Текст книги "Ангелы Миллениума. Дитя Стужи"

– Ну наконец-то, Валентин, вы пгишли в себя… – На лице Тора сияла счастливая улыбка. – Вот тепегь можно и поговогить за дела.

– Чего? – опешил юноша.

– Ну я не згя же хотел, шобы ви погаботали у меня охганником.

– Да это ж Папа хотел, – нахмурился стажер, – ты вроде против был.

– Таки ви меня не понимаете! Не мог же я запгыгать от гадости, когда он вас ко мне опгеделил!

– Интере-э-эсно, – протянул юноша. – Продолжай. Что у тебя ко мне за дела?

– Понимаете, Валентин. Как бы это вам сказать, шобы ви сгазу не обиделись?

– Говори как есть.

– Папа вас немножечко подставил, – вкрадчиво сказал Тор. – Маньяк затих, новых убийств нет, но мы-то с вами знаем почему.

– Я не знаю.

– Так я объясню. Он охотится за вами, а ви здесь, в моей лавке, стали, так сказать, немножко недоступны. Молодой человек, вас ловят на живца. Нет, я непгавильно выгазился. На вас ловят, как на живца. И вот тепегь мы подходим к главному. Я согласен взять вас в долю за небольшой пгоцент.

– Шею подставляю я, а мне небольшой процент? – делано возмутился стажер.

– А шо ви хотели, молодой человек? Я вас охганял всячески в течение полутога месяцев. Это догого стоит!

– Ты меня охранял?

– Газумеется! И не я один. Вот извольте посмотгеть.

Тор подошел к стеклянной двери и поманил к себе стажера.

– Видите вон ту забегаловку чегез догогу?

– Ну?

– А вон тех алкашей у окошка видите?

– Вижу.

– Не узнаете?

– Нет.

– А згя. Это наш уважаемый Ваггул…

– Варг? – ахнул стажер.

– …и дгуид, – кивнул Тор. – Они уже полтога месяца там пьянствуют. Тоже ждут, когда ви пгидете в себя и на вас наконец клюнет маньяк!

– Та-а-ак… ловушка по всем правилам. А ваш-то какой в этом маньяке интерес?

– Вместе с ним чегез вас, молодой человек, к нам пгидет одна забавная вещица, за котогую дадут очень и очень сегьезные деньги. Ви понимаете? Папа вас подставил – он хочет поймать маньяка. Пусть ловит. Это его бизнес. А вот та забавная вещица – это уже наш бизнес. Должен же я получить компенсацию за охгану и газбитое стекло!

– Тор, а поконкретнее нельзя?

– Ну наконец-то ви начали думать головой и говогить адекватно и за деньги! Итак, пгедлагаю вам двадцать пгоцентов. Это очень хогошие деньги, повегьте мне. И не надо меня благодагить.

– Другого от тебя и не ждал, – фыркнул юноша. – Ты что, серьезно думаешь, что буду рисковать своей шеей за двадцать процентов?

– А компенсация?

– За что?

– За то, шо ви все это вгемя мешали мне спокойно жить. За то, шо гушили мне бизнес своим пгисутствием (от вашей мгачной физиономии клиенты шагахались), за охгану и самое главное – за газбитое стекло! Ви знаете, сколько магии я вбухал в его непгобиваемость? А ви своей дикой аугой свели все мои усилия на нет. А мои негвы? Я же не могу тогговать, когда ви гядом! Двадцать пгоцентов, и ни копейкой больше!

– От какой суммы процент? – усмехнулся Валентин. – В прошлый раз за артефакт предтеч ты предлагал мне Америку.

– Молодой человек, кому нужна эта занюханная Амегика? Какие-то жалкие пятьдесят штатов. Я вам пгедлагаю геальные деньги!

– Тор, я слишком хорошо тебя знаю…

– Вот именно! Я егунду не пгедложу.

– Вопрос пошел глобальный.

– Ви еще слишком молоды, молодой человек, и многого не понимаете.

– Все я понимаю. Давай, Тор, колись. Ты все-таки выяснил, кто такой Стефано?

– А каких мне это стоило тгудов! – закатил глазки старый еврей.

– Верю. Так что это за дрянь и с чем ее едят?

– Только учтите, молодой человек, это лишь мое пгедположение. Нечто из области сказок и легенд. Но не будем ходить вокгуг да около.

– Ну наконец-то!

– Если ви добудете книгу Стефано и кинжал Стефано, мы сделаем такой бизнес! – Тор аж причмокнул от удовольствия.

– Раз речь зашла о сказках и легендах, значит, опять наследили предтечи. Угадал?

– Не угадал. Не совсем пгедтечи. Стефано был всего-навсего хогошим учеником плохого пгедтечи. Они ведь, как и люди, тоже газные бывают. Но пгедупгеждаю сгазу, – поспешил подстраховаться Тор, – это всего лишь мое пгедположение, котогым я с вашей уважаемой фигмой делиться не обязан, так шо контоге пгедъявить мне нечего.

– Ну дела…

– За эти дела, – вкрадчиво сказал Тор, – ви сможете купить себе целую планету в ногмальном измегении и будете жить там с Дагьей Николаевной как коголь с коголевной. Или импегатог с импегатгицей. К вам будут обгащаться «ваше величество», заведете себе гагем…

– И все это за книжечку с кинжальчиком?

– Совегшенно вегно! Ви купите себе целый миг и самое главное – гассчитаетесь со мной за это стекло! – ткнул еврей пальцем в сторону витрины.

– Я тебя понял.

– Ну газ ви меня поняли, значит, мы с вами договогились.

Валентин скрипнул зубами, протиснулся мимо Тора, прошел через всю лавку и нырнул в каморку, выделенную ему старым евреем под раздевалку. Скинув робу охранника, быстро переоделся и через черный ход покинул заведение гнома. В душе у него бушевала буря. Подставили! Нет, надо же, подставили! Да разве он отказался бы от роли живца, если это было нужно для дела? Зачем все делать втихаря? Стажер буквально кипел от злости и обиды на своих сослуживцев. И Дашка тоже хороша. Уж она-то могла бы своему жениху об этом сказать.

Около изуродованного «ламборджини» толпился народ. Деловито расхаживали гаишники, вымеряя что-то на асфальте. Избитый качок стрельнул глазами в сторону Валентина, садящегося в свою машину, но ничего не сказал. Тихо заурчал мотор. Юноша надавил на педаль газа, и «хаммер» плавно отъехал от обочины. Впервые за эти долгие полтора месяца стажер нарушил приказ и поехал домой один, не дождавшись конца смены.

А Тор тем временем, радостно потирая руки, уже набирал на мобильнике чей-то номер.

– Стас, кого ви мне подсунули? Ваш стажег устгоил тут дебош, изугодовал ценное обогудование и укатил домой! Стас, я тгебую компенсации, и все убытки за счет контогы! В тгойном газмеге!

Настучав на стажера шефу, гном извлек из-под своей кольчуги, скрытой от глаз посторонних людей заклинанием личины, какой-то амулет и активизировал его.

– Это Тог. Помните, ви делали заказ на кинжал Стефано? Считайте, шо он уже у вас… Шо? Книга? Нет, либо кинжал, либо книга. Шо-то одно. Вместе ви не гасплатитесь: ваше госудагство столько не стоит…

12

Незамысловатая мелодия, льющаяся из динамиков навороченного «хаммера» Валентина, настраивала на минорный лад, и юноша начал постепенно успокаиваться. Машина выехала за окружную дорогу и покатила в сторону поселка Румянцево – зеленого района элитных особняков для особо «уважаемых» людей, к которым теперь принадлежал и стажер. По встречной полосе пронесся кортеж мэра. Головная машина кортежа помигала фарами, приветствуя нового правителя жизни, и юноша чисто автоматически помигал в ответ.

 
А я хочу, а я хочу опять
По крышам бегать, голубей гонять,
Дразнить Наташку, дергать за косу,
На самокате мчаться по двору[2]2
  Песня Ю. Шатунова.


[Закрыть].
 

До поселка оставалось не больше пяти минут езды, когда впереди, на обочине дороги замаячила одинокая фигурка девушки. Она отчаянно махала руками, словно пытаясь во что бы то ни стало остановить машину, не дать ей проехать дальше. Стажер резко ударил по тормозам, испугавшись, что эта ненормальная сейчас бросится под колеса, но скорость была такая, что он все-таки проскочил мимо так и не прыгнувшей под машину девицы и только тут сообразил, что это была Мария. Та самая неинициированная ведьма, которую уже почти два месяца вело его неполное третье крыло. Валентин выскочил из машины, начал озираться, но девушка как сквозь землю провалилась. Стажер потряс головой.

– Так и до дурдома допрыгаться недолго, – пробормотал он, садясь обратно за руль.

 
…А мы с Наташкой по двору идем,
И нет нам дела больше ни о чем…
 

Валентин убрал звук, заставив голос Шатунова затихнуть в динамиках.

– Так, спокойно, стажер, – начал успокаивать он себя. – Это нервы. Не каждый день с предательством друзей сталкиваешься.

Тихо заурчал мотор, и машина, быстро набрав скорость, возобновила движение. Глюки глюками, мысленно прикидывал Валентин, давя на газ, а его самого недавно через полгорода перешвырнуло без всякого портала. Так почему и с этой ведьмой такого произойти не могло? Сообщить Стасу? В принципе не помешало бы, хотя и очень не хотелось, учитывая такую пакостную подставу. Однако он все еще на службе… Юноша отстучал на сенсорной панели приборной доски «хаммера» код доступа, включая спецсвязь.

– …Нет, Папа, не можем, – ворвался в машину голос Полковника. – Опять перемещение без использования портала, и мы не можем определить, куда ее занесло.

– Если вы о Марии, то я могу, – сердито буркнул Валентин. – Только что видел ее километрах в семи от Румянцева. Махала мне руками как сумасшедшая, а потом исчезла. Куда – не знаю.

– Агент Херувим, почему покинули свой пост? – тут же обрушился на него злой голос Стаса.

– А, черт!

– Что там у тебя случилось? – завопила Дашка.

– Да ничего особенного. Гаишник.

Валентин поспешил отключить спецсвязь. Посторонних к переговорам между крыльями родной конторы допускать было категорически запрещено. Занятый своими мыслями стажер не заметил, что умудрился довольно существенно превысить предельно допустимую для этой трассы скорость и нарвался на машину ДПС, около которой стоял гаишник с радаром, делая энергичную отмашку полосатой палочкой.

В другой ситуации, учитывая обстоятельства, Валентин, возможно, пронесся бы мимо, но это был честный гаишник, который честно поймал его на нарушении правил дорожного движения, и юноша решил не устраивать гонки. Стажер плавно притормозил около машины ДПС.

– Слушай, отец, каюсь, виноват, – примирительно сказал он подошедшему к «хаммеру» пожилому гаишнику, доставая из бардачка права и техпаспорт. – Торопился очень. Говори сразу – сколько? Плачу, не торгуясь.

– Торопился он, – укоризненно покачал головой гаишник, принимая через окошко машины паспорт и права. – Куда торопитесь-то, молодежь? На тот свет? Пошли составлять протокол.

– Ну что за дела? – расстроился юноша, посмотрел на погоны гаишника. – Говорю же тебе, капитан, – тороплюсь!

– Вот чтобы в следующий раз не торопился, протокол и составим.

Тут Валентин сообразил, что брать от него деньги на открытом месте посреди дороги гаишник не будет, и поспешил покинуть машину.

– Ну пошли, отец, уломал. Только я тебя умоляю, давай недолго. Дел действительно невпроворот.

Стажер сел не переднее сиденье легковушки ДПС и, как только капитан пристроился рядом за руль, извлек из кармана пухлое портмоне.

– Вы… – капитан заглянул в водительское удостоверение, – …Валентин Сергеевич, меня неправильно поняли. Я не для того вас сюда пригласил, чтобы мзду брать. Заплатите ровно столько, сколько положено по закону. Обычный штраф. Может, эта досадная задержка научит вас в следующий раз не гонять по трассе словно сумасшедший и не подвергать свою жизнь и жизнь других людей опасности. У вас дети есть?

– Пока нет.

– И не будет, если продолжите так гонять. Извлекут ваше тело из груды искореженного металла, и отойдете вы в мир иной, не оставив после себя потомства.

– В первый раз такого честного гаишника встречаю, – подивился юноша. – Знаешь, отец, удивил. На всю жизнь эта встреча запомнится. Оформляй протокол!

– Вот это другое де…

Мощный удар откинул тело капитана на руль. Из затылка его торчала рукоять кинжала. В зеркало заднего вида Валентин увидел горящие лютой злобой, налитые кровью глаза. Тело стажера молниеносно перешло в боевой режим, но тесное пространство кабины легковой машины не давало простора для маневра. Развернувшись всем телом, парень попытался нанести удар по этим глазам в просвет между спинками сидений. В лицо ему ударила тугая едкая струя удушливого газа, и сознание стажера померкло…

* * *

«Я же говорил тебе, что ты будешь мой… – прошелестел в голове Валентина мягкий вкрадчивый голос. – Это судьба. Не стоит противиться ей».

Стажер с трудом разлепил веки. Сознание мутилось, перед глазами все плыло, но он сумел разобрать, что находится в душной комнате какого-то заброшенного старого дома. О его заброшенности говорило неимоверное количество пыли на полу и грязи во всех углах. Юноша попытался подняться из кресла, на котором сидел, но не смог пошевелить даже пальцем. Слабость была неимоверная, словно жизненные силы опять кто-то вычерпал чуть не до дна. Валентин скосил глаза вниз и увидел, что его руки надежно притянуты к ручкам кресла несколькими слоями широкого скотча.

«Ну вот, ловля на живца и закончена, – мелькнула в его голове безнадежная мысль. – Сейчас рыбка наживку съест, и рыбаки останутся с носом. Ловушка захлопнулась». Юноша с тоской посмотрел на запыленное окно, в которое ветер мерно постукивал веткой дерева, росшего неподалеку от дома.

«Где же ты был все это время? Какие силы тебя закрывали от меня?»

– Не твое собачье дело! – просипел Валентин. – Дай только добраться до тебя! Зубами глотку перерву!

За спиной стажера заскрипели деревянные половицы, кто-то схватился за спинку кресла и резко отвернул его от окна. Перед юношей стоял маньяк в черной рясе с капюшоном, надвинутом на глаза.

«А вот это зря. Хотя мне нравится твоя злость. Ты по-прежнему предан своим друзьям, несмотря на то что они предали тебя. А раз предан своим друзьям, значит, будешь предан и мне. Так или иначе, я в любом случае сделаю тебя своим адептом. Ты один способен заменить сотню недоразвитых дебилов, которым надо постоянно подпитываться чужой магией, чтобы они стали хоть на что-то способны. Один такой адепт – и мне больше не нужен никто! Хотелось бы, конечно, добиться твоего согласия по доброй воле, но в моих силах сделать это и другим, менее приятным способом. Что скажешь, ангел? Хотя нет… не ангел, Херувим – так, кажется, тебя называют в вашей конторе?»

На короткое мгновение у Валентина возникло ощущение, что кто-то копается в его голове, листая страницы памяти осклизлыми, холодными пальцами полуразложившегося трупа. Его передернуло от омерзения, и пальцы отдернулись.

«Ты действительно очень силен… Так что ответишь на мое предложение?»

– А куда денешь придурка в рясе, что стоит передо мной? – издевательски спросил юноша.

«Хороший ход. Но это тебе не поможет. Ты не сможешь настроить это ничтожество против меня. Я полностью контролирую все его функции. Так что ты ответишь?»

– Ничего. Если бы ты хотел, сволочь, то давно бы убил меня. Значит, зачем-то я тебе нужен.

«Умный мальчик… и смелый. Ты действительно мне нужен, так что придется до тебя достучаться».

– Слышь, ты, Волан де Морт, – скривился Валентин, – отойди подальше. Меня от тебя тошнит.

«Во-первых, я – Стефано, а не Волан де Морт, а во-вторых, я не могу отойти подальше, – захихикал в его голове ехидный голос, – у меня нет ножек».

– Об этом я уже догадался. Я придурку твоему говорю.

«Об этом надо просить меня. Без моего приказа он и пальцем не шевельнет, хотя и стал уже наполовину демоном. Демон, ножку подними. – Мрачная фигура в сутане послушно подняла ногу, и юноша увидел на ее ноге ботинок на высокой ортопедической платформе. – Как тебе нравится моя работа?»

– Более омерзительного зомби я еще не видел.

«Обижаешь. Это не зомби, это уже почти готовый демон, и если я отпущу его, здесь начнется такое… Не каждому дано в такой короткий срок сделать из обычного, никчемного человечка высшее существо».

– Правильнее будет сказать – низшее.

«Не упрямься. За последние полторы тысячи лет еще никто не получал от меня такого предложения. В тебе есть дар. Необычайно сильный дар. И ты единственный на этой жалкой планете человек, который способен впитать в себя знания Великого Стефано!»

– Однако самомнение у тебя! Великий Стефано… тьфу!

Как ни был слаб Валентин, до зомби все же доплюнул, и его плевок украсил черную рясу маньяка.

«Ну что ж, достучаться до тебя не удалось. По-хорошему не договорились. А жаль. Александро, отойди в сторону. Покажи нашему гостю заготовленные для него подарки».

Зомби послушно сделал шаг в сторону, открывая обзор, и Валентин увидел распятых на стене людей, с ужасом взиравших на маньяка. Руки и ноги несчастных были закованы в железные кандалы, звенья цепей которых были намертво вмурованы в стену, рты заклеены скотчем. В центре комнаты, на расчищенном от пыли и грязи полу, мелом была начертана пентаграмма, в углах которой горели свечи. Сразу было видно, что подготовка к неведомому ритуалу велась тщательно и без спешки. Пентаграмма нарисована идеально, строго по линеечке, свечи оплывали в аккуратных бронзовых подсвечниках. Рядом с пентаграммой стоял старый, обшарпанный стол, на котором лежала массивная книга в солидном кожаном переплете, а рядом, на бархатной подушке, – узкий, напоминающий стилет кинжал.

«Вот, смотри. Цена твоего упрямства. Все они погибнут один за другим, если ты не дашь своего согласия. Мне бы очень хотелось, чтобы оно было добровольным. В этом случае тебя ждет великая награда! Награда, о которой ты даже не мог мечтать!»

– Мне недавно за тебя пятьдесят штатов предлагали, – усмехнулся Валентин.

«Это кто ж меня так дешево оценил?» – откровенно возмутился голос в его голове, и холодные, осклизлые пальцы опять попытались влезть в его мозг, и тут стажера охватило бешенство. Огненная волна ментального отката, рванувшая откуда-то из глубины его души, заставила подпрыгнуть книгу на столе. Глаза Валентина метнулись в ее сторону, и он понял, кто управляет маньяком.

«Нет, ты определенно должен стать моим адептом! – зашипела от боли книга и тут же восхитилась: – Какая мощь! Защитный блок огнем… оригинально. Так кто же все-таки покупатель?»

– Да мало ли придурков на земле, – сердито буркнул юноша.

«Покупатель и Земля… нет, покупатель где-то в другом мире, по ту сторону земных врат… но, тем не менее, продолжим разговор. Тебе я предлагаю себя даром. Со мной ты быстро станешь повелителем Земли».

– Ты не поверишь, но мне и это предлагали.

«А ты?»

– А я отказался.

«Какая прелесть! Бессребреник. О таком адепте можно лишь мечтать! Ну что ж, еще одна попытка. Повелителем Земли ты быть не хочешь. А если я предложу тебе другую власть?»

– Это какую?

«Божественную. Хочешь быть богом?»

– Ого! Ставки растут.

«Ты представляешь, что тебе станет подвластно? Одним движением мизинца закручивать галактики в спирали, уничтожать и создавать вселенные, и все это…»

– Туфта! – решительно сказал стажер. – Ловушка для дебилов вроде этого придурка, – кивнул он на маньяка. – Дай мне божественную власть – и я тебя размажу! На туалетную бумагу пущу. Одна тебе дорога будет – в унитаз. И ты об этом знаешь. Так что на добровольное согласие не рассчитывай.

«Ну, кое-что ты все же упустил, – удрученно вздохнула книга. – Магический контракт, скрепленный кровью, даже боги нарушать не смеют. А я б по доброте душевной брал с тебя немного. Процентов десять маны».

– Маны? – нахмурился стажер.

«Да, маны. А чем, ты думаешь, питаются все боги? Что есть амброзия, божественный нектар? Божественная мана верящих в тебя людей. Вот пища всех богов. И если вера в бога пропадает, то он уходит в небытие. Порой на время, а бывает, навсегда».

– А что так мало запросил? – спросил стажер. – Всего десять процентов.

«Так ты, надеюсь, будешь не один. Ты всего лишь первый истинный адепт…»

– Понятно, – вздохнул Валентин. – Одна старушка – это десять рублей, а сто старушек – уже тысяча. И потом, нажравшись до отвала этой маны, лопаешь своих адептов и объявляешь остальным богам войну. Короче, так, Раскольников ты хренов. Дулю тебе с маком, а не мое согласие.

«Ну что ж, как говорят у вас в России, я умываю руки. Александро, приступай. – Фигура в рясе ожила. – Начнем, пожалуй, вон с того экземпляра, что крайний слева. А ты смотри, юнец, смотри. Он будет первым, кто погибнет из-за твоего упрямства. Первым на твоей совести. Ох, тяжек этот груз, поверь мне, тяжек».

Валентин посмотрел на первую жертву. Это был седой, помятый дедок в грязных, вонючих лохмотьях. В руках маньяка, а скорее, полудемона появился молоток с зубилом. Он подошел к старику и начал сбивать оковы с его ног.

«Ну что? Вставляет? Сейчас он будет принесен в жертву, и его душа уйдет ко мне, а виноватым в этом будешь ты».

– Да приноси, – ответил равнодушно Валентин, – не жалко. Он давно свою душу продал. – Юноша и сам не понимал, откуда к нему пришло это знание.

«Да что ты врешь? – заволновалась книга. – Я же чувствую: его душа на месте».

– Он ее продал зеленому змию и ради лишнего стакана водки мать родную запросто продаст. Забирай, я тебе его дарю.

«Та-а-ак, этот номер не прошел. Александро, брось его. Берись за следующего».

Маньяк послушно взялся за вторую жертву. Это был молодой бритоголовый качок, внешне чем-то смахивающий на отморозка, с которым стажер только что авторитетно разбирался в лавке Тора.

«Совсем молоденький, – журчал в голове Валентина вкрадчивый голос Стефано. – Ему еще жить да жить, детей растить, внуков нянчить».

– На этом уголовнике крови, возможно, больше, чем на тебе, – спокойно ответил юноша. – Давай, Альбертик, или как там тебя, Александро? Тащи его в пентаграмму. Я такую мразь и сам бы с удовольствием замочил.

«А вот это радует, – оживилась книга. – Однако это не совсем то, что мне надо. Осталось только ключик подобрать – и ты мой. Я, кажется, знаю, чем тебя пронять, но все же будем действовать по порядку. Александро, поверни кресло моего будущего адепта так, чтобы он увидел наш главный козырь».

Маньяк подошел к креслу и рывком развернул его на девяносто градусов. Валентин с трудом сдержал крик бессильной ярости, рвущийся наружу. На боковой стене на цепях висела его мать, с мольбой глядя на сына. По щекам женщины текли слезы.

«О! Есть подвижки, – обрадовалась книга. – Я ж говорил, что ключик подберу. Александро, займись его мамашей. Ротик, кстати, можешь ей освободить».

Маньяк подошел к очередной жертве и рывком сорвал с ее губ скотч.

– Валентин, сыночек, – зарыдала в голос женщина, – помоги! Сделай то, что они просят, и они нас пощадят!

Валентин внезапно расхохотался.

«Что такое?» – опешила книга.

– Это не моя мать. Моя мама так меня никогда не называла. И она не стала бы просить пощады! По крайней мере, для себя. – Искусно наведенный морок рассыпался, явив взору стажера обрюзгшую женщину с багровым, обветренным лицом. – Эту алкоголичку тоже не жалко. У нее даже детей отняли, когда она пыталась продать их на органы. Полгода всего прошло, как с зоны откинулась. На какой помойке твой зомби тебе жертвы подбирал, Стефано? Развяжи руки, я сам ее порву!

В голове юноши раздался утробный рык. Он все-таки сумел достать Стефано.

«Думаешь, твоя взяла? Ошибаешься, я знаю, чем тебя пронять. Александро, неси!»

Зомби вышел из комнаты и вернулся обратно со свертком в руках. Положив его в центр пентаграммы, маньяк развернул сверток. На полу лежала девочка месяцев шести-семи, не больше. Она не плакала. Просто лежала на полу, глядя в потолок ясными голубыми глазами, и весело дрыгала ручками и ножками в воздухе. Рядом с ней лежала бутылочка с соской, наполненная молоком. Маньяк заботливо, словно нежный папаша, сунул ей соску в рот, поднялся с колен и отошел в сторону. Девочка обняла ручками и ножками бутылочку и зачмокала губами.

«Мы очень хорошо заботились о ней, – шелестел в голове стажера вкрадчивый голос Стефано. – Уже третий день кормим, поим, подгузники меняем. Мы берегли ее для тебя. Ну что ты на это скажешь?»

«Что ты дебил, Стефано! – презрительно фыркнул юноша, стараясь чтобы заключенный в книге монстр не почуял бушующей в его душе бури. – И все это ты затеял ради меня? На хрена тебе пентаграмма! Хочешь своими средневековыми фокусами пристегнуть меня к себе?»

«Нет. Тебя я повяжу кровью. У пентаграммы цель другая».

«Ты понимаешь, что контора тебя все равно достанет? А не она – так инквизиция или Аненербе!»

«Мальчик, я знаю, что за мой охотятся ангелы, я знаю, что за мной охотится инквизиция и Аненербе. Для того мне и нужна эта пентаграмма. Ритуал будет доведен до конца, хочешь ты того или нет. Вопрос только в одном: кто будет принесен в заклание? Этот младенец или любая из тех тварей, что прикована к стене? Это зависит только от тебя. А потом здесь начнется такое, что ни инквизиции, ни Аненербе, ни твоим ангелам будет уже не до меня. Так что делай свой свободный выбор».

«Ты, Волан де Морт недоделанный! – мысленно прохрипел юноша, давая прорваться своей злости. – Не боишься закончить так же, как и он?»

«Забавная книжонка, – хмыкнул Стефано. – Читал я «Гарри Поттера» глазами своего первого адепта. Детские шалости. Хотя кое-какие моменты мне пришлись по вкусу, и я уже взял их на заметку. Тем не менее клыка василиска и меча из кабинета Дамблдора у тебя нет, да на меня они и не подействуют, так что, как говорится на Руси, вернемся к нашим баранам. Посмотри на младенца своим, особым взглядом. Ты это уже можешь, я же знаю. Убедись, что здесь все без обмана и я не шучу».

Валентин перевел взгляд на ребенка. То, что это не морок, не подстава, юноша понял сразу. До него донеслись эманации пока еще безгрешной души младенца, а потом стажера накрыло горячей волной, и перед его мысленным взором возникла бьющаяся в истерике женщина, которую сестра и брат только что вытащили из петли. Около нее хлопотали люди в белых халатах, вкалывая в сгиб локтя какой-то укол. Затем изображение переметнулось в другую комнату. Это был кабинет отца ребенка. Мужчина с окаменевшим лицом доставал из сейфа табельное оружие. У него уже явно упала планка, и он созрел для убийства. Валентин даже почувствовал то, что творится у него в голове. Перед глазами несчастного отца маячила черная монашеская ряса. На себя ему было уже плевать, себя он мысленно похоронил, но перед смертью жаждал унести с собой на тот свет как можно больше долгополых. Мужчина подошел к окну и с ненавистью посмотрел в сторону церкви, возвышавшейся на противоположной стороне улицы.

Видение исчезло, и перед глазами стажера начали проступать очертания пыльной комнаты. У парня возникло ощущение, что его сознание, полетав где-то на стороне, вновь вернулось обратно в тело.

– Что надо делать? – прорычал стажер.

«Сущий пустяк, – возликовал Стефано. – Поставить свою подпись на последней страничке моей книги. Подписываться, сам понимаешь, надо кровью».

Книга явно упивалась своей победой. Валентина всего перекосило. Он нутром понимал, что если сделает то, чего от него требуют, то не только принесет в жертву свою бессмертную душу, но и совершит зло во сто крат, в миллион раз большее, чем то, что сейчас творится на его глазах.

Почуяв бушевавшие в нем сомнения, книга зарычала:

«Приступай!»

Маньяк взял со стола нож, книгу и вошел с ними внутрь пентаграммы. Положив книгу в изголовье ребенка, он расстегнул серебряные застежки кожаных ремней, раскрыл древний талмуд на нужной странице, склонился над малышкой, занес над нею кинжал и нараспев начал читать заклинания на незнакомом стажеру языке. Валентин, превозмогая слабость, попытался ринуться на полудемона, но кресло от рывка вместе с ним лишь отпрыгнуло к стене и оказалось рядом с бритоголовым отморозком.

«Держись, брат мой, мы уже близко…» – прошелестел в его голове голос, и, к великой радости стажера, это был голос Некрона, а не Стефано.

«Скорее, Некрон!!! Он уже начал ритуал!» – мысленно завопил юноша, косясь на книгу. Однако его опасения оказались напрасными. Судя по всему, она не почувствовала в голове стажера постороннего.

«Сила… тебе нужна сила крови. Но не принимай крови демона, это тебя погубит…»

«Сила крови, сила крови, – билась в голове юноши подсказанная вампиром мысль. – А силы крови демона нельзя…» То ли осознание того, что помощь уже близка, то ли еще по какой причине, но следующий рывок был гораздо удачнее. Не выдержав напора, скотч лопнул на его руках.

«Скорее!!!» – завопила книга, почуяв неладное.

Маньяк зачастил, спеша закончить заклинание, одной рукой вырвал из ручонок ребенка бутылочку с молоком, а другую руку с ножом занес еще выше, готовясь нанести удар. Внезапно Валентин понял, что ему надо делать. Это знание проснулось в нем мгновенно, словно вынырнуло откуда-то из неведомых глубин подсознания. Пальцы правой руки сложились в комбинацию «удар тигра», готовясь пробить грудную клетку висевшего рядом отморозка и вырвать его сердце.

«Не-э-эт!!!» – взорвался в его голове полный ужаса и боли вопль Стефано.

Гулкий выстрел остановил руку стажера. Из спины полудемона, уже закончившего заклинание, толчком выплеснулась кровь. Валентин рывком развернулся. На пороге стояла Мария с пистолетом в руках. Она держала его неумело, двумя руками, дуло буквально плясало, и Валентин поспешил шарахнуться в сторону, чтобы его ненароком не задело. Однако девушка не промахнулась. Второй выстрел пробил затылок маньяка, и он рухнул рядом с ребенком, оросив книгу Стефано своей кровью.

– Говорила мне бабушка: не верь красивым мужикам, – безжизненным голосом сказала Мария. – Им только одно надо.

«Кто это?» – прохрипел в голове стажера голос Стефано.

И тут из орошенной кровью книги рванул такой мощный поток энергии, что юношу магическим ударом отбросило к стене. Мария устояла. Лишь волосы взметнулись, встали дыбом, сделав ее на мгновение похожей на разгневанную Медузу Горгону. А потом последовал ответный удар. Он исходил от девушки, которая нанесла его непроизвольно, в этом стажер был уверен на все сто. Чисто ответная защитная реакция, которая была в десятки, если не в сотни раз сильнее мощи магии Стефано. Книга взметнулась в воздух, с грохотом ударилась о потолок и рухнула на стол, закрывшись на лету. Кожаные ремни опутали ее, и она защелкнулась на серебряные застежки. Ударом накрыло и кинжал. Он вырвался из рук убитого маньяка и отлетел к ножке стола, покинув пентаграмму, в центре которой мирно гукал и шарил в воздухе руками в поисках бутылочки младенец.

А дальше, как в дурном американском боевике, начали прибывать группы поддержки. Первыми в комнату вломились из распахнувшегося портала члены неполного третьего крыла. Полковник с самым зверским выражением лица ринулся было к Марии, но Валентин его опередил. Как только книгу Стефано запечатали серебряные застежки, к нему сразу вернулись силы. Взметнувшись с пола, он подхватил девушку, из безвольной руки которой уже выпадал пистолет, отшвырнул ее в угол и прикрыл своим телом, рухнув на нее сверху.

– Не сметь! Она тут ни при чем!

С грохотом распахнулись створки окна, и в комнату в ореоле стеклянных брызг влетел вампир.

– Не дам!!! – хищно оскалил он клыки и с ходу прыгнул на Валентина, расправив черные крылья, которые скрыли от ангелов Миллениума Марию и его крестника.

Еще два хлопка – и из вновь открывшихся порталов выскочили пятое и первое крыло. Следующими в комнату вломились Варг с друидом. Эта парочка, правда, порталом не пользовалась. Они примчались на своих двоих и застыли в дверях, запаленно дыша. Под мышкой у Диора торчала пятилитровая пластиковая бутылка «Толстяка».