Текст книги "Горячая месть для охладевшего мужа"

– Предатель! Эта твоя девка тебя приворожила. Ни кожи, ни рожи. И из-за нее ты готов потерять жену, потерять завод?!

Илья не ожидал такого яростного продолжения телефонной атаки. Он никогда не видел свою светскую женушку в такой злобе, только слышал. Но надеялся, что она уже успокоилась, взяла себя в руки. Но не тут-то было.

Однако и Маша оказалась не робкого десятка. Она встала прямо напротив Лены, отгородив ее от Ильи.

– Не смей орать в нашем доме, – ледяным тоном заявила Маша. – Не смей орать на моего брата. Илья – самый лучший. А ты… Ты достойная сестра своего братца-убийцы, достойная дочь мамаши-алкоголички и папаши-самоубийцы.

На какой-то миг Маше показалось, что Лена сейчас вцепится ей в волосы. Но та задохнулась от неожиданности.

– Что ты сказала? Про моего отца… – спросила она совершенно убитым голосом.

– Мы все знаем! – с победным видом сообщила Маша. – Твой папаша, убийца и бандит, пустил себе пулю в лоб. Думаю, это лучшее, что он сделал за всю свою жизнь. А ты все подстроила, как будто убийство. Ты расстреляла труп собственного отца. В голове не укладывается!

Лена с перекошенным лицом выбежала вон из комнаты, закрылась в своей спальне. И впервые поняла, почему их всех так тянуло заглянуть в бездну. Мать, брата, отца. Почему они торопились приблизить конец. Не нужно разговаривать, объяснять, как-то выглядеть. Если тебя никто не любит, почему бы и нет?

Ужасный скандал. Все чувствовали себя так, будто их облили грязью. Хорошо еще, что Людмила Ивановна и Игорь Петрович из «Грота» уехали в Москву. Еще не хватало, чтобы они слышали эти вопли и расстраивались.

С другой стороны, лучше выяснить отношения, чем ходить с каменным лицом и ничего не чувствовать. Маша ни о чем не жалела. Пусть это невежливо, но это правда. Лена все это совершила: подтасовка, ложь, вымогательство любви, угрозы от ревности и жажды мести.

Маша считала, что Илья оказался в заложниках у своей семейной жизни. И теперь настало время проведения спецоперации по освобождению.

– Маша, не волнуйся так. – Илье не нравилось ее возбуждение. – Я сам разберусь с Леной. И это будет не больно…

Но сначала их ждал еще один сюрприз, который трудно назвать приятным. Раздался звонок, а потом шум и топот. Сначала появилась растерянная домработница, а потом следователь Уфаев в сопровождении двоих милиционеров.

– Сергей Турбин? – зачем-то спросил он.

– Вадим, у тебя что, амнезия? – удивился Сережа.

– У меня постановление. О вашем задержании.

– Что такое? – У Маши вытянулось лицо.

– О каком задержании? – не понял Сергей.

– До выяснения всех обстоятельств. – Следователь был формален.

– Обстоятельств чего? – поинтересовался Илья.

– Убийства в Красивом Бору.

– Вот только не надо про убийство Фроловского, – хмыкнул Сергей.

И уже хотел пуститься в объяснения, что никакого убийства не было. И до этого, между прочим, докопался он, а не доблестные стражи порядка, которые беспокоят в выходной день добропорядочных граждан.

Но Уфаев не дал ему ничего этого произнести.

– С убийством Фроловского разберемся позже, – заявил он. – Сергей Трубин, вы задержаны по подозрению в двойном убийстве охранника и домработницы Фроловского.

Глава 20

Лена закрылась в своей спальне. Нет, спальня уже перестала быть ее. Но так и не стала красной. Дизайнер был приглашен на после праздников. Впрочем, можно обойтись и без дизайнера. Спальня может стать красной от крови…

Это была катастрофа. Хуже, чем гибель отца. И всех остальных тоже. Они все знают! – стучало у Лены в висках. Она словно оказалась голой. И все, что она скрывала, теперь выставлено на всеобщее обозрение. У нее не осталось никаких козырей. Акции завода – всего лишь бумажки. У врага же в руках – водородная бомба.

«Твой папаша, убийца и бандит, пустил себе пулю в лоб. Думаю, это лучшее, что он сделал за всю свою жизнь. А ты все подстроила, как будто убийство. Ты расстреляла труп собственного отца. В голове не укладывается!»

Расстреляла… Труп… Отца…

Лена не знала, какое из слов самое страшное. Тогда самым ужасным казался ярлык дочери самоубийцы. Она не понимала, что делает. Это были выстрелы отчаяния. Пули ужаса. Какого-то иррационального страха.

– Лена, открой! – Это был голос Ильи. Она вздрогнула, но не сдвинулась с места.

– Открой, давай поговорим. Инквизицию не только отменили, но и осудили.

Боже, он пытается быть великодушным! Мол, я не буду тебя ругать, только молча презирать. А ведь это он виноват во всем! Если бы рядом с ней был муж, она смогла бы пережить самоубийство отца. Поплакала бы и успокоилась. Не стала бы лгать и изворачиваться. Просто бросилась бы к нему, схватилась за него, и он бы поддержал ее. Но нет, в то время, когда она так нуждалась в нем, он развлекался с любовницей.

– К черту, к черту, к черту!

Лена распахнула дверь и вылетела из комнаты. Оттолкнув мужа, она рванула в прихожую, схватила шубу и выбежала из дому. Она чувствовала, что если останется, начнет мастерить себе петлю, искать маникюрные ножницы, чтобы вскрыть вены.

Ну уж нет. Не дождетесь! Лене захотелось оказаться в гуще людей и событий. Она взяла такси и приказала везти себя в самый отвязный ресторан города, где народ похмелялся и продолжал отмечать праздник.

Такси! Кто бы мог подумать, что она будет ездить на такси, как какая-нибудь лохушка. Но Илья перестал оплачивать ее машину и ее шофера, а отец считал, что их размолвка временная, и велел своему водителю пока повозить Лену, потому что сам редко выбирался из дому. Но Лене не нравился этот шкаф. Нужно нанять нового водителя. И это будет не водитель катафалка. Не дождетесь!

Усевшись за столик и залпом выпив двойную порцию коньяка, Лена почувствовала, что оживает.

В конце концов, она не совершила никакого преступления. Лена находилась в шоке и не понимала, что делает, когда взяла из рук отца пистолет и клочок бумаги. Аффект и все тут. Тем более что она никого не убила. Отец и так был мертв. Кто осудит несчастную женщину, потерявшую всю свою семью? Дело тихо закроют. К тому же она слышала, что уже нашли какого-то козла отпущения. Они же не захотят признаться, что раскрыли убийство, которого не было, и держали в застенке невиновного.

Лена сможет разгрести все это дерьмо и уехать в Аспен кататься на лыжах. И забывать. И жить дальше. Она молода и богата. Подумаешь, развод. Большинство, с кем она пила вчера коктейли, разводились по три раза. Причем как с мужчинами, так и с женщинами. Видимо, так теперь модно.

– Привет, красотка! – У ее столика улыбался Виктор Маклин, преуспевающий адвокат, адвокат ее отца. – Ты извини, но видок у тебя как у жертвы теракта. В наш аул пришла беда?

– Как будто ты не знаешь!

– Ну вообще-то папаня твой был совсем не молод, болел, так что все к этому шло. Чего уж так по нему убиваться? Да и наследство он тебе оставил утешительное.

Лена внимательно взглянула на парня. Симпатичный. И костюм от Армани. Может быть, адвокат – это как раз то, что ей сейчас нужно? Да, он моложе ее лет на пять. Но все-таки давно уже не мальчик. И клиенты у него солидные. И выигранные дела.

– Илья меня бросил, – неожиданно пожаловалась она и хлебнула еще спиртного.

– Что ж, это бывает. Всех не оправдаешь, – на свой манер посочувствовал он. – Впрочем, неизвестно, кому повезло. Может быть, мне…

Лена посмотрела на него с благодарностью. Это то, что ей сейчас нужно. Не быть одной, слушать комплименты, верить, что все наладится. Она ведь молода, богата, роскошна.

– Ты умеешь кататься на горных лыжах? – спросила Елена Болотова своего респектабельного адвоката.

Машу опять мутило. Видимо, новогоднее застолье не прошло даром. А еще ее тошнило от несправедливости. Настоящая злодейка в мехах и бриллиантах укатила куда-то, наверное, как всегда, развлекаться. А Сергея отвезли на допрос. Ну какой из него убийца? Наоборот, он обычно всех спасает. С ним надежно и безопасно.

– Илья, надо что-то делать. Вызвать адвоката! – Маша металась по огромной гостиной в квартире Болотовых.

– Уже вызвал, не волнуйся. Уверен, адвокат не понадобится. Следователь задаст несколько вопросов. Поговорят и разойдутся. Маша, это просто недоразумение.

Он старался не показать, что задержание лучшего друга тоже выбило его из колеи. Когда же закончится эта история? Когда же все раны затянутся?

– Это не недоразумение, это двойное убийство! – выкрикнула она. – В тот раз – самоубийство и инсценировка. Но сейчас кто-то на самом деле их расстрелял.

– Очень странно, – согласился Илья. – Зачем было убивать прислугу Фроловского? Тем более что самого Фроловского никто не убивал.

– Наверное, он, как всякий тиран, хочет утащить за собой в могилу челядь и жену. – Маше все это казалось зловещим. – Впрочем, его жена уже давно там.

– Все будет хорошо. – Илья взял сестру за руку. – Я поеду в Следственный комитет. Дождусь там Сергея.

– Я с тобой!

Вот таким получился у них первый день нового года.

– Вадим, я похож на умственно отсталого? – усмехнулся Сергей Турбин.

– Вопросы здесь задаю я! – рявкнул Уфаев. – И зовут меня Вадим Алексеевич.

– Так вот, Вадим Алексеевич, я не похож на умственно отсталого. Я не скрываю, что вчера был в особняке и имел долгую, продолжительную беседу с гражданином Валерием Штефанько. По поводу смерти его хозяина. Смерти, заметь, не убийства… Так вот, раз вышеуказанный гражданин мне все это поведал и даже предсмертную записку шефа показал, значит, был жив и здоров. Свинец в груди как-то не способствует долгим и продолжительным беседам, по окончании которой я просто уехал. А гражданин Штефанько проводил меня до ворот. И остался в компании домработницы отмечать праздник. О том, что произошло в особняке дальше, я не имею ни малейшего понятия. Подумай сам, Вадим. У меня нет мотива для двойного убийства. Но даже если бы я сошел с ума и всех перестрелял, я, наверное, уничтожил бы запись камер наружного наблюдения с собой в главной роли. Ведь именно так вы узнали про мой визит и решили, что это след?

– Да уж, на записи есть твой приезд, а вот отъезда нет. Запись вообще обрывается.

– Конечно, ведь после меня там побывал убийца. И свою видеосъемку уничтожил. Наверное, решил, что камера его толстит…

– Два трупа – это не смешно, Турбин, – резко произнес Уфаев. – Женщина и мужчина расстреляны почти в упор – это не смешно.

– Это не смешно, – согласился Сергей. – Смешны ваши подозрения.

– Мы просто отрабатываем версию. Говоришь, что у тебя нет мотива? Но ты утверждаешь, что Фроловский покончил с собой. А охранник теперь не сможет это ни подтвердить, ни опровергнуть.

– Вызовите на допрос убитую горем дочь, – посоветовал Сергей. – Кстати, вот у нее был и мотив, чтобы прикончить охранника. Он же выболтал ее тайну.

– Ты можешь себе представить Елену Болотову, которая хладнокровно и методично расстреливает собственную прислугу?

– Ну она женщина непредсказуемая. Правда, все-таки не настолько. Я не знаю, кто их убил, Вадим. Но точно знаю, что вы теряете время на болтовню со мной. А убийца его находит. Чтобы скрыться, замести следы…

Уфаев и сам, конечно, понимал, что эта версия притянута за уши. Турбин не был похож на сумасшедшего психопата, который решил, что за шантаж его девушки охранник заплатит кровью, а домработнице нужно заткнуть рот, как нежелательной свидетельнице.

– Ладно, Сергей, давай еще раз с самого начала. Во сколько ты приехал в особняк, во сколько уехал? Где были те, что приехали с тобой? Их имена и адреса…

По имени и на «ты» – это добрый знак, решил Сергей. И с удовольствием повторил хронику своих сыщицких побед.

– Обычно убийства под самоубийства маскируют, а не наоборот, – прокомментировал Вадим. – Ладно, Елену Анатольевну мы, конечно, допросим. Но особо прессинговать не будем, сам понимаешь. А ты, конечно, молодец, Сережка. Не жалеешь, что из розыска-то ушел?

– Нет уж. Я предпочитаю работать на себя и на Илью, а не на министра, – усмехнулся тот.

А Вадим подумал: если Сергей не похож на сумасшедшего психопата, то кто же похож? На ум приходила лишь одна кандидатура. Стрелок-некрофил.

Женя поняла, что будильник всегда раздражает. Даже когда звонит не в семь утра, а в полдень. Даже когда это не будильник, а звонок в дверь. Но если он тебя разбудил – значит, будильник. Женя не хотела просыпаться, потому что ей снился сладкий сон, что она встретила Новый год с Ильей. С Ильей, икрой, снежинками и луной.

Женя проснулась, накинула халат и поплелась открывать дверь. На пороге стояла ее сестра Света.

– Ну здравствуй, Евгения! – церемонно поздоровалась она. – Я вот тут мимо проходила, решила заскочить.

– Заскакивай. – Женя зевнула.

Света вошла и стала озираться. Смешно вытягивая шею, пыталась заглянуть из коридора сразу во все комнаты и даже в туалет.

– С Новым годом всех присутствующих, – громко сказала она.

– Ты чего? – удивилась Женя.

– Пришла на Твоего посмотреть. – Так же стремительно сестра понизила голос.

– На кого?

– Ну на Твоего.

Именно так Света это и произнесла – с большой буквы. Мужчина в доме – радость в доме. Хозяин, Сам, Твой. Без него ведь и избу не поставишь, и сено не заготовишь. Наверное, это генетическая память. Хотя недвижимость давно покупают, а за молоком ходят не к корове, а в супермаркет.

Женя же вспомнила не предков, а свое недавнее прошлое. Это был не сон! Настоящий Илья и снежинки реальные. И еще звонок маме про то, что она отмечает праздник с Ильей. Вот Свете и загорелось приехать, посмотреть, проинспектировать.

– Свет, я здесь одна, – разочаровала сестру Женя. – Но ты проходи, кофе попьем. Хорошо, что приехала. Я твоим мальчикам футбольный мяч купила в подарок.

Света прогулялась по квартире и, в отличие от мамы, быстро взобралась на высокий табурет, непринужденно качнула ногой.

– Роскошная хата, – вынесла она вердикт. – Только не похоже, что ты тут живешь. В ванной даже зубной щетки нет. И где, спрашивается, елка и пустые бутылки из-под шампанского?

Да, от ее всевидящего ока ничего не укрылось. Ей бы аудит в «Чугунмете» проводить.

– Все мои вещи в сумке, еще не разобрала, – вынуждена была признаться Женя. – А елки действительно нет. Как-то не купилось…

– Ну хоть мужик-то есть? – с подозрением прищурилась сестра.

– Кажется, есть, – улыбнулась Женя.

– И где ты с ним Новый год встречала?

– На работе.

– Ну это не считается. Там еще, кроме вас, было, наверное, человек сто ночной смены.

– Наверное.

Женя по табелю учета рабочего времени не проверяла. Не до того им с Ильей было.

– Та-ак! Врешь ты все, Женька! Квартиру небось попросили посторожить. Временно, пока хозяева в отъезде. А коллега чокнулся с тобой разок на корпоративной вечеринке. Вот и вся любовь…

Вадим Уфаев отпустил Сергея Турбина, а сам рванул в СИЗО. Поздравил Виталия Скупцова с праздником, пообещал подарок – в виде освобождения из-под стражи. Ведь убийство Фроловского оказалось самоубийством, о чем расскажут уже в четырехчасовых новостях.

– А нельзя через пару дней инфу слить? – поинтересовался Скупцов. – Мне как раз визу оформят.

– Конечно, можно, – отозвался следователь. – Но при одном условии. Если в четырехчасовых новостях покажут фоторобот стрелка-некрофила, составленный по подробнейшему описанию Виталия Скупцова.

На том и порешили. Конечно, без фамилий. Фоторобот успели составить и передать в телецентр не к началу, а к концу новостного блока. Но какая разница. Главное – успели. К тому же запоминается как раз последняя фраза…

Уже в пять вечера раздался звонок. Уфаев ушам своим не поверил, попросил повторить.

– Звонили из Зареченского РОВД, – подтвердил дежурный, – говорят, что они задержали стрелка-некрофила.

Глава 21

Надо не просить, а требовать. Только так получишь не отказ, а то, что хочешь. Это правило Костя Корастылев проверил на своем опыте не один раз.

Так что Наталья может говорить что угодно. Он-то знает, что они будут вместе. В голове вертелась песня времен его молодости: «Ты моя женщина, я твой мужчина. Если нужно причину, то это причина». Рано или поздно и Наташа это просечет. А он уж постарается, чтобы это случилось рано.

Рано утром в первый день нового года Костя поехал вслед за Наташиным такси. Бросил Юлю с оплаченным счетом в «Гроте» и поехал. Немного задержался на светофоре, но потом догнал. Вскоре после нее вошел в подъезд. Он знал код домофона. А потом без приглашения вломился в ее квартиру. Дверь с ноги. Она оказалась не заперта. Хозяйка вошла минуту назад и почему-то забыла про замок.

Костя ворвался в квартиру. И увидел спину Наташи и лицо мужика. Очень неприятное, надо сказать, лицо. С маленькими злыми глазками и золотыми зубами. Вот гадство!

Костя не стал разбираться, что к чему, а просто дал выход своим эмоциям – мужику в челюсть. А потом врезал еще и еще, пока тот кулем не рухнул к его ногам. От души бил. Надо же было оттянуться за все эти дни маеты. Не привык Костя страдать от неразделенной любви. Работать кулаками ему куда сподручнее. Вмазал – и полегчало.

– Ларчик просто открывался, да, Наталь? – весело спросил Корастылев, сплевывая прямо на пол в ее коридоре. – Я, видишь ли, недостаточно хорош для тебя. А этот уголовник в наколках – хорош? Меня, значит, в отставку, а его в квартиру. Он тебя тут ждет с работы домой. Умереть не встать! – Костя не сомневался, что дал в морду своему сопернику. Костя там, значит, в ресторане мается. Смотрит на нее издалека, практически в телескоп. А Наташка спешит домой к этому придурку, который даже одеваться не умеет. Его спортивный костюм явно не из «Адидаса». – И не надо мне заливать, что это твой брат из Удмуртии, – презрительно бросил он.

Наташа не сразу обрела дар речи. Сначала она оказалась в шоке оттого, что в ее квартире обосновался посторонний. Пришел в ее отсутствие, подобрал ключи, вскрыл замки. И дожидался хозяйки. Зачем? Может, это вор-домушник, которому негде было праздник отметить? Но теперь этот мерзкий субъект валяется у ее ног, а Костя думает, что он ее избранник. Или родственник. Бред какой-то!

– Кость, я впервые вижу этого типа, – осипшим от испуга голосом сообщила Наташа. – Я пришла. А он тут. У меня чуть инфаркт не случился…

– Ты его не знаешь? Совсем?

– Абсолютно. По-моему, он действительно уголовник в наколках. Наверное, вор.

– Картина Репина «Не ждали», – присвистнул Костя. – Вот так петрушка. Или это такой отмаз, Наталь?

– По-твоему, у меня может быть что-то общее с этим типом? Да от него же воняет… – не сдержалась она.

Костя еще раз оглядел поверженного врага. Да, на Хворостовского не похож. Или кто там у Наташки в кумирах? Нет, этот никак не тянет. Ни одной ноты. Какой-то потасканный. Из простых. Неопрятный и неприятный.

– Так вот ты какой, северный олень? – Костя наклонился над мужиком.

Прощупал его карманы и обнаружил ствол. Нешуточная такая пушка. Пистолет «макаров». Заряженный. Вот черт! Это вам не фомка домушника. Тут все серьезнее. Может, мент? Или… киллер?

– Эй, дядя, ты кто?

– Конь в пальто, племянничек! – сквозь разбитые губы процедил незваный гость, пытаясь подняться.

Но Костя придавил его ногой к полу и велел Наташе вызывать милицию. И милиция приехала, причем быстро. Ведь тут на полу галочка за раскрытое преступление валяется. Да еще и не за одно. Незаконное проникновение в жилище – раз. Покушение на кражу – два. Незаконное ношение оружия – три. Да, год начался удачно.

Впрочем, насколько удачно, в милиции поняли под вечер. Когда пришла ориентировка на человека, подозреваемого в целой серии убийств…

Разделавшись с шантажистом, с женой брата, этого брата недостойной, с задержанием Сергея и даже с экзаменом, Маша вдруг поняла, что у нее задержка. Срочно купленный в аптеке тест на беременность дал положительный результат. Вот и объяснилась ее утренняя тошнота.

Маша сидела в своей комнате с коробочкой из-под теста в руках и ощущала себя самой несчастной в мире. И за что ей это? Почему сейчас? Будто ее заставляют поднимать тяжеленную штангу, а она не может. Да и не хочет. Ее на бальные танцы тянет. Ну какая из нее мать? Она сама еще не выросла. Нет, это ужасно!

Маша схватила мобильник и скинула Сергею эсэмэску: «Я тебя ненавижу!!!» Он перезвонил через минуту:

– Что я сделал на этот раз? Изменил тебе с Ангелой Меркель или продал твою фотографию в газеты? Ну ту, где на тебе из одежды лишь помада…

– Ты сделал мне ребенка, придурок! – Маша не выбирала выражений, настолько злилась. – Господи, ну тебе ведь не шестнадцать лет, чтобы в порыве страсти забывать о безопасности. Как ты мог! Ни о чем не думаешь! Один вред от мужиков…

Она бросила трубку и разрыдалась. Маша надеялась, что с ней такого никогда не случится. У нее ребенок получится не «по залету», а сознательно, когда она сама его захочет. А теперь что?

Маша плакала, пока не заснула. Проснулась, когда за окном уже стемнело. Она лежала в темной комнате, слушала, как за стеклом воет метель. И почему-то ощущала покой и какое-то томление. Непостижимым образом ее настроение изменилось. Она вдруг поняла, что пора взрослеть, пора перестать метаться и ненавидеть, ощущать себя обиженной жизнью, потерявшей самое дорогое. Самому дорогому еще пока несколько недель, и даже не от роду. Он родится не скоро и сразу же заполнит все ее мысли, все ее время. Не останется ни сил, ни желания жалеть себя и вспоминать. Это будет ее новейшая история, причем счастливая…

Сергей хотел, но не мог примчаться сразу. Сидел на совещании в Управлении вневедомственной охраны и слушал доклад про «Особо охраняемые объекты и объекты жизнеобеспечения». Потом на пятой скорости рванул к объекту своего жизнеобеспечения.

Сергей влетел в комнату Маши и испугался. Тишины и темноты. Сел на кровать, позвал негромко:

– Маш, ты можешь расстрелять меня из гранатомета, но я как раз все это продумал. Ну невозможно же смотреть, как ты изводишь себя.

Эта история с Фроловским тебя бы доконала. Ты же унижалась перед ним, выставляла себя на посмешище. Заигрывала с полумертвым стариком! Все хотела что-то доказать, кого-то наказать. Так нельзя, девочка. Столько лет прошло. Нужно жить дальше. Выйти замуж, родить ребенка. Чтобы жизнь наполнилась до краев, понимаешь?

Она обняла его в темноте.

– Наверное, так и надо, чтобы до краев… Так когда у нас свадьба? Хочу, чтобы в феврале, в День всех влюбленных…

Лене казалось, что она сходит с ума. Ее преследовали странные желания и мысли. В самолете ей хотелось крушения, в гостинице – террористического взрыва, на горнолыжной трассе – сломать шею. Ночью ей снились кошмары, ее окружали мертвецы: мать, отец, брат. Они звали ее к себе, тянули в пропасть. Она пыталась сопротивляться, но это было выше ее сил.

На шикарном горнолыжном курорте Лена даже не смотрела на лыжи. Боялась, что склон, скорость, ветер и дурная наследственность завертят ее, сомнут, убьют. Семейная тяга к самоубийству и ее заставит наложить на себя руки.

А ей хотелось жить, избавиться от тяжелых воспоминаний и вернуться к прежнему беззаботному существованию. Пока не получалось, и она, опасаясь самой себя, предпочитала напиваться в безопасном ресторане.

Адвокат спал с Леной, пил с ней, иногда развлекал и порой даже сочувствовал, но не настолько, чтобы снять камень с ее души. Он и в подметки не годился Илье. Ширпотреб. Все разглагольствовал о разводе, разделе имущества и о том, как ей повезло, что он у нее адвокат. А она с тоской думала, что ей повезло бы, если бы не было никакого развода, раздела имущества и адвокат ей не понадобился бы…

Наталья Вяземская не очень удивилась, встретив Лену Болотову в Аспене. Что ж, Лена и Костя – почти одна тусовка, причем без особой фантазии. Но Наташа была уверена, что все можно изменить, поправить. Они уже договорились, что зимой – горы, а летом – Венеция.

После того как Костя спас ее, Наташа стала смотреть на него другими глазами. Нет худа без добра. Если бы у нее был интеллигентный и вежливый поклонник, он не стал бы ее преследовать и врываться в ее квартиру без приглашения. Если бы она встречалась со скрипачом, он никогда не набил бы морду убийце, еще даже не зная, что он убийца. Просто так, для профилактики.

Но Наташа встречалась с Костей. И он преследовал, настаивал, вломился, избил, обезвредил и спас ей жизнь. Потому что ее квартиру почтил своим визитом ни много ни мало сам стрелок-некрофил. Ищут пожарные, ищет милиция, а он у Натальи прохлаждается. Ждет, когда она вернется с работы и ее можно будет не торопясь застрелить. Смертельный выстрел в голову, посмертные – в тело. Так чтобы образовался крест…

Он был уверен, что она живет одна и никто не помешает. Поэтому даже пистолет не достал. Хотел для начала напугать жертву своим видом. И насколько для Натальи стало шоком увидеть его у себя в прихожей, настолько и он остолбенел, когда увидел Костю у нее в прихожей. Все планы в тартарары. Попался, как мышь в мышеловку. Развели, как малолетку.

Зацапали, опознали и ну на него все убийства вешать. Он особо не отпирался. Если художник подписывает картину, значит, он не хочет анонимности. Так и у Крестоносца была своя подпись. И ему очень не понравилось, когда кто-то ее подделал. Этот кто-то покушается на его лавры? Или хочет прикрыть им свои грязные делишки?

И уж совсем он разозлился, когда по тому фальшивому делу взяли Скупого и чуть ли не объявили его стрелком-некрофилом. Этого Крестоносец не стерпел. Решил побазарить со свидетелями. Поехал в особняк, учинил допрос с пристрастием. Но охранник не выдал хозяйку, свалил все на какую-то певичку Наталью Вяземскую.

Она в той компании человек случайный. Кто ее знает, что у нее на уме. Вот, посмотрите, хозяин волочет ее в свою спальню. А потом – выстрел и все такое. Охранник прибрал все самые интересные записи подальше от милиции. В надежде на выкуп. Но Вяземская платить отказалась, телефон отключила, так пусть же теперь поплатится. А Елена Анатольевна ни при чем. Она ведь зарплату начисляет. И премию обещала. Так и не понял гражданин Штефанько, что не получит он больше ни зарплаты, ни премии. И даже до Нового года не дотянет.

А Крестоносец отправился к этой самой Наталье Вяземской. Он допускал, что охранник солгал. Киллер хотел проверить его показания. В результате теперь его показания проверяют. На месте. И место это не столь отдаленное…

В вечер перед Рождеством в дверь квартиры Жени позвонили. Женя вздрогнула от неожиданности. Неужели после мамы и сестры с инспекцией явился папа?

Илья все эти дни даже не звонил. Женя жила как на необитаемом острове. В ожидании белого парохода, а воспоминания были слаще кокосов и бананов. Еще бы, новогодняя ночь получилась фантастической: сумасшедшая страсть, икра, дорогущее шампанское и запах живой елки. Но через несколько дней Женя начала подозревать, что это все-таки был сон. И Света права – она все выдумала. От одиночества и бесперспективности.

Но неожиданно пароход прогудел, вернее, прозвонил. Женя открыла дверь. На пороге стоял Илья с чемоданом.

– Привет! – Он буднично чмокнул ее в щеку. Вошел, снял куртку и ботинки.

– Большинство дел разгребли, – доложил Илья. – Лена укатила за границу, не побеспокоив ни санитарных, ни ветеринарных врачей. Ростехнадзор тоже на каникулах. Думаю, мы сумеем договориться. Нам – завод. Ей – приличные деньги за ее долю и вечное молчание о смерти ее отца. Которое нарушит лишь Сергей, чтобы дать показания. В новой редакции – это охранник стрелял в мертвое тело хозяина, чтобы инсценировать убийство. Мотив – страховка. Охраннику уже все равно. А Лене хоть какое-то облегчение.

– Она и так уже наказана, – кивнула Женя.

Увидев, как Илья вешает свои рубашки в ее шкаф, она потеряла дар речи. А когда нашла, только и сумела выдавить:

– В твоем доме пожар случился?

– Ага, губернатор со спичками баловался, – улыбнулся он.

– Но…

– Я просто решил переехать в свою квартиру. Сколько можно обитать с родителями? Надеюсь, ты помнишь, что эта квартира моя?

– Ну да, а я здесь на нелегальном положении, – поняла Женя.

– С сегодняшнего вечера ты – моя сожительница. По-моему, так официально, хотя и не слишком приятно называется хорошее в общем-то дело. Правда, совершенно новое для меня.

– Какое дело? – насторожилась она.

– Жить вместе с любимой женщиной…