Текст книги "Сезон пурги и пепла"

– Вот же скотина! – крякнул парень и всадил колун в голову очередной твари.

Ещё две пёрли справа, но их снёс шквальный огненный поток. Философы так и не поняли: комы их прикрывали или это произошло случайно?

Макланега свернулась клубочком у ног старика и тихо тряслась от ужаса.

Азарь вдруг осознал, что крайне устал махать топором и вот-вот выронит его из рук.

– Это всё, на что ты способен? – вдруг прогремел голос Мунды.

Азарь задрал голову и увидел кома. Вождь стоял прямо на жертвеннике, воинственно выгнув спину. Он с остервенением лупил молниями направо и налево и орал в дикой ярости:

– Ты так и будешь смотреть, как твои слуги умирают, или выйдешь наконец и сразишься со мной, как мужчина? Позвид! Я к тебе обращаюсь, проклятый ты трус!

И Мунда был услышан.

В кольце ревущего бурана образовалась брешь, более всего похожая на снежный коридор. Из него вышел старик. Крепкий, коренастый. Густые брови сурово съехались к переносице. На плечах сидела пятнистая шуба, на которой кляксами были небрежно намалёваны разные оттенки багрового и карминного.

Он шёл босыми ступнями по грязи, и она тотчас схватывалась толстой коркой льда. При ходьбе Позвид опирался на длинный ледяной посох.

Всё в радиусе тридцати шагов от зимнего бога мгновенно покрывалось инеем.

Вокруг царило кровавое безумие. Мерцали белым и синим ветвистые разряды. Алым заревом поднималось пламя. А Позвид шёл через всё это с таким видом, будто выбрался на вечернюю прогулку. Случайные молнии вгрызались в шубу и тут же скатывались, не причинив местному божеству никакого вреда.

Он пристально следил за Мундой.

Ком перестал бросаться молниями и стоял, опустив лапы. Шерсть на загривке вздыбилась.

Скоро старика в кровавой шубе заметили все остальные. Птицеглавые весьцы пали ниц. Снежные волки застыли в почтительном полупоклоне. Комы замерли, уставившись на эту сущность, и не знали, что им делать.

Азарь юркнул за мёртвого медведя и утянул за собой учителя и девчонку. Притаились.

Их укрытие находилось как раз сбоку от противников, и при определённой сноровке можно было хорошо видеть как одного, так и другого.

– Ты желаешь биться со мной, медведь? – пророкотал Позвид.

– ДА!

– Давненько я этого не слышал!

Мунда зарычал и бросился вперёд. В два прыжка он преодолел расстояние до зимнего бога, но вместо того, чтобы попытаться ударить того, а то и пустить огонь или молнию, ком проревел:

– Зок!

Из толпы показался второй вожак и метнул Мунде небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью. Мунда так ловко поймал его и зубами вырвал пробку, что глаз едва различил эти движения. Потом медведь так же быстро брызнул содержимым на Позвида.

Очевидно, эти были те самые слёзы, о которых так пёкся Трес, поскольку едва капли попали на кожу – или что там у бога вместо неё? – как Позвид заорал. И в крике этом не было ничего человеческого. Здесь смешались потусторонние стоны сотен истерзанных голосов с воем дикой пурги и шелестом крон перед ненастьем.

Всех, кто был в тот момент на капище, пробрало.

Позвида начало трясти. Ледяной посох выпал из рук, а сам зимний бог перегнулся в поясе и схватился за живот.

Далеко не сразу до присутствующих дошло, что он смеётся.

– Неужели это всё, на что ты рассчитывал, медвежонок? – усмехнулся Позвид, и мелкие капли по одной стали собираться с его лица и шубы. – Слёзы Матери Сва? Вы и впрямь верили в эту сказку?

И Позвид снова расхохотался.

Из капель того, что комы приняли за некие слёзы, перед Позвидом постепенно собралось в мощную сосульку. Изначально в пузырьке едва ли доставало столько жидкости, но, очевидно, силы зимнего бога позволяли воздвигнуть айсберг и из капли.

Сосулька зависла в воздухе и медленно развернулась острым концом к Мунде. Ком зарычал. Позвид усмехнулся. Сосулька сорвалась с места.

И разбилась о топор.

Топор отлетел в сторону под действием силы, с которой ледяной конус ударился в топорище, и пропал в снегу.

Все посмотрели на Азаря, который метнул этот колун.

– Однако я вовремя, – он задумчиво почесал затылок, а потом посмотрел на Позвида. И ослепительно улыбнулся. – Простите, что помешал!

– Ты ещё кто? – выпалил местный владыка.

Азарь ловко перемахнул через мёртвого кома, за которым хоронился некоторое время назад, и пошёл к Мунде с Позвидом.

– Моё имя Азарь. Я тот, кто несёт твою смерть.

Позвид подозрительно посмотрел на Мунду.

– Вы что, мухоморов объелись? У этого кретина ещё какие-то слёзы?

– У этого кретина нечто гораздо лучшее, но обо всём по порядку, – Азарь напустил на себя умный вид и принялся ходить туда-сюда, заложив руки за спину. – Собственно, я уже убил тебя, Позвид, просто ты этого ещё не понял.

Старик в кровавой шубе не повёл и бровью, ничего не сказал, ни один мускул – если они у него вообще были – не дрогнул, но Азаря вдруг снегом опрокинуло на спину и придавило сверху.

– Если убьёшь меня сейчас, то так и не узнаешь, как я это сделал… – еле слышно прогудел Азарь из-под сугроба. – С одной стороны, понимаю – не так обидно, если перед смертью прихватишь и меня с собой. Но неужели не интересно? В конце концов, можешь убить меня в любой момент. Ты же бог! – добавил парень, когда понял, что Позвид не торопится освобождать его.

На сей раз подействовало. Сугроб вдруг стал рыхлым и осыпался с молодого философа, позволив тому встать.

Первым делом Азарь вытряхнул снег из шапки и из-под воротника, а потом заговорил.

Весьцы слушали его с ироничным недоверием. Комы тоже боялись, что слова пришлого безлепа дадут им ложную надежду после того, как у них только что отняли последнюю, а потому тоже сомневались. Лугин пока не сформировал конкретного мнения, как относиться к словам ученика, и просто с интересом внимал ему. Но были среди всех глаза, которые смотрели на молодого философа с верой ничуть не меньше той, с которой птицеглавцы взирали на Позвида.

Макланега даже не допускала мысли, что Азарь может ошибиться.

– Нельзя просто так убить бога, согласитесь? – произнёс Азарь и огляделся.

С этим трудно было спорить, и никто не стал. Да и всем не терпелось узнать, что скажет далее этот сумасшедший. А поговорить негодяй любил.

– Поэтому я немного схитрил, Позвид. Конечно же, я убил тебя, но не только своими собственными руками. В этом мне помог ты сам.

– Ты обезумел от страха, чужеземец, – констатировал зимний бог. – Но я освобожу тебя от этого бремени…

– Нет, постой! – воскликнул Азарь, когда Позвид уже вытянул руку, чтобы демонстративно убить философа. – Дослушай меня, что ты теряешь? Если ты так уверен, что я не могу причинить тебе вреда, то и бояться тебе нечего. Если ты вечен, стало быть, и время не играет для тебя никакой роли. Что ты теряешь? В конце концов, вдруг мой рассказ тебя позабавит? Когда тебе ещё скажут в лицо, что уже убили тебя?

– Твоя правда, смешной человек. Реки далее.

– Да, именно так я и поступлю! – Азарь заложил руки за спину и дважды прошёлся туда-сюда с крайне задумчивым видом. – А начну я, пожалуй, с того, что, пока ты не был для нас видим и осязаем, мы не могли тебе ничего сделать. Но ты показался и сам заточил себя в клетку. Что это значит? Извольте. Раньше, пока лично я тебя не видел и не знал, то и для меня ты существовал в бесконечном множестве вариантов. Ты мог быть каким угодно и всем вместе одновременно. И вот в этот момент лично для меня и, может, ещё для Луги, ты оставался всемогущим. Но ты показался, тем самым уничтожив для нас все эти бесчисленные варианты, и оставил всего один. Вот этот, – Азарь вытянул руку в сторону Позвида. – Причём, надо сказать, что не самый грозный. Ведь действительно, казалось бы, ну что мне, молодому и сильному мужчине, может сделать какой-то старик? Я здесь человек новый, и, будучи личностью, ничего о тебе не знающей, при таком облике я вспоминаю не те могучие силы, которые, вероятно, ты в себе таишь, Позвид, а, исходя из собственного опыта, вспоминаю тех стариков, с которыми встречался в жизни. А это не самые грозные противники. Ну что, скажите мне, страшного может совершить этот человек?

На этот раз Азарь указал на Лугина, который всё ещё опасливо выглядывал из-за мёртвого медведя и действительно не казался страшным противником.

– Это твоя первая промашка, Позвид, – заключил Азарь. – Но не единственная. Что я имею в виду? А имею я в виду обстоятельства твоего появления.

– А что с ними не так? – спросил какой-то весец, заслушавшись.

Азарь повернулся к нему.

– С ними всё так, было очень красиво. Вот только Позвид не сам решил выйти, а его вынудили. Пока мы все дружно пускали друг другу кровь, вмешательство этого дедушки ограничилось только лишь тем, что при помощи чудовищной пурги он перекрыл всем выход с капища и смотрел, чем дело кончится. Ну, то есть он не особенно-то переживал за вас, ребята.

Этого весьцы вынести уже не смогли. Поднялся дружный гвалт. Из того, что философам удалось разобрать, главная мысль состояла в том, что Позвид не вмешивался потому, что твёрдо верил в победу своих добрых чад.

– Отлично, – кивнул Азарь. – Тогда почему он всё-таки вышел? Верить перестал?

Кто-то выкрикнул, что это всё из-за самоуверенного кома, которому хватило безрассудства вызвать на поединок бога.

– Вот именно, – подтвердил молодой философ. – То есть что же получается, братцы? А получается то, что Позвид куда сильнее дорожит своим добрым именем, нежели вашими жизнями. Да, в какой-то момент он послал вам на помощь своих волков, вот только сам всё равно не пришёл. Он явился, как только кто-то посмел угрожать лично ему. Нет-нет, – Азарь выставил ладони перед собой, будто защищаясь, – я вовсе не утверждаю, что Позвид испугался Мунду. Он испугался вас, друзья мои. Он испугался того, что кто-то из вас однажды усомнится, что всё кругом совершается только по воле его. Ну, естественно, он же не может хотеть, чтобы ему бросил вызов какой-то зарвавшийся медведь. Поэтому Позвид явился, чтобы показать, насколько это глупая идея – сомневаться в нём, – Азарь усмехнулся. – В первую очередь вам. Потому что единственное, чего боится Позвид и подобные ему – это потерять вашу веру. Ибо ваша вера в него – это единственное, что даёт таким сущностям силу. Более того, это то единственное, что вообще поддерживает в нём жизнь.

– Что-то я не слышу рассказов о том, как ты убил меня, – прервал наглеца местный властитель. – Ты просто бахвалишься своим безумием, как и этот недалёкий ком.

– Ты прав, что-то я увлёкся. А зачем объяснять? Я лучше покажу! Можешь отойти вот сюда? Ага, спасибо, – Азарь взял Мунду за плечи и сдвинул его чуть правее.

Потом молодой философ принялся шнырять от одного к другому, переставляя то весьцев, то комов в одному ему ведомом порядке. Потом обратился к Позвиду:

– Если я попрошу тебя на время убрать волков, не забоишься остаться без них?

– Ты слишком самоуверен, чужак.

– Ну, пожалуйста!

– Так уже лучше.

Волки послушно отошли за разбитые обелиски.

Азарь повернулся и посмотрел в глаза Мунде.

– Сейчас мы все у тебя перед глазами. Прикажи комам, чтобы уложили весьцев.

– Всех?

– Всех, – кивнул Азарь. – И Макланегу тоже.

Девочка даже не повела бровью – она по-прежнему верила в Азаря той же верой, что обычно люди верят в богов.

– Зачем? – спросил Мунда.

– Увидишь.

Мунда просто кивнул, и десятки бело-голубых разрядов ударили по существам с птичьими головами. Однако вместо того, чтобы уложить всех сразу, молнии упёрлись в невидимый барьер, которые не смогли преодолеть, какое бы усилие ни прикладывали медведи.

– Давите их! – воскликнул Азарь.

Капище прочертило несколько огненных столбов, но каждый из них разбился о незримую преграду, как и молнии.

Азарь развёл руки в стороны, дескать, смотрите сами.

– Представляете? Ваш Позвид умел так с самого начала. То есть он запросто мог защитить вас от комов и одним щелчком пальцев перебить их. И все павшие сегодня товарищи остались бы в добром здравии. А разница между тем нападением комов и этой попыткой вас убить в том, что сейчас они бы расправились с вами в одно мгновение, не оставив никого. В том числе и самого Позвида, поскольку он не сможет существовать без тех, кто в него верит.

Все посмотрели на Позвида. Тот даже бровью не повёл.

– А ещё, – сказал Позвид, – разница в том, что в этот раз вы не оставили им никакой возможности защититься самостоятельно. И это притом что и первая атака была предательской. Но я всё ещё не понимаю, как ты меня убил? Или убиваешь? Мы все уже запутались.

– Точно! Вернёмся к нашим баранам. Суть, в общем-то, проста. Подвергнуть твоих слуг опасности было своего рода военной хитростью. Пока ты пытался их защитить, я почти полностью лишил тебя сил.

После этих слов сугробы встали дыбом, там и здесь образуя снежные стены и столбы. Метель за пределами капища стала ещё более лютой. Деревья трещали и ломались под напором неистового ветра. А на самом капище ударил такой мороз, что все присутствующие сжались в комок, чтобы сохранить хоть крупицу тепла и не околеть сей же миг.

– Лишил меня сил? Едва ли.

Вместе со всеми согнуло и Азаря. Но, призвав на помощь всю свою волю, молодой философ с вызовом выпрямился.

– Ты прав, я неверно выразился. Ты всё ещё сильнее любого из нас, но ты больше не всемогущ, Позвид. Я лишил тебя этого всемогущества, и теперь не можешь его вернуть.

Позвид снова расхохотался, отчего некоторые весьцы заткнули уши ладонями.

– Ты самое забавное существо из всех, что я видел, чужак! Меня ещё никто так не веселил.

– Уж это наверняка! – согласился Азарь и расплылся хитром и хищном оскале. – Но если ты по сю пору всемогущий, то сотвори прямо передо мной, на этом самом месте, камень, который будет таким тяжёлым, который не сможешь поднять даже ты!

– Что? – грозно сдвинул брови Позвид. – Но это же бессмыслица! Зачем богу создавать что-то, что перестаёт быть в его власти?

– И тем не менее, – настаивал Азарь. – Я только что загнал тебя в очередную клетку и ограничил твоё могущество. Теперь все знают, что существуют вещи, на которые ты не способен.

А пока ты слушал меня, распустив уши, я лишил тебя остатка сил. И теперь, Позвид, ты не способен даже контролировать себя самого. О, ты – способный проходить, где заблагорассудится, и проникать везде, где посчитаешь нужным, отныне, Позвид, ты не способен даже вогнать себя хотя бы в этот жертвенник. В чёртов каменный жертвенник, который был посвящён тебе самому!

– Довольно! – нахмурился зимний бог. Он не мог не видеть, с какими лицами и мордами теперь на него смотрят весьцы.

Они ждали чуда. Они ждали справедливой кары этого зарвавшегося наглеца, что посмел замахнуться на бога. Но вместе с тем, они ждали, что Позвид утрёт ему нос. Чужак должен умереть со осознанием того, как жестокого ошибся.

И плох тот бог, который не даёт своему народу чудо и знак, в котором тот нуждается в час крайней неопределённости.

– Смотри же! – пророкотал Позвид и как был, полностью исчез внутри каменного алтаря.

– Мунда! – взревел Азарь.

– Я понял!

Подчиняясь безмолвному приказу своего вожака, комы все разом ударили по жертвеннику. Азарь расставил их таким образом, чтобы не только все присутствующие весьцы оказались как на ладони, но и чтобы алтарь остался в зоне досягаемости.

Ослепительные хвосты ветвистых молний вгрызлись в древний камень. Брызнула крошка.

– Нет! – заорал кто-то из весьцев и бросился на кома.

Зарычали белые волки и метнулись вперёд.

Но прежде, чем хоть один из них добрался до медведей, алтарь треснул. Сначала от него отлетел один осколок. Потом другой. Третий срезал переднюю лапу одному из комов так быстро, что никто ничего не понял. А потом жертвенник стал всё быстрее разлетаться на обломки разной величины.

И когда пасть первого волка сомкнулась на медвежьей шее, всё уже было кончено: алтарь уничтожен. А сами белые волки рассыпались рыхлым снегом. Пурга улеглась. И даже ветер постепенно затих.

Мужик, что бросился на защиту своего божества, врезался в медвежью спину и отлетел, на том его героизм и закончился.

Ком с отрезанной лапой упал в сугроб и забился в жесточайших судорогах. От истошных воплей болело в ушах. К нему подбежали двое. Первый держал товарища, пока второй прижигал рану своим магическим пламенем.

– Мунда! – заорал Азарь из последних сил. – Надо успеть раскидать эти камни как можно дальше, иначе он может вернуться!

Не теряя времени, Азарь принялся подбирать обломки алтаря и разбрасывать их в разные стороны.

Вожаки комов отдали своим какие-то указания. Несколько медведей тотчас набрали по охапке обломков и куда-то умчались с ними.

Птицеголовые весьцы вернули себе человеческий вид. Их ноги подкосились, и люди, где стояли, там и упали кто как. Они частью сидели, частью лежали и смотрели пустым взглядом на место, где всегда – всё время, что они помнили, – стоял древний жертвенник. Кто-то ревел, но большинство будто ушли в себя, отгородившись от всего мира.

Среди тех, кто плакал, была и Макланега. Девчонка тряслась в истерике, а Лугин Заозёрный изо всех сил пытался утешить, хотя и сам был на грани помешательства.

– Готово, – сказал Мунда.

Азарь повернулся к нему и кивнул.

– Отойдём?

Втроём Азарь, Мунда и Зок удалились на значительное расстояние, хотя особой надобности в этом не было – всем и так было не до них. Азарь посмотрел на разорённое капище.

– Вы ведь убьёте их всех?

Зок фыркнул. Мунда обречённо кивнул.

– Мы только что уложили многих их родных и близких. Мы убили их бога. Я совершенно не хочу, Азарь, чтобы, когда эти безлепы придут в себя, они явились мстить нашим родным и близким. Поэтому нам придётся их убить, Азарь.

Азарь несколько раз медленно кивнул.

– Слушайте, ребята, у меня к вам будет две просьбы.

– Ну?

– Дайте сначала нам уйти. Я не хочу, чтобы Макланега видела, как умирают её родные. Даже если они сами привели её на заклание.

– Хорошо, – кивнули комы вместе. – Что ещё?

– Ещё в веси наверняка остались совсем несмышлёныши. Заберите их с собой. Млада – добрая душа, я верю, что она вырастит их, как собственных. Тем более что у них с девушкой в некотором роде одна беда – они осиротели. Эти дети ещё ничего не понимают, они и не вспомнят своей жизни до вас. Поэтому можно не бояться, что из кого-то из них вырастет мститель.

Комы переглянулись. Ответил Мунда:

– Здесь мы не можем обещать, Азарь. Мы заберём этих детей, точнее мы займём тёплые жилища безлепов. Но говорить за млаву мы всё равно не можем.

– Понимаю. Главное, оставьте их. А в девчонке я не сомневаюсь.

– Да будет так! – подытожил Мунда.

Когда они вернулись на место, Макланега выдохлась и спала тревожным сном на коленях у Лугина. Азарь осторожно взял её на руки и дал знак учителю подниматься тоже.

– Мы уходим, Луги. И забираем Маклу с собой, как ты того и хотел.

– Что будет с этими?

– Идём, Луги, я всё расскажу тебе по дороге. Но чем раньше мы отсюда уберёмся, тем будет лучше для Макланеги.

Для старого философа это послужило весомым аргументом, и он поспешил за учеником. Мунда выдал им провожатого, чтобы люди прошли самой короткой дорогой и уже к вечеру добрались до ближайшего человеческого поселения.

Они шли через лес, дорога сама стелилась у них под ногами. А за спиной полыхало бело-голубое зарево от беспощадных молний.