Текст книги "Горячая месть для охладевшего мужа"

– А я что, я ничего… Трудные времена это… Хозяин того… кони двинул. Хозяйка возьмет да и уволит к чертям. И куда идти, куда податься? Сейчас о-го-го какая конкуренция. А до пенсии еще как до Луны. Пешком…

– И ты решил обеспечить себе выходное пособие? – предположил Сергей. – Вернее, выездное. Чтобы хватило на собственное транспортное средство?

– Типа того.

– А за какую информацию ты, собственно, хотел поиметь двадцать штук?

– Ну это… Камеры-то по всему дому напиханы. Много интересного я видел и слышал в ту ночь.

– Может быть, знаешь ответ и на главный вопрос? – усмехнулся Сергей.

– Это который? – хитро прищурился шкаф. – Кто хозяина убил? Может, и знаю…

– Если поделишься, заявление о вымогательстве до компетентных органов не дойдет. – Сергей предложил сделку.

– Может, и поделюсь. Хочешь знать, кто убил? Я отвечу: никто!

Глава 16

Наталья Вяземская ничего не могла поделать с закономерностью: если она не подходит к микрофону, ее финансы поют романсы. Без слуха и без голоса, но очень громко. Нельзя сделать вид, будто не слышишь. Особенно когда Новый год на носу. И хочется сделать подарок и себе, и двоюродной сестре, и подружке. Другой родни у нее не было. А мужчины обойдутся…

Конечно, всегда остается возможность позвонить старому другу семьи – Петру Михайловичу. Человеку солидному, вице-мэру. Однако он старый друг во всех смыслах. Дружил еще с бабушкой Наташи – потомственной дворянкой. После смерти старушки помогал ее внучке. Но не только за красивые глазки.

Петру Михайловичу нравилось прийти в ресторан, где пела Наталья, в компании таких же, как он, важных чиновников, закроивших этот вечер от жен, детей и внуков. Пока каждый второй посетитель ресторана мечтал, чтобы симпатичная певичка спела этим вечером о любви только для него, вице-мэр недвусмысленно намекал, что имеет такой эксклюзив. И это было правдой. К счастью, нечасто. Жена и возраст буквально вырывали из рук Петра Михайловича роль Казановы. И переходить от слов к делу ему почти не требовалось.

В случае крайней необходимости Наташа могла позвонить ему. И он дал бы ей денег. Но стоило ли расставиться с одним, чтобы идти на содержание другого? Костя гораздо моложе Петра Михайловича. Несомненно, привлекательнее. И жены у него нет. Зато есть навыки общения с девушками ко взаимному удовольствию. Если подумать, молодой бизнесмен предпочтительнее чиновника предпенсионного возраста. Но Наташе, если честно, не хотелось видеть ни того ни другого. Не хотелось видеть вообще никого.

Она без зазрения совести взяла больничный и несколько дней не выходила из дому. Телефон отключила. Старалась даже свет по вечерам не зажигать. Слушала музыку. В основном Гершвина. Когда гармония словно разлетается на осколки. И из этих странных, резких звуков вновь рождается что-то светлое и гармоничное. Может, и у Натальи получится что-нибудь склеить…

Болезнь – это не только кашель или ангина. Она чувствовала, что если не остановится, не спрячется, не разберется в себе, то у нее начнется ревматизм души, артрит веры в людей и в лучшее. После визита в особняк Фроловского все казалось ей пошлым, мелким, грязным.

Впрочем, сама виновата. Выбрала бы себе профессию сестры милосердия, грязными были бы только бинты. Если хочешь интеллигентного окружения, не по ресторанам надо петь, а в НИИ показания с приборов снимать.

Так что не жалуйся. Отдышись. И с новыми силами – вперед к новым песням перед жующей публикой. Себе денег заработаешь, им пищеварение улучшишь. Это жизнь, детка. И принимай ее такой, как есть. Иначе и она не примет тебя.

Как и положено 31 декабря, в офисе почти никто не работал, все отмечали. Шампанское, шоколадки и мандарины словно материализовывались из воздуха.

– А ты чего с сумкой, из дому выгнали? – поинтересовалась у Жени Аня.

Вот если бы с дорожной сумкой явилась Юля, Аня спросила бы: «Хахаль увозит тебя в Европу Новый год отмечать?»

Женя о таком даже не могла мечтать. Впрочем, ее ведь и правда выгнали. Одиночество и привычка не брать чужого.

– Наоборот, я домой вроде как возвращаюсь, – ответила Женя.

– Откуда возвращаешься-то?

– Ну, со съемной квартиры.

– Будешь жить с родителями и приходить не позже одиннадцати? – посочувствовала Юля, которой, видимо, эта проблема была знакома.

– Да она и так никуда не ходит. Ни до одиннадцати, ни позже, – со знанием дела прокомментировала Аня. – Скучно живешь, подруга! На день рождения мужа тебя звала, ты не пришла. Ну в общем-то, может, и правильно. Была бы только ты одна без пары. Как-то неудобно, да и провожать некому. А я разве виновата, что всех приличных мужиков уже расхватали, а ты все сидишь? Владислав Степанович ей, видите ли, не понравился. Больше у меня холостых знакомых нет. Вернее, есть еще один, но он любит девчонок бойких, в мини-юбках. Ты не такая. Хотя в последнее время и стала лучше одеваться…

Аня окинула коллегу критическим взглядом. Она как будто оправдывалась за некачественно выполненную работу свахи. Мол, такой товар не продашь. Юля понимающе кивнула. Когда тебе чуть за двадцать и мир лежит у твоих длинных ног, трудно уяснить, как это так – постоянно сидеть дома. И даже в ночные клубы по субботам не ходить? Там же мужчины, готовые купить тебе коктейль!

Женя не переставала удивляться, почему считается нормальным прилюдно обсуждать чужую личную жизнь. Любовь слишком тонкое и редкое явление, чтобы начинаться по заказу на чьих-то днях рождения. Например, с Ильей ее свели не общие знакомые, а судьба. Нет, Женя решительно отказалась ощущать себя залежавшимся товаром. Она попыталась улыбнуться пошире и произнесла:

– Бог с ними, с холостыми, Анечка. Я теперь по женатым специализируюсь!

И пошла к своему рабочему столу. Аня и Юля смотрели на нее изумленно.

– Шутка юмора – это хорошо, – хмыкнула Аня.

«Самое смешное, что это не шутка», – подумала Женя. И сменила тему:

– Где тут у вас шампанское наливают? Девочки, выпьем за уходящий год!

Счастливый для нее год. Когда рядом был Илья. Когда она смогла помочь разоблачить убийцу и поняла наконец, что она – не серое, никчемное, тихое создание. Она не хуже других и на многое способна. Возможно, ей даже удастся не впасть в отчаяние, поставив точку в отношениях с любимым мужчиной.

Или все-таки зря она собрала вещи и намеревается отдать ему ключи? Наверное, нужно терпеть и ждать. Как автобус, как зарплату. В конце концов, все приходит. Даже Илья уже один раз пришел к ней в гости. Хотя глупо на что-то надеяться, если Елена Болотова выбирает новую спальню, а муж полностью полагается на ее вкус.

Женя сидела в уголке, пила шампанское вместе со всеми и не могла решить, как ей поступить. Рядом разговаривали и смеялись коллеги, а она смотрела на них и думала: вот сейчас они еще выпьют и разойдутся. Аня побежит накрывать праздничный стол для семьи. Юля отправится спать, чтобы потом веселиться всю ночь в клубе. Начальник отдела кадров сокрушался, что пока не купил подарки жене и дочке. Даже Эльвира Павловна говорила не о работе, а об отдыхе. О том, что едет 2 января с мужем в Прагу.

Похоже, никто не будет одинок на Новый год. Только Женя. Ей не на что рассчитывать. Нужно прекратить обманывать себя.

К пяти часам вечера в заводоуправлении почти никого не осталось. Последний рабочий день был коротким. И Женя наконец решилась. Она прямо сейчас пойдет в кабинет к Илье. И если он окажется на месте, они поговорят.

А если нет, у нее останется надежда. До следующего года.

– Как это никто? – удивился Сергей. – А как же киллер Скупой? Его даже в камере закрыли по этому делу. Или ты вместо телевизора на мониторы наблюдения пялишься, Валера?

– Не видел никакого Скупого. Ни там, ни там, – покачал головой охранник.

Турбин отпустил своих людей. Они дожидались его в машине. Он решил поговорить с этим типом наедине. Он ведь не только шантажист, а весьма информированный свидетель. И лгать не должен, иначе превратится в обвиняемого.

– Вообще-то меня исполнитель не так интересует, как заказчик, – признался Сергей. – Кто поручил превратить Фроловского в решето? Кто впустил киллера в дом? Что же ты за охранник, если не знаешь, что у тебя под носом творится…

– Знаю, и побольше твоего, – обиделся шкаф. – Но никто не поручал. И никто не впускал.

– Так что же произошло? – Сергей начал терять терпение.

– Анатолий Федорович сам. Сам себя… того… – понизил голос Валера.

– Сам продырявил себе голову, а потом еще изобразил крест из пулевых отверстий на собственном теле?!

Да, похоже, у охранника крыша поехала. Еще бы, клиента не уберег. Это крест на его профессиональной репутации. Остался в особняке вдвоем с домработницей. От тоски запил, наверное. И вот, пожалуйста, белая горячка. Хотя от него не пахнет, и машину он вел вполне уверенно. Наверное, колеса глотает. В любом случае ничего хорошего.

– Он сам застрелился. Из своего пистолета, в своей спальне. Один выстрел в голову, – отчеканил Валерий. – И предсмертная записка есть. Показать?

– А то!

Охранник полез во внутренний карман своей куртки, которую не успел снять после поездки в поля, визит службы безопасности «Чугунмета» помешал. Он достал листок, вложенный в целлофановый файлик для сохранности. И протянул Сергею, но в руки не отдал. Пришлось читать так.

«Лена, я смертельно болен. У меня рак, операция не помогла. Я больше не могу терпеть боль. Я не хочу умирать в муках. Денежные дела я решил. Прощай, дочка…»

– Так, давай по порядку. – Сергей все еще ничего не понимал. – Откуда ты знаешь про самоубийство?

– Я слышал выстрел. Конечно, соседи запускали фейерверки. Но я могу отличить одно от другого. Я услышал выстрел из комнаты хозяина и пошел проверить, что за дела. Оказалось, дело пахнет керосином. Вернее, порохом. Хозяин валяется на кровати с простреленной башкой. В одной руке пистолет. В другой – записка. Прямо кино…

– И почему ты не вызвал скорую и милицию?

– Потому что врачи ему уже были без надобности. А милиция мне не платит. Мне платит хозяин, а теперь, стало быть, хозяйка. Так что я пошел и сказал ей.

– И что было дальше?

– Дальше она рванула в комнату папашки. Застряла там минут на сорок, не меньше. Оттуда опять что-то грохало, но я уже внимания не обращал. А потом она вышла вся белая и какая-то скрюченная. За сердце держится, переживает. И велела мне молчать. Сказала, пусть будет убийство. Отец, мол, недавно застраховал свою жизнь на миллион. Самоубийцам денег не видать. А так выплатят. И половину она мне отдаст. Если сделаю как она хочет. Чего же не сделать-то? Хозяину уже все равно. Зачем же миллион терять, тем более наполовину мой?

Охранник снял наконец куртку, от воспоминаний ему стало жарко. Хотя Сергей и мерил его ледяным взглядом. Врет, не врет? Хотя в шкафах редко живет фантазия…

– И чего тут такого? Никакого закона я не нарушил! – криво усмехнулся охранник. – Нет такого закона, по которому нужно заявлять о самоубийствах…

– Ладно, с выстрелом в голову понятно. А остальное? Это Лена, что ли, продырявила папочку?

– Почем я знаю, я свечку не держал. У нее спросите. Но она тоже законов не нарушала. Никого не убивала. Конечно, нехорошо палить по покойникам. Но может, это она от стресса. Случайно.

Ну и ну! Такого не ожидали ни Сергей, ни те, кто расследовал убийство. Он, как и Уфаев, примерял маску убийцы то на одного, то на другого гостя и обитателя особняка. Но то, что он узнал сегодня, ни разу не пришло ему в голову даже в виде смутных подозрений. Не было никакого убийства. Зло само погубило себя. Фроловский привык всеми командовать, управлять своей и чужими жизнями. Последнее, что он мог сделать, – отдать приказ о своей собственной смерти. Но и этим доставил окружающим массу неприятностей.

– В законах ты не слишком разбираешься, – возразил Сергей Валере. – Ложное сообщение о преступлении – это раз. Мошенничество со страховкой – это два. И из-за вас человек в тюрьме сидит безвинно.

– Это киллер-то сидит безвинно? – хмыкнул Валера.

– А ты намного его лучше? – с неприязнью спросил Турбин. – Зачем деньги у Маши Болотовой вымогал, если тебе и так полмиллиона обещали?

– Так когда еще страховку оформят да выплатят. Деньги-то уже сейчас нужны. А эти дамочки сами виноваты. Повадились шастать к старику в спальню. Постыдились бы. Ведь приехали не одни, а с парнями. Но тех побоку и к хозяину под бочок…

Охранник заметил, как застыло лицо Сергея, и сбавил обороты:

– Ну вообще-то я не в курсе, что они там делали… Но я решил, ни одна не захочет этого светить.

– Дамочки? Ты не только Машу шантажировал?

Да это не шкаф, а шкатулка с секретом. И не с одним. Целый клубок пуль, лжи и шантажа.

– Не клади яйца в одну корзину! – тоном учителя произнес охранник. – Я и другим намеки делал. Проверял, кто клюнет. Даже хозяйку проверил. Она, конечно, даже бровью не повела. А остальные небось всполошились. Меня никто не замечает, а я многое вижу. И на похоронах был. И про Болотовых хозяин то одно сболтнет, то другое…

– И что нам теперь с тобой делать? – вздохнул Сергей. – Многие знания – многие печали…

Когда Женя вышла из лифта на административном этаже, она ощутила себя привидением в огромном пустом замке. Похоже, все кабинеты были закрыты, а в коридоре включили экономное тусклое ночное освещение.

Дверь в приемную Ильи отворилась, однако на секретарском месте обосновалась все та же пустота. Никто не посмотрел на Женю в недоумении. Не спросил, что она делает в приемной шефа накануне праздника. Все дела потом, да и не может у нее быть никаких дел с Ильей Болотовым. Да и самого Ильи здесь быть не может. Он сейчас, наверное, выбирает в подарок жене что-нибудь дорогое и сногсшибательное.

Женя это так ясно представила, что здорово испугалась, когда дверь кабинета Ильи внезапно распахнулась, и он предстал на пороге. Без сногсшибательного подарка, но с прижатым к уху мобильником, где все-таки обнаружилась его супруга. А он отвечал:

– Да, уже ухожу. Встретимся прямо там. Про поездку поговорим позже. Лена, что за спешка? Решим после праздников. – Он отключил телефон и вопросительно взглянул на Женю: – Ты ко мне?

– Нет, к твоей секретарше, – попыталась улыбнуться она. Но улыбка вышла не очень. – Если ты торопишься, я зайду в следующем году, – предложила она.

Не хотела становиться баррикадой на его пути к торжеству в кругу семьи. У нее ничего срочного. То, что она хочет сказать и сделать, можно было сказать и сделать еще в прошлое воскресенье. Или в будущее. Все равно это уже ничего не изменит.

Вот спешку Лены понять можно. Если бы у Жени был такой муж, она тоже не могла бы дождаться, когда они отправятся в какое-нибудь путешествие. Вдвоем. Без аварий на доменных печах. Без девиц, которые то и дело попадаются ему на пути. И которые даже хуже аварий. Если смотреть не с производственной стороны, а с личной.

– До следующего года я абсолютно свободен, – сообщил Илья.

У него получилось лучше. Он улыбался тепло и ободряюще. Ей это всегда помогало. Он сделал приглашающий жест.

– Но ты же уже уходил, – растерялась она. Господи, как же ей не хотелось ставить точку! Пусть лучше будет вопросительный знак…

– У меня уйма времени. Для тебя.

Это прозвучало как комплимент. Как будто она – это что-то особенное. Женя посмотрела на Илью удивленно. Да нет, ничего такого. Просто она, кажется, забыла о его манерах. Вежливость и только. Можешь не надеяться!

Женя вошла в кабинет, чтобы покончить со всеми надеждами раз и навсегда. Он – за ней.

– Присаживайся.

Она мотнула головой: разговор будет недолгим. Какие уж тут вопросы, если он едет встречать Новый год с женой, а потом собирается с ней в поездку. Которая так же неизбежно превратится в романтическое путешествие, как месяц превращается в луну и наоборот. Лена жирной чертой зачеркнет их размолвку и недолгую разлуку. Где-нибудь в пятизвездном отеле. В спальне с видом на море, или на Сену, или на Темзу. На широкой кровати, не исключено, что и красного цвета. Красный – цвет страсти.

Все, хватит!

– Илья, я хочу отдать тебе это. – Женя протянула ему ключи от квартиры. Его квартиры. – Я не бомж, мне чужая жилплощадь не нужна.

– По-твоему, от бомжей пахнет «Кензо»… – усмехнулся он.

Он помнит ее запах? Или просто у Лены такие же духи? Хотя вряд ли, они же не из последней коллекции.

– По-моему, мне нечего делать в твоей квартире. Я не должна там… Не могу там. Без тебя. Спасибо за приют. Но это по меньшей мере странно. Если кто-нибудь спросит, да та же милиция или слесарь, что я отвечу? Что я дом сторожу? Ну кто я тебе? Никто!

Ей не нужна эта квартира ни в память о том, что было между ними, ни в качестве отступных за то, что больше ничего не будет.

– Возьми ключи, – настаивала она. – И я желаю тебе хорошо встретить праздник. С Новым годом! И счастливого пути…

Слова не слишком-то слушались ее. От волнения она половину позабыла, половину перепутала. Но главное, кажется, все-таки сказала и ключи отдала. Положила их на край его необъятного стола, повернулась и ушла. Поставила точку.

Глава 17

В новогоднюю ночь Наталья не могла не работать. В рекламе и в меню ресторана значилось «живая музыка». И в самый разгар праздника никакой записью ее не заменишь. Если она не выйдет, рестораторы найдут другую певицу. Всем известно, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Так что именно та, что после полуночи исполнит знаменитую песню «AББA» «Happy New Year», останется на сцене. А та, что закроется дома в четырех стенах, может идти на биржу труда. И дело тут не в голосе или в особых способностях и умении нравиться публике. Важно оказаться в нужное время в нужном месте. Наташе это очень ясно дали понять.

– Ну так нам давать объявление «Алло, мы ищем таланты»? – поинтересовалась хозяйка, наконец-то дозвонившись до Натальи. – У тебя кашель, переходящий в хрип? И петь тебе врачи разрешают только колыбельную самой себе?

– Нет, Инна, мне уже гораздо лучше, – решила Наташа. – Сегодня вечером я выйду на сцену.

Ресторан «Грот» – респектабельное место. Не только с хорошей кухней, но и с качественной аппаратурой, музыкантами и акустикой. И посетители туда в основном приезжали на машине с шофером и расплачивались золотыми кредитками. Совсем не то кафе, в котором Наташа пела раньше, перекрикивая пьяные возгласы и стук пивных кружек. Так что ей есть что терять. Надо идти и зарабатывать себе на хлеб насущный. А переживания она оставит на следующий год.

В какой-то момент Илье стало все равно, что говорит Женя. Он просто смотрел на нее. В ее огромные глаза цвета неба. Она их старательно прятала, потому что волновалась. Волновалась из-за него. На ее стройную фигуру. Такую изящную в этой тонкой бежево-сиреневой одежде. Куда более сексуальной, чем все эти платья Лены с декольте глубиной с воронку от авиабомбы и разрезом на целый километр. Здесь же все как будто бы закрыто и при этом отчетливо. Там, под тканью, он это помнил совершенно точно, целая цепочка маленьких родинок: от одной груди до другой. Дорожка, по которой можно бесконечно путешествовать губами…

Черт возьми! Почему он думает об этом, а не о том, что жена его ждет где-то в Подмосковье. В загородном доме своей подруги. То ли Вероники, то ли Марианны. Там елка больше кремлевской. И бассейн с горячей водой, в которой, несмотря на мороз, будут плавать русалки – мастера спорта по синхронному плаванию. И они с Леной именно с ними должны встречать Новый год. А потом об этом непременно напишут в глянцевом журнале…

На свете столько мест, куда он мог ее отвезти. И встретить Новый год без русалок. Без Вероники. И без Лены. В кафе на Монмартр и в Лувр к Венере, в английский замок и в Венскую оперу. Если ты молод, богат и влюблен – весь мир у твоих ног. Жаль, что это не про него, не про них…

Ему нужно торопиться на вечеринку в незнакомый дом к чужим людям и искать жену в толпе и шуме. Потом еще ехать с ней за границу, где ее интересуют шмотки «Прада», а его музей Прадо.

А Женя бросила на его стол ключи от квартиры, где он пил кофе и ощущал себя рыцарем, спасшим принцессу от двуглавого дракона. Какого черта!

– Женя, подожди! – Он догнал ее уже в коридоре.

Взял за руку и потащил обратно в кабинет. Вошел и повернул замок в двери. Только он и она. Остальной мир, со всеми его женами и вечеринками, заперт на замок. Чтобы не мешали.

Они остановились у стола. Вернее, он остановил ее у стола, буквально прижал к мебели. Оказался невозможно близко.

– Не уходи, – хрипло пробормотал Илья ей в самое ухо. – Не уходи от меня.

– Но ты же сам… – попыталась сказать Женя, с замиранием сердца понимая, что слова уже не имеют значения.

Илью трясло. От напряжения последних дней. От возбуждения. Ведь она рядом. И он может быть с ней. Прямо сейчас. Прямо здесь. Он не обнял ее, а сгреб в охапку. Не поцеловал, а впился в нее губами.

Она прижалась к нему и счастливо выдохнула ему в ухо:

– Я люблю тебя!

И его отпустило. Он перестал чувствовать себя загнанным в угол, застегнутым на все пуговицы. Тем более что все пуговицы и «молнии» были расстегнуты. Маски сброшены, как и одежды.

Он чувствовал себя мужчиной в постели с женщиной. Вернее, на диване. Потому что огромная кровать и красная спальня были далеко. На другой планете.

Быстро и долго. Снова и снова. Пока наслаждение не стало таким острым, что он не смог сдержать стона. Пока пульсирующее в ней удовольствие, словно прорвав плотину, не затопило ее всю, целиком…

Людмила Ивановна Болотова долго раздумывала, где они с мужем будут встречать праздник. С одной стороны, хотелось уехать подальше от проблем и тяжелых воспоминаний. Например, в Париж. Они уже не молоды, им не надо гулять всю ночь напролет. И им не важно, что на Елисейских Полях рано гасят огни. Им достаточно уютного ресторанчика, столика на двоих и хорошего вина.

Но с другой – после смерти Фроловского ей стало легче дышать и здесь. Как будто в чашу мироздания добавили капельку справедливости. И Болотовы решили провести эту ночь в «Гроте». Вполне респектабельном заведении, где всех знаешь. Все знают тебя. И греет мысль, что ты дома, со своей семьей.

Жаль только, Ильи и Лены не будет. Невестка настояла, чтобы они поехали в Подмосковье и ее подруге – этой Веронике, которая слишком громко разговаривает и слишком ярко красится. И праздник у нее будет такой же: много выпивки, фейерверков и, кажется, Верка Сердючка в качестве приглашенной звезды. Людмила Ивановна от такой программы только поморщилась. Но Лена сказала, что в этом году ей и так досталось. Имеет она право отдохнуть, отвлечься, развеяться?

Что ж, дети выросли. И решают сами. Хорошо еще, что Машу удалось вытащить в «Грот». Хозяйка ресторана – Инна – чуть старше Маши, и им всегда есть о чем посплетничать. Да и интерьер здесь симпатичный. Стены, отделанные под скалы, светильники в виде сталактитов, небольшой водопад имеется. По случаю праздника с потолка сыплются снежинки. Приятная музыка. Очень мило.

Вот только Машу сейчас мало заботило внешнее, потому что внутри она сгорала от беспокойства за Сергея. Уже поздний вечер, а он не возвращается. И на телефонные звонки не отвечает. А вдруг шантажист и правда явился на встречу вооруженный до зубов? Вдруг во время преследования машина Сергея попала в аварию? Сейчас ведь моментально подмораживает. И видимость не очень из-за снегопада. Маша просто извелась, представляя самое худшее, и с трудом улыбалась знакомым.

Сергей появился за час до полуночи. Даже переодеться не успел. Пришел в джинсах и свитере. Но с видом тореадора, укротившего быка. Невыполнимых задач нет, все преграды сметены. Дело Фроловского раскрыто и вскоре будет закрыто. Шантажист больше не побеспокоит ни Машу, ни других дамочек. Вот что важно. А вовсе не костюм, галстук и ботинки, сшитые в Италии на заказ.

И Маша это почувствовала. И пожалела, что они сейчас здесь, а не дома. Она бы с удовольствием осталась с этим парнем наедине. Расследование преступлений – та же война со злом. И победитель выглядит очень мужественно и сексуально…

– Ну что?! – Маша бросилась к Сергею через весь зал.

– Все отлично, любимая! – улыбнулся он и закружил ее в танце. – Давай пить шампанское и ни о чем больше не беспокоиться!

– Почему так долго?

– Но ведь я не только укрощал шантажиста. Я еще и с делом Фроловского разобрался.

– И кто же шантажист?

– Охранник Фроловского. Здесь без особых неожиданностей. Неожиданно другое. Нашего старикашку никто не убивал. Он застрелился сам. И даже предсмертную записку оставил.

– Что?! – Маша даже остановилась.

Вокруг музыка, Наталья Вяземская проникновенно поет о любви. А они тут такие серьезные вещи обсуждают.

– Я читал эту записку, Маша. Я видел почерк Фроловского. Я, конечно, не эксперт, но, кажется, ее писал наш герой, вернее, антигерой.

Сергею нравилось танцевать со своей девушкой и одновременно поражать ее результатами своего расследования.

– А как же остальные пули? – Маша проходила тот же путь сомнений, что и Сергей чуть раньше.

– Думаю, это имитация убийства. Стремление замаскировать самоубийство под работу стрелка-некрофила. О нем трубили все СМИ.

– И кто же имитатор?

– Скорее всего, Елена Прекрасная.

– Но зачем ей это?

– Охранник говорит, что она хотела получить страховку за папашку. Но мне с трудом верится, что Лена так мелочна, – признал Сергей.

– Она хотела вернуть Илью, – предположила Маша. – Хотела, чтобы на кого-нибудь из нас пало подозрение. Чтобы воспользоваться этим. Ужас! Использовать смерть отца, чтобы привязать к себе мужа. Ты уже сообщил следователю? Они ведь кого-то арестовали за убийство, которого не было.

– Думаю, сначала надо поговорить с Ильей, – решил Сергей. – Кстати, где он?

– Уехал праздновать куда-то с Леной.

– Пир во время чумы!

Женя проснулась и не сразу поняла, где находится. Темная комната. За окном висит луна и порхает снег. Уже тот год или еще этот? Она на этом свете или на том?

Под ее ухом стучало сердце Ильи, его рука обнимала ее. Сегодня случилось что-то особенное. Он забыл обо всем, даже о приличиях, отом, что его ждет жена. Он был с Женей, только с ней. Она поверить не могла, что такое возможно. Что это случилось с ней. А потом они лежали без сил и без сомнений и, видимо, заснули.

Женя приподняла голову и посмотрела на светящееся табло часов, стоявших на столе в кабинете Ильи. Почти одиннадцать вечера. Скоро Новый год, который Илья должен встретить со своей женой. Не нужно было спать, нужно было ехать. Даже после этой небывалой близости Женя не решилась злоупотребить своим положением у него на груди. Хорошенького понемножку. Она и так очень счастлива и очень благодарна.

Она тихонько поцеловала Илью в подбородок, вздохнула и стала его будить.

– Илья, просыпайся, уже много времени.

– Я не сплю, – возразил он.

– Почему же мы лежим? Ты должен спешить.

Почему? Да потому, что к удовольствию от секса примешивалось ощущение покоя, которое он не хотел разрушить. Он его особенно ценил после этой безумной недели. С подозрениями, похоронами, усталостью, сомнениями…

– Терпеть не могу слова «должен», – заявил Илья. – Гораздо лучше слово «хочу».

– И чего же ты хочешь? – спросила она и замерла в ожидании.

– Быть с тобой, – ответил он.

– Но Лена…

– Да, Лена. – Кажется, он наконец вспомнил, какое имя значится на штампе в его паспорте. Отстранился от Жени, поднялся.

Вот и все! Ну и пусть. Она же уже получила самый лучший подарок на Новый год.

Илья, не зажигая света, накинул рубашку, взял со стола свой мобильник, тренькнули кнопки набора номера.

– Лена, это я. Я не приеду. Ничего не случилось. Я так решил.

– То есть как «не приеду»?! Ты сейчас с ней?! – завизжала трубка.

– Ты знаешь ответ на этот вопрос, – спокойно ответил он. – Ты прекрасно повеселишься и без меня. С русалками. Давай обойдемся без истерик. Обсудим все потом. Пока!

Лену буквально затрясло после звонка мужа. Это был удар под дых, нападение из засады. Ведь все шло отлично. Да, сначала ей пришлось прибегнуть к… Нет, не к шантажу. Так, слегка намекнуть. И этого оказалось достаточно, чтобы Илья вспомнил, что они муж и жена, что им хорошо вместе. Лена была уверена: он уже забыл свою невзрачную девицу. Ее бледная физиономия ни в какое сравнение не шла с яркой внешностью его супруги. И вдруг…

Точно беременная. Залетела – и все тут. Зачем она еще ему сдалась? Вот это шантаж!

Лена не хотела детей. Не понимала всех этих сюсюканий, потаканий. Материнского чувства вины, что пошла к парикмахерше, а не отвезла крошку в детский сад. А крошке все равно, кто ее везет, лишь бы розового слона по дороге купили. И эти детские вопли. По любому поводу они орут так, будто случился ядерный взрыв. Нет уж, увольте. У нее и так проблем хватает.

Но ведь Илья тоже не горел желанием становиться отцом. Впрочем, он слишком хорошо воспитан, чтобы просто отмахнуться от этой беременной бледной моли…

– Ленка, ты чего такая кислая, мартини слишком сухой? – К ней подлетела Вероника со стаканом в руках.

– Илья не приедет, – обреченно сообщила Лена.

– Почему? У него машина сломалась? Давай пошлем за ним вертолет.

– Если только вместе с конвоем.

– Почему с конвоем? Объясни толком, где Илья?

– Он с любовницей.

– Что?! – Вероника поперхнулась своим коктейлем. – Подруга, это невозможно. Любовницы бывают у мужей склонных к полноте женщин. Ну тех, которые кормят их сосисками, не делают эпиляцию и одеваются на вещевом рынке. Но мы-то с тобой в другой категории, она называется «высший класс»!

– Видимо, мой муж предпочитает низший. – Лена чувствовала себя совершенно раздавленной.

– Ну и бог с ним! – хмыкнула Вероника. – Плюнь и разотри. Давай выпьем за нас, красивых. А потом я тебя познакомлю с такими мальчиками! Они рекламируют нижнее белье, у них такие попки! – Хозяйка вечеринки закатила глаза. – Быть свободной женщиной даже приятно. Вот увидишь.

– Мы уже это проходили, – вздохнула Лена. – Мальчиков-то много, да и мартини залейся. А таких, как Илья, больше нет, понимаешь?

– Каких? Любящий низший класс?

– Это наваждение какое-то. Эта девка его заколдовала!

– Да ну его, иметь мужа скучно! Меня вон родители замуж выпихивают. Я бы сама ни в жизнь. Сегодня мне нравятся качки, завтра возбуждают интеллектуалы в очочках. Обожаю разнообразие! Какой тут может быть муж? Сиамский близнец?

– А меня возбуждает Илья, – упрямо произнесла Лена. – И он пожалеет. Ему это очень дорого обойдется. По цене завода…

– Мы подумаем об этом завтра. – Вероника схватила еще один коктейль с подноса официанта. – За нас! Красивых и свободных!

– Ты что? – изумилась Женя, когда Илья сообщил жене, что проводит время с любовницей. – Чистосердечное признание облегчает вину?

– Не хочу ничего скрывать, – улыбнулся он, выключая телефон и возвращаясь на кожаный диван. – Какое все-таки замечательное слово «хочу»!