Текст книги "Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)"

Р[ерих]

5 января 1935 г.

Получены письма от 9 декабря от Зины, а также от Франсис с русскими и американскими газетными вырезками. Не пригодилась ли моя статья «Да процветут пустыни» с фотографиями для какого-либо журнала? Очень рад слышать, что президент интересовался этой статьей и сопровождавшей ее беседой. Конечно, Ган.[214]214
  Вероятно, опечатка, и имеется в виду Галахад, т. е. Генри Уоллес.


[Закрыть] должен глубоко понять, что широкое будущее у дверей, но его нужно достойно принять. Кто бы ни стучался в дверь, но если не будет принят, то и самые лучшие возможности могут искривиться. Итак, к чему делать в одну десятую то, что суждено полностью. Рад слышать, что наша китайская ассоциация оживляется. Ведь каждой стране мы воздаем должное, и ни одно культурное достижение не должно быть забыто. Сегодня читаем в газетах о сильном землетрясении на севере от Эвереста и в Лиссабоне. Надеемся, что оно не очень отозвалось на сердце Е.И.[Рерих]. Рад был узнать, что число учеников в школе увеличивается. Уверен, что происходит по всем учреждениям приток новых людей, ибо невозможно бы было пребывать в одних и тех же пределах. Надеюсь, что апрельское действо с Пактом также явится блестящим привходящим событием, которое отзовется на всем. По-прежнему нет сведений из Харбина. Слышали, что тяньцзинская семеновская газета опять сделала выпад, на этот раз – почему в моих новогодних, в «Нашей Заре», пожеланиях я не говорю о России. Точно бы все, что я сказал, не имеет отношения именно к России; пределы зловредного идиотства безграничны. Неужели американский доллар за последние дни настолько упал? Прошлый раз 237 амер[иканских] дол[ларов] сделали 678 пекинских дол[ларов]. А сегодня 237 ам[ер[иканских] дол[ларов] дали всего 663 пек[инских] дол[лара]. Такая чувствительная разница на 15 местных дол[ларов] при такой малой сумме. Голландский посланник приглашает на обед, также произошли еще два американских приглашения. Усиленно ждем вестей о Канзасе.

Prof. N.R.

6 января 1935 г.

Пекин

Приезжал редактор тяньцзинской «Нашей Зари» И.Л. Миллер. Много местных рассказов. Нужно изумляться, до чего расшаталась наша общественность. Теперь в Тяньцзине происходит травля генерала Хорвата. Обвиняют его в убийстве Дутова (?!) и в каких-то ограблениях и кражах. Целый ряд грязнейших выдумок с единственною целью еще кого-то замарать, хотя бы совершенно неправдоподобно.

Из Тяньцзина пришло опять письмо с явными намеками о враждебности к нам еп[ископа] Виктора. Вот тут и поймите что-нибудь, когда каждый день прямо противоречивые сведения.

В конце концов, все это лишь доказывает, что осмотрительность нужна не только в квадрате, но и в кубе.

Вероятно, многие люди вообще не поймут, почему для, казалось бы, простой экспедиции нужно столько времени и столько своеобразных приготовлений. Лишь зная глубоко все местные условия, можно понять все сложнейшие нагромождения. Кто-то неподготовленный, вероятно, посоветовал бы вообще не обращать внимания на происходящее. Но очень часто кажущаяся мелочь ведет к очень глубоким последствиям, и потому приходится обращать на все сугубое внимание.

Почему-то мы спим здесь очень плохо. Сперва мы думали на паровое отопление, но сейчас я предполагаю причины более значительные.

На имя Нетти могут прийти из Тяньцзина от Исаака Леонтьевича Миллера его двадцать книг о Китае. Цена им по пяти тяньцзинских долларов. Следует дать одну-другую для отзыва как в ам[ериканской], так и в русс[кой] прессе. Может быть, кит[айская] ассоциация поможет и в продаже их. Миллер очень доброжелательный человек. (Отзывы у Рунеса.)

Сегодня было несколько приходящих.

7 января 1935 г.

Пекин

Надеюсь, что на днях мы здесь получим несколько экземпляров новой книги о Пакте[215]215
  Roerich Pact and the Banner of Peace: Proceedings of the Third International Convention for the Roerich Pact and the Banner of Peace, November 17th and 18th, 1933, Washington, D.C. Vol 2. New York, 1934.


[Закрыть]. Беспокоюсь, почему эта книга, материал которой был готов еще в прошлом апреле и само издание было решено еще до нашего отъезда из Америки, до сих пор не вышла. Ведь не может же быть, что[бы] печатанье книжки размером первого тома Пакта требовало бы восемь месяцев. Ведь даже для самой типографии невыгодно задерживать издание на такой долгий срок. А между тем эта книга очень бы пригодилась не только здесь, не только в Южной Америке, но и по всему миру, когда идет столько разговоров о Пакте. Каждый ждет какие-либо новые материалы. Поэтому особенно жаль, что именно эта книга настолько задержана. Ведь из последних писем из Нью-Йорка не видно, чтобы книга вышла, а ведь письма-то уже декабрьские. Когда сроки так напряжены, нужно особенно избегать всяких отложений и затяжек. Ведь и для апрельского дня заблаговременно решенная рассылка книги совершенно необходима. Именно эта книга поддержит и точную формулировку названия, и обсуждения Пакта. Словом, беспокоюсь и жалею, почему эта книга еще не в обращении. В здешнем французском книжном магазине (в здании пекинского отеля) говорили, что они продали несколько экземпляров книги Юрия. Сейчас у них ничего не осталось, о чем они жалеют. Относительно Гютнера[216]216
  Издательский дом «La Librairie Orientaliste Paul Geuthner» (Париж, Франция).


[Закрыть] Юрий говорит, что Влад[имир] Анатольевич][Шибаев] знает, какие именно счета относятся к Институту[«Урусвати»] и какие лично Юрия. Прилагаю копию моего письма к Черткову и потому не буду здесь записывать этих же соображений. Ясно одно, что по всем линиям нужно продолжать выяснения, ибо иначе о какой же кооперации можно вообще думать.

8 января 1935 г.

Пекин

Вчера была «чашка чая» у епископа Виктора. Опять то же самое, иначе говоря, внешне как будто благополучно. Конечно, при других никакого более существенного разговора не было. Опять промелькнули намеки на действие двух негодяев[217]217
  Американские ботаники X. Макмиллан и Дж. Стефенс.


[Закрыть]. На этот раз о них вспомнила одна американка, почему-то знавшая об их отозвании. Конечно, трудно проследить, куда и как проникли негодные словоизвержения, но одно очевидно, что во всей харбинской интриге они внесли свою значительную долю. Действовали ли они словесно или же некто почерпал сведения из их открытых на почте писаний, конечно, трудно понять, но запах их участия несомненен. Подобное неожиданно выскакивающее сведение лишь показывает, как многое происходит именно помимо предположенных путей. Получаются ли отзвуки через каналы каких-либо консульств или существует еще какая-то сознательная или несознательная передача – невозможно установить. Но ясно одно, что приходится обращать внимание даже на малые, казалось бы, детали, которые могут вести к новым раскрытиям.

Вчера же получена телеграмма из Харб[ина] с повторением той же криптограммы о комнатах. На этот раз мы дешифрировали криптограмму и поняли в ней совет не останавливаться здесь у одного лица. Совет правильный. Сегодня утром телеграмма о переговорах Гал[ахада] с друзьями. Подробности для дальнейших сообщений мы еще не получили и ожидаем их со дня на день, чтобы сообщить в Нью-Йорк.

Сегодня сильный иней и, по-видимому, наиболее холодный день.

Было бы очень полезно иметь печатный лист (английский) наших 85-ти учреждений[218]218
  Далее в тексте упоминается о 86 учреждениях.


[Закрыть]. К нему же можно добавить и лист, где имеются представители или корреспонденты. Полезно также сохранить нумерацию около наименований. Надобность такого перечня очень часто возникает. Сейчас у нас здесь совершенно иссякли печатные материалы, но, конечно, они вряд ли успеют прийти сюда до продвижения.

Сегодня обедаем у голландского посланника, и я ему отдаю последний оттиск статей «Не убий» и «Учительство». Хорошо бы послать каталог – список наших изданий, как в Отель де Пекин, так и в гостиницу, где мы живем, Отель де Вагон-Ли[219]219
  The Grand Hôtel des Wagons-Lits.


[Закрыть]. И в том и другом отеле довольно большие книжные магазины. Конечно, несмотря на очень многих спрашивающих о книгах, трудно предположить, сколько среди них покупателей. Но все-таки постоянно встречаются люди, которые читали или «Алтай-Гималаи»[220]220
  Roerich N. Altai – Himalaya: A Travel Diary. New York: F.A. Stokes Со., 1929.


[Закрыть], или «Шамбалу»[221]221
  Roerich N. Shambhala. New York: Stokes, 1930.


[Закрыть], или книгу Юрия[«По тропам Срединной Азии»][222]222
  Roerich G. Trails to Inmost Asia: Five years of explorations with the Roerich Central Asian Expedition. New Haven: Yale University Press, 1931.


[Закрыть]. К сожалению, ни «Сердце Азии»[223]223
  Рерих H.K. Сердце Азии. Southbury: Alatas, 1929.


[Закрыть], ни «Твердыня Пламенная»[224]224
  Рерих Н.К. Твердыня Пламенная. Париж: Всемирная Лига Культуры,[1932]. На англ.: Roerich N. Fiery Stronghold. Boston (Mass.): Stratford Co., 1933.


[Закрыть], видимо, сюда не проникли. Очень любопытно, как Г[еоргий] Дмитриевич][Гребенщиков] воспринимает отголоски харб[инской] интриги. Конечно, он уже должен быть достаточно обстрелян, чтобы правильно судить. Из письма Франсис узнаем, что благодаря его статье дополнена новая книга. Конечно, эту книгу имело смысл издавать, лишь если она может дать воодушевляющее и достаточно богатое фактическое изложение о стране.

Также нам очень интересно бы знать, какое в действительности произошло впечатление, когда наши друзья посетили Суз[уки]. Судя по сообщениям Лепети, результаты были прекрасные, но все же мне бы хотелось видеть всю эту процедуру во всех подробностях. Конечно, мы, в особенности здесь, так далеко, никогда этого не узнаем. Потому-то я и прошу всех представителей хотя бы в самой краткой форме, но давать точные резюме, насколько они вместятся в почту. Не важны предположения, а полезно знать итоги следствия.

9 января 1935 г.

Пекин

Писатель Латтимор вчера говорил Юрию, что в местной газете была с неделю тому назад любопытная корреспонденция о харбинской интриге. Пробовали мы искать в этой газете, но ничего не нашли. Может быть, это было или в какой-либо другой газете, или что-нибудь устное. Будем разыскивать, ибо, насколько можно было понять, там был полезный для нас намек, который можно бы сообщить кое-кому как в Нью-Йорке, так и в Париже. Посылаю список уже имеющихся статей и листов дневника под общим заголовком «Да процветут пустыни»[225]225
  Если бы издателю показался весь этот материал слишком длинным для одной книги, то, конечно, кое-что можно сохранить для следующего выпуска. Конечно, Е.И. укажет, что именно следовало бы дать в первую очередь; т. к. под заглавием «Да процветут пустыни» будет надпись «Листы дневника», то и заглавия отдельных листов можно не выделять слишком крупно, а именно как разделы между отдельными днями, хотя и под особым названием. Конечно, это вполне предоставляю издательству. Кроме того, в оглавлении можно бы выделить отделы по месту написания этих листов. Иначе говоря, получатся отделы: Гималаи, Париж, Америка, Харбин, Пекин и, может быть, дальше. Впрочем, не стою непременно за такое подразделение. Нужно делать, как легче и полезнее для книги. Помнится, что в Наггаре оставалось еще несколько статей, которые не вошли в «Твердыню пламенную». Не вполне помню, какие именно они были. Е.И. решит, что лучше и сильнее использовать. (Прим. Н.К. Рериха.)


[Закрыть]. Все это еще в английские книги не входило. Не торопясь можно думать и подыскивать издателя для следующего английского тома. Конечно, желательно, чтобы книга была не очень дорогая, чтобы быть доступнее. Не удивлюсь, если издатель опять окажется совершенно неожиданным. Не знаю, насколько Страдфорд[226]226
  Вероятно, имеется в виду издательство «The Stratford company» (Бостон, Массачусетс, США).


[Закрыть] умеет распространять издания, ибо во всех тех странах, где мы были, ни в одном книжном магазине его изданий не оказалось, между тем как об «Алтай-Гималаях», «Тибете», то есть изданиях Стокса[227]227
  Издательство «F.A. Stokes Со» (Нью-Йорк, США).


[Закрыть], люди знали. Для новой книги, может быть, опять выявится и не нью-йоркский издатель. Ведь каждый из них имеет свое поле распространения. Опять обратите внимание на то, чтобы все наши общества планомерно получали бы осведомления из нашего центра. Если латвийцы, литовцы и группа Асеева получают осведомления из Индии, то ведь и все Южно-Американские и Северо-Американские отделения должны быть так же планомерно питаемы. Ведь каждый из них может в своих мерах что-то сделать для Пакта и вообще укрепить в жизнеспособности. В списке учреждений, кажется, я пропустил кружок в Тусе[228]228
  Имеется в виду Тулса (Tulsa), крупный город в штате Оклахома (США).


[Закрыть] и еще что-то такое из Северной Америки. Посмотрите правильность всех наименований, где нужно вставьте или измените. Здесь также можно бы устроить группу Пакта, но, к сожалению, очень трудно разобраться в общественных группировках. Так, например, здесь имеются два русских благотворительных общества. Казалось бы, благая цель их совершенно одинакова, но разделиться между ними оказывается очень трудным.

К сожалению, приходится записать, что то, что мы первоначально слышали о еп[ископе] Викторе, правильно. Ну что ж, будем осторожны. Адресом на Пасифик Стор пока вообще не пользуйтесь, пусть остается адрес на Гонконг-Шанхайский банк как для телеграмм, так и для писем.

10 января 1935 г.

Вчера обедали у голландского посланника. Внутренне я позавидовал Голландии, что у нее имеются представители с такими живыми интересами. Количество и качество книг в его кабинете показывают, что это не случайная выставка, но нечто действительно нужное. Книги, к тому же в хороших переплетах, всегда будут одним из лучших украшений комнаты. Тут были и Пифагор, и Флобер, и Штейнер, и многие другие знакомцы. Вчера же приехал один бурят с хатыками и очень трогательным письмом, напоминающим письмо другого бурята, однажды процитированное в книге. В это же время у нас сидела корреспондентка французской газеты – Майар, очень милая швейцарка из Женевы. Появление бурят с хатыками для нее было необычно. Писатель Латтимор продолжает уверять, что он видел в местной газете в хорошей для нас форме упоминание о харбинской интриге. К сожалению, никакие поиски эту корреспонденцию не обнаружили. Не видал ли Латтимор где-то в другом месте? Жаль, если не найдем это. Приходили два монаха из миссии Христа славить. Были опять намеки на владыку[Виктора]. Но сами монахи, по-видимому, очень доброжелательны.

11 января 1935 г.

Пекин

Сегодня много диктовать не буду – что-то опять раздражилось горло, надо отметить, что это не ангинного вида, а скорей как бы обожженность. Не удивляюсь этому, и Вы это поймете. Огня много. Не диктую также и потому, что сегодня у Хорвата придется говорить с пресловутым епископом; можете себе представить, насколько много потребуется голосовых, горловых возможностей. И только подумать, что все это раздражение горла абсолютно зря – на то, чтобы перечитывать какие-то зловредные бредни и сплетни. Но что же делать, все должно быть по сознанию. Отметьте, что до сих пор мы не имеем ни одного ответа на наши протесты и письма в Яп[онию]. Нельзя же предполагать, что все наши заявления не вызывают никаких последствий, потому продолжайте всякие расследования и добивайтесь последствий, иначе какая же кооперация возможна. Получились письма из Наггара от 22 декабря. Радуюсь, что зубная боль проходит. Глубоко правильна оценка Е.И. всех харбинских происшествий, тем более мы должны довести до конца тактику адверза. Так же справедливы соображения Е.И. и по поводу Боргеса, напрасно он стал бы себя оправдывать тем, что он секретарь. Достаточно знаем, что именно секретари в конце концов дают форму и движение делу. Еще раз хочется, чтобы печатаемая вторая книга о Пакте была уже разослана, ибо она и своим заглавием и содержанием поможет многому. Надеюсь, что когда пишем это, – книга уже разослана и производит благотворное воздействие. На все темные вражеские воздействия нужно отвечать по существу.

12 января 1935 г.

Получены письма из Индии от 10 ноября и письмо Люиса от 17 декабря. Еще раз вижу, почему все это время я так беспокоился о своевременном выходе книги Пакта и об охранении точного титула. После снимка с письма президента Рузвельта как будто казалось, что после его личного правильного упоминания все в порядке, но затем внутреннее чувство опять подсказывало, что что-то должно быть не упущено. Из письма Люиса вижу, что книга не могла выйти вовремя из-за отсутствия специальных сумм. Неужели жертвовательница, так определенно давшая обещание в моем присутствии, затем не сдержала слова? Это тем более прискорбно, что книга должна была быть разослана ранее и тем самым всякие неопределенности изгладились бы. Надеюсь, что наш Друг, давший хорошую беседу для журнала «Нью Дайджест», успеет вовремя не проморгать нужные формулы. Ведь время так срочно, что и сказать нельзя. Столько трудов было положено на Пакт, что нужно избежать во что бы то ни стало всяких вредных осложнений. Пусть Друг не забывает свое официальное в Пакте положение, которое прежде всего обязывает его полностью охранить и основу. Зерновой вопрос, как я вижу из письма Люиса, тоже недаром меня все время тревожит. Конечно, хорошо, что Сав[ада] дал такие любезные заверения, теперь следует его заверения закрепить в ответном ему письме, в котором можно, к сожалению, указать, что издаваемая на яп[онской] концессии в Тяньцзине газета «Возрождение Азии», которая здесь везде почитается японской газетой, до сих пор продолжает всякие нелепые намеки, названия и упоминания. Таким образом, надо выразить надежду, что его представление вызовет должные фактические следствия. Во имя благотворного сотрудничества то, что достойное и определенное, должно быть достигнуто, ведь сотрудничество не может быть односторонним. Надеемся, что Лепети не останется по обыкновению в неопределенных формулах, а также будет тактично и деятельно добиваться следствий. Как я уже писал, наши отдельные организации могли бы или через президента Музея, а иногда, может быть, и самостоятельно заявлять свои протесты по поводу происходящей интриги. Думая о комитете Музея, мне вспоминаются два имени, Петерс[он] и Моск[ов], которые своими неосновательными действиями не внушают доверия. При таких участниках тот самый комитет может пострадать, а потому следует быть особенно осторожным. Дело Канзаса, дело Пакта привлекают наше внимание. И в том и в другом случае мы уверены, что наш Друг найдет сильные должные формулы; по поводу Канзаса напишу подробности немедленно, когда их сам получу. Не странно ли, что письма из Индии от 22 декабря пришли вчера, а письма от 10 ноября пришли сегодня.

Вечером происходила у ген[ерала] Хорвата длинная беседа с епископом. Конечно, она была не плохой, и, вероятно, он загладит некоторый нанесенный вред. Ведь все-таки он признал, что изображение изуродованного портрета и нелепый обряд посвящения были посланы им в Харбин. Как он выражается, «только для осведомления». Также он признал, что в Шанхае он угрожал Содружеству Преподобного Сергия анафемой. Я его спрашивал, что если я читаю в книге, что ген[ерал] Хорват является масоном гроссмейстером, или если я слышу что епископ Виктор масон, то почему я должен этому не верить, если идти по стопам случившегося? Теперь епископ хочет писать куда-то обратно. Дай Бог, чтобы из этих писаний не получилось чего худшего, как частенько уже бывало.

Сегодня на улицу выходить не буду. В [газете] «Возрождение Азии», говорят, какие-то ужасные нападки на Хорвата. Темные силы никого не оставляют в покое.

Будем бодры и торжественны.

13 января 1935 г.

Пекин

И сегодня с утра думаю о Пакте. Ведь срок остается такой малый. Все ли предусмотрено, чтобы не ахнуть в последнюю минуту. Конечно, здесь мы многого не знаем о Пакте. Уже давно не слыхали о деятельности двух американских комитетов. Что-то там творится. Из Парижа сведения как будто хороши, но Вы знаете, насколько кто-то хочет верить в то, что все уже сделано. Например, мы слышим, что шведский посланник переслал бумаги в Стокгольм, но ведь этот факт чисто официален, из него никаких выводов еще не сделаешь. Также и Л. Марэн предполагает, что Лаваль может быть дружественнее Барту, но ведь это предположение. Словом, хотелось бы очень точно распознать, где кончается интерес платонический и где начинается настоящее дружественное действие. Неотступно думаю об этом, так же точно, как и о формулах Южной Америки. Итак, пока есть время, предусмотрите, чтобы не было поздно. Сегодня запишем листок под названием «Пьяные вандалы» – вот что дает действительность, а люди пребывают в отвлеченных рассуждениях. Много, много сложности!

14 января 1935 г.

И сегодня, вероятно, и завтра останусь дома, ибо горло все еще раздражено. Вчера происходила встреча Нового Года по старому стилю у ген[ерала] Хорв[ата]. Конечно, я не мог быть по простуде, и единственным нашим представителем оказался В.И. Грибановский. Рассказывают, что Кам[илла] Альб[ертовна][Хорват] к 12-ти часам оделась в виде русской мамки и вынесла куклу, якобы в виде нового рожденного года. Комментарии излишни.

Пришло письмо из Харб[ина] от В.Н. Грам[матчикова], в котором сообщается, что темные силы передают, что я вообще не видался с ген[ералом] Хорватом], ибо он глава русской эмиграции. Так неустанно изобретают клеветники. Посвящаю им мой сегодняшний Записной листок. Впрочем, В.Н. Грам[матчиков] добавляет, что и работа светлых сил делается очевидностью и что Свет побеждает тьму. Конечно, так и будет; но совершенно необходимо, чтобы светлые силы так же деятельно и в таких же сильных, но благих формулах неусыпно строили благо. Ведь благо не отвлеченность, но его нужно так же ежедневно творить, как ежедневную пищу.

Некая дама Л. пишет из Харб[ина], что если ее муж не будет включен в состав экспедиции – она его застрелит. Надо отдать справедливость, что с такою формулой мы встречаемся впервые.

Являлась у меня мысль послать к новому году открытку – изображение Преподобного Сергия – по всем нашим обществам, но оказалось, что мы не знаем нынешних адресов некоторых из них. Потому эта идея была отставлена, но все время думаю, насколько должны быть питаемы сотрудники хотя бы даже самыми краткими извещениями. Хорошо бы оповестить все наши общества и организации об апрельском дне Пакта, предложив им, что Музей будет рад передать и их приветствие к этому дню. Таким образом, явится еще одно обстоятельство из разных стран, которое скажет в правильных формулах и с должными пожеланиями неотложности. Чтобы это поспело вовремя, надо разослать эти оповещения немедленно. Кроме наших обществ и учреждений надо бы разослать такое же оповещение от Музея всем обществам и организациям, в которых я состою членом, также предлагая им присоединиться к этому дню в пожелании. Конечно, если кроме этих двух указанных категорий вы почувствуете, что имеются и другие учреждения, готовые поступить так же, то включите и их.

Сегодня пошлю еще одно наше письмо В.К. Р[ериху] с предложением в кратчайший срок указать, когда именно была выслана из Харб[ина] первая часть коллекции и когда именно будет выслана остальная часть. Первая часть должна была быть выслана через три дня после нашего отъезда (иначе говоря, она должна была давно достигнуть Америки), а вторая часть должна была быть выслана 20 января, ибо ботаник Гордеев сообщил, что ранее этого срока он не сумеет закончить определения. Конечно, если бы два негодяя оказались бы не негодяями, а людьми, то многое сложилось бы иначе.

К 18 января ждем известий из Канзаса. Они запаздывают уже на целый месяц, так всегда бывает, когда имеешь дело с дальними расстояниями, да кроме того, для некоторых людей, как вам известно, время и сроки не существуют. Конечно, и без того мы не могли бы выехать сейчас дальше вследствие холодов, и, естественно, Гал[ахад] это понимает.

Вчера был у нас древний лама бурят и гадал. Я ему задал вопрос о 36-м годе, и вышло очень хорошо. Конечно, Вы понимаете, что для меня этот вопрос был и ненадобен, но такое подтверждение для монг[олов] очень значительно.

Как-то действует наш Париж? Ведь теперь скоро будет год с нашего туда приезда. Сведений-то оттуда было порядочно, но мне прежде всего хочется знать действительный результат. Мало ли что и как протекает, но нам нужно знать, к чему оно пришло.

15 января 1935 г.

Пекин

«Обращаю Ваше внимание на следующее: становится странным, что мы не получаем ответа ни на одно из трех посланных нами в Яп[онию] писем. Хотя бы ради вежливости и воспитанности ответ должен бы быть. Бывало у нас, если даже посылалось письмо Императору, то и то гофмаршальская часть все-таки отвечала. Также обратите внимание, что генерал Араки не ответил на три обстоятельства. Дважды он получил книги, а кроме того еще и получил знак. У нас еще не было прецедента, чтобы такое обстоятельство осталось без ответа. Также, насколько знаю, не было ответа на издание “Гималаи”, поднесенное Токийскому двору. Также нет ответа о картинах в Кио[то]. Также не было ответа от Цуб[оками] на его избрание[229]229
  Т. Цубоками был избран почетным советником и почетным членом рериховского общества (Roerich Society) при Музее Рериха в Нью Йорке.


[Закрыть]. Так как все эти отсутствия ответов разновременны, то вообще все эти обстоятельства заставляют задуматься, в чем дело. Думаю, что при случае тактично не мешало бы спросить С[аваду], не кажутся ли ему странными все эти обстоятельства, которые в других странах с нами не приключались. Также обращает на себя внимание и то обстоятельство, что 14 месяцев тому назад Знамя было поднято, а затем, по-видимому, оно благополучно опустилось и больше никаких разговоров о ратификации Пакта не происходило. Не странно ли все это? И не требует ли все это дознания, тем более что с нашей стороны ничего, кроме культурного сотрудничества и сердечного доброжелания, не было.

Продолжаю эти дни высиживать дома – все не удается изгнать какую-то угнездившуюся простуду. Думаю о Пакте, чтобы действительно к апрелю произошло бы нечто и по формулам ясное и внушительное. Когда мы здесь прочли в местной газете телеграмму Рейтера о признании Пакта Бразилией, то, сознаюсь совершенно искренне, даже я сам не понял, что сообщение было именно о нашем Пакте, до такой степени выражения были спутаны и не ясны. Можно было лишь понять, что Бразилия подписала какой-то Американский Пакт, а остальное все было совершенно нелепо затемнено. Вот этих затемнений и нужно всячески опасаться. И без того много смущения в умах».

Обратите внимание, я в кавычках отмечаю то место дневника, которое сообщено и в Париж. Пусть и там в соответственном посольстве понемногу принимают должные меры, а то если запустить, пожалуй, в конце концов толку не получится. Если же доброжелательно, но неукоснительно твердо показать, что мы привыкли к другому обращению, то кроме пользы от этого ничего не выйдет. Как Вы усмотрели из моих ответов Черт[кову], он запрашивал, нельзя ли ему, как представителю, иметь постоянное содержание, на что, как Вы помните, я и ответил, что именно в его представительстве произошли такие неожиданности, что дело особенно осложнилось. Удивляемся, что на этих днях от него не было сообщений. Получили сегодня телеграмму от Франсис о том, что друзья ждут подробностей относительно Канзаса. Мы и сами их ждем ежечасно и сообщим сейчас же. Конечно, не сомневаюсь в том, что это существеннейшее дело решится прекрасно.

К вечеру опять у меня[температура] 37, очень обидно, что значит и завтра придется посидеть дома. Получено письмо от В.К. Р[ериха], где он пишет как бы о второй отправке гербария. Из чего нужно понять, что первая уже послана в ноябре и, вероятно, уже получена. В начале списка статей «Да процветут пустыни» мы не пометили «Привет Югославии», который имеется и в Наггаре, и в Америке, он может быть помещен перед памятным листом о короле Александре. Вообще при помещении этих статей имейте в виду, что для журналов, желающих иметь нечто более длинное, можно давать два или три листа вместе, комбинируя их по содержанию. От издательства при той книге можно включить также следующее: «Листы дневника появлялись в различных газетах и журналах Америки, Европы, Индии и Дальнего Востока. Некоторые из них являются как бы развитием предыдущей мысли, но издательство сохраняет их под датою дня их написания, что тем более обрисовывает течение мысли автора». При издании книги такое замечание тем более пригодится, что кому-то, может быть, покажется, почему продолжение развития той же мысли входит в разные дни, но сами события, или известия прессы, или размышления невольно заставляли углублять некоторые положения. Так, например, как же не возвратиться к вопросам Пакта, если сами события, возвещенные прессой, обращают к тому внимание.

16 января 1935 г.

Среди приготовлений к апрельскому дню Пакта не мешает косвенным порядком выяснить, в каких настроениях находится Харше. Ведь так или иначе, апрельский день может вызвать его всякие излияния, а вы помните, что во время чикагской выставки он подвергся каким-то влияниям. Потому как в смысле Пакта, так и для ликвидации чикагского эпизода нужно бы его проверить. Ватсон, надеюсь, остался в прежних прекрасных отношениях.

Не нужно забывать, что после ратификации будут затронуты Музеи и все касающееся Искусства, и потому нужно быть готовым опять встретиться как с друзьями, так и с мракобесами. Любопытно, не устроил ли чего-либо за это все время Г.Г.[Шклявер] в Париже относительно интеллектуальной кооперации. Вообще, как всегда, нужно встречать большие сроки в полном вооружении.

Каждый день ждем канзасских сведений. Покупаем здесь для нашего Друга танку «Колесо жизни» монгольской работы. Надеюсь, она дойдет к нему до апреля и еще раз напомнит ему о том большом колесе жизни, к которому он прикоснулся.

Посылаю вырезку из местной газеты о том, что американские банки опять начали давать капитал за границу для поддержания иностранных торговых сношений. Ведь это обстоятельство нужно всячески подчеркнуть в разговорах с теми друзьями, о которых писала Франсис в последней телеграмме.

Юрий слышал от одного бельгийского ботаника очень любопытные анекдоты про наших двух негодяев в Дайране. При этом бельгиец, передававший это одному французу, выражал свое недоумение, как мы вообще могли согласиться иметь подобных типов в экспедиции. Это уже непредубежденное мнение случайных свидетелей. Вот как бывает на свете.

Посылаю вам копию моего письма от 17 января в Тяньцзин, содержание которого не требует комментария.

17 января 1935 г.

Пекин

Итак, вчерашний день 16 января окончился примечательно. Добрые новости о Канз[асе]. Надеюсь, что у Вас по получении сведений все сделается в кратчайший срок и лучшим образом. Поистине, ни дня, ни часу не следует промедлить. И наш Друг, и новые друзья Люиса, наверное, поймут, насколько такая возможность и им и вообще полезна. То обстоятельство, что Ваш знакомый Амос будет советником, – всему поможет. Получена телеграмма из Вашингтона о том, что семена и часть гербария, высланные в ноябре, до сих пор еще не получены. Немедленно мы опять телеграфно запросили нашего харбинского представителя, чтобы он телеграфно сообщил нам точный день, когда в ноябре эта часть коллекции была выслана через консульство. Надеемся, что все обстоит благополучно, но не можем не удивляться, что даже в этом отношении Харбин не может нас поставить в совершенно точную известность. Ведь они прекрасно знают, что это дело, а не шутки.

18 января 1935 г.

Пекин

Хотя с горлом и лучше, но еще остаюсь дома, тем более что сильные ветры и много пыли.

В местной газете «Пейпинг Хроникл» хорошая рецензия о вчерашнем выступлении Юрия в клубе ротариев[230]230
  Rotary International – международная организация представителей делового мира и интеллигенции, объединенных идеей служения обществу под девизом: «Служение обществу превыше личных интересов». Первый Ротари клуб был основан в 1905 г. в Чикаго (США).


[Закрыть]. Прилагаю вырезку об этом. Также прочтите внимательно и другую приложенную вырезку из той же газеты, которую Вы вполне оцените. В связи с ней Вы вспомните также, что в харбинской истории приняли такое активное участие легитимисты «кирилловцы». Значит, происходило какое-то противопоставление – да Вы это и сами поймете. Во всяком случае, хорошо, когда происходит движение, – хуже всего мертвенный застой. А сейчас и Канз[ас] более чем вовремя.

Необходимо, чтобы Гал[ахад] понял, насколько подробности, которые будут посланы, полезны решительно во всех отношениях. И в смысле частной промышленности, и в смысле пользы государственной, и в смысле взаимопонимания и сближения. Нужно всячески избежать хотя бы малейшего недоумения, когда и это дело начнет развиваться. Ведь, наверное, найдутся какие-то злоумышленники, которые захотят нечто посеять. Вот тут-то и нужно проявить необыкновенную бдительность, осторожность и деятельность. Если два ничтожных негодяя могли устроить такой разнообразный посев, то каждое злоумышление может пытаться вносить какие-либо осложнения. Чтобы рассеивать их, и нужно ясное убеждение, насколько глубоко полезно происходящее.