Текст книги "Темза. Священная река"

Глава 10
Битва на Темзе

Когда Юлий Цезарь во время своего второго вторжения в 54 году до н. э. впервые подошел к Темзе, силы британских племен были собраны на ее северном берегу. Это первый зафиксированный в исторических анналах случай, когда Темзу использовали для обороны. Цезарь пишет, что “берег был укреплен острыми кольями, вбитыми перед ним; такие колья были вбиты в воде и ею маскировались”[24]24
  Перевод М. Покровского.


[Закрыть]. Но римское войско переправилось и одолело противника. Согласно одному из источников, Цезарь, чтобы напугать британцев, пустил через реку слона. Если так, то это было первое появление слона у Темзы после плейстоцена.

Цезарь встретился с опасным противником. К концу Бронзового века земля по берегам Темзы была распределена между племенами, каждое из которых находилось под властью одного вождя или семьи вождей. Отсюда выросли так называемые chiefdoms (догосударственные объединения, возглавляемые вождями) Железного века, продолжавшегося примерно пятьсот лет – с 600 до 100 года до н. э. Люди Железного века плавали по Темзе в судах из кожи, натянутой на каркас из ивовых прутьев. Они были легче, чем долбленые челны, и маневренней на мелководье. Римский автор IV века Авиен утверждает, что британцы выходили на этих судах в море. Если это не преувеличение, можно предположить, что древние мореходы доплывали от устья Темзы до европейского континента.

Картину дополняет тот факт, что у самой Темзы или чуть поодаль теснился целый ряд мелких государств. Можно представить себе группу военных лидеров, властвовавших как над территорией, так и над людьми, которые ее населяли. Британские вожди были, кроме того, подчинены или связаны некими узами с племенными вождями Галлии. Не исключено даже, что некоторые племена целиком прибыли с материка. Севернее Темзы жили катувелланы, их земля простиралась на запад до Чируэлла; их столица Верламион (в латинизированной форме – Веруламий) находилась близ нынешнего Сент-Олбанса. Под водительством Кассивеллана это племя или, возможно, просто вооруженный отряд сверг владыку племени триновантов, которое занимало район к северу от устья Темзы. К западу, по ту сторону речки Чируэлл, с катувелланами соседствовали добунны. Их столица называлась Багендон и располагалась близ Сайренсестера. Южнее Темзы жили атребаты (столица – Каллева около нынешнего Силчестера). Багендон и Каллеву связывала дорога, которая пересекала Темзу в районе Криклейда. По найденным монетам можно заключить, что вожди по обе стороны реки боролись за сравнительно мелкие сферы влияния. Тот явный факт, что Темза по-прежнему служила границей между племенами, отделяя, например, атребатов от катувелланов, мог только увеличивать ее значение для общественных и политических ритуалов.

Место первой битвы Цезаря на Темзе было предметом бесконечных споров. Поначалу считали, что она произошла в Кауэй-Стейкс близ Шеппертона, где в реке стояли деревянные колья. По словам Беды Достопочтенного, писавшего через семь столетий после вторжения Цезаря, толщиной они были с бедро мужчины. Сейчас там кольев нет, но один из них был выставлен в Британском музее со следующим пояснением:

Этот кол был 16 октября 1777 года извлечен из дна реки Темзы, куда был погружен по меньшей мере на пять шестых своей длины; рядом с ним стояло еще несколько, которые благодаря необычайно низкому уровню воды были тогда хорошо видны. Примерно в трети ширины реки от южного берега, на четверть мили выше Уолтонского моста.

Предположили, что это те самые колья, с помощью которых катувелланы пытались предотвратить переправу Цезаря на другой берег. Есть некоторые аргументы в пользу этого вывода. Чуть южнее реки, у нынешнего Уолтон-апон-Темза, был римский лагерь, и, кроме того, римские объекты обнаружены в соседнем приходе Оутлендс. Но, возможно, происхождение кольев более прозаично. Высказывалась мысль, что они служили опорами моста, построенного в древности одним из вестминстерских аббатов, или же отмечали путь переправы для скота.

Славу (или бесславие) места, где перешло реку войско Цезаря, приписывали и другим точкам на Темзе. В их числе – Чертси, Уоллингфорд и Кингстон. Называли и Брентфорд, где на берегу в память о той переправе воздвигли колонну. Еще один популярный в этом смысле район – Челси. В 1850-е годы, когда здесь строили мост, соединяющий Челси и Баттерси, было найдено много британского и римского оружия, а также человеческие останки. Черепов оказалось так много, что это место стали называть “нашей кельтской Голгофой”.

Но скорее всего переправа произошла в Вестминстере. Первая римская дорога от Кентского берега до Веруламия, ставшая нынешней Уотлинг-стрит, проходила примерно в тридцати милях к северу от Лондона и пересекала Темзу в районе Вестминстера. Тут в то время проходила граница прилива, и река, которая течет здесь с юга на север, заливала всю пойму. Из воды выступало несколько островков. Берега были низкие.

Река была тогда примерно в два раза шире, чем нынешняя Темза в черте Лондона, и на 4,2 м мельче. Саутуоркский берег, к примеру, проходил на 90 м дальше, чем сейчас. Темза текла через болотистую местность, делая широкие изгибы; на южной стороне среди травы и ивняка попадались ручейки и озерца, северный же берег порос кустарником. В реку вливалось множество притоков, которые давно исчезли или убраны под землю. В отлив Темза медленно текла между берегов из голого гравия и песка. Пониже Вестминстера воду усеивали многочисленные островки, в прилив уходившие под воду. Кажется вероятным, что в климатически более благоприятные времена на этих островках стояли типичные британские круглые жилища. Колебания уровня реки в исторический период доступны измерению: в римскую эпоху, к примеру, этот уровень падал и вернулся к прежнему значению лишь века спустя. Немалая часть берега времен римских завоеваний, таким образом, безвозвратно ушла под воду.

Цезарь оставил важные записки, где повествует о своем вторжении. Британцы совершали спорадические набеги на его войско. “Повсюду у них были расставлены сторожевые посты, так что одни регулярно сменяли других и место уставших заступали неутомленные бойцы со свежими силами”. Цезарь пишет, кроме того, что британцы одеваются в шкуры и “красятся вайдой, которая придает их телу голубой цвет, и от этого они в сражениях страшней других на вид”. Вайда (isatis tinctoria) растет на берегах Темзы и ныне.

Почти столетие спустя – в 43 году н. э. – римляне использовали реку при новом вторжении. Как пишет историк Дион Кассий, римляне разбили войско британцев, и произошло это на реке Медуэй, после чего остатки британских сил отступили туда, где Темза “вливается в океан и в пору прилива образует озеро”. Где именно находилось это “озеро”, точно сказать невозможно, поскольку уровень Темзы с тех пор повысился примерно на 4,5 м, но наиболее вероятным местом кажется Лоуэр-Хоуп-пойнт в нынешнем эстуарии. Поле одной из самых важных битв в английской истории скрыто под водой.

Все теперь было готово к появлению императора Клавдия. Он прибыл к легионам, ждавшим его на берегу Темзы, после чего, переправившись через реку, они разбили британцев на ее северном берегу и двинулись к неприятельской столице – Колчестеру. Клавдий находился в Британии всего шестнадцать дней, но овладение Темзой обеспечило ему власть над всем регионом. Это была знаменательная победа, которая подчеркивает центральную роль Темзы в британской истории. Выше по течению потом, кажется, были новые бои, есть сведения о сражениях близ Криклейда и истока Темзы, но данные о них скудны. Так или иначе, в верхнем течении Темзы признаки римского завоевания всегда были менее заметны, чем в нижнем.

Оккупация легионами Клавдия носила более постоянный характер, чем вторжение Цезаря, и на протяжении столетия возникла прослойка римско-британских земледельцев, живших около Темзы и ее притоков. Поселения появлялись вдоль всей реки от истока до моря – от Криклейда до Тилбери; было много вилл и обширных поместий к северу от Темзы близ римских городов Сайренсестера и Дорчестера. Согласно одной оценке, вдоль Темзы существовало примерно шестьсот вилл, которыми владели либо римские ветераны, либо состоятельные романизированные туземцы; независимо от форм собственности и аренды, это был период изобилия для всего приречного региона.

На илистом, затопляемом приливами берегу Темзы близ Ист-Тилбери были обнаружены остатки четырех больших римско-британских строений с плетеными стенами и коническими черепичными крышами; совсем рядом археологи нашли много глиняной посуды, и, поскольку печи для обжига найдено не было, специалисты сделали вывод, что здесь действовал своего рода склад местных изделий. Тропа, спускавшаяся от этих строений к реке, вела, судя по всему, к перевозу. Сравнивая эти простые постройки с виллами вдоль Темзы, которые были оборудованы банями и печами для обогрева помещений снизу, можно представить себе населявшее долину Темзы общество землевладельцев и крепостных. В тех или иных формах такое общество могло просуществовать много столетий.

И, конечно же, предполагается, что римляне основали Лондон. Гораздо более вероятно, однако, что здесь и до них существовало некое британское поселение; одна из версий связывает название “Лондон” с британским Llyn-Din, то есть “холм у озера”. Так или иначе, все сходятся на том, что римляне первыми сполна использовали естественные преимущества района. Прежняя переправа у Вестминстера, медленная и вялая, не годилась, чтобы устроить там порт, и римляне предпочли другой участок реки, хорошо защищенный, который находился в зоне приливов и мог служить гаванью. Римляне смотрели на реку совсем не так, как британцы. Для них это была артерия, проводник военной и коммерческой мощи, элемент линейного имперского сознания. Связь с богами река не утратила (на ее дне потом находили римские культовые предметы), но первобытную святость она потеряла. Нередко, к примеру, римские дороги прокладывались прямо через круглые курганы и хенджи, словно бы намеренно уничтожая их мистическую власть. Первый деревянный мост через Темзу римляне построили примерно в 52 году н. э.; постоянный мост появился к концу I века. В IV веке лондонские стены были продлены, чтобы защищать прибрежную полосу. Натура Темзы изменилась. Ее надлежало укрощать и оборонять.

Свою первичную коммерческую функцию река выполняла очень хорошо: всего через 18 лет после вторжения Клавдия римский историк Тацит писал о Лондиниуме как о городе, наполненном купцами, известном центре торговли. С этого времени судьба города неразрывно связана с рекой и приливами. Лондон, как все великие древние города, – порождение реки. Там, где раньше были только гравийные берега и болотистые бухты, возник шумный порт. Причалы и склады сооружались и в районе нынешнего Саутуорка; когда уровень реки понизился, римлянам пришлось застраивать берег заново, чтобы сохранить все возможности порта.

Некоторые памятки этой коммерции были найдены в Темзе. В 1962 году у моста Блэкфрайерз обнаружили плоскодонную барку; часть ее груза составляла партия камня, необходимого для строительства римского Лондона. В 1918 году во время береговых земляных работ близ Вестминстерского моста нашли остатки римского грузового судна. Воодушевление было так велико, что для их перевозки в музей Лондона соорудили специальный фургон и организовали процессию.

Из Темзы, кроме того, извлекались свидетельства трудовой жизни древнего города и многочисленные изделия: гвозди, иглы, ножи, заколки для волос, масляные лампы, разнообразная глиняная утварь. Римские времена также положили начало осквернению Темзы. Из римского прибрежного здания, остатки которого были обнаружены на Каннон-стрит, в реку вели деревянные канализационные трубы. В истории Темзы прослеживается постоянная связь между коммерческим прогрессом и прогрессирующим загрязнением воды. Тем не менее Темза по-прежнему, конечно, была важным источником еды. В римском Лондоне производился рыбный соус гарум, на который шли сельдь, килька и песчанка, вылавливаемые из реки.

Когда римские легионы в начале V века покинули Британию, это не вызвало внезапного коллапса цивилизации, развитию которой они способствовали. За 350 лет туземцы и поселенцы стали жителями одной и той же земли. Их семьи выросли на берегах Темзы. И эта земля по-прежнему была плодородна, позволяла вести самодостаточное сельское хозяйство. Знаменательно, что многие прибрежные деревни, существующие в начале XXI века, возникли раньше 500 года. Часто эти деревни возникали у римских дорог и переправ, или же поблизости от богатых римско-британских усадеб. Не было ни кризиса выживания, ни пробела в исторических анналах. Археологи пришли к выводу, что на протяжении v века крупные виллы постепенно приходили в упадок, но жителей региона интересовали не столько сами виллы, сколько прилегающие к ним поля.

Один отрезок вдоль устья Темзы издавна называли “саксонским берегом”. Ранее преобладало мнение, что название возникло из-за укреплений для защиты от саксонских захватчиков, но куда более вероятно, что берег стал “саксонским” просто потому, что там селились саксы. Первые саксы с немецкого побережья Северного моря, видимо, прибывали в регион мирно – как купцы, а затем и как поселенцы. В VI веке, через столетие после ухода римлян, восточные саксы колонизировали территорию к северу от Темзы, приблизительно соответствующую нынешнему Эссексу. “Средние саксы” поселились в Мидлсексе, а к югу от реки западные и южные саксы в конце концов создали единое королевство Уэссекс. До того, как возник Уэссекс, в верхнем течении Темзы существовал нежесткий союз племен и родственных групп, известный под названием Gewisse (Верные). Скорее всего, это были вооруженные отряды (возможно – наемные), устанавливавшие господство над более слабыми британскими поселениями региона.

Река оставалась важным источником власти и могущества. В Олд-Виндзоре в VII столетии был построен дворец, в Кингстоне короновались по меньшей мере семь саксонских королей; местом коронации в свое время считалась церковь св. Марии в этом городе, и в XVII веке любитель старины Джон Обри увидел там изображения королей Ательстана, Эдреда, Эдви, Эдуарда Мученика и Этельреда. Еще один дворец VII века находился недалеко от Темзы в Саттон-Кортни, и нет сомнений, что другие крупные резиденции еще просто не обнаружены. Военная власть нередко шла рука об руку с религиозной: в 635 году первому епископу Уэссекскому была пожалована римская крепость у городка Дорчестер.

Саксонские поселения создавались на всем протяжении Темзы, и они существуют до сих пор. Такие названия, как Соннинг, Рединг, Баркинг и Горинг, имеют англосаксонское происхождение. Название Теддингтон произошло от имени племенного вождя, которого звали Тудда. В таких названиях, как Питершем и Твикнем, присутствует саксонское окончание hamm, что означает огороженное место в излучине реки. Фоббинг, Макинг и Террок на берегу эстуария – тоже саксонские названия, как и Кембл (от саксонского Camele). Такие слова, как weir (запруда) и eyot (речной островок), используемые по сей день, имеют англосаксонское происхождение. Саксы присвоили Темзу настолько основательно, что в ней до сих пор чувствуется саксонское начало. Жилые дома второй половины XVIII века в верхнем течении Темзы отчетливо походят на своих саксонских предшественников.

Река, кроме того, служила границей между Уэссексом и Мерсией – границей, которая оспаривалась и нарушалась много веков. Прибрежный монастырь в Кукеме переходил из рук в руки несколько раз. “Англосаксонская хроника” определяет Уэссекс как королевство к югу от Темзы – suthan Temese. Как утверждает “Хроника”, было достигнуто согласие, “чтобы с этой поры река разделяла их королевства, Мерсийское и Уэссексское, и чтобы родичи их во всех грядущих поколениях это соблюдали”. Но стычки между Уэссексом и Мерсией продолжались, хоть и спорадически, и в 755 году река все еще приносила “невзгоды, а не радость, в отличие от меньших рек”. Позднее большая битва между войсками двух государств произошла в Бенсоне на Темзе, и в результате Уэссексу снова пришлось довольствоваться территорией к югу от реки.

Темза стала, кроме того, важным торговым путем, соединяющим юго-восток страны с центральными и южными районами. Без нее эти области были бы разобщены. Главным местом торговли был, конечно же, Лондон. В VII веке саксы основали Лунденвик, расположенный чуть западнее римского города, и очень быстро здесь возник большой порт, обеспечивавший жизненно важные торговые связи с континентальной Европой. Здесь жили главным образом восточные саксы, поддерживавшие коммерческие отношения с долинами Эльбы и Рейна; в реку заходили корабли с грузом леса и смолы, а обратно они везли зерно и шерсть. Сохранились сведения о денежных сборах с кораблей в X веке: четыре пенса за стоянку у причала в Биллингсгейте. На речном берегу строились и другие причалы и пристани, большей частью под защитой стены, которая была сооружена для обороны Лондона от вторжений с реки.

В 893 году на берег эстуария высадилось огромное датское войско, и началось его грабительское продвижение к Лондону. Датчане прибыли с женами и детьми в намерении остаться надолго. Поистине это было нападение на саму Темзу. Датчане сосредоточили на ней внимание потому, что знали: контроль над рекой обеспечит контроль над всей прилегающей местностью. Кроме того, Темза давала возможность добираться до более отдаленных вражеских территорий. Со своей приречной базы датчане могли совершать набеги и на Мерсию, и на Уэссекс. Но река, с другой стороны, делала их уязвимыми для контратаки, и в 895 году, как сказано в “Хронике”, “жители Лондона забрали датские корабли и сломали то, что не могли унести, а все ценное доставили в порт Лондона”. И в последующие десятилетия многие нападения совершались с использованием реки. В 1010 году Торкель Длинный проплыл вверх по Темзе и предал огню Оксфорд. Четыре года спустя норвежский король Олаф поднялся по реке и приказал обвить канатами опоры лондонского моста, другие концы канатов прикрепить к кораблям и отплыть. Опоры рухнули. Именно этот эпизод лежит в основе детского стишка “Рухнул Лондонский мост”.

Датский король Кнут, или Канут, с 1016 по 1035 год имел над Англией неоспоримую власть именно потому, что установил контроль над Темзой. Но он знал пределы своего могущества. Как утверждает один норманский поэт, местом, где он показал придворным, что прилив ему не подчиняется, и дал им тем самым урок ограниченности всякой земной власти, было не морское побережье Суссекса, а берег Темзы. На эту здравую мысль навела Кнута река в зоне действия приливов – в Вестминстере, где он воздвиг свой дворец. “Есть только один Король, – сказал он якобы. – Тот, Кому подчиняются небо, земля и море…” Так Темза дала великий урок постижения божественного начала.

В эти столетия завоевания и ассимиляции река играла формирующую роль. Как пишет Гильдас, монастырский летописец VI века, Темза всегда была хранительницей границ. Ее берега были пограничной зоной, рубежом между двумя юрисдикциями, и поэтому она стала важным местом встреч и переговоров между противоборствующими сторонами. На ней устраивались и церковные совещания. Одни и те же места, такие, как Кингстон и Дорни, попеременно использовались из года в год, а может быть, и из столетия в столетие. Знаменитая встреча в Раннимиде, когда была подписана Великая хартия вольностей, вполне возможно, была одним из многих совещаний на этом священном – или, по крайней мере, выделенном – месте.

Река как разделяющая линия пребывала под охраной духов. В разные времена ее хранителями считались разнообразные нимфы, боги, богини, феи и демоны. Нарушая водную границу, человек оскорблял эти божества еще сильнее, чем владельца прилегающей земли. И, помимо прочего, Темза стала рекой святых.

V
Священная река

Лечлейд. Идя вдоль Темзы, этот шпиль можно увидеть не за одну милю.

Глава 11
Святой поток

В 1770-е годы один житель деревни на берегу Темзы оставил посмертное признание в убийстве, где написал, что “очистительные воды” этой реки близ Баскота “должны смыть с меня преступление”. В одной из ведических Пуран говорится, что все реки святы, что все они словно матери для мира, что все они смывают грехи. Что касается Темзы – ее неизменно считали священной рекой, носительницей спокойствия, превосходящего любое понимание.

С самых ранних эпох человечества люди видели в реках священное начало. Древние персы называли загрязнение рек святотатством. Реку Ганг чтили как богиню. В сосульках гималайской пещеры, где она берет начало, индуисты видели развевающиеся волосы бога Шивы. Абиссинцы поклонялись Нилу. Египтяне отмечали ежегодный подъем уровня Нила жертвами и огненными ритуалами; они связывали реку с богом Хапи. Обитатели Месопотамии почитали Тигр и Евфрат как жилища драконов, отдавая должное тому факту, что воды могут нести не только плодородие, но и разрушение. В культурах Междуречья и Нильской долины жрецы и прорицатели совершали свои обряды на берегах рек. Заповедные тропы у аборигенов Австралии и Океании проходили вдоль рек. Карл Юнг в “Видении Зосима” (1937) заявляет, что вода и дух зачастую равнозначны.

Фессалийцы обожествляли мифическую реку Пеней за ее красоту, скифы поклонялись Дунаю за его величие, этолийцы почитали Ахелой за его древность. Считают, что британские друиды видели божественное начало в реках, текущих с запада на восток, одна из которых – разумеется, Темза. Потому-то Гильдас, английский христианский историк VI века, называл местные реки “мерзостью и погибелью, коей слепцы отдают божественные почести”. Гальфрид Монмутский, хронист более позднего времени, также поместил Темзу в контекст священных событий: к ее берегам приплыл Брут, внук Энея, чтобы основать Новую Трою. В Литл-Уитнеме на берегу Темзы был обнаружен жертвенник, посвященный Юпитеру Наилучшему; в Баблокхайте археологи нашли ритуальную резную фигуру некоей богини. Рядом с развалинами Редингского аббатства протекает Святой ручей.

Духовное воздействие реки было запечатлено многими способами. У поэта XIX века Фрэнсиса Томпсона в стихотворении “Не в чужом краю” Христос идет по водам “не Генисаретского озера, но Темзы!” Нечто подобное изобразил Стэнли Спенсер, художник XX века, увидевший в реке ассоциации со Священным Писанием. К примеру, Христос у него проповедует с лодки, стоящей у речного берега близ Кукема – родного города художника. В поэме “Salve Deux, Rex Judaeorum” поэтесса XVI века Эмилия Лэньер обращается “к милому Кукему, где я впервые обрела благодать”. Она называет Кукем “Раем”. Для многих берега Темзы были одним из благословенных мест земли. В 1966 году польский эмигрант Александр Возняк организовал водное путешествие по Темзе от Криклейда до Лондона в ознаменование тысячелетия христианства у него на родине.

Чтобы запечатлеть таинственную святость реки, Кеннет Грэм, один из великих певцов Темзы, ненадолго отвлекся в книге “Ветер в ивах” от изображаемой в ней детско-звериной береговой жизни. В главе “Свирель у порога зари” Крот и дядюшка Рэт “в некотором торжественном ожидании” подплывают к речному острову. Высадившись, Рэт шепчет: “Вот это место, о котором рассказывала музыка. Здесь, здесь мы его встретим, того, который играл на свирели”[25]25
  Перевод И. Токмаковой.


[Закрыть]. Это древнее языческое речное божество – отчасти Пан, отчасти Шива, отчасти Хапи, бог, которому оба зверя, припав к земле и склонив головы, стали молиться.

Есть такие, кто готов утверждать, что эти боги и богини суть выражения природной божественности воды. Река воплощает идею божественного вмешательства в жизнь природы; это символ способности мира к совершенствованию и надежды на его спасение. Это старейшая из всех природных сил. Святые воды несут как жизнь и плодородие, так и разрушение. В них воплощены тайна природного мира и его благосклонность к человеку. В сорок шестом псалме[26]26
  В православной традиции это сорок пятый псалом.


[Закрыть] говорится: “Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего”.

Итак, речное божество принимает текучую форму. Это одновременно и Пан, и Протей. В Баттерси-парке установлены и глядят на реку с высоты четыре позолоченные статуи Будды. В 2004 году на берегу Темзы близ Челсийского моста было обнаружено индуистское молитвенное хранилище со свечами и латунными изображениями. Сикхи и индуисты сейчас ведут кампанию за то, чтобы им разрешили развеивать над Темзой прах своих умерших. В первое утро иудейского Нового года на северном берегу Темзы, на набережной напротив Кастом-хауса, собирались верующие евреи и возносили молитвы в память о своем пленении. Древняя река может стать прибежищем для всех древних религий. В мост Блэкфрайерз намеренно встроены каменные подобия церковных кафедр, напоминающие прохожим о монастырских традициях этого участка реки.

У Темзы некогда обитали рыцари-храмовники (Knights Templar); все физические следы их к нынешнему времени стерлись, но они оставили памятки о себе в таких прибрежных названиях, как Темпл-Лок, Темпл-Хаус, Темпл-Комб и Темпл-Миллз. Старинная переправа в Марлоу, где теперь находится мост, имеет отношение к рыцарям-храмовникам из Бишемского аббатства. В книге Иэна Синклера “Вниз по реке” (1991), полной фантастических образов, навеянных Темзой, он сравнивает сооружения так называемого Барьера (плотины, построенной в районе бывших лондонских доков), с головами храмовников в капюшонах; воображаемые рыцари “предостерегают нас вспышками, сигналами, стрелами, красными крестами”. Не первый раз этот писатель внутренним взором видит древних обитателей речных берегов.

Темзу пересекали паломники, которые шли в поисках спасения или по крайней мере облегчения бремени грехов. Тропа паломников, соединявшая Уолтем-Кросс с Кентербери, тянулась через пустынные болота приречного полуострова Айл-оф-Догс; у реки стояла церквушка для паломников, где они могли помолиться об удачной переправе. Церквушка показана на одной карте начала XVIII века; вокруг – никаких строений, кроме нескольких ветряных мельниц. Еще одна старинная насыпная дорога пролегала около прихода Хайем в районе устья: по ней шли поклониться мощам св. Фомы Беккета паломники Эссекса. Некоторые другие переправы, которыми пользовались средневековые паломники, были обнаружены благодаря найденным на берегу эмблемам.

На участке Темзы, называемом Сент-Клементс-рич, близ Уэст-Террока стоит приречная церковь и ныне называемая Церковью паломников. У нее возникла репутация и иного свойства: в ней снимался один из эпизодов популярного фильма “Четыре свадьбы и похороны”. Церкви на речном берегу действительно всегда были популярными местами свадеб. Весной и летом здесь совершается много свадебных обрядов, причем ясно прослеживается связь с магией плодородия, носительницей которой считается Темза. По обычаю новобрачные должны от церкви перейти реку по мосту, если есть такая возможность, и сфотографироваться на другом берегу. Такое пересечение символической границы между мирами – далеко не единственный ритуал перехода, в котором участвует река.

Креститься в реке – значит заново родиться, перейти в новую жизнь. На горбатом каменном мосту в Радкоте, старейшем мосту через Темзу, сохранились остатки каменной купели. В Криклейде у небольшого дощатого моста есть традиционное место, называемое Хатчетс-форд (брод Хатчетс), или же просто “Дощатый мост”, где в начале XX века еще происходили крещения с полным погружением. Имеется фотография, где женщину, одетую в белое, ведут на середину реки, а с берега на обряд смотрят более сотни человек. Это был один из самых древних ритуалов, связанных с Темзой. Людей крестили в реке и у острова Шеппи близ аббатства VII века, основанного королевой Сексбургой. В более близкие нам столетия деревни в верхнем течении Темзы были известны многочисленными баптистскими общинами, как если бы их веру определяла некая атавистическая память. Баптистская молельня в Коуте близ Шиффорда – возможно, старейший в стране оплот протестантов, поскольку она связана с именем Уиклифа и его “бедных проповедников” XIV века. В Рединге в доме у реки собирались анабаптисты, и туда к ним приходил Джон Беньян. На берегу Темзы стоят как минимум три церкви св. Иоанна Крестителя. И существует картина Стэнли Спенсера “Крещение”, где изображен Христос, принимающий крещение в водах Темзы.

У реки искали убежища отшельники. Средневековый скит, называвшийся “Лебединое гнездо”, находился на берегу Темзы в Уоппинге; с 1371 по 1380 год в нем жил Джон Инграм, позднее – другие анахореты. В келье близ приречной церкви св. Марии в Иффли жила, будучи замурованной, отшельница Аннора. Старожилы помнят отшельника, обитавшего в береговых лесах около Хэмблдина и носившего прозвище Джек-судный-день. Река дарует уединение и тишину, в которой умолкают людские голоса.

Одной из составных частей жизни на Темзе всегда были нимфы. Их скульптуры и сейчас видны повсюду. У старой береговой тропы в Твикнеме, чуть ниже острова Ил-Пай-айленд, на скалах лежат семь каменных нимф. На фронтоне приречного Сомерсет-хауса в Лондоне полулежит нимфа с трезубцем в руке. В поэме “Виндзорский лес” (1713), которая была хвалебным гимном Темзе, Александр Поуп пишет, что “и звездам в небесах не заблистать” краше нимф, обитающих на ее берегах. Нимфу считали целительницей, провожатой странников, опекуншей юных и источником познаний. Она воплощала в себе природное речное волшебство. Из местных божеств нимфу чтили больше всего. В античном мире, к примеру, чуть ли не у каждого ручья и родника стоял маленький жертвенник. Нимфы были могущественными и добрыми духами, способными дарить своим прибрежным угодьям богатство и плодородие.

Писатель XVI века Джон Дикенсон в “Арисбасе” (1594) восславил “милую Тамезис, прекраснейшую из прекрасных Нереид”. У него же “прекрасные Нимфы движутся в лад с волнением ее кристальных вод, текущих в Океан”. Когда Елизавета I или Яков I проезжали через приречные графства, монархам обычно показывали представление, героиней которого была “местная нимфа”. Это был способ выразить особые качества данного района, натуру места, облагороженного рекой или ручьями. Это был, кроме того, способ почтить туземных богинь, более древних, чем античные божества европейских шествий эпохи Возрождения, способ продолжить старинные речные традиции.

В 1660 году в процессии лорд-мэра Лондона, которая шла вдоль Темзы, участвовали “четыре девственницы в свободных одеждах и венках из шалфея, изображавшие речных нимф”. Это было устойчивое народное поверье, просуществовавшее до середины XIX века. Но затем, как сетовал в “Бесплодной земле” (1922) Т. С. Элиот, нимфы исчезли. Это – признак великого перехода, отказа от природной религии мироздания.