Текст книги "Дервиши в мусульманском мире"

День дервиша

Выше описаны только самые важнейшие черты второго момента дервишской жизни. Переживши этот момент, мюрид узнает по опыту тайны дервишества и становится уже настоящим дервишем. Казалось бы, теперь различные внешние предписания и обрядности для него уже не нужны, излишни, потому что мюрид стоит теперь на второй степени тариката, на которой, как известно уже, всякая обрядность теряет свой смысл. Но не так на самом деле. Правда, для дервиша теперь все обряды обыкновенной религии, т. е. магометанства, становятся ненужными, но он и на этой степени исполняет их, только с иною целью, чем с какою делают это простые магометане. Жизнь дервиша обставляется на этой степени самыми мелочными формальностями; вся она вставляется в известную определенную рамку.

Теперь дервиш еще крепче связывается по рукам новыми требованиями и предписаниями. Дело в том, что хотя дервиш и посвятился в тайны дервишества, но спиритуалистические силы в нем могут поддерживаться только духовным влиянием муршида и его собственным усилием. Он и теперь должен упражняться в мистических экзерцициях под руководством муршида, чтобы окончательно закрепить за собою спиритуалистические силы, столь необходимые для постижения всего сущего. Поэтому во всяком ордене существует строгий устав, где рассчитан каждый малейший шаг настоящего дервиша, при каждом ничтожном действии его положено произносить в уме известную молитву. Надевает ли дервиш пояс на чресла или обувь на ноги, должен сопровождать это произнесением известной молитвы; переступает ли он порог текие, должен читать особую молитву; идет ли на обед, на это положена своя молитва; идет ли на религиозное собрание, занимается ли чем, встречается ли с шейхом или с кем-либо из своей братии, на все это положены свои особые молитвы и обращения. Можно сказать, что в подобного рода занятиях проходит весь день дервиша.

Описываемый момент дервишской жизни, который можно назвать третьим, для большинства дервишей, к какому бы ордену они ни принадлежали, удлиняется во всю их жизнь, т. е. большинство дервишей в течение всей своей земной жизни стоят на этом моменте. Он является общим для всех дервишей, как бы они ни жили: в текие ли, или на частных квартирах, страннически, или при памятниках магометанских святых. Устав относительно этого момента у всех орденов отличается однообразием; если и есть какое отличие в дервишских уставах, то только в названиях самых орденов и в именах их пиров.

Судя по дервишскому уставу, без преувеличения можно сказать, что каждые сутки дервишской жизни должны проводиться исключительно в совершении одних и тех же раз навсегда положенных молитв. В этом случае оказываются совершенно справедливыми и очень характеристичными следующие слова г. Ханыкова касательно описываемого момента дервишской жизни: «Если кто-либо захочет в точности выполнить требование закона, то он должен каждый день прочитывать молитв столько, что если бы собрать их в одну книгу, то это составило бы более половины Корана и что, следовательно, мюриду едва достанет времени на сон и пищу; другими же мирскими помыслами вовсе заниматься будет некогда»⁴²⁸.

Отсюда описание дня дервиша должно состоять не в чем ином, как в одном почти знакомстве с молитвами, какие он совершает в известные часы дня.

Каждый дервиш непременно должен исполнять обычные мусульманские пятикратные намазы и в назначенное время. Обыкновенные мусульманские намазы более или менее известны⁴²⁹, а гораздо интереснее ознакомиться с молитвами, которые должны совершать только одни дервиши.

Все собственно дервишские молитвы по их содержанию можно разделить на два класса. Одни из них имеют чисто магометанский характер и во всем подобны обыкновенным мусульманским намазам; другие же носят на себе печать чисто дервишского характера. К первому классу принадлежат молитвословие, те намазы, которые дервиш должен совершать или сейчас же вслед за обыкновенными пятикратными намазами, или прежде них, и многие из молитв, совершаемых дервишем по особенным случаям, напр. при облачении в свои одежды и т. д.

Во второй класс входят молитвы, составленные на особенные случаи в жизни дервиша.

Молитвословия у дервишей те же самые, что и у простых магометан, как то: «Аллаху акбар» (Бог велик), «Бисмилляхи Рахмани Рахим» (Во имя Бога Милостивого и Милосердного) и др. Только у дервишей они совершаются особенным образом. Так, напр., «Аллаху акбар» сначала совершается стоя, а потом, ставши на колени, дервиш повторяет три раза: «Субхана раббияль азим» и пр. (буди благословен Ты, О Великий Господи Боже!) и присоединяет: «Семга Аллаху» и пр. «Услышь нас, о Владыко Боже, в то время, когда мы возносим Тебе наши хвалы; ибо Ты величайший из всех богов», и затем распростирается ниц⁴³⁰.

Дервишские намазы состоят из тех же ракаатов или коленопреклонений, из таких же прочитываний известных глав Корана, из каких состоят и обыкновенные намазы; только первым придается несколько другое значение.

Первый намаз, который прочитывается после вечерней молитвы, состоит из шести ракаатов, разделяющихся на три пары, каждая – из двух поклонов; первая пара совершается с мыслию об утверждении в вере; после фатихи (первой главы Корана) дервиш произносит однажды главу, начинающуюся со слов «Инна Аннзальнаху»⁴³¹, затем семь раз – главу, называемую «Аль-Ихляс»⁴³² и однажды – «Муаввизатайн»⁴³³. Во втором ракаате первой пары он повторяет то же самое. Вторую пару дервиш совершает в угоду Мухаммеду и здесь в первом ракаате, после фатихи, произносит главу Корана, начинающуюся со слов «Ва зуха»⁴³⁴, а во втором – главу «Алям на гирях»⁴³⁵. Третью и последнюю пару дервиш произносит с мыслью об искреннем, чистосердечном раскаянии и здесь, после фатихи, в первом ракаате он прочитывает однажды место второй главы, известное под именем «Аят аль-Курси»⁴³⁶, три раза – главу «Ихлас»; то же самое он повторяет и во втором ракаате⁴³⁷.

После этой молитвы дервиш совершает другую, называемую «Исми Джалил»; она состоит из трех тевхидов и из стольких «Исми Джалил», т. е. Прекрасных имен Божиих, сколько будет угодно произнести молящемуся⁴³⁸.

Третий намаз называется суннат задаид; он совершается пред последним из пятикратных намазов; состоит он из четырех ракаатов, из коих в каждом, после фатихи, прочитывается по порядку одна из четырех глав Корана, начинающихся словом куль⁴³⁹.

Четвертый намаз называется сунну муаккада и состоит из двух ракаатов. Пятый намаз, называемый киям аль-лейл, состоит из четырех ракаатов с неизбежной фатихой и некоторыми другими главами Корана.

Шестой намаз называется витр, или одиночный, и состоит из трех ракаатов с несколькими главами Корана.

Седьмой называемый тахаджуд, состоит из двенадцати ракаатов, из которых каждый сопровождается одной и той же главой, кроме фатихи. Все указанные сейчас намазы совершаются ночью.

Восьмой, называемый ишрак, состоит из двух ракаатов с тремя главами. Он совершается после утреннего обычного намаза.

Девятый намаз называется истихара и состоит из двух ракаатов; он сопровождается тремя главами Корана и в заключение особой молитвой того же имени – истихара.

Десятый – зуха — состоит из восьми ракаатов и шести глав, из коих некоторые прочитываются по нескольку раз.

Одиннадцатый намаз называется сунняти завала и состоит из четырех ракаатов и двух глав.

Все эти намазы, начиная с восьмого, совершаются до полудня.

После обычного полуденного намаза совершается двенадцатый, который называется сунняти заваид и состоит из четырех ракаатов и двух глав.

Наконец, за обычным намазом аср дервиш должен совершить свой тринадцатый, состоящий из четырех ракаатов и двух глав; из последних вторая глава должна прочитываться после каждого ракаата неодинаковое число раз.

По мере усовершенствования в дервишской жизни каждый дервиш обязывается совершать еще так называемые большие пары, размеры которых постепенно увеличиваются.

Каждая из этих пар состоит из двух ракаатов, нескольких глав Корана, которые, по мере развития дервиша, должны прочитываться в постепенно увеличивающемся порядке от десяти до пятидесяти раз, и из великих слов (славословий), которые также должны произноситься в возрастающем порядке от трехсот до тысячи раз⁴⁴⁰.

Ежедневно исполнять все перечисленные намазы вменяется в необходимую обязанность всякому дервишу, переживающему третий момент, с тою целью, чтобы постоянно держать его в удалении от мирских помыслов и приучить к беспрерывному Богомыслию и погружению в Бога. Но на самом деле неизбежная механичность при исполнении таких духовно-бессодержательных намазов только более и более подавляет нравственную, личную жизнь дервиша.

С такою же целью – с точки зрения дервишей – каждому мюриду вменяется в обязанность ежедневно произносить и те молитвы, которые составлены на все предвиденные случаи в дервишской жизни. Но и они на деле лишь стирают в каждом дервише то, что составляет в нем личность. Было бы крайне утомительно, да и бесполезно приводить здесь текст каждой молитвы, какую произносит дервиш или от его лица муршид, когда, напр., тот надевает на свою голову тадж, или на корпус теннури, или на чресла майдан, или когда он расчесывает свою бороду, или подступает к порогу текие, или когда садится за обед, встает после него, или когда он находится в какой-либо печали, или когда приближается к шейху и пр., и пр. Но для характеристики дервишской жизни достаточно и небезынтересно ознакомиться с некоторыми из таких молитв.

Эти молитвы уже не сопровождаются ракаатами; те из них, которые имеют магометанский характер, представляют собой ни больше ни меньше как буквальное заимствование из какой-либо главы Корана. Вот некоторые из молитв, носящих на себе чисто мусульманскую печать:

1. Такбир теслимташи (молитва при креплении к шее «камня подчинения»): «Аллах! Аллах! Во имя Бога Милостивого и Милосердного! Мы (Бог) сказали (Моисею): ударь твоим жезлом в скалу, и двенадцать источников потекли из нее (57-й стих 2‑й главы Корана). Мы осенили вас облаком и посылали вам манну и перепелов: питайтесь благами, тем, чем Мы наделяем вас; не нас они обидели, но обидели они самих себя» (54-й стих 2‑й главы Корана).

2. Такбир пеленка (камня, носимого в поясе): «Бог доволен теми верующими, которые под деревом обещались быть верными тебе: Он знал помыслы их сердец. И за то Он даровал им спокойствие и вознаградил их скорою победою (Коран, 48-я гл., ст. 18). Эта молитва заканчивается восклицаниями: “О Мухаммед! О Али!»⁴⁴¹

В таком же роде составлены и другие дервишские молитвы с магометанским характером.

Гораздо интереснее те молитвы, в которых проглядывают чисто дервишские идеи.

Вот, напр., молитва, произносимая дервишем при надевании камбари (терджуман-камбар)⁴⁴²: «“Я сделался камбари у ног твоего (шейхова) коня. Под твоими ногами я долго страдал, я сделался начальником всех пророков”, – говорит Мухаммед. Ты (шейх) видишь все вещи; ты знаешь все; ты все для меня»⁴⁴³. Все дервиши обыкновенно воссылают молитвы перед и после обеда. Особенно интересна благодарственная молитва, совершаемая ими после обеда. Вот как она читается у ордена кадирийя: «Да будет хвала Богу! Да приумножается Он в своих щедротах! Благословением Халиля (Авраама), светом пророка, благодатью Али, воинским криком Мухаммеда (Аллах! Аллах!), тайною султана Махи эд-Дин Абдул Кадири Гиляни мы просим Тебя быть Добрым к нашему владыке (пиру ордена)! О Аллах Ху».

В то время как эту молитву произносит шейх, его ученики просто восклицают: «Аллах! Аллах!» и в заключение все кричат: «Ху!»

Приведши эту молитву, Джон Браун замечает: «Мне говорили, что почти все ордена употребляют эту форму, только с тем различием, что каждый произносит имя своего собственного пира»⁴⁴⁴.

Приведенная сейчас молитва возносится дервишами, живущими в текие, в то время, когда они обедают все вместе. Но и когда они делают это каждый особо, у себя в доме, также должны во время самого обеда непрестанно памятовать в своем сердце о Боге, а после обеда благодарить Всевышнего в искренней молитве, имеющей характер, подобный приведенной выше. Если же кто из дервишей не совершит этого, значит, он оскорбил истину, и самая пища, которую он принимает, будет обличать его за такое нарушение⁴⁴⁵.

Вот еще более характерная молитва, с которою дервиш должен обращаться не к Богу, а к пиру своего ордена всякий раз, как им овладеет печаль или горе, или какое-либо другое неприятное чувство:

«О ты, многожеланный – ты, который служишь помощью для всех вещей в час смятения; в глубочайшей темноте ты видишь все, вещи; в час стыда и смущения ты только один можешь защитить меня; когда я поражен печалью, в час опасности твой верховный разум поддержит меня; О ты, который всегда присутствует. Тебя я умоляю, освободи меня от моей печали!»⁴⁴⁶

Эту молитву произносят собственно кадирийя; такую же молитву обращают к своему пиру дервиши и других орденов в потребных случаях. В этой молитве приписываются человеку Божеские качества; причем делается обращение к пиру ордена. А вот молитва из устава же кадирийя, с которою дервиш обращается к Мухаммеду для прославления его: «О наш владыко! О пророк Божий! Тот, которого мы просим, который дает нам от своего изобилия; владетель времени! Ты – помощник во время нужды; ты – чистейший из всех пророков, драгоценность вселенной; ты, который превращаешь атомы в миры; ты – убежище бедняка (факира), очи, которые видят все прошедшее; ты – всевидящ; я прославил тебя, о пророк Божий; я уверовал в тебя, в твою достаточность; твоя доброта благосклонно нисходит на нас, и твоим превосходством она заставляет нас обращаться к тебе, приближает нас к тебе!»⁴⁴⁷ Эта молитва, по словам Джона Брауна, общая для всех дервишских орденов.

Таких и подобных молитв каждый дервиш должен совершить в один день столько, сколько переживет за это время различных душевных состояний.

Несмотря на бесчисленное множество молитв, какие, по уставу, каждый дервиш обязан выполнять ежедневно, у него каким-то образом остается еще время на занятие мирскими делами и на беседы с своими братьями. Но и для этого у дервиша существуют правила ордена, какими он должен руководствоваться.

Так, устав всякого ордена позволяет дервишу заниматься изысканием средств к своему существованию. Только от него требуется, чтобы, занимаясь какою-либо работою, он в своем сердце постоянно сохранял любовь к Богу. Предаваться мирским занятиям всякий дервиш может, пока не удовлетворены его насущные потребности. В случае же достаточного приобретения материальных средств, он должен возвратиться домой – если работал вне его, выкинуть из своего ума идею о цене золота, с глубоким благочестием и чистым сердцем обратить свои мысли к Богу и погружаться в Него⁴⁴⁸.

Если во время мирских занятий в его голову будут врываться мысли иные, чем Божественные, то он должен оставить свою работу и искать беседы с дервишами и до тех пор беседовать с ними, пока совсем не изгонит из своего сердца недервишские помыслы. Как в таких случаях, так и во всех других предметом бесед между дервишами непременно должны быть материи Божественные, как то: любовь Божия, сновидения, разные чудесные действия, совершенные и совершаемые дервишскими святыми, пирами, шейхами и пр. т. п.

Если дервиш идет в зал на общее религиозное собрание, то также должен оставить всякие мирские помыслы, а занять свой ум мыслями о Боге и искренно просить своего пира подать ему, дервишу, спиритуалистическую помощь⁴⁴⁹.

Когда один дервиш приходит к другому, или когда они встречаются между собою, то и тот и другой должны непременно употреблять особые условные знаки своего ордена. Эти знаки у каждого ордена свои и имеют чисто дервишский характер. Так, когда, напр., бекташи встречается с братом своего ордена на улице или в текие, то кладет обыкновенно свою правую руку на сердце и, несколько наклоняя корпус, восклицает: «Ия, Ху, Еренлер»! Тот ему отвечает: «Эй Валлах шахим, или пирам!» Первое восклицание значит: «О, Он (Бог), благородный товарищ!» А ответ значит: «Благо, Аллахом, мой шах, или мой пир!» Кроме этих фраз, бекташи употребляют при встрече еще и другие. Таковы: «Ху Дост, Эрен-лер»! (Он друг, Эрен!) и ответ на это: «Эй Валлах Эренлер». При выходе от какого-либо брата у них же употребляются такие приветствия: «Эй Валлах! и в ответ: «Ху Дост»⁴⁵⁰.

У дервишей ордена мевлеви в подобных случаях употребляются другие слова, им только свойственные, именно: «Гешк олсун!» (да будет любовь!)⁴⁵¹ и т. д.

Вот в чем должен проходить каждый день всякого дервиша, переживающего третий момент дервишской жизни, в котором он продолжает работать над приобретением «спиритуалистических сил» под руководством своего муршида, и если может обнаруживать в себе присутствие этих сил, то только благодаря духовному влиянию последнего.

Не все дервиши, однако ж, останавливаются на этом моменте; некоторые из них идут дальше по пути дервишской жизни. Таковые обыкновенно удостаиваются звания халифа, почетного или же настоящего шейха. Обряд возведения в халифы, а тем больше в шейхи для меня остался неизвестным, несмотря на все мои попытки узнать относительно его хоть что-нибудь от туркестанских дервишей. Равным образом он не описывается ни одним из тех писателей о дервишах, которые (писатели) имелись у меня под руками, ни даже Джоном Брауном. Последний приводит только речь, какую должен держать к братии новый шейх после своего публичного избрания. Эта, хотя и краткая, речь весьма характерна. Вот она: «Братья! Вы вознамерились сделаться в вечной жизни главами общества верующих в благословенного пророка и (общества) водоносов из источника Кевиер, благословенного мученика Али; воздвигайте знамя вашего ордена на всяком месте и в небесном совете. Больше всего заботьтесь о том, чтобы разузнавать тех, которые суть обманщики и которые настоящие члены вашего ордена, так, чтобы никто, а только последние находились между вами»⁴⁵². Судя по наставительному тону этой речи, надо полагать, шейхи вместе с своими помощниками (халифами) в своей обыденной жизни играют роль руководителей подчиненных или мюридов, подобно тому как в административном отношении они являются управителями и распорядителями в своих общинах.

Главные средства для достижения состояния халь

Самые главные средства, с помощью которых достигается последняя цель дервишской жизни – халь, суть следующие: 1) духовное влияние воли муршида на душу мюрида, 2) зикр и 3) гашиш. Эти средства одинаково признаются за главнейшие всеми дервишскими орденами, и в существе дела они одни и те же у всех их. Правда, относительно зикра дервиши утверждают, что каждый орден имеет свой особенный способ для его совершения. Но разница в этих способах так незначительна, что нисколько не нарушает ни дервишского характера всех орденов, ни тождества их зикров. Самые же средства различаются между собою тем, что первые два из них могут совершаться только под непосредственным руководством шейха, или муршида, а последнее употребляется без всякого руководства. Первое и третье могут совершаться и употребляться только отдельно, одним дервишем, а второе обыкновенно совершается целым обществом. А по цели и действию все эти средства совершенно тождественны между собою. Приводя дервиша в состояние халь, все они доставляют ему возможность здесь, в этой жизни, испытывать небесное блаженство, изгоняют из его души все мысли, все чувства – словом, все индивидуальное, отделяют ее от тела, открывают пред ним лицом к лицу сущность Бога и всего существующего и сообщают ему такие спиритуалистические силы (по-дервишски куввети-эррухи, т. е. мистические, внутренние, духовные силы), посредством которых он может сотворить какое угодно чудо, и в особенности заставить явиться пред собою всякого отсутствующего человека – живого, умершего и даже воображаемого.

1. Духовное влияние воли муршида на душу мюрида и этого последнего – на других людей. В речи о втором моменте дервишской жизни говорилось о «самоуничтожении» мюрида в шейхе, пире, Мухаммеде и в Боге. Это «самоуничтожение» есть не что иное, как основа, или лучше – приготовление к первому из указанных выше средств, чрез которые дервиш может приходить в состояние халь. Как для духовного влияния воли муршида на душу мюрида, так и для «самоуничтожений» требуются одинаковые условия и от мюрида, и от муршида. И там и здесь действие производится также одинаковыми способами. Для того чтобы привести дервиша в состояние «самоуничтожения» и халя, необходима воля муршида. Для этого она должна обладать, по верованию дервишей, пророческим даром, «спиритуалистическими силами» и энергиею. Кроме того, муршид должен быть искренно и глубоко убежден в обладании всеми этими качествами, а во время самого действия он должен обладать спокойствием духа и иметь благочестиво-религиозную настроенность. Со стороны мюрида, который должен подвергнуться действию воли шейха, требуется предварительное ослабление сил телесных, постом и умственным утомлением в молитве; далее от него требуется, чтобы он был вполне проникнут убеждением, что шейх действительно обладает указанными качествами, что он может, когда угодно, упражнять их на душе и теле своего ученика. Во время самого действия все мысли мюрида должны быть сосредоточены на действии, которое желательно произвести так, чтобы для его ума не оставалось никакого повода останавливаться на чем-либо другом. Ум мюрида решительно не должен сомневаться в успехе имеющего произвестись действия и не должен думать о возможности неудачи. Напротив, он всецело должен быть проникнут одною идеею о совершении предположенного действия и крепко надеяться на это⁴⁵³.

Только при таких условиях мюрид может прийти в желаемое состояние, т. е. в экстаз, или халь, под влиянием воли муршида.

Самый процесс приведения в такое состояние, называемый кувват-ирадат (силой воли), совершается посредством различных способов, в каких воля муршида обнаруживает свое влияние на душу мюрида, напр., через размышление о Божестве, погружение в искреннюю молитву к Богу или же через обращение всех мыслей к Всемогущему, что должны делать во время самого акта и тот и другой; он может производиться также чрез фиксирование взоров муршида на сердце мюрида, в то время как этот последний погружается в созерцание Божества или в молитву к Богу, а также чрез знание первым мистического значения числа букв, из которых состоят имена действующего и страдательного лиц⁴⁵⁴. Во всех этих случаях шейх может действовать на своего ученика в некотором расстоянии; он может привести его в экстатическое состояние даже тогда, когда мюрид будет находиться где-либо в отсутствии. Мало этого, шейх обладает такими могущественными «спиритуалистическими силами», что может действовать не только на дервиша, но и на совершенно постороннего человека и без ведома последнего. Такое действие муршид может произвести на всякого человека или силою своей воли – если последний присутствует при нем, или посредством мистической комбинации букв имени этого человека, если он уже умер давно или находится в отсутствии. Наконец, теми же способами муршид и себя самого может привести в состояние халь.

Но не только одни шейхи могут действовать таким образом, а и те из простых дервишей, которые достаточно поупражнялись в спиритуалистических подвигах. Только простые дервиши могут употреблять все указанные выше способы и достигать успешных результатов не своею собственною силой, а силой своего шейха⁴⁵⁵.

По словам дервишей, как шейхи, так и простые дервиши могут употреблять в дело подобные способы не только с доброй, но и с дурной целью, в особенности по отношению к недервишам⁴⁵⁶. Об этом дервиши стараются нарочно распространять между мусульманскими народами разные рассказы.

Для обозначения лиц, участвующих или совершающих над собою такие операции, равно также для обозначения их действий и психических состояний и пр., у дервишей существует особенная терминология, без знакомства с которой читающий их произведения многого не поймет. Но для объяснения всего этого у них можно найти также и комментарии, составляемые обыкновенно шейхами различных орденов. Так, напр., в книге, составленной ибн Ясави, основателем ордена ясавия, между прочим дается следующее объяснение помянутой терминологии. Эгли тесарруф называется шейх, или дервиш, словом, лицо, обладающее спиритуалистическими силами и совершающее описанные процессы. Матлуб означает лицо, которое подвергается спиритуалистическому действию; мулахазат – акт мышления об этом последнем; таваджух — произведение этого лица; то же значит и муракабенг; халь есть экстатическое состояние; вафук – знание мистических чисел и т. д.⁴⁵⁷

Чтобы видеть, как легко дервиши приводят самих себя в экстатическое состояние посредством одного из описанных способов, как они влияют на других лиц и что узнают в это время, для примера я приведу отрывок из сочинения одного знаменитого между дервишами шейха Мух-ад-дина аль-Араби, где он описывает свое собственное экстатическое состояние: «Однажды, когда я был близ священной и почитаемой Каабы, – говорит шейх Араби, – случилось, что, погрузившись в умственные размышления о четырех великих законоведах ислама, я увидел лицо, которое беспрерывно совершало таваф, или бегание вокруг этого священного здания. Его рост был также высок, как и сама Кааба. Два других лица занимались тем же, и всякий раз, как они приближались друг к другу, сила (спиритуалистическая) протекала между ними, не разделяя их, однако ж. Из этого я заключил, что лицо, совершавшее таваф, должно принадлежать к духовным обществам. Во время совершения тавафа оно повторяло следующее: “Истинно, в течение очень многих годов мы занимались хождением вокруг этого священного дома, но вы только теперь совершаете это”.

Услышавши такие слова, я возымел желание узнать, что это за человек и к какому племени принадлежит. Для этого я фиксировал свои взоры на нем по способу, называемому хабс-э-назр, и, когда он окончил свой таваф и желал удалиться, не мог сделать этого. Наконец, он подошел к моей стороне и, чувствуя, что я был причиною его задержания, просил у меня позволения уйти. Я ответил ему словами: “Бисмилляхи ар Рахмани ар Рахими” (“во Имя Бога Милостивого и Милосердного”) и прибавил: “Я позволяю тебе удалиться только после того, когда ты скажешь, какого рода твое бытие и к какому племени или народу ты принадлежишь?” Он отвечал: “Я человеческого рода”. После этого я спросил, как давно он оставил этот мир? Он отвечал: “Теперь уже более чем сорок тысяч лет”. В удивлении я прибавил: “Ты говоришь слишком много; между тем как со времени Адама прошло только шесть тысяч лет; а сам утверждаешь, что ты человеческого рода”. Он отвечал: “Адам говорит вам, что он отец человеческого рода, и хотя с его времени прошло только шесть тысяч лет, тридцать других миров существовали прежде него. В преданиях “гордости всех существ” (Мухаммеда) и владыки (Али) говорится: “Верно – Бог сотворил Адама (человека), о котором вы знаете, после сотворения ста тысяч других, и я – один из этих”»⁴⁵⁸.

Такими же экстатическими состояниями дервиши объясняют и все откровения, бывшие Мухаммеду, и в особенности известную поездку его на небо, в понимании которой не согласны между собою и обыкновенные магометане. Дервиши говорят, что Мухаммед, как суфий, приведши себя в экстатическое состояние одним из описанных выше способов, совершил в этот момент путешествие на небо в своем духе, будучи везен туда воображаемым небесным животным, называемым борак⁴⁵⁹.

2. Зикр. Совершение его у мевлеви и рифайя, а также и у туркестанских дервишей; происхождение зикра. Не менее важную роль, чем влияние воли муршида на душу мюрида, играет в дервишской жизни зикр. В зикре также необходимо спиритуалистическое влияние воли шейха; но на самом деле главную роль в нем играют те искусственные физические возбуждения, которые совершенно отуманивают дервишей, а по словам последних, приводят их в экстатическое состояние.

Зикр, или произношение имени Божия у одних орденов, как, напр. у мевлеви, совершается целым обществом дервишей в безмолвном молчании, изредка прерываемом отрывочными возгласами; а у других, как, напр. у рифайя, кадирийя и др., он совершается вслух. Зикр, совершаемый в молчании, называется хуфия (а по-туркестански хуфи), совершаемый вслух джагр (по-туркестански также джагр). Эти два способа совершения зикра общи всем орденам. Они считаются даже обязательными для всех их; причина этого заключается в том, что, по верованию дервишей, первые основатели дервишества, т. е. Али и Абу Бакр, совершали зикр и тайно (в молчании), и вслух; а делали они таким образом по указанию самого Мухаммеда. На этот счет у дервишей существуют следующие предания. В одном из них рассказывается от лица Али: «Однажды я спросил пророка: “О пророк Божий! Наставь меня в кратчайшем пути к Богу и помоги мне в надлежащем пути к чествованию Его”. Он отвечал: “О Али! Настоящий путь состоит в воспоминании или призывании Его имени”. – “Я спросил, как я должен призывать его?” И он отвечал: “Закрой свои глаза и внимай мне, повторяя за мною “ля илляхи иль Аллах”. Эти слова пророк произносил три раза с закрытыми глазами громким голосом, и я подражал ему”. В другом предании рассказывается, что однажды, когда Мухаммед и Али были вместе, первый стал на колени, и Али сделал то же пред ним, так что их колена были одни против других. Мухаммед начал произносить “ля илляги” и пр. три раза; при первом произношении он обращал лицо к своему левому плечу, при втором – к груди, при третьем – опять к левому плечу; причем его глаза были закрыты, а голос возвышался»⁴⁶⁰.

Зикр, совершаемый дервишами в молчании, по учению дервишей, имеет свое начало в повелении Мухаммеда, данном Абу Бакру, когда во время своего бегства из Мекки в Медину оба они скрывались в пещере от своих врагов. При этом дервиши ссылаются на сороковой стих девятой главы Корана как на основание для такого предания⁴⁶¹.

Признавая для себя обязательными два указанные способа совершения зикра, дервиши всех орденов отличают свои ордены друг от друга по тому, как совершали зикр основатели того или другого ордена. Так, напр., основатель ордена мевлеви, Джелаль эд– Дин Руми, как известно, любил вертеться кругом, когда хотел прийти в экстатическое состояние, а основатель ордена рифайя, Ахмед Саид Рифайя с подобною же целью неистово выкрикивал имена Божии, сопровождая это своеобразными движениями. Словом, совершение зикра сопровождается своеобразными движениями головой, руками, ногами и пр., свойственными тому или другому ордену.