Текст книги "Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)"

Вчера мы запросили Харбин о точнейшем сроке высылки первой половины коллекции. Сегодня утром ответа еще нет. Приходится удивляться степени многих нелепостей.

Опять жалею, что второй книги о Пакте здесь еще нет. На этих днях в газетах было много сведений об охранении художественных памятников, и книга Пакта, наверное, была бы отмечена. Как же эта жертвовательница на книгу сплоховала? Ведь еще при мне она выразилась так определенно. А вот книгу о Сибири[231]231
  Сборник статей «Сибирь и ее будущее» предполагалось напечатать в издательстве «Алатас».


[Закрыть] ни сюда, ни в Харбин, ни в Яп[онию] посылать не нужно – особенно ввиду прилагаемой газетной вырезки. Пусть эта книга циркулирует в пределах Америк и Европы.

Как последствие удачного выступления Юрия у ротариев, Рокфеллеровский институт[232]232
  Вероятно, имеется в виду Объединенный пекинский медицинский колледж, работавший под непосредственным научным руководством Рокфеллеровского института медицинских исследований (Нью-Йорк, США) и основанный его директором.


[Закрыть] пригласил его прочесть лекцию у них на те же темы. Аудитория будет состоять почти всецело из китайцев, и это особенно интересно.

19 января 1935 г.

Итак, речь идет об ам[ер[иканских] дол[ларах] – 1 100 000 под от 6 % до 10 % с обязательством погашения по истечении трех лет. Последовательность выплаты может быть установлена. Обеспечение очень солидное – естест[венные] бог[атства]. Вы понимаете большую спешность.

19 января 1935 г.

Пекин

Очень рады были получить утром телеграмму из Наггара. Замечательно, что наша телеграмма в Наггар была отправлена после телеграммы в Харбин, в которой мы спрашивали о точном сроке отправления первой части коллекции. И вот из далекой Индии телеграмма уже дошла, а из близкого Харбина до сих пор нет ответа, не понимаем, чем объяснить это, тем более что харбинский ответ был даже оплачен. Странный город, странные люди – а между тем в Вашингтоне справедливо ждут нашего ответа и, наверное, изумляются, почему запоздал ответ на их телеграмму. Итак, Вы уже знаете, в чем дело с Канз[асом], и понимаете, насколько оно спешно и для всех полезно. Конечно, вероятно, Вам потребуется и телеграфный запрос сюда, и, во всяком случае, телеграфните решение, которое, не сомневаюсь, будет и положительным и неотложным. Прочтите и письмо Юрия к Зине. Охотно верю, что и у Вас много сложностей, а где их нет. Как на тигровой охоте, приходится оберегаться. При этом всегда вспоминаешь пословицу – ищите ближе. Купили мы новый сургуч для писем, не знаем, крепко ли держится. Кончаю опять о Пакте. Надеюсь, что и в этом отношении все благополучно. Все еще сижу дома. Какой-то здесь странный воздух. Не только у меня, но и у всех прочих или с носом, или с горлом, или с глазами бывает неблагополучно. Как все Шнарковские, Моск[ов], Г[еоргий] Дм[итриевич][Гребенщиков] и прочие? Мало имеем сведений и о парижских друзьях. Не раз убеждались, что вести с Дальнего Востока там преломляются очень своеобразно. Ни звука от друзей Сав[ады], а между тем газетные намеки и по сей час продолжаются. Неужели за два месяца ничто нигде не подействовало? Чудеса да и только!

20 января 1935 г.

Один из директоров Канзас Сити Музеум[233]233
  Вероятно, имеется в виду Де-ван, князь Западного сунита Силингольского сейма Внутренней Монголии.


[Закрыть] находится здесь и покупает какие-то предметы для Музея. Он и не подозревает, как нам сделался близок Канзас. По получении моего и Юрия писем предыдущей недели о Канзасе, наверное, Вы дадите нам телеграмму о получении этих писем в Нью-Йорке. Хотя не думаем, чтобы заказное письмо терялось, но все же лучше знать наверное, тем более что ввиду поспешности дела у Вас и у нашего Друга будут какие-то соображения.

И сегодня мы не имеем телеграммы из Харбина об отправке коллекции. Прямо стыд и срам. Уже вчера утром была телеграмма из Индии, а здесь, на коротком расстоянии, мы не можем получить ее. Вчера вечером пришло харб[инское] письмо от В.Н. Гр[амматчикова], но из него ничего не узнали по интересующим нас обстоятельствам. Как будто все погрузилось в прежний быт, но почему-то никаких даже намеков там[относительно] расследования интриги до нас не доходит. То же самое надо сказать и относительно Черт[кова], и относительно всех, кому мы об этом писали письма.

Интересует нас также и следующее: во время клеветнических номеров «Харб[инского] Вр[емени]» все номера этой газеты были раскуплены и продавались уже по полтора доллара, и то как редкость. Также мы слышали, что эти номера куда-то широко рассылались. Спрашивается, куда и зачем? Наверное, с какою-то определенной целью и каким-то определенным людям. Но сия тайна еще не раскрылась. И все как будто бы хлопнулось, точно камень на дно. Но такое кажущееся спокойствие нас вовсе не устраивает, и тут-то наши друзья в разных странах и должны продолжать разнообразный розыск. Если неприятель замолчал лишь ввиду отсутствия защитных действий, то ведь такое обстоятельство малого стоит.

Вот уже протекает вторая половина сезона, а за все осеннее полугодие мы не слыхали о действиях парижского и нью-йоркского комитетов Пакта. Между тем, наверное, в обоих местах были действия комитетов. Из Наггара слышали, что Владимир] Ан[атольевич][Шибаев] разослал свою статью о Пакте. Это очень хорошо, ибо нам приходилось слышать замечание: «Почему о Пакте ничего не слышно, если работа протекает во многих странах?» О больших делах почему-то не слышно, а вот о мерзости двух негодяев опять пришлось услыхать и пришлось удивляться, насколько такая специальная мерзость широко ползает.

21 января 1935 г.

Пекин

Послали В.К. вторую телеграмму в Харбин, прося телеграфировать точный день отсылки гербария. Кроме того, запросили телеграф сообщить нам, когда была доставлена в Харбин наша телеграмма от 17-го утра. Сегодня пятый день не имеем ответа, и тем задерживается наш ответ в Вашингтон. Прямо срам. Недаром Е.И. беспокоилась – все, о чем она думает, имеет огромное значение. Вообще бестолковость некоторых сотрудников удручает. Так сегодня получено письмо из Харбина с известием, что газеты «Хар[бинское] Вр[емя]» и «Н[аш] Путь» получили из центра нечто большой сенсационности, с чем не знают, что делать. Ясно, что это нечто касается нашего дела, но нет даже малейшего намека, в каком смысле надо понимать сию криптограмму. Теперь пришлось опять запрашивать Харбин, и кто знает, когда и как придет разъяснение, а ведь мы могли в чем-то начать действовать. Вчера пришло письмо от В.Н. Гр[амматчикова] за № 9, в котором упоминается о значительности писем за №№ 7, 8, а их-то мы пока не получили. Все время какие-то перебои. Вообще, и терпение, и осмотрительность, и настороженность нужны до чрезвычайности. Прилагаю для сведения копию письма Г.Г.[Шклявера] и кн[ягини] Е.К.[Святополк-Четвертинской].

22 января 1935 г.

Пекин

Только что получили из Харбина наггарские письма от 11 ноября с интересными вложениями карточек от Эстер и Вл[адимира] Ан[атольевича][Шибаева]. Спасибо большое. Также получили от В.К. Р[ериха] сообщение, из которого видно, что и первая часть гербария из Харбина не была отправлена.

Прилагаю копию моего письма к нему, из которой Вы видите мое настроение и соображения. Очень жаль, что при таких обстоятельствах никакая успешная, а тем более спешная работа быть не может мыслима. Будем объяснять в Департамент, почему именно лучше было послать коллекцию позже. Хотя мы уже в предыдущем письме сообщали в Нью-Йорк условие для Канзаса, но ввиду того, что по многим обстоятельствам это дело крайне спешное, сегодня послали еще и телеграмму, чтобы Гал[ахад] имел более времени для воздействия на друзей.

Если бы только знать, что письма все доходят. К сожалению, мы опять имели доказательство, что от В.Н. Гр[амматчикова] из Харб[ина] целых два письма, и по-видимому нужных, пропали. Надеюсь, что Вы все же разбираетесь в условиях Канзаса, а письмо Юрия, адресованное к Зине, дополнит вопрос о гарантиях, которые очень хороши. Со своей стороны мы теперь же рекомендуем Канзасу начать образование кооперативного банка. Хорошо, что Майкель Никольсон[234]234
  Здесь: Н.К. Рерих.


[Закрыть] будет чиф адвайзер[235]235
  Chief adviser (англ.) – главный советник.


[Закрыть]. Все-таки знакомое лицо.

Посылаю в Наггар два интересных снимка, один с иконы Святого Сергия и другой[с иконы] Святого Николая. И на том и на другом ясно виден знак Пакта. Неужели же Святой Сергий и Святой Николай были масоны? До какой чепухи может додумываться злонамеренное невежественное воображение. Пусть Вл[адимир] Ан[атольевич][Шибаев] сделает фотографические снимки с той и другой иконы и пошлет их в Америку и Париж и всюду, куда полезно.

Получили телеграмму о движении Пакта. Надеемся, что формулы сохранены и все пройдет достойно. Очень порадовались таким известиям, ибо они очень ко времени и для Канзаса, и для некоторых соотечественников двух негодяев. Дело в том, что не дальше как вчера мы слышали достоверное сообщение, что некоторые соотечественники двух негодяев старались подгадить и в отношении Канзаса. Как всегда у нас бывает, они не успели в своих злонамерениях, но несомненные попытки были. Как замечательно, что всякие такие злодеяния очень быстро до нас доходят. Не удивимся, если замешан и олдхауз[236]236
  Old house (англ.) – старый дом. Здесь: Госдепартамент США.


[Закрыть], повсюду можно находить какие-то следы. Тем своевременнее всякое движение Пакта. Будем ожидать, что через соответственные агентства не только Европа, но и Дальний Восток будет телеграфно и своевременно осведомлен. Крайне напряженное великое время!

Среди отрицательных имен запомните имя Латтимор. При случае можете предупредить и Уоллеса, что этот тип пытается среди местных жителей наговорами вредить американской экспедиции. Полезно знать как положительных, так и отрицательных. Прямо удивительно, как быстро всякие такие деяния доходят до нас.

23 января 1935 г.

Пекин

С утра две телеграммы от Фр[ансис] и Хор[ша]. Обе хорошие. Из первой видим спешность сведений по Канзасу, чему очень рады, и немедленно телеграфировались соответственно. Именно хорошо, что ощущается спешность, так оно и есть. Благодарим за вторую телеграмму о Кор[ичневых] Книжечках][237]237
  Имеются в виду почетные французские паспорта. См.: Рерих Н. Паспорта // Рерих Н.К. Листы дневника. М.: МЦР, 2000. T. II. С. 258.


[Закрыть]. Уже вчера мы ощутили это, когда Юрий заходил во Фр[анцузскую] Лег[ацию]. Итак, все это хорошо. В то время, когда из дальних Америки, Европы, Индии успевают обернуться телеграммы, из близкого Харбина мы опять не имеем ответа. Очень прискорбно, но иначе как вредительством не могу это назвать. Ведь не все ли равно, из каких побуждений бывает вредительство, оно важно по своим следствиям. Но как Соломон говорил, и это пройдет, а результаты ближайшего будущего, когда мы не будем связаны двумя негодяями, конечно, будут несравненно лучше. Отсюда скоро уезжает в Америку м[и]сс Харрисон. Она проявила несомненную симпатию. Из Записного листа «Охранение» можно видеть, как я отвечаю на письмо объединенного комитета[Пакта Рериха]. Наверное, такие обращения зачитываются и в наших комитетах Пакта. Чую, что около Пакта многое творится, и надеюсь, что все ладно.

24 января 1935 г.

Пекин

Сейчас получен один экземпляр второго тома книги Пакта. Это именно то, что нужно, – очень радуемся и будем ждать остальных, чтобы послать здешнему Правительству и нужным лицам. Также получены два пакета из Нью-Йорка с целым рядом оттисков статей – и это хорошо.

Сегодня приезжали епископ Виктор и иеромонах Нафанаил. Внешне все было очень хорошо. Уже больше недели мучаемся: на целый ряд телеграмм наших не можем получить от В.К. Р[ериха] толковую телеграмму, почему именно первая часть гербария не могла быть выслана так, как ему было указано. Допустим даже, что, по его мнению, какие-то могли быть причины, но все-таки пропустить два месяца это более чем безобразие. Безобразно это и тем, что кроме этого дела у него сейчас никаких занятий нет и он должен все свое внимание направить в этом направлении, тем более что от нас он знает, насколько все это важно. Выправим дело, насколько можно. Г.И.[238]238
  Вероятно, опечатка, и имеется в виду Е.И. Рерих, в письмах которой не раз повторяется эта формула.


[Закрыть] правильно пишет, что каждое знание уже есть благо. Относительно Харбина мы этого блага получили хороший запас.

Очень замечательно, что именно 24-го получилась вторая часть книги Пакта; действительно она нужна. Наверное, Вы ее широко послали по всем заинтересованным странам, начиная от президента Рузвельта. Конечно, и пресса должна отозваться на эту книгу, и это будет самой нужной прелюдией к действию Пакта, предполагаемому в феврале[239]239
  Первоначально процедура подписания Пакта Рериха намечалась на февраль 1935 г.


[Закрыть].

Поистине, даже несоизмеримо мыслить о значении Пакта и о темноте сатанинской харбинской интриги. Вообще время очень чревато. Идем бодро и торжественно. Зина пишет о смерти сына Мих[аила] Алекс[андровича][Таубе][240]240
  Сын М.А. Таубе барон Александр Михайлович Таубе, ученик школы Сен-Луи-Гонзаг, скончался в возрасте 16 лет, был похоронен в Париже 17 декабря 1934 г. на кладбище Тие.


[Закрыть]. Напишите ему от нас самое сердечное соболезнование. Я знаю, как тяжка ему будет эта потеря.

Удивляюсь, что газеты в Париже не дали отзыва о «Звездах Маньчжурии». Вообще предложите Г.Г.[Шкляверу] опять начать проникновение в эти газеты. Ведь не может же натянутое отношение продолжаться до бесконечности, тем более что предполагаются какие-то встречи с Гукасовым.

27 января 1935 г.

Пекин

Если Монсон оказывается по-прежнему другом, то хорошо бы сохранить с ним сношения, ведь за эти годы наши связи со

Швецией очень обеднели. Умер наш друг профессор Бьярг и еще несколько преданных людей, потому каждый друг, а в особенности такой подвижный, как Монсон, очень ценен. Кто знает, может быть, каким-то путем он мог бы быть полезен в деле Люиса.

В письме <Люиса>[241]241
  Зачеркнуто.


[Закрыть] Лепети мы находим выражение о том, что северные кузены по-прежнему враждебны, и [Ю.Ф.] Семенов шипит по-прежнему. Буквально то же самое мы слышали от него 5 лет тому назад. Между тем в мире все находится в движении, и потому по-прежнему не может быть, или оно хуже, или лучше. Как в том, так и в другом случае должны быть приняты какие-то способствующие меры. При случае пишите ему об этом. Ведь не только он сам, но через друзей можно постепенно действовать. Уже давным-давно предполагался какой-то разговор Гукасова с Семеновым. Случилось ли это? Точно так же и в отношении кузенов, за эти годы многое изменилось, и все это нужно принять во внимание. К сожалению, мы опять здесь натолкнулись на явные следы двух негодяев. Так, например, приятель Крена в лобби гостиницы случайно присутствовал при весьма неприятном разговоре двух незнакомых американцев, говоривших между собою как бы из рупора двух негодяев. Мы еще не знаем, чем окончилось расследование о них, но можно думать о существовании прямого и глубокого заговора. Во всяком случае, они оказались обстоятельством весьма мешающим.

Вчера мы побывали в здешней духовной миссии; между прочим, мне показали портрет антихриста! По-моему, это не что иное, как довольно известная картина мюнхенского художника Гофмана, изображающая Христа[242]242
  Вероятно, имеется в виду Генрих Гофман и его картина «Христос в 33 года».


[Закрыть]. Но когда я заикнулся об этом, то мне было строго замечено, что это вещь несомненная и этот портрет воспроизведен в книге Нилуса. После такого пресловутого авторитета, как Нилус, конечно, я бросил разговор. Как неимоверно трудно с изуверами! Сами того не замечая, они-то и служат антихристу, как Е.И. правильно о них пишет. Тут же мне было замечено, что книга Всеволода Иванова об Антонии Римлянине[243]243
  См.: Иванов Вс. Н. Повесть об Антонии Римлянине. Харбин, 1934.


[Закрыть] ужасная. А мне-то она во многом понравилась. Посылаю копию письма Всев[олода] Ив[анова] ко мне и копию моего ответа к нему. Имейте в виду как то, так и другое. Также посылаю мой ответ в Тяньцзин о банке. Может быть, в будущем все это может пригодиться.

Неужели американский доллар так падает? Вчера при размене чека мы получили на 27 пекинских долларов меньше, нежели в ближайшем прошлом. Неужели это относительно всех валют; ведь наши бюджеты в Индии и Франции могут быть опрокинуты.

[28 января 1935 г.]

Если бы я захотел записать все разговоры, бывшие вчера от 7 до 12, то никаких страниц дневника не хватило бы. Все это очень интересно. Тем более порадовались бы, получив сегодня телеграмму от Фр[ансис] с деловыми вопросами. Значит, где-то неотложное дело творится. Конечно, следует все вести через Майкель Никольсона – он свой человек. Крепче, когда дело в близких руках. Мы сейчас же и телеграфировали об этом.

Из книги Пакта мы вынули ненужное слово. Оно вынимается легко острым ножом. Конечно, такая опечатка всегда возможна. И Вы понимаете, почему в некоторых местах даже случайная опечатка может быть вредна. Посылаю Записной листок «Помощь». Непременно переведите его и между прочим дайте и нашему Другу. Может быть, ему когда-то потребуется показать его или начальнику, или еще кому-либо. Вы понимаете принцип, что путники должны оказывать всемирную помощь на путях своих. Никто не имеет права, прикрываясь узкостью профессии, забывать о возможности помощи на путях своих. Ведь где-то могут находиться настолько очерствело-ограниченные люди, которые могут даже вменять в ошибку добрые советы, которые могут помогать даже не только лицам, но и целым странам. Поистине, говорим путникам: «Будьте советниками добрыми и помогайте на всех путях своих».

Ждем еще экземпляры книги Пакта, чтобы дать их местному правительству, полезным должностным лицам и друзьям. Как хорошо, что еще до февраля эта книга попадет всем правительствам и заинтересованным лицам. Таким образом, на этот раз никакого запоздания не будет.

Получено письмо от Ивана[Народного] – и там все ладно. Письмо из Кио[то] написано настолько раньше харб[инской] истории, что в этом деле значения не имеет. Кроме того, странно, что кроме этого письма не прислано ни одной газетной вырезки. Ни в одной стране такого не бывало. Наш представ[итель] Черт[ков] тоже замолчал. Хотя я и предполагаю, что он ожидает денег, но тем не менее молчание его странно.

В.К. сообщает, что «брожение продолжается», – значит, тем более нужно продолжать расследование.

Сразу получились наггарские письма от 29 декабря и 5 января. Именно пламенно характеризует Е.И. положение вещей. Так мы и относимся к харбинской полит[ической] интриге. Ведь сейчас тамошние газеты вдруг записали о[Великом Князе] Кирилле. Радуемся, что Стуре так помог ратификации Пакта в трех прибалт[ийских] странах[244]244
  Вероятно, под ратификацией в данном случае имеется в виду решение соответствующих государственных органов о подписании страной Пакта Рериха с последующей его ратификацией. Страны Балтии не участвовали в подписании Пакта 15 апреля 1935 г., т. к. Госдепартамент США не прислал официальное приглашение их правительствам.


[Закрыть]. Наверное, многие будут приписывать себе эту ратификацию.

Очень хорошо, что брат президента Эстонии[245]245
  Президенство в Эстонии было установлено только в 1938 г. Вероятно, речь идет о премьер-министре Константине Пятсе (будущем первом президенте Эстонии), который в 1934 г. осуществил военный государственный переворот, в результате которого было установлено авторитарное правление.


[Закрыть] будет устраивать наше общество[246]246
  Общество основали Вольдемар Пяте (1878–1958), помощник министра просвещения Эстонии, художник, и его супруга.


[Закрыть]. Лишь бы только этот президент подольше оставался. Пусть Стуре исследует сущность Кайгородова. Может быть, там совсем не так плохо, как нам старались представить. Во всяком случае, К.И.[Стуре] при личном с ним свидании это бы восчувствовал, если бы было очень худо.

Какая именно газета «Нов[ости]» перепечатала «Харб[инское] Время»? Если это «Посл[едние] Нов[ости]»[247]247
  «Последние новости» – одна из наиболее популярных газет русской эмиграции, издавалась в Париже в 1920–1940 гг.


[Закрыть] или какая-либо другая, – до нас это не дошло. Приобщили к делу и протест Светика.

Во всяком случае, всякие такие изуродованные портреты и фальсифицированные письма – все это такая гадость, от которой нужно всячески отмежеваться. За целым миром прямо не уследить – где и что происходит.

К Шатк[ому][248]248
  Имеется в виду Ф.Д. Рузвельт.


[Закрыть] мы и не обращаемся. Даже и сегодняшний мой Записной листок «Помощь» должен быть прочтен Гал[ахадом], но не больше. Написан он опять-таки с желанием, чтобы избежать каких-либо нелепых нареканий двойной деятельности. Но, поистине, если вы идете с любою целью, а по пути встретите больного, которому можете помочь, то по человечеству вы это должны сделать. Впрочем, по-видимому, наш Друг понимает значение Канзаса. Правильно предположение, что два негодн[ых] навредили больше, чем кажется.

28 января 1935 г.

Постоянно встречаем самые неожиданные и малые и большие их последствия. И только подумать, что они вредили, даже вообще не зная и никогда даже не увидав меня. Разве это не есть доказательство тому, что за ними стоял какой-то некто? Также чрезвычайно интересно, что упомянутый Вами председатель Комиссии по сохранению памятников высказался именно против охранения их. Неужели это припадок безумия зависти?

29 января 1935 г.

Пекин

Мне очень нравится басня Светика о том, как мишка вырос и стал кусаться. О какой выставке «м» говорит Шклявер, неужели это выставка страны, где мы были[249]249
  Маньчжоу-диго.


[Закрыть], и неужели она сделана и послана без нашего ведома – ведь это было бы более чем странно? По-прежнему не имеем никаких ответов на наши письма друзьям Сав[ады]. Кстати, и Черт[ков] абсолютно замолчал; от Кит[агавы] мы ничего и не ждали, ибо вообще ему не доверяли, именно, как Е.И. и почувствовала. Пусть из Нью-Йорка и Франции пошлют Е.И. предисловие Ив[ана] Ак[имовича][Кириллова]. Но вообще эта книга[250]250
  «Сибирь и ее будущее».


[Закрыть], которая так уместна была бы осенью, сейчас потеряла свое значение, ибо столь многое с тех пор переменилось. Глубоко жалеем, что Париж так задержал присылку материала, а кроме того, была включена Парижем абсолютно неподходящая статья арх[иепископа] Нестора[251]251
  Статья «Дальний Восток и Япония», представляющая собой отрывки из книги архиепископа Нестора «Очерки Дальнего Востока» (Белград, 1934).


[Закрыть]. При этом сам архиеп[ископ] выразил мне свое глубочайшее изумление, ибо он никогда не давал разрешения помещать в книгу о «Сиб[ири]» статью исключительно о «Яп[онии]». Помещение такой статьи было бы вообще губительным как для самого архиепископа, так и для издательства, и для многого другого. Вообще сейчас все идет так ускоренно, что то, что могло быть послано в сентябре, делается или ненужным, или вредным в феврале. Потому-то во всех наших отраслях нельзя допускать никаких промедлений. Конечно, в случае этой книги Америка абсолютно непричинна, ибо именно Париж настаивал в прошлом марте на желательности такой книги. А статья самого Ив[ана] Ак[имовича][Кириллова][252]252
  «Сибирь. Краткий географический и исторический очерк».


[Закрыть] была дослана лишь в сентябре. Все не можем догадаться, какая именно газета «Нов[ости]». Вероятно, Шкл[явер] в своем следующем письме и по этому поводу пояснит. Юрий не упомянул, что не запечатывал письмо своей печатью, ибо была другая фамилия отправителя. Очень внимательно прочтите мой Записной лист «Помощь» и оцените все междустрочное значение. «Нашему командованию ничего не известно» – вот и нам о том тоже неизвестно, и потому нужно продолжать всякие расследования. В.К. пишет: «Брожение продолжается». Конечно, весьма вероятно, что у страха глаза велики, но все же нужно пребывать в готовности. Посылаю для архива копию письма епископа Виктора.

30 января 1935 г.

Видно, у Юрия и у меня опять небольшая инфлюэнца. С утра у меня 37, а у него 37,4. Конечно, остаемся дома, и сегодня даже не буду многого диктовать. Посылаем Вам случайный экземпляр здешней газеты, Вы ведь хотели ознакомиться с типом здешних газет. Прочтите. [Пришло] письмо В.К., [он] пишет о том, что первая часть гербария и не могла быть отправлена в ноябре. К сожалению, это не так, ибо и Юрий и Шура М[оисеев] уже видели заготовленные пачки. Как всегда бывает, люди найдут себе оправдания хотя бы и против очевидности. Также пишет, что Гордеев очень занятый человек. Спрашивается, как же так, опытный специалист сам назначает неверный срок, как бы не умея сообразить в свое время. Думаю, что все это прежде всего последствия харбинской гадости. Также сообщает, что книга «Свящ[енный] Дозор» для цензуры будто бы послана в Синцзян. И это совершенно необъяснимо, ибо еще в ноябре нашему Викт[ору] Ивановичу][Грибановскому] было обещано, что книга будет выпущена через 2 дня. В конечном счете опять приходится пожалеть, что от друзей Сав[ады] до сих пор ни малейшего ответа, и таким образом смущенные души и продолжают пребывать в том же состоянии. Как это прискорбно, что темные элементы так сплочены и организованы, а светлая сторона – как раки из корзины.

31 января 1935 г.

Пекин

У нас опять лазарет. У Юрия вчера было 38,5, сегодня с утра 38. Ночь спали мы оба плохо, кто его знает, отчего здесь нет обычного сна; вот-вот кажется, уже засыпаешь, а по неизвестной причине опять бодрствуешь. На всякий случай позвали доктора Судакова, посмотрим, что он скажет. Послали Вам и следующий номер газеты, все-таки Вам любопытно, что именно здесь пишется. Посылаю копию моего письма В.К. Нам так полезно было бы знать все харбинские очертания, а в конце концов даже отсюда, на небольшом расстоянии, мы с трудом можем ориентироваться. Все ждем письма из Харбина от разных друзей, чтобы больше распознать происходящее. Ведь хотя бы один эпизод с книгой «Св[ященный] Доз[ор]» необыкновенно характерен; или попустительство нашего представительства, а может быть, и какие-нибудь злые мишкины деяния.

Сейчас получили письмо из Наггара от 12 янв[аря]. Из прилагаемой копии письма к Г.Г.[Шкляверу] Вы видите наше отношение к очередным поступкам мадам[де Во Фалипо].

Действительно, мы были встревожены новостью о поездке. Сердечно желаем, чтобы поездка была и короткой, и успешной. Не совсем понимаем упоминание и предположения о Северных странах[253]253
  Вероятно, речь идет о том, что Госдепартаментом США не было выслано приглашение принять участие в подписании Пакта Рериха странам Балтии, хотя их руководство было готово подписать этот международный договор.


[Закрыть] – очевидно, все это нужно и неотложно. Спешность сообщения ясна и из того, что на прошлой неделе ничего об этом не упоминалось. Дай Бог, чтобы все было и полезно, и быстро. Все эти сведения меня немало встревожили.

Сейчас был доктор Судаков, говорит, у нас грипп. У Юрия все еще 38, у меня 37. Очень неприятны такой продолжительный насморк и хрипота. В моем письме к Г.Г.[Шкляверу] Вы видите, что харбинские газеты уже получили некое возмездие и отдельные участники мерзости уже попадают под дамоклов меч, а над головой одного уже нависла тяжелая неприятность. Потому будем продолжать наступление бодро и всеми мерами.

1 февраля 1935 г.

Ночь опять совсем плохо спали. У Юрия после малой дозы аспирина 36,5, а у меня, несмотря на пирамидон, с утра 37,1. Значит, все еще какое-то раздражение продолжается. Насморк такой, какого давно не запомню. Очень ожидается решение о Канзасе.

2 февраля 1935 г.

Пекин

Сегодня с утра у меня все еще 37,2, и по с[ам]очувствию налицо обычные признаки гриппа. На этот раз придется очень высидеть дома. Кстати, передайте нашему Другу о моем и Юрия нездоровье, вызывающем невольное сидение взаперти. Надеюсь, что по всему нашему фронту продолжается удачное наступление.

3 февраля 1935 г.

Вчера вечером у меня почему-то оказалось 38,2, а у Юрия опять 37,8. Он принял аспирин, а[я] пил теплое молоко. И сегодня у меня 37,2, а у него 36,8. Что-то где-то сидит, оно и немудрено, если сообразить разные наслоения. Опять мы ощутили существующую шептательную кампанию на основе двух негодяев. Никак не поймете, где граница ее распространения. Конечно, больше всего из американской] среды. Всячески пробуем определить ее, но это не так легко, как кажется.

Получилось два пакета из Нью-Йорка со статьями из «Нового Русского Слова». Перешлем их в Харбин. Вполне понимаю Ваше нежелание писать в Харбин. Действительно, писать, зная, что все написанное фотографируется, извращается и злоупотребляется, – удовольствие очень малое.

При случае передайте Другу, что нам пришлось высидеть дома несколько дней, и я вижу, что еще несколько потребуется. Эти неожиданные скачки температуры, горловой кашель и плохой сон – все это показывает на грипп, которого в городе очень много.

4 февраля 1935 г.

Предлагаю М. Адачи избрать интерпетюити[254]254
  Interpetuity (англ, устар.) – попечитель.


[Закрыть]. Все-таки он был покровителем нашего союза в Бельгии и занимал такой пост, как председатель Гаагского суда. Конечно, из такого избрания нужно сделать в соответственных посольствах и консульствах яркое заявление, с тем чтобы они в свою очередь сообщили бы это куда следует, в свою страну. Чувствую, что всеми силами нужно принять очень твердую линию. Раз мы знаем, что против нас определенные темные силы, то и бить их нужно тоже вполне определенно.

Были еще письма из Харбина, из которых ясно, что какое-то воздействие на газеты было. Кроме того, сообщается, что[слово] мэра Киото напечатано в «Заре». Таким образом, становится ясно, что лишь неукоснительными твердыми мероприятиями можно остановить темные натиски. Также сделайте, чтобы среди каких-либо стран не обнаруживалось малодушие или смущение. Из Записного листа, посвященного Пакту, можно видеть, что опять полезно иметь перед собою как списки сочувствующих, так и списки разрушителей. Этим порядком можно будет замечать замечательные соотношения между темными разрушителями.

5 февраля 1935 г.

В своем недавнем письме от третьего января Зина просила меня и Юрия послать приветствие к 23 января в наш Польский институт[255]255
  Польский институт при Музее Рериха в Нью-Йорке.


[Закрыть]. Но ведь само письмо пришло лишь к февралю. Почтовые сроки нужно иметь очень в виду, ибо в будущем могут происходить еще большие обусловления в сроках.

В деле Канзаса тоже уже упоминаются сроки. Кому-то кажется, что прошло уже много времени и ответ уже должен быть. Приходится разъяснять, что и посланное отсюда не по нашей вине лишь девятнадцатого января в лучшем случае только дойдет почти через месяц. Вы знаете, что когда людям что-либо хочется, то тогда никакие сроки не принимаются в расчет. Конечно, мы предлагали уже послать сведения о Канзасе еще 20 декабря, но сами их получили ровно на месяц позже. Но когда кому-то очень хочется, то всегда забывается, что задержка произошла от него же самого. Из этого видите, насколько сильно хочется!

Ожидаем еще экземпляры книги Пакта и надеемся, что вредная ненужность в пяти местах – исправлена. Со дня на день ждем ответа от рекомендованного китайца-специалиста, но многие люди часов не считают.

До чего насыщено время. До чего все спешно. Люди спешат, чувствуя в сердце своем эту необходимость спешности. Итак, поспешаем.

6 февраля 1935 г.

Любопытнейшее сведение из Харбина. Все это интересно, тем более что привез их достоверный человек, который пробудет с нами до 8-го вечером. Все-таки происходят вещи небывалые.

Книга «Священный Дозор», вся состоявшая из уже напечатанных статей, цензурою не пропущена. Хуже того, цензурою воспрещены статьи, посвященные Пакту. Причем некоторые наши друзья дошли до такой степени расстройства, что соглашались на то, чтобы вырвать из книги эти 12–15 страниц. Конечно, мы немедленно телеграфировали, чтобы из книги ничего не вырезать. Хорошо, что у нас имеется один экземпляр книги с собою и таким образом все злостное действие цензуры делается еще очевиднее. Подумываем, не переиздать ли нам книгу здесь с отметкой, что первое ее издание не пропущено харбинской цензурой.

Разве не замечательно, что темные силы именно не выносят Пакта и Знамени Мира? Для биографов – любопытная подробность, что десятый том сочинений не пропущен цензурою из-за упоминания Пакта и Знамени Мира. Конечно, Вы сообщите эту небывалую новость и в Париж, и Сав[аде], и всем кому следует. Уж очень это небывало и опять дошло до тактики адверза. Странно, что Сав[ада] как раз писал туда, упоминая Пакт и поднятие Знамени, и как бы ответом на это является запрещение книги цензурою. Прямо умопомрачительно. Другое сведение не менее замечательно.

На официальном банкете по объединению эмиграции известный мракобес[Василий] Иванов произнес речь, в которой было сказано, что[такие] деятели эмиграции, как Ф[уяма], еще более вредны, нежели Рудый (Рудый – большевик, управляющий КВЖД). Ни одна из газет не напечатала это словоизвержение. Единственно маньчжудиговский официоз «Гун-Бао»[256]256
  «Гун-Бао» – общественная газета, выпускаемая в Харбине в 1926–1937 гг.


[Закрыть], где редактором известный сибирский сепаратист Головачев, напечатал именно это выражение полностью. Не лишено особого интереса, что оглашено было это оскорбительное выражение именно только в официозе, редактором которого является такая определенная личность.