Текст книги "Патриотизм и военно-патриотические традиции России"

Таким образом, мы видим, что понятию чести и достоинства в культуре русского офицерского сообщества традиционно предавалось первостепенное значение. Правила общения на службе, в боевой обстановке или в мирное время в первую очередь ограждали от нанесения ущерба чести офицера, поднимая тем самым его статус гораздо выше общего уровня. В то же время исключительное положение военного профессионала в обществе связывалось с его служебными задачами – в случае необходимости не только жертвовать собой на благо Отечества, но и быть примером бескорыстного служения для окружающих. Всё это объективно способствовало формированию патриотически настроенной личности, обладающей осознанным чувством долга и в то же время обострённым чувством собственного достоинства. Эти главные качества формировали традиционные понятия офицерской морали.

Следует отметить, что сословный статус офицера в русском обществе на всем протяжении существования офицерского корпуса царской армии был достаточно высок. Это объяснялось в первую очередь тем, что изначально он создавался как основа вооружённых сил, главная опора государства в проведении внешней политики и защиты его интересов внутри страны. Социальное положение офицера всегда было положением дворянина – представителя господствующего сословия. В течении более чем двухвекового периода истории отношение к профессии кадрового военного менялось в зависимости от политической ситуации в стране, но никогда в Российской империи не оспаривалась принадлежность офицерства к элите общества.

Однако в изучаемый период истории положение первого сословия страны из-за утраты им экономической самостоятельности претерпело изменения. Реформы 60-70 годов ликвидировали основные привилегии дворян, лишив их каких-либо реальных преимуществ. Резко ухудшилось материальное положение офицерства. На этом фоне престиж традиционно уважаемой в России профессии военного стал падать, и наиболее способные представители офицерского корпуса стремились покинуть армейские ряды. Всё это приводило к ухудшению качества офицерского состава и ещё больше снижало престиж офицерской профессии.

Сохранявшийся ещё в глазах общественного мнения авторитет офицера целиком базировался на традиционном представлении о нём как о представителе особой социальной группы, исповедовавшей высокие нравственные принципы. Это достигалось опорой командования на традиционные методы подготовки новых кадров на протяжении всего периода обучения, а затем и прохождения службы в войсках. Мировоззрение офицера, его взгляды на окружающую действительность, отчасти, даже внутренний мир всегда были объектом двойного контроля. С одной стороны образ мыслей и его поступки контролировало государство в лице вышестоящего командования, а с другой регламентировало само офицерское сообщество в соответствии с корпоративными традициями. Это делалось с единственной целью – сформировать человека и профессионала искренне преданного государственным устоям и готового сознательно защищать их с оружием в руках.

Этой же цели было подчинено насаждение религиозности. Традиционное православие, по понятиям того времени, призвано было придать нравственную основу всей деятельности офицера, а искренняя вера помогала переносить трудности службы и вести за собой навстречу опасности подчинённых во имя святой идеи защиты отечества. Характерной особенностью процесса подготовки российского офицерского корпуса было стремление привить подопечным подлинную любовь к военной профессии, которая рассматривалась в соответствии со старой дворянской традицией как самое благородное занятие для представителя высшего сословия, требующее полного подчинения себя служебному долгу.

Благородной цели защиты отечества должен был соответствовать безупречный моральный облик офицера, где во главу угла ставились понятия личной чести и достоинства. Поэтому правила общения на службе, в боевой обстановке или в мирное время в первую очередь ограждали от нанесения ущерба чести офицера, поднимая тем самым его статус гораздо выше общего уровня. В то же время исключительное положение военного профессионала в обществе связывалось с его служебными задачами – в случае необходимости не только жертвовать собой на благо Отечества, но и быть примером бескорыстного служения для окружающих. Всё это объективно способствовало формированию патриотических настроений личности с осознанным чувством долга, подкреплённым чувством собственного достоинства. Эти главные качества формировали традиционные понятия офицерской морали.

ГЛАВА V. Место и роль воинской символики и ритуалов в формировании офицерской культуры

§ 1. Историко-патриотический смысл воинской символики

Армия и другие силовые ведомства, чья профессиональная деятельность связана с высокой долей ответственности и риском для жизни, всегда имели жёсткую организационную структуру, построенную на строгой дисциплине и системе приказов. Всё это требовало, в свою очередь, определённой знаковой системы, позволяющей чётко, а в боевой обстановке и максимально быстро визуально определять командный состав и концентрировать вокруг него свои действия. Со временем военная символика приобретала помимо функционального и нравственное значение. Окрашенная воспоминаниями о боевых заслугах предыдущих поколений, она формировала чувство гордости за свой полк, верности своему знамени и данной присяге. Традиции почитания воинских символов особенно были развиты в русской офицерской среде. Военная символика стала не только внешним выражением принадлежности к одной из самых уважаемых профессий в России, но концентрировала в себе краеугольные понятия офицерской морали.

В связи с этим важно исследовать роль символики в формировании и закреплении в сознании офицера чувства преданности идеалам воинской службы, корпоративной сплочённости офицерских сообществ конкретных воинских частей, уважения к героическому прошлому минувших поколений и других традиционных морально-этических ценностей военных профессионалов.

Рассмотрим значение военной символики на примере офицерского мундира. В знаковой корпоративной системе форменная одежда была, пожалуй, основным элементом. Динамика его развития в изучаемый период предоставляет тому доказательства. В 1882 г. правительство согласно Высочайшему повелению ввело новое единообразное обмундирование для армии, не принимая во внимание традиционно – уважительное отношение к полковому мундиру в войсках. Помимо этого, была проигнорирована социальная функция офицерского костюма – он служил знаком принадлежности к высшему сословию – дворянству. В условиях существования сословного государства, где, по традиции, регламентировался и внешний облик представителей разных социальных слоёв, это позволяло офицеру ощущать значимость своего общественного положения, причастность к категории людей определяющих судьбы страны.

В результате невнимания к традиционным понятиям воинской культуры наметились негативные тенденции в офицерской среде. В этом отношении характерен случай описанный в мемуарах генерала А.А. Игнатьева. По желанию императора Александра III, испытывавшего неприязнь ко всему иностранному, новая форменная одежда для армии была выполнена в стиле русского народного костюма. Она имела довольно мешковатый вид и значительно поигрывала в зрелищности с упразднёнными образцами. На первом же придворном приёме, когда все начальники, причисленные к свите, должны были прибыть в новой форме, князь Барятинский, командир Конногвардейского полка, предстал перед императором в старом полковом мундире. На замечание, сделанное ему министром двора, он ответил, что «мужицкой формы носить не намерен».455455
  Игнатьев А.А. 50 лет в срою. – Петрозаводск: Карельское кн. изд-во., 1963. – Т.1, С.17.


[Закрыть] В результате русскому аристократу и гвардейскому генералу остаток дней пришлось провести в эмиграции.

Ликвидация полкового мундира вызвала всеобщее недовольство в офицерской среде. Особенно трудно было смириться с этим представителям упразднённой лёгкой кавалерии. Гусарский мундир, например, по традиции, сохранял элементы венгерского национального костюма, начиная с 1741 г., когда гусарские полки были включены в состав регулярной конницы.456456
  Введенский Г.Э. Пять веков русского военного мундира. – СПб.: ООО «ТПГ «Атлант»», 2005. – С. 36.


[Закрыть] Блестящий гусарский костюм даже вошёл в поговорку благодаря афоризмам Козьмы Пруткова: «Если хочешь быть красивым – поступай в гусары». После упразднения традиционного мундира бывшие гусары устраивали демонстративные «похороны» своих роскошных доломанов, лядунок, киверов и прочих привычных мундирных вещей. В знак протеста против «мужицкой формы» многие офицеры уходили в отставку. Некоторые из них, покидая службу, стремились уйти, в том числе и для того, чтобы сохранить право ношения старого мундира. В результате, это стало одной из причин, приведшей к значительной убыли офицерских кадров и «старению» генералитета к началу Русско-японской войны.

Красоте военного мундира, как внешнему выражению высокого социального статуса офицера, в России всегда уделялось большое внимание. Эту тенденцию можно проследить, обратившись к мемуаристике. А.А. Фет, ставший офицером Кирасирского Военного ордена полка в 1846 г., вспоминает о своём страстном желании облачиться в блестящую военную форму: «Мне сильно хотелось преобразиться в формального кирасира, и я мечтал о белой перевязи, лакированной лядунке, палаше, медных кирасах и каске с гребнем из конского хвоста, возвышающегося над георгиевской звездой»457457
  Фет А. Воспоминания. – М.: Правда, 1983 – С. 188.


[Закрыть].

Совсем иное впечатление производил военный костюм, если, по мнению офицеров, он не соответствовал сложившимся представлениям о престижности офицерского звания. Спустя почти 20 лет, после изложенных выше событий, П.А. Кропоткин описывает вставшую перед ним проблему форменной одежды в связи с выбором будущего места службы. Избрав перед выпуском из Пажеского корпуса в 1862 г. Амурское казачье войско, он сообщил об этом товарищам-кадетам, немало удивив их своим решением. Тот час же взяв в руки расписание полков, один из них принялся перечислять установленную для этого войска форму: «Мундир – чёрного сукна, с простым красным воротником, без петличек. Папаха из собачьего меха или иного какого меха, смотря по месту расположения. Шаровары чёрного сукна. Ты только подумай, что за мундир, – воскликнул он, – папаха, ещё куда ни шло: можешь носить волчью или медвежью. Но шаровары. Ты только подумай: серые, как у фурштатников. После этого огорчение моих приятелей ещё более усилилось».458458
  Кропоткин П.А. Записки революционера. – М.: Мысль, 1990. – С. 149


[Закрыть] Такую же реакцию внешний вид амурца Кропоткина вызвал и у большинства молодых офицеров, представлявшихся по случаю производства во дворце императору. «Мой более чем скромный мундир со знаменитыми шароварами привлекал всеобщее внимание. Ежеминутно я должен был удовлетворять любопытство офицеров всех чинов, спрашивавших меня, что это за форма такая. Амурское казачье войско было тогда самое молодое в армии, и я стоял почти в конце нескольких сотен представлявшихся офицеров».459459
  Кропоткин П.А. Там же. – С. 159.


[Закрыть]

Бывший «синий» кирасир В.Трубецкой, вспоминая о перспективах своего жизненного пути уже в начале XX века, размышлял: «Сделаться человеком – означало достичь определенного положения в обществе, приобретя в свете известный удельный вес, и в этом отношении военная дорога была наиболее лёгкой, приятной и скоровыполнимой. Офицер, безусловно, был уже «человек», тогда как какой-нибудь студент за такового ещё не считался».460460
  Трубецкой В. Записки кирасира. // Наше наследие. 1991. – №2, С. 57.


[Закрыть] Здесь же он отмечает, что в его решении поступить на службу, привлекательность военного мундира сыграла немаловажную роль: «Нужно было срочно выбрать род оружия, и я без колебания остановился на кавалерии. Не скрою – очень нравилась красивая, элегантная кавалерийская форма, малиновый звон шпор, особая лихость и дух всегда подтянутых и щеголеватых офицеров».461461
  Трубецкой В.Там же. – С. 57.


[Закрыть]

Наряду со зрелищностью военного костюма, офицеры придавали важнейшее значение его моральным и психологическим функциям. По их представлениям мундир был носителем элементов рассказывающих об истории и традициях полка, которые обладали огромной воспитательной силой. По мнению одного из офицеров капитана Б.В. Адамовича – автора работы «О форменной одежде» опубликованной в 1898 г., при создании военного костюма, прежде всего, следует учитывать три принципа:

1. Резкое внешнее отличие частей друг от друга.

2. Форма должна быть любима в войсках.

3. Форма должна отвечать художественному вкусу.462462
  Введенский Г.Э. Там же. – С.103.


[Закрыть]

Особенности полкового мундира не случайно были поставлены на первое место. В русской императорской армии по традиции, именно полк был основной структурной единицей и с принадлежностью к конкретной полковой семье связывал офицер свой служебный статус. Поэтому форменное отличие частей друг от друга рассматривалось как необходимое условие для утверждения чувства корпоративности, своеобразного «орденского» братства. По этой же причине обезличивание полков в связи с введением нового обмундирования, лишение их символики, отражающей многовековые российские боевые традиции, вызывало наибольшее недовольство военных профессионалов. По мнению офицеров, уничтожение традиционных элементов мундира пагубно сказывалось и на воспитании солдат.

Военно-патриотические традиции вокруг отдельных элементов мундира стали складываться с первых лет существования регулярной армии. Начало этому было положено с внесения изменений в офицерский мундир гвардейских полков. Осенью 1700 г. в ходе сражения со шведской армией под Нарвой исключительную стойкость проявили Преображенский и Семёновский полки. Обер-офицеры этих частей в критической ситуации сумели организовать оборону и прикрыть отход основных сил армии, спасая её от разгрома. В память об этом событии на офицерские знаки отличия младших офицеров – горжеты, была помещена надпись «19. NO.1700». Шейные знаки отличия с этой датой были неотъемлемой частью офицерского мундира семёновцев и преображенцев на всём протяжении истории полков и в начале XX в., являлись важнейшей боевой реликвией парадного мундира.463463
  Военная одежда русской армии. – М.: Воениздат, 1984. – С. 46.


[Закрыть]

Особенно пристальное внимание форменным отличиям, связанным с героическим прошлым воинских частей командование стало уделять в начале XX-го века. Это было связано с падением престижа воинской службы в этот период, и стремлением возродить мощный патриотический дух в войсках. Одним из примеров подобного рода может служить обращение командира 102-го пехотного Вятского полка с просьбой к вышестоящему командованию присвоить чинам его полка белые канты на форменную одежду – характерное отличие морских частей. В качестве обоснования своего ходатайства командир полка выдвигает тот факт, что родоначальником его части был 4-й Морской полк, награды которого как боевые реликвии хранятся в Вятском полку, а испрашиваемые форменные отличия помогут «сохранить на вечные времена твёрдую память» о подвигах своих предшественников.464464
  РГВИА. Ф. 499, оп. 13, д. 465, л. 48.


[Закрыть] Тем более это отличие предполагалось получить к 100-летию полка.

Очень бережное отношение в войсках было к уже заслуженным форменным наградным отличиям. В 1897 г. по невыясненным причинам из перечня форменной одежды 38-го Драгунского Владимирского полка исчезли двойные петлицы на офицерские мундиры полученные «за отличное состояние и в награду за подвиги полка в течение 35-летнего пребывания на Кавказе в непрерывных боях с горцами, персами и турками». В рапорте с просьбой командира исправить досадное недоразумение указывалось, что эта награда имеет значение драгоценной исторической памяти с 1827 г. и накануне 200-летнего юбилея полка приобретает особый смысл, так как подобное отличие не было даровано с тех пор ни одному полку.465465
  РГВИА. Ф. 499, оп. 13, д. 380, л. 1-2.


[Закрыть] Такой же военно-мемориальный характер предполагалось придать элементам войскового снаряжения, которое должны были изготовить в стиле петровских времён и присвоить в честь 200-летия Полтавской битвы в качестве награды полкам, некогда участвовавшим в сражении.466466
  РГВИА.Ф. 2000, оп. 2, д. 1039, л. 644.


[Закрыть]

Если присвоение боевых отличий, отображённых в мундире, было предметом гордости офицеров, то лишение их, что, впрочем, случалось довольно редко, расценивалось как величайший позор. Так 16 марта 1806 г. по армии был объявлен приказ по военному ведомству, который гласил, что Новгородский мушкетёрский полк покрыл себя в день баталии бесславием и при встрече с неприятелем противостоял ему недружно. В наказание столь постыдного поведения отныне штаб и обер-офицерам запрещалось носить темляки на шпагах, а всем нижним чинам не положено было иметь тесаков. Только через четыре года этому полку, проявившему храбрость при штурме Базарджика, были возвращены утраченные отличия.467467
  Владимиров А. Воинская этика: традиции и современность. // Военный вестник. 1991. – № 7, С. 80-84.


[Закрыть]

Любая деталь полкового мундира имела воспитательное значение, если она была непосредственно связана с историей части и её боевыми заслугами. Значение имел даже традиционный цвет мундирных предметов. Так, например, знаменитый Ахтырский гусарский полк, сформированный ещё в XVII в. (1651 г.), на всём протяжении своего существования пользовался авторитетом заслуженной боевой части. Традиционный коричневый цвет ахтырских доломанов в связи с этим приобрёл значение военной реликвии. Изменить его не решились даже в ходе реформы 1881 г.468468
  Бегунова А.И. От кольчуги до мундира. – М.: Просвещение, 1993. – С. 128.


[Закрыть] Единственному из драгунских полков нового формирования ему был пожалован исторический цвет мундира.

Перед началом первой Мировой войны Лейб-гвардии Павловский полк был единственным, где присутствовали в парадном форменном обмундировании гренадёрские шапки вековой давности. Специальным указом Военной коллегии по повелению императора ещё в 1808 г. объявлялось, что «Отличное мужество, храбрость и неустрашимость, с каковыми подвигался при неоднократных сражениях в течении минувшей противу французов войны, Павловский гренадёрский полк, приобрели ему неоспоримое право на мою совершенную признательность и уважение к редким его подвигам… Желая придать сие потомству и вознаградить заслуги по достоинству, повелеваю, чтобы в почесть оного полка ныне состоящие в нём шапки оставить навсегда в том виде, в каком сошёл он с места сражения, хотя бы некоторые из них были повреждены. Да пребудут они всегдашним памятником отменной его храбрости и Монаршего к нему благоволения».469469
  ПСЗ. Собрание 1-е. Т. XXX. СПб., №22763.


[Закрыть]

Неизменный пиетет к своей форменной одежде испытывали представители казачьих войск. Здесь были особенно сильны народные традиции, и военная форма практически стала для казака национальной одеждой. При чём традиционные представления о сакральном значении форменной одежды бытовали как среди представителей рядового, так и офицерского состава. С годами разница между общеармейским и казачьим обмундированием всё больше стиралась, но отдельные отличия форменного костюма прочно вошли в общественное сознание как исключительно казачьи.

Подобным символом стал знаменитый однорядный казачий лампас. Установленный властью как внешнее отличие для иррегулярной кавалерии по принадлежности к конкретному войску,470470
  Казачество. Энциклопедия. – М.: ИНФА, 2003. – С. 34.


[Закрыть] он был настолько яркой и запоминающейся частью военного костюма, что с годами превратился в визитную карточку казака. После приказа о введении полевой формы защитного цвета для всего личного состава в 1907 г., казачьи полки практически ничем с виду не отличались от армейских. И только лишь серо-синеватые шаровары с цветными лампасами напоминали о принадлежности к казачьему сословию.

Традиционное представление казака о значении головного убора создавало особый этикет этого элемента в культуре военного казачьего костюма, способствовало формированию народных военно– патриотических традиций. Весь комплекс подобных этических норм к началу XX-го столетия аккумулировала в себе казачья форменная фуражка. Фуражку погибшего казака, как символ воина сложившего голову в честном бою, изрубленную или простреленную, вёз домой его односум, побратим или ближайший родственник. В память о погибшем она возлагалась на божницу под иконы. Вернувшись из похода, казаки жертвовали Батюшке– Дону свои головные уборы. В воспоминании о бывшей службе старики– ветераны продолжали носить форменные фуражки, но без кокарды.

Офицеры иррегулярных войск так же бережно хранили память о форменных боевых отличиях. В перечне регалий Войска Донского, например, в 1909 г. упоминается значительное количество коллективных полковых наград за отличие в виде металлической ленты на головной убор. Единственная в своём роде награда за выдающиеся заслуги в Кавказской войне и в память о легендарном командире Я.П. Бакланове была пожалована 17-му Донскому генерала Бакланова полку – так называемая «Адамова голова». Этот знак некогда был помещён на полковом знамени казачьей части. Офицеры 4-х Донских казачьих батарей единственные из всего войска перед Мировой войной на парадных мундирах имели право носить достаточно редкую награду – золотые петлицы на воротниках и рукавах мундиров и чекменей пожалованные им за боевые заслуги в войнах XIX-го столетия.471471
  Иллюстрированная история казачества. – Волгоград: изд-во Ведо, 1994. – Приложение №2, С. XVIII..


[Закрыть]

О богатых патриотических традициях в символике русской форменной одежды свидетельствуют два уникальных факта, когда действующие воинские части и их мундиры изначально создавались в идейно– воспитательных целях. Первый был связан с мемориальными мероприятиями в честь военных заслуг русской гвардии в Отечественной войне 1812 г. По инициативе императора Николая I в 1827 г. была сформирована отдельная рота из ветеранов войны 1812 г., получившая название роты «Дворцовых гренадёр». «Желая ознаменовать особое моё благоволение к тем чинам лейб-гвардии, которые на Отечественной войне оказали своё мужество… я признал за благо учредить из них роту под названием Дворцовых гренадёр, с тем, чтобы они обеспечены были в своём содержании на всю жизнь», – говориться в указе от 27 октября того же года.472472
  Гринёв С. А. История роты дворцовых гренадёр. – СПб.: тип. Главного Управления уделов, 1912. – С. 2.


[Закрыть] Отбор личного состава проходил с большой строгостью. Все кандидаты должны были иметь безупречный послужной список, боевые награды за участие в сражениях минувшей войны и определённые внешние данные. Трое офицеров нового подразделения, выслужившиеся из нижних чинов, имели знаки военного ордена за Бородино. Для роты гренадёр была разработана особая форма богато расшитая золотыми галунами с шапками из медвежьего меха, напоминавшими по фасону головные уборы наполеоновской гвардии – самого грозного соперника русских войск. Всем чинам роты были предоставлены значительные служебные и социальные преимущества. Помимо своих основных обязанностей – несения караульной службы в Зимнем дворце, рота была непременным участником всех празднеств по случаю открытия памятников военной истории. Таким образом, это подразделение должно было стать «представителем живых свидетелей прошедшей и настоящей боевой славы российской армии». Особенно часто чинов «Золотой роты» можно было видеть стоящими в карауле у военных мемориалов в канун празднования 100-летия войны с наполеоновской Францией. К 1912 г. подразделение состояло из лучших чинов 94-х войсковых частей армии и гвардии.473473
  Гринёв С.А.. Там же – С. 182


[Закрыть] Используя такой элемент воинской символики, как форменная одежда, власть демонстрировала обществу уважение к заслугам вооружённых сил, поддерживая тем самым высокий авторитет военной профессии.

Другой пример формирования особых частей, призванных форменными отличиями подчеркнуть свой необычный статус, был связан с событиями первой Мировой войны. 4 июля 1916 в русской армии впервые создаётся Георгиевский батальон, состоявший целиком их нижних чинов и офицеров, награждённых знаком отличия или орденом Святого Георгия. Его преобразовали из подразделения охраны Ставки в Георгиевский474474
  РГВИА. Ф. 499, оп. 13, д. 1141, л. 218.


[Закрыть] с целью создания образцовой ударной части, призванной быть примеров боевой выучки и преданности престолу. Знаками отличия батальона стали цвета георгиевской ленты, включённые в общеармейское обмундирование.

Чёрно-оранжевая расцветка присутствовала на головных уборах, петлицах, погонах, гимнастёрках и прочих деталях форменной одежды. Символика образцово-показательных формирований по замыслу командования должна была крепить боевой дух фронтовиков. Патриотическая акция, выраженная посредством внешних отличий, получила дальнейшее распространение на фронтах. В 1917 г. принимается решение сформировать георгиевские запасные пехотные полки по одному на каждый из фронтов в городах Пскове, Минске, Киеве и Одессе и, в дальнейшем, свести их в отдельную бригаду. Однако удалось создать лишь один из них. Позже свою преданность присяге он доказал активным участием в Белом движении.

Военный мундир, как эффективный инструмент в культивировании верноподданнических чувств, как признак могущества государства всегда был объектом пристального внимания российских императоров. По традиции заложенной Петром I все члены правящей династии по мужской линии, в том числе и сам император, находились на действительной военной службе, и офицерский мундир был основным предметом туалета главы государства. Все изменения во внешнем облике военнослужащих проводились с ведения монарха, он же жаловал форменные отличия за воинскую доблесть, осеняя их авторитетом верховной власти. В связи с этим в армии царило уважительное отношение к мундиру на любом уровне. Даже восставшие солдаты военных поселений в 1831 г. сохраняли верность этому правилу. Рушилась вся армейская иерархия, брались под стражу офицеры, но попытки мальчишек – кантонистов рвать на арестованных одежду и играть их пуговицами и эполетами немедленно пресекались старослужащими: «Не трожь жалованного государем!».475475
  Смирнов А. Солдат должен быть украшен. Военный мундир как символ. // Родина . 1995. – № 1. С. 84-88.


[Закрыть]

Символическое значение мундира учитывалось и в церемонии правового преследования офицеров обвинённых в государственной измене. Здесь следует вспомнить акт приведения в исполнение приговора над офицерами – участниками декабрьского восстания 1825 г. Перед виселицей в процессе гражданской казни с осуждённых срывали ордена, эполеты, мундиры и предавали их огню. Мундиры офицеров флота, запятнанные участием в заговоре, топили в море.476476
  Басков В.И. Суд коронованного палача. – М.: Сов. Россия, 1980. – С. 132.


[Закрыть]

Через мундир выражалась и такая форма поощрения наиболее заслуженных воинских частей как шефство членов императорской семьи. Заключалась она и в том, что высокий покровитель в особо важные моменты полковой жизни надевал мундир подшефного полка и присутствовал в обществе офицеров в качестве почётного гостя на торжественных церемониях. Это, до известной степени, сближало общество офицеров с представителями династии, оживляло верноподданнические чувства, и в тоже время способствовало росту авторитета полка. Император, как правило, шефствовал над первыми и старейшими полками – Преображенским и Семёновским. Наследник-цесаревич с 1827 г. считался атаманом всех казачьих войск. Императрица – мать Мария Фёдоровна состояла шефом полка «синих кирасир». Дочери Николая II Великие княжны Ольга и Татьяна – 3– го Елизаветградского гусарского и 8-го Вознесенского уланского полков.

Основные нормы офицерской морали были заложены и в правила предусматривавшие ношение полковой формы после увольнения из армии. Существовала почётная форма отставки с правом ношения мундира. Для этого необходим был 10-летний срок безупречной службы или боевой орден. Офицер, пользующийся правом ношения мундира и находясь в отставке, обязан был соблюдать все заповеди Кодекса чести, дабы не опорочить мундир своего полка. В противном случае по ходатайству офицерского собрания и решению военного командования он лишался этой чести. Граф А.А. Игнатьев отмечает, что для офицеров в России действовало неукоснительное правило – снимать мундир и облачаться в гражданскую одежду строго воспрещалось, даже в свободное от службы время.477477
  Игнатьев А.А. Там же. – Т. 1, С. 346.


[Закрыть] И наоборот, отправляясь за границу по личным делам, офицер обязан был находиться в одежде гражданского покроя, чтобы, общаясь в условиях иной культурной среды случайно не нанести моральный ущерб офицерскому званию.

Посредством формы проводились воспитательные мероприятия в начальной военной школе. Кадет младшего возраста за ослушание или неуспехи в науках могли лишить на время права ношения корпусного мундира или отдельных его частей. В назидание другим это делалось перед строем. В Морском кадетском корпусе парадную форму, в которой увольнялись в город и погоны, кадеты получали только после того, как усваивали правила отдания чести, поведения в театре, трамвае, на улице. Менее понятливые ещё какое-то время с неохотой переодевались в своё перед тем как покинуть в выходной стены корпуса. Такие же правила действовали в Морском инженерном корпусе.478478
  Лобач – Жученко Б.Б. Записки последнего гардемарина. – М.: Андреевский флаг, 1993. – С. 43.


[Закрыть]

Сохраняя из поколения в поколение символическое содержание военного мундира, офицеры, соответственно, переносили эту традицию на солдатскую массу. Одним из свидетельств тому служит приказ командующего армией Юго-Западного фронта А.А. Брусилова от 14 сентября 1914 г. «О внешности бойца». Генерал выражал неудовольствие тем, что прибывшие на укомплектование нижние чины до сих пор не получили погон своей части и носят форму, в которой пришли с погонами различной расцветки и без соответствующей шифровки. По его мнению, это было совершенно не допустимо, так как «сознание принадлежности к известной части имеет слишком большое значение, а принадлежность эта выражается, прежде всего, в известных частях одежды. Считаю, что командир части, который не принял всех мер к тому, чтобы прибывающих к нему людей немедленно одеть в тот мундир, который он имеет честь сам носить, такой командир не понимает основ воинского воспитания»479479
  Военная одежда русской армии. – М.: Воениздат, 1994. – С. 371.


[Закрыть], – гласило содержание приказа.

В целом об отношении офицерского корпуса к форменной одежде в дореволюционной России очень ёмко высказался известный военный педагог и полководец генерал М.И. Драгомиров. В ответ на вопрос: «Почему вы, военные, так относитесь к своей форме, которая, по сути, является рабочей одеждой?», – он сказал: «Да, одежда эта рабочая, но работа наша особенная. Ведь дабы её делать, надо жертвовать жизнью, а если это так, то наша рабочая одежда приобретает такое высокое значение, с каким ничья профессиональная оценка не может сравниться».480480
  Глинка В.М. Русский военный костюм XVIII – нач. XX в.в. – Л.: Художник РСФСР, 1988. – С. 20.


[Закрыть]

Кризис самодержавия в начале XX в., негативное влияние итогов Русско-японской войны на моральное состояние военной интеллигенции, падение престижа профессии офицера в обществе заставило правительство искать средства для укрепления авторитета армии. Полки буквально требовали форму, несущую на себе символику, отражающую многовековые российские боевые традиции. По рекомендации авторитетной Комиссии по вопросам о новом обмундировании и снаряжении войск в числе первоочередных мер было решено восстановить в войсках полковой парадный мундир конца царствования Александра II и вернуть старые наименования кавалерийских полков – кирасирские, гусарские, уланские и прочие.481481
  РГВИА. Ф. 499, оп. 13, д. 822, л. 47.


[Закрыть] Следует отметить, что эта мера показательна тем, что она была предпринята в процессе продолжающейся унификации форменной одежды. В 1907 г. в русской армии, в связи с резким изменением условий ведения боевых действий и использованием оружия большой скорострельности, дальнобойности и поражающей силы, а так же на основе выводов, сделанных упомянутой комиссией, была введена полевая форма защитного цвета, позволяющая максимально маскировать личный состав в боевых условиях. Здесь цветовые отличия практически сводились к нулю. В то же время парадный мундир вновь обретал прежние, дореформенные черты, и в отличие от 1881г., ни о каком удешевлении формы речь уже не шла – слишком явными были те колоссальные духовные и нравственные потери, которые невозможно было измерить рублём.