Текст книги "Дервиши в мусульманском мире"

В заключение надо заметить, что искажению арабских религиозных преданий, равно как и иноземных философских и религиозных идей, помимо вышеуказанной причины, немало способствовал и устный способ передачи всего этого от предков потомкам, какой существовал у арабов до VI века по Р.Х. Как бы то ни было, ко времени Мухаммеда в Аравии были известны магизм и маздеизм, гностицизм и греко-римское язычество с неоплатонизмом и неопифагореизмом, иудейство и христианство, но преобладающим религиозным культом было многобожие (ширк).

Такая разнохарактерность философских и религиозных учений, проникших к арабам ко времени Мухаммеда, сама собою требовала объединения арабских племен, но объединения внутреннего. Оставалось только явиться такому деятелю, который подметил бы жизненную нить, связывавшую всех арабов в одно целое и выполнил бы то, чего настоятельно требовали современные нужды его соотечественников. Такой деятель явился в лице Мухаммеда, родившегося в Мекке в 570 году по Р.Х.¹⁰⁵ Представляя собою странную смесь всего того, что могла произвести Аравия его времени, будучи во всяком случае верным арабскому типу и при всем том обладая глубоким чувством и умом, Мухаммед с удивительным искусством выбирал из хаоса разнообразных верований арабов то, что удовлетворяло их духу, не затрагивая их предубеждений и слабостей; до глубины души проникшись убеждением в истинности своих взглядов и под прикрытием небесного авторитета, сорокалетним мужем (в 612 г.), он выступил на поприще реформаторской деятельности¹⁰⁶. Как он действовал и что сделал взамен того, против чего боролся, на это отвечает его Коран. Непредубежденному читателю из Корана открывается, что 1) единственною целью Мухаммеда было объединить всех арабов общей религией, что 2) эта религия – не новая и не извне заимствованная, а древнеарабская религия, только искаженная суевериями, религия их родоначальника Авраама, что, наконец, 3) хотя Мухаммед и воображал, что он вдохновенный и непогрешимый восстановитель чистой и истинной веры своего праотца, все-таки к чисто арабским преданиям он сам примешал много заимствованного им из иудейства, христианства, маздеизма и магизма.

Сущность религии Мухаммеда по Корану. Связь ее с древними религиозными преданиями арабов; главные ее пункты, имеющие отношение к дервишеству

Приступая к изображению магометанской религии и ее распадения на два толка – суннитов и шиитов, Малкольм говорит: «Учение Мухаммеда разделяется его последователями на две различные части: первая называется верой (иман), вторая – религией-практикой (дин). Первая состоит в вере, что нет Бога, кроме Аллаха, что Мухаммед посланник Его, а исповедание это заключает в себе веру в Бога, в ангелов, в священные книги, в пророков, в воскресение мертвых, в день суда и в предопределение Божие о добре и зле. К практическим религиозным обязанностям относятся: молитва по предписанным формам, милостыни, посты и путешествие в Мекку». Перечисленные немногосложные составные части Мухаммедова религиозного учения определены Кораном и разработаны затем в богословских сочинениях мусульманских законоведов. В настоящем сочинении, не имеющем специальною задачею всестороннее изучение учения Корана, можно бы ограничиться и представленной выше сущностью Мухаммедова учения; но по особенной цели этого сочинения необходимо обратить внимание на некоторые характерные черты учения Мухаммеда.

Прежде всего необходимо показать, хотя в кратких словах, в чем заключается связь Корана с древними религиозными преданиями арабов и что в нем нового сравнительно с этими преданиями, Уже из приведенной сущности учения Корана можно видеть его сродство с арабскими преданиями. Этого мало; учение Мухаммеда в своих существенных пунктах не только имеет близкое сродство с верой Авраама, но есть эта самая вера, только не в библейской форме, а в форме искаженных арабских преданий. Как в преданиях арабов, так и в Коране проповедуется строгое единство Божества; и там и здесь внешняя форма богопочитания одна и та же – почитание черного камня и хадж. Главное же тождество их заключается в нравственном, так сказать, учении Корана и веры Авраама, в учении об отношении человека к Богу. Отличительный характер ислама составляет совершенная покорность человека воле Всемогущего, как это показывает и самое слово «ислам», а самый лучший образец такого отношения человека к Богу представляется в повиновении Авраама, когда он по повелению Божию приготовлялся принести в жертву своему Творцу собственного сына. В той же покорности заключается суть и арабских преданий; только в Коране эти сходные черты учения о Боге представляются в более подробном виде, чем в преданиях. Подробности своего учения Мухаммед заимствовал частью у иудейства, частью у христианских ересей, а частью развил их под влиянием политического и религиозного состояния современных ему арабов. Кроме того, учение Мухаммеда заключает в себе и нечто новое сравнительно с древними преданиями арабских племен. Так, в преданиях последних не говорится о появлении среди арабов пророка Мухаммеда. Между тем в магометанском символе это – один из главнейших его членов: «Нет Бога, кроме Аллаха; Мухаммед – посланник Аллаха». Правда, в мусульманских преданиях, сложившихся уже после Мухаммеда, мы находим указание и на то, будто бы еще Аврааму было предсказано о том, что из его потомства восстанет некогда величайший пророк (Мухаммед), посредничества которого будет искать к концу мира все человечество и который будет венцом всех пророков¹⁰⁷. Но это, вернее всего, прибавка уже самих магометан. Затем учение о пророках, Св. Писании, воскресении, последнем суде, аде и рае, о предопределении добра и зла составилось под влиянием иудейства, христианства, гностицизма, индийской и персидской религий¹⁰⁸.

Предмет настоящего сочинения – дервишество – в существе своем противоречит учению Корана; но в последнем: находятся и такие пункты, которые благоприятствуют первому. При настоящем случае необходимо ознакомиться только с теми пунктами учения Мухаммеда, которые имеют то или иное отношение к дервишеству.

Идею о единстве Божества Мухаммед полагает в основу всей своей религии: в ней он видит превосходство ислама пред язычеством, христианством и пред всеми другими религиями, на этой идее настаивает с такою силою, что, по выражению Седилло, «нет ни одной главы в Коране, где бы Мухаммед не проповедовал о единстве Божества»¹⁰⁹. Поступая таким образом, он совершенно отделяет Бога от мира и потому в представлении о Боге является самым строгим деистом, в чем согласны все европейские ориенталисты¹¹⁰. Имея крайне деистическое представление о Боге, Мухаммед учит, что все одушевленное и неодушевленное, все миры и человек созданы, и потому не могут быть поставлены в один разряд с их Творцом¹¹¹. В учении об отношении Бога к человечеству, по какому-то странному противоречию с своим деистическим взглядом на Божество, Мухаммед признает положительное и притом последовательное откровение Бога с самого начала мира; между множеством пророков и посланников, которые внимали слову Бога, он отличает Адама, Ноя, Авраама, Моисея и Иисуса, которым было повеление Божие исправить искаженное людьми учение веры и дать им свои законы и откровения¹¹². При этом надо заметить. что Мухаммед ни против чего так не вооружается, как против христианского догмата о троичности лиц в Божестве, сущности которого он не понимал, и против божественной природы Иисуса Христа, которого он называет сыном Марии, считает чудотворцем и пророком¹¹³ и ставит в один ряд с Авраамом, Моисеем и др. Себя самого Мухаммед также причисляет к разряду пророков и считает последним посланником Всемогущего и печатью всех пророков¹¹⁴. Только, по его учению, как он сам, так и все вообще пророки получали откровения не лично и непосредственно от Бога, а через ангелов, потому что никто из людей, как бы он ни был велик, никогда не может созерцать Бога лицом к лицу¹¹⁵. Сообразно с таким взглядом Мухаммед делает своеобразное различие и между всеми религиями. Все существующие религии, не исключая и ислама, он делит на две группы: на многобожнические, или не имеющие откровения, и на религии откровения. Первые он считает положительно ложными и гибельными для человечества. Под эту категорию он подводит все религии; кроме иудейства, христианства и своей собственной; последние три суть религии откровения. Но и эти религии имеют далеко не равное достоинство между собою. Иудейство и христианство хотя и были основаны и поддерживаемы истинными пророками Божиими, исказились, однако ж, их последователями до того, что впоследствии Мухаммед стал считать их наравне с многобожническими религиями, несмотря на то что в начале своей деятельности из видов своекорыстных – чтобы привлечь на свою сторону иудеев и христиан, он признавал их высшими религиями. В противоположность иудейству и христианству, a paвно и многобожническим религиям, он считает ислам единственно истинным и последним Божественным откровением людям. Сообразно с этим Мухаммед следующим образом учит о ветхозаветном и новозаветном Писаниях и о своем Коране: всех людей он делит на не имеющих Св. Писания многобожников (мушрик) и на людей Писания (ахль аль-китаб). Под первыми разумеются все многобожники, а под вторыми иудеи, христиане и мусульмане¹¹⁶. Но и здесь он делает такое же различие между иудейскими и христианскими писаниями, с одной стороны, и между своим Кораном, с другой, как и между их религиями. При этом в состав ветхозаветных и новозаветных Писаний он вводит много басен, вымыслов и вообще грубых ошибок. Так, он признает, что число всех священных книг простиралось до 104, включая в это число и Коран. Из них десять было дано Адаму, пятьдесят – Сифу, тридцать – Идрису (Еноху), десять – Аврааму, а остальные четыре (Пятикнижие, Псалтирь, Евангелие и Коран) были последовательно даны Богом Моисею, Давиду, Иисусу и Мухаммеду. Все эти божественные книги, за исключением четырех последних, в настоящее время, по мнению мусульман, совершенно затеряны, и их содержание неизвестно, хотя сабеяне и имеют много книг, которые они приписывают некоторым из допотопных пророков. Что же касается Пятикнижия, псалмов и Евангелия, то все эти книги существуют доселе; однако они потерпели так много искажений и повреждений, что хотя в них, может быть, и сохранилась некоторая доля истинного Слова Божия, но верить настоящим их спискам, находящимся в руках иудеев и христиан, не следует¹¹⁷. К этому нужно еще прибавить, что свой Коран Мухаммед признает продолжением и совершеннейшим заключением всех тех св. книг, из которых одни затеряны, а другие искажены иудеями и христианами.

Как-то особняком стоит в Коране Мухаммеда учение о предопределении или, вернее, фатализме (III, IV, XVII и др. главы). Оно так ясно выражено, что отрицать существования этого учения в Коране невозможно. Но оно стоит в противоречии с основными положениями Корана.

До сих пор излагалась теоретическая сторона учения Мухаммеда, насколько это нужно для сравнения его с дервишеством. Теперь следует познакомиться с практической стороной учения ислама в отношении его к дервишеству. Вера в единство Божества, в пророческое достоинство Мухаммеда и в вышеизложенное учение его, с одной стороны, абсолютная покорность воле Божией, с другой, – вот главные и отличительные черты жизни и деятельности всякого истинного мусульманина. И только при таких условиях, по учению Мухаммеда, человек совершает добро, счастлив и будет наслаждаться вечным блаженством; а кто не верует и не повинуется, тот творит зло, на том лежит гнев Божий, и он погиб. Свою же абсолютную покорность воле Бога или, что то же, воле Мухаммеда мусульманин должен выражать в аккуратном исполнении молитв, милостыни, поста и хаджа.

При этом нелишне заметить, что во всяком из указанных сейчас подвигов благочестия на первый план выставляются на практике внешняя исполнительность и количественность его; а духовное настроение, нравственное совершенство человека не только оставляются в стороне, но и совершенно подавляются такою практикою. Для примера можно взять молитву. Если мусульманин аккуратно исполняет пять ежедневных намазов, положенных по религиозному уставу, то он может быть вполне уверен в богоугодности этого подвига и в том, что каждая молитва зачтется ему особо, хотя бы дух его вовсе не принимал никакого участия в совершении этих молитв; напротив, если, по какой бы то ни было причине, в положенное время мусульманин пропустил одну или две молитвы, то он непременно обязан выполнить их в другое время; иначе это поставится ему в вину. То же самое следует сказать и по отношению к другим религиозным подвигам последователей Мухаммеда.

В заключение нельзя не упомянуть еще о следующей черте Корана, весьма важной для дервишества. В разных местах этой книги разбросано много отрывочных сентенций, которые дышат разочарованием в здешней жизни и в мирских удовольствиях и полны нежной грусти. Таковы, напр., 30-й стих 4-й главы Корана, 24-й и 179-й ст. 7-й гл., 38-й ст. 9-й гл., 39-й ст. 23-й гл., 38-й ст. 47-й гл., 19-й и 20-й ст. 57-й гл. и др. Подобные места можно понимать и в прямом, буквальном смысле, и в аллегорическом.

Краткая история ислама по смерти Мухаммеда до утверждения суннитов в Аравии, Сирии и вообще в западных владениях арабов, а шиитов – в Персии

Религия Мухаммеда быстро распространилась по всему Аравийскому полуострову и окончательно объединила собою всех арабов. Прежде не придававшие первостепенного значения религии, арабы глубоко прониклись теперь энтузиазмом и религиозным фанатизмом и сделались настолько сильными, что еще сам Мухаммед составил план распространения своей веры далеко за пределы Аравии и намеревался уже идти против Византии; но смерть не дала ему возможности привести в исполнение этот план. После Мухаммеда магометанствующие арабы сделались еще могущественнее и страшнее для соседних с Аравией народов и государств. Первый преемник Мухаммеда Абу Бакр (632–634 гг. по Р.Х.), подавив внутреннее волнение, вспыхнувшее было между некоторыми арабскими племенами, начал уже наступательные действия на Сирию, Египет и др. страны, лежащие близ Аравии. Но за кратковременностью своего правления он не мог окончательно покорить ни одной из этих стран. Покорение Сирии, Палестины, Египта и пр. мусульманскому оружию докончил его преемник, второй халиф Омар (634–644 гг.). Сирия была покорена в 639 г., а чрез два года после этого та же участь постигла и Египет. При Османе, третьем халифе (644–655 гг.), власть магометан еще больше расширилась. Теперь им удалось окончательно сокрушить Персидское царство (651–652 гг.), занять все страны, лежащие на пути их шествия на север, восток и запад. И таким образом под владычеством мусульман теперь явилось огромное пространство земли от Индийского океана до Кавказа и от Триполи до Окса, так что, когда двоюродный брат и зять Мухаммеда Али занял место Османа в 655 г., то был один из могущественнейших государей своего времени. К несчастию Али, его халифатство было только длинным рядом из утренних войн, так как тотчас по смерти Мухаммеда и по избрании ему в преемники Абу Бакра между арабами явилось много недовольных. Причина этого неудовольствия заключалась в том, что, «по воззрению партии недовольных, законным и полным наследником Мухаммеда как в отношении духовной, так и светской власти, мог и должен был быть только кровный родственник основателя ислама или его прямой потомок. Первому условию удовлетворял сам Али, а второму его дети от дочери Мухаммеда Фатимы, жены Али; но при избрании первого халифа Али со своими детьми был обойден, и Абу Бакр, ревностный сподвижник Мухаммеда и его тесть был провозглашен халифом. Он был избран большинством арабов, находившихся под влиянием сильной партии, во главе которой стояла любимая жена Мухаммеда и дочь Абу Бакра Айша. Этой-то партией и были недовольны те, которые стояли за Али. Но они ничего не значили тогда, тем более что сам Али беспрекословно признал Абу Бакра халифом. При избрании второго и третьего халифов недовольство партии, стоящей за Али, возросло. Но противная ей партия была сильнее, потому что, видимо, пользовалась покровительством Омара и Османа. Однако тотчас по смерти Османа эта партия не настолько оказалась сильной, чтобы воспрепятствовать избранию Али в халифы, который оставался теперь почти единственным сподвижником Мухаммеда и был уже опытным и уважаемым всеми магометанами мужем. Зато она успела выдвинуть из своей среды сильного соперника Али в лице правителя Сирии, бывшего некогда секретарем Мухаммеда, Моавию или Омейю, сына Абду Сафиана, и возбудила против Али множество арабских подданных. С этою целью был распространен слух, будто Али убил Османа. Поэтому, когда Али был объявлен халифом, Моавия отказался признать его своим властителем. В то же время и правитель Египта Амру бен Анас отказался также признать Али халифом. Сторону Моавии приняли сирийцы и египтяне; за Али же продолжали стоять жители Аравии и Вавилонского Ирака. Таким образом, началась ожесточенная борьба между этими враждебными сторонами, окончившаяся тем, что Али был вероломно убить заговорщиками в 660 г., а Моавия объявил себя законным халифом, сделался единодержавным властителем всех стран, завоеванных арабами, и тем положил начало династии Омейядов, фамилия которой удерживала за собою халифат с 660 по 752 г., управляя всеми покоренными народами из новой столицы ислама – Дамаска. Правление Омейядов было по преимуществу временем завоеваний, и власть арабов простиралась в этот период далеко на Восток и Запад. На Востоке господство арабов доходило до Китая, а на западе их владычеству были подчинены Север Африки и Испания до южных границ Франции. Вместе с властью арабов всюду распространялся огнем и мечом и ислам: кто из покоренных отказывался принимать новую религию, тот или обращался в рабство, или должен был умереть.

Хотя с занятием Моавией халифата партия Али была побеждена, однако ж она не уничтожилась совсем и стала только еще более ненавидеть своих врагов. Вражда алиидов и Омейядов дошла до того, что алииды положили проклинать при богослужении первых трех халифов, а также и династию Омейядов, как узурпаторов власти Мухаммеда, а халифы Омейяды в свою очередь распорядились, чтобы Али был проклинаем публично. Так как потомки Али отказывались заявить свои права на халифство и их сторона была не настолько сильна, чтобы открыто бороться с Омейядами, то алииды старались действовать против своих; врагов, возмущая в разных провинциях подданных Омейядов и пропагандируя между ними свои тенденции. И они действовали не без успеха, особенно в распространении своего учения.

Этого последнего держались очень многие не только в Аравии, но в Египте и Сирии, и почти все жители Персии. Впрочем, партия алиидов теперь не одна враждовала против Омейядов. Тотчас по восшествии Моавии на халифский престол между арабами образовалась другая партия, имевшая целью возвести в халифы своего кандидата. Во главе этой партии стоял Аббас, сын Абд аль-Мутталиба, дядя Мухаммеда, сначала сильный враг своего племянника, а по принятии ислама ревностный поборник магометанства. Этот человек, стоя во главе партии, действовал в пользу своей фамилий. После смерти Аббаса его дети продолжали идти по следам своего отца, и более искусные и счастливые, они в течение многих лет приготовляли свое будущее величие. Чтобы придать вид справедливости своим честолюбивым замыслам, они выдумали, будто Абду-Хашим Абдулла, мнимый внук Али, не происходя на самом деле от Фатимы, дочери Мухаммеда и жены Али, отравленный ядом, по приказанию омейядского халифа Солимана, пред своей смертию облек их, детей Аббаса, достоинством имамства. Поэтому они считали себя имеющими право на халифский престол и враждовали против омейядов. Хотя потомки Аббаса домогались Халифата несправедливо, но имея с ними одну цель – разрушение дома Омейядов, алииды объявили себя на стороне Аббасидов и дружно действовали вместе се ними против Омейядов, которые не могли: не знать об опасности своего положения. Уступая враждебным партиям, потомки Моавии уничтожили уже обычай проклинать Али. Но они сами содействовали своим врагам и готовили себе падение. Между ними начались постоянные интриги, потому что каждый из потомков Омейи желал быть халифом и потому враждовал простив своего родственника. Вследствие этого часто случалось, что, когда кто-либо из них утверждался на престоле, правители провинций, стоявшие за его соперника, отказывались, повиноваться ему. Нередко также происходило и то, что утвердившийся каким-либо образом на престоле потомок Моавии давал полный произвол своим самым безнравственным и кровожадным инстинктам, чем возмущал против себя целые провинции. Благодаря такому порядку вещей деятельно работавшие против своих врагов Аббасиды наконец победили Омейядов и сами утвердились на халифском престоле. Первый из них, который сделался халифом и не имел сильных соперников себе, был Абу-Аббас, праправнук Аббаса. Он-то и положил начало знаменитой династии Аббасидов, которая управляла всем магометанским миром с 752 по 846 г. из новой столицы – Багдада.

Время правления Аббасидов было по преимуществу периодом внутреннего развития ислама, эпохой мусульманского просвещения. Мало того, в эту эпоху арабы явились единственными во всем мире представителями цивилизации. На эту-то сторону магометанства и следует теперь обратить внимание, потому что она в особенности благоприятствовала развитию дервишества у арабов.

Внутренняя жизнь ислама, т. е. его отражение в сознании и чувствах своих последователей, началась еще при Мухаммеде. Но как сам Мухаммед, так и его первые преемники главным образом были заняты внешним распространением ислама между людьми. Поэтому внутренняя жизнь ислама в их время не развивалась и обнаруживалась только в чрезвычайном религиозном энтузиазме и фанатизме, которые в свою очередь так или иначе выражались вовне, смотря по тому, какого характера, какой народности и какой религии были лица, принимавшие ислам. А в царствование династий Омейядов внутренняя жизнь ислама как бы вовсе слилась с государственной. Мухаммед хотел основать государство на чисто религиозных началах, и его Коран, содержа в себе религиозное учение, в то же время был государственным кодексом, поэтому в государстве, основанном на Коране, – каково и было государство Омейядов, – каждое чисто государственное событие принимало окраску религиозную. Между такими событиями особенно замечательна известная уже нам беспрерывная борьба из-за халифского престола. Борьба происходила из-за одного вопроса: кто должен быть представителем Мухаммеда и духовным главою всего магометанского мира? Сколько давалось решений на этот вопрос, столько было и политических партий, которые в то же время являлись и религиозными сектами. Так, в период Омейядов в религиозном отношении алииды составляли одну секту, а партия Омейядов – другую. Партия же Аббаса, хотя на ложном основании, держалась одних начал с алиидами. Впрочем, в период от Мухаммеда до последнего Омейяда может быть указана еще одна отличительная черта внутренней жизни ислама. Эта черта была прямым следствием постоянных войн магометан, какие они вели «на пути Божием» в течение всего указанного периода. Беспрерывные войны этого времени произвели в исламе два различных явления, именно: значительное ослабление мусульман в своей вере и фанатизме, с одной стороны, несколько самых фанатических сект, стремящихся воспроизвести в себе первобытное магометанство, с другой. «Коран, – замечает Седилло, – всегда признавался и признается единственным кодексом для мусульман, и все-таки теперь (т. е. во время Омейядов) мусульмане не боялись нарушать его правил. Сами халифы подавали тому пример: Ясид пил вино вопреки запрещению Корана; Абдул-Малик чеканил монеты, на которых он изображался опоясанным мечом»¹¹⁸. Второе явление было следствием первого: ослабление веры в одних возбудило в других крайний фанатизм, и они образовали из себя секты, которые задались целью возвратить магометан к истинному духу ислама. «Между теми, которые были замечательны в этом периоде, – говорит тот же Седилло по поводу подобного рода сект, – можно указать на хареджитов, мутазилитов, или сепаратистов, на каданиан, азаракитов и сафриан. Люди, которые принадлежали, к этим сектам, отличались сильною энергией, желали мусульманам добра и терпели больше, чем кто-либо, от смут, которые волновали империю. Готовые отдать свою жизнь за веру, они простирали свой фанатизм до того, что искали в убийстве средств, чтобы доставить победу своим идеям¹¹⁹. Хотя главному рычагу внутренней жизни ислама – просвещению – положено было начало в период Омейядов, однако просвещение усилилось до возможно высокой степени только в царствование Аббасидов; а вместе с тем и внутренняя жизнь ислама развернулась во всем своем магометанском величии только в это время. В период Аббасидов религиозный энтузиазм магометан прошел: арабские завоевания кончились. Наследовав от завоеванного христианского мира все умственное и материальное богатство, какое успела накопить человеческая культура до того времени, после периода завоеваний, арабы-магометане со свойственною им страстностью предались наукам и искусствам, а вместе с тем – роскоши и изнеженности. Центром цивилизации сделалась тогда столица Аббасидов – Багдад. Между тем как в древности вся мудрость человеческая шла в Аравию главным образом из Индии, в описываемое время она распространялась из греко-римского мира. Единственными проводниками образованности и учителями арабов теперь сделались сирийские христиане, но не православные, а несториане. На первых порах они задавали той всему магометанскому миру и занимали самые главные должности по части просвещения в магометанском государстве. Но со временем сами арабы достаточно усвоили от них из наук и искусств все, что могло привиться в магометанстве, перестали нуждаться в посторонней помощи и стали заправлять утвердившимся среди мусульман просвещением. Так как в это время вся образованность сосредоточивалась главным образом в философии, то и у арабов последняя заняла первое место. Только не обладая от природы философским творчеством, арабы, по словам европейских ученых, в области философии не произвели ничего оригинального, а лишь перерабатывали древнюю философию на магометанский лад. При этом, познакомившись со всеми древними философами и их системами, они смотрели на них сквозь призму своих наставников-сириан, которые произвели синкретизм из древней философии. Отчасти по этой, а отчасти и по другим причинам симпатии арабских ученых склонялись к тем древним философам и философским направлениям, каких любили больше всего их учители. Таковы были Аристотель, Платон, Пифагор, неоплатонизм, пифагорейство и другие мистические направления. Много явилось между арабами последователей Аристотеля, только не настоящего Аристотеля, а того, каким он изображается у своих греческих учеников в их многочисленных комментариях. Но еще больше поклонников среди арабов имели Платон и Пифагор, хотя и они привлекали к себе арабов чрез своих последователей – неоплатоников, пифагорейцев и др. Как бы то ни было, но, познакомившись с общечеловеческим просвещением и с философией, арабы сделались недовольны Кораном – он перестал удовлетворять их. И вот, под влиянием проникшего через несториан в магометанство просвещения, с одной стороны, и под влиянием Корана, с другой, древние, домагометанские философско-религиозные секты Аравии, которые некогда передавали свои учения устным способом и в период от Мухаммеда до последнего Омейяда едва не заглохли совсем под подавляющим влиянием ислама, в царствование Аббасидов получили свободное существование среди магометан превратились во множество разнообразных сект. Но все они могут быть подведены под три типичные категории. Первую категорию составляют секты, держащиеся принципов философии Аристотеля и стоящие за права разума. Представительницей этой категории служит секта мутазилимов. Ко второй категории принадлежат секты, признающие истины религии основанием для разума. Во главе этих сект стоят мутакаллимы. Наконец, третью группу составляют мистические секты.

Они отвергают разум, как ведущий к заблуждениям, и признают руководящим началом жизни и деятельности человека одни только внушения веры. Представительницей этой группы была секта суфиев.

Несмотря на многочисленность и разнохарактерность сект, несмотря на то что Коран требует абсолютной покорности себе и не терпит разногласий, в царствование Аббасидов ни одна из этих сект не преследовалась правительством, как это было прежде. Правда, споры между самими сектами происходили постоянно, и ненависть их друг к другу не прекращалась и теперь. Но таков уже дух всех сект. Что же касается правительства, то оно не преследовало даже прямо враждебной себе партии Омейядов, которая и по восшествии Аббасидов на халифский престол не уничтожилась совсем, и запретило проклинать при богослужении как первых трех халифов и Омейядов, так и Али. И все это совершилось вследствие просвещения, проникшего в ислам.

Вторым важным результатом просвещения было то, что в царствование же Аббасидов между мусульманами явились знаменитейшие магометанские богословы, которые растолковали Коран, собрали предания о жизни Мухаммеда (суннет) и определили, какой из мусульманских толков может и должен быть назван «правоверным»¹²⁰. Между такими богословами самыми замечательными были шесть так называемых великих имамов, которые должны быть названы основателями суннитского или правоверного учения ислама, именно: 1) ан-Ну’ман ибн Сабит, прозванный Абу Ханифа, которого по старшинству называют Имам Азам, т. е. величайший или старший имам (он сконч. в 150 г. хиджры). По этим эпитетам получили название и последователи его: ханифиты, аазамиты; 2) имам Малик (179 г.); 3) Сюфян ас-Саури (161 г.); 4) имам Мухаммад аш-Шафии (204 г.); 5) имам Ахмад ибн Ханбель и 6) имам Давуд аз-Забури (270). Эти шесть имамов создали полные системы законоведения, имеющие некоторые отступления одна от другой; ученики их с последователями своими обработали эти системы и оставили после себя необъятные труды, которые не могут не поразить удивлением всякого беспристрастного исследователя мусульманской юриспруденции. Успехи каждой школы совершенно зависели от влияния и деятельности ее последователей. В этом отношении первенство принадлежит школе ханифитов, потом шафиитов, ханбелитов и маликитов; эти четыре школы ныне составляют главные секты суннитские. Школы же савридов и забуридов скоро исчезли, соединившись с другими, так что в VIII столетии хиджры очень немного осталось из их последователей¹²¹. Хотя, по решению этих богословов, правоверным толком должна быть признана суннитская вера, хотя учение алиидов при Аббасидах не было признано равноправною с нею, все-таки алииды спокойнее, чем прежде, могли существовать теперь, не только в самых отдаленных провинциях арабских владений, но даже и в Сирии, где находилась столица Аббасидов. Теперь они перестали враждовать против халифов из династии Аббасидов с такой силой, с какой враждовали против дома Оммейи, потому что Аббасиды, хотя на мнимом основании, большинством из их подданных признавались за потомков Али. За то они посвятили все свои силы на распространение своих идей между магометанами и, имея в своей среде не менее ученых людей, чем и сунниты, не боялись теперь вступать даже в открытые, публичные состязания с ними о вере в присутствии самих аббасидских халифов, в которых (состязаниях) они нередко одерживали верх над своими врагами, если верить их показаниям. В этом отношении особенно замечательно сочинение одного шиитского ученого, шейха Абу-ль-Фида под заглавием «Хуссуни». Здесь главным действующим лицом представляется женщина, последовательница алиидского учения, по имени которой и названо самое сочинение. Она ведет богословский спор с самым знаменитым в свое время суннитским богословом Ибрагимом Низами, в присутствии халифа Гаруна ар-Рашида и побеждает его¹²². Не имея, однако, права открыто проповедовать своего учения, алииды, при своей ревностной деятельности, все-таки успели тайным образом распространить его в царствование Аббасидов по всем их владениям, и в особенности по Аравии, Египту и Персии. Эту последнюю едва ли не всю можно считать тайной последовательницей Али в период Аббасидов. Но в таком положении находилось дело алиидов, пока Аббасиды были могущественны. Когда же их династия стала приходить в упадок, тогда у алиидов явились другие стремления. Всегда и прежде сознававшие в душе ложность основания, по которому Аббасиды считали себя потомками Али, они задумали теперь основать свое собственное владение в каких-нибудь распадавшихся провинциях арабского государства. И действительно, одному из приверженцев их учения, имаму Абу-Обейдуллаху, удалось основать самостоятельное государство в Египте, утвердиться самому на престоле и тем положить начало династии Фатимидов – потомков Али от Фатимы. Во все время правления этой династии (с 908 по 1171 г.) в Египте господствующим учением было учение алиидов. После же этого, со времени султана Саладина, суннитская вера опять утвердилась в Египте¹²³.