Текст книги "Пожиратели плоти"

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Теперь приближающихся всадников могли отчетливо разглядеть все члены отряда. Высокие смуглые люди восседали на странных животных, своим видом никак не напоминающих привычных глазу лошадей или верблюдов. Четвероногие, мягко ступающие по песку широкими лапами и лишенные шерсти звери обладали вытянутым телом светло-желтого цвета и головой, отдаленно смахивающей на удлиненную морду зубра. Не приближаясь к путникам, незнакомцы начали окружать маленький отряд.

Когда всадники развернулись боком к Конану и его спутникам, те с ужасом увидели, что ниже бедер, где у обычных людей располагаются ноги, у этих существ был толстый змеиный хвост, крепко опоясывающий тело их скакуна и удерживающий всадников верхом.

– Змееногие! – выдохнул Вайд, даже не успев удивиться.

– Они давно исчезли с лица земли, – растерянно сказал Ольтен.

– Да их вообще никогда не существовало! Это просто сказки! – воскликнул Ларго.

– Значит, нам придется сражаться со сказками, – подытожил Конан, принимая боевую стойку.

Примеру Конана последовали остальные, обнажив оружие и встав спиной друг к другу. Эсканоба вскинул арбалет, а Вайд взял в каждую руку по метательному ножу.

– А, может быть, эти… существа не хотят причинить нам зла? – предположил Ольтен, сжимая врученный ему Шеки широкий кинжал.

Словно в ответ на его слова один из змееногих снял с пояса веревку с каким-то маленьким предметом на конце и, раскрутив ее над головой, метнул в сторону людей. Веревка аккуратно обвила плечи Чепозуса, который недоуменно моргнул выпученными глазами.

– Рубите аркан! – крикнул Конан, бросаясь к Чепозусу – но всадник оказался проворнее и, гортанным звуком заставив животное двигаться, поволок упавшего Чепозуса за собой. Свистнула еще одна взлетевшая веревка, но на этот раз более опытный в подобных сражениях Шеки умело увернулся. Эсканоба потянул за спусковой крючок арбалета, и короткий болт вонзился в грудь одного из змееногих. Тот удивленно опустил голову, пытаясь рассмотреть рану – но тут изо его рта хлынула кровь, хвост обмяк, и змееногий повалился на песок. Спутники убитого встревоженно зашумели, но резкий выкрик одного из них – видимо, командира – подхлестнул остальных к действию.

В воздух взвились сразу несколько арканов, и опутанный ими Эсканоба беспомощно рухнул навзничь, выронив арбалет. Вайд успел перерубить одну из веревок, но внезапно вокруг его пояса тоже захлестнулся аркан. Мгновение спустя он волочился за пленившим его змееногим, едва успевая отплевываться от набивающегося в рот песка. Следом, горестно подвывая, скакал Тао.

Когда скакун змееногого наконец остановился, и Вайд, лежа на животе, смог обернуться назад, в круге нападающих оставались лишь Конан и Шеки, остальные находились в том же плачевном состоянии, как и сам Вайд. Поднятая лапами скачущих животных белая пыль мешала рассмотреть подробности схватки, но по доносившимся оттуда выкрикам можно было понять, что Конан сумел нанести змееногим больший ущерб, чем все его спутники, вместе взятые.

Но врагов было слишком много даже для могучего киммерийца. Вайд увидел, как один из всадников раскрутил над головой некое подобие пращи – и оглушенный попавшим ему в голову камнем Конан упал. Вскоре его судьбу разделил и храбрый шадизарец.

По команде предводителя змееногие спешились и первым делом как следует связали своих пленников, особенно тщательно обмотав веревками бесчувственного Конана. Передвигались они, опираясь на концы своих сильных хвостов и неприятно напоминая при этом готовящуюся к нападению кобру. Однако их плавные движения были не лишены некой змеиной грации. Вайд заметил, что враги подобрали их оружие и долго рассматривали, осторожно пробуя на ощупь лезвия мечей и недоуменно переговариваясь. Сами путники не вызвали у них такого удивления, хотя, по мнению Вайда, появление в стране змееногих существ на двух ногах заслуживало несколько большего внимания. Затем связанных людей небрежно взвалили поперек спин животных, и отряд вместе с пленниками двинулся к горам.

Лежа на спине неторопливо бегущего зверя и периодически ощущая спазмы в животе от отвратительной тряски и неудобной позы, Вайд все же умудрился рассмотреть окружающую местность. Равнина постепенно перешла в холмистые предгорья, вокруг начала появляться трава – сухая и желтая – и неизвестный Вайду кустарник, усыпанный крупными колючками. Он очень надеялся, что змееногому не придет в голову швырнуть пленника в эти кусты. Воздух казался уже не таким сухим, в лицо Вайду пахнуло далеким сладковатым ароматом цветущих трав.

Когда Вайду начало казаться, что он прямо сейчас скончается на спине этой проклятущей твари, за очередным холмом обнаружилась цель их путешествия – селение змееногих. Около двух десятков потрепанных шатров стояло посреди вытоптанного круга травы, кое-где курились белые дымки и слышались приглушенные голоса обитателей деревни. Проехав мимо задумчиво жующего траву стада желтых скакунов и обменявшись парой фраз с пасущим их змееногим, отряд въехал в круг шатров.

Пленников бесцеремонно сбросили на землю. По безрадостным лицам своих товарищей Вайд понял, что они испытывают те же мучения, что и он сам. Ужасно ломило тело, ныли затекшие руки и ноги, от тряски кружилась голова и хотелось пить. Вокруг начали собираться жители селения, с удивившим Вайда тупым любопытством глядя на привезенную добычу. Один из присутствующих зачем-то потыкал в Ларго палкой и разочарованно отодвинулся. Змееногие негромко переговаривались, не выказывая, впрочем, особого изумления. Вайд даже подумал, что в этом мире где-то существуют и обычные люди, встречавшиеся здешним жителям.

– Вот неприветливый народ – никакой тебе торжественной встречи! – пробормотал Ларго, пытаясь распрямить затекшие руки.

– Для сказки они неплохо сохранились. Живая такая сказочка получается, только неизвестно, с каким концом, – отозвался Вайд.

– Помнится, мой учитель рассказывал, что, по стигийским легендам, змееногие обитали в своей стране Валузии, но исчезли около двух тысяч лет назад, в эпоху Ахерона, – сообщил принц Ольтен малоподходящим к случаю светским тоном.

– Лучше бы твой учитель сказал тебе, как с ними сражаться – больше пользы для нас было бы, – ядовито проговорил Ларго.

– Что-то я не заметил у тебя особых успехов во время боя со змееногими, офицер Ларго, – подал голос Эсканоба.

Скрученный по руками и ногам Конан злым взглядом осматривал толпящихся вокруг врагов. Его отношение к ситуации не вызывало сомнений.

Тут круг любопытствующих разомкнулся, и к пленникам приблизились несколько пожилых змееногих – как показалось Вайду, старейшин этого поселка. Один из них – седой как лунь и изборожденный глубокими морщинами старик – наклонился над Чепозусом. Тот ответил ему взглядом, полным достоинства и готовности геройски погибнуть. Старик выпрямился и что-то властно приказал остальным. Тотчас же несколько молодых змееногих принялись обыскивать пленников, не развязывая, впрочем, им руки и ноги. Конан попытался лягнуть подошедшего к нему противника, но тот, ловко изогнувшись на своем хвосте, увернулся к большой досаде киммерийца.

Отобранные вещи – кольца, монеты, ножи, фляги, кремни и прочую мелочь – вручили старейшинам. Металлические изделия вызвали у них большой интерес, остальное большей частью полетело на землю. Неожиданно седой старик заволновался и показал своим спутникам что-то, лежащее у него на ладони. Те склонились, рассматривая находку, один из них, судя по интонации, задал какой-то вопрос. Тут же двое молодых змееногих подняли Вайда на ноги и подтащили к старейшинам. В их руках Вайд увидел массивный черный перстень со змеем, захваченный им в доме Бен-Аззарата, про который Вайд давно позабыл. Старик протянул вещь Вайду и, глядя ему в глаза, что-то произнес на своем шипящем языке.

– Да, это мое кольцо, – внятно ответил Вайд, догадавшись о смысле вопроса. Старик сдвинул брови, пытаясь понять сказанное. Потом махнул рукой, и стоявший рядом с Вайдом парень вытащил из-за пояса широкий кремневый нож.

«И почему всегда я первый?» – обреченно подумалось Вайду.

Но змееногий, вместо того, чтобы вонзить нож ему в горло, как с тоской ожидал Вайд, начал разрезать веревки, стягивающие ему запястья. Его товарищ занялся путами на ногах – и вскоре Вайд со стоном наслаждения опустился на траву, растирая затекшие конечности. Подняв голову, он увидел, что старик протягивает ему кольцо, и на его морщинистом лице застыло подобие виноватой любезности. Пожав плечами, Вайд взял у него перстень и вежливо улыбнулся в ответ. Старейшина что-то звучно сказал своим соплеменникам, и толпа облегченно загудела.

Вайд надеялся, что сейчас развяжут и его товарищей, но змееногие не проявили к ним того же почтения. Их поволокли куда-то на край деревни и втолкнули в высокий загон, явно предназначенный для скота. Потом им разрезали веревки, стягивающие руки, а ноги привязали к вбитым в землю колышкам, укоротив веревку так, чтобы люди не могли дотянуться друг до друга. Около загона оставили охранника, вооруженного длинным копьем с каменным наконечником, которым он иногда лениво тыкал кого-нибудь из пленников.

Еще немного поглазев на добычу, жители деревни расползлись по своим делам. Старейшина поклонился Вайду и что-то сказал ему, сопровождая свои слова выразительными, но совершенно непонятными жестами. Вайд важно склонил голову, и старейшина удалился, оставив его сидеть на траве и приходить в себя. Несколько мгновений спустя Вайд услышал сзади осторожный шорох и, обернувшись, увидел ползущего на брюхе Тао, который раньше, видимо, прятался где-то за пределами деревни.

– Как хорошо, что ты жив! – робко сказал маленький демон, умильно помахивая хвостиком и несколько виновато глядя на своего друга.

– А я думал, ты геройски погибнешь, защищая меня от врагов, – саркастически заметил Вайд.

– Зачем? – удивленно спросил Тао. – Тебе бы это все равно не помогло…

– У этого зверя нет никакого понятия о самопожертвовании, – вздохнул Вайд и ласково потрепал по шее довольно зажмурившего глаза маленького демона.

* * *

Перстень умершего шемитского мага странным образом внушил жителям селения почтительное и едва ли не благоговейное отношение к Вайду. В то время как его спутники сидели в своем загоне, лишенные всякой свободы и стреноженные как лошади, Вайду предоставили для жилья небольшой шатер, сделанный, как и остальные шатры в деревне, из гладких шкур каких-то животных. Трижды в день перед входом в жилище Вайда оказывались две деревянные мисочки: одна – с мясом и сладковатыми вареными злаками, другая – с желтой густой жидкостью, оказавшейся молоком скакунов змееногих. На вкус оно было столь отвратительно, что Вайд тайком отдавал его Тао, способному в случае необходимости съесть что угодно, а сам пил воду из расположенного на краю селения источника. Вайд вместе с Тао мог свободно передвигаться по всей деревне и заходить в любой шатер – никто не препятствовал ему, наоборот, змееногие кланялись Вайду и что-то довольно бормотали на своем языке, а женщины подносили младенцев, чтобы он коснулся их. Однажды Вайд подошел к стаду скакунов, каждое мгновение ожидая, что его остановят и попросят вернуться в деревню – но никто не мешал ему, а пастух, угодливо изогнувшись, подвел Вайду одно из оседланных животных, решив, что их гость хочет покататься верхом. Сделав на необычном скакуне несколько кругов вокруг селения, Вайд признал, что мягкий шаг зверя и широкая спина делают верховую езду на нем гораздо удобнее, чем на лошади.

А вот к сидящим в загоне товарищам Вайда не подпускали. Когда он попробовал подойти к ним – охранник вежливо, но твердо преградил ему путь. Поразмыслив, Вайд решил пока не портить отношений с жителями селения, и спокойно отошел, провожаемый недоуменными и сердитыми взглядами пленников. В ту же ночь Вайд послал к друзьям Тао, который бесшумно пробрался в загон и смог поговорить с людьми, не привлекая внимания сонного охранника. От маленького демона Вайд узнал, что его спутников сносно кормят, местные жители относятся к ним равнодушно, и лишь дети порой здорово досаждают пленникам, кидаясь в них грязью и камнями.

Конан требовал, чтобы Вайд помог им бежать немедленно, но молодой кордавец благоразумно решил сначала разузнать как можно больше о мире, в который они попали, и о населяющих его существах.

Из тех отрывочных сведений, которые Вайд слышал от Лабиринта или читал в старинных рукописях, следовало, что змееногие были древней и могущественной расой, населяющей земли, где ныне располагалась Стигия, и таинственным образом исчезнувшей в стародавние времена, когда боги еще вмешивались в дела обитающих на земле существ. Лабиринт утверждал, что змееногие – создания Сета, который вынужден был куда-то увести свой народ, не выдержавший нашествия воинственных людских племен. Сам Лабиринт недолюбливал этих загадочных существ – одно время они пытались поселиться в его подземельях, и Лабиринту пришлось оторваться от возвышенного созерцания, чтобы прогнать докучливых гостей. Впрочем, даже Лабиринт не отрицал, что змееногие обладали более развитой культурой, чем люди.

Здесь же Вайд видел совсем иное. Эти грязные, завернутые в засаленные обрывки кожи существа никак не напоминали потомков древнего народа. Если бы не змеиный хвост на том месте, где у обычных людей росли ноги, Вайд бы поклялся, что взявшее их в плен племя – обычные зуагиры-кочевники, каких немало бродит по пустынным краям стран моря Вилайет. Мужчины этого селения занимались выпасом скакунов и охотой, женщины обрабатывали жалкие наделы, засеянные чахлыми злаками.

Наблюдая за повседневной жизнью деревни, Вайд пришел к выводу, что знания и умения этих существ крайне скудны. Они даже не знали металлов, обходясь деревянными и каменными инструментами. Но больше всего поразила Вайда тупая покорность и какое-то безразличие ко всему, свойственные жителям селения. Их гнев, любопытство или восторг – все угасало очень быстро, словно залитые водой угли. Вайд не раз мог убедиться, что местные жители не обладали даже обычной сообразительностью, заученно повторяя привычные действия в любой ситуации, и полностью терялись, встречая что-то незнакомое. Смуглые лица змееногих, наделенные правильными и тонкими чертами, совершенно портило выражение отстраненного равнодушия, казалось, навеки застывшее на них.

Однажды Вайд, бродя по деревне и с привычной небрежностью кивая в ответ на почтительные поклоны жителей, заметил морщинистую старуху, внимательно рассматривавшую его. Вся она была увешана какими-то побрякушками и амулетами – даже хвост оплетала нить костяных бус – и опиралась на затейливо вырезанный посох с фигуркой змееящера на конце. Вайд догадался, что это – местная знахарка-колдунья, и заинтересованно подошел к женщине. Та, метнув на него взгляд, гораздо более живой, чем у многих ее соплеменников, поманила молодого кордавца за собой. Вайд вместе с предпочитающим держаться рядом с ним Тао вошел в шатер колдуньи, где две чумазые женщины, толкущие в ступе какие-то корешки, со страхом и любопытством уставились на гостей. Старуха шикнула на них – и женщины мигом выползли наружу, обдав Вайда вонью немытых тел.

Старуха задернула полог и раздула едва теплящийся костер, слегка разогнавший душный полумрак ее жилища. Вайд огляделся, но не увидел ничего особенного. Связки пахучих трав, побеленные временем черепа неведомых ему животных, деревянные и костяные амулеты, обрывки кожи с какими-то примитивными рисунками – обычный набор любого уважающего себя знахаря. Тем временем колдунья, разбросав ворох старых шкур, открыла взгляду Вайда деревянный ящик, напоминающий сундук. Что-то напевно прошептав, женщина раскрыла его, потом бережно извлекла какую-то вещь и положила на колени Вайду.

Это был свиток когда-то прекрасно обработанной кожи, потемневший и загрубевший от времени, с вытравленными на нем письменами. Изумленный Вайд, не предполагавший, что здешнему народу известна письменность, вгляделся в ровно выведенные на коже значки – и узнал некоторые из них, встречающиеся в стигийских древних текстах. Видимо, этот язык относился вообще к незапамятным временам. Но руна, изображающая Сета – стилизованная змея – была такой же, как и на перстне Вайда. Молодой кордавец, теперь носивший кольцо шемита на шнурке, висящем на шее, снял его и поднес к глазам, сверяя знаки. Старуха заговорила что-то и ткнула узловатым пальцем сперва в текст, потом – благоговейно – в надпись на перстне. Она тоже уловила сходство.

Пока Вайд рассматривал свиток, колдунья повернулась к своему ящичку и с видимым трудом достала оттуда массивную вещь, оказавшуюся куском каменного барельефа. Вайд разглядывал изображение схватки людей и змееногих и поражался искусству, с каким были выточены фигуры и орнамент. Теперь стало ясно, откуда жители племени знают о передвигающихся на двух ногах существах. Как в легендах людей жила память о змееногих – также и змееногие помнили что-то о своих давнишних противниках. Теперь Вайд не сомневался, что жители этого селения – потомки тех самых созданий, когда-то населявших древнюю Валузию. Но каким образом попали они в этот мир и почему влачили столь жалкое существование – оставалось загадкой.

А старуха все продолжала раскладывать перед Вайдом свидетельства былой истории ее народа. Истертые золотые монеты с чьим-то профилем, статуэтка двух танцующих девушек, изящно свившихся стройными хвостами, железный нож с обломанной поперек костяной рукояткой, помятое серебряное зеркало в затейливой оправе, небольшая исцарапанная флейта с клапанами в виде головок змей, еще какие-то красивые безделушки, назначение которых было Вайду не всегда понятно.

Особенно удивила кордавца резная, но порядком подточенная жучками деревянная рама с натянутыми поперек нее железными струнами и надетыми на них разноцветными, гладко обточенными каменными фигурками, причем каждый ряд состоял из одинаковых фигурок. Сначала Вайд решил, что это какой-то музыкальный инструмент, потом – детская игрушка, но на резьбе, покрывающей раму, был изображен взрослый змееногий в затейливом головном уборе, держащий эту странную вещь и свиток. Вайд пожал плечами, не в силах разгадать былого предназначения предмета забытой цивилизации.

Напоследок знахарка достала запаянный черный сосуд из гладкого тяжелого вещества, не похожего ни на металл, ни на камень. Взяв его в руки, Вайд немедленно ощутил, как наливается тяжестью висящий на шее перстень. Гемма на перстне начала светиться хорошо видимым в полутьме шатра зеленоватым светом. Старуха восхищенно вскрикнула и повалилась навзничь, подогнув хвост. Тао, дотоле спокойно лежавший рядом, вскочил и попятился, вздыбив на загривке шерсть. Ладони Вайда все сильнее чувствовали тепло, начавшееся струиться сквозь стенки сосуда. Неожиданно ощущение силы захлестнуло Вайда, как во время схватки с Тот-Амоном.

«Лабиринт!» – мысленно позвал Вайд с внезапной надеждой.

Никто не откликнулся, но Вайд уже не чувствовал той вселенской пустоты, что так испугала его, когда он попробовал вызвать магическое создание впервые после сражения у Портала. Казалось, Лабиринт где-то рядом, но что-то мешает ему услышать своего Хозяина. Стиснув в руках уже горячий сосуд, Вайд собрал кипящую в нем силу и швырнул ее сквозь миры вместе с зовом:

«ЛАБИРИНТ!»

Но тут словно огромное чешуйчатое змеиное тело промелькнуло мимо, окатив Вайда ледяным холодом – и его сила бесследно растворилась, подобно пару на морозе. Перестала светиться гемма на кольце, черный сосуд быстро остывал в его руках. Вайд открыл глаза, увидел вопросительно глядящего на него Тао и подобострастное лицо старухи и осторожно опустил сосуд на землю. Теперь он знал, что нужно делать, чтобы выбраться из этого мира змееногих.

Знахарка склонилась перед Вайдом и что-то пробормотала, показав на свиток и сосуд, на Вайда, а затем ткнув себя в грудь. Молодой кордавец понял, что старуха просит научить ее тому, что знает он сам. Видимо, благодаря перстню в племени его приняли за чародея и посланца Сета, в которого змееногие, как и стигийцы, по-прежнему верили. Вайд небрежно развел руками и поднял одно плечо, сам толком не зная, что он этим хочет сказать. Но женщина, весьма довольная ответом могучего колдуна, вновь поклонилась и принялась убирать свои сокровища обратно в ящик.

Она явилась в шатер к Вайду этим же вечером, ведя за собой молодую женщину. Вайд попытался с помощью знаков и немногих выученных им слов объяснить, что сегодня великий чародей не в настроении обучать кого бы то ни было, но старуха покачала головой, давая понять, что пришла не за этим. Вытолкнув вперед девушку, знахарка картинным жестом сорвала с нее жалкие одежды, словно торговец на невольничьем рынке, продающий дочь иноземного царя. Если бы Вайд умел лучше говорить на языке змееногих, он объяснил бы старухе, что смотреть здесь совершенно не на что – но, не зная подходящих выражений, вынужден был лишь вежливо улыбнуться и развести руками. Скабрезно улыбаясь, женщина смотрела на Вайда, точно ожидая, что посланец Сета прямо сейчас набросится на приведенный ею цветок наслаждений. Девушка, истолковав нерешительность чародея по-своему, подползла ближе к Вайду и обвила его шею тощими руками, царапнув при этом кожу ладонями, которые покрывали желтые застарелые мозоли. На ее правом плече багровел большой синяк, плоскую грудь покрывала татуировка, засаленные черные волосы свисали почти до пояса, а тело было грязным и пахло так, словно его обладательница жила в конюшне. Будто выполняя заданную работу, девушка без всяких чувств потянулась потрескавшимися губами к губам Вайда.

Молодой кордавец с некоторым ужасом выпутался из объятий змееногой и энергично замотал головой, давая понять, что не испытывает должного влечения к немытой худой красавице. Старуха в ответ забормотала что-то успокаивающее и вышла, ущипнув напоследок девушку за тощую ягодицу.

Эту ночь Вайд провел отвратительно, периодически пресекая попытки смрадно благоухающей соблазнительницы пробраться к нему в постель, сопровождаемые мерзким хихиканьем безжалостного Тао. В конце концов Вайд решил, что у маленького демона совершенно извращенное чувство юмора.

В один из вечеров, воспользовавшись непонятным оцепенением охранника, не замечающего, казалось, ничего вокруг, Вайду удалось подобраться к загону, где уже десятый день томились его товарищи. Молодой кордавец не сразу различил, кто есть кто, глядя на их грязные обросшие лица, представляющие собой резкий контраст с безбородыми лицами жителей селения. Впрочем, Конана не узнать было невозможно.

– Ты чем там занимаешься, недоносок? – тихо зарычал киммериец, испепеляя своего бывшего юнгу гневным взглядом. – Собираешься сгноить нас здесь, да?

– Ну, гною вас тут не я, – вежливо ответил Вайд, вполне понимая чувства Конана. – Проще всего сбежать неизвестно куда и зачем – и снова попасть в плен или умереть от голода. Раз уж здешнее племя отнеслось к нам неплохо – я решил воспользоваться этим и разузнать как можно больше об этой стране…

– Неплохо племя отнеслось не к нам, а к тебе, сопляк, – буркнул Конан, осознав, впрочем, разумность доводов Вайда. – И если ты сейчас скажешь, что за эти дни ничего стоящего не узнал – клянусь Кромом, я дотянусь до тебя и сверну твою тощую шею!

– Кое-что узнал, – спокойно сказал Вайд. – Например, как нам вернуться обратно в свой мир.

Как ни тихо говорил Вайд, эти его слова услышали все. Озаренные внезапной надеждой глаза пленников обратились на молодого кордавца. Вайд некстати вспомнил, как уже обещал однажды закрыть Портал, и подумал, что, если и на этот раз не оправдает доверия своих спутников – лучше бы человеку по имени Вайд вообще не рождаться на свет.

– Местная знахарка показала мне древний талисман, – торопливо стал объяснять Вайд, искоса поглядывая в сторону дремлющего охранника. – Он так сильно заряжен магической силой, что почти помог мне услышать Лабиринт… – увидев на лицах друзей разочарование, Вайд быстро продолжил: – Я расспросил старейшин – и, если я правильно понял, здесь есть целые города змееногих, с дворцами и храмами. Главное – с храмами!

Охранник сонно зашевелился, копье в его руке качнулось.

– Этот народ некогда владел магией такой мощи, какая нам и не снилась, – Вайд понизил голос до шепота, что заставило остальных напряженно вытянуть шеи, чтобы услышать его. – В их храмах, я уверен, накопилось достаточно магической силы, чтобы я смог докричаться до Лабиринта, и тогда мы вместе вытащим вас отсюда!

Тут охранник поднялся, опираясь на хвост и тупо глядя на Вайда. Потом, словно что-то вспомнив, подполз к нему и начал осторожно оттеснять молодого кордавца от загона с пленниками.

– Послезавтра ночью! – успел сказать Вайд и увидел, как голубые глаза Конана понимающе блеснули в ответ.