Текст книги "Тени скрытого города. Книга вторая. Башня"

Утром после двух дней затишья позвонил Дима. Таня не смогла скрыть радости, хоть и принялась с облегчением выплёскивать обиду и негодование:

– Ты почему не приехал? Я звонила! Сделала вид, что ошиблась номером. А трубку сняла женщина! Ты был с бывшей? Вот и иди к ней! Зачем тогда мне звонишь?

– Я догадался, что это ты звонила, но не мог ответить. Она заявилась ко мне и не уходила!

– А ты и не прогонял! Тебя вполне устраивает, что она приходит!

– Нет, не устраивает! Я с ней серьёзно поговорил. Она больше не придёт!

– Ну-ну, очередные обещания!

– Значит, не веришь мне…

– А как тебе верить? – Таня смягчила тон, испугавшись, что Дима всерьёз обидится. – Ты ведь обманул меня. Обещал прийти и не пришёл! Я ждала!

– Не мог я.

– Она тебя связала и из дома не выпускала?

– Почти так. Но мы расстались! Окончательно! Приедешь в кафе?

Таня молчала.

– Злишься на меня. Малы-ышка! Ну прости! Не мог я приехать, говорю же!

– И позвонить не мог?

– Как?

– Очень просто! Выходит, ты скрываешь от неё, что у тебя есть девушка? Я вот, между прочим, попросила Полину, чтобы она вычеркнула меня из своей тетради. Наивно полагала, что в твоём лице уже нашла, кого искала!

– Малы-ышка! – вновь сладко пропел Дима. – Ты такая милая! Значит, я тебя так зацепил?

– Уже не знаю! Засомневалась!

– Ну не сердись! Давай встретимся и нормально поговорим! А то через трубку я тебя даже поцеловать не могу.

– У меня вчера, кстати, день рождения был.

– Ой, малышка, поздравляю! От всего сердца! Хочу, чтобы ты была самой счастливой, самой красивой, самой любимой! Так ты приедешь? Кафе «Городок». От площади Ленина проезжаешь одну остановку.

– Хорошо.

Кафе находилось в большом, просторном помещении и было похоже на столовую, потому что столики поблёскивали клеёнчатыми скатертями. Звучала российская поп-музыка. Из посетителей, кроме Тани и Димы, никого. Пухленькая темноволосая официантка прохладно приветствовала из-за прилавка.

– Малышка, кажется, не в духе, – отметил Дима, подводя Таню к столику возле окна.

Девушка нахмурилась. Повесили пальто на вешалку.

– Сейчас сделаю заказ. Ты что будешь?

– Я ничего не хочу вроде, – поскромничала Таня.

– Может, сок?

Она смущённо улыбнулась и согласно кивнула. Села за стол и в ожидании отвернулась к большому, до самого пола, окну. В нескольких шагах, как на витрине, сосредоточенно проходили люди в сапогах и в валенках, проезжали автомобили. Дима принёс Тане стакан апельсинового сока, а себе большую пиццу, сильно пахнущую грибами и томатом.

– Извини, я поем: проголодался! – признался он и откусил большой кусок, за которым потянулись нити расплавленного сыра.

Таня сделала глоток кислого сока и вновь отвернулась к окну.

– Дуешься? – спросил Дима. – А я думал о тебе всё это время!

Таня недоверчиво посмотрела на него. Он вытянул губы трубочкой, будто целуя. Губы блестели жиром.

– Официантку малышкой назвал, – усмехнулась девушка.

– Ревнуешь? Ревнуешь – значит любишь!

Улыбаясь, он посмотрел долгим облизывающим взглядом, снова сделал губы трубочкой. От этого было неприятно. Потом курил, стряхивая пепел в тёмную пепельницу. Таня смутно почувствовала непонятный запах, который донёсся осо6енно явственно, когда молодые люди одевались. Пахло от Димы. Запах гниловато-сладковато-кислый. Сигареты, что ли? Надо Диме намекнуть, чтобы больше не курил такие! Девушка задумалась, подбирая слова. Вышли на улицу.

– Дима…

– Что?

– Ты… Что у тебя за сигареты? Запах у них… не очень!

Он ничего не ответил.

Отправились к нему на съёмную квартиру. Таня увидела на журнальном столике маленькую белую книжку «Алхимик» Пауло Коэльо, полистала и заинтересовалась.

– Можно взять почитать?

– Да, бери. Правда, мне самому надо её вернуть, она не моя, – предупредил Дима. – Кстати, хотел сказать: завтра я уезжаю домой на три дня! В Падерино.

– Ну-у-у, – грустно протянула девушка. – Только помирились и сразу расставаться!

– Хочешь поехать со мной? – вдруг предложил Дима.

– Поехать с тобой? – Таня растерялась.

– Ну да! Родители мои – люди открытые, гостеприимные. Будут тебе рады! Поедешь?

– Неожиданно так… У меня есть время подумать?

– Вообще-то, нет. Мне уже сегодня надо билеты покупать. А выезд завтра рано утром.

– Так я даже вещи толком не успею собрать!

– А чего там собирать? На три дня всего, не на месяц же! Ну?

– Дай поразмыслить!

– Думай! А мне пора на автовокзал.

Вышли на улицу. Дима описывал Тане прелести совместного проживания у него в посёлке: отдельная комната, есть банька, попарятся, со своими друзьями познакомит. В конце концов девушка согласилась.

– Значит, я беру два билета? – ещё раз уточнил Дима во время прощания.

– Да!

Таня вернулась домой, когда Насти ещё не было. В квартире пусто и грустно. За окном синие сумерки. Таня задёрнула шторы и прошлась из угла в угол. Пожарила яичницу, поела, собирая желток хлебом. Из комнаты доносилось размеренное тиканье часов. Таня понимала, что теряет время, ведь нужно собирать вещи! Хотя не поздно ещё, успеет.

Зазвенел телефон. Таня подскочила, сняла трубку. Директор библиотеки Ирина Александровна вежливо сообщила, что Тане придётся покинуть квартиру в ближайшее время, поскольку, в связи с Таниным увольнением, её пребывание здесь отныне не правомерно. Таня виновато пробормотала (одновременно слыша, как вернулась с работы подруга):

– Нельзя ли мне пожить здесь, пока не получу разрешение на выезд?

Ирина Александровна ответила не сразу:

– Конечно, оформляйте разрешение! Никто вас на улицу не выгонит.

– Спасибо!

– Всего доброго, Татьяна Евгеньевна!

Настя прошла в комнату со своей тяжёлой кожаной сумкой, потом появилась на кухне и начала вынимать из пакета продукты. Краем сознания Таня отметила, что подруга чем-то расстроена, но Танины мысли были заняты разговором с директором: «Зачем я сказала: „Спасибо“? За что благодарю? За то, что они и так обязаны? Разрешение оформляется месяц – не я ведь это придумала! Должна же я где-то жить при этом!»

Настя переоделась в домашнее – голубую просторную рубашку, спущенную поверх укороченных штанов, – и принялась орудовать на кухне: высыпала рис в кастрюльку, подставила под кран. Таня сообщила о телефонном разговоре и сразу переключилась на дела подруги, поскольку Настино подавленное настроение было очевидно.

– Ты сегодня поздновато. Почему?

– Задержала ребят на пятиминутку, – ответила Настя. – В итоге получилось минут на двадцать, – и добавила с тихой горечью: – Завуч пришла, замечание мне сделала.

– Почему?

– Поздно, вечер. Говорит: «Чтобы такое больше не повторялось!» А я, Танюш, считаю, что классное руководство – это самое главное в моей работе! Какими вырастут ребятишки? Те качества, которые привьют им в детстве родители и учителя, останутся с ними на всю жизнь!

– Да, я тоже считаю, что надо общаться с классом, а не только знания передавать, – поддержала Таня, хотя не вполне разделяла Настин энтузиазм в воспитании школьников.

Подруга мелко резала на доске морковку.

– Уедешь в Томск? – спросила. – Грустно будет без тебя!

– Подожди грустить! – Таня поморщилась. – Впереди ещё много времени.

Настя высыпала морковь в зашипевшую сковородку, разрезала пакет с замороженными овощами.

– По поводу замечания от завуча сильно не переживай! – посоветовала Таня. – У начальства роль такая – всех строить.

– Танюсик, я всё понимаю! Завуч ведь тоже права. В самом деле, не стоит допоздна задерживать ребятишек: их дома ждут.

– А у меня новости! – внезапно объявила Таня.

Настя подняла вопросительно-обеспокоенный взгляд.

– Дима зовёт на три дня к нему в деревню, точнее в посёлок Падерино.

– Ой! И ты согласилась?

– Согласилась! Думаешь, зря? Выезд уже завтра рано утром. У меня, правда, вещи ещё не собраны…

– Завтра утром! – Настя всплеснула руками и, опомнившись, заглянула в кастрюльку с рисом, выключила конфорку. – Тань, я бы не торопилась! Кто этот Дима? Ты с ним буквально недавно ссорилась!

– Мы помирились! Он объяснил, почему не приезжал. Его удерживала бывшая.

– Ну что за детский сад! Ну несерьёзно!

– Ситуации разные бывают. Не стоит осуждать с ходу.

– Что за ситуации? Он встречается с тобой и одновременно крутит с якобы бывшей…

– Они как раз и выяснили отношения, окончательно расстались!

– Ты сама-то в это веришь?

– А почему я должна не верить? Если по поводу и без повода подозревать друг друга во лжи, никакие отношения не получится построить!

– Ну хорошо. Но он же пьёт! Зачем тебе такое счастье?

Таня хмурилась. Ей не нравилось, что подруга давит.

– Ладно, Насть, я ведь решила. Зачем это обсуждать? Съезжу, развлекусь. Заодно узнаю его поближе.

– Смотри, конечно, сама. Я ведь не навязываю своё мнение.

Таня ушла в комнату, достала из шкафа домашнее платье, в котором было бы не стыдно показаться перед чужими людьми. Установила доску с изображением пушистых собачек и принялась гладить, время от времени поднимая глаза на экран телевизора. Шёл старый чёрно-белый фильм «Три тополя на Плющихе» – о замужней женщине, в которую влюбился таксист. Внезапно Таня выключила утюг, вернула платье в шкаф и решительно двинулась на кухню.

– Садись ужинать! – пригласила подруга, доедая из тарелки рис с овощами.

– Настя, я вот что подумала! – Танино лицо горело от пришедшего осознания. – Я ведь не хочу никуда ехать на самом деле! Дима требовал срочного ответа, я поддалась его желанию. Но вся эта затея меня не вдохновляет. Я к такому повороту вообще не готова!

– Конечно! – подруга заметно обрадовалась. – Куда спешить? Зачем? Важно прислушиваться к своему сердцу!

– Да! Только я ведь ему обещала, – с горьким сожалением пробормотала Таня. – Он уже билеты купил. Нехорошо подводить.

Девушка присела на табуретку и упёрлась в лоб пальцами, ощущая внутреннюю панику.

– Да, нехорошо получилось, – подтвердила Настя.

– Или поехать? Может, мне понравится? Новые впечатления… Не могу определиться!

– Танюсик, подумай ещё. Если тебя чувство вины терзает, ну, извинись! Будет хуже, если поедешь, только чтобы ему угодить.

– Ты права… Почему-то не хочется. Руки не поднимаются вещи в сумку укладывать.

– Вот ты и решила! Так что выбрось из головы остатки сомнений!

– Подвела его! Просто он срочно требовал ответ, а я не успела сообразить! Надеюсь, поймёт. Сейчас позвоню ему, огорошу новостью. Эх! А завтра утром приеду на вокзал попрощаться. Куплю ему что-нибудь в дорогу.

Таня подошла к холодильнику, на котором стоял телефон. Вздохнула:

– Наверное, сильно на меня обидится!

Дима действительно обиделся, и в тоне его голоса, когда он холодно произнёс: «Ладно, завтра сдам билет», чувствовался комок.

Позже Таня сидела в кресле, подложив под лист бумаги книгу, и писала длинное прощально-проникновенное послание для Димы. В письме вновь и вновь извинялась и признавалась в тёплых чувствах, а под текстом нарисовала автобус и девушку, глядящую вслед автобусу. Время уже за полночь, Таня легла спать, а Настя проверяла тетради на кухне.

Утром, выйдя на улицу, Таня залюбовалась окружающим зимним волшебством. За ночь дорогу и слежавшиеся сугробы присыпал новый снег, и теперь на всём лежала лёгкая пушистость. Снег искрился в сумерках крупными кристалликами. Сверкание было повсюду, даже под ногами. Девушке казалось, что она идёт по звёздам.

На автовокзале пусто. Таня потопталась возле окошек. Руку оттягивал пакет с курицей-гриль, предназначенной для Димы. Ждать пришлось недолго. Не глядя на девушку, Дима угрюмо подошёл к окошку и сдал лишний билет. Потом они сидели бок о бок посреди пустующих рядов на железных изогнутых стульях с облупившейся белой краской. Дима по-прежнему устремлял тяжёлый взгляд перед собой, мимо Тани. Впрочем, Таню слушал и пакет с курицей, а также письмо принял.

– Прочитаешь, когда отъедешь. Ладно? – попросила Таня.

– Ладно, – холодно отозвался Дима.

Сзади подсел пожилой мужчина, потом появилась женщина. Дима поднялся к выходу на перрон. Когда он скрылся за дверью, Таня двинулась в противоположную сторону и вышла на улицу, уже наполненную светом и шумом начавшегося дня.

Этот день оказался для Тани очень насыщенным! Девушка съездила в паспортно-визовую службу и взяла бланки для оформления документов на выезд. Потом отправилась в центр занятости по поводу трудоустройства. Странно, конечно, возвращаться в Томск и одновременно искать работу в Отоке. Но Таня решила не заглядывать далеко в будущее, а действовать так, как хочется прямо сейчас. А потом будет видно, что куда приведёт! Покинуть Оток требуют обстоятельства, значит, надо оформлять документы. Но покидать Оток Тане не хочется! Значит, будет искать работу. Если найдёт что-то подходящее, то, возможно, и с квартирой вопрос решится. Родители обещали купить. Или на новой работе квартиру предоставят (хотя это, конечно, вряд ли). В Отоке у Тани всё-таки свободная самостоятельная жизнь! Тут друзья, тут Дима. Тут неразгаданная тайна эсэмэски.

Из центра занятости девушку сразу направили на собеседование… в архив! Услышав, где ей предстоит пробовать себя, девушка почувствовала, как её накрывает страхом. Но одновременно в душе загорелось любопытство, похожее на безумие, а потом появилась странная заторможенность, тоже похожая на безумие: «Ну и что? Чему быть, того не миновать». Таня представила, что, как только она войдёт в башню (архив ведь в башне), её сразу арестуют, поскольку узнают в ней человека, снятого на камеру наблюдения, как она лазила по запретным помещениям и подошла к спящей с палкой в руке. А возможен и другой вариант! Таня войдёт в башню, и её сразу застрелят, задушат или зарежут люди или мертвецы, или жуткая киселеподобная незнакомка! «Ну вот ты и вернулась!» – поприветствует она Таню, выкарабкиваясь из-под простыней, сцапает и утащит в свой липкий и тесный мир смерти.

– Так вы поедете на собеседование? – уточнила сотрудница центра занятости, внимательно глядя на Таню.

– Куда? – сорвалось у Тани на автомате.

Женщина поняла вопрос по-своему, назвала улицу и номер дома, а потом стала объяснять, как добраться. Другой переулок, не Красного Пожарника. Значит, и архив другой, не тот, который в башне.

– Я думала, в Отоке только один архив, который в переулке Красного Пожарника, – заулыбалась девушка, надеясь, что её дрожь со стороны не заметна.

– Архив действительно один, – подтвердила женщина. – Наиболее важные документы находятся в башне. Но туда посторонних не допускают. А второе здание на соседней улице.

– На соседней?

Сотрудница мельком глянула в Танину анкету и сказала:

– Татьяна Евгеньевна, если вас не устраивает Центр, я подберу работу на Окраине.

– Почему не устраивает? Нормально! – заверила девушка. – Архив – это очень даже интересно для меня!

– Тогда вот вам направление! Позвоните мне и сообщите, как прошло собеседование.

Таня доехала до остановки «Улица Сибирская» и двинулась пешком по знакомым местам: вон старая деревянная лестница вниз, вот оживлённый перекрёсток, а вон уже виднеются зловещие зубцы башни. Девушка не была здесь с тех пор, как «шпионила» по пустынным башенным этажам и проникла в потайную комнату со спящей. Сердце испуганно бьётся. Вокруг видимое спокойствие: никто пока не стреляет в Таню из снайперской винтовки, никто не выскакивает из-за угла с наручниками и милицейской палкой, не подъезжает внезапно сзади милицейский уазик с решёткой. Прохожие погружены сами в себя и не обращают на Таню внимания. Солнце разливает повсюду золотой свет. Сугробы пушистые и чистые, горят крупными кристалликами. Лёгкая прозрачная тень на сугробе голубовато-стального цвета и тоже разбита на кристаллики.

Таня миновала поворот в переулок Красного Пожарника и дошла до следующего переулка. Сверяясь с адресом, написанным на бумажке, девушка оказалась перед старым двухэтажным домом. Первый этаж каменный, оштукатуренный, с маленькими арочными окнами, второй этаж бревенчатый. Над крышей возвышается мезонин.

Таня зашла под козырёк и позвонила в маленький круглый старый звоночек. Почему-то подумалось, что сейчас откроет Лидия Сергеевна и скажет: «Ну, вот и ты! Заходи!» Девушка даже успела испугаться от собственной фантазии. Но дверь открыла совсем другая, незнакомая, женщина.

Собеседование развивалось в доброжелательном ключе. Таня явно понравилась молодой сотруднице. Договорились, что девушка начнёт работать с завтрашнего дня.

Конечно, если Таню не арестовали сегодня, это ещё не значит, что не арестуют завтра. Но очевидно ведь, что сотрудница не получала Танин фотопортрет с камер наблюдения и не в курсе, что устраивает на работу нарушительницу и «злоумышленницу». Хотя, скорее всего, серьёзность ситуации Таня сильно преувеличила! Да, её похождения по башне вряд ли не заметили, но не придали им криминального значения! Ну, прогулялась девушка по лестницам, утолила любопытство. Разве это преступление? Плохо, что охранника на месте не оказалось! Вот ему, наверное, и влетело!

Таня расслабилась. К началу следующего дня она чувствовала уже не страх, а щекочущий интерес и мистическое предвкушение. Ведь ей предстоит работать в непосредственной близости от башни! Воздух там пахнет великой разгадкой! Только бы её вкусить! Таню всё больше распалял исследовательский азарт. Она воображала себя отважной шпионкой, задача которой незаметно для окружающих выведать интересующую её информацию.

Выведывать начала в первый же рабочий день во время обеденного перерыва.

У Тани уже повелось не обедать на новом месте. Вот и сейчас она продолжала стучать по клавиатуре, старательно набирая порученный ей текст, а Светлана Витальевна – непосредственная Танина начальница, принимавшая её на работу, – нарезала сыр и хлеб на составленных вместе письменных столах. Когда Таня перевела взгляд от монитора на столы, то увидела там, кроме сыра и хлеба, связку бананов, масло, печенья в подложке и сахарницу с чайником.

– А ну-ка за стол! Работа работой, но морить себя голодом вовсе не обязательно!

– Да я не голодная…

– Без разговоров! – полушутя настаивала Светлана Витальевна.

– Мне как-то неудобно, я ведь ничего не принесла…

– Какие ещё неудобства придумала? Мне приятно угостить! Да и скучно одной обедать. Не стесняйся, намазывай на хлеб! Ты с маслом ешь?

Пока ели, женщина весело рассказывала о том, какая замечательная работа в архиве. Сколько задокументированной истории хранится в этих стенах! Она мечтала, как они с Таней подружатся. Обещала, что, хоть работа у Тани пока немного нудная (переносить в Word рукописные тексты), потом будет интереснее, так как «тут много всего». Девушке показалось, что подвернулся удобный случай, и она спросила:

– Вы работали в башне?

– О! Башня вообще клад! Я там работаю иногда, но основные мои обязанности здесь. Если ты хорошо себя зарекомендуешь, то тебя могут и в башню перевести. А там вся история Отока с момента его зарождения! Имена всех когда-либо живших и ныне живущих жителей, полные сведенья о каждом. Это так интересно!

– Это правда, что в башне спит жена губернатора?

– Конечно, правда! Я сама её видела. Она уснула 23 года назад и вот до сих пор. Юная совсем! Но такая страшненькая вследствие своего состояния, что лучше не смотреть! Время для неё остановилось.

– Интересно, – продолжила Таня философскую мысль Светланы Витальевны, – она лежит в архиве, где время будто заморожено. И сама как воплощение архивности.

– Не говори так! – нахмурилась женщина.

– Я имела в виду, что она как воплощение остановленного времени! – поспешила уточнить Таня.

– Губернатор её очень любил. И по-прежнему любит, надеется, что она когда-нибудь проснётся, навещает её, разговаривает с ней, спящей. Вот что значит настоящая любовь! Это очень грустная история.

– Почему она уснула? – растроганно поинтересовалась Таня.

– Заболела. Бич нашего города – болезнь дивизус.

– Какая болезнь?

– Дивизус. Первые упоминания о ней зафиксирована в начале 19-ого века. Но люди тогда не засыпали, а просто переезжали на Окраину и сами собой исцелялись. Вторая вспышка произошла в 1970-ом году и длилась пять лет. Вот тогда и уснула жена губернатора.

Таня изо всех сил навострила уши, даже дыхание проглотила, чтобы ни единым шевелением не вспугнуть момент откровения и ничего не пропустить. Она догадывалась, что информация, которую передаёт ей женщина, не совсем разрешённая, если и вовсе не строго секретная. А ещё Таня вдруг заметила, что эта информация перекликается с предположениями, которые когда-то высказала проницательная Полина.

– Сейчас говорят уже о третьей вспышке, – продолжала Светлана Витальевна. – Это, конечно, не эпидемия. Дивизус не заразен и не передаётся по наследству. Было замечено, что заболевают им неуравновешенные, эмоциональные и внутренне расколотые личности. Но это не значит, что если человек эмоционален, то он обязательно заболеет. Начинается дивизус с депрессии, головных болей, кошмаров по ночам. А потом кто-то впадает в летаргический сон, а кому-то достаточно переехать, и наступает выздоровление.

«Она ничего не говорит о лице на затылке», – подумала Таня. И ещё вспомнила палату за железной дверью, где штабелями неподвижно лежат спящие с белыми лицами.

– Жена губернатора тоже была внутренне расколотой? – осторожно спросила девушка.

– Возможно. Я слышала, что она работала то там, то здесь, то вовсе не работала. Не могла найти своё место в жизни. Пробовала себя в живописи. Я видела некоторые её картины, очень неплохие: природа, цветы.

– Я тоже художником мечтаю стать, – призналась Таня.

– Правда? Покажешь свои работы?

– Покажу. Но я не училась нигде. И многое осталось дома, в Томске.

– Ты насовсем в Оток переселилась?

– Да, – соврала Таня. – Правда, меня выгоняют из квартиры, которая была предоставлена от прежней работы. Но я думаю снимать.

– Это плохо, что выгоняют! Наша организация, к сожалению, не выделяет квартиры сотрудникам. Тань, я могу рассчитывать на то, что ты останешься в архиве?

– Ну, я поработаю. Сейчас смотрю: мне всё нравится, – уклончиво ответила девушка.

– Тут перспектива! – убеждала женщина. – И тут ты в мире фактов, а не слухов. Я вот очень люблю с документами возиться.

– Я тоже, – уверенно откликнулась Таня.

В рассказе Светланы Витальевны о жене губернатора ни разу не проскользнула информация, спит ли в башне кто-то ещё. Таню подмывало спросить напрямик, но она подумала, что её вопрос покажется подозрительным. Наверное, Светлана Витальевна и не знает о других спящих. Или всё-таки права Полина, и Таня видела в башне именно губернаторскую жену? Но кого же тогда она видела во время поездки в Томск? Обычную девушку, которая просто сильно похожа на спящую в башне? Или снова права Полина в своих мистических предположениях?

Тане пришла в голову мысль, что незнакомка в синей дублёнке – это неприкаянная душа губернаторской жены. Бродит душа то там, то здесь, ищет себе успокоения. Почему обратилась к Тане? Вероятно, почувствовала с ней некое родство, психологическое созвучие: обе рисуют (точнее, губернаторская жена рисовала в прошлом), у обеих мечта реализоваться. Правда, непонятно, почему душа не выглядела как призрак, а была плотной и осязаемой и ничем не отличалась от обычных людей… Интересно, кто-нибудь ещё, кроме Тани, видел эту девушку? Что, если в тот момент проявились Танины экстрасенсорные способности – отчётливо видеть духов?

За первым рабочим днём последовали выходные. В субботу Таня читала книжку Пауло Коэльо. Страницы были пропитаны сигаретным запахом. Таню радовало, что у неё есть предмет, связывающий с Димой. Значит, они ещё обязательно встретятся – хотя бы для того, чтобы вернуть Диме книгу.

Он позвонил в воскресенье, сразу, как вернулся в Оток, и назначил встречу возле Дома культуры.

– Ты больше не злишься на меня? – спросила Таня, уловив мягкий тон его голоса.

– Нет! – пылко отозвался Дима. – Знаешь, когда я прочитал твоё письмо (открыл его, как ты просила, уже в пути), когда прочитал и увидел в конце трогательный рисунок: грустная малышка и отъезжающий автобус (это так мило!), – моя душа встрепенулась, захотелось обнять тебя! Приезжай, и я это сделаю – обниму!

Было тепло, около нуля градусов. Приближаясь к скамейкам перед Домом культуры, Таня видела Диму в коротком чёрном пальто, как он закончил разговор по сотовому и смотрит в телефон. Поприветствовав, он сказал, что пока проблема с местом: уже обзвонил три номера, и все квартиры на данное время заняты. Таня с неудовольствием подумала: «Не подготовился к встрече заранее!». Потом они пошли к остановке и среди рваных бумажек, сплошь залепляющих кирпичные стены, нашли объявление о сдаче квартиры. Диме удалось договориться.

Он поймал такси. Вскоре после того, как отъехали, Дима попросил остановиться, заскочил в магазин и вернулся с двумя большими фаршированными блинами, завёрнутыми в бумагу, протянул Тане шоколадный батончик «Марс». Поехали дальше. Блины мгновенно пропитали салон луково-котлетным запахом.

Возле дверей квартиры пришлось постоять. Через несколько минут оттуда вышла пара: хмурая девушка и мужчина средних лет. Они захлопнули дверь, и Таня с Димой снова остались ждать. Сначала ждали, когда появится хозяйка, потом, – когда приберёт. Таня чувствовала себя неуютно, а при воспоминании о паре, покинувшей квартиру, почему-то становилось неприятно.

Наконец, квартира в их распоряжении. Комната с пустым шкафом и расправленным диваном и маленькая кухня. В воздухе стоит приторный искусственный аромат.

Пообедали блинами на кухне. Дима позвал девушку к себе на колени.

– Волосок не побрила, – вдруг сказал он.

– Где?

– Вот, пропустила, – он показал на её ногу.

Таня пристыжено промолчала. Димино замечание оставило осадок. Впрочем, это ведь мелочь, не стоит придавать большого значения.

Дима лёг спать. Таня села на стул посреди комнаты, развернула шоколадный батончик. Батончик был маленький и быстро кончился. Скучно. Тут сквозь тюль девушка заметила, что погода преобразилась. Воздух стал мутным, доносился воинственный свист. Таня подняла тюль и встала вплотную к стеклу.

Снежные струи неслись слева направо между слепым серо-белым небом и сугробами. Хотя снежинки нападали с одной стороны, у одинокой сосны сильнее был припорошен противоположный бок. Наблюдая за снегопадом, Таня обратила внимание, что это уже не струи, а облако из множества маленьких звёздочек. Звёздочки падали, но облако всё равно двигалось вперёд и не падало. Покачивались стебли прошлогодней травы над сугробами. А сугробы были всюду.

Бежала собака. Она словно знала, куда наступать, и не проваливалась, оставляя за собой цепочку круглых следов. Повернула нос к пакету, торчащему из снега, но не остановилась, побежала дальше.

Таня вынырнула из-под тюля и взглянула на часы. Через пять минут пора будить Диму.

– Тебе нравится, как звучит моя фамилия – Вафин? – поинтересовался Дима после того, как молодые люди вышли из квартиры на лестничную площадку.

– Нормальная фамилия.

– Думаешь, красиво бы звучало: «Татьяна Вафина»?

Таня смущённо хмыкнула. Ей было приятно, хотя всерьёз Димин намёк она не восприняла.

Отворачиваясь от ветра, они шли вдоль улицы, надеясь оказаться в каком-нибудь кафе. И нашли маленькую забегаловку в подвальном помещении. Спустились по бетонной лестнице и, ступив за порог, окунулись в атмосферу тепла, света и специфического умиротворения. Здесь всего четыре столика, три из которых заняты. Таня села, а Дима пошёл делать заказ. Вернулся и сел напротив. Снова его масляный взгляд и губы трубочкой. За завесой ненавязчивой музыки скрадывается речь соседей, так что, несмотря на тесноту, можно вести разговоры без боязни быть услышанным.

Дима честно признался, что за то время, пока они не виделись, он провёл ночь с какой-то девушкой.

– Только ты не подумай, будто эта встреча сделала меня хоть на капельку счастливей! – тут же добавил Дима, видя Танино выражение лица. – Я хочу быть с тобой!

– Но почему тогда ты был с ней? – удивилась Таня. – Почему ты такой ненадёжный? Как с тобой возможны серьёзные отношения?

– Это другое! Ты не сравнивай себя и её! Она и ногтя твоего не стоит! Я её один раз увидел и больше не увижу никогда.

Таня отрицательно качала головой, как бы отталкивая любые Димины слова.

– Я тебя не понимаю!

Разговор пришлось прервать, так как появилась девушка в переднике, осторожно несущая поднос. Она сняла с подноса две дымящиеся тарелки с бульоном, в котором плавало несколько пельмешков. Дима сразу принялся есть. Таня настойчиво спросила:

– Всё-таки почему ты встречался с ней?

– Сложно объяснить… Ты подвела меня.

– Я извинилась за это в письме и надеялась, что ты меня поймёшь!

– Да, я понял. Но и ты пойми меня! Я вынужден всё время сомневаться в твоём отношении ко мне. То ты готова идти со мной на край света, а то вдруг отказываешься от совместного маленького путешествия к моим родителям – в то время как билеты уже куплены! Любишь ли ты меня? Я не знаю. В моём детстве моя мама тоже странно себя вела: то обнимает и целует, как драгоценное существо. А то готова пришибить за малейшую провинность. Впрочем, обнимала она меня значительно реже, чем выражала недовольство.

– А сейчас как к тебе мама относится?

– Думаю, она не любила меня и теперь не любит, потому что тот, кто любит, так не поступает.

– Мне кажется, все мамы любят своих детей, – мягко возразила Таня, проникшись сочувствием к Диме.

– К сожалению, это не так. Помню, как она дубасила меня тапкой. Из детства я вынес одиночество и острую потребность в любви и поддержке. Ты знаешь, что сила мужчины в его женщине? Это на первый взгляд мужчины – сильный пол. Но без женщины мужчина пропадёт, сопьётся. Если бы у меня была поддержка в лице прекрасной половинки, я бы и на сторону не бегал, и пить бы бросил.

Таня слушала и кивала. Дима прав! Она почувствовала уважение к нему за его мудрость, и захотелось стать для него этой поддерживающей и любящей половинкой, ради которой он будет сворачивать горы.

В понедельник после работы снова встретились. И поехали к Тане! Зашли в магазинчик возле Таниной пятиэтажки. Дима купил яблочный сок с мякотью в трёхлитровой банке (как в Танином советском детстве) и пакет пельменей. Настя выглянула только раз, когда они появились на пороге. Поприветствовала и, сомкнув губы, скрылась в комнате.

– Что такая строгая малышка? – полюбопытствовал Дима, когда прошли на кухню.

– Какая есть. И не малышка она тебе вовсе! – не одобрила Таня легкомысленный тон.

Дима стал хозяйничать на кухне, намереваясь варить пельмени. Девушка заметила, что уж очень мало воды он налил в кастрюльку.

– Я всегда так готовлю. Так быстрее!

Таня не спорила, сидела расслабленно на стуле и радовалась близости симпатичного ей человека. Поели. Потом долго разговаривали, и разговор получился, к сожалению, далеко не идилличным. Началось с того, что Дима предупредил: завтра они не увидятся и послезавтра тоже, поскольку он будет «гулять» с друзьями, отмечать чей-то юбилей. Таня уточнила: