Текст книги "Опасная тропа"

Глава 25

– Как Кэролайн? – спросил Космо Фрит.

В ответ на его стук Рейчел открыла дверь своей гостиной. Он стоял на пороге – как никогда взволнованный. Обычное добродушное выражение сошло с его лица, голос был растерянным.

– Получше. Ей сейчас нужен полный покой. Мы уложили ее в постель. Пусть отдохнет. С ней пока нельзя разговаривать.

Этими словами Рейчел пыталась заглушить собственные мысли, а заодно предотвратить вопрос Космо: почему Кэролайн упала в обморок? Ей хотелось только одного – чтобы все ушли и оставили ее в покое.

Но Космо уже входил в комнату. Закрыв дверь, он взял Рейчел за руку и подвел к креслу, а потом сел сам. Судя по его решительному виду, он пришел для серьезного разговора.

– Дорогая, – начал Космо, явно утративший привычную выдержку, – наверное, тебе лучше побыть одной, но после того, что ты сейчас рассказала, я почувствовал… знаешь, мне не хочется беспокоить тебя своими переживаниями, однако есть вещи, которые я обязан тебе сказать.

Рейчел смотрела на Космо, и на сердце у нее теплело. Она всегда относилась к нему с глубокой симпатией и не сомневалась в том, что эта симпатия взаимна, хоть и не принимала всерьез его брачные предложения. Но, увидев, как сильно он за нее тревожится, она невольно растаяла.

– Все уже позади, Космо, – сказала она, глядя на него с нежной благодарностью. – Давай забудем об этом.

– Но, дорогая, нам нельзя быть такими беспечными! Ты в самом деле не хочешь звонить в полицию?

Рейчел кивнула.

– Но почему, дорогая? Прошу тебя, сделай это…

Она покачала головой:

– Нет, Космо.

– Почему?

– Я не могу тебе это объяснить.

Он подался вперед.

– Дорогая, должен тебя предупредить: некоторые сомневаются в правдивости твоего рассказа. Эрнест и Мейбел, похоже, решили, что после падения ты испытала шок и вообразила, будто тебя столкнули. Элла с ними согласна. Когда я выходил из гостиной, они рассказывали друг другу истории про людей, которые страдали галлюцинациями и потерей памяти вследствие шока.

В глазах Рейчел зажегся огонь.

– Не хочу никого разочаровывать, но я в самом деле упала с обрыва. Конечно, теорию о галлюцинациях придумала Элла. Так вот, она зря старалась. У меня есть свидетель, который вполне заслуживает доверия, – Гейл Брэндон.

– Ах да, он спас тебе жизнь. Но они сомневаются не в том, что ты упала, дорогая. Скажи честно, Рейчел, ты совершенно уверена, что тебя столкнули?

– Да, – натянуто ответила она и вдруг взорвалась: – Ты думаешь, я хочу в это верить? Да я была бы безмерно счастлива, если бы смогла убедить себя в том, что это всего лишь несчастный случай! Но я не оступилась, Космо. Меня столкнули, а потом еще сверху спустили камень, и хоть я не видела, кто это сделал, я чувствовала… чувствовала… – Она осеклась.

– Чувствовала? – повторил Космо. – Что же ты чувствовала?

Она прикрыла глаза ладонью и прошептала:

– Ненависть. Кто-то хотел меня убить… очень сильно хотел…

– Рейчел, дорогая, ты хоть понимаешь, что говоришь?

Его потрясенный тон помог ей прийти в себя.

– Думаю, да.

– Значит, этот человек тебя знал… и ты его знала?

– Похоже, что так. Я чувствовала ненависть, которая от него исходила. Но ты не можешь это понять, ведь ты ни к кому не питаешь ненависти.

– Рейчел, Рейчел! – Космо резко вскочил с кресла и прошел к окну. Стоя спиной к ней, он ошеломленно произнес: – Я тебя просто не узнаю. Нет, этого не может быть, Рейчел. Я не верю…

– Я тоже не хотела верить, но пришлось. И это самое страшное. Теперь я точно знаю, что кто-то пытается меня убить.

Повисло молчание. Потом Космо обернулся.

– Ты это серьезно?

– Куда уж серьезней, – вздохнула Рейчел.

– Тогда я должен тебе кое-что сказать.

Он отошел от окна и снова сел в кресло.

– Знаешь, дорогая, не в моих правилах совать нос в чужие дела, и я не хотел тебе ничего говорить, потому что, в конце концов, это меня не касается. И потом, ты могла подумать… в общем, я не собирался вмешиваться.

Рейчел оторвала ладони от лица.

– О чем ты, Космо?

На его лице по-прежнему не было ни тени обычной добродушной веселости. Рейчел впервые видела его таким расстроенным и даже смущенным.

– Космо… в чем дело?

Он замялся, потом через силу произнес:

– Только, пожалуйста, не сердись, дорогая. Этот парень, Брэндон… по-моему, у него как раз были все основания столкнуть тебя в пропасть.

– Космо!

– Рейчел, умоляю, выслушай меня! Возмущаться будешь после. Он знал, что ты пойдешь в гости к няне?

– Да, знал.

– И что ты будешь возвращаться домой по скальной тропе?

Она молчала.

– Рейчел, скажи, он знал об этом?

– Да, – наконец ответила она.

– Знал. И подъехал к коттеджу. Луиза сказала, что он оставил там свою машину, а потом отвез тебя домой…

– Вздор! – перебила его Рейчел. – Гейл Брэндон спас мне жизнь.

Космо сочувственно взглянул на нее.

– Ты же почти ничего о нем не знаешь, верно? Вы познакомились совсем недавно. Тебе хотя бы известна его настоящая фамилия?

– Его фамилия Брэндон.

– Или Брент, – сказал Космо Фрит. Рейчел округлила глаза, а он продолжил: – У твоего отца был партнер по фамилии Брент, не так ли?

– Космо!

– После смерти моего дяди ты пыталась найти этого человека или его сына, так? Отца звали Стерлинг Брент. Когда они с твоим папой вели совместный бизнес, его сын был еще совсем ребенком – ему тогда было лет пять или шесть. Все звали его Санни, но его настоящее имя Гейл, Гейл Брент, или Гейл Брэндон.

– Откуда ты знаешь? – вскричала Рейчел. – Отец искал Брентов, и я тоже искала Брентов. Мы выяснили, что Стерлинг Брент умер, но продолжали искать сына. Откуда ты знаешь, что его звали Гейл? Никто не знал его настоящего имени, и это, помимо всего остального, сильно затрудняло поиски. Мой отец, няня, Мейбел – все звали его Санни. А ты вообще никогда его не видел. Почему же ты утверждаешь, что его звали Гейл?

Щеки Рейчел покрылись пятнами, глаза беспокойно блестели.

– Наверное, это покажется странным, – кивнул Космо, – но в жизни иногда случаются удивительные вещи, дорогая. Я расскажу тебе, как было дело. Месяц или два назад я рылся в старом сундуке, который хранится у меня с тех пор, как мне исполнился год. Так вот, я нашел там стопку писем, которые писала твоя мама моей. Они были близкими подругами. Я уже собирался бросить их в огонь – зачем нужны старые письма? – и вдруг увидел собственное имя. Меня разобрало любопытство. Я решил узнать, что тетя Эмили обо мне написала, и прочел следующее: «У нас гостит маленький сын мистера Брента. Все называют его Санни, что, на мой взгляд, совершенно неправильно. Прозвище наверняка прилепится к мальчику. Его настоящее имя Гейл, необычное и красивое. Он ровесник твоего Космо и примерно такого же роста, как он». Ну, дорогая, теперь ты убедилась?

– Ты сохранил это письмо?

Космо покачал головой:

– К сожалению, нет, но я пересказал тебе его содержание. Можешь не сомневаться: этот парень, Гейл Брэндон, и есть Гейл Брент. Няня клянется, что это он.

– Няня? – в полном изумлении воскликнула Рейчел.

– Он заходил к ней пару раз: спрашивал, когда ты придешь и сколько времени пробудешь в гостях. Она уверяет, что узнала его. Во всяком случае, это легко доказать. По ее словам, отец Санни Брента сделал своему сыну татуировку – то ли имя, то ли инициалы, точно не скажу – где-то на предплечье.

Рейчел откинулась на спинку кресла.

– Я вижу, вы с няней подробно обсудили эту тему, – заметила она.

– Ну вот, ты сердишься, – печально констатировал Космо. – Впрочем, не важно. Можешь сердиться сколько хочешь, дорогая. Только твои обвинения напрасны: я узнал все это совершенно случайно, когда беседовал с няней. Ты же знаешь, какая она болтушка. Я хотел сообщить тебе о Гейле, а потом передумал. Ведь, в конце концов, это не мое дело. Но теперь, дорогая, когда твоей жизни угрожает опасность, я просто обязан тебе все рассказать, а ты обязана меня выслушать. Твой отец поссорился со Стерлингом Брентом, а потом разбогател, сколотив целое состояние на предприятии, в котором раньше они были партнерами. Человек, не получивший своей доли богатства, вполне мог жестоко обидеться и передать эту обиду сыну. Ты чувствовала чью-то ненависть. Гейл Брент наверняка ненавидит тебя, если думает, что твой отец разорил его отца.

– Он не испытывает ко мне ненависти, – возразила Рейчел.

– Это он тебе так сказал? И ты ему веришь? Послушай, дорогая, кто знал о том, что ты собираешься к няне? Кто знал, в котором часу ты пойдешь обратно? И кто оказался там, на скальной тропе, когда ты упала с обрыва?

Рейчел сверкнула глазами.

– Гейл Брэндон. Так, значит, это он меня столкнул? Ладно, допустим. Но зачем же тогда он меня вытащил из пропасти?

Космо осуждающе поднял руку.

– Ох, дорогая, неужели ты сама не понимаешь? Ведь это так просто. Ты упала со скалы, но не разбилась. Ты была жива и представляла для него угрозу. Пытаясь довести дело до конца, он сбросил камень – обломок парапета, но было темно, и он не видел, где ты находишься. А потом, вероятно, его что-то напугало – шаги или свет. А может, он заметил фонарь Луизы. Она говорит, что какое-то время стояла в начале тропы и высматривала тебя. Он мог ее увидеть. Конечно, это всего лишь мои предположения, но к нему мог вернуться разум. Ведь ненависть – это безумие. Она выводит человека из равновесия, и он совершает дикие поступки. Вероятно, свет фонаря Луизы привел его в чувство. Он осознал, что натворил, и задумался. Любой мог видеть его машину возле коттеджа. Если ты останешься жива и скажешь, что тебя столкнули, он попадет под подозрение. Что же делать? И он сообразил: сделал вид, будто шел по тропе и первым нашел тебя, а потом разыграл героя-спасителя, тем самым отведя от себя все подозрения.

Рейчел застыла, скованная ледяным ужасом. У нее в голове роилось множество страшных мыслей, с которыми она по-своему свыклась, но эта новая мысль оказалась гораздо страшней всех остальных. Чьи-то невидимые пальцы больно сдавили ее сердце.

Увидев, как она побледнела, Космо Фрит встревоженно подошел к ее креслу, нагнулся и положил руку ей на плечо, потом опустился на колени.

– Успокойся, моя дорогая Рейчел! Ты расстроилась, узнав о нем правду? Неужели он так много для тебя значит? Ты знакома с ним всего несколько недель, а я люблю тебя всю жизнь. Я часто говорил тебе о своей любви… возможно, даже слишком часто. Такова участь преданного воздыхателя: он всегда рядом, и к нему все привыкают. Но теперь, дорогая, у меня наконец-то появилась возможность тебе помочь. Ты мне это позволишь? Доверься мне, и я избавлю тебя ото всех забот. Мы будем вместе заниматься делами, ездить по свету. Забудь, что я твой двоюродный брат, которого ты знаешь всю жизнь. Помни лишь о том, как давно я тебя люблю. Я буду любить тебя всегда, и ты меня тоже полюбишь, обязательно полюбишь. Только не отвергай меня, моя дорогая!

Рейчел была тронута до глубины души. Это был не тот Космо, с которым она по-родственному общалась всю жизнь. Она впервые видела в нем столько тепла и нежности. И пусть их пробудила нависшая над ней опасность, они всколыхнули в ее сердце ответное тепло и ответную нежность. Она так долго испытывала напряжение, страх перед неминуемой бедой и холодок неизбежного подозрения, что теперь это чувство родства, доброты и защищенности казалось ей поразительно приятным. Не будь в ее жизни Гейла Брэндона, она бы поддалась на уговоры Космо, исполнив его давние мечты. Еще двадцать четыре часа назад у него был шанс, но за последние сутки утекло слишком много воды…

Рейчел всего на мгновение оперлась на его протянутую руку, потом отпрянула и сказала как можно мягче:

– Ох, Космо, милый, я и не знала, что ты испытываешь ко мне такие глубокие чувства. Но… – Она почувствовала, как дернулась его рука.

– Рейчел!

– Космо, милый, я не могу. У нас с тобой ничего не получится. Ты мне как брат, я всегда относилась к тебе только по-родственному, и с этим уже ничего не поделаешь.

Он подался назад, встал и отошел от ее кресла.

– Это твое последнее слово?

– Боюсь, что да.

Повисла жуткая пауза, которую разорвал спасительный телефонный звонок. Не помня себя от радости, Рейчел подошла к письменному столу и взяла трубку. Космо на секунду приблизился, тронул ее за руку и прошептал:

– Не волнуйся, дорогая, все в порядке.

Коснувшись губами ее запястья, он быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Со смешанным чувством грусти и облегчения Рейчел приготовилась слушать своего банковского управляющего.

Глава 26

Мисс Сильвер вышла из своей комнаты, сделала несколько шагов по коридору и остановилась у двери Кэролайн Понсонби. Женщина-детектив бесшумно повернула ручку. Как и следовало ожидать, в комнате было тихо и сумрачно – очевидно, окна зашторили. Она еще немного приоткрыла дверь и прислушалась, пытаясь уловить звуки размеренного дыхания. Однако тишину вдруг нарушил иной звук – голос Ричарда Трехерна. Пожилая дама крепко сжала дверную ручку.

– Кэролайн! Кэролайн! Кэролайн! – страдальчески взывал Ричард.

На мгновение мисс Сильвер замерла, а потом тихонько толкнула дверь и заглянула в спальню. Кэролайн лежала на кровати, ее лицо было наполовину скрыто подушкой. Ричард стоял перед ней на коленях, закрыв лицо руками, и стонал.

Будучи благовоспитанной дамой, мисс Сильвер знала, что подслушивать нехорошо. Сама мысль об этом вселяла в нее крайнее отвращение. Однако сейчас она прежде всего была сыщицей, расследующей дело о покушении на убийство, и навострила уши, решительно задавив все угрызения совести. До нее донесся горький всхлип Кэролайн. «Надеюсь, мне удастся услышать что-нибудь более членораздельное», – взволнованно подумала мисс Сильвер.

И ее надежды оправдались. Ричард резко вскинул голову.

– О, моя дорогая, не плачь! Ты разрываешь мне сердце своими слезами. Это просто невыносимо! Ты отвергаешь меня, не хочешь со мной разговаривать и даже не смотришь в мою сторону, а потом вдруг падаешь в обморок… и не объясняешь причину. Но, дорогая, со мной бесполезно притворяться. Скажи мне наконец, что происходит. Почему ты так страдаешь?

Голос Кэролайн был приглушен подушкой:

– Я не могу тебе ничего сказать. Да это и не нужно – ты сам все знаешь.

– Я знаю?

– Да, ты знаешь… и я знаю… я больше так не могу. – Она вдруг подняла голову. – Ричард, пожалуйста, уезжай! И больше не возвращайся. Поклянись, что никогда не вернешься.

– Кэролайн!

Она схватила его за руку и привстала на кровати.

– Ты должен уехать! Говорю же, я все знаю. Если ты не уедешь, я умру от горя.

– Кэролайн!

Девушка откинула волосы с глаз и уставилась ему через плечо: она увидела мисс Сильвер, заглядывающую в комнату. В следующую секунду челка, аккуратно стянутая сеточкой для волос, исчезла за дверью. Послышался деликатный стук.

Когда пожилая дама вошла в спальню, Кэролайн опять лежала, спрятав лицо в подушку. Мистер Ричард Трехерн стоял у кровати. Если кто-то и смутился, то явно не гостья.

– Я услышала голоса, – добродушно сказала она, обращаясь к молодому человеку, который сердито сверкал глазами. – Надеюсь, мисс Кэролайн уже лучше? Я зашла узнать, как она себя чувствует, и вовсе не хотела ее тревожить. Ей сейчас нужен покой, но я подумала, что ничего страшного не случится, если я просто поинтересуюсь ее самочувствием.

Ричард молча прошагал к двери и вышел из спальни. Проводив его странным взглядом, мисс Сильвер приблизилась к кровати.

– Послушайте, мисс Кэролайн, я чужой человек в этом доме, но мисс Трехерн позвала меня сюда, чтобы я ей помогла. По-моему, вы тоже в этом нуждаетесь. У вас большие неприятности, вы что-то знаете, но боитесь сказать. Поверьте мне, правда всегда лучше, чем ложь или молчание. Иногда бывает легче выговориться незнакомому человеку, чем кому-то из родных. Если вы расскажете мне о ваших тревогах, я постараюсь вам помочь. Я не связана с полицейскими, и пока это дело не попало к ним в руки, я еще могу что-то для вас сделать. Но если вы не желаете говорить со мной, тогда настоятельно вам советую: постучитесь в дверь напротив и поговорите с мисс Трехерн. Она вас очень любит и поймет все, что бы вы ни сказали. Если вы и дальше будете молчать, может случиться большая беда.

После короткой паузы Кэролайн приподнялась на локте. Ее широко открытые глаза были пустыми от горя, бледное лицо осунулось. Мисс Сильвер посмотрела на нее с сочувствием и ласково произнесла:

– Я слышала, как вы только что сказали мистеру Ричарду: «Я все знаю». Что именно вам известно? Будет лучше для всех, если вы открыто в этом признаетесь.

– У меня болит голова… – пробормотала Кэролайн, глядя на мисс Сильвер полубезумными глазами, – мне плохо… Я должна подумать. Прошу вас, уйдите.

Мисс Сильвер кивнула:

– Хорошо, я уйду, а вы хорошенько подумайте над моими словами. Не хочу вас торопить, но чем раньше вы примете решение, тем лучше.

Она вышла из комнаты. Закрывая дверь, она успела заметить, как девушка опять опустилась на постель и спрятала лицо в подушку.

Глава 27

Дверь комнаты Рейчел Трехерн открылась, и хозяйка дома поманила мисс Сильвер.

– Пожалуйста, зайдите ко мне. Я должна с вами поговорить. У меня кое-что случилось.

Мисс Сильвер взглянула на нее с интересом. В самом деле что-то случилось. Она впервые видела Рейчел Трехерн такой бойкой, деловитой и злой… да-да, именно злой!

Рейчел закрыла дверь и отошла в глубь комнаты, но садиться не стала.

– Мисс Сильвер, мне только что звонил мой банковский управляющий. Ему предъявили чек с моей подписью, чек на очень большую сумму. Управляющий посчитал нужным связаться со мной, прежде чем его оплатить.

– Вот как? – спросила мисс Сильвер.

– Чек не кроссирован. Он был выписан моему зятю Эрнесту Уодлоу и переведен его сыну Морису.

– Вы выписывали этот чек, мисс Трехерн?

Рейчел подняла голову и ровным тоном произнесла:

– Три дня назад я дала моему зятю чек на сто фунтов стерлингов. Он просил меня не кроссировать этот чек.

– Он объяснил почему?

– Как я поняла, он хотел отдать эти деньги Морису и решил, что некроссированный чек будет удобней.

– Это тот самый чек, о котором идет речь?

В гневе Рейчел Трехерн была невероятно красива.

– Нет, сумма другая. Я дала Эрнесту чек на сто фунтов. А на чеке, предъявленном в банке, значится десять тысяч.

Мисс Сильвер стала очень серьезной.

– Не понимаю, – сказала она. – Цифру легко исправить, но слова… Согласитесь, мисс Трехерн, нельзя переделать «сто» в «десять тысяч». Или тот, кто пошел на подлог, просто зачеркнул старую сумму и поставил новую, подписавшись под изменениями? Однако его авантюра была заранее обречена на провал: увидев такую крупную сумму, банковский служащий не мог не связаться с лицом, выписавшим чек.

Рейчел покачала головой:

– Чек не исправили, его подделали. Это не тот чек, который я выписала. У него другой номер, следующий по порядку. Он пропал из моей чековой книжки. Видимо, Эрнест Уодлоу или Морис вырвал чистый бланк и скопировал чек, который я выписала, поставив другую сумму. Я решила поставить вас в известность.

– Понимаю… – задумчиво протянула мисс Сильвер.

Рейчел постукивала ногой по полу.

– Либо мой зять, либо его сын собирался украсть у меня эти деньги. А возможно, замешаны оба. Эрнест и Мейбел совсем потеряли голову из-за Мориса. Они всячески донимали меня, упрашивая дать им именно эту сумму, а я отказывалась. Значит, кто-то подделал чек. Мне хотелось бы знать ваше мнение. Вы видите здесь какую-то связь со вчерашним происшествием?

Мисс Сильвер ласково взглянула на нее.

– Человек, который подделал вашу подпись на чеке номиналом в десять тысяч фунтов стерлингов, ни за что не стал бы сбрасывать вас со скалы, еще не получив деньги в банке. Ваша смерть превратила бы этот чек в бесполезную бумажку.

– Я знаю. Но давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Допустим, вы подделали чек, выпустили его из рук, а потом задумались о той опасности, которая вам грозит. Даже если все пройдет удачно и вы получите деньги, час расплаты неизбежно настанет. Возможно, вы избежите суда, но все узнают о вашем позорном поступке. Вы станете изгоем семьи. И вот, испугавшись последствий, вы в панике начинаете искать какой-нибудь выход. – Ее голос затвердел. – Если бы вчера вечером я погибла, Морис получил бы те же десять тысяч фунтов.

– А ваш зять?

– Пять тысяч. Зато Мейбел разбогатела бы на целых тридцать тысяч.

– По условиям вашего нынешнего завещания?

– Да. Такова была воля моего отца.

– Аннулируйте завещание, мисс Трехерн, и сообщите об этом своим родным.

– Я уже говорила вам, что не сделаю этого. По мне, так лучше смерть, чем неведение. Я должна выяснить, кто против меня замышляет.

Мисс Сильвер кивнула.

– И если окажется, что это мистер Эрнест или мистер Морис, вы вздохнете спокойно. На душе у вас полегчает, не так ли?

– Мисс Сильвер!

Пожилая дама смотрела на нее в упор.

– Вы сердитесь, и все-таки я права. Если я докажу, что на вашу жизнь покушался ваш зять или его сын, вы будете довольны и скажете мне спасибо.

Рейчел вскинула глаза. Ее гнев прошел, уступив место искреннему простодушию.

– Да, это так. Понимаете, я их не люблю, и поэтому мне не будет больно. Во всяком случае, я смогу это пережить. Гораздо хуже думать, что человек, которого ты любишь, желает тебе зла… и в его душе давно зреет ненависть. – Она резко выпрямилась. – Мне надо срочно поговорить с Эрнестом. Прошу вас, останьтесь. Думаю, нам больше не стоит делать вид, будто вы простая гувернантка.

– Пожалуй, – согласилась мисс Сильвер.

Рейчел позвонила в звонок и велела Айви позвать мистера Уодлоу. Они ждали его молча: Рейчел – за своим письменным столом, а мисс Сильвер – в низком кресле у камина. На этот раз ее руки не были заняты вязанием, а спокойно лежали на коленях. Лицо стало строгим и задумчивым.

Эрнест Уодлоу влетел в гостиную, как всегда, взмыленный и слегка обиженный. Ньюзель, который лежал, растянувшись во всю длину, на коврике у камина, дернул ухом, приоткрыл один глаз и тихо зарычал. Мистер Уодлоу взглянул на него с отвращением.

– Ты хотела меня видеть, Рейчел? Что ж, я пришел… правда, не знаю, смогу ли быть тебе чем-то полезен. Я сейчас просматривал мои пиренейские заметки. Думаю назвать их «Путешествие по Пиренеям». По-моему, звучит неплохо. Или «Пиренейские странствия». Или «Поездка в Пиренеи». Тебе что больше нравится?

– Боюсь, мне сейчас не до этого. Я хочу с тобой поговорить. Вопрос очень серьезный.

Эрнест удивленно вскинул брови, как бы напоминая невестке о присутствии постороннего. Разве можно обсуждать серьезные темы, если у камина, навострив уши, сидит чужой человек?

Рейчел без труда истолковала его гримасу.

– Садись, пожалуйста, Эрнест. Мисс Сильвер будет моим советником.

Эрнест Уодлоу тут же встревожился: вокруг его глаз и губ набежали морщинки. Столь быстрая реакция вряд ли могла указывать на нечистую совесть. Брови опустились и сошлись у переносицы, придав ему озадаченный вид.

– Моя дорогая Рейчел… – пробормотал он, – я не понимаю…

– Прошу тебя, сядь, – повторила Рейчел. – Эрнест, ты помнишь, как три дня назад я дала тебе чек на сто фунтов стерлингов?

На лице мистера Уодлоу появилась обида.

– Я думал, это наше личное дело. Впрочем, не важно, разумеется, ты имеешь полное право выносить такие вещи на всеобщее обсуждение. Да, конечно, помню.

– Скажи, Эрнест, что ты сделал с этим чеком?

– А вот это уже, моя дорогая Рейчел, касается только меня.

– Не только, – возразила она. – Прости, но я настаиваю на ответе. Ты отправил его в банк?

– Нет.

– Перевел на другое имя?

– Послушай, Рейчел…

– Ты перевел его?

– Э… нет.

– Ты сам получил по нему наличные?

– Ты прекрасно знаешь, что у меня не было возможности это сделать.

– Значит, чек по-прежнему у тебя?

– Нет, у меня его нет.

– Тогда скажи мне, Эрнест, что ты с ним сделал?

Мистер Уодлоу поправил пенсне.

– Не понимаю, к чему все эти вопросы. На мой взгляд, ты ведешь себя… мне не хотелось бы называть вещи своими именами, но ты меня вынуждаешь…

Рейчел подалась вперед, облокотившись о стол.

– Не увиливай от ответа, Эрнест. Из-за этого чека вышла большая неприятность, и я, естественно, хочу знать, что ты с ним сделал. Мне только что звонили из банка.

Эрнест Уодлоу облегченно вздохнул.

– Наверное, она забыла поставить свою подпись. В отличие от тебя у нее нет опыта в таких делах. Но разве она в этом виновата? Если бы не предсмертная воля твоего отца…

– Эрнест, о чем ты говоришь? Кто «она»? Ты отдал чек Черри?

– Черри? – возмущенно вскинулся мистер Уодлоу. – Конечно же, нет! Она получает деньги на одежду, и хватит с нее.

– Тогда кому же ты его отдал? Мейбел?

– Да.

Рейчел закусила губу.

– Значит, Мейбел… Этого я не ожидала. И ты знаешь, что она с ним сделала?

Эрнест беспокойно заерзал в кресле. Пенсне упало с носа, и ему пришлось нагнуться, чтобы его поднять. Когда он снова выпрямился, его лицо слегка раскраснелось.

– Может, лучше спросить у нее самой?

– Ты перевел чек на Мейбел и отдал ей?

– Да. Видимо, она не знала, что в банке затребуют ее подпись. Но помилуй, какой же это серьезный вопрос? Это всего лишь мелкая оплошность. – Он обиженно усмехнулся.

Рейчел выдвинула ящик, достала свою чековую книжку и протянула ее через стол:

– Взгляни, пожалуйста, на последние два корешка, Эрнест. Предпоследний остался от чека, который я дала тебе. А следующий – от чека, который я никогда не выписывала. Примерно три четверти часа назад Морис предъявил в банке чек, оторванный от этого корешка. Управляющий усомнился в его подлинности и позвонил мне. Чек был выписан на твое имя и переведен на Мориса. В нем стояла сумма в десять тысяч фунтов стерлингов.

У Эрнеста Уодлоу отвисла челюсть. Его выпученные белесые глаза казались почти белыми из-за окаймлявших их темных кругов. Губы тоже потеряли цвет, а сморщенные щеки посерели.

Мисс Сильвер встала с кресла, подошла к Эрнесту и положила руку ему на плечо.

– Успокойтесь, мистер Уодлоу, – проговорила она твердым тихим голосом. – Я понимаю, вы испытали сильное потрясение. Сейчас принесу вам воды.

Когда она вернулась из ванной Рейчел со стаканом воды, мистер Уодлоу по-прежнему сидел, тупо глядя в одну точку. Он залпом выпил всю воду, потом нагнулся вперед, не выпуская стакана из рук.

– Вы не знали об этом, верно? – спросила мисс Сильвер и посмотрела на Рейчел поверх его опущенной головы. – Думаю, вам надо потребовать объяснения у миссис Уодлоу. В чеке значилась сумма, которая, по ее мнению, полагалась мистеру Морису Уодлоу по праву. Она, на мой взгляд, вполне могла подделать этот чек. Человек, имеющий хоть какой-то опыт обращения с деньгами, никогда не принес бы в банк фальшивый чек на такую крупную сумму, надеясь, что его обналичат в обход держателя чековой книжки. Я сразу же заподозрила миссис Уодлоу. А мистер Морис, вероятно, думал, что чек настоящий. Вряд ли он…

Эрнест Уодлоу навалился на письменный стол и с такой силой поставил стакан, что треснуло стекло.

– Все, хватит! Прекратите, а не то я сойду с ума! – крикнул он срывающимся голосом и обратил на Рейчел бешеный взгляд. – О чем говорит эта женщина? Кто она вообще такая? И что за бред она несет? Десять тысяч фунтов… обналичить… открытый чек! Это какое-то безумие! Я впервые слышу о подобных вещах! Думаешь, я поверю, что Мейбел… что Морис…

Мисс Сильвер заметила, как в самом начале его негодующей речи дверь слегка приоткрылась. Теперь створка резко распахнулась, и в гостиную вошла Мейбел Уодлоу. Ее лицо пылало. Видимо, она забыла, что подъем по лестнице грозит ей приступом учащенного сердцебиения. Яростно хлопнув дверью, Мейбел сердито заявила:

– Морис ничего об этом не знает!

Эрнест вскочил на ноги.

– Мейбел!

– Я так и думала, что Рейчел свалит всю вину на Мориса! Она никогда даже не пыталась понять нашего мальчика, оценить его по достоинству. Ее нисколько не трогали мои материнские страхи. Если бы она проявила ко мне хоть каплю сострадания, то дала бы ему эти деньги. Ведь я говорила ей, как важно удержать его от поездки в Россию. Еще не хватало, чтобы он подцепил там какую-нибудь заразу или привез мне оттуда невестку-большевичку! Да я сразу умру от сердечного приступа! Но Рейчел на это плевать. Ее волнуют только деньги. Ее можно было бы понять, если бы эти деньги принадлежали ей, но это деньги моего отца, и я имею моральное право на половину наследства! Да, я взяла часть собственных денег, чтобы спасти единственного сына от расстрела в подвале или отравления грязной водопроводной водой! И что теперь, Рейчел? Ты отправишь меня за это в тюрьму?

– Мейбел, – произнес Эрнест дрожащим голосом, – ты не понимаешь, о чем говоришь. Рейчел, не слушай ее. Мейбел…

– Молчи! – громко взвизгнула миссис Уодлоу. – Я прекрасно знаю, о чем говорю. Я все сделала сама. И сама все придумала, как только увидела чек, который тебе дала Рейчел. Боже мой, да как у нее только рука повернулась выписать столь ничтожную сумму? Какой толк от несчастной сотни фунтов, когда Морису нужно десять тысяч? В ту же минуту у меня родился план, и я успешно осуществила его, – хвастливо заявила Мейбел, явно гордясь собой. – Я взяла другой чек и скопировала старый, только вместо ста фунтов поставила десять тысяч. И никто не сможет отличить мою подпись от настоящей. Так что я вообще не понимаю, из-за чего весь сыр-бор.

Все это время Рейчел Трехерн сидела, откинувшись в кресле, и совершенно безучастно смотрела на сестру, как будто наблюдала сцену, к которой не имела никакого отношения. Когда она заговорила, ее голос был холодным и ровным:

– В банки не часто обращаются с просьбой оплатить наличными открытый чек на такую большую сумму. Управляющий велел Морису подождать и позвонил мне.

По лицу Мейбел пробежала судорога.

– Что они с ним сделали? – Она вцепилась в Эрнеста, и тот нежно обнял жену за плечи.

– С Морисом? Да ничего с ним не сделали. Может, присядешь, Мейбел?

Миссис Уодлоу милостиво позволила мужу подвести ее к самому удобному креслу. Усевшись, она тут же схватилась за сердце и возбужденно спросила:

– Значит, ты сказала им, что все в порядке?

Рейчел вскинула брови:

– Конечно же, нет. Я приостановила чек.

– Но Морис… Рейчел, неужели у тебя совсем нет жалости? Неужели ты не видишь, как я страдаю?

– Я сказала управляющему, что произошло какое-то недоразумение, – сухо объяснила Рейчел.

Эрнест заботливо склонился к супруге:

– Только успокойся, милая, умоляю.

– И что он теперь подумает?! – воскликнула Мейбел, горько зарыдав.

– Что кто-то из вас – или ты, или Эрнест – подделал мою подпись, – очень холодно ответила Рейчел. – Боюсь, Морис не получит эти десять тысяч фунтов.

Снизу, из холла, донесся звонок на ланч. Ньюзель, сладко спавший на протяжении всей бурной беседы, резво вскочил и побежал к двери.