Текст книги "Тени скрытого города. Книга вторая. Башня"

«Светила луна. Было видно, что Старейший улыбается.

– Просто ты в очередной раз учишься, Чайка Джонатан, – ответил он.

– Хорошо, но что дальше? Получается, нет такого места – Небеса?

– Ты прав, Джонатан: такого места действительно нет. Ибо Небеса – не место и не время – но лишь наше собственное совершенство».

– Ну да, в Рай попадают только совершенные! И да, покой нам только снится: везде сплошная учёба! – грубо резюмировала Таня. – Полина, извините, мне сейчас трудно размышлять на тему, как называется место, куда я отправлюсь после смерти, и чем я там буду заниматься. Я вообще не хочу никуда отправляться, мне и на Земле хорошо! Я вот даже думаю: если ещё раз встречусь с двойником, то уже не растеряюсь, а прямо скажу ей: «Пошла вон, несуществующее нечто! Тебя для меня нет! А на своё отражение я и в зеркале могу посмотреться!»

Внезапно Танино сердце болезненно сжалось от фантазии, как она смотрится в зеркало и видит вместо себя двойника в болоньевой пальто.

– Ты прям относишься к двойнику как к чёрной женщине с косой, – заметила Полина. – А зря! Так ты никогда не поймёшь, зачем она приходила. А ведь она приходила неспроста!

– Что вы посоветуете? – всхлипнула девушка.

– Поговори с двойником! Не обязательно снова встречаться. Просто представь её перед собой, вспомни, как выглядела, какое было выражение лица. Спроси, что хочет сказать тебе…

– И выдумывать ответ! – нервно перебила Таня.

– Зачем выдумывать? Прислушайся к ответу! Он или прозвучит в виде слов в голове, или откликнется ощущением в теле.

– Ладно, попробую!

Снова короткие гудки, что ты будешь делать! В принципе, уже всё друг другу сказали, надо только попрощаться. Эх! Таня в четвёртый раз вызвала Полину.

– Спасибо, что выслушали… поддержали (на самом деле поддержки Таня не почувствовала). До свидания?

– Всегда обращайся! Ты когда в Оток приезжаешь? Как приедешь, жду к себе! Договорились?

– Да.

Таня нажала кнопку сброса, оттолкнула сотовый, плюхнулась в кресло.

Подышала способом, который дала Полина. Во время дыхания вспомнился диалог с Верой и вдруг подумалось: человек верит в Бога вовсе не для того, чтобы сбежать от реальности, а для того, чтобы найти опору. Таня тоже ищет опору.

Когда ребёнок рождается, для него опорой являются родители. Ребёнок своих родителей абсолютизирует, впитывает всё, что они говорят и делают по отношению к нему. Родители для ребёнка – это Истина и главное жизненное руководство. И это нормально, так устроено природой. Ребёнок ведь ничего не помнит до своего рождения. Родители и есть для него Бог, который его создал.

А позже вдруг оказывается, что родители – такие же люди, травмированные, несовершенные, ищущие опору. И, оказывается, вовсе не они создали тебя, потому что чаще всего родители даже не знают толком своих детей. Просто их организм позволил ребёнку родиться. То есть природа – истинный создатель? Но природа неразумна – так ведь принято считать? А мир устроен разумно! Сознание людей, законы вселенной…

И Таня не набор хаотично намалёванных мазков на холсте жизни, а внимательно прописанное произведение. Видимо, Художник вкладывал какой-то смысл? Иначе зачем так стараться создавать упорядоченную сложную структуру? Значит, Танина жизнь не бессмысленна? Да, понять этот смысл невозможно, ведь тогда надо самому подняться на уровень Создателя. Но смысл можно почувствовать! Сам факт упорядоченного, осмысленного существования уже говорит о наличии смысла.

Тане даже радостно стало от этих пришедших в голову идей. Но потом она вспомнила о двойнике – и настроение опять упало в пропасть уныния!

Снова подышала. Попыталась представить двойника, как советовала Полина. «Зачем ты приходила? Зачем ты приходила?» – мысленно повторяла вопрос. Воображаемый образ или молча смотрел на неё, или начинал кривляться. А когда Таня прислушалась к себе, предварительно заглушив, как ей казалось, внутренний диалог, то наткнулась на ватную тишину, сквозь которую иногда прорывались бредовые фразы вроде: «Я приходила, чтобы разлюбить тебя, ибо волнуюсь».

В комнату вошла Вера.

– Не знаю, ты, наверное, будешь недовольна… – начала она. – Только что я была на улице и встретила Лизу Уварову. Помнишь? Кстати, совсем не изменилась! И замуж до сих пор не вышла, хотя ей уже 26. Но я не удивлена: как можно с ней рядом долго находиться? Такая подавляющая!

– Между прочим, я тоже не замужем, – проворчала Таня.

– Но тебе же не 26, и ты в поиске. Найдёшь! Не переживай! Лиза действует на меня подавляюще. Вот я не верю в вампиров, но она по характеристике подходит под вампира. Соответствует своему Скорпионьему гороскопу.

– Между прочим, моя подруга Настя тоже Скорпион.

– Ты говорила, она на грани. В общем, я тебе не завидую, но Лиза скоро сюда придёт!

– Зачем? – Таня приподнялась на локте.

– Хочет с тобой увидеться. Я рассказала, что ты в другом городе устроилась.

– Но… Что за фигня! – разозлилась Таня и окончательно села. – Почему ты за меня решаешь? Я не хочу ни с кем встречаться! Тем более с Лизой!

– Я ничего не решала! – парировала Вера. – Она сама навязалась, ты же знаешь её характер!

– Могла бы сказать, что я занята, что уже завтра уезжаю!

– Знаешь, Таня, по-моему, тебе даже полезно будет встряхнуться. Уж лучше с Лизой поболтать (давно о ней ничего не знаем), чем валяться с утра до вечера!

Дверь открыл папа.

– Там к тебе! – взглянул на Таню и скрылся.

Девушка зарычала и направилась встречать гостью, на ходу затягивая пояс халата и поправляя причёску.

С Лизой познакомилась в четырнадцать лет через общую знакомую Инну. Тогда 16-летняя Лиза и ещё более взрослая Инна почти каждый день появлялись на пороге Таниной квартиры и тянули Таню погулять в лес. По пути к лесу угощали жвачкой «Love is…», которую покупали в киоске. Жвачка в виде сладкого цветного кубика, а вкладыш с картинкой и короткой надписью, раскрывающей тему любви каждый раз по-новому: «Любовь – это… брать её с собой в путешествие на паруснике, даже если тебе этого не хочется», «Любовь – это… за минуту до его прихода домой освежиться духами». Жуя жвачку и переступая через корни деревьев, девушки шагали по лесной дорожке. Иногда им попадался кто-нибудь в спортивной одежде, выгуливающий собаку на поводке.

Однажды Таня хотела отказаться от прогулки, ссылаясь на отсутствие подходящих носков. Но Лиза с Инной заверили, что ярко-жёлтые гольфы вполне сочетаются с тёмно-синим спортивным костюмом. Всю дорогу Таня переживала по поводу желтизны, торчащей из-под манжет штанов: штанины постоянно задирались, открывая ещё больше жёлтого, Таня останавливалась и поправляла.

Следующим летом, а потом ещё через год Лиза снова приходила каждый день. Садилась в Таниной комнате, и они рисовали фломастерами: Лиза – русалок с голой грудью, Таня – лица девочек с огромными печальными глазами. Болтали о мужчинах (какие они противные), обсуждали сугубо женские темы, а ещё философствовали.

Как-то 16-летняя Таня поделилась своим представлением об устройстве мира, чем вызвала у Лизы неожиданно сильную реакцию: её глаза заблистали, тело вытянулось, она смотрела на Таню почти как на дьявола во плоти. Танино мировоззрение (которым она, кстати, гордилась и считала, что именно оно делает её уникальной и возвышает над толпой) заключалось в следующем: весь мир – это бессмысленная иллюзия. Есть смысл жить только ради познания Истины. Но Истину невозможно определить, ведь тогда она обрела бы границы, а значит, перестала бы быть Истиной. Ведь за границами всегда есть что-то ещё, а Истина должна быть всеобъемлющей. Поэтому получается, что Истины и не существует вовсе. Люди, которые куда-то стремятся и во что-то верят, обманывают сами себя. Многие считают, что Истина – это любовь и добро. Но нет смысла быть добрым или злым. Ведь добро, равно как и зло, ограничены: зло похоже на гроб, а добро… на погреб. И там, и там тесно!

Поскольку Истины – всеобъемлющей, с большой буквы – не существует, есть смысл только в том, чтобы взять стеклянный шарик, в котором сосредоточен весь мир, с его добром и злом, и разбить его. Таня так и представляла: вот она стоит посреди чёрного пространства, а в её руке прозрачный шарик. И она может одним движением уничтожить всё: людей, природу, прекрасные произведения искусства, города и весь земной шар, а также остальные планеты вместе с инопланетянами, звёзды, параллельные, перпендикулярные и прочие миры. Абсолютно ничего не останется, в том числе самой Тани и чёрного пустого пространства вокруг неё. И не жалко, потому что смысла нет.

Когда Таня поняла, что после её откровений в глазах и голосе Лизы появились чуть ли не восхищение и трепет, она поспешила уточнить: «Всё сказанное просто моё мировоззрение, в котором я не уверена на сто процентов, как не уверена вообще ни в чём!» Лиза разочарованно протянула: «А-а… А я думала, ты по-настоящему. Но если это всего лишь мировоззрение…» Тане не понравилось Лизино разочарование, захотелось вернуть, как было: «Вообще-то я серьёзно отношусь к своим мыслям. Я так и чувствую, как говорю!» Но было поздно, Лиза больше не трепетала.

Однажды Лиза приволокла большой сладкий арбуз и с тех пор каждый день появлялась с арбузом. Вдвоём съедали почти весь, остальное доедали члены Таниной семьи. По секрету (Таня поклялась, что никому не расскажет) Лиза призналась, что арбузы она подворовывает в магазинчике, где работает.

Тем же летом Лиза прибежала к Тане в слезах и с синяком под глазом и сообщила, что возвращаться домой не собирается, потому что старший брат избил её, а мать была на стороне брата. Таня согласилась, чтобы Лиза ночевала у неё, потом посоветовалась с мамой, она возражать не стала. Более того, узнав о желании Лизы уехать в Краснодарский край к бабушке, мама согласилась помочь деньгами. «Пусть поволнуются! – злорадствовала Лиза. – Пусть думают, что я с крыши сбросилась!» Долго обсуждала брата: какой в детстве был ангел, светловолосый, голубоглазый, а потом волосы сделались чёрные, как смоль, и брат стал вылитый дьявол. Сравнения с ангелом и дьяволом Тане казались сильным преувеличением и желанием Лизы предстать невинной жертвой, этаким агнцем, отданным на заклание. Но Таня оставила своё мнение при себе и выслушивала эти сравнения все три дня, пока Лиза жила с Таней в её тесной комнате. Спала Лиза на старой раскладушке, которую достали с балкона и отмыли. Раскладушка ставилась в проходе между Таниной кроватью и письменным столом, и свободного места на полу совсем не оставалось.

Ездили на вокзал, узнавали, сколько стоит билет на поезд до Краснодара. Таня сообщила цену маме, довольно высокую, но мама не отказалась содействовать. Внешне мама выглядела спокойно и уверенно, что до сих пор при воспоминании удивляет и восхищает Таню.

Наконец девушки отправились домой к Лизе, предварительно хитрыми путями выяснив, что там никого нет. По плану Лиза должна была быстро собрать одежду и документы в чемоданчик, после чего, незамеченными, они покинули бы квартиру. Пока находились у Лизы, Танино сердце прыгало, как пугливый заяц. Таня чувствовала себя вором и прислушивалась к малейшим звукам: вдруг кто-то придёт? А Лиза почему-то не спешила собирать вещи, всё какие-то предметы перекладывала с места на место, показала Тане чемоданчик и много рассуждала. «Быстрее, быстрее!» – торопила Таня, вздрагивая и подавляя тягу немедленно удрать. В дверной скважине защёлкал ключ. Всё! Пришёл Лизин брат. Девушки притихли, но парень сразу понял, что сестра вернулась: во-первых, обувь на пороге, во-вторых, краем глаза успел заметить Лизу, а потом и слышал перешёптывания девушек. Брат ушёл на кухню, стучал там и насвистывал мелодию. «Радуется!» – определила Лиза. Решили, что она останется дома, зато спокойно соберёт чемодан, а рано утром незаметно исчезнет, придёт к Тане.

Таня ждала, но Лиза ни утром, ни днём так и не появилась. А потом, когда встретились, Лиза призналась, что передумала уезжать: брат стал мягче и радуется её возвращению, а мама всё это время переживала, даже вещий сон видела, будто дочь стоит к ней спиной в тумане, поворачивает голову и произносит: «Вернусь через три дня». Так и сбылось.

Зато Таниной маме не пришлось оплачивать Лизину поездку, и Таня смогла воспользоваться своей очередью путешествовать: прошлым летом мама ездила с сестрой, а в этот раз поехала с Таней. Побывали на Чёрном море и навестили бабу Наташу.

Вот с этого момента общение с Лизой оборвалось и не возобновлялось по сей день! Оборвалось не потому, что девушки забыли друг о друге, а потому, что сразу после Таниного приезда отношения между приятельницами резко испортились. Хотя Таня привезла Лизе с Чёрного моря маленький сувенир…

Ещё в такси по дороге от вокзала до дома, слушая повествование брата, который встретил их, Таня начала понимать, что отношениям с Лизой – конец. Сережа рассказал, что во время Таниного отсутствия Лиза вовсе не прекратила каждодневно к ним наведываться, только теперь приходила к Вере. А с Верой в то время (что важно отметить) Таня пребывала в затянувшейся ссоре. Серёжа с негодованием упомянул, что Лиза даже поругалась с их папой, что-то грубо высказав ему.

Переступив порог дома и поставив сумку, Таня почувствовала полное отчуждение к Лизе, которая в тот момент опять-таки была у них и шепталась с Верой, закрывшись в Вериной комнате. Лиза вышла, девушки холодно приветствовали друг друга. Таня без улыбки передала черноморский сувенир. На лице «изменщицы» она прочитала всё: как Лиза приняла сторону Веры в ссоре между сёстрами, как они вдвоём злобно обсуждали Таню в её отсутствие.

Вскоре Таня и Вера помирились, и тогда сестра не только подтвердила Танины подозрения по поводу Лизы, но и добавила неприятных подробностей: как Лиза издевалась, выдавая Танины секреты, как предлагала Вере хитрые способы проучить сестру, как после Таниного приезда Лиза рылась в её дорожной сумке и, отыскав Танин купальник, насмехалась, какой он большой и какая Таня толстая. Даже тогда Вере показалось это чересчур, и она попросила оставить купальник и сумку в покое.

И вот теперь, спустя восемь лет, Лиза вновь ищет контакта с Таней. Конечно, старые обиды давно сгладились, но всё равно Лиза никогда не была Тане подругой – просто приятельницей. И встречаться с ней, тем более сейчас, совсем не хотелось!

Прошли в комнату. Лиза села на кровать, потом переместилась в кресло, расставив ноги в узких джинсах и положив руки на подлокотники, потом побродила вдоль стеллажа, доставая, перелистывая и возвращая на полку книги. С тех пор как не виделись, похорошела: причёска аккуратная, тёмные волосы тщательно прокрашены, смуглая кожа гладкая, без кусков пудры, почти исчезла сутулость. Раньше, в свои восемнадцать, она надувала пузыри из жвачки и хлопала, а когда садилась на кровать, то широко расставляла ноги, горбилась и клала локти на колени, при этом кисти рук свешивались между ног. Вера охарактеризовала эту позу скорпионьей. Теперь же… если вела себя и не как леди, то, во всяком случае, как девушка с чувством собственного достоинства.

Поделились новостями. Лиза хочет получить высшее образование и поступила в университет на философский факультет. Учится пока на первом курсе. («Ещё неизвестно, доучится ли!» – засомневалась Таня.) До недавних пор снимала квартиру в центре города, сейчас живёт с мамой и ищет другой вариант для съёма.

Таня рассказала об эсэмэске, Отоке, о странностях этого города, о знакомстве с девушкой в синей дублёнке и наконец описала недавний случай в автобусе. Лиза слушала, полуоткрыв рот и блистая распахнутыми карими глазами. «А ты не врёшь? Ты не приукрашиваешь?» – уточняла время от времени. А потом поведала, что они с Инной (той самой, с которой когда-то втроём гуляли по лесу и жевали жвачку «Love is…») собираются вызывать духов, духи будут отвечать на любые вопросы.

– Тебе как раз надо пообщаться с духами! – убеждала Лиза.

– Блюдечко, что ли, бегает? – удивилась Таня.

– Нет, мы с помощью иголки. Завтра приходи – всё увидишь! Часа в три к Инне.

– А она мне обрадуется?

– Нет, очень расстроится! Не комплексуй! Специально для тебя вызывать будем!

А ведь завтра последний день перед отъездом… Надо успеть собраться, побыть с семьёй… Впрочем, успеет! Есть ещё суббота: автобус-то отправляется только вечером!

Таня собралась к Инне. Тяжёлая плита депрессии, давящая более суток, завибрировала и превратилась в море, вязкое, тёмное, с беспокойными волнами, – море надежд и страхов. Таня думала: «Сегодня последний шанс, чтобы начать вновь радоваться жизни! Всё зависит от того, что скажут духи. Сегодня решающий момент! После него либо я окончательно погружусь в беспросветное уныние, дожидаясь смерти. Либо возникнет ясное понимание: встреча с двойником означает нечто иное! И я узнаю, что именно». От этой мысли по губам пробегала улыбка.

Знакомая снежная улочка. Слева кирпичная серая школа, где Таня проучилась десять лет (почему-то вспомнилось, как обегала круги вдоль стадиона на уроках физкультуры). Впереди зелёная пятиэтажка, за ней ещё одна точно такая же: там жила Танина школьная подруга Надя Петрова – это с ней когда-то отдыхали (и ссорились) в летнем лагере.

Отлично помнится, где живёт Инна, – по правую сторону в оранжевой девятиэтажке. Правда, давно уже не оранжевой, а розовато-белой, но в Таниной голове определение «оранжевый», как имя, надёжно прикрепилось к дому.

Инна старше Тани на четыре года, невысокая, крепкая, даже мускулистая, с зелёными глазами, из которых левый немного косит. Свои короткие волосы она раскрашивала то в один цвет, то в другой. Таня привыкла было к рыжему, считала, что именно он отражает характер Инны, только глядь, а её голова уже аспидно-чёрная, потом сиренево-пепельная. Лишь блекло-русой – такой, какая она на самом деле, – Инна быть себе никогда не позволяла.

По проявлениям Инна похожа на Лизу, только более дикая. Однажды Таня угостила её зелёным яблоком, Инна хотела съесть позже и завернула в мешочек. Дело было летом, отправились гулять. Когда проходили между стоящими автомобилями, один из них тронулся и слегка задел Инну. Девушка громко выругалась, зашипела, как взбешённая кошка, и со всей силы швырнула завёрнутым яблоком в капот. Яблоко стукнулось и отлетело на асфальт. Так и осталось валяться.

Одно время Инна, подобно Лизе, часто приходила к Тане – каждый вечер. И неважно, была Таня в этот момент занята или нет. Тонких намёков, вроде: «Завтра в универе практические занятия, мне ещё готовиться», Инна не понимала. Да и формулировка в лоб: «Давай уже ты домой, а я учить буду» – на неё тоже почему-то не действовала, Инна продолжала раскачивать ногой в кресле.

В один из вечеров Тане пришлось обмануть, будто её нет дома: слишком была захвачена фильмом. Сидели всей семьёй в полумраке зала и смотрели о том, как самолёт потерпел крушение, попав в странную воронку, а его пассажиры оказались неведомо где: безлюдная местность, птицы не поют, ветер не шумит, а пища в пустом привокзальном кафе не имеет вкуса. Таня смотрела фильм и одновременно беспокоилась, что вот-вот в дверь позвонит Инна. Надеялась: вдруг не позвонит? Но Инна позвонила, и пришлось попросить маму: «Скажи, что я на дне рождения в гостях!» Таня соврала, хотя считает себя исключительно честным человеком.

Думала, больше Инна не придёт. Не тут-то было! Следующим же вечером она снова появилась на пороге. И во время разговора в Таниной комнате между прочим спрашивала о дне рождения.

Инна любит читать, только делает это по-своему – так, что Таня попросту отказывается верить, будто Инна действительно читает. Разве возможно за одну ночь одолеть десять томов Карлоса Кастанеды? Конечно, нет! А Инна именно на ночь попросила у Тани эти книги и вернула все на другой день. «И что, интересно?» – скептично поинтересовалась Таня. «Да. Состояния, которые тут описаны, мне знакомы, я переживала нечто подобное», – ответила Инна. «И ты помнишь обо всём, что здесь написано? – не унималась Таня. – Успела осмыслить? Это ведь не лёгкое чтиво!» Вообще говоря, сомнительно было и то, что Инна всю ночь грузилась Кастанедой вместо того, чтобы спать.

Как и Таня, Инна увлекается рисованием. На этой почве они и познакомились! Тане было тринадцать. Узнав, что Инна окончила художественную школу, она приготовила перед встречей свои лучшие рисунки – пусть оценит! Инна просмотрела рассеянно, хотя сделала довольно точные замечания: Таня тщательно всё прорисовывает и «вкладывает душу», но тени лежат неправильно, и лучше бы Тане учиться. После замечаний Инны Таня стала внимательнее вглядываться в мир и срисовывала тени с натуры. А учиться так и не пошла. В детскую художественную её бы всё равно уже не взяли из-за возраста, а чтобы разобраться, какие есть возможности обучения для больших, Тане не хватило самостоятельности.

Картины и рисунки самой Инны Таню не очень впечатляли. Любимая тема Инны – чуть зловещие, но красивые девушки, похожие на ведьм или вампирш, с зелёными лисьими глазами и распущенными длинными волосами (Таня бы сказала, лохмами). Инна прорисовывала глаза, губы и узкие кисти рук с длинными пальцами и ногтями. Видно было, что она хотела придать героине грациозную позу, но получалось немного неестественно и странно.

Что касается Тани, то до недавнего времени любимой темой её рисунков были хрупкие ангелоподобные девочки и просто глаза. Глаза не такие, как у героинь Инны, а округлые, мерцающие, с поволокой грусти и задумчивости. Этими глазами и девочками Таня разрисовывала поля в тетрадях во время университетских лекций, а также страницы своих записных книжек.

Однажды дома у Жени Гордецкого села за его компьютерный стол, увидела клочок бумаги с небрежно набросанными цифрами и нарисовала на нём мерцающий глаз и грустный профиль девочки в короне. Хотела, чтобы Женя увидел и проникся её «глубоким внутренним миром». Женя увидел, но, увы, не проникся! А разозлился и отругал Таню за то, что испортила его записи. Таня-то думала, что бумажка просто ненужный черновик…

Пятый этаж, смутно знакомая дверь. Открыла Инна – растрёпанная, словно заспанная, в пёстром ситцевом халатике вокруг крепкого тела. Таня удивилась, какого же она маленького роста. Так давно не виделись, что отвыкла. Вдруг вспомнилось: у Инны ведь должен быть муж! И они должны жить здесь вдвоём в маленькой комнате! Значит, Таня сейчас его увидит? В последнюю встречу Инна показывала свадебные фото: жених невероятно высокий, стоит над всеми, как семафор; Инна в длинном вечернем платье, на одном из снимков беззастенчиво показывает фотографу язык.

В зале, который виден с порога, мигает гирляндами живая ёлочка. Мелькнула мама, как и раньше, похожая на ведьму: при ходьбе опирается на чёрную трость с загнутой острой рукояткой, свисают до пояса чёрные лохматые волосы.

Оказывается, Инна давно развелась. В её комнате среди разбросанных книг, бумаг, одежды и берестяных коробочек сидит Лиза. На полу разложен ватман с начерченным кругом и буквами алфавита по кругу. Таня села в кресло. Заметила, что потолок расчерчен на квадраты, в одном из квадратов простым карандашом начат узор.

– Ты хочешь украсить комнату? – восхитилась Таня. – Наверное, очень сложно рисовать на потолке!

– Ну да, – неопределённо ответила Инна, и Таня засомневалась, что у той хватит терпения довести задуманное до конца; скорее всего, работа над узором прервана очень давно и с тех пор не возобновлялась.

– Дарю тебе! – Инна протянула круглую берестяную коробочку с янтарным камушком на крышке. – Зарабатываю сейчас этим, видишь.

– Ой! – смутилась Таня, разглядывая коробочку. – А я ничего не принесла…

– Это ерунда!

– Не жалко дарить такое?

– Она с браком, – призналась Инна. – Всё равно не примут.

– С браком? – Таня открыла и закрыла крышечку, пригляделась, но не поняла, где брак.

Устроились на полу. Танино сердце забилось сильнее: вот сейчас случится чудо!

– Кого будем вызывать? – уточнила Инна.

Таня заколебалась.

– Может, мою прабабушку Ефросинью Степановну? Она была мудрой. И, кажется, обладала способностями: лечила руками и молитвами.

– Дух Ефросиньи Степановны, ты здесь? – начала Инна, удерживая иголку на нитке так, чтобы кончик был воткнут в центр круга, а ушко наклонено к буквам.

Иголка дрогнула, крутнулась к букве «д», потом к «а». Таня шёпотом проговорила ответ. Инна извинилась перед духом за беспокойство и предупредила, что его правнучка желает задать несколько вопросов.

– Действительно ли я встретила двойника из иного мира или это просто человек, очень на меня похожий? – спросила Таня, тщательно взвешивая каждое слово.

«Это двойник», – завертелась иголка.

– Зачем он ко мне приходил?

«Предупредить о смертельной опасности».

– Я скоро умру? – упавшим голосом уточнила Таня.

«Да».

Девушка помолчала, прищуренно глядя на иголку. Так просто… «Умру? – Да». Можно и не продолжать дальше этот спиритический сеанс. Но Таня продолжила:

– Когда? И как?

«Через шесть месяцев. Утопление».

– Кто меня утопит? Или я сама утоплюсь? – девушка усмехнулась.

Пристально следя за иголкой, вслух дочитала ответ:

«Уголовники уберут как ненужную свидетельницу».

Таня вздохнула, подумала и пробормотала:

– Ну, что сказать… Мне больше нечего сказать. Спасибо, баба Фрося, что уделили внимание!

Лиза смотрела на Таню с любопытством, Инна попрощалась с духом.

– Давай ещё вызовем, другого! – вдруг потребовала Таня. – Не обо всём спросила, о чём хотела.

– Кого?

Девушка нахмурилась, приложив палец к губам и резко вертя головой, будто подсказки летали в воздухе, а Таня их ловила. Наконец решила:

– Художника Марка Шагала!

Насколько знает, он точно уже умер. Инна призвала духа, получила очередное «да», и Таня озвучила вопрос:

– Стану ли я знаменитым художником?

«Вижу гения для себя. Не зарывай талант в землю», – по буквам проговорила Таня и криво улыбнулась: ей показалось, ответ противоречит недавнему пророчеству о смерти.

– А найду ли я мужчину, с которым буду счастлива и который станет моим мужем?

«Исключено!»

Таня вскинула брови. Рука дрожала даже с опорой об пол, локоть дёргался. Попыталась отыскать нить следующего вопроса, но в голове был туман. Лиза ходила по комнате, брала в руки какие-то предметы: видно, ей надоело вслушиваться в чужие вопросы-ответы.

– Не могу собраться с мыслями, – пожаловалась Таня, – а я ещё не всё выяснила! Давай теперь другого духа. Дух Марка Шагала, спасибо!

Потёрла лоб и вспомнила. И как могла забыть?

– У меня последний вопрос! – извиняющимся тоном попросила она. – Вызовем вторую бабушку, папину маму, Ольгу Тимофеевну. Это по поводу СМС! – обернулась к Лизе, та кивнула.

Когда дух сообщил о своём присутствии, Таня спросила:

– Кто отправил мне эсэмэску: «Срочно надо встретиться, жду в Отоке»?

«Твой давний знакомый», – сложились буквы.

«Неужели Женя Гордецкий?» – подумала Таня, а вслух продолжила:

– Почему он не объявляется? Сказал, что ждёт, а самого не видно! Лично я давно готова встретиться!

«Вынужден скрывать своё истинное лицо».

«Лицо», – невольно обратила внимание Таня. В голове быстро сложилась версия: у Жени есть лицо тени, и Женя боится его показывать.

– Где он? – поинтересовалась вслух (удержалась, чтобы не уточнить: «В башне?»).

Иголка вертелась от буквы к букве. Собирая буквы, как бусины, и медленно нанизывая их на ниточки слов, Таня приходила всё в большее недоумение.

«Затаился в хате у стариков, в подполе». Это не всё! Иголка двигалась дальше: «Старики о нём заботятся».

– Зачем он хочет со мной встретиться? – Таня сменила тему.

«Чтобы с твоей помощью уехать за границу».

– Очень романтично! – разочаровалась девушка.

Лиза хлопнула её по плечу, продолжив читать вместо неё. Дух оказался разговорчивым.

«Ты женишь его на себе».

– Чё?

«Из-за беременности. Но берегись! Скоро узнаешь, что он изменяет с твоей лучшей подругой».

– Прям мыльная опера! – проворчала Таня.

Лиза невозмутимо проговаривала слова, не отрывая взгляда от иголки.

«Всё тайное станет явным. Он узнает, что беременна не от него».

Таня издала нервный смешок, прикрыв рот ладонью.

– В самом деле мыльная опера! – кашлянув, констатировала она и содрогнулась от смеха, безуспешно пытаясь его подавить.

– Интересно… – не договорила, наклонилась, схватившись за живот, затряслась, как в припадке, из глаз брызнули слёзы. – Интересно… – пыталась выдавить пришедшую в голову мысль, – а моего давнего знакомого… зо… зовут, случайно, не Хулио?.. Или… или, может, Хосе…

Таня вытирала слёзы, делая глубокие вдохи.

– Ой, всё! Извините, баба Оля!

Заметила осуждение в глазах Инны и вполне серьёзно добавила:

– Спасибо за информацию, она оказалась для меня неожиданной.

Инна попрощалась с духом. Таня перебралась в кресло, а Лиза попросила Инну вызвать для неё. Таня не слушала, о чём Лиза спрашивает и какие ответы получает, тем более голоса звучали негромко. Она разглядывала лакированные подлокотники кресла, различала в светлых и тёмных изогнутых полосах кошачью мордочку с огромными глазами.

Мысленно собрала всю полученную информацию: «Через полгода мне придётся умереть. Убьют какие-то грязные бездушные мужики. Полгода – это значит… – Таня посчитала, – в июне. За это время успеет произойти многое. Я забеременею… нечаянно, от одного из Полининого списка. Он окажется козлом. Встречусь с Женей, мы поженимся. Хотя странно, не похоже на него, чтобы он так просто себя связывал. Впрочем, он преследует свои цели… хочет куда-то уехать. А я здесь каким боком? Кстати, на меня тоже не похоже, чтобы я взяла и „залетела“, непонятно зачем и непонятно от кого… Ну, допустим… Это что же получается, меня утопят во время беременности?» Таню охватила тоска.

«Вот Инна с Лизой сидят на полу, вызывают духов, а этим духам безразлично, что чувствуют люди. Разве они не замечают, как я страдаю, как нуждаюсь сейчас в их помощи?» Таня провела пальцами по глазастому котёнку на подлокотнике. Приятно ощущать гладкое. Котёнок такой грустный, носик с ротиком такие маленькие… «Вот я и останусь „гением для себя“! Поневоле. Просто не успею реализоваться. И вовсе не я зарываю свой талант в землю, это мне его зарывают!.. Кстати, предсказания духов не совпадают с тем, что предрекла гадалка. Возможно, на тот момент моё будущее и было таким радужным, но Оток – дьявольский город, перетряхнул все карты!»

Таня вновь взглянула на девушек, склонившихся над ватманом. Нудно это! Нудно ждать, когда они закончат, и вообще… противно, скучно! Жизнь как резина.

Хотя при чём тут жизнь? Резина – это вот то состояние, в котором Таня увязла! Есть что-то гадкое в гаданиях, вызываниях духов, в попытках вытянуть откуда-то ответы. Примерно то же происходит, если книгу наугад открывать. И разве то, что в итоге получаешь, можно назвать ответами? Ведь ни в голове, ни в сердце ничего не прояснилось. Наоборот, стало ещё более мутно!