Текст книги "Горячая месть для охладевшего мужа"

Могла ли угольная мафия отомстить металлургическому королю? Запросто. Потому что остальные акционеры «Чугунмета» сделаны из другого теста. Они в тормозах копаться не будут. Они лучше логистикой займутся, чтобы сократить транспортные расходы и хоть немного оптимизировать цены на сырье. Так что уберешь Фроловского – уберешь проблему.

Вадим Уфаев допоздна засиделся в своем кабинете. Изучал отчеты оперативников, смотрел видеозапись с похорон, слушал болтовню на поминках. Прикидывал так и этак.

Неизвестно, что хуже: отсутствие подозреваемых или когда их слишком много. У каждого мотив, у каждого возможность. Вот, например, Корастылев сегодня весь вечер пил с неким Николаем Спиридоновым, дважды судимым в 90-х годах за вымогательство и самоуправство. Рэкетиром парень был. А кто он теперь? Не поверите! Работает в службе безопасности крупного угольного концерна. Совпадение? Или он засланный казачок к угольщикам от металлургов? Или как раз наоборот, конкуренты Фроловского ему задание дали, а друг Костян открыл дверь особняка и рассказал, где лежит хозяйский «стечкин». Все возможно…

Но больше всего Вадима поразило другое. Не оперативные беседы, съемки и рапорты, а копия медицинской карты Анатолия Фроловского, из которой следовало, что не нужно было его убивать. Он сам бы вот-вот кони двинул. Потому как диагностировали у старика рак в последней, неоперабельной форме. И хотя было потрачено немало денег на обследование и лечение, диагноз звучал как приговор. Врачи давали ему от силы месяц.

Но видимо, убийца этого не знал. Получается, что он вовсе не из ближнего круга. Или здоровьем Фроловского не интересовались ни дочь, ни партнеры по бизнесу, ни конкуренты. Однако не исключено, что убийца как раз был в курсе, но не пожелал, чтобы враг умер своей смертью…

Размышления следователя прервал телефонный звонок.

– Уфаев, – отрывисто бросил он в трубку.

– Вадим, мы тут нарыли кое-что, – сообщил начальник убойного отдела. – Вернее, коллеги-экономисты помогли.

Сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями, понял Уфаев.

– На кого нарыли? – заинтересовался он.

– На наследницу нашу единственную, неповторимую. Тут тема есть, что Елена Болотова связывалась с иностранными инвесторами и предлагала продать свои акции «Чугунмета».

– Инвесторы – это хорошо? – уточнил Вадим.

– Не совсем. Иностранцы спят и видят, чтобы войти в совет директоров наших предприятий и сами себе делать поставки по заниженным ценам. Экспорт ведь основной доход завода.

Уфаев только головой покачал:

– И зачем же, интересно знать, Елене Болотовой занижать прибыль своему предприятию?

Глава 11

Звонок в дверь раздался, когда Женя уже почти собралась на работу. Она успела почувствовать себя несчастной от трелей будильника и преступницей от воспоминаний о вчерашнем вечере. Приняла душ. На завтрак выпила кофе и съела йогурт, но совершенно не запомнила, какой он был – клубничный или черничный. Она уже оделась и стояла в коридоре с расческой в руках, когда к ней кто-то пришел.

Вообще-то здесь ее еще никто никогда не навещал. И Женя напряглась. Посмотрела в глазок. Незнакомая женщина.

– Кто там? – проявила осторожность Женя.

– Я ваша соседка, – ответила незнакомка.

– А что вы хотели? – Хозяйка не торопилась верить ей на слово.

– Хочу поговорить о моей дочери, которую вы вчера сбили.

Женя от неожиданности выронила ключи, поспешно подняла их и открыла дверь. Она же у нее не бронированная. И здесь не бункер, чтобы отсидеться месяц-другой. Виновата – отвечай. Оставалось надеяться, что это будет не слишком громко и больно.

Впрочем, если вдруг выяснилось, что у пострадавшей не закрытый, а открытый перелом, Жене на многое рассчитывать не приходилось.

– Здравствуйте, – растерянно улыбнулась Женя. – Мне очень жаль. Я…

– Как это случилось? – перебила ее гостья. Пока не голосит и не распускает руки. Сразу видно, интеллигентная женщина.

– Я сама не поняла, – призналась Женя. – Поворачивала во двор и вдруг… Я ее не заметила.

– Она была пьяная?

Женю вопрос поставил в тупик.

– Нет, что вы.

Она не собиралась валить все с больной головы на здоровую. В данном случае со здоровой руки на больную.

– Она была одна?

– Кажется, да.

– Я так и знала, что этим кончится, – вздохнула женщина. – Меня зовут Любовь Витальевна. А вас?

– Женя.

– Что ж, Женя, может, вы и сбили мою дочь. Но с пути истинного ее сбили другие. А жаль! Такие надежды Настенька подавала. Она у меня пианистка. Выиграла почти все конкурсы в своей возрастной группе. У столичных педагогов занимается. И все ей прочат большое будущее. Ее пригласили на гастроли во Францию. Впервые заграничные гастроли, большие гонорары. Но теперь все насмарку. Сломанная рука у пианистки – это как сломанное крыло у самолета. Остается только пикировать вниз…

А Жене казалось, что хуже уже не будет.

– Минимум месяц никаких занятий, – продолжала мать. – Да и потом беглость пальцев может не восстановиться. Конец карьере и моим надеждам. Я ведь учительница музыки в районной школе. Дочь воспитываю одна. Квартиру здесь нам спонсоры подарили. Мы так радовались. Престижный район. И вот, пожалуйста…

– Мне так жаль. – Женя не находила слов.

Что тут еще скажешь? Остается только отдать «жигули» на металлолом, а права сжечь. С чего она решила, что сможет быть как все: встречаться с Ильей, водить машину, жить в престижном районе? Смех да и только. Неудачная попытка. Сиди и не высовывайся. Жене место в тюрьме. Она ведь раньше работала в библиотеке колонии под началом папы. И ни один музыкант тогда не пострадал…

– Но с другой стороны, я предчувствовала неладное. – Как ни странно, Любовь Витальевна не собиралась вешать на Женю всех собак, включая Баскервилей. – Гений должен быть одержимым, а Настя одержимой быть перестала. Нельзя закрывать на это глаза. Возможно, переходный возраст. Репетиции день и ночь, разъезды. Она жаловалась, что устала, хочет просто сходить с друзьями на дискотеку, подпеть Максим, сыграть что-нибудь из Мадонны, а не «Аве Мария». Если честно, я боялась, она и без травмы стала бы обыкновенной пианисткой, в меру талантливой, в меру трудолюбивой. Каких много…

Но Женя все равно ощущала себя мясником, который без ножа зарезал блестящую музыкальную карьеру. Мало ей оказаться брошенной любовницей. Теперь она еще и виновник ДТП, в котором погибли все надежды матери-одиночки и ее дочери. Юной пианистке не будут рукоплескать Лондон и Париж. И все из-за Евгении Векшиной, которая путает газ и тормоз.

– Чем я могу помочь? – Женя старалась побыстрее найти утюг, чтобы начать заглаживать свою вину. – Может быть, оплатить лечение…

– Гипс у нас накладывают бесплатно, – грустно улыбнулась женщина. – Нам ничего не нужно, спасибо. Это ведь несчастный случай. Вы же не хотели… Мы решили в ГАИ не сообщать. Ведь ничего не поправишь. Я к вам пришла просто поговорить, поделиться…

А ведь многие считают, что интеллигенция в России кончилась в 1937 году. Врешь, не убьешь!

Маша специально осталась ночевать в Москве, чтобы с утра пораньше позавтракать со своим новым знакомым в какой-нибудь уютной кофейне. Роман с Романом казался ей даже заманчивым. Симпатичный парень, не без лоска. Все у него было престижным: родители, институт, спортивная машина и даже одеколон. Почему бы не стать его престижной подружкой?

Маше надоело быть главной в отношениях с Сергеем, самой выбирать развлечения и блюда, иной раз и платить самой. Хотелось ни о чем не думать и лишь позволять ухаживать за собой. Она понятия не имела, куда ее поведет утром Роман. Но не сомневалась, что это будет престижное место.

Конечно, все вышло не так, как она ожидала. Начать с того, что в семь утра она проснулась от ощущения дурноты. Ее тошнило. Она чувствовала слабость и старалась дышать через раз. Отлично! На первое свидание она явится бледно-зеленая, с кругами под глазами. Кому нужна девушка с историей болезни? А ведь первое впечатление – самое важное. И угораздило же ее съесть что-то не то на поминках. Видимо, повара заинтересованы в новых групповых заказах, вот и травят клиентов – в надежде на новые похороны.

Маше было так скверно, что скорая кончина показалась вполне реальной. Особенно невыносимо было терпеть все это в одиночестве. Она ночевала в московской квартире одна. Некому было даже принести ей стакан воды. Домработница приходит в девять утра. Маша лежала, страдала и мечтала подать в суд на ресторан. Они должны ей компенсацию как минимум за испорченную личную жизнь.

К счастью, часа через два ей стало легче. К десяти утра, после того как «умирающая», подчиняясь какому-то странному порыву, запихала в себя кофе, дурнота отступила. Роман заехал ровно в одиннадцать. Маша успела привести себя в порядок, выглядела бледной, но очаровательной.

Он повез ее в стильную кофейню, затерявшуюся в подворотнях в районе Чистых прудов. Поглощая умопомрачительный десерт, Маша думала, что Лена абсолютно права в своей любви к столичной жизни. В провинции такой кофейни не найдешь, имеется лишь слабое подобие, куда можно забежать с подружками и посплетничать. Здесь же завтракали иностранцы и даже довольно известная актриса. Провинциальное меню умещается на одном развороте. Здесь же куда больше места отводится для перечисления одних только способов приготовления кофе, а свежая малина в конце декабря пахнет летом. Вот и выбирай: столица или провинция. Сергей или Роман…

– Ну что, вечером в клуб? – Похоже, жизнь Романа состояла из завтрака в кофейне, обеда в ресторане и ужина в ночном клубе.

– Вообще-то вечером мне надо быть дома. Готовиться к экзамену. – Маша нехотя, но все же вспомнила об учебе.

– Чего к нему готовиться? – не понял Роман. – Мне даже похмелье не мешает зачетку на нужной странице раскрыть.

– А как же последний взгляд в учебник?

– Не смеши меня, детка! Тебе даже не обязательно знать, какой предмет ты сдаешь. У тебя же папа есть. А в учебник заглядывают только какие-нибудь сироты. Их держат в вузе по каким-то социальным программам.

«А я тоже сирота, да еще какая», – про себя усмехнулась Маша. Но вслух, конечно, этого не произнесла. Ей было приятно, что Роман не знал о ней ничего лишнего. Особенно того, что она предпочла бы забыть.

Как бы то ни было, после обеда Маша попрощалась с новым приятелем долгим, весьма обнадеживающим поцелуем, вызвала такси и поехала читать учебник, как какая-нибудь сирота.

На четыре часа была назначена корпоративная вечеринка для ИТР (инженерно-технические работники – так, кажется, именовалась большая часть интеллигенции после 1937 года?) в заводоуправлении «Чугунмета». В столовой пахло живой елкой. Всюду развесили гирлянды, по столам расставили шампанское, бокалы и вовсе не обеденные закуски. Денег явно не экономили, даже известного диджея пригласили и фейерверк обещали, так что народ отрывался по полной программе, репетируя новогоднее веселье.

Аня и Юля находились в предвкушении с самого утра. Сегодня у них появился законный повод опоздать, зато явиться при полном параде. Никто не работал, все готовились.

– Обожаю корпоративные вечеринки, – мечтательно сообщила Юлечка. – В этом есть что-то европейское. Начальник безо всяких формальностей общается с подчиненными…

– Самое лучше в корпоративных вечеринках – скатерть-самобранка, – высказалась Аня. – Ничего не готовишь, а столы ломятся. Сказка!

Женя ничего не сказала. Она подшивала в папку ксерокопии сегодняшних газет. Никаких сказок и никаких праздников Женя не заслужила. В ее планы входило по-тихому слинять домой. Она была уверена, что именно к четырем часам у нее разболится голова. Не дай бог простуда. Лучше сейчас отлежаться, чем в новогоднюю ночь носом шмыгать.

Женя без проблем отпросилась у Эльвиры Павловны: отдыхать не работать, тут каждый сам за себя. Натянула пуховик, но у лифта ее остановил Сергей Турбин.

– Дезертируешь?! – неодобрительно усмехнулся он.

– Да у меня это… что-то голова не того, – невразумительно залепетала Женя.

– Эх, Женька, если бы я шел на поводу у моей головы, ничего хорошего не было бы ни для меня, ни для Маши.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.

– Мы ведь с тобой вроде как коллеги.

– Конечно, на одном предприятии работаем.

– Да я о другом. Ты его на похоронах видела? Это же памятник.

– Сереж, ты о чем? – Она все еще делала вид, что не понимает.

– О том, что Елена Прекрасная вполне может сэкономить на мраморе или граните. Зять Анатолия Федоровича очень подходит для того, чтобы истуканом стоять у его могилы. Даже по телику заметно, какое у Ильи было лицо.

– Какое? – Она смотрела в пол.

Как всегда, красивое. Для нее оно было самым привлекательным на свете. Темные волосы, синие глаза, правильные черты и взгляд, словно накрывающий тебя теплым пледом…

– Каменное, – вздохнул Сергей.

– Разве?

Разве она может судить? Кто она такая? Случайная связь, которую порвали без объяснений. Но Сергей – его друг. Он знает его с детства. Ему виднее.

– Ты знаешь, он ведь отличный парень. – Сергей вдруг решил сделать рекламу боссу. – Для меня, для Машки он в лепешку расшибется. С нами он не такой, как с ней. И с тобой он был самим собой. А она его будто заморозила.

– Разве? – Женя почувствовала себя попугаем.

– Жень, тебе нужно выучить еще какое-нибудь слово, – рассмеялся Турбин. – Иди на вечеринку и маячь там перед ним, чтобы он понял, что потерял. Почему ты сдалась без боя?

– Потому что она – Елена Прекрасная. А я кто?

– Пойдем и спросим у него. – Сергей решительно взял Женю за локоть.

– Сереж, не надо, – попросила она. – Все и так ясно.

– Черта с два! – Он буквально втолкнул ее в столовую…

Илье уже начало казаться, что вся его жизнь состоит из таких вот вечеров. Чужие лица и разговоры ни о чем. Конечно, в самом начале он поднялся и произнес тост за домну-кормилицу и отнюдь не презренный металл. И за людей, на глазах у которых закаляется сталь и плавится чугун.

После обязательной части господину Болотову можно было уже уходить, коллектив только расслабится в отсутствие начальства. Вот только куда ему иди?

Он налил себе минералки и сел на свое место – за столик с Эльвирой Павловной, замом по производству, начальником отдела внешнеэкономических связей. Илья заметил, как в зал вошли Сергей и Женя. «Может быть, вечер и не будет невыносимым?» – подумалось ему. Но скорее его пытка как раз сейчас и началась.

Сергей прямиком направился к главному столу. Приложился к ручке Эльвиры Павловны и повернулся к Илье.

– Машу не выпускают из Москвы, как Наполеона? – поинтересовался он. – Хотя, думаю, это ее сознательный выбор. Болотовым нужен кто-то из их круга, а круг этот замыкается недалеко от МКАД…

– Она вернется, Сережа, – уверенно ответил Илья, не обратив внимания на его язвительный тон. – Думаю, уже сегодня вечером. Хочешь, я позвоню ей и узнаю точно.

– Сделай милость, потому что на мои звонки наша принцесса на жемчужине не отвечает.

– У нее ничего не было с этим старикашкой и быть не могло. – Илья готов был повторять это до бесконечности.

– А что ты так стараешься? Тоже мне сваха! – хмыкнул Сергей.

– И тебе друг, – улыбнулся Илья.

Женя обожала его улыбку. Особенно когда он улыбался тем, кто что-то значил для него. Не просто вежливо, а тепло и ободряюще.

Женя сидела за дальним столиком, с Аней и Юлей. Конечно, она не решилась подойти к Илье, как Сергей. Ее место на галерке, на обочине жизни, выпускать ее на проезжую часть просто опасно. Наверное, это был урок. Не бери на себя слишком много. Можно ездить и на общественном транспорте. Можно найти покой и в одиночестве. Конечно, все хотят счастья, но потом соглашаются, что покой даже лучше. Ведь и имея дворец, спишь только на одной кровати. Зато сколько мороки с уборкой, охраной и налогами…

Женя не будет несчастной из-за того, что ее отношения с Ильей закончились. Она будет счастливой из-за того, что они были. Вот сейчас доест третью порцию салата и станет счастливой. Это вам не огурцы-помидоры. Это курица с ананасами и грибами. Очень вкусно!

Так что она пришла на вечеринку вовсе не затем, чтобы мелькать перед глазами или служить укором. Будет лучше, если Илья вообще ее не заметит. А она тем временем рыбкой красной закусит. И еще выпьет. Как хорошо быть не за рулем! Ни в чем себе не отказываешь. И не собьешь никого…

Илья и не замечал Женю, пока у Юлечки не зашумело в голове от шампанского.

– Пойду-ка я приглашу на танец нашего шефа! – пришла ей в голову безумная идея.

Девушка поднялась и решительно одернула мини-юбку.

– Надо же пользоваться, что Илья Игоревич сегодня без жены. Ань, пошли со мной за компанию.

– Ты что! Мой муж меня в покрышки закатает и домкратом еще наваляет…

Муж Ани работал в «Чугунмете» водителем. В вечеринке участия не принимал, но за событиями следил.

– Ты Женьку с собой возьми, – пришло в голову Ане. – Пусть она с Турбиным потанцует. Я видела, вы с ним о чем-то шептались. Ты, Женька, губы не раскатывай, ему такие, как ты, не нужны. Его богатые невесты интересуют.

– Пошли, Женька, будешь меня оттенять! – воодушевилась Юля, схватила Женю за руку и потянула.

Да что же это такое?! Они что, бурлаки на Волге, а она – баржа? Почему ее каждый в свою сторону тянет? Ну не драться же ей с ними? Пришлось опять подчиниться. Сережка хотя бы свой, не обидит.

Эльвира Павловна Юльке обрадовалась.

– А вот и наша умница-красавица, – защебетала она. – Юлечка – молодой пока сотрудник, но очень перспективный. Обратите внимание, Илья Игоревич.

– Думаю, именно Юлии стоит доверить представлять нас на телевидении, – встрял сидевший рядом начальник внешнеэкономического отдела Владислав Воскобойников. – А то в прошлый раз Евгения выглядела бледно и двух слов перед камерой связать не могла. Вы, Евгения, не обижайтесь, но вам лучше с газетами работать…

Женя не обиделась. Она сама телевидение не очень любила. К тому же понимала, что заслужила такое отношение со стороны Владислава Степановича. Однажды Анна, муж которой возил главного внешнеэкономиста, оказала Жене услугу – устроила ей свидание с недавно разведенным начальником отдела. Но Женя ее усилий не оценила, продинамила завидного заводского жениха.

Неприятно только, что ее обсуждают при посторонних. В присутствии Ильи.

– Вы правы, Владислав Степанович. Это моя ошибка, – согласилась Эльвира Павловна. – Вы бы лучше, Евгения, пресс-релизы без ошибок готовили, а не на телеэкран лезли. А то Юлечка вчера, когда давала комментарии для ТНТ, назвала перинатальный центр приталенным. Сказала, что читала по бумажке, которую вы ей подготовили.

Отлично! Это не корпоративная вечеринка, это какой-то педсовет, причем у Жени явно двойки по всем предметам. И Илья смотрит на нее и явно недоумевает, неужели у них что-то было. Кроме производственных совещаний…

Илья смотрел на Женю и недоумевал: почему она терпит этих хамов? И Сергей недоумевал, но терпеть не стал.

– Так что же такое перинатальный центр, Юлечка? – с невинным видом поинтересовался он.

– Ну это… Что-то с младенцами там связано, – забормотала она.

– Ха-ха, ей простительно не знать. Она еще такая молодая, – снисходительно улыбнулся Воскобойников.

– Но из перинатального-то периода уже вышла, – подколол Сергей.

– Вышла! – не поняла юмора Юлечка. – И пришла вот пригласить вас на танец. – Юное дарование послало призывный взгляд Илье Болотову.

– Отличная идея, красавица! Давай потанцуем! – Сергей бросился грудью на амбразуру, встав между ней и Ильей. – А ему шепнул: – Или ты мой друг, или ты риелтор хренов.

Ошарашенная Юлька вынуждена была отправиться танцевать совсем не с тем кавалером.

– А вы что хотели, Евгения? – холодно поинтересовалась Эльвира Павловна.

– Я?! – Женя оторопела.

Все шло наперекосяк.

– Евгения, наверное, тоже хочет потанцевать? – Владислав Степанович явно принял ее появление на свой счет.

Одумалась девка. Клинья к нему подбивает. Но поезд уже ушел. Он бы с удовольствием с Юлечкой потанцевал.

– Да нет. Я так… Уже ухожу… – невразумительно ответила Женя.

Глупо получилось. До идиотизма. Но хоть посмотрела на него вблизи…

– Можно вас пригласить? – Это сказал Илья.

И сказал, кажется, ей. А может быть, все-таки Эльвире Павловне?

Нет, Жене. Он шагнул к ней, взял за руку и повел на середину зала.

«Не обольщайся, это Сережка, – подумала Женя. – Ну конечно, Сережка раскрутил друга на благотворительную помощь. Хотя какая разница. Главное – целую песню мы будем рядом…»

Песню Scorpions. «Ветер перемен». Пронзительно красиво.

Она осторожно положила руки ему на плечи, сохраняя дистанцию. Но он почему-то прижал ее к себе. Его щека коснулась ее виска. Так нечестно! Она не смогла унять дрожь в коленках, и ладони моментально вспотели. Не хватало еще испортить его дорогой костюм…

Он не знал, что делать. Сережка прав. Он – риелтор хренов, который совершенно непрофессионально рассуждает о смене жилплощади. Кого он пытается обмануть? Квартира – это не для нее, а для него отступные, чтобы совесть не мучила…

Как там сказал его лучший друг: «Себя приговорил, но ее за что?» Он виноват перед ней. И нужно объясниться, извиниться, попрощаться, что ли. Но он не смог заставить себя начать этот разговор. С Женей ему вообще было трудно вести себя отстраненно и вежливо, хотелось совсем другого…

Песня кончилась. А с ней и Женины силы. Утренний визит несчастной матери, недавняя проработка на «педсовете», невероятная близость Ильи, истерическое поглощение еды и шампанского – все это не могло пройти бесследно. Женя почувствовала привычную дурноту. Зажала рот рукой и опрометью бросилась вон из зала.

Посещение санузла, как обычно, принесло облегчение, но на выходе ее опять ждали. На этот раз не ревнивая жена с плакатом «Руки прочь от моего мужа!». А тот самый муж.

У дверей женского туалета мялся вице-президент «Чугунмета». И вид имел крайне обеспокоенный.

– Жень, ты беременна? – прямо спросил он.