Текст книги "Непойманный дождь"

Глава 13
Виртуальный преступник
(Ефим Долинин)

Сама смерть тоже оказалась совсем не страшной и состояла из трех этапов: короткий полет в бессознание, пробуждение нового, посмертного сознания в виде неясного сна и, наконец, достижение цели – рождение в загробном мире. Я лежал, новорожденный, спокойный, немного сонный, и тихо радовался, что самое страшное испытание для всех живущих – смерть – уже позади, что ощущения в этом новом мире ничем не отличаются от наших, что душа телесна – я чувствую свое тело и даже небольшую головную боль, что здесь довольно тепло, сквозь сомкнутые веки различаю свет, вроде электрического, нережущий, неяркий. И звуки имеются, я давно уже слышу какой-то хорошо знакомый, приятный воспоминаниям звук. Открываю глаза – потолок с тенью люстры, ну да, я не ошибся: здесь электричество, поворачиваю голову – шкаф, книжный, знакомый. Звуки там, дальше, чтобы узнать их источник, нужно подняться, так не увидеть. Приподнимаюсь, сажусь, спускаю ноги с дивана – подо мною диван. Человек за столом, за компьютером – я его знаю! Алекс. Тот, кто меня убил, превратившись в черного монстра.

– Алекс! – зову я его, потому что не держу на него зла, ничего страшного ведь не произошло, и еще потому, что понимаю: теперь нам придется существовать вместе. Он, видимо, тоже это понимает и с готовностью откликается, сразу же прекратив свою работу:

– Ефим!

Поднимается и идет ко мне. Все же нужно сначала прояснить ситуацию, чтобы не осталось между нами недоговоренностей.

– Зачем ты меня убил? – спрашиваю я без укора, но он чувствует себя виноватым, хмурится и долго молчит, прежде чем ответить.

– Видишь ли, – говорит он наконец, – так было проще тебя убрать из зала и доставить ко мне.

– Странно…

– Там ведь в самом деле началась паника, зрители ведь не знали, что… И потом, дело не только в этом. – Он опять замолкает, собирается с мыслями, садится на диван рядом со мной. – Этот твой психиатр, упрямый осел, не пошел на сотрудничество. Уперся и ни в какую!

– Психиатр? Какой психиатр? Виктор Евгеньевич?

– Ага! – Алекс зло рассмеялся. – Ничего с ним сделать не мог! Заладил, что тебе никак нельзя за компьютер, и хоть ты сдохни! Пришлось прибегнуть к такой вот шоковой терапии, то есть немножко тебя убить.

– Но зачем? Я не понимаю!

– Чтобы ты вспомнил. – Алекс посмотрел на меня в упор, но потом отвел взгляд – он все еще чувствовал себя виноватым.

– Что вспомнил? – как можно мягче спросил я, показывая, что совсем не сержусь, только узнать хочу все, без всяких иносказаний.

– Он сказал, что тебе нельзя работать за компьютером, иначе ты уже по-настоящему сойдешь с ума, произойдет необратимый процесс и ничего невозможно будет сделать. Он сказал, что дал установку на то, чтобы ты забыл все, чем занимался раньше.

– Я прекрасно помню, что был программистом.

– Это-то да, но все остальное…

– Что остальное?

– Он сказал, что к компьютеру тебе близко подходить нельзя, больше всего на этом настаивал. Что нужно жить только реальной жизнью. И тогда я придумал вот эту штуку.

– Какую? Убийство? – ласково спросил я.

– Да, – Алекс виновато покачал головой, – и убийство тоже, как последнее средство, как шок. Но я не думал, что до этого дойдет, я все надеялся, что ты вспомнишь.

– Да что, что я должен был вспомнить?

– А ты так и не вспомнил? – Он опять посмотрел на меня в упор и опять не выдержал, отвел взгляд. – Значит, все зря, значит, мы его не найдем, а нас с тобой просто убьют.

– Мне не привыкать. – Я рассмеялся, легко, без всякого умысла, как отвечают на шутку, но понял, что не могу остановиться, все смеялся и смеялся, а смех не кончался.

– Перестань! – прикрикнул на меня Алекс и болезненно поморщился.

Я хотел перестать, но не смог, потому что вдруг понял, первый раз с момента своей смерти осознал, что совсем и не умер.

– Да прекрати ты! Все очень хреново. Если мы не найдем ребенка, нам конец!

– Какого ребенка?

– Какого! Антошку.

Вот этого не стоило ему говорить, совсем не стоило! Антошка – табу, а он, посторонний, вообще не имеет права! Это только наше… мое! Моя вина, моя беда, моя боль – на всю жизнь только моя. Я вскочил, размахнулся и со всей силы грохнул его по лицу кулаком:

– Замолчи, сволочь! Не трогай!

Алекс вскрикнул и повалился на диван – он не ожидал удара, был все равно что безоружный перед человеком вооруженным, это было подло с моей стороны, но вины я не почувствовал, и гнев не унялся.

– Не лезь не в свое дело! – закричал я на него и снова замахнулся. И снова ударил по открытому, словно специально подставленному мне лицу. Черт! Хоть бы прикрыл губы, чтобы я не видел извиняющейся улыбки, чтобы легче было. – Не лезь! Не лезь не в свое дело! – Я замахнулся в третий раз. Какого черта, он лежит и не защищается! – Гад! – Пусть бы он меня еще трижды убил, пусть бы что угодно, только не про Тошку, про нее нельзя, про нее подло. И подставлять лицо свое подло под мои истерические удары.

Он это понял и наконец-то сел на диване.

– Ефим! – Алекс ощупал скулу, цокнул зубом – по подбородку потекла струйка крови. – Ефим!

Я выхватил из кармана носовой платок, бросил ему на колени.

– Вытри кровь, черт возьми! Вытри кровь!

Он криво улыбнулся, промокнул разбитую губу, вытер подбородок.

– Знаешь, я на твоем месте тоже начистил бы мне рожу. – Он опять улыбнулся.

– И что дальше?! – с ненавистью глядя на него, закричал я – не мог больше вынести этого – бить по извиняющимся губам, бить по виноватым глазам, бить моего лучшего друга. – Ты бы тоже начистил, что дальше?

– Да ничего.

– Не лезь не в свое дело! – в бешенстве заорал я так, что сорвал голос и закашлялся.

– Ты это уже говорил. – Алекс усмехнулся. – Повторяешься.

– Замолчи, сволочь, замолчи!

Я снова бросился на него, замахнувшись двумя кулаками. Только бы он замолчал! Только бы не сказал опять то, после чего я должен буду бить, бить, пока лицо не превратится в кровавое месиво, пока не выбью с зубами, с кровью это, про что говорить нельзя, пока не убью…

Не пришлось. Слава богу, мне не пришлось стать убийцей. Алекс сжал мои локти и абсолютно меня парализовал. Я удивился, как у него это ловко получилось: раз – и словно в смирительную рубашку меня одел – не вырвешься. Я пытался, честно старался – не вышло.

– Ефим! Ну как, ты в порядке? – спросил он слегка звенящим от напряжения голосом. – Если да, то давай я тебя отпущу. Мы выпьем кофе, покурим и спокойно поговорим. Нам о стольком надо поговорить. А времени мало. Времени почти нет. Ну, Ефим, я отпускаю?

Я молча кивнул, он сразу меня отпустил и, тяжело дыша, сел на пол. Я, тоже тяжело дыша, зачем-то сел рядом с ним.

– Понимаешь, Фим, все так хреново, что и представить невозможно. Представить невозможно, а все так и есть. Влипли мы с тобой по самую макушку.

– Мы с тобой? Влипли? Во что? – спросил я равнодушно – гнев мой совершенно прошел, а вместе с ним ушли из меня все силы.

Он перегнулся через меня, взял с нижней полки шкафа нераспечатанную пачку сигарет, достал из кармана зажигалку, откуда-то из-под дивана вытащил пепельницу с двумя застарелыми окурками.

– Будешь? – Он распечатал и протянул мне пачку. Я взял сигарету. Мы закурили. – Ты помнишь, чем занимался до того, как попал в больницу? – спросил Алекс, выдыхая дым.

– Знаешь, я не сумасшедший, – немного обидевшись, проговорил я, – и память у меня еще не отшибло. Прекрасно помню – я был программистом.

– Да, – Алекс грустно улыбнулся, – ты был классным программистом, но я не об этом. Ты помнишь, чем еще занимался, на чем делал деньги?

– На том и делал, мне неплохо платили.

– Нет, на чем ты делал главные деньги?

– Какие главные? – Я недоуменно пожал плечами.

– Знаешь, я так и не смог понять, на самом деле ты ничего не помнишь или попросту водишь нас за нос. – Он смотрел на меня пристально и теперь уже не отводил взгляд виновато. Мне стало не по себе: неужели я действительно что-то забыл, что-то очень важное?

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, – осторожно сказал я, опасаясь, что он примет меня за сумасшедшего, а еще больше боясь, что я такой и есть.

– Значит, в самом деле не помнишь. – Алекс тяжело вздохнул. – Плохо. Я так старался, чтобы ты вспомнил, но, видно, зря. Ну что ж, ладно, начнем все сначала. – Он затушил окурок, вытащил из пачки новую сигарету, прикурил, выпустив большой клуб дыма. – Ты помнишь хотя бы, что однажды, во времена своей светлой юности, придумал сказку о компьютерной стране?

Что же это такое! Опять? Мы ведь только с ним помирились, а он снова за свое!

– Оставь в покое мою сестру! – заорал я на него и сжал кулак.

– Тише, тише! – Он взял мой кулак в свои ладони умиротворяющим каким-то жестом, запирая мою ярость на замок. – При чем здесь твоя сестра?

– Не лезь не в свое…

– Дурак! – Он легонько стукнул меня по колену, отпустив мою руку. – Неужели ты не понимаешь, что это не твое, а наше общее дело, наша общая проблема?

Я упрямо мотнул головой. Ярость снова стала во мне закипать, я опять его возненавидел.

– Во всяком случае, я вижу, что про компьютерную страну ты помнишь… – начал Алекс удовлетворенно – отчего? оттого что снова ему удалось меня довести? – но я не дал ему договорить.

– Оставь! Эту тему оставь!

– Нет. – Алекс как-то совсем не по-доброму усмехнулся. – Как раз эту тему оставить нельзя. Речь как раз пойдет именно об этом.

– Что ты хочешь?

– Чтобы ты наконец пришел в себя, – жестко проговорил он. – У нас слишком мало времени, закончить все нужно сегодня. Итак, много лет назад ты придумал оригинальную сказку, и в этом не было никакого греха.

– Она тогда уже была… Тоня… Она тогда уже не могла… Это было уже после аварии. Я не виноват. Ты не имеешь права! – чуть не плача, выкрикнул я. – Зачем ты меня мучаешь?

– Тоня? – Алекс, кажется, искренне удивился. – Твоя Тоня?

– Я рассказывал ей эту сказку, для нее придумал.

– Да, действительно. – Алекс в задумчивости, как дурак в сказке, почесал затылок. – Так вот ты о чем, а я все понять не мог, чего ты так бесишься! Прости, я совсем забыл, что ей ты рассказывал. Но мне, помнишь, ты тоже рассказывал, только не детский вариант. Черт! – Он смущенно и вместе с тем обрадованно засмеялся. – Ну вот, – он снова перешел на серьезный тон, – потом ты перестал быть юношей, повзрослел, поумнел и сказочку свою решил пустить в дело – чего ж добру пропадать? Создал сайт якобы для избранных и стал заколачивать бабки.

– Сайт для избранных?

– Ну да! Неплохая, кстати говоря, была идея! Если бы не превратилась… в то, во что она превратилась! – Алекс зло выдохнул дым, поперхнулся и долго откашливался.

А я стал перебирать в голове все сайты, которые в разное время создал, тщательно вспоминая, не доверяя больше своей памяти, стараясь изо всех сил, но так и не смог понять, что имел в виду Алекс.

– Ты знал, – продолжал он, прокашлявшись, – что я работаю на Филина и в прямом контакте с Филином.

– С Филином? Кто это?

– Косишь под дурака? – рассердился Алекс. – Или в самом деле не помнишь? Филин – вторая суть, вторая натура, второе, скрытое, лицо Гриценко.

– А кто такой Гриценко?

– Кто такой Гриценко?! – Алекс неприлично выругался. – Ты не издеваешься, нет? Ну хорошо! Банк «Север» – это название тебе о чем-нибудь говорит?

Банк «Север». Тот самый банк, в котором сегодня я обналичил чек. Фальшивый, розыгрышный чек, который оказался вполне настоящим. Я невольно похлопал себя по карману, где лежали деньги. Алекс хмыкнул, комментируя мой жест:

– Вот-вот! Это его банк, Гриценко. Первый коммерческий банк в нашем городе. Теперь-то их как собак нерезаных, а лет пятнадцать назад… Говорят, начальным капиталом послужил воровской общак, но это так, слухи, чего не знаю, утверждать не могу. А вообще Гриценко принадлежит много интересных заведеньиц: сеть ресторанов итальянской кухни – его, казино «Альбатрос» – тоже его. Все перечислять?

– Не надо.

Вполне достаточно одного банка, в котором сегодня я обналичил чек. Вполне достаточно. Я имею к этому Гриценко отношение, Алекс меня вполне убедил. Я ходил в этот банк и раньше, вот и девушка в окошке сказала… поблагодарила за совет относительно компьютера, который я ей когда-то дал. Я бывал в этом банке раньше, может быть, являлся постоянным клиентом. Почему я об этом не помню?

– Я не помню, – растерянно проговорил я, – совсем не помню.

– Круто он тебя обработал, этот твой Мельник! Ну ладно, ничего не поделаешь. Слушай дальше сказочку про себя. В банке «Север» на твое имя был заведен счет, на который и текли денежки от благодарного клиента Гриценко, а вернее, в данном случае – Филина. Растолковываю популярно, как лишенному памяти: Гриценко – это легальное, официальное, законопослушное лицо нелегального, неофициального, незаконопослушного Филина. Гриценко – преуспевающий бизнесмен, Филин – не менее преуспевающий бандит. Собственно говоря, сия двуликая фигура появилась в нашем городе лет пятнадцать-шестнадцать назад. Время было такое, сам знаешь, за один день все можно было потерять или сказочно разбогатеть. Гриценко создает банк, Филин помогает ему с крупными воровскими вливаниями. И пошло-поехало. Один банкир Гриценко не выжил бы, но вместе с Филином…

– Подожди, я что-то не понимаю, это один человек или два?

– Два в одном. – Алекс засмеялся. – Один, один, только суть его двоякая. Из-за этого-то и вышла в конечном счете наша с тобой проблема.

– А мы тут при чем? Мы что, тоже участвовали во всех этих операциях?

– Или, скорее, махинациях? Нет, мы с тобой, то есть один ты, участвовал совсем в другом. Видишь ли, это раздвоение личности в конце концов перестало устраивать Гриценко, он захотел стать единым во всех отношениях. Единым и единоличным. Потому как на двух стульях сидеть хоть и выгодно, но не очень удобно – в любой момент стулья могут разъехаться и треснешься задом о землю. Ты, конечно, о желаниях его ничего не знал сначала, просто решил немного подзаработать, а потом втянулся в игру. А может… – Алекс задумчиво на меня посмотрел, – не только втянулся, денежки Филин неплохие платил.

– Что же я делал? За что он мне платил?

– Вот-вот, подходим к сути. – Алекс одобрительно кивнул. – Платил он тебе, дорогой мой друг, главным образом за то, что ты разрабатывал для него идеальную схему захвата власти в городе.

– Я? Схему захвата власти?

От его слов мне стало нехорошо, голова закружилась и ужасно замутило, до того, что показалось, сейчас вырвет. Я испугался. Самого себя испугался, как грозного, опасного человека, чужого, чуждого, непонятного, от которого можно ожидать чего угодно. Но я не был таким человеком! Не ощущаю я себя таким!

Не был, не ощущаю. Это сейчас, а раньше? Может, раньше я и был таким, ощущал себя таким?

– Лучше бы ты застрелил меня по-насто ящему.

– Конечно, лучше, – согласился Алекс. – И сам бы потом застрелился. Ладно, проехали, идем дальше. Все началось с того, что ты создал этот сайт для избранных. С дальним прицелом создал. Я тебе никогда не говорил, на кого работаю, но при желании вычислить это было несложно. И ты вычислил. Понял, что через меня выйдешь на Филина, а он, в свою очередь, наверняка заинтересуется твоими предложениями. Знать о его тайных желаниях ты, конечно, не мог, но резонно предполагал: что-нибудь этакое на уме у него есть.

– Что собой представлял этот сайт? – перебил я Алекса: этот вопрос меня очень мучил. Сколько ни представлял я такой сайт, представить не мог, он напрочь стерся из памяти. Другие помню, а этот нет!

– Внешне вполне пристойно, я бы сказал даже, по-детски безобидно. Собственно, сам сайт – «Компьютерная страна» – это что-то вроде турагентства: небольшое, но модерновое помещение со столиками и мягкими креслами – зазывающие проспекты: рассматривай картинки, читай и, соблазненный, отправляйся в путешествие. Ну, это я образно. А если серьезно, то сайт «Компьютерная страна» – это скорее реклама к форуму, который на нем имелся. Ты звал реальных ребят, то есть высококлассных хакеров, покинуть унылый мир реальности и поселиться в этой компьютерной стране. Там свой язык, свои законы, свое понимание ценностей и прочая лабудень. Ты обещал, что там будет весело. Повеселились, твою мать! – Алекс опять выругался. – Но суть состояла в том, что попасть на этот форум могли только избранные. Для того чтобы зарегистрироваться, нужно было разгадать пароль. Нет, не ввести свой пароль, а именно разгадать пароль форума. Ключи ты зашифровал так, что разгадать пароль было практически невозможно. Но если кто-нибудь все-таки смог бы, то на форум он все равно не входил, потому что регистрация была только первой ступенью. Дальше предлагалась новая загадка – в виде игры. Дальше еще одна. Всего пять ступеней. Все это делалось якобы для того, чтобы отсеять мусор, чтобы в твою чертову волшебную страну попали лишь лучшие из лучших. На самом же деле ты все так усложнил, чтобы туда вообще никто попасть не смог, кроме того, кто знал разгадки, то есть меня. Ну а я, по твоей идее, должен был предложить эту игрушку Филину.

– Мы с тобой об этом говорили?

– Нет. Я сам догадался.

– Зачем же я тебе прямо не предложил, зачем выбрал такой сложный путь?

– Да черт тебя знает! Может, скучно было – ты же у нас затейник, может, опасался говорить прямо – все-таки предлагал довольно специфические вещи, может, еще какая-нибудь мысль у тебя была. Не знаю. Скорее всего, оставлял за собой возможность отхода: если бы все узналось и, к примеру, менты вышли на твой сайт, ты всегда мог отмазаться, что знать ничего не знал, ведать не ведал, все это воспринимал исключительно как игру, а те реальные преступления, которые потом произошли, не имеют к тебе никакого отношения, просто кто-то позаимствовал схемы. А оно и действительно выглядело вполне безобидной игрой. Особенно вначале. Кто-нибудь из членов ордена, гражданин страны, закидывал задачку-головоломку, например: эй, челы, не слабо придумать идеальную схему ограбления музея? Или: как украсть английскую королеву? Или вот еще интересная была игрушка: убить президента. Ну, и все начинали предлагать свои варианты, а кто-то – ты, всегда ты, указывал на ошибки и в конце концов предлагал свою безукоризненную схему. Это выглядело настолько безобидно, что вначале я и сам не понял, к чему ты все это ведешь, думал, забавляешься. Это Филин догадался. Даже не так, он решил, что это можно использовать для вполне реальных целей. Кстати, не я, как ты рассчитывал, а, по странному стечению обстоятельств, именно он вышел на твой сайт. Только зарегистрироваться не смог, тут уж я помог. Помог и рассказал, что это ты устроил, похвастался, так сказать, тобой, не предполагая последствий.

– Ты говоришь, что все начинали предлагать свои варианты. Получается, все же там был еще народ, кто-то смог войти на форум…

– Да нет, никого, кроме тебя и нас с Филином, не было. Просто, когда Филину пришла мысль воспользоваться твоими мозгами, мы поддержали игру с разных адресов – понятно, чужих, – с разных компьютеров, под разными именами слали сообщения. Так ведь действительно было вполне безопасно: форум и форум себе, развлекаются ребятишки.

Алекс замолчал, внимательно ко мне присматриваясь, пытаясь понять, какое впечатление на меня произвел его рассказ, вспомнил ли я хоть что-нибудь. Ничего я не вспомнил! Он словно рассказывал о другом человеке, которым я никогда не был и в принципе быть не мог, с которым я даже не мог подружиться. Мне не нравился этот человек, очень не нравился.

– А какой у меня на этом форуме был ник? – сделал я попытку подловить Алекса. – Мне казалось, что я смогу опровергнуть, все опровергнуть какой-нибудь такой деталью. Например, ник окажется совершенно неподходящим, чуждым мне.

– Нострадамус. – Алекс усмехнулся. – Ник-то меня и навел на мысль, что ты не просто так этот форум затеял, а с дальним прицелом. То есть не сразу навел, а потом, когда Филин решил тобою попользоваться, а ты не возразил, наоборот, рьяно взялся за дело.

Не подловил, не опроверг, увяз еще глубже. Я закрыл глаза, снова пытаясь представить этот форум: лексику, манеру подачи сообщений, игру – и ничего не представил. Тогда в качестве упражнения памяти стал вспоминать свою программу «Нострадамус» – и не только вспомнил в мельчайших деталях, мне нестерпимо захотелось в ней поработать, вот хоть Алекса по ней провести.

– Ладно, не напрягайся, так ты ничего не вспомнишь, раз не смог до сих пор, я тебе сам все расскажу. – Алекс снова закурил. – Перехожу к главному, сосредоточься, слушай внимательно. Все началось с твоего ника, да ты на это, наверное, и рассчитывал. Филин прикололся к нему, а ты серьезно так разъяснил, что можешь просчитать любую судьбу. Ну, он в качестве закваски подбросил тебе данные своего брата, а потом уже без хохмы – своего сына. И поверил тебе. Прямо-таки с ума сошел, до чего поверил, стал на тебя уповать. И первый раз тогда оплатил твои услуги – завел счет в «Севере» на твое имя и перевел немаленькую сумму.

– И как он мне об этом сообщил? Позвонил по телефону? Передал через тебя? Или при личной встрече?

– Что ты! Ничего подобного! Он никогда тебе не звонил, вы никогда с ним не встречались, да и мы с тобой эту тему не затрагивали. А сообщил он очень просто: поддерживая конспиративно-игровой тон, сказал, что ты заработал бонус и, если пойдешь прямо на север, сможешь его получить. А ты отписался, что так и поступишь, – понял, значит.

– И пошел в банк?

– Ну, наверное.

– И снял деньги?

– Нет. Деньги ты не снимал. И потом тоже, вероятно, копил на что-нибудь. Но в банке был однозначно. Потому что… потому что иначе и быть не могло, как бы ты тогда знал, что денежки капают? А потом, когда Филин увидел, что ты готов на него работать, и работать за деньги, значит, серьезно – в альтруизм он не верил, – предложил разработать схему захвата власти.

– И… что?

– И ты разработал. Правда, не совсем закончил. Оставались некоторые детали, но… В общем, тебя увезли в больницу – перенапрягся, и как результат – нервный срыв. А Филин твоего выздоровления ждать не стал, решил, что в принципе можно действовать, все уже и так понятно. Поспешил, насмешил, влопался в проблемы и нас с тобой влопал. Я его отговаривал с последним этапом подождать, пока ты в себя придешь и сможешь все доработать, а он уперся, и все тут, говорит, что и так долго ждал, пока ты в больнице прохлаждался, больше не может. Видишь ли, начали мы осуществлять твой план еще тогда, в мае…

– В мае? – Я вздрогнул от неприятного предчувствия.

– Ах да! Ты же ни черта не помнишь! – Алекс усмехнулся. – Твой план состоял из нескольких этапов. Как известно, власть в любом городе, в том числе и в нашем, разделяется на две вполне равные части: власть официальная в лице мэра и его окружения и власть криминальная в лице смотрящего и блатных авторитетов, которые от него зависят. Следовательно, чтобы добиться собственной власти, нужно нейтрализовать и ту и другую. Но как? Грохнуть смотрящего и мэра? Мэра еще можно, хотя тоже чревато различными неприятными последствиями, но смотрящего просто убить нельзя – начнется война, в которой победителем окажется совсем не обязательно нападающая сторона, то есть в данном случае наш Филин. Да кроме того, в этом процессе передела власти Филин до поры до времени вообще не хотел светиться. Сложная задача, но ты с нею справился. Весьма остроумно подошел к проблеме. К этому моменту мы убедились, что на твой форум никто не сможет проникнуть и потому внутри его действовать наиболее безопасно. Гораздо безопаснее, чем как-либо по-другому, через посредников например. Поэтому Филин стал совершенно откровенным с тобой. Он дал полный расклад, все самые секретные сведения на самых засекреченных лиц, в том числе и на смотрящего. Так ты узнал, что у него есть незаконный сын, Валуев Анатолий Исаевич, директор…

– Валуев?! – У меня потемнело в глазах. – Значит, действительно я виноват… я убил…

– Оставь! Никого ты не убивал. Ты просто придумал остроумный план. Но не перебивай, так мы не скоро дойдем до конца, а времени мало. Кроме того, ты узнал, что смотрящий болен апластической анемией, что при его болезни постоянно требуются переливания крови, что у него редкая четвертая группа, резус отрицательный, что точно такая же у Валуева, его незаконного сына, что постоянным, личным, донором смотрящего является Голованова Светлана Васильевна, учительница младших классов…

– Голованова? Это которая на дороге…

– Та самая. На дороге, кстати, она оказалась совершенно случайно – не предвиденное заранее место действия. Видишь ли, наша непорочная дева на старости лет обзавелась любовником. Сторож на лодочной станции, тот еще персонаж! Но теперь-то он сторож, потому что спился, а в прошлом тренер по стендовой стрельбе. Он и должен был по нашему плану ее застрелить, то есть так милиция должна была думать. Но в назначенный день казни, вернее, в назначенный вечер Голованова со сторожем своим из-за чего-то поссорилась. И до того дело дошло, что отправилась со станции в город пешком, чуть ли не среди ночи. Тут-то наш стрелок ее и хлопнул.

– Сторож?

– Да нет, наш стрелок, личный киллер Филина. Его, к слову говоря, тоже ты ему подобрал из множества кандидатов по устным, но очень подробным характеристикам – человек-машина, безукоризненно аккуратен и столь же безукоризненно туп, работать может только по выданной ему схеме, но зато уж от нее ни на миллиметр не отступит. Ты его подобрал, ты и разрабатывал его задания, ну а он выполнял, у вас в паре это здорово получалось. – Алекс посмотрел на меня с непонятным восхищением. Я не стал ни о чем спрашивать: после его фразы о том, как мы с киллером здорово работали в паре, мне стало совсем нехорошо и усугублять еще больше ситуацию не хотелось. – Мы отвлеклись от главного. Голованова должна была в самое ближайшее время стать и более важным донором – смотрящего уже готовили к операции по пересадке костного мозга. Используя все эти данные, ты придумал безопасный план устранения главной фигуры криминального мира города. Не нужно было в него стрелять, гораздо проще убить его по-другому: сначала выбить из колеи гибелью сына – он его очень любил, а потом лишить материалов для восстановления – крови и возможности операции, то есть Головановой.

– Не понимаю! Не понимаю! – Я все еще надеялся найти лазейку. – У смотрящего редкая группа крови, но неужели, кроме Головановой, не могло найтись других доноров с такой же группой?

– Не могло. Потому что есть еще такая штука, как индивидуальная совместимость. Никакая другая кровь ему не подходила. То есть, конечно, со временем и можно было подобрать человека с такой же идеальной совместимостью, как у Головановой, но в том-то и дело, что этого времени не было. А с операцией и еще сложнее. Возможно, донором мог бы стать его сын, но его убирали, и потому, сам понимаешь, с этой стороны вопрос решался бесповоротно.

– Валуев погиб от удара молнии, – сделал я снова отчаянную попытку оправдаться.

– Конечно. Ведь требовался именно такой несчастный случай, который не вызвал бы никаких сомнений.

– Расчет полета молнии? – всхлипнул я.

– Зачем? Все было гораздо проще. Рисковать ты не стал и просто создал цепь неслучайных случайностей. Вся штука состояла в том, чтобы во время грозы Валуев разговаривал у открытого окна в своем кабинете по мобильнику.

– И его убило молнией?

– Электрошокером его убило. Мощным электрошокером дальнего действия. Клен возле его дома помнишь? Напротив окна кабинета? Ну вот, оттуда и «выстрелила» «молния». Нехитрое дело. А вот чтобы все выглядело естественно и ни у кого не возникло никаких подозрений, поработать головой надо было. Но ты справился. Ты у нас вообще умный! – Алекс снисходительно похлопал меня по плечу. – Оригинально придумал, похоже на детскую компьютерную игру, но для жизни очень даже остроумно. Первого июня, в день защиты детей, в зале филармонии открывался конкурс юных скрипачей. Валуев, как директор, был главным устроителем этого конкурса. К маю все было подготовлено, проделана весьма основательная и нелегкая работа, тем более что сначала на место проведения претендовало три города области. И вот, когда все наконец срослось, когда был образован денежный фонд, Валуев получает письмо, дескать, комиссия дополнительно рассмотрела вопрос и постановила перенести место конкурса. Получить такое письмо – разумеется, липовое – он должен был семнадцатого около восьми часов вечера – метеорологи обещали в это время сильную грозу. Но если бы гроза началась раньше или позже, соответственно и письмо пришло бы либо с опережением, либо с опозданием – тут предполагалась корректировка по ситуации. Содержание письма настолько должно было выбить из колеи Валуева, что он нисколько не задался бы вопросом, почему деловая бумага пришла ему на дом, а не на адрес филармонии. И вот, не задаваясь никакими разумными вопросами, он попытался бы тут же связаться с председателем комиссии. И отправился бы в свой кабинет. Он человек курящий, а у жены аллергия на сигаретный дым, курит только у себя в кабинете при открытом окне. Стационарный телефон его – «из-за грозы» – в тот вечер не работал. Он открывает окно, звонит по мобильному, и в этот самый момент молния сражает его наповал. Все получилось именно так, как ты задумал, но были и запасные варианты, если что-нибудь пойдет не совсем по плану. Например, если он не станет звонить, а пошлет письмо по электронке или не станет решать этот вопрос дома, а поедет в филармонию.

– Боже мой, и это все придумал я?!

– Ты, ты! Кто же еще?

– Но я не помню!

– Об этом потом. – Алекс затушил уж не знаю какую по счету сигарету и снова закурил. – Сварить бы кофе. Ты как?

– Да не хочу я никакого кофе. Давай дальше!

– Ну хорошо, – согласился Алекс, – дальше так дальше. После того как криминальная власть в городе была нейтрализована, вступала в силу вторая часть программы – нейтрализация представителей официальных органов. Власть в нашем городе молодая, семейная, чадолюбивая – у большинства имеются дети дошкольного возраста. Да мало того, все они собраны в одном месте, к невероятной нашей удаче. Через них и решили действовать – кстати, это была изначально не твоя идея, а Филина – у него ребенок ходил в ту же группу детского сада. Ну вот, Филин указал на детей как объект воздействия, а ты придумал, как именно воздействовать.

– Я придумал, как воздействовать посредством детей?

– Точно так!

– Да как же…

– Ничего плохого с ними не должно было случиться. Блеф, в чистом виде блеф! Детей похищают из детского сада – в садике человек Филина, но об этом тоже позже. В этот же самый день и примерно в это же время в центральном концертном зале проходит юбилейный концерт, посвященный сорокалетию Вероники Великиной, главного сопрано нашего города, гордости страны и пассии мэра в одном лице. Stabat mater слышал? Понравилось? Ну вот.