Текст книги "Бенвенуто Челлини"

Французский король Франциск I

Франциск I (1494—1547) – очень популярный и высокочтимый король в истории Франции. Он был сыном двоюродного брата короля Людовика XII, герцога Ангулемского Карла. В раннем детстве потерял отца, его воспитанием занималась мать Луиза Савойская. В 1506 году десятилетний Франциск обручен с дочерью Людовика XII Клод. Это и помогло ему занять трон в 1515 году при регентстве матери.

Энциклопедия: «Красавец, высокого роста, “король-дворянин”, как он сам себя называл, Франциск отличался безрассудной храбростью, вкрадчивым красноречием, честолюбием, рыцарской любезностью, пылкой фантазией, легкомысленностью и задором».

Помимо многочисленных войн, которые он вел всю жизнь, его имя связывают с расцветом французского Возрождения. Он очень интересовался всеми видами искусств, обожал вести ученые беседы с писателями, любил поэзию. Это Франциск позвал во Францию из воюющего Милана Леонардо да Винчи, дал ему дворец в Амбуазе и возможность спокойно прожить последние четыре года. Он также позвал в Париж замечательного художника Андреа дель Сарто и Бенвенуто Челлини. Рафаэль написал для него несколько картин. При нем вышел роман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

В 1515 году Франциск совершил неслыханный в те времена переход в Италию через Аргентийское ущелье, когда пушки переносились на руках, а дороги прокладывались с помощью взрывов. За этим переходом последовала победа при Мариньяно, «битва исполинов» – самая блестящая победа в ходе Итальянских войн.

В январе 1519 года скончался император Священной Римской империи Максимилиан Австрийский. На трон претендовали трое: Франциск I, Генрих VIII Английский и Карл Австрийский. Английский король отказался сам, из двоих оставшихся выбрали Карла V. Франциск тяжело переживал крушение своих честолюбивых надежд. Он решил наладить отношения с Англией. Близ Кале произошла известная в истории встреча двух государей, получившая название «лагерь золотой парчи». Жили в шатрах в чистом поле, но роскошь при этом была поистине необыкновенной. Семнадцать дней пировали и договаривались о дружбе. Договорились, но очень скоро Генрих VIII вступил в союз с Карлом V. В течение Итальянских войн Франциску не раз приходилось сражаться с англичанами.

Открыто выступать против Франции Генрих VIII стал в 1521—1526 годах. Франциску в этой войне не везло с самого начала. Битва при Павии (февраль 1525 года) обернулась пленом. Большую роль в этом поражении сыграла измена коннетабля Карла Бурбона, он перешел на сторону Карла V и стал во главе испанского войска. Франциск был дважды ранен в этой битве, потом его увезли в Мадрид. Коннетабль Бурбон был тем самым «высоким молодцом», которого убил Челлини в первый же день осады Рима. Спор, кто именно это сделал, до сих пор является неразрешенным, но сам Франциск верил, что это сделал именно Бенвенуто. Можно понять, какие чувства он испытывал к Челлини. Тот отомстил за его позор, сокрушив изменника Бурбона. А на подходе уже Четвертая Итальянская война, о ней будет рассказано отдельно.

Теперь что касается внутренней политики. Правление Франциска I характеризуется усилением абсолютизма. Король царствовал самовластно, парламенту он вообще запретил вмешиваться в какие-либо дела, кроме правосудия. Он руководствовался римским правом: «Чего требует король, того требует закон». Все понятно, только у нас в России все знают пословицу: «Закон что дышло, куда повернул, то и вышло». При Франциске популярен был еще один лозунг: «Ибо так нам угодно» – с этим и спорить бесполезно.

В борьбе с пуританами Франциск вначале придерживался относительно мягкой политики, но прошло время, и король устал бороться с фанатиками и врагами католицизма. В провинции, а потом и в Париже запылали костры инквизиции.

В терпимости по отношению к протестантам, кальвинистам и прочим короля поддерживала сестра Маргарита Ангулемская Наваррская (1492—1549) – очень известная женщина эпохи французского Ренессанса. Она была писательницей, поэтессой, философом, знала латынь, дружила и переписывалась с блистательными людьми своего времени, например с Эразмом Роттердамским. Самая известная ее книга носит название «Гептамерон» – 72 новеллы, в них превозносился образ идеального человека – гуманиста, описывались современные нравы и, конечно, любовь, куда же без любви. Маргарита Ангулемская часто защищала Челлини от нападок фаворитки короля Анны д’Этамп, Бенвенуто только упоминает ее имя в своей книге, но уже по этому видна симпатия, с которой он относился к этой женщине. Маргарита Ангулемская Наваррская была бабушкой короля Генриха IV, хорошо известного русской публике.

Умер король в 1547 году, оставив после себя пустую казну.

Благодеяния

Когда Юпитер «уже изрядно продвинулся вперед», король пожелал увидеть «что-нибудь красивое», то, что делается в мастерской маленького Неля. К этому времени Бенвенуто нанял для работы много мастеров, здесь были и немцы, и французы, заказов было много, работа кипела, так что «мастерская имела очень богатый вид». Туда и нагрянула знать самого высокого ранга. Вместе с королем пришла его метресса, или фаворитка, – мадам д’Этамп, будущая врагиня Бенвенуто, он называет ее герцогиней Тамп, была также сестра короля Маргарита Ангулемская, воплощенный идеал Ренессанса, с супругом Генрихом II д’Альбре Наваррским. Взглянуть на итальянского гения явились также «дофин с дофиной», дофин – второй сын Франциска I, будущий король Генрих II (1519—1559), дофина – наша знакомая из Флоренции Екатерина Медичи, пока еще рыженькая мышка, безумно ревнующая мужа к любовнице Диане де Пуатье, слава Екатерины Медичи еще впереди. Был тут и кардинал Феррарский, и огромная свита короля. Все посмотрели, повосхищались – понравилось.

На другой день король позвал Бенвенуто во дворец. Король ужинал в окружении друзей, был среди них и кардинал Феррарский.

– Бенвенуто, друг мой, – сказал король, – раз уж у меня есть такие красивые, сделанные тобой таз и блюдо, то не мешало бы к ним иметь еще и солонку. Сделай рисунок этой вещицы, и побыстрее.

Зачем рисунок, если есть уже готовый макет? Бенвенуто помчался в мастерскую, для этого надо было только перейти на другой берег Сены. Король был поражен красотой модели из воска. Кардинал узнал свою модель, ту самую, которую Бенвенуто делал в Риме. Таз и кувшин он подарил, но солонку хотел иметь себе. Бесцеремонность Бенвенуто его обидела и огорчила. Он не подал виду, но дал понять Бенвенуто, что все помнит. Интересен дальнейший разговор.

– Я же сказал вам тогда, – обратился Бенвенуто к кардиналу, – что эту работу «я сделаю тому, кто захочет ее иметь».

– Я помню этот разговор, хоть дело давнее, – подтвердил кардинал и, обратившись к королю, добавил: – Я просто усомнился при виде модели, что ввиду сложности работы она вообще будет когда-нибудь закончена. У этих гениальных художников всегда есть великие замыслы. Они охотно дают им начало, но не думают о том, когда они их окончат.

Кардинал имел право так говорить: на таз с кувшином ушли годы, и неизвестно, доделал бы их Бенвенуто, если бы не был обязан кардиналу освобождением. Вспомните также, сколько морочил голову Бенвенуто покойному папе Клименту с пресловутой чашей. Подобный упрек можно отнести и к таким гигантам, как Леонардо и Микеланджело. Но заказчик всегда прав. Ты можешь отказаться от работы, но, уж если начал, обязан довести до конца и сдать ее в срок.

Король был благодушен, он полностью доверял Бенвенуто и потому заказал ему золотую солонку. Бенвенуто пишет об этом с самодовольством: мол, и замыслить сложнейшую вещь и получить заказ на нее – «не дело для людей малодушных».

«– Все те государи, которые придают духу своим слугам так, как это делает и говорит его величество, все великие предприятия облегчаются; и раз Бог даровал мне такого удивительного покровителя, я надеюсь дать ему законченными много великих удивительных работ» – таков был ответ королю.

И ведь обманул, много из того, что он начал в Париже, так и осталось незаконченным, но это все потом. А пока он получил тысячу золотых скудо на солонку, его ждал серебряный Юпитер, все казалось выполнимым.

Заказов было много, но первым делом Бенвенуто принялся именно за солонку. Но пока он «продвигал серебряного Юпитера», выяснилось, что остается «весьма изрядно серебра», и он, без ведома короля, начал делать «большую вазу с двумя ручками, высотой приблизительно в полтора локтя» – около 90 сантиметров. Сам он трудился как одержимый, а работников в мастерской тусовал, словно карты: «Изо дня в день я их менял, беря тех, которые лучше умели, и этих я так подгонял, что от постоянного утомления, видя, как делаю я, а мне служило немного лучше телесное сложение, нежели им, не в силах вынести великих трудов, думая подкрепить себя многим питьем и едой, некоторые из этих немцев, которые лучше умели, чем остальные, желая следовать мне, не потерпела от них природа таких насилий и убила». Фраза в манере Бенвенуто – витиеватая, видно, действительно кто-то надорвался в его мастерской, но думаю, что слово «убила» Бенвенуто употребил ради красного словца.

Также для себя Бенвенуто отлил две больших бронзовых головы, таких работ он раньше не делал, хотелось попробовать. Одна голова изображала «Юлия Цезаря по грудь в латах, гораздо больше настоящего», другая голова была женской. Модель для этой головы была сделана еще в Риме, лепил он ее с «красивейшей девушки, которую я ради плотской моей утехи рядом с собой держал». Прекрасную девицу он назвал Фонтана Белео, что значит «голубой источник». Отливка больших бронзовых голов удалась великолепно, к сожалению, до наших дней они не сохранились, переплавили на какие-нибудь пушки.

Теперь он отливал подножие «сказанного Юпитера». Бронзовое подножие он сделал «пребогато, полное украшений, посреди каковых украшений я изваял барельефом похищение Ганимеда; а с другой стороны Леду и Лебедя; его я отлил из бронзы, и вышло оно отлично. Сделал я также и другое, подобное, чтобы поставить на нем статую Юноны, поджидая, чтобы начато также и эту, если король даст мне серебро, дабы можно было ее сделать».

Благодеяния короля сыпались серебряным дождем. Франциск словно решил затмить всех прежних заказчиков. Ему хотелось, чтобы Бенвенуто навсегда остался во Франции, поэтому он велел оформить ему грамоту на гражданство. Идея эта пришла вместе с оформлением гражданства славному Пьетро Строцци, вождю всех изгнанников, боровшихся с семейством Медичи. Строцци бежал из Италии во Францию, там стал маршалом. Ему получение гражданства стоило многих сотен дукатов. Бенвенуто гражданство оформили бесплатно, мало того, грамоту принес на дом господин Масон, секретарь Маргариты Ангулемской. Этот «даровитый и обходительный» Масон был знаменит еще тем, что перевел на французский язык «Декамерон» Боккаччо, и теперь стоял перед Бенвенуто и на чистейшем итальянском языке говорил о великой милости короля, милости, которая никому не оказывалась в королевстве, кроме маршала Строцци и Челлини. Бенвенуто был в восторге, но уточнил простодушно: что это, собственно, за грамота и зачем ему гражданство? Масон рассмеялся, затем, «вернувшись к степенности», объяснил суть дела.

Когда Масон рассказал королю о реакции Бенвенуто на гражданство, тот смеялся в голос, потом сказал:

– Теперь я хочу, чтобы он знал, зачем я послал ему грамоту на гражданство. Я делаю его владельцем замка маленький Нель, каковой моя вотчина.

Бенвенуто благословил короля и его государство. «Сказанную грамоту на гражданство вместе с дарственной на замок, когда я уехал в Италию, я взял с собой; и куда бы я ни поехал и где бы я ни окончил жизнь мою, я там постараюсь иметь их при себе».

Жены и фаворитки

Франциск I был женат два раза. Первой была королева Клод, от нее король имел семь детей. Поскольку бедная королева умерла в двадцать пять лет, то, видимо, она всегда была беременна. Второй женой был Элеонора Австрийская, от нее детей не было. Иметь при королеве фаворитку было в те времена не просто модно, это было необходимо, потому что могло заставить придворных усомниться в мужских достоинствах государя (и не важно, что у него были дети). Обряд обручения будущих венценосцев происходил часто, когда обручаемые были еще в колыбели. О любви мужа и жены вообще не говорилось. Главной обязанностью королевы было родить наследника.

Франциск I был очень женолюбив: сколько у него было женщин, пересчитать невозможно, да и не надо. Официальных фавориток у него было всего две – Франсуаза де Шатобриан и герцогиня Анна д’Этамп. Мадам Шатобриан, фрейлина королевы Клод, приглянулась королю после его победы при Мариньяно в 1515 году. Франциску всего двадцать один год, как рано взрослели в XVI веке! Муж Франсуазы – Жан де Ловаль Шатобриан – был ревнив, и король поступил так же, как Давид с библейской Вирсавией, только он отослал супруга не на войну умирать, в XVI веке нравы смягчились. Казна была истощена, король повысил налоги в Бретани, а господин Шатобриан был послан туда проводить королевский указ в жизнь.

Десять лет были прожиты в любви и согласии с Франсуазой Шатобриан, неудачная война и мадридский плен несколько охладили чувства короля. В плену он провел год. Условия перемирия были очень тяжелые. Франциск терял Бургундию, Фландрию, Артуа, он выплатил большую контрибуцию Англии, кроме того, он должен был оставить двух своих сыновей в качестве заложников в Мадриде и жениться на Элеоноре Австрийской, сестре Карла V. Королева Клод к этому времени уже умерла.

Вернувшись в Париж, Франциск обратил внимание на фрейлину своей матушки Луизы Савойской. Фрейлину звали Анна де Писле, она была юна, красива, образованна и честолюбива. Какое-то время король мотался между двумя красавицами, но потом мадам Шатобриан была вынуждена вернуться к мужу, а Анна заняла место официальной фаворитки. Это случилось в 1528 году, свой «пост» она занимала шестнадцать лет. Франсуаза де Шатобриан умерла в 1537 году, король до самой ее кончины вел с ней переписку и горько оплакивал ее смерть.

В 1530 году в Париже появилась новая королева – Элеонора Австрийская. Ее двор в расчет вообще не принимал. Вскоре скончалась Луиза Савойская. В отсутствие сына она, как регентша, руководила государством. Анне Писле тоже хотелось приобщиться к политическим делам, а здесь как бы и вакантное место появилось. Король женил свою фаворитку на дворянине знатного рода Жане де Броссе, и Анна стала герцогиней д’Этамп.

Это очень повысило ее положение при дворе. Она уже давала королю советы не только личного характера, но и касалась политических дел Европы, присутствовала на королевских советах. У нее был свой круг преданных людей, ее боялись, перед ней лебезили. Многочисленные Писле получили высшие должности, в основном церковные, королю так легче было удовлетворить их аппетиты. С кардиналом Феррарским у герцогини Анны были великолепные отношения, она вообще слыла набожным человеком.

С именем Франциска I связывают большое количество фривольных, а иногда и скабрезных историй. Много там мифотворчества, подобного тому, каким сопровождали нашу Екатерину Великую и в жизни, и после смерти. Есть история романтическая – о любви короля к прекрасной Фероньер, жене адвоката Ферона. Женский портрет кисти Леонардо да Винчи так и называется «Прекрасная Фероньер», только неизвестно, когда приклеилось к нему это название. А потом появилась какая-то нечистоплотная легенда. Мол, муж красавицы, не имея возможности помешать королю крутить амуры со своей женой, заразил жену сифилисом, а она в свою очередь – короля. Во всяком случае, желтая пресса и по сей день пишет, что король умер от этой болезни. Это чушь. Франциск I умер от туберкулеза, очень распространенной хвори в то время. Анна д’Этамп надолго пережила короля и скончалась в возрасте 70 лет.

Заказ на источник в Фонтенбло и некая вазочка

Беда Бенвенуто, что он не понял положения дел при французском дворе. Он вообще к женщинам относился, как бы мягче сказать… словом, он их в грош не ставил. У него самого была череда натурщиц-любовниц, но ни о какой дружбе с ними он и не помышлял, доверительности в помине не было. О чем он с ними мог советоваться в высоких делах искусства? Назначение женщин – удовлетворять мужские потребности, и ничего больше!

Кроме многочисленных заказов, была одна работа, которую Бенвенуто посоветовали сделать друзья. Это была серебряная вазочка для госпожи Тамп. «Ты расстилаешься перед королем, а ее совета не просишь, – говорили друзья. – Сделай ей вазочку и подари с соответствующими льстивыми словами, а впредь веди себя осмотрительнее». Запомним эту вазочку, ей уготовлена особая роль.

Король часто уезжал из Парижа, отношения с императором Карлом V опять испортились, и война была на пороге. Франциск не терял своего оптимизма. Вернувшись в очередной раз в Париж, он захотел посмотреть, как продвинулась работа Бенвенуто и опять посетил мастерскую вместе с большим количеством знати. Все работы были осмотрены и оценены по достоинству. Далее зашел разговор о Фонтенбло. Его начала сама госпожа Тамп. Она попросила его величество, чтобы он заказал Бенвенуто что-нибудь для украшения любимой резиденции. Король тут же согласился. Так Бенвенуто получил заказ сделать модель украшения для источника в Фонтенбло «с самыми богатыми измышлениями», которые он имел. Покидая мастерскую, король сказал госпоже Тамп:

– У меня еще никогда не было человека подобного ремесла, который бы мне так нравился и так бы заслуживал вознаграждения. Он добрый товарищ и очень много работает, и потому необходимо, чтобы вы, сударыня, сами помнили о нем. И он никогда ничего не просит! Видно, сердце его занято только трудом. Надо сделать ему что-нибудь хорошее.

– Я вам об этом напомню, – сказала госпожа Тамп.

Очередная война с императором, четвертая по счету (1542—1544), началась из-за того, что в Павии (Миланское герцогство) испанские солдаты убили двух агентов Франциска, посланных в Стамбул для тайных переговоров. Ниццкое перемирие, заключенное на десять лет с императором в 1538 году, было забыто. Король двинул войска на Люксембург и занял его. Тогда же Франциском I был заключен союз с Османской империей, во главе которой стоял султан Сулейман Великолепный, блестящий политик и воин. У Сулеймана были свои счеты с Испанией.

Война есть война. Когда по прошествии полутора месяцев Бенвенуто пришел к королю, он нашел его хмурым и озабоченным. Тем не менее Франциск нашел время посмотреть модели для украшения Фонтенбло. Первым был показан макет дворцовой двери. «Чтобы не изменять, насколько можно меньше, строй двери, которая была сделана в сказанном дворце, каковая была велика и приземиста, на этот дурной французский лад (с французами Бенвенуто не больно-то церемонился! – Авт.); у каковой отверстие было немного больше квадрата, а над этим квадратом полукружие, приплюснутое, как ручка корзины; в этом полукружии король желал, чтобы была фигура, которая бы изображала Фонтано-Белио; я придал прекраснейшие размеры сказанному пролету; затем поместил над сказанным пролетом правильное полукружие; а по бокам сделал некии приятные выступы, под каковыми в нижней части, которая была в соответствии с верхней, я поместил по цоколю, а также и сверху; а взамен двух колонн, которые видно было, что требовались сообразно с приполками, сделанными снизу и сверху, я в каждом из мест для колонн сделал сатира. Он был больше, чем в полурельеф, и одной рукой как бы придерживал ту часть, которая прикасается к колоннам; в другой руке он держал толстую палицу, смелый и свирепый со своей головой, которая как бы устрашала смотрящих. Другая фигура была такая же по своему положению, но различная и иная головой и кое-чем другим таким; в руке она держала бич о трех шарах, прикрепленных некоими цепями. Хотя я и говорю сатиры, но у них от сатира были только некии маленькие рожки и козлиная голова; все остальное было человеческим обликом. В полукружии я сделал женщину в красивом лежачем положении; она держала левую руку вокруг шеи оленя, каковой был одной из эмблем короля; с одного края я сделал полурельефом козуль, и некоих кабанов, и другую дичину, более низким рельефом. С другого края легавых и борзых разного рода, потому что так производит этот прекраснейший лес, где рождается источник. Затем всю эту работу я заключил в продолговатый четвероугольник, и в верхних углах четвероугольника, в каждом, я сделал по победе, барельефом, с этими факельцами в руках, как было принято у древних. Над сказанным четвероугольником я сделал саламандру – собственную эмблему короля, со многими изящнейшими другими украшениями под стать сказанной работе, каковая явствовала быть ионического строя».

Королю не просто понравился макет двери, он его развеселил. Франциск был великий охотник, дверь была словно поэмой в стихах, воспевающих это славное действо – охоту! Видя доброе расположение короля, Бенвенуто рискнул показать ему и второй, совсем неожиданный для короля макет, сделанный для украшения источника. Во всех этих работах Бенвенуто показал себя не только прекрасным ювелиром, но также скульптором и архитектором. Описание работы я опять дам в изложении Бенвенуто. Вам не наскучило еще читать его многосложный, часто грамматически неправильный, но при этом такой точный текст? Правда, иные выражения вызывают недоумение. Сама я его прозой просто упиваюсь.

В этой модели Бенвенуто «сделал фонтан в виде совершенного квадрата с красивейшими лестницами вокруг, каковые пересекались одна с другой, вещь, никогда еще невиданная в тех краях и редчайшая в этих. Посередине сказанного фонтана я сделал основание, каковое являлось немного выше, нежели сказанная чаша фонтана; на основании этом я сделал, соответственно, нагую фигуру, большой красоты. Она держала сломанное копье в правой руке, поднятой ввысь, а левую держала на рукояти сабли, сделанной в очень красивом виде; она опиралась на левую ногу, а правой наступала на шлем, так богато отделанный, как только можно было вообразить; а по четырем углам фонтана я сделал в каждом по сидящей фигуре, возвышенной, со многими красивыми эмблемами для каждой».

Королю, как всегда, понравилась модель, но он не понял, «какой красивый вымысел» создал мастер. С дверью все понятно, а здесь их величество был несколько озадачен, поскольку понимал, что Бенвенуто не похож на иных глупцов, «которые делают вещи с кое-каким изяществом, но делают их без всякого значения». И Бенвенуто раскинул павлиний хвост, ему мало было, что понравилась модель, ему до зарезу было нужно, чтобы королю понравились его речи.

В своей книге Бенвенуто не один раз подчеркивает, что оба они, и король и мастер, были как бы равновелики в своей профессии – идеальный король и идеальный художник! Да, они нравились друг другу. Почти ровесники, как сказали бы в наше время, оба мачо, настоящие мужчины, романтики, всегда готовые к подвигу. Конечно, Бенвенуто соизмерял пропасть, лежащую между ними, в социальном положении, он относился к королю с благоговением, но Франциск отдавал должное его мастерству, здесь Бенвенуто одерживал верх над королем, и это ему ужасно льстило.

«– Знайте, священное величество, что вся эта маленькая работа точнейше вымерена в маленьких футах, так что если выполнить ее потом на деле, она выйдет точно такой же красоты, как вы видите. Эта фигура посередине – в пятьдесят четыре фута, сделана она, изображая бога Марса; эти остальные четыре фигуры сделаны для дарований, которые так любит и поощряет ваше величество. Эта, по правую руку, изображена для науки всех словесностей; вы видите, что у нее ее приметы, что являет философию со всеми знаниями, ей сопутствующими. Эта вот являет собой все изобразительное искусство, то есть ваяние, живопись и зодчество. Эта вот изображена для музыки, каковой подобает сопутствовать всем этим наукам. Эта вот, которая является такой приветливой и благосклонной, изображена для щедрости, потому что без нее не может появиться ни одно из чудесных дарований, которые Бог нам являет. Эта статуя посередине, большая, изображена для самого вашего величества, каковое есть бог Марс, потому что вы единственный в мире храбрец, и эту храбрость вы ее применяете справедливо и свято в защиту вашей славы».

Здесь Бенвенуто совершенно искренен. Ни к одному из великих мира сего он не относился с такой преданностью, уважением и симпатией. Король одобрил все начинания Бенвенуто и велел казначею удовлетворять все его нужды.

Но – злосчастные звезды Бенвенуто!.. Госпожа Тамп узнала о визите Бенвенуто в тот же вечер из уст самого короля, и «у нее родилось такое ядовитое бешенство в груди», что она сказала:

– Если бы Бенвенуто показал и мне свои новые работы, у меня бы был повод напомнить вам о нем при случае.

Бенвенуто узнал о «ядовитости» и бешенстве фаворитки только через две недели и схватился за голову. Его ведь предупреждали! Как он не догадался «разыграть такую же комедию» с госпожой Тамп, почему прежде не показал ей свои модели? Он тут же схватил готовую серебряную вазочку и отправился к фаворитке с визитом. Дело было утром, а может быть, в полдень, во всяком случае, служанка, выслушав объяснения Бенвенуто, от имени хозяйки сказала, что «госпожа еще не одета и велела подождать». Говорят: ждать и догонять – хуже не бывает. Для Бенвенуто бессмысленное ожидание было вообще непереносимо. Но он ждал. Прошел час обеда, а о нем словно забыли. Терпение его истощилось, кроме того, голод давал о себе знать. Он еще немного посидел, повздыхал, но, увидев, «что час поздний, голод причинил мне такую злобу, что не в силах более вынести». «Послав ее в сердце благочестиво к черту», Бенвенуто ушел. Он направился в дом к одному из своих заказчиков кардиналу Лотарингскому:

– Ваше святейшество, я принес вам в подарок вазочку моей работы. Просьба одна – поддержать меня в милости у короля, если что…

Кардинал удивился, обрадовался и велел позвать казначея.

– О, не надо денег, – сказал Бенвенуто. – Я подарил свои труды тому, кто их заслужил, но умоляю – дайте мне стакан вина и кусок хлеба, потому что от природы я «немного слишком вспыльчив» и голод меня совершенно доконал. – Затем он рассказал всю эту историю с неудавшимся визитом.

Бенвенуто великолепно накормили, казначей принес от имени кардинала ему 100 золотых скудо, «каковым я совершил сопротивление, что не желаю их никаким образом». Деньги Бенвенуто вручили почти силой, и он повиновался.

Вскоре эта история стала известна во всех подробностях при дворе. Недоброжелатели фаворитки были в восторге и язвили на ее счет, более доброжелательные только подшучивали, главная героиня, госпожа Тамп, затаила на Бенвенуто «великую злобу», которая со временем доставила ему много неприятностей.