Текст книги "Бенвенуто Челлини"

Франческо Медичи и Бьянка Капелло

Рассказ о Бенвенуто Челлини окончен, но мне хочется вдогонку рассказать одну историю касательно дома Козимо I Медичи, которая случилась на глазах у всей Флоренции. Бенвенуто Челлини тоже был ее свидетелем, но по понятным причинам не пишет об этом, нельзя было бросать тень на правящий дом. Дело касается Франческо Медичи, старшего сына Козимо, а Франческо всегда благоволили Бенвенуто.

Энциклопедия: «Франческо Медичи (1574—1587) держался направления отца, но значительно уступал ему талантами и находился в подчинении у своей второй жены Бьянки Капелло, влияние которой было особенно вредно для финансов».

Жила-была в Венеции во дворце на канале прелестная дева и звали ее Бьянка Капелло. Она была дочерью богатого патриция Бартоломео Капелло и племянницей епископа Аквилейского. Бьянка в раннем детстве лишилась матери и познала всю горечь сиротства, поскольку мачеха вполне соответствовала принятой в сказках традиции. Отец был строг и берег дочь пуще ока. Ей ни в коем случае не разрешалось смотреть в окна, выходящие на канал. Из дома она выходила только в церковь.

1563 год. В Венецию приезжает некто Пьетро Бонавентури. Молодого флорентийского клерка, как сказали бы сейчас, «белого воротничка», банк посылает «в командировку». Пьетро поселился у своего дяди Джанбатисты Бонавентури. На беду племянника, дом Джанбатиста находился рядом с палаццо патриция Капелло.

По одной из версий, Пьетро увидел Бьянку в церкви. Версия Стендаля мне больше нравится. Она поэтичнее. Юноша увидел Бьянку в маленьком оконце глухой стены, выходившей в проулок между роскошным палаццо и скромным жилищем дяди Джанбатисты Бонавентури. Красота девушки поразила молодого флорентийца. Бьянке было пятнадцать лет, она была сама невинности, а также трепет, восторг и ожидание. Наверное, девушка тоже заметила молодого человека, потому что желание подняться к маленькому оконцу участилось.

Пьетро бы одуматься вовремя. Как мог он, бедняк, претендовать на внимание прекрасной девы? Но юность безрассудна. Кроме того, как покажут дальнейшие события, Пьетро был отчаянный малый, склонность к интриге была у него в крови. И не будем забывать, что он был красив.

Друзья, а они уже завелись у него в Венеции, объяснили ему, кто есть его соседка, и рассказали, в какой строгости отец содержит дочь. Любопытство есть мать всех пороков. Теперь каждый вечер он стоял в проулке, подняв голову к заветному оконцу, и ждал своего часа. Вначале он объяснялся знаками; прижимал руку к сердцу, хватался за голову, выражая отчаяние. Потом рискнул послать воздушный поцелуй. В ответ он получил благосклонную улыбку. Бьянке так хотелось глотнуть свежего воздуха. Она открыла створку окна…

Дальше все произошло словно само собой. Девушке удалось раздобыть ключ от калитки, выходившей в проулок. Она дожидалась часа, когда весь дом засыпал, и тихонько уходила на встречу со своим возлюбленным. Одна встреча, вторая. Потом влюбленные переместились в дом Пьетро.

Уходя из дворца, Бьянка оставляла калитку слегка приоткрытой. Однажды она слишком крепко заснула в объятиях любовника и проснулась позже обычного. Уже мальчик из булочной спешил по своим делам. Он заметил приоткрытую дверь – непорядок! – и потянул ее на себя. Замок защелкнулся, а минуту спустя Бьянка уже стояла у закрытой калитки. Здесь автор высказывает недоумение. Во-первых, почему столь разумная и практичная девушка не брала с собой ключ, а во-вторых, нет полной уверенности, что в Венеции в это время уже были «самозахлопывающиеся» замки. Но не будем мелочиться. Доверимся Стендалю.

Итак, Бьянка стоит перед закрытой калиткой, а это значит, что вскоре в доме обнаружат ее пропажу. Последствия могут быть самыми ужасными. Отец все разведает, он обязательно отыщет ее любовника. Ему, а может быть, и ей грозит смерть!

Бьянка кинулась назад в дом своего любовника. Пьетро не колебался ни минуты, они должны бежать. Но куда? По счастью, молодой человек вспомнил про своего знакомца, флорентийского купца, который жил на окраине Венеции. К нему и направили они свои стопы.

А уже утром весь город знал о скандале в доме Капелло. Бьянка не ошиблась в намерениях и настойчивости отца. Очень скоро стало известно имя соблазнителя. Скандал был страшный. Взыграла гордость семьи. И не будем забывать, что два государства, Флоренция и Венеция, столетиями были соперниками в политике, торговле, в делах военных, судебных и прочее. Поэтому сенат безоговорочно поддержал притязания дома Капелло.

Был начат розыск. За поимку беглецов была назначена неслыханно большая сумма – тысяча дукатов. Две тысячи дукатов было обещано тому, что найдет Пьетро Бонавентури и убьет его. Десять тысяч шпионов, «двадцать тысяч курьеров» шарили по улицам, каналам и трюмам уплывающих кораблей в поисках беглецов. А пока дядю Джанбатисту Бонавентури бросили в тюрьму (в ней он и умер). Служанку Бьянки тоже осудили, считалось, что она помогла беглецам.

А наши возлюбленные меж тем тряслись от страха в покоях флорентийского купца. Тот сам был в ужасе. Он и не предполагал, какое зло навлекает на себя, принимая молодую пару. Слава о красавице Бьянке Капелло уже вышла за пределы Венеции, беглецов искали и на материке.

Флорентийский купец не польстился на венецианскую награду. Он решил помогать беглецам до конца. Из Венеции уходило судно, груженное сеном (откуда в Венеции сено и зачем оно там? – Авт.), в этих «стогах» наши влюбленные и спрятались. С неимоверными трудностями они достигли Флоренции.

Но старые архивы Венеции нарушают стройный порядок романтического повествования. С документами не поспоришь. Оказывается, убежав из родительского дома, Бьянка прихватила с собой все драгоценности, которые ей удалось сыскать. Это частично объясняет ярость отца, дяди и проливает свет на сам факт побега. Не было несчастного случая, не было захлопнувшейся калитки, а был сознательный побег. Бьянке опостылела жизнь под замком рядом со сварливой мачехой и крутым отцом. Да и мало зазорного в том, что она взяла драгоценности, которые ей принадлежали по праву. Покойная мать оставила ей наследство, к которому она не имела доступа. Спланированный побег говорит о сильном, целеустремленном характере. Бьянка Капелло была человеком поступка.

Молодые прибыли в Венецию и поселились в тайном жилище вдали от всех. Их история уже хорошо была известна в городе. Имя красавицы Бьянки было на устах у молодежи, ею восхищались и откровенно завидовали Пьетро Бонавентури. А он, бедный, боялся выйти из дома, а если все-таки решался, то вооружался с головы до ног – боялся венецианских шпионов. Бьянка жила затворницей, только вечерами, закрыв лицо полупрозрачным покрывалом, она садилась у окна, развлекаясь видом проходящего мимо люда. Здесь и увидел ее герцог Франческо Медичи. Он также был наслышан о таинственной венецианке и был полон любопытства. Даже под покрывалом он рассмотрел красоту девушки и влюбился в нее без памяти.

А вот проза жизни. Никакого тайного жилища, а более чем скромный дом родителей Бонавентури на площади Святого Марка. Больная, прикованная к постели мать, отец, который из кожи вон лез, чтобы прокормить семью. Сын Пьетро, надежда семьи, потерял работу в банкирском доме Сальвиати. А скандальная слава его не давала возможности подыскать новую работу.

Родители Пьетро отнеслись к Бьянке настороженно. Им не по нраву и не по характеру было хранить в доме такое сокровище, как сбежавшая от отца патрицианка. Вначале надо было обезопасить себя, поженив молодых. Венчание произошло в доме Пьетро. Но это не успокоило Бьянку. Она боялась мести отца. Страх держал ее за горло, не оставляя ни днем ни ночью. Она почти не выходила из дому, разве что иногда, закрывшись покрывалом, посещала церковь. Через год после побега у Бьянки родилась дочь. Жизнь была трудной. В доме был один-единственный слуга, но и от него хозяева по бедности были вынуждены отказаться. Бьянке приходилось делать черную работу, о которой она понятия не имела в родительском доме.

Картина выглядит слишком мрачной. Ведь украденные драгоценности вроде бы были при ней. Но про нашу героиню столько написано, что не знаешь, какому автору верить. Одно достоверно, что в этот критический момент судьба улыбнулась молодой паре.

В 1564 году герцог Козимо I, уcтав от дел, решил взвалить государственные заботы на плечи наследника. Франческо с удовольствием взял в руки бразды правления. Правда, мысли его были заняты другим. Он был еще не женат, ему подыскивали среди европейских дворов невесту. А пока он принадлежал сам себе и мыслил поближе познакомиться с таинственной Бьянкой теперь уже Бонавентури. Но как, где?

По одной версии, Пьетро сам этому поспособствовал. Ему удалось «выйти» на герцога, и он познакомил его с женой. Вторая версия более правдоподобна, тем более что время сохранило нам имя участницы событий. Некто из свиты герцога решил извлечь выгоду из тайного желания герцога. Он уговорил жену Марчесу Мондрагоне найти способ сойтись поближе с Бьянкой. Умная женщина использовала для этой цели больную мать Пьетро.

Как-то утром в доме появляется почтенная синьора и говорит Бьянке, что ее зовет в гости весьма важная особа. Шепотом сообщается ее имя. У важной синьоры есть, оказывается, важные сведения, которые невозможно доверить бумаге. Также шепотом называется адрес. Бьянку ждут сегодня к обеду, она должна прийти одна.

В страхе и смятении молодая женщина советуется с мужем. Пьетро в нерешительности: а вдруг это ловушка? Но больная мать советует идти непременно. Мать знает имя этой дамы, она очень богата, мы люди бедные, нам необходимы покровители. Только они могут поддержать и защитить нас.

Бьянка закрывает лицо и в урочный час спешит по указанному адресу. В доме синьоры Марчесы ее принимают с распростертыми объятиями. Шикарный стол, хозяйка сама любезность и предупредительность. Бьянка любопытствует: какие важные сведения ей хотят сообщить? Ах, важные сведения? Вот они. Во Флоренции есть люди, которые хотят помочь вам. Да, да, ваша судьба всех волнует. Скажите мне, дитя мое, в чем ваша нужда? Растроганная Бьянка рассказывает свою историю. Прошел год, но положение ее не улучшилось. Венеция скандалит, шлет во Флоренцию грозные депеши с требованием вернуть пару для справедливого суда. Бьянку выслушивают с полным вниманием и дают обещание прийти в этот же дом по первому зову.

Первый зов не заставил себя ждать. Уже через три дня Бьянка получает повторное приглашение прийти в дом синьоры Марчесы. Здесь уже хозяйка дома была откровенна:

– Дитя мое, а не желаете ли вы повторить свой рассказ самому герцогу Франческо? Лучшего покровителя вам не найти.

Бьянка смутилась. Она была умной женщиной, и подкладка этой истории стала ей видна полностью. Но в ее положении не выбирают.

– Право… Я не знаю… возможно ли? – проговорила Бьянка, подчиняясь этикету.

– Возможно. Наш государь видел вас и полон сочувствия.

Дверь отворилась, и в комнату вошел герцог. Госпожа Марчеса сразу вышла, оставив их наедине, а Бьянка бросилась на колени. Со слезами на глазах она умоляла герцога помочь ей. Рассказ ее был сбивчивым, но убедительным. Герцог выслушал все не перебивая, скупо обещал помочь и вышел из комнаты.

Да, он был влюблен, страсть его сжигала. В его возможностях было выбрать любую красавицу Тосканы, но ему была нужна именно эта. Потому что она была не просто женщина, а легенда, за нее дрались два государства. Ему казалось, что, побеждая Бьянку, он побеждает весь мир.

Эта встреча совершенно изменила судьбу Бьянки. Герцог был добр, деликатен, а главное, он исполнил то, что обещал. С помощью посланника в Венеции ему удалось несколько остудить страсти по поводу бегства Бьянки. Ему даже удалось вернуть наследство, оставленное ей матерью. В связи со скандалом это наследство было конфисковано, а здесь Бьянка получила на руки большую сумму – 6000 дукатов.

Впрочем, она теперь куда меньше нуждалась в деньгах. Сочувствуя бедной изгнаннице, герцог Франческо переселил ее с мужем в роскошный дом в лучшем квартале Флоренции. Началась «жизнь втроем». Удивительно, что Пьетро находил такое положение дел вполне нормальным. Он получил высокое место при дворе и большое жалованье, познакомился с флорентийской знатью. Жизнь была прекрасны!

Меж тем дела с женитьбой герцога пришли к естественному завершению. Женой Франческо стала Иоанна Австрийская, дочь Фердинанда I. Свадьба состоялась в 1565 году во Флоренции. Народ ликовал. Очень скоро молодая герцогиня узнала, что у нее есть соперница. Случай вполне обычный для этого времени. У Иоанны при дворе была одна задача – родить наследника. И она рожала почти без передышки. И как на беду, все были девочки. От природы она не блистала особой красотой: бледна, худа, а тут еще все признаки беременности. При этом она была обидчива и ревнива. А муж находит утеху в объятиях красавицы Бьянки. Надо ли говорить, что жизнь ее была адом. Отец Козимо очень неодобрительно относился к связи сына с венецианкой, но никакие уговоры не действовали.

Так и жили, а через пять лет, в 1570 году, Пьетро зарезали. История была весьма скандальная. В новой роскошной жизни он совершенно потерял голову. Если у его жены есть возлюбленный, то почему и он не может завести себе любовницу? Мы не знаем, сколько их у него было, но история с Кассандрой Бонджиане из семьи Рицци стала для него роковой. Он соблазнил невинную девушку, и братья встали на защиту ее чести. Пьетро вел себя вызывающе, он даже не пожелал извиниться за содеянное зло. Он явно чувствовал себя под защитой правящего дома. Но герцог Франческо отказался его защищать. На Пьетро напали наемные убийцы и зарезали его. Это случилось зимой 1570 года.

Теперь Бьянка была свободна. Надо было мостить путь к трону. И не важно, что возлюбленный герцог женат. Иоанна не вечна. Главное, она должна родить герцогу сына-наследника, этим она навсегда привяжет к себе Франческо. Но после рождения дочери Бьянке никак не удавалось забеременеть. Что только она не предпринимала. Лечилась, посещала церковь, ходила к астрологам и гадалкам. Но ничего не помогало.

И тогда она решилась на обман. Рассказы о рождении Антонио (1576 год), которого Франческо Медичи признал своим сыном, многогранны и фантастичны. Одно в них правда – Бьянка длительно и очень искусно играла в беременность. Все признаки были налицо. Ее тошнило, ей хотелось кислого, она падала в обморок, потом стала тучнеть на глазах. Пользующий ее врач был подкуплен. Она так заморочила всем голову, что все окружение Бьянки и сам герцогский двор были уверены в ее беременности. Не верил только один человек – кардинал Фердинандо, брат Франческо. Со временем этот умный человек займет тосканский престол. А пока он ненавидит Бьянку, ждет от нее подвоха и следит за каждым ее шагом.

Пришло время родов. Вот как описывает этот день Стендаль. Кардинал Фердинандо решил непременно присутствовать при столь важном событии. Бьянка кричала в своих покоях, изображая родовые муки, а Фернандо прохаживался в гостиной и ждал, чем это все кончится. Наконец он дождался появления монаха, который спешил к роженице с молитвой. Кардинал благословил монаха, но, обнимая, обнаружил, что тот в рукаве прячет младенца. Монаху удалось, не разглашая тайны, пройти в покои Бьянки, родовые муки тут же кончились – родила!

У некоторых рассказчиков фантазия работает еще искуснее. Они говорят, что младенца доставили к Бьянке в футляре из-под скрипки. Но я верю другой, более правдоподобной версии. При доме Бьянки жили беременные женщины, целых три. Как говорится, не будем рисковать. Первый родившийся мальчик стал «сыном» Бьянки. Настоящая мать новорожденного довольствовалась хорошим вознаграждением и твердым обещанием молчать. Но служанка Джованна Санти рассказала о тайне рождения кардиналу Фердинандо. Бьянка узнала о предательстве служанки и поклялась отомстить и Джованне, и Фердинанду.

Как бы ни относился герцог к своему «сыну», тот все равно был незаконнорожденным. И для всех при дворе он был бастардом. Бьянку не любили в городе. Всех раздражала беззастенчивость, с которой она общалась с герцогом. Конечно, жалели скромную, тихую и несчастную Иоанну. И тут произошло чудо. Герцогиня, наконец, родила наследника, младенца Филиппа. Флоренция была вне себя от радости. Праздники продолжались много дней и ночей. Но торжество Иоанны было недолгим. В апреле 1578 года она умерла. Народ говорил об отравлении.

Теперь и герцог Франческо был свободен. Тут оба вспомнили, что еще при жизни Пьетро они поклялись друг другу обвенчаться, как только будет у них такая возможность. Надо только пережить необходимый по этикету траур. А пока Франческо пригласил Бьянку на жительство в свой дворец в качестве воспитательницы юных принцесс. Тайное венчание произошло пять месяцев спустя.

Сразу выяснилось, что Бьянко Капелло не только не опорочила честь Венеции, но принесла ей славу. 12 октября 1578 года во Флоренции состоялось официальное торжественное бракосочетание и коронация. Бьянка была провозглашена великой герцогиней Тосканы и коронованной дочерью Венецианской республики. Более того, ее стали называть «дочерью Святого Марка», это был очень почетный титул. Праздники стоили и флорентийской казне, и венецианской много денег.

Маленькому Филиппу не суждено было стать правителем Тосканы. Он умер в пятилетнем возрасте. Отец был безутешен. Он не мог позволить себе совсем отойти от дел, но великая герцогиня приобрела во Флоренции очень большую власть. Герцогство ее продолжалось девять лет. Не знаю, насколько счастливы они были в браке, но умерли Франческо и Бьянка «в один день». Медицинский диагноз утверждает – малярия, но народ не обманешь. Все были уверены в отравлении, вопрос только, кто кого отравил.

Накануне в загородной вилле Поджо-а-Кайано состоялся праздничный ужин, на который был приглашен кардинал Фердинандо. Молва утверждает, что в этот раз Бьянка решила за все посчитаться со своим старым недругом. Именно из-за Фердинандо ее сын не мог претендовать на герцогский титул. Кроме того, кардинал, в отличие от мужа, был очень популярен в народе. Словом, хозяйка собственноручно приготовила сладкое блюдо, бланманже, и положила в него яд. Кардинал был предупрежден, а потому, несмотря на все уговоры, не притронулся в бланманже. А не посвященный в планы жены герцог притронулся. Не пропадать же добру!

Стендаль: «Бьянка не могла его удержать, так как она обнаружила бы свое преступление и навсегда утратила бы любовь мужа. Увидав, что все для нее кончено, она с такой же быстротой приняла решение, как и тогда, когда оказалась перед запертой дверью отцовского дома. Как и муж, она тоже положила себе бланманже, и оба скончались 19 октября 1587 года. Кардинал наследовал брату и под именем Фернандо I правил до 1608 года». Добавим, что Фернандо был одним из самых успешных правителей Тосканы.

Послесловие

В Италию я поехала в 1988 году по приглашению художницы и поэтессы Эвелины Шац, устроил мне эту поездку Юрий Маркович Нагибин, мой учитель и друг. Во Флоренции я прожила семнадцать дней – огромный срок для туриста. Объяснение простое. Я была во Флоренции в два заезда. Первый раз я жила там традиционно – неделю, после чего поехала в Рим и далее, а второй заезд был внеплановым – из-за забастовки я опоздала на обратный поезд и опять очутилась во Флоренции. Ужас был в том, что билетов на московский поезд не было, мне удалось уехать только через десять дней. «Ну что ты стонешь, – утешала меня хозяйка квартиры Анечка, – ты же не в Урюпинске застряла – во Флоренции. Наслаждайся!» И я продолжала наслаждаться, то есть продолжала с открытым ртом ходить по городским улицам, церквям и музеям.

В Италии я не жила в гостиницах, меня передавали с рук на руки одни друзья другим друзьям. Это была акция добрых русских эмигрантов, которые искренне хотели помочь нищим советским людям увидеть мир. Спасибо им всем. О Флоренции разговор особый.

Эвелина в Италии зарабатывала вовсе не поэзией, а переводом, она и препроводила меня к своей приятельнице, тоже синхронному переводчику, – Анечке Тур, в девичестве Воронцовой-Вельяминовой. Она была красавица, умница, у нее были уже взрослые дети, но выглядела она – дай бог каждому! Но что меня совершенно потрясло – она была прямая прапраправнучка Пушкина. Это линия Александра, старшего из сыновей. Дочь Александра Александровича Пушкина – Наталья Александровна – вышла замуж за Павла Аркадьевича Воронцова-Вельяминова, сын этой пары стал Анечкиным дедом. Семья Вельяминовых известна на Руси, они участвовали еще в Куликовской битве. Отец Анечки застал революцию ребенком, пяти лет не было. Заварушку в Петрограде семья пережила в Риге, все думали – вот все утихнет, и вернемся. Не вернулись, был Берлин, потом Париж.

В Ленинград отец Ани попал уже в 60-е, приехал с туристической группой. Там он познакомился с достойными людьми, через них вышел на Музей Пушкина на Мойке. Им он подарил единственную семейную реликвию – печатку Натальи Пушкиной – внучки поэта.

Аня была синхронным переводчиком, работающим с четырьмя языками, а по совместительству старостой православной церкви в городе. Через Анины руки прошла вся советская элита, которая приезжала во Флоренцию. Она знала всех и вся. Когда я уезжала, со мной на перроне стоял курчавый мальчик Женя Кисин, с ним она тоже «работала».

Совершенно русская квартира, очень хорошие гравюры Петербурга на стенах, русская еда, русские книги в шкафах. Кто я для нее была – просто гостья из России, никому неведомая писательница, без языка (белорусский со словарем), перепуганная, придавленная обилием впечатлений, не в меру любопытная, денег в кулаке – только на музеи и подарки. Дома мы жили по карточкам. Помню, в Милане меня привели по блату в магазин оптовой продажи, и я долго не могла выбрать, что купить – двухлитровую бутыль оливкового масла или такого же размера шампунь. Остановилась на шампуни. Им потом целый год мылась вся семья.

Я старалась быть деликатной, с утра исчезала из дому, возвращалась под вечер, но Анечка все равно со мной много возилась. Она в Сиену на конференцию, я за ней хвостом. Какой-то швейцарец пренебрег конференцией, не приехал, я переночевала в забронированном для него номере. Анечка водила меня в оперу, показала дивные фрески Беноццо Гоццоли «Шествие волхвов» в капелле дворца Медичи-Риккарди – туристов туда не пускали. Это только название «волхвы», а по сути, портреты представителей семейства Медичи. Анечка свозила меня в деревню на «виллу», принадлежащую когда-то племяннику Микеланджело. Вилла мне не понравилась, одноэтажное каменное строение, все продуваемое сквозняками, холодные мраморные полы. Дом купил художник с женой, сейчас они обустраивались. Знала бы я тогда, что это «тот самый племянник», Лионардо Буонарроти, единственный наследник Великого, я бы совсем другими глазами смотрела на эту виллу.

Но тогда, во Флоренции, у меня и в мыслях не было Бенвенуто Челлини. Персей мне понравился, и бюст Бенвенуто на Старом мосту я запомнила, но лишь потому, что книгу его очень любил мой покойным муж. Он был физик-теоретик, человек безукоризненного литературного вкуса. Мне тогда «Жизнь…» Челлини показалась скучноватой.

И вот прошло двадцать с гаком лет, и по флорентийским улицам стал водить меня, не молодую даму, а, попросту говоря, старуху, сам Бенвенуто Челлини. Ожили уже забытые площади, церкви стали участницами событий, и все кватроченто и чинквеченто раскрылись как флорентийская лилия. Я очень благодарна ему за это, я его полюбила всем сердцем. Спасибо, Бенвенуто.

Кто-то сказал, что наш век – век цитат. С одной стороны, это связано с компьютеризацией всей страны, с другой – понятие «плагиат» потеряло былую ценность. А главное – до нас все уже было написано, и лучше не скажешь, не то время. Моя книга о Бенвенуто, это, по сути дела, одна большая цитата, мои тут только любовь к герою, к Италии, любопытство и работоспособность.

И вот еще одна цитата, ей и окончим рассказ. Здесь все – гениальный ювелир, прекрасные дамы – любительницы «бранзулеток» (они были бы его заказчицами) и тень ангела.

 
На Старом мосту – теперь его починили, —
где бюстует на фоне синих холмов Челлини,
бойко торгуют всяческой бранзулеткой;
волны перебирают ветку, журча, за веткой.
И золотые пряди склоняющейся за редкой
Вешью красавицы, роющейся меж коробок
Под ненасытными взглядами молодых торговок,
кажутся следом ангела в державе черноголовых.
 

Иосиф Бродский. Из «Декабря во Флоренции», 1976 год.