Текст книги "Дервиши в мусульманском мире"

Почти одновременно с утверждением Фатимидов в Египте, в Персии основала также самостоятельное государство под своим управлением династия Буидов. Только она вела свой род не от Али, а от древней персидской династии Хосроев и существовала меньше, чем Фатимиды в Египте, именно с 932 по 1056 г.¹²⁴

После падения династии Фатимидов, алииды долго не утверждали никого из потомков Али на халифском престоле ни в одной стране; и в Персии, где их учение было особенно сильно, за Буидами следовало несколько других династий, не стоящих в родстве с Али, пока, наконец, в 1499 г. не взошел на персидский престол один простой дервиш, Исмаил-суфий, или Исмаил-шах, сын шейха Хайдара, ведущий свой род от Али чрез его второго сына Хусейна. Он положил начало династии суфийской, или кайдарской, которая царствовала в Персии до 1736 г., когда Надир-шах основал новую династию¹²⁵. Исмаил-суфий замечателен тем, что признал господствующей религией в Персии учение алиидов. С этих пор последнее вступает в открытую и ожесточенную борьбу с суннитской верой, которая утверждается по преимуществу в Бухаре, Сирии, Аравии, Египте, Турции и др. Эта беспрерывная борьба воспитала в последователях той и другой веры самые ненавистные чувства друг к другу. Но кажется, что сунниты более ненавистны к приверженцам Али, чем алииды к суннитам, потому что сунниты считают алиидов «самыми злейшими еретиками, худшими неверных», даже вовсе немусульманами; между тем как алииды считают суннитов мусульманами, хотя и неправоверующими, и в отличие от них называют себя «друзьями фамилии» (т. е. Али) и шиитами, т. е. явно протестующими в пользу правого дела¹²⁶.

Теперь остается несколько непонятным, почему шиитская вера не находила для себя нигде такой плодотворной почвы, нигде в конце концов не утвердилась, как только в Персии, несмотря на то что некоторое время она жила и в Сирии и в Аравии и в Египте? Разъяснение этого обстоятельства тем более необходимо сейчас, что оно, проливая достаточно света на внутреннюю жизнь ислама в Персии, даст возможность понять весьма многое и важное касательно дервишества. Причина подобного явления заключается, во-первых, в характере и домагометанском религиозном состоянии жителей Персии, а во-вторых, в особенностях самого шиизма.

Всякому известно, что духовный образ человека во многом зависит от той страны, в которой он живет; точно так же и характер персов во многом обусловливается природой их родины. Внешнее описание и положение ее в древности, как и ныне, более или менее известно нам, да к тому же оно и не так важно в настоящем случае.

Важнее сказать несколько слов относительно внутренних свойств этой страны. Древняя, как и нынешняя, Персия по своему разнообразию в климате, растительных произведениях, продуктах земли и картинности сильно напоминает соседнюю ей страну – Индию. В ней есть и горы, и плодоноснейшие долины, и знойные пустыни; а отсюда в ней можно найти и холодный, и умеренный, и жаркий климаты; в ней можно найти чуть ли не все возможные растительные произведения и продукты земли. Природа Персии представляет собою разнообразные картины, начиная от самых прелестных, богатейших и живописных до самой бедной и страшно пустынной. Недаром же персияне во все времена хвастались климатом своей страны, недаром изучающим восточные страны приходится слышать на этот счет рассказы, подобные тому, какой слышал Малкольм, и при характеристике страны обращать и на них свое внимание. Характеризуя свойства Персии, Малкольм приводит следующий рассказ. «Один персидский купец, который путешествовал по многим странам, находился в Дели. И нам, – продолжает Малкольм, – рассказывали, что, когда его спросил император Индии, какое место он считает самым лучшим в свете, он отвечал не колеблясь: “Мой собственный дом”.

“Ваш собственный дом!” – заметил на это император, обманувшись в ожидании лестного для себя ответа. “Да, ваше величество, – сказал иностранец, – и я надеюсь, что докажу это для вашего удовлетворения”. – “Вы согласитесь, – продолжал он, – что четвертый климат¹²⁷ есть самый прекрасный на земле?” – “Да, – сказал император. – Провинция Ирак, я полагаю, принимается за самую прекраснейшую в этом климате, а Исфахан есть первый город в Ираке”. – “Теперь, – продолжал он, – Саадат абад, без сомнения, превосходнее всякой другой части в Исфагани, а мой дом самый лучший в Саадат абаде”»¹²⁸.

Если в чем Персия должна уступить Индии, так это в том, что в ней замечается недостаток в деревьях (не фруктовых), который уменьшает общую красоту страны и чувствуется ее обитателями как самое серьезное неудобство в жизни. Наблюдение этого факта, по словам Малкольма, и заставляет признать справедливость замечания одного умного индийца, который, выслушав несколько сравнений между странами Персии и Индии, какие он считал несправедливыми по отношению к последней, воскликнул: «Вы, персияне, постоянно хвалитесь вашим климатом; но, в конце всего, вы не имеете ни тени, которая укрывала бы вас от знойных лучей солнца летом, ни дров, которые спасали бы вас от пронзительного холода зимою»¹²⁹. Теперь становится понятным тот особенный тип жителя подобной страны, каким рисуют персиян ориенталисты и путешественники. Перса изображают они деятельным человеком, обладающим быстрой сообразительностью, прекрасным умом, сильным воображением и страстным любителем поэзии¹³⁰, склонным к поэтической мечтательности, ко всему таинственному и чудесному; в жизни его выдаются более пороки, чем добродетели; в отношении к другим он – человек с приятными и предупредительными манерами¹³¹.

Еще интереснее и важнее для нас религиозное состояние древних персов. Персия, как одно из древних государств, жила не своими только идеями, но и идеями других более цивилизованных в свое время стран. Особенно это нужно сказать относительно ее религиозной жизни. В доисторическое время в Персии господствующею религиею было грубое звездопоклонство. Явился Зороастр и дал персиянам свою более возвышенную, более духовную религию. При Кире, когда Древняя Бактрия была присоединена к Персии, религия. Зороастра потерпела изменение от религии магов, которая была господствующею у мидян, как это уже известно из предыдущего. Кроме того, вследствие сношений с Индией и Грецией, еще задолго до магометанства, в Персию проникли буддизм и греческие философско-религиозные идеи, по преимуществу мистического характера; и все это, соответствуя душевному строю персов, удобно прививалось у них. Таким образом, в Персии образовалось и существовало уже множество религиозных сект, в учение которых входили разнообразные элементы: магизм, маздеизм, буддизм, неоплатонизм и некоторые другие секты, между которыми следует отметить две, как имеющие отношение к нашему предмету. Об одной из них упоминается в «Дабистане»¹³² как о такой секте, которая более чем за столетие до Мухаммеда существовала уже в Персии и держалась чисто буддийских начал; это именно секта джемшаспианов¹³³. А другая секта была основана также столетием ранее Мухаммеда, магом Маздаком, который с манихейским учением об абсолютном дуализме связал основоположение строгого воздержания, с одной стороны, и уничтожающего всякую нравственность морального индифферентизма, с другой¹³⁴. В настоящем сочинении неуместно подробное изложение учений каждой из религий и сект, утвердившихся в Персии до Мухаммеда; необходимо указать только на одно важное обстоятельство, именно: из всех этих религий и сект у персов привилось по преимуществу то, что носило на себе характер необычайного, сверхъестественного и мистического. Так, из буддизма у персов особенно привилась идея боговоплощения, олицетворенная персами в третьем сыне Зороастра, Саошьянте, который, по их верованию, при конце мира опять явится и победит Аримана¹³⁵. А от магов персы усвоили главным образом различные мистические действия, каковы заклинания, заговоры, гадания, искусственные средства приводить человека в возбужденное состояние и тому подобное.

После всего этого становится понятным, почему в Персии не могло привиться магометанство в своем простом чувственном виде, проповедующее только единство Божества и чисто формальное исполнение внешних религиозных обрядов, словом, в том виде, в каком представлял его сам Мухаммед, а утвердилось в ней, изменившись в шиитскую веру, которая более соответствовала характеру и религиозному состоянию персов. Но, утвердившись здесь и в таком виде, магометанство все-таки продолжало изменяться под влиянием прежних верований и воззрений персов и разделилось на множество сект, из которых каждая носит на себе отпечаток известного постороннего элемента. Однако ж господствующей из них в Персии признается так называемая имамитская, иснашеридская, почитающая двенадцать имамов¹³⁶. Так как утверждение в Персии шиизма зависело и от особенностей последнего и так как дервишество связывается с магометанством собственно чрез шиитское учение, то является необходимость указать, чем же именно отличается шиизм от суннитского толка?

Главные отличительные пункты суннитов и шиитов

Внешняя судьба приверженцев Али нам уже известна; на долю алиидов выпала несчастная судьба быть постоянно гонимыми. Отсюда у них развилась наклонность и даже любовь к аллегории, хотя учение Мухаммеда не отличается аллегоризмом и вовсе не требует, чтобы ему придавали какой-либо иносказательный смысл. В Коране нет ни одного места, где прямо говорилось бы, что Мухаммед назначил своим непосредственным преемников Али. Между тем это последнее и составляет самый важный и спорный пункт между шиитами и суннитами. И вот, чтобы утвердить свое учение на авторитете Корана, шииты, по своей любви к аллегории, стараются путем аллегорического толкования Корана найти в нем благоприятствующие себе места. Сунниты же для подтверждения своего верования ссылаются не на Коран, а на предания, и так как эти предания действительно говорят в их пользу, то шииты отвергают их подлинность, собирают другие предания, которые говорят за них. По учению магометан вообще имам есть законный представитель Мухаммеда, а потому он есть духовный и светский глава и руководитель всего мусульманского мира; но вопрос в том, как узнать, что известное лицо есть законный имам? Сунниты признают законными всех имамов, избранных целым обществом или государством, а потому справедливо признают законными имамами и первых трех халифов Абу Бакра, Омара и Османа, так как они были избраны один за другим именно таким образом. Между тем, как шииты утверждают, что законным имамом может быть только потомок Али, четвертого халифа, потому что сам Мухаммед, назначив Али своим непосредственным преемником, тем самым выразил желание, чтобы его представителями (имамами) в обществе мусульман были его же собственные потомки, каковыми и являются только одни дети и потомки Али. В силу этого шииты признают незаконными имамами и узурпаторами халифского достоинства первых трех халифов и всех других, не происходящих от Али, а вместо этих признают законными имамами иных лиц, и притом только двенадцать¹³⁷. Так как эти двенадцать шиитских имамов играют важную роль в учении дервишей, то не мешает познакомиться и с каждом из них в отдельности. Первым халифом и законным имамом шииты признают Али; вторым – первого сына Али от Фатимы, единственной дочери Мухаммеда, Хасана; третьим – второго сына Али Хусейна. «Хасан, – говорит Джон Браун, – был отравлен, и его тело погребено в Медине, а Хусейн был убит Язидом, сыном Моавии, и погребен в Кербеле… Четвертым имамом, – продолжает Браун, – был Зейн аль Абедин, сын Хусейна, убитый Меруаном, сыном Язида, и погребен в Медине; пятый – Мухаммед Бакир, был убит Хишамом, сыном Абдул-Малика и погребен в Медине; шестой – Джафар ас-Садык, был убит Мансур и-Куфром и погребен в Медине; седьмой – Муса аль-Казим, был отравлен Гаруном ар-Рашидом и погребен в Багдаде; восьмой – Али-Муза-эль-Риза, был убит халифом Маймуном и погребен в Хорасане; девятый – Мухаммед-Таги, был убит халифом Мостакимом и погребен в Семаре, близ Багдада; десятый – Али-Хак, был убит халифом Муставимом и погребен в том же месте; одиннадцатый – Хасан аль-Аскири, был убит халифом Мутааммидом и погребен на том же месте; двенадцатый – имам Магди; он, говорят, тайным образом скрылся в 15‑й день Сагбана, в 266 году хиджры, в Семаре, где находится пещера, из которой, по верованию шиитов, он опять явится. Все эти лица были дети имама Хусейна. Хасан также имел детей. Внуки того и другого из этих имамов спаслись от убиения, и от них произошли сеиды или эмиры»¹³⁸.

Кроме этих важнейших пунктов, есть еще и другие, которыми отличаются шииты от суннитов, но они касаются лишь обрядовой стороны и самими последователями их признаются неважными¹³⁹.

Все предыдущее не должно считать излишним в деле исследования дервишества; это – необходимые предварительные сведения, которые освещают начало суфизма и объясняют его историю. Они необходимы при ответе на вопросы: где могло зародиться дервишество, как оно развивалось и распространялось среди мусульман, как оно относится к исламу?

Первые суфийские общины в магометанской Аравии; их связь с домагометанскими религиозными сектами Аравии и Персии и отличительные черты в учении

В самый ранний период своего существования дервишские общины назывались не по имени своих основателей, а носили такие названия, которые служили объяснением принципов каждой из них; по имени же своих основателей они стали называться в позднейший период. Вот почему приходится встречать некоторое затруднение, когда стараешься указать, кто был основателем первых дервишских общин, известных только под именем, характеризующим их учение, особенно если нежелательно вполне доверять единственным показаниям самих дервишей. Учение первых дервишских общин ясно говорит о том, что они не магометанского происхождения, а заимствованы извне, между тем как сами дервиши стараются произвести их от Мухаммеда, Абу Бакра, или же, вернее, от их ревностнейших последователей. Ввиду всего этого приходится согласиться с показаниями дервишей, но только при том предположении, что указываемые ими лица как основатели дервишества до своего поступления в число последователей Мухаммеда были приверженцами тех философско-религиозных сект, совершенно чуждых исламу, следы которых носит на себе каждая из суфийских общин, основанных ими впоследствии.

Во введении к настоящему сочинению было замечено, что сами дервиши несколько разногласят между собою относительно происхождения своих сект. Так шиитские дервиши признают главою всех суфийских орденов Али, а суннитские, кроме того, еще и Абу Бакра. Но те и другие согласно между собою утверждают, что основателем первых дервишских сект от лица Али был Хасан аль-Басри, или вернее два преемника последнего, именно: Абдул Вахид, сын Зейда, и Хубиби Аджуми¹⁴⁰. От лица же Абу Бакра основателем других суфийских общин суннитские дервиши признают некоего Сельмани-Фарси¹⁴¹. От этих-то лиц, а не от Али и Абу Бакра собственно и произошли все дервишские ордена. Первых сект, от которых произошли все остальные, было три, именно хулулиты, иттихади и вахдетти. Ага Мухаммед Али, как известно уже нам, считает первоначальными сектами только две первые, а секту вахдетти признает ветвью секты иттихади. Но, ввиду того что большинство магометанских ученых и даже Малкольм считают и секту вахдетти первоначальной на основании разности ее учения от первых двух, по всей справедливости необходимо также и ее причислить к этим последним в качестве самостоятельной первоначальной секты. По своему учению все они связаны с домагометанскими философско-религиозными сектами, которые были распространены по Аравии и Персии. Мало этого, можно сказать, что первые тождественны с последними в своем учении и именно так, что хулули и иттихади имеют одно и то же учение с магийскою сектою германи, а вахдетти держится принципов известной уже нам неоплатонической секты, существовавшей в Аравии под именем ширахейюн¹⁴². Принцип, какого держатся хулули, состоит в том, что Бог вселился в людях, что божественный дух входит в каждого человека, который набожен и имеет разумную душу. Отсюда секта эта получила и свое название хулули, т. е. «вдохновенные». Приверженцы секты иттихади верят, что Бог составляет одно со всяким просвещенным существом. Они сравнивают Всемогущего с пламенем, а свои души – с углем, и говорят, что, подобно тому как уголь делается пламенем, когда встречается с последним, так и их бессмертная часть от своего соединения с Богом делается богом, потому они и называются иттихади, т. е. «союзники»¹⁴³. Вахдетти, или «уединенные», утверждают, что Бог находится во всякой вещи и что всякая вещь есть бог. Они считаем себя последователями древних философов Греции, и в особенности Платона, который, говорят они, учил, что Бог сотворил все вещи своим собственным дыханием (нефес), и потому всякая вещь есть вместе и творец и сотворенное¹⁴⁴. Учение этой секты является господствующим между новейшими суфиями, или дервишами, и большинство из орденов последних считают себя ветвями ее; меньшая же часть позднейших дервишских орденов ведет свое начало от первых двух.

Слияние с первыми суфийскими сектами двух чисто магометанских общин, получивших свое начало при Мухаммеде

Известно, что, когда явился между арабами Мухаммед со своею религией, у них не было общего религиозного единения, и религиозный элемент стоял на втором плане. Мухаммед вызвал арабов из этого состояния и, возбудив в них религиозный энтузиазм до высшей степени, тем самым выдвинул религиозный элемент на первый план. После этого арабы стали переходить на сторону Мухаммеда, а особенно те, которые и до ислама были склонны к религиозной жизни. Такими оказались прежде всего те арабы, которые следовали искаженным устною передачею учениям домухаммедовских философско-религиозных сект, стоявших в прямом родстве с дервишеством. Отсюда понятно, почему некоторые мусульманские писатели, каков, напр., Ибн Хальдун, называют суфиями всех первых последователей Мухаммеда, т. е. людей, живших по преимуществу одним лишь религиозным чувством.

С другой стороны, когда в магометанском обществе стали появляться суфийские общины, то из мусульман поступали в них главным образом люди, искренно любившие тихую внутреннюю жизнь. В ряду таких, без сомнения, надо поставить прежде всего мохаджеров (беглецов) и ансаров (помощников)¹⁴⁵ Мухаммеда, между которыми многие и до принятия ислама по своим убеждениям были чистыми суфиями. Отсюда естественным образом объясняется следующее очень важное обстоятельство. Когда преследуемый своими мекканскими врагами Мухаммед бежал из Мекки в Медину в 622 г. по P. X.¹⁴⁶, то, чтобы прочнее утвердиться в последней и теснее связать себя и бежавших с ним меккцев с новыми друзьями и союзниками, он тотчас по прибытии в Медину учредил два братских союза из пятидесяти четырех мохаджеров и стольких же мединцев. Обязанности этих братств состояли в том, чтобы члены их взаимно помогали друг другу и в горе, и в счастье и взаимно поддерживали друг в друге принятую веру – ислам. Далее союз между членами этих братьев распростирался до того, что они считались законными наследниками друг друга предпочтительно пред кровными родичами¹⁴⁷. Во главе каждого из этих братств были поставлены Абу Бакр и Али. Очевидно, что в таких братствах не было ничего суфийского, как не было тогда и самих дервишских общин, и что такие братства нужны были только до тех пор, пока не распространилось магометанство. Когда же это последнее охватило собою всю Аравию, когда затем многие из новообращенных мусульман стали открыто обнаруживать свои суфийские наклонности и даже составлять из себя особенные общины, тогда уничтожились и самые братства незаметно и без всякой борьбы, чрез совершенное слитие с первыми. Это и естественно, потому что многие из первых последователей Мухаммеда и членов учрежденных им братств и без того были в своей душе настоящими суфиями. В это-то самое время название «суфий», которое и тогда уже существовало у мусульман, хотя еще и не означало собою чего-нибудь кастового или сектантского, как это случилось с ним впоследствии, и оделялось равносильным выражению «ревностный мусульманин»¹⁴⁸.

Таким образом, сначала братства Абу Бакра и Али не имели ничего общего с суфизмом, хотя еще и до этих братств держались учения последнего отдельные лица из мусульман; а затем, когда в исламе образовались целые суфийские общины, означенные братства слились с ними и тем самым сообщили им авторитет законности в глазах мусульман. После этого суфийские общины, чтобы придать себе больше авторитета, подобно слившимся с ними братствам, стали уже считать своими основателями Али и Абу Бакра, как бы действовавшими в этом случае по воле самого Мухаммеда.