Текст книги "В тени первых Героев. Белые пятна челюскинской эпопеи"

Лагерь эвакуирован, но спасательная операция продолжается

Снятие челюскинцев со льдины было делом эффектным и ярким, но их спасения еще не гарантировало. В каком-то смысле поначалу положение эвакуированных даже ухудшалось. Ванкарем был маленьким селом, в котором стоял десяток чукотских яранг и деревянный домик из двух комнат, битком набитый радистами, штабом спасения, летчиками и механиками, по очереди спавшими вповалку на полу. В Ванкареме не было в достаточной мере ни жилья, ни продуктов. Штаб операции, или «чрезвычайная тройка», как его называли официально, насколько смог, организовал закупку оленины у чукчей, но мизерных местных ресурсов не хватало. Подвоз продуктов был затруднен, так как все собачьи караваны перебрасывали бензин. Кроме того, эффективность собачьего транспорта непрерывно падала: псы были измотаны. Да что там продукты – 90 челюскинцев, снятых со льдины меньше чем за неделю, банально негде было разместить.

Этих полуспасенных людей нужно было максимально быстро перемещать из Ванкарема дальше, в Уэлен, а еще лучше в бухту Провидения, где был порт, продовольствие, куда могли подойти корабли. Вдоль арктического побережья маршрут до бухты Провидения составляет минимум 600 км, если не принимать во внимание изгибы береговой линии. Начало и середина апреля – это не то чтобы зима, но еще и далеко не весна, морозы стояли ощутимые: минус 25–30 градусов. Так как поначалу все самолеты были заняты полетами на льдину, то вариантов оставалось два: пешком или на собаках, которые, впрочем, нужны были для более важных дел. В общем, по мере доставки людей их тут же, кого было можно, отправляли в пешее арктическое путешествие. Больные и ослабевшие идти не могли и нуждались в доставке транспортом. Понятно, что проживание на льдине в палатках лютой зимой здоровья не добавляет, и больных людей было немало. Кроме того, воздух посреди океана был практически стерилен, и, попадая на материк, люди сталкивались с вирусами и немедленно заболевали.

Первых пятерых больных отвез в Уэлен Слепнев 11 апреля, еще до своего отлета на Аляску. Уже 13 апреля, прямо в день ликвидации ледового лагеря, все наличные самолеты без промедления включились в дальнейшую перевозку. Интенсивные полеты продолжались практически месяц, до середины мая. После ремонта в Уэлен прилетели и Галышев, и Пивенштейн. Оба летчика активно участвовали в этом финальном этапе эвакуации. Но до звания Героя Советского Союза они «не долетели» один день.

Пивенштейн: «Уэллен кишел народом, как муравейник. Здесь были летчики, челюскинцы, организаторы, зимовщики…

В Уэллене собирались частые совещания. Обсуждали план дальнейшей работы. Надо было перевозить всю массу челюскинцев к бухте Провидения, куда придет пароход. Почти все самолеты вылетали норму. Со льдины перевезли, “героическая часть” окончилась, остается черновая работа… Молоков руководил этими последними перелетами, всячески борясь с “почивающими на лаврах”. Я включился в работу со своей старухой-машиной. Она, эта машина, потрепанная, хромая, но верная, была теперь дорога мне больше всех других самолетов.

Завершающий этап спасательной операции

Я еще шесть раз слетал из Уэллена в бухту Провидения и два раза из бухты Провидения в бухту Лаврентия (куда перевозили больных), перебросив всего 22 человека. 10 мая я сделал последний рейс. Вскоре после этого мы погрузились на пароход».

Интересно, что Пивенштейн называет Молокова руководителем финальной части. По возрасту и авторитету тот, конечно, вполне соответствовал. Что касается техники, то на последнем этапе операции плачевное состояние было практически у всех самолетов. Они проделали огромные, тысячекилометровые перелеты в тяжелейших условиях, без нормального технического обслуживания. В результате машины постоянно ломались, летчики часто совершали вынужденные посадки. Трудно переоценить вклад механиков в успех заключительного этапа, как, впрочем, и всех предыдущих. Но о работе механиков скажем еще несколько слов отдельно.

На льду Колючинской губы весь апрель продолжался ремонт самолета Ляпидевского. Моторную раму, мотор, сварочный аппарат доставили на собаках из Ванкарема. Самолет подняли с помощью домкратов, точнее, с помощью льда, а потом уж домкратов, потому что они были короткие и сначала пришлось намораживать большие кучи снега и, уже отталкиваясь от них, поднимать самолет. Жили ремонтники в чукотских ярангах на ближайшем стойбище, до места работы нужно было идти полтора часа. Восстанавливали самолет два летчика – Анатолий Ляпидевский и Евгений Конкин и два механика – Гераськин[19]19
  Имя Гераськина автору установить не удалось.


[Закрыть] и Михаил Руковский. О том, как проходила эвакуация челюскинцев, они ничего не знали.

Ляпидевский: «Однажды прибегает чукча, кричит:

– Идут, идут!

Что за чепуха? Кто идет? Выходим. Действительно, идут нарты. Бежим навстречу. Челюскинцы! Одиннадцать человек. Обрадовались мы им так, что не могу описать. Пожалуй, даже больше, чем челюскинцы обрадовались нам, когда мы прилетели к ним на льдину. Объятия, поцелуи. В этот день Конкин сварил суп в большом ведре, предложили челюскинцам. Они с удовольствием согласились и весь суп съели. Мы остались без супа, голодные. Ничего, зато радость какая!»

Можно представить, насколько голодными были путешественники. Трое из них остались помогать в ремонте: матросы Григорий Дурасов и Александр Лесков и пекарь Василий Агапитов. После прохода еще нескольких партий челюскинцев экипаж АНТ-4 оказался окончательно оторван от внешнего мира.

Ляпидевский: «Продукты у нас кончились. Пришлось перейти на иждивение чукчей: начали есть моржовое замороженное мясо, сырую нерпу, научились пить чукотский чай».

24 апреля монтаж мотора был закончен, и 25 апреля, спустя 42 дня после аварии, самолет взлетает со льда Колючинского залива и берет курс на Уэлен. На последнем этапе операции Ляпидевский с экипажем тоже успели поучаствовать в перевозке челюскинцев до бухты Провидения к пароходам. «Смоленск», первый пароход навигации, подошел к бухте 7 мая.

Из газет:

«Председатель чрезвычайной тройки тов. Петров с борта “Смоленска” сообщает:

– К 12 часам дня в бухту Провидения подошел пароход “Смоленск” и встал на якорь в десяти километрах от зимовки челюскинцев. Не теряя времени, с помощью самолета “Ш-2” связались с руководством “Смоленска” и сразу же приступили к доставке нартами челюскинцев, для которых были приготовлены хорошо оборудованные помещения, баня и обед. Сегодня доставили и пропустили через санобработку 25 человек».

Санобработка и баня упомянуты неспроста, они имели большое значение. Ляпидевский: «Вшей в колючинских ярангах было множество – на всю жизнь запомню».

Хотя «черновая работа», как ее охарактеризовал Пивенштейн, продолжалась, но первые награждения участников произошли еще 20 апреля. Награждения – вещь приятная, и о них стоит поговорить подробно.

Часть третья
Итоги и выводы

Награждение непричастных, игнорирование достойных

Ликование и раздача наград начались в Москве почти сразу после вывоза со льда последних робинзонов, хотя сама спасательная операция была еще далека от завершения. 20 апреля 1934 г., спустя шесть дней после закрытия аварийного лагеря, была принята целая серия постановлений Центрального исполнительного комитета Союза ССР о награждении участников (опубликованы 21 апреля). Условно назовем это «первой волной». Позже, 15 июня 1934 г., выйдет еще одно постановление, которым постарались наградить тех, кто не был отмечен в апреле. Будем считать это «второй волной».

Первая волна награждений

Сначала перечислим, кого и за что наградили в соответствии с постановлениями ЦИК, потом обсудим, что в этих документах странного и нелогичного.

Широко известно, что учреждение высшей степени отличия – звания Героя Советского Союза – произошло именно после спасения челюскинцев и первыми награжденными стали летчики, непосредственно выполнявшие эвакуацию.

Первое постановление «О присвоении звания Героев Советского Союза»: «Отмечая беспримерную героическую работу летчиков, осуществивших спасение челюскинцев, Центральный исполнительный комитет Союза ССР постановляет:

Самолеты Р-5 сопровождают поезд с челюскинцами. На фюзеляжах надпись: «Привет героям Арктики!»

Присвоить звание ГЕРОЕВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА – Ляпидевскому А. В., Леваневскому С. А., Молокову В. С., Каманину Н. П., Слепневу Н. Т.[20]20
  В документе инициалы Маврикия Трофимовича Слепнева приведены с ошибкой.


[Закрыть], Водопьянову М. В., Доронину И. В.».

Поначалу никаких знаков отличия для героев Советского Союза предусмотрено не было. Возможно, поэтому все семь летчиков, отмеченных почетным званием, были одновременно удостоены и высшей награды страны – ордена Ленина. Об этом сообщало второе постановление «О награждении орденом Ленина непосредственных участников спасения челюскинцев».

В первой части документа были отмечены летчики – герои Советского Союза в том же составе и в том же порядке, что и в предыдущем постановлении (и с теми же неточностями).

Во второй части говорилось, что орден Ленина также вручается летчикам-наблюдателям (штурманам) и бортмеханикам, «обеспечившим надежную работу моторов в перелетах на льдины для снятия челюскинцев». О конкретных награжденных поговорим позднее.

Третье постановление «О награждении орденом Красной Звезды» касалось спасенных челюскинцев.

Встреча челюскинцев на Белорусском вокзале. 19 июня 1934 г.

Им всем вручались ордена Красной Звезды – «за исключительное мужество, организованность и дисциплинированность… создавшие необходимые условия для оказания им помощи и спасения». Награждению подлежали 103 человека из 105, оказавшихся на корабле в момент его затопления, – грудной Карине Васильевой и полуторагодовалой Алле Буйко ордена вручать не стали. Погибший завхоз Борис Могилевич был награжден посмертно, все остальные получили идентичные ордена независимо от того, были они членами экипажа, руководителями экспедиции, научными работниками или пассажирами, ехавшими на зимовку.

В четвертом постановлении, с таким же названием, что и третье, орденом Красной Звезды награждались два руководителя спасательной операцией и четыре летчика, не вошедшие в число Героев.

О награждениях подробней

Разумеется, наибольший интерес вызывают первые два постановления. Учреждение новой высшей награды страны навсегда впечатывало имена первых ее кавалеров в Историю, а люди, удостоенные звания Героя, становились фигурами легендарными. Интересен и состав награжденных, и порядок в списке. Список составлен не по алфавиту, не по очередности прибытия на льдину, не по количеству спасенных. В нем определенно есть какая-то логика – такой порядок в важном историческом документе случайным быть не может, но понять эту логику не так-то просто. Для наглядности можно свести все варианты в таблицу.

Да, летчик Бабушкин вывез из лагеря двух челюскинцев: самого себя и механика Валавина. Если даже вычесть пилота, то одного человека он спас точно. Но в список героев Бабушкин не попал, а Сигизмунд Леваневский в него вошел. Понятно, что Леваневского в список внесла некая «таинственная» воля, возможно, та самая, что велела ему вылетать с Аляски в первую очередь и непременно раньше Слепнева. С какой стороны ни посмотри, нахождение Леваневского среди Героев выглядит странно. Попал в аварию? Летчик Федор Куканов тоже потерпел крушение, причем непосредственно во время взлета, когда направлялся к лагерю, но в список его не внесли… Леваневский же разбил самолет на предварительном полете, до вылета в лагерь он не дотянул. Если достоин он, то такой же награды заслуживают и Бастанжиев с Демировым, тоже разбившие свои самолеты. И уж тем более Галышев и Пивенштейн, самолеты сохранившие, не долетевшие до льдины по техническим причинам, но потом активно вывозившие челюскинцев на Большую землю.

А. В. Ляпидевский

С. А. Леваневский

В. С. Молоков

Н. П. Каманин

М. Т. Слепнев

М. В. Водопьянов

И. В. Доронин

Летчики – первые герои Советского Союза

Включение в список первых Героев Леваневского и невключение Бабушкина – первое, что вызывает изумление. Очередность в списке уже удивляет меньше, хотя понятно, что составителям пришлось потрудиться, чтобы порядок не выглядел слишком странным. Можно, конечно, считать, что список составлен в соответствии с некими заслугами, простому человеку не до конца понятными. На самом деле разгадка, скорее всего, проста. Похоже, что список отражает очередность прибытия на материк с первыми личными эвакуированными. Она такая: Ляпидевский 5 марта привез 12 человек в Уэлен, Бабушкин 2 апреля прилетел в Ванкарем вместе с механиком, Молоков 7 апреля привез в Ванкарем трех пассажиров, приземлился раньше Каманина.

Каманин 7 апреля привез двух человек, приземлился после Молокова, Слепнев 10 апреля привез шесть человек в Ванкарем, Водопьянов 12 апреля приземлился в Ванкареме с четырьмя пассажирами, раньше Доронина, Доронин 12 апреля привез двух человек. Очередность ровно такая, как в постановлении, только Бабушкин выброшен, а на его место вставлен Леваневский.

Об орденах Ленина, врученных штурманам и механикам

Кроме героев-летчиков, орденом Ленина награждались летчики-наблюдатели (штурманы) и бортмеханики, «обеспечившие надежную работу моторов в перелетах на льдины для снятия челюскинцев». Вот список награжденных в том же порядке, что и в постановлении:

– Петров Л. В., летчик-наблюдатель;

– Руковский М. А., бортмеханик;

– Левери Уильям, бортмеханик, гражданин США;

– Пилютов П. А., бортмеханик;

– Девятников И. Г., техник;

– Шелыганов М. П., штурман;

– Грибакин Г. В., бортмеханик;

– Клайд Армистед, бортмеханик, гражданин США;

– Александров В. А., бортмеханик;

– Ратушкин М. Л., бортмеханик;

– Разин А. К., старший техник;

– Савин Я. Г., бортмеханик.

Нетрудно заметить, что порядок тоже не алфавитный. На самом деле он привязан к летчикам-героям, фамилии даны по экипажам, экипажи не выделены, но идут в том же порядке, что и их командиры, за единственным исключением. Для наглядности сведем всех в таблицу.

Логика документа нарушается только в одном месте: американские техники поменялись местами. Клайд Армистед входил в экипаж Леваневского, он должен был располагаться между Руковским и Пилютовым, а Уильям Левери – между Грибакиным и Александровым.

Возможно, при составлении документа американцев просто перепутали между собой? В инициалах Слепнева была допущена явная ошибка – он Маврикий Трофимович, а не «Н. Т.».

Безусловно, техники и бортмеханики, готовившие машины в тяжелейших условиях, летевшие и рисковавшие вместе с пилотами, заслуживали высокой награды. Но без изрядной доли несправедливости и здесь не обошлось. Прежде всего, награды достались далеко не всем. Точнее сказать, награждены оказались только те, кто был связан с героями Советского Союза, и то не все. Вообще, текст постановления составлен довольно небрежно. Согласно второй части: «наградить орденом Ленина… обеспечивших надежную работу моторов в перелетах на льдины для снятия челюскинцев бортмехаников и летчиков-наблюдателей», то есть из текста совершенно непонятно, за что награждают летчиков-наблюдателей – то ли за «надежную работу моторов», что является абсурдным, то ли они просто идут отдельной категорией. Возможно, в результате такой неаккуратности или в силу других причин была допущена вопиющая несправедливость: Евгений Конкин, второй пилот в экипаже Ляпидевского, все время летавший вместе с Героем № 1, приземлявшийся непосредственно на льдину, участник первого рейса по вывозу женщин и детей, попавший позже вместе с командиром в аварию, больше месяца чинивший самолет на льду Колючинского залива, – после всех этих деяний остался без ордена Ленина. Более того: будучи единственным вторым пилотом среди всех экипажей, он выпал из всех категорий и в первую волну награждений оказался вообще без наград. Самое интересное – по должности в летном отряде Конкин был выше Ляпидевского, он числился командиром звена, хотя и летал вторым пилотом. А может быть, Конкина обделили в силу каких-то других причин?

И как будто специально для контраста – во втором экипаже орден Ленина получает Уильям Левери, гражданин США, бортмеханик самолета Маврикия Слепнева. Как я уже отмечал, по логике документа там должен был идти Клайд Армистед, механик самолета Леваневского.

Если бы американцев не перепутали, контраст получился бы еще сильнее. Все участие Клайда Армистеда в спасении челюскинцев свелось к тому, что он пролетел пассажиром 550 км от Нома на Аляске до окрестностей Ванкарема, где благополучно перенес аварийную посадку, в результате которой самолет оказался разбит. Неприятные переживания у него, безусловно, были, но на этом его участие в операции закончилось. Техник, конечно, в этом не виноват, но и заслуг он никаких не имел. Немногим больше вышло участие и у его коллеги Уильяма Левери, который долетел со Слепневым до Ванкарема и потом ждал летчика, пока тот вернется со льдины на поломанной машине. Вероятно, оба американца потом чинили сломанное шасси и готовили самолет к двум рейсам, после чего Слепнев вернул их на Аляску. Возможно, американцы достойны наград – но тем больше их заслуживают другие техники, оставшиеся без них. Об оставшихся без наград немного позже, сейчас пройдем по списку награжденных орденом Ленина дальше.

Экипаж Молокова: бортмеханик Петр Пилютов (в постановлении указано – Пелютов) и техник Иван Девятников. Петр Пилютов всю экспедицию обслуживал самолет Молокова начиная с Олюторского мыса. Машина, которую Молоков охарактеризовал «потрепанная, ну да ладно!», проделала 2500 км без единой поломки и после этого активнее всех летала в лагерь челюскинцев. В рекорд Молокова по числу рейсов и по количеству вывезенных людей внес огромный вклад его постоянный механик. Иван Девятников – электрик всего отряда Каманина. Ему, пожалуй, повезло, что он сразу попал в экипаж Молокова и Молоков благополучно довез его до Ванкарема и, соответственно, до ордена Ленина. Я не хочу сказать, что Девятников получил награду случайно, конечно, он в полной мере ее заслужил, пройдя вместе с пилотом труднейший перелет, участвуя в общей работе, и потом, в Ванкареме, на последнем этапе вместе с остальными техниками он занимался самолетами практически круглосуточно. Я считаю, что орденов были достойны все участники экспедиции, но не все их получили – именно потому, что не все техники долетели до финиша. Молоков был самым опытным пилотом всей челюскинской эпопеи, его шансы дойти до цели были все же выше, чем у остальных. Эту коллизию с получением и неполучением орденов можно рассмотреть на примере следующего экипажа, прилетевшего с Каманиным, – штурмана Матвея Шелыганова и бортмеханика Германа Грибакина.

Сначала про штурмана: Шелыганов весь путь до Ванкарема проделал в самолете Каманина.

Наличие штурмана в экипаже (единственного на весь отряд) значительно облегчает ориентирование, и пилот, в чьем самолете он находится, с большей вероятностью дойдет до цели. Возможно, именно отсутствие штурмана помешало Демирову и Бастанжиеву своевременно найти Анадырь и послужило одной из причин их аварий. А когда Каманин ломает шасси на своем самолете, он вместе со штурманом пересаживается на машину Пивенштейна, и они оба продолжают путь. Но еще наглядней относительность заслуг видна на примере механиков. Герман Грибакин не был штатным механиком Каманина, он обслуживал самолет Пивенштейна и летел вместе с Пивенштейном. Каманин забрал у Пивенштейна самолет вместе с механиком. В результате Грибакин долетел до Ванкарема и получил орден Ленина, высшую награду страны. А штатный механик Каманина Константин Анисимов остался чинить неисправный самолет и в результате не получил никакой награды. Почти никто из техников, не входивших в конечные экипажи героев Советского Союза, не был удостоен никаких наград, хотя они выполняли точно такие же работы, в точно таких же условиях, как и их более удачливые собратья.

Следующий экипаж: командир Сигизмунд Леваневский и его бортмеханик Клайд Армистед, гражданин США. Эту ситуацию мы уже рассмотрели.

Далее В. А. Александров, М. Л. Ратушкин, А. К. Разин – тройка механиков, связанных с Водопьяновым. У Михаила Васильевича Водопьянова оказалась «легкая рука»: целых три технических специалиста благодаря ему получили высокие государственные награды. Это больше, чем у любого другого Героя Советского Союза. Что самое удивительное – один из них (уникальный случай!) вообще не долетел до Ванкарема, а другой никогда не входил в экипаж летчика. Кроме того, летчик и два механика прибыли на побережье лишь накануне дня ликвидации лагеря, то есть поучаствовали в спасении буквально в последний момент. Как так получилось?

Александров и Ратушкин – штатные механики Водопьянова, проделавшие с летчиком путь от Хабаровска до Анадыря, долгие 3500 км. В Анадыре происходит несчастный случай с Владимиром Федотовым, механиком командира группы Галышева, и он становится непригодным к работе (об этом я писал во второй части книги). Ратушкин переходит на самолет Галышева, на котором позже выходит из строя бензонасос; из-за его ремонта и самолет, и летчик, и механик не принимают участия в эвакуации челюскинцев со льдины. Позже они участвуют в перевозке людей из Уэлена в бухту Провидения, но это деяние уже оценивалось значительно ниже – точнее, никак не оценивалось. Тем не менее Ратушкин как член экипажа Водопьянова получает орден Ленина – и становится единственным механиком, не долетевшим до Ванкарема, но удостоенным награды. Другие в таких случаях не получали ничего, и пример тому – упомянутый выше его коллега Владимир Федотов.

У второго механика Водопьянова путь к награде был более прямым – он все время находился при самолете и при летчике. А вот третий член группы, Анатолий Разин, попал к Водопьянову практически случайно. Он просто упросил пилота взять его с собой при перелете из Анадыря до Ванкарема… и в результате долетел до ордена Ленина. Я опять-таки не хочу сказать, что Разин получил награду случайно, совсем нет. Еще раз повторю, что награды заслуживали все участники перелетов из групп Каманина и Галышева. Разин входил в экипаж Бастанжиева, вместе с ним попал в аварию, первым пришел в себя, возможно, спас товарищей от смерти, приведя их в чувство и оказав им первую помощь, первым дошел до людей в Анадыре, когда товарищи потеряли силы… Разин проявил завидную настойчивость, убедил Водопьянова, что будет полезен, несмотря на обожженные солнцем глаза. Другие механики из экипажей Демирова и Бастанжиева – Леонид Осипов, Сергей Астахов и Юрий Романовский наград не получили. Таким образом, с учетом механика Каманина Константина Анисимова четыре человека из каманинского отряда награждены не были.

Последний из награжденных орденом Ленина – Яков Савин, постоянный механик Ивана Доронина. Пилот называл его «дядей Яшей», а тот его в ответ – Иваном Васильевичем.

Закрывая тему с награждением механиков: местные авиационные специалисты и техники на аэродромах в Уэлене, Ванкареме, на мысе Северный, в том числе чинившие и обслуживавшие самолеты Куканова и Ляпидевского, не были отмечены никак.