меня имеются доказательства), а в то же время, по чьей-то злой воле или по чьему-то глубокому невежеству, эти преступные элементы продолжают смущать общественность и злоупотреблять чьим-то доверием. Мы-то с Вами знаем полную цену этих злоумышленников, но ведь другие деятели могут этого не знать, и прискорбно видеть, как народное достоинство оскверняется таким лжесотрудничеством. Да и какие это там они фашисты – им бы нужно было избрать название более определительное для их душевных свойств. Думаю, что Вы не преминете поступить во благо. Также весьма любопытно, что книга моя «Священный Дозор» с ноября месяца находится в цензурном[запрещении без указания точных причин. Вы знаете, что эта книга составлена из статей, появившихся в харбинских газетах и прошедших таким путем местную цензуру. Но тем не менее цензура сборника этих статей не пропускает и никому не дает ответа, почему до сих пор невозможно было издать эту книгу в другой стране с многозначительной пометкой «не разрешено японской цензурой». Спрашивается, кому же будет выгодно, если книга будет ходить по миру с такой фактической пометкой. Мне-то это будет очень хорошо, но цензуре государственной ведь это будет очень дурно. Еще нечто любопытное: Всев[олод] Иванов написал книгу под названием «Рерих – художник, мыслитель». И эта книга подверглась той же участи со стороны харбинской цензуры. Мне прислана копия манускрипта, в которой нет решительно ничего ни антигосударственного, ни антирелигиозного, ни вообще антинравственного. Ведь в Европе и в Америке диву даются, когда до них доходит сведение о таких фактах. В основе этих деяний, конечно, сидят те же темнейшие Родзаевские и Голицыны. Спрашивается, неужели общественное мнение всех стран бессильно перед такими абсолютными ничтожествами, сила которых лишь в злодействе и степени преступности? Сейчас я говорю вовсе не о себе. Их брань – мне похвала, но во имя поруганной общественности неужели же не найдется ни одного мощного деятеля, чтобы прекратить эту темную свистопляску? Мы все работаем. Имеем из Европы и Америки много добрых знаков. Надеемся, что и Ваша работа протекает успешно. Альманаха я так и не получил. Может быть, он еще не вышел, а может быть, длиннота пути помешала – всяко бывает. Имели ли Вы сведения от Ваших приятелей из Шанхая. Если младор[оссы] будут вести себя так же, как они ведут себя в Шанхае и некоторых других местах, то мало доброго получится для них. Сейчас вышли три новые монографии: одна русская, другая латвийская и третья в Индии. Если буду иметь экземпляры, непременно вышлю их Вам, ибо в Ваших руках произойдет добро. Всегда радуемся Вашим весточкам. Юрий просит передать Вам его сердечный привет.

Во Имя Преподобного Сергия, искренне Ваш,

Р[ерих]

В.Н. Грамматчикову

30 июля 1935 г.

Дорогой Василий Николаевич.

Вот и 18-й Ваш номер пришел, а вчера пришло еще доброе письмо М.В. из Варима. Радуюсь, что она помянула памятный день Преподобного Сергия, бывший в июле. Много где его вспомнили, но не везде. Между тем сдается, что такие дни нужно очень отмечать – чем-то помянуть данного от Господа Воеводу русского. Порадовался я и тому, что в Бариме не оставлена идея постройки храма именно имени Преподобного Сергия, о чем пришлось подчеркивать нескольким лицам. По письму М.В. осталось неясным, строится ли храм по моему проекту, сделанному еще в бытность в Бариме и благословленному архиепископом, или же в данном случае было поступлено по примеру Дома Милосердия харбинского. Хотелось бы знать точное положение вещей в каждом случае – ведь это так поучительно для будущего.

Получили мы еще некоторые весточки о работе сил темных. Конечно, не удивляемся, что эта работа продолжается часто гораздо более интенсивно, нежели тепло-прохладная работа в условное благо. О «Катакомбах», как всегда, вы совершенно правы. Так оно и есть. Но между прочим мне нужно было подчеркнуть, что даже в затворах, хотя бы даже в темницах, и то насыщенное добротворчество может происходить.

В письме Вашем были намеки о некоем писателе. Все более подробно о том же сообщил А.П. [Фридлендеру]. Надеюсь, что эти слухи лишены основания. Иначе осталось бы только сказать: только этого не хватало! Встретились ли М.В. с С. Качиным? Он оставил во мне очень хорошее воспоминание. Стремящийся – не за страх, а за совесть. Очень мало таких людей, хотя бы и в удаленном местечке, сохраняют светлый огонь.

О нашей жизни мог бы писать и много, и мало. Писать много – уж очень тяжелое письмо для почты получится. Опять были сообщения о вскрытии писем. Кто его знает, как оно происходит, но выясняется любопытный факт, что сведения из абсолютно частных писем, через какие-то передаточные пункты, – появляются в прессе. Конечно, сведение ничего не стоящее, но это лишь доказывает, какая незримая кухня все время суетится, а плита все время под парами.

В газетах мелькают очень странные, чтобы не сказать больше, заявления из Италии. Помнится, кажется, я Вам послал мою статью, предвидевшую происходящее, но немногие поймут иронию ее. Также странные сведения докатываются из Германии. Последние ее ссоры с церковью показывают о глубинах заблуждения. Кстати, скажите М.В. (ведь она уже вернулась), что ее сообщение о словах архиепископа Мелетия я прочел с большим внутренним одобрением, – суждение владыки было хорошо. Пожалуйста, не откажите проверить, действительно ли некто получил запрещение, о котором Вы писали. Это было бы совсем забавно и еще раз показало бы некое двуличие. В одну почту пишется одно, а в другую сторону – другое. Какая замечательная школа терпения. Выяснилось ли, можно ли выслать «Священный Дозор» в Пекин, если местная цензура его не пропустила. Казалось бы, что можно, ведь это моя собственность. А кроме того, нельзя же оставлять под спудом неразрешенные цензурою вещи. Тогда требуется аутодафе. Может быть, о нем-то и мечтал кто-то. Поминавшийся мною ранее профессор, видимо, преуспел, ибо имя его мы видели. Все[те же] тридцать серебренников. Посылаю еще несколько статей, которые, как обычно, по прочтении передайте друзьям. Пусть М.Н. [Варфоломеева] пишет, куда писала по-прежнему. Благодарю Андр. Андр. за содержательное письмо. Приятно от него слышать о друзьях. Шлем и Вам и всем друзьям наши лучшие приветы.

Духом с Вами,

Р[ерих]

М.А. Таубе

4 августа 1935 г.

Дорогой Михаил Александрович,

По всему чувствую я, что мои два письма Вас не достигли. Как будто адрес был верен, но возможность такой утечки меня не удивляет. Все время слышу о письмах, до нас не дошедших, значит, и какие-то наши письма могут исчезать. Не буду перечислять возможности к тому и причины, Вы их сами лучше меня знаете. На этот раз посылаю при письме к Г.Г. Ш[кляверу] в надежде, что таким порядком легче дойдет.

Коли предыдущие письма мои не дошли до Вас, то еще раз шлю Вам мое глубокое сочувствие в постигшем Вас горе[475]475
  Имеется в виду смерть сына М.А. Таубе, 16-летнего гимназиста Александра Таубе.


[Закрыть]. Вспоминаем, как мы, когда бывали у Вас, были далеки от возможности случившегося. Знаю, что как бы ни говорить о путях вне нашего земного разумения, но все-таки каждая такая потеря ужасно болезненна. Могу себе представить, как больно отозвалась она на Вашем сердце при всей его восприимчивости. Также должна была она отозваться и на всей семье Вашей, а ведь каждая утрата в такой дружной, полной традиций семье является уже особо тяжкой. Через все океаны и горы шлю Вам еще раз мое глубокое сочувствие и всю мою дружбу и любовь к Вам и Вашим близким.

Всюду тяжко. Ведь мир никогда не был в таком смущении и смятении, как сейчас. Помню, как однажды Вы мне говорили о дуче. Ведь никогда не случалось, чтобы в разных, а вернее, в разных частях света[476]476
  Так в тексте.


[Закрыть], обыкновенно вспыхивало и алое и кровавое пламя. Воображаю, сколько и у Вас общественных и личных трудностей. При Вашем справедливом характере, при твердости уставов Ваших Вами, к тому же как историку, особенно тяжко переживается все происходящее. И нам за это время пришлось встретиться со многим удивительным. Еще раз пришлось удостовериться, что не только силы тьмы существуют, но они организованы, сплочены и невообразимо яростны. Конечно, каждый отбор ликов полезен, каждое знание ценно, а тем более знание такой неоспоримой действительности. Вот вместо моей обычной для Вас подписи Вы увидите одну букву R, делаю это потому, что в Харбине все мои письма фотографировались. Еще замечательнее то, что было напечатано в яп[онской] газете фотографическое факсимиле моего письма, написанного десять лет тому назад на японском пароходе по пути из Марселя в Коломбо. Конечно, в письме никаких тайн не было, но такое фотографирование, а затем теперь опубликование в газете является как бы нарушением прав человеческих. И яп[онские] газеты, и одна так называемая «фашистская» писали невероятные вещи не только обо мне, но и о Елене Ивановне и Юрии. Можете себе представить, что более недели листы двух, а иногда и трех газет были заняты всевозможными выдумками. Для характеристики приведу, что я являюсь главою Коминтерна, мирового фининтерна и главою какого-то всемогущего масонства. Вы, по мудрости своей, конечно, скажете, что это немалая реклама, и Форд, вероятно, не мало заплатил бы за такое обращение внимания на его имя. Но все-таки прискорбно видеть, как не только какие-то чужеземцы, но и наши сородичи за тридцать серебренников занимаются такими попытками к предательству, ведь они не понимают о попытках с негодными средствами, и по невежеству им кажется, что всякая попытка на пользу их темнейшей тьмы. Конечно, и для нас не без пользы эти темные попытки, они уже создали новых и очень ценных друзей. Вероятно, Г.Г.[Шклявер] показывал Вам фотостат официального письма Министерства иностранных дел в Токио. Но «наши» мракобесы и этому не внимают. Впрочем, надо отдать справедливость, что шайка инсинуаторов котируется как определенно криминальная. Некий Голицын – участвовал в похищении детей Кунаева. Манипулировал чеками британского генерала и занимался тому подобными действиями наемного спара[ф]учили[477]477
  Спарафучиле – наемный убийца, персонаж оперы Дж. Верди «Риголетто» по мотивам пьесы Виктора Гюго «Король забавляется».


[Закрыть] (он подписывается Борисов). Мракобесы: Родзаевский, Василий Иванов (автор пресловутой книги о масонах), Лукин и подобные типы известны всем порядочным людям, и потому не поношение от них, но похвала была бы убийственная.