Текст книги "Истории Дальнего Леса"

ИСТОРИЯ ДВАДЦАТАЯ
Домовой, или Новый домик хорька Василия

Так часто бывает в жизни: когда все хорошо, весьма прилично или уж, по крайней мере, относительно терпимо и совсем даже не противно, то ты расслабляешься и не ждешь от череды быстротекущих дней кажущейся такой устоявшейся жизни никаких особых неприятностей, да и не особых, а просто мелких и противных неприятностей – тоже не ждешь. Вот тут-то, как будто назло, тебя и настигает настоящее природное коварство и особая несуразность судьбы.

Недаром обернувшийся большой и красивой птицей ежик называл свою судьбу индейкой: таковой она на самом деле часто и бывает, временами по воле провидения или какой-то еще непонятной силе мироздания поворачиваясь к нам своей капризной и неизбывно коварной стороной. Так что нельзя расслабляться. И даже без Напасти Лесной бывают такие кульбиты природной несусветности бытия, возникающие самым что ни на есть натуральным путем, что даже и не придумаешь специально подобную несуразность. Просто беда. Особенно у творческих натур вроде хорька Василия.

Но все по порядку. В начале осени, времени особо урожайном на новые серии загогулин и инсталляций Василия, совершенно неожиданно с ним случилась. Да нет, даже и не беда совсем, а некая стервозная неприятность средней степени паршивости: разонравилась хорьку Василию его старая и такая привычная малогабаритная норка. И не то чтобы он физически вырос из нее – он совсем не вырос за последнее время и его внешняя мелкоформатность нисколько не изменилась в этот осенний день уходящего тепла. И, по правде говоря, как мастерская нынешняя норка его вполне устраивала.

Просто его огромному и несказанному таланту, как думалось самому Василию, стало неимоверно тесно в маленькой норке. Вырос он за последнее время в своих глазах несказанно. Да и отношения с его поклонницей и главным художественным критиком бобрихой Василисой, которая уже вторую неделю гостила у североамериканских бобров, развивались совсем неплохо. Вот только хорьку, несмотря на всю его внешнюю мелкоформатность и относительную неприхотливость бытия, все чаще и чаще стало казаться, что его нынешняя норка была явно мала для их большой любви.

К тому же, всякий раз, когда Василий проходил мимо призывного света окон нового домика норки Анфисы, с резными наличниками на окнах, его охватывала странная, прямо чумная меланхолия и отчаянная неизбывная тоска непонятного происхождения, мгновенно пронизывающая все его усталые члены. Просто нельзя творческому персонажу, однажды познавшему пусть даже малую толику успеха, без своего приличного домика. Несолидно как-то это все, и особенно вредоносно для творческого процесса. Это в нашем мире стихи могут расти из какого-то хлама и грязи, а в сказочных местах Дальнего Леса творческий процесс так не идет: всякому творцу требуются особые условия. Избаловались эти сказочные персонажи!

Пришлось попросить бобров-американцев, гостивших здесь у своих дальних родственников, возвести избушку рядом с Серебряным озером. Можно было и их местных родственников попросить, но уж больно хотелось быстро построить дом. И не просто какую-то там обычную хижину по типовому проекту жилищ для бобров или ежей. Вот уж нет! Нет ничего более противного для истинного творца, чем жить в типовом домике, как две капли воды похожем на сотни других, стоящих неподалеку.

Хотелось Василию, чтобы его новый дом был красивым, со всякими новомодными дизайнерскими украшениями и прочими хозяйственными удобностями и полезностями. Но главное, чтобы соответствовал его новому творческому статусу. Не простой же он хорек какой-нибудь! Личность в Дальнем Лесу известная. Тут без специалистов заморских, бобров, не обойтись. Знатные они мастера по бытовым наворотам да всяким удобствам, встроенным в избушку.

Отгрызли бобры-американцы правильные деревья во всех нужных местах по своим отметкам и быстренько поставили новомодную избушку Василию. И даже назвали построенное безобразие на свой, басурманский манер – «коттеджем». Удивительно быстро построили – потому что медленно и степенно они строить ничего не приучены. Такая метода у них. Им бы на неспешных российский просторах при спорной и противоречивой суразности попробовать дома строить: вот тут бы у них несуразный конфуз и случился. Все в Дальнем Лесу получилось, даже без магии. Но вот дальше начались мелкие неприятности. Хотя, если посмотреть на них глазами испуганного хорька Василия, то покажутся они не такими уж маленькими и незначительными.

То дверь неожиданно заскрипит и сама по себе настежь откроется, то вдруг начинают стаканы со стола сами падать на пол. А то по ночам голос трескучий рассказывает всякие несуразности и воет от внутреннего несварения или просто по своей вредной магической ехидности.

Измучился совсем хорек Василий. Красив дом, все звери завидовали. Это, конечно, радовало Василия, вот только жизни у него в новом доме совсем не было. К тому же бобриха его из американского путешествия скоро должна была вернуться в новый дом, а тут такая неприятность. И решил хорек направиться за советом к своей соседке – норке Анфисе. Показалось ему, что дело тут нечистое, явно не без магии. Такую несуразность ему одному никак не решить. А Анфиса была для хорька самым близким и доступным магическим персонажем. Помня свои прежние встречи с Анфисой, в этот раз Василий уже выждал время, пока она основательно перекусит и придет в умиротворенное состояние духа. В любом случае ссориться с магическим персонажем из-за каких-то мелочей ему совсем не хотелось.

Выбрав спокойное послеобеденное время, надел Василий свой любимый малиновый берет и направился к норке Анфисе. Подойдя к ее дому, Василий заметил домофон – новое изобретение, совсем недавно прилепленное на избушку норки Анфисы. Не понимал он, глупый, что магическому персонажу никакие домофоны даром не нужны. Но для красоты и творческого статуса всё же повесила. Творческий персонаж не может отставать от жизни. Как не повесить! Меняется жизнь в Дальнем Лесу. Приходят навороты и сомнительные плоды удобства из нашего мира. Но странным образом суть остается прежней, доброй и сказочной.

Хорек Василий раньше не видел домофонов, поэтому не сразу догадался, что в него надо говорить. Сначала он его пытался слушать.

Почувствовала Анфиса гостя, выглянула в окошко и показала знаками, чтобы он баловство с новомодным переговорным устройством бросил и заходил. Просто так, без особых церемоний, по-соседски. Мол, поиграли немного в чудеса цивилизации, и хватит.

Жить надо просто и привычно, думал Василий, без излишних завитков на жизненном пути. Философия, она хороша в чудесах рассуждения, а в самой жизненной правде соседского общения вредна и коварна. Зашел Василий в прихожую, снял свой видавший виды малиновый берет и быстренько прошмыгнул на кухню, где и ждала его норка Анфиса в особом, умиротворенном состоянии духа.

– Здравствуй, Василий, – промолвила Анфиса, – как тебе живется на новом месте?

– Ну и тебе, как бы, не болеть, – скороговоркой выпалил Василий. – Рад с тобой соседствовать. Да вот случился конфуз: вроде как и дома я живу, а вроде как и нет.

– Это как же понимать? Это ты опять метафизически со своими философскими вывертами говорить вздумал, или по правде что случилось? И что это ты мне пожелал: не болеть или как бы не болеть?

– Во-первых, конечно, не болей, потому что ни в одной болезни никакой приятности или добра, – искренне возмутился Василий. – И метафизики тут совсем никакой нет. Неуютно мне в новом домике, просто напасть в виде беды. Вот поверь мне: и двери скрипят, неожиданно сами открываются, стаканы падают, ни дать ни взять – чистый полтергейст во всей своей напускной вредности и коварстве.

– А это что за зверь такой, и зачем его брать?

– Это ты про полтергейст спрашиваешь? Мне бобриха из американских краев отписала, что там у них это самое обычное дело. Грубо говоря, чтобы ты сразу меня поняла, это такой вредный и неугомонный магический дух в мире людей водится. Все портит и пугает всех в закрытых помещениях. Тенями в сумраке играет, звуками чудными верещит и утварью кидается.

– Ага, – кивнула Анфиса, – ну понятно все. Ох уж эти мне заморские строители. Стены-то они ладно возвели. И перекрытия вроде бы не падают. Но дом ведь не только деревянные бруски да соединения. Бобры понастроили всякого новомодного безобразия, но дом-то без души оказался. А в доме без души жить неуютно и тоскливо. Всякий приличный и обжитой дом должен дух иметь.

– Вот и я об этом. Дух там какой-то вредный и совсем неуютный. Несуразность одна какая-то, честное слово.

– Вот сам ты и есть одна несуразность со своими честными и заковыристыми словами, – весело проговорила Анфиса. – Ты заканчивай свои философские изыски да выверты – будь проще, и звери тебя быстрее поймут.

– Нет, Анфиса, – печально возразил Василий, – без философии мне никак нельзя. И ученые обороты придется оставить. Ты пойми, в этом диалектическом преломлении сущности – мой имидж. А всякому творческому персонажу нельзя без своего особого имиджа. Без имиджа тебя вроде бы и нет совсем.

– Это тебе тоже твоя бобриха написала? Ну ладно, если имидж такой, то ничего не сделаешь. Просто переводи иногда свои умности на обычный лесной язык, а то мудрено тебя понять, чистая напасть. А вообще-то я хочу тебе сказать, что нет никакой тайны – все просто. Американцы навороты да всякие глупости мастера строить, а вот душу дому подарить не могут. Тут только магический персонаж помочь может. Дом нужно обжить и добавить тепла и доброты. Для этой цели и существуют домовые.

– Домовые? – удивленно переспросил Василий. – Это еще что за звери?

– Ну да, домовые. Главные хранители очага и домашнего уюта. И совсем не звери они. Глупый ты, Василий, неужели не слышал никогда о домовых? Они разные бывают. Вот слушай: они самые что ни на есть подлинные магические персонажи, но удивительно добрые в глубине души. По возрасту делятся на домовят, домовых и домовущих. Домовят, которые только учатся ремеслу и не достигли ста лет от роду, и трогать нечего. Нам они не помощь. У нас случай совсем не простой. Да и не умеют они еще телепортироваться. Домовущих, живущих в старинных замках более четырехсот лет, хорошо было бы пригласить, да не дозовешься их. Я на это даже и не надеюсь, и думать об этом и нечего. Так что домового среднего возраста и с приличным опытом работы искать будем. Ну, и чтобы нам по характеру и степени домовитости подошел.

– А найдем ли? – усомнился Василий.

– А то как же, – уверенно проговорила Василиса, – сейчас самый сезон. Пригласим какого-нибудь толкового домового из страны Московии – там их много сейчас без работы осталось. Есть такая загадочная страна на белом свете. Многие говорят, что вся эта страна диковинная – сплошная территория чудес и безобразий. Поэтому и магических персонажей там видимо-невидимо, да еще и напасти всяческие к себе постоянно приглашают. Ведь там без напасти и шагу ступить нельзя. Как стали дома старые сносить и новые строить, так домовые и потянулись в дальние края. Там ведь тоже строители заезжие, без всякого магического понятия и разумения. Их даже так и называют. Мол, гости дома строят для хозяев. Даже называют строителей на басурманский манер – гастарбайтерами. А в стародавние былинные времена там тоже строители чудные были. И называли их почему-то ограниченными, то есть лимитными или, проще говоря, лимитчиками. Во какая чудная земля!

– Ну так давай, что ли, зови своего особого домового! – торопливо согласился Василий. – Только самого что ни на есть настоящего, с подлинной магической статью, не лимитного и не домовенка. Проверенного. Вот только вопрос все равно встает: поладим ли мы с ним? Ведь жить в одном доме – это такое сложное, практически интимное дело. Трудно с вами, магическими персонажами, договориться. Все вы такие непростые!

– Ты, Василий, постарайся уж без всякой беды, – серьезно сказала Василиса. – Путь из Московии неблизкий. Даже по магическим каналам да и в обход таможни только к вечеру смогу телепортировать его в твою избушку. И если не поладите, то целая морока будет его обратно отправлять.

– Вот ведь несуразица какая на белом свете… – Василий присел и достал вторую чашку с полки. – А без домового никак?

– Ты что?! – удивилась Анфиса. – Без домового никак нельзя. Ты пойми, что обживание твоего дома – это целый магический процесс. Мне совсем не до этого, да и не могу я. Не мое это, совсем не мое. А ты иди и готовься. А чашку ты взял с золотым ободком. Это совсем не та. Гостевая чашка у меня всегда с зеленым ободком. А в той, что ты взял, я вчера яды всяких гадов смешивала. Сильная вещь получилась – от сглаза. А в больших дозах – так от всего сразу. Хотя, знаешь, может быть, тебе повезет и ты не отравишься. Бывает…

Василий поспешно поставил чашку на место и, откланявшись, поспешил домой. Когда дверь за ним закрылась, норка Анфиса тяжело вздохнула и достала с полки толстый фолиант в золотом переплете, на каком-то диковинном языке.

– Ага, – вслух произнесла Анфиса, обращаясь сама к себе, что у магических персонажей иногда случается, – давно я из Московии никого не телепортировала. Дело это, по нашим магическим понятиям, не такое уж сложное. Да только есть в Московии такая любимая народная игра – любят они коды свои менять. Наверное, всех остальных хотят запутать. Вот и сейчас припоминаю, что намедни у них коды вызова домовых поменялись. Зря я пообещала этому лесному таланту. Приличного домового вызвонить и телепортировать – целая морока. Да и согласится ли в такую даль переселиться? Вот ведь напасть какая опять приключилась. Ну надо же! Чистая работа для напасти, ее исконное дело.

В ту же минуту запахло луком. Потом пошел густой дым, и непонятно откуда свалилась на пол Напасть Лесная в голубом платье под названием «Синь в цветочек». Была она в состоянии какого-то особенного внутреннего совершенства, что бывает с напастями совсем нечасто, и просто светилась от несказанного удовольствия. И даже синее и несуразное одеяние совсем не портило ее радостного мироощущения.

– Звала, подруга? Вот я и пришла, – изрекло появившееся облако, принявшее облик ведьмы средней упитанности и подлинного ликования. – Тебя устроит такая визуальность? Я к тебе прямо от знакомого художника из соседнего королевства. Ну, любит он пышек, вдохновляют они его на картины. Так их и рисует – видела? Он в ваших местах популярен не меньше Василия.

– Мне все равно, – ответила Анфиса, – твой вид для меня совсем не проблема. Проблема с одним твоим капризным клиентом. Ты только что о нем вспомнила. Василий, тот, что с талантом ударного действия.

– Да помню я его, весь в природных несуразностях. Так его, болезного, вдохновить надо или отшлепать за что? – с привычной иронией спросила Напасть Лесная, удобно устраиваясь в кресле-качалке.

– Да нет, – начала объяснять Анфиса, заваривая малиновый чай. – Представь, случилось вот что: ходил он, ходил мимо моего скромного домика да и решил, что настало время и ему новый дом заиметь. Тут уж тебя и вспомнила, потому что иначе, как напасть, это и не назвать, уж прости. А у нас бобры-американцы гостят. Ну и решила я их пригласить. Дом-то то они построили, а вот тепла в нем нет.

Обжить его надо, наполнить душевным уютом. Бобры этого не умеют. И Василий тоже. В общем, беда, и все.

– Домового надо вызывать, а я тут совсем ни при чем. Определенно домового, и основательного такого, исконного, из таинственной земли Московии. Есть такая земля. Полна она природных несуразностей, плодятся они там немерено. Да и жители от природы не отстают, поэтому и много там магических персонажей. Домовые в Московии самые лучшие, потому что они там и зародились как класс. А нам как раз без него, толкового домового, никак не обойтись. С новыми домами всегда одна морока.

– Да и я о том же самом. Вот только позабыла уже магические коды домовых в Московии.

– Ну, это легко.

Напасть Лесная вытянула правую руку, и, не вставая с кресла-качалки, сделала ей круговое движение по часовой стрелке. Ничего не произошло. Наступила томительная пауза, после которой норка пришла оконфузившейся подруге на помощь.

– Эти коды вызова домовых в Московии пишутся в обратную сторону и читаются наоборот, – спокойно произнесла Анфиса с многозначительностью истинного знатока, – ты просто забыла. В Московии все вертится по-другому. Я бы сама вызвала, но что-то мне с утра не колдуется совсем. Наверное, к перемене погоды.

– У меня так тоже бывает. Редко, но бывает. Так ты говоришь, что в другую сторону? Ну да, я вспомнила. В Московии все оно так, в другую сторону вертится. Да и с левой руки вызывать удобнее. Сама благодатная земля для меня эта Московия – есть где развернуться. Надо сменить мне магическую специализацию и в Московию отправиться, там уж точно скучно не будет. К тому же, и сама земля в Московии диковинная и сказочная, просто полна неожиданных чудес. Да и жители московские чудить любят.

Напасть Лесная вытянула левую руку и сделала круговое движение против часовой стрелки. В круге, описанном ею, что-то зашипело, раздались два писклявых крика, потом заскрипело, и вдруг непонятно откуда появился мигающий желтый круг, который через несколько мгновений стал розовато-красным.

– Отдел магических громовержцев, – словно из земных глубин раздался зычный голос, – первая магическая сеть.

В самом центре розоватого круга появился странного вида персонаж, отдаленно напоминающий льва с мордочкой ученого секретаря Королевского общества несуразных наук какого-нибудь заштатного королевства средней степени магичности. Из его пасти вырывался огонь, а на носу, напоминавшем картофелину, из-под бровей средней кустистости сверкали очки в золоченой оправе. А по обе стороны от картофельного носа можно было разглядеть бусинки просыпающихся глаз магического существа.

От неожиданности подруги вздрогнули и не могли вымолвить ни слова. Наконец Напасть Лесная пришла в себя и сказала:

– Я, наверное, не туда попала. Мне бы домового вызвать…

– Эх ты, нерадивая. Это во второй магической сети. Ты что же, болезная, не с той руки вызов направила? Гром и молнию или наводнение какое-нибудь я послать могу, да и то по особому магическому случаю высшей оказии. А домовые совсем в другой сети. У нас принимаются только оказии серии ХА и ХУ. А у вас, судя по магическому регистру кодов вызова, оказия серии ХИ-ХИ. Это совсем не по нашей части, мы мелко не крошим. Вот если бы вам торнадо или какой-нибудь тайфун понадобился, то это как раз к нам.

– Ну ладно, не сердись уж так, не нарочно мы твою громовую молниеносность и природную несуразность потревожили. Уж прости.

– Не нарочно, а специально. Да что с вас, мелкоформатных вредностей, взять. Просто не вызывайте с левой руки или лапы, или что там у вас с левой стороны приделано. В какой магический околоток-то звоните, болезные? Может, я смогу вас тут сбросить.

– В Московию.

– В Московию? Нет, туда не могу. Придется вам самим перезванивать. Больно уж чудную землю вы выбрали, туда перезвон от нас не работает.

Красно-розовый круг стал опять желтым и через мгновение погас совсем.

– Я так думаю, что надо по этому поводу брусничного чаю отведать, – нашлась норка Анфиса, – после общения с громовержцем это самое лучшее средство.

– Да уж и не знаю, – смущенно произнесла Напасть Лесная, – вот ведь какая несуразность случилась. Прямо беда с этой Московией, никак ее не сыщешь. Налей мне брусничного чаю, вот истинно великое облегчающее средство. А потом попробуем еще раз, вот только с правой руки вызывать будем.

Норка Анфиса привычно протянула руку вперед и стала подогревать чайник. Но, видимо, от нервного расстройства или еще по какой-то загадочной причине у нее ничего не получалось. И только когда Лесная Напасть присоединилась к ней, чайник мгновенно согрелся и весело забурчал, посылая добрую весть клубами пара.

Несказанное удовольствие и приятность брусничного чая с лупикласом, фирменным вестбинским вареньем, перенесенным Лесной Напастью из соседнего королевства, окончательно успокоили магических персонажей. Они стали весело обсуждать недавнее происшествие, удивляясь своему разговору с дежурным громовержцем.

– Давай попробуем еще раз, – наконец решилась Анфиса.

– Давай, – добродушно согласилась напасть, тяжело вздохнув и перетекая в форму изящной девицы модельной внешности и приятной обнаженности.

– Что это ты за форму выбрала? – искренне удивилась норка.

– Это моя любимая ипостась, – вздохнув, сказала Напасть Лесная, – самое творческое состояние. Я в таком облике вдохновляю художников и поэтов далеких земель. Нравится мне так несказанно. А сейчас такой момент, что мне нужно внутреннее спокойствие. Так что ты, норка, даже не приставай с расспросами. Просто пережди этот момент. У меня ответственное дело – надо во вторую магическую сеть войти и код Московии не перепутать. Завари лучше мне еще и малинового чаю для бодрости духа.

И пока норка Анфиса со вздохами и причитаниями семенила по кухне в поисках малинового чая, Лесная Напасть грациозно вынесла вперед изящную ручку поэтичной обнаженной нимфы, в образе которой ей было так удобно звонить во второй магический круг. Правая рука напасти сделал оборот по часовой стрелке, потом еще один.

Повалил густой дым, но никакого запаха не ощущалось.

«Это дурной знак, – подумала норка Анфиса, все еще находящаяся в поисках малинового чая прошлого урожая. – Без запаха во второй магический круг попасть сложно. Да и славится второй магический круг как раз запахами».

Лесная Напасть крякнула и описала правой рукой правильный круг перед собой. Дыма в этот раз было совсем мало, но стойкий запах пряностей поражал воображение. Наконец зажегся круг, но был он не розово-алый а какой-то зеленоватый. Раздался звонок колокольчика с переливами от среднего тона к отчаянно-высокому.

– Здравствуй, маленький, заходи в наш магический кружок, – проговорил сладковатый голос. – Ха-ха, как твой животик, не болит? Мы отправляемся в путешествие, так что животик должен быть в порядке.

– Это кто? – строго спросила норка Анфиса, увидев в зеленоватом круге профиль крючконосой ведьмы-сказочницы. – Что это за «ха-ха»?

– Я твое хорошее настроение, маленький. Что-то голосочек у тебя весьма странненький, не простыл ли? Давай поиграем – сколько пальчиков на ручке, посчитаем?

– Четыре, – простодушно ответила норка Анфиса.

– Ой, один забыл, маленький. Посчитаем вместе?

– Нет, не забыл, он просто не вырос, – ответила норка Анфиса, сама удивляясь теме разговора. – А вместе мы считать не будем. Не резон мне пальцы считать.

– Слушайте меня внимательно, – медленно и серьезно произнесла Напасть Лесная, уставшая от этой явной несуразности. – Маленьких тут нет. Все уже выросли. Это второй круг или нет?

– Эх, любезные, промахнулись вы немного, хотя и выросли, – изменившимся скрипучим голосом произнесла ведьма-сказочница. – Вы, разлюбезные мои, в первом малом радиане четвертого круга. В гостях у доброй сказки странствий.

Лесная Напасть отчаянно замахала руками, и зеленоватый круг мгновенно пропал.

– Может быть, мне попробовать? – робко произнесла норка Анфиса.

– Ну вот, – проговорила Напасть Лесная, – давай сделаем так. Мы с тобой выпьем еще брусничного чая с вареньем. Он помогает.

– Давай, – сразу согласилась Анфиса, которой очень не хотелось пробовать звонить в чудную Московскую землю.

Они пили чай и рассуждали о том, как изменился магический мир за последнюю пару сотен лет. Развелось с десяток магических кругов да полсотни радианов, просто запутаться можно. Вот ведь как разросся мир колдовства, отпочковались от него семейства напастей и сообщество водяных, но мир домовых всегда особняком стоял. И все из-за своего московского происхождения. Уж больно чудна и замысловата Московия, прямо родина напасти и природной несуразности…

– А я все-таки попробую еще раз, – торжественно проговорила Напасть Лесная, не выходя из так понравившегося ей образа возвышенной нимфы.

Она вновь выкинула вперед правую руку и на этот раз описала в воздухе фигуру неправильной формы, смутно напоминавшую Анфисе профиль хорька Василия.

– Это что же за фигуру ты изобразила? – спросила норка, не сдержав своего изумления.

– Я вспомнила, – спокойно и с достоинством ответила Лесная Напасть. – Это код Московии во втором магическом круге. Профиль святого благоверного Акакия, покровителя земной несуразности среднепоместных земель.

– А… я тоже вспомнила, – уверенно сказала норка Анфиса. – Ну, теперь уже точно дозвонимся. Святой Акакий всегда помогает.

Снова повалил густой дым, подсвеченный каким-то странным огнем. И оба магических персонажа явственно почувствовали запах лука и подгорелого картофеля.

Сомнений не было, они соединились с таинственной землей Московией. Ошибка была исключена, ведь сам святой Акакий помог им.

Подруги одновременно тяжело вздохнули, понимая, что сигнал из этой далекой и загадочной страны всегда с задержкой приходит. Так и случилось: прошли томительно долгие минуты, пока зажегся ставший уже привычным желтый круг. Через какое-то мгновение он сменился сероватым овалом, в котором появилась голова, а точнее, заспанная мордочка дежурной ведьмы из местного отделения всемирной паутины ГСВМ – Глобальной службы взаимопомощи магов.

– Вы попали во второй магический круг. Отдел заказов домовых и леших. Слушаю вас, – буднично и устало сказал голос, и через мгновение заспанная и едва причесанная ведьмочка все более и более явственно стала прорисовываться в круге вызова и каким-то явно колдовским способом окончательно материализовалась. За ее спиной что-то отчаянно мяукнуло два раза, потом гавкнуло, и Напасть Лесная догадалась, что московская ведьма в этот день работала из дома.

– Это вторая магическая сеть? У нас оказия номер ХА-ХА-233-Б3ЫНЬ. Заказ на домового.

– Подождите, – ведьма крякнула. – Беда с этими номерами басурманскими. Вот ведь как, серия ХА-ХА – срочная межведьмина оказия, да еще срочности БЗЫНЬ!

Желтый круг заметно расширился, и стало видно, что ведьма ждет ведьменка, но работу свою не оставляет. Нельзя никак ведьме без своего магического ремесла. Может получиться потеря общей вредности и значительное испарение язвительного вещества. А без язвительного вещества ведьма и не ведьма вовсе, а так, мелкая неприятная несуразность. Исчезла она из яркого желтого круга на минуту-другую, что в ее положение легко объяснимо. А потом появилась с очками на носу.

– Это она, ехидна такая, для выпендрежа и особой своей напускной учености нацепила, – прошептала Анфиса. – Вот ведь бестия какая, чистая ведьма средней паршивости!

Названная бестией ведьма не сдержавшуюся Анфису как будто не услышала и, глядя куда-то вдаль, серьезно сказала:

– Уж не обессудьте, заказ на номер из серии ХА-ХА принять не могу – и так полно срочных и особо срочных оказий. У нас оказии ХИ-ХИ идут в первую очередь. У нас принята государева программа по несуразностям и ХИ-ХИ-оказиям. В Московии всякий персонаж, будь ты природный феномен или магическая сущность, государеву программу уважать должен. Будете ждать в очереди, или что-то придумаем?

– Не балуй, – серьезно сказала Напасть Лесная, – оказии ХА-ХА всегда первыми шли, потому что международные оказии всегда впереди всех ваших государевых уложений и придумок исстари идут. Вы что там, в Московии, опять свой собственный магический путь ищите? Не узнали меня? Я – Лесная Напасть повышенной вредности. И придумывать мы ничего не будем, не делюсь я ни с кем своей магической вредностью. Мало того что концентрация высока, так и принцип такой.

– Беда с вами, напастями. Столько развелось различных мастей и семейств, что всех сразу и не узнаешь. Ну ладно, заказ домового принимаю. Много заказов сегодня. Так что ждите на следующей неделе.

– Как это на следующей неделе? – искренне возмутилась Анфиса. – На следующей неделе уже не надо. Нам определенно надо сегодня.

– В ваш западный регион Архипелага Сказок могу послать домовенка. Далеко вы забрались, но думаю, телепортируется он без проблем. Домовенок лет тридцати пяти, и весьма толковый. Но гарантии все равно не дам – молодой еще очень. Только что освободился из многоквартирного дома недавней постройки и временного действия. У нас новые дома имеют такое свойство – строят как бы на века вечные, а оказывается, что все они временного действия. Берут да и падают, даже без всякой иноземной напасти, сами.

– Это как же так? – возмутилась Напасть Лесная. – Заканчивай свои московские штучки. Может, у вас не только многоквартирные, дома но, к тому же, еще и домовенки временного действия? Вот беда какая! Нам нужен настоящий, потомственный домовой. Не из этих, молодых да ранних. Вот отменю визиты напастей, и будете безо всякой напасти жить. А Московия без напасти – это все равно что Дальний Лес без деревьев!

– Ну вот, – смутилась московская бестия, – так и надо было говорить, что заказ от Лесной Напасти. А то звонит какой-то мелкоформатный зверек и пищит что-то на басурманском наречии из Дальнего Леса, поди разбери. Разве ж я против, мы магический код строго соблюдаем.

– Во-во, – сухо сказала Лесная Напасть, – вот и соблюдайте.

– Так разве я против? – снова засуетилась названная бестией ведьма из Московии. – Для этого случая у меня в запасе настоящий домовой имеется, двухсот пятидесяти лет. Проживал в старинном доме купца Кузякина-Заволжского. А дом тот снесли о вчера. Вместо него будет представительство компании, торгующей чешским пивом, местного, московского разлива, изготовленного по татарской технологии. Но что бы там ни было, повезло вам несказанно. Домовой там обитал самый что ни на есть исконный.

– Ну ладно, телепортируйте его по координатам вызова, и пусть захватит с собой магический сертификат.

– Не сомневайтесь, – уже с раздражением ответила бестия московская, – будет сертификат с магической печатью и гарантией. Да, совсем забыла. Он домовой творческий, так что пересылаем в комплекте с ним балалайку. Воспринимайте как бонус.

Желтый круг недовольно пискнул пару раз и окончательно пропал. Снова повалил густой дым, а когда рассеялся, то рядом с креслом-качалкой на стуле сидел старичок с седой бородкой. В руках он держал какой-то мешочек. Вот только был он размером с чайную ложку норки Анфисы. Анфиса и Лесная Напасть, которая все еще пребывала в образе нимфы, с удивлением уставились на появившегося магического персонажа.

– Что это такое? Прислали мелкоформатного домового, – возмутилась Лесная Напасть. – С этой Московией всегда так. Вот ведь какой, а бонус его, наверное, еще меньше, микроскопический и писклявый.