Текст книги "Психология веры"

Все, что может рука твоя делать по силам, делай, потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости.

Еккл. 9, 10

Отношение к делу. Человек оправдывается делами, а не только верой (как Авраам, возложивший на жертвенник сына Исаака). В иудаизме умозрительная истина сама по себе не имеет главенствующего значения, а оценивается обычно лишь по полезному действию. Еврейские пророки проповедовали оправдание верой и делами, а не только одной верой (как во многих других религиях). Например, если приходит человек и просит помощи, не достаточно сказать ему: «Положись на Господа!», нужно действовать так, будто во всем мире некому помочь тому человеку, кроме тебя. Служение Богу – это молитвы, изучение Торы и благочестивые дела.

Евреи всегда относились к любому ремеслу как к весьма почтенному занятию и считали своим долгом обучать ему своих детей. Это отношение сильно отличало их от греков и римлян, у которых ремесло считалось занятием презренным, делом рабов. С учетом такого отношения к труду обычай требовал от всякого, даже если он посвятил себя труду умственному, обучение какому-либо ремеслу. Считалось, что тот, кто не обучает сына ремеслу, тот учит его воровству. Тем самым ремесленник представал как человек, исполненный Божьего духа, то есть обладатель мудрости и разумения. Вместе с тем, разные профессии почитались не в равной мере; так, земледелие не относилось к особо уважаемым.

Мир держится на знании, учении, добрых делах и культе. Еще Филон Александрийский отмечал, что распространение грамотности и систематическое обучение мышлению в синагогах является специфической чертой иудеев. В Ветхом Завете есть множество отрывков о важности знания и нет ни одного места, которое запрещало бы или подавляло жажду знаний и стремление к учению. Знаменательно, что на иврите вера обозначается словом «уверенность», а истина – словами «воистину», «несомненно». Убеждение в своей избранности в значительной мере формировало еврейский характер, поскольку люди, уверенные, что обладают истиной, начинают выше ценить все интеллектуальные и этические достижения. Неудивительно, что уклоняющийся от пути к знанию всегда презирался как отступник, а время, когда такой подход становился распространенным, считалось темным. Полезно обратить внимание на то, что, как правило, для еврея истина – это надежность, а идеал будущего – всеобщее знание.

В иудаизме проявлена особая забота о том, чтобы и самый последний человек знал предписания религии. Это было обеспечено всеобщим образованием, которое получал каждый мальчик. Мудрым должен быть весь народ, он должен учить Тору с тем, чтобы выполнять ее заветы. Эта обязанность возложена на всех. Еще в Книге судей имеется упоминание о том, что можно остановить на улице отрока и потребовать, чтобы он составил список имен, поскольку он уже обладает навыками письма. Умение читать и писать имело всеобщее распространение (318, с. 38). Кроме специального обучения мальчиков, всеобщее просвещение поддерживалось чтением вслух мест из Священного Писания и их разъяснения. У большинства народов незнание Закона не освобождает от наказания, но при этом обычно нет действующей и достаточно эффективной системы, которая делает знание Закона доступным для всех. Только у евреев есть древнее предписание регулярно читать и публично разъяснять книгу Законов. Тора прочитывается в каждой синагоге полностью каждый год. При этом по традиции при обучении в синагоге не только слушают, но и толкуют прочтенный текст. Тора не «на небесах», а на Земле, то есть дана людям не в законченном виде. Она находится в распоряжении людей и поэтому ее можно толковать, рассуждать о ней логически и приходить к определенному выводу (308, с. 50). Тем самым истина не провозглашается, к ней приближаются через дискуссию и доказательство. Это позволяет каждому человеку провести рассуждение, понять его и усвоить. Здесь имеется в виду, что тот, кто пассивен и стесняется задавать вопросы, не достигнет необходимого понимания.

Привив веру в чисто духовного, а не чувственно постигаемого Бога, Моисей тем самым провозгласил пиетет духовности, что открыло путь к почитанию интеллекта. Именно он приравнял божество разуму, проникающему в основу вещей. Этот разум чист, непорочен, и нельзя его осквернять чувственными побуждениями опьяненного воображения. Акцент в научном мышлении ставился на развитие логических основ – анализа текстов и ситуаций. Был сформулирован ряд правил умозаключения.

1. Информативность и не избыточность. Глубинные истоки подобного лаконизма восходят к представлению, что важно только «как было дело», а субъективная информация должна безжалостно отсекаться.

2. От более легкого к более сложному. «Бегал ты с пешими и изнемог, как же ты будешь соревноваться с конными?»

3. Правило вывода закона, основанного на аналогии некоего случая с типовым примером. Для построения последнего выбирали два случая, ограничивающие область применения закона.

4. Когда дело касается непостижимого, одного рассудка недостаточно. В книге Иова признается право задавать вопросы, но отмечается, что в подобном случае умозаключения должны уступить место прямым откровениям Бога. Тем самым признавалось достижение истины не только путем логического анализа, но и с помощью интуиции, то есть слиянием познающего с познаваемым объектом. «И человек познал Еву». Так в Ветхом Завете описывается не только близость мужчины и женщины, но из этого описания следует также, что процесс познания тоже представлялся слиянием. Это было существенно, когда речь шла о познании людьми Бога.

Высокая ценность образования – это еврейская традиция, которая может быть прослежена со времен первого храма. Знание становится на место всех культурных стремлений, дает высшую святость и удовлетворение. Оно культивируется как идеальное благо общества, духовно его объединяющее. При самых гнетущих обстоятельствах безграмотный человек в еврейской среде считался величайшей диковинкой. Стабильность высокого положения, которая в элите других народов гарантировалась знатностью, в еврейской элите гарантировалась ученостью. Роль учености сказывалась, к примеру, тогда, когда судьи должны были знать не только Тору, но и математику, медицину, языки, причем настолько хорошо, чтобы работать без переводчиков. Существовали и профессиональные ограничения. Считалось, что стариков, скопцов и бездетных судьями назначать не следует, поскольку они часто бывают ожесточенными, и в важный момент им может не хватить мягкости.

Высокого уровня достигла система землепользования. Согласно Ветхому Завету (Лев. 25, 2–7) каждый седьмой – субботний – год земля не обрабатывалась и отдыхала в «субботу Господню», а все, что на ней само вырастало, оставалось бедным. Речь идет о регулярном оставлении земли под парами в конце семилетнего цикла для возобновления плодородия почвы.

Ветхий Завет принес новое понимание здоровья и болезни. Безумие рассматривалось как божественная кара за неверие или грех, и только Бог мог дать исцеление. Практическое врачевание было как бы человеческой реализацией Его воли. Забота о больных оказала значительное влияние на формирование гуманитарных аспектов медицины и психиатрии. Так, еще в 490 г. до н. э. в Иерусалиме была построена специальная лечебница для душевнобольных. Их лечение опиралось на понимание различия души и тела. Несмотря на признание их взаимной зависимости (душа не создает тела – она оживляет его, движет и поддерживает), у тела есть своя жизненная сила, независимая от души. Когда душа покидает тело, она еще некоторое время остается с ним связанной (317, с. 119).

Не делай неправды на суде; не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великому; по правде суди ближнего твоего.

Лев. 19, 15

Демократизм раннего индуизма воплотился в ряде нововведений. Во-первых, в признании независимости каждого. Когда Бог сообщает Аврааму о намерении разрушить растленные города Содом и Гоморру, патриарх вовлекает Бога в знаменитый спор, пытаясь убедить Его отказаться от приговора. Этот спор начал длинную череду подобных диспутов. Все они исходят из веры в то, что Бог, как и люди, несет личную ответственность и заслуживает критики, когда не выполняет своих обязательств. Неоднократно возражает Богу и Моисей: «К то я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых?» (Исх. 3, 11). Завет с Богом понимается как двустороннее соглашение: евреи должны соблюдать законы Бога, а Он должен оберегать их и гарантировать израильтянам владение страной Ханаан и избавление от болезней, засухи, бесплодия и выкидышей. В учрежденном Моисеем общественном строе Израиля исполнительная власть рассматривалась как исходящая из власти судебной и была поставлена под контроль власти священников.

Суббота не позволяла повседневным заботам захлестнуть душу, предоставляя время для молитвы и размышления. Она давала перерыв в работе всем – свободным и рабам, даже домашним животным. Суббота отражала новый подход к человеческому равноправию. Для нее все равны: бедный и богатый, сильный и слабый, властелин и подчиненный. У каждого человека есть священное право и обязанность отдыхать в субботу.

В законодательстве Моисея была одна особенность, которая больше всего удерживала в этой вере: нигде граждане не владели своим имуществом с большим правом. В Законе заложен принцип, по которому владельцем земли считался Бог (Лев. 25, 23). Поскольку земля принадлежит Яхве, израильтяне на ней – не собственники, но жильцы и поселенцы. Соответственно они не могут продавать землю. Зато здесь каждый был вечным господином своей части. Ради предупреждения обезземеливания, при сосредоточении громадной земельной собственности в немногих руках, право различало родовой вид собственности: при этом земля не могла отчуждаться навечно. В случае продажи за пределы рода в юбилейный год она возвращалась роду (погребение должно было совершаться на родовой земле). При этом реальные владетели становились второстепенными собственниками по праву дарственной или аренды. Они не могли передавать предоставленную им землю навсегда, а только на известные сроки.

Согласно Ветхому Завету каждый седьмой – субботний – год земля не обрабатывалась и отдыхала, а все, что на ней само вырастало, оставалось бедным. Через семь субботних лет (через 49 лет) начинался священный юбилейный год. Это был год покоя от сельскохозяйственных трудов, земля не обрабатывалась, а есть разрешалось только то, что выросло само. Кроме того, в этот год происходила отмена ранее заключенных кабальных сделок, прощались все долги, земля бесплатно возвращалась к своим первоначальным родовым хозяевам, а рабы получали свободы. Тем самым в юбилейные годы производился периодический передел собственности, чтобы богатства не сосредотачивались в одних руках и не возникало резких различий между богатыми и бедными. Таким образом, по Закону каждая семья получала земельный участок, который не мог быть отчужден. Если хозяин земли, принуждаемый бедностью, и продавал ее, то с наступлением юбилейного года она вновь восстанавливалась как его собственность.

В юбилейный год, когда рабы получали свободу, предписывалось не только отпустить раба на свободу, но и наделить его всем необходимым на первое время, чтобы он мог начать жизнь свободного человека. Те м самым Закон содержал положения, исключавшие кабальное рабство. Так, если некто купил раба, то после шести лет владения он должен отпустить его на волю, а если у него есть жена и дети, то они остаются в рабстве. Если раб хочет оставаться с хозяевами, то становится рабом навсегда. В целом, жизнь рабов облегчало ритуальное освобождение каждые семь лет и участие рабов в обязательном отдыхе по субботам. Запрет продавать беглых рабов тоже был уникальным явлением для того времени. Полезно отметить, что идея юбилейных субботних годов, а также общественная собственность на землю сформировали систему, в которой социальные различия, возникающие в обществе, периодически уравнивались (Втор. 15, 12–14):

Если продастся тебе бра т твой, еврей или еврейка, то шесть лет должен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу. Не отпусти его с пустыми руками, но снабди его: от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего. Дай ему, чем благословил тебя Яхве, Бог твой.

В иудаизме считалось, что раб – собственность, как вещь. Он мог быть продан, подарен, взят за долги. Рабы не были включены в члены еврейских общин, тем более что они у евреев чаще были из чужеземцев. Хотя ближними считались только евреи, однако по Закону верующий обязан привносить элемент милости в отношения со всеми людьми, соблюдать элементарные правила общения и тогда, когда речь идет о представителях других народов.

Нет посланца в деле греха. Кто сказал, что твоя кровь краснее?

Горе вам, строящие свои дома тяжким трудом других;

Строительными материалами (вашими являются) кирпичи и камни греховности. Говорю вам: не будете иметь покоя.

Ен. 99, 13

Земледельцам предписывалось оставлять на краях поля несжатые полосы во время сбора урожая, чтобы нуждающиеся могли там собирать колосья. Этой заповедью обеспечивали поддержку бедных. Важно, что эта заповедь распространялась не только на злаковые, но и на все виды посадок, которые вызревают одновременно. Другая заповедь предписывала отделить на любой стадии обработки урожая определенную долю и раздать ее бедным. Кроме того, для оказания помощи социально обездоленным предназначалась собираемая в городах один раз в три года десятина.

И виноградника твоего не обирай дочиста, и попадавших ягод не подбирай; оставь это бедному и пришельцу.

Лев.1, 9,10

В иудаизме проявлялась забота о достоинстве бедняков. Талмуд подчеркивает, что прямое дарение, передача из рук в руки, является низшей формой благотворительности, так как она унижает достоинство принимающего дар. В Иерусалимском храме было специальное помещение – «комната молчания», на двери которой имелось отверстие для опускания пожертвований. В эту комнату имели доступ заслуживающие уважения бедняки, которые могли взять, сколько им нужно. Таким образом, дающий не знал, кому он дает, а принимающий не знал, от кого получает. Кроме того, во всех случаях соплеменникам полагалось давать в долг без процентов. Предписывалось также гостеприимство, посещение больных и проводы усопших.

Иудейское уголовное и гражданское право для своего времени было прогрессивным и демократическим. Основной правовой принцип: любой человек всегда должен отвечать за причиненный им ущерб. На это и были направлены четыре великих правила уголовной юриспруденции, гласившие: точность в обвинении, гласность в разбирательстве, полная свобода в способах защиты для подсудимого и обеспечение защиты против всех опасений или ошибок свидетелей. Два-три свидетеля давали свои показания, которые служили основой судебного разбирательства, и пока они не выступили, всякий человек перед судом закона считался невинным.

Суд имел право произнести приговор сразу, только если он был оправдательным. Осудить можно было только на другой день после достаточного разбора дела. По традиции любое сомнение трактовалось в пользу обвиняемого, то есть в сторону оправдания. Обвиняемого тайным допросам не подвергали, и его всегда судило несколько судей. (При этом для гражданского суда требовалось не менее 3 судей, а для уголовного – 23 судьи.) В гражданском суде не считалось важным, в чью пользу говорили судьи, выступавшие раньше, в уголовном обязательно выступали те, которые стояли за оправдание. Для оправдания достаточным считался перевес в один голос, за осуждение – в два голоса. Немаловажно, что лжесвидетельство каралось наложением того же наказания, что ожидало и ложно обвиненного (Втор. 19, 15–19). При этом тщательно учитывалось психологическое состояние свидетеля. Так, предупреждение об ответственности перед свидетелем произносил первосвященник, а свидетель в это время смотрел в лицо обвиняемому и слушал заклинание, которое заканчивалось так: «Весь мир сотворен для человека – такого, каков и тот, жизнь которого зависит от твоих слов».

Закон Моисея принимал во внимание некоторые имущественные права женщин. Он дал возможность сестрам пользоваться наследством при братьях – так возникла некоторая предпосылка равенства женщин в наследстве. Кроме того, при разделе наследства стали приниматься во внимание и дочери. В отсутствие сыновей они даже становились самостоятельными и полноправными наследницами родительского имущества (Числ. 27, 8).

Одной из форм движения в сторону демократизма выступало появление прозелитов. Они могли уравняться с евреями. Однако прозелитизм не приветствовался. Чтобы пройти обряд гиюра, требовалось преодолеть множество преград. При этом неофиту рекомендовалось хорошо обдумать свой шаг, памятуя о трудном положении народа Божия. В то же время понималась необходимость щадить чувства прозелита и при нем не отзываться дурно о его прежних единоверцах.

Иудаизм не приветствовал аскетизм, и отшельничество было чуждо его духу. В то же время не существовало идеала бедности. Не требовалось отказа от имущества и материальных благ, для того чтобы достичь моральных и духовных высот в реализации общественных обязательств.

Не делай другим того, чего не желаешь себе – в этом весь Закон, остальное – комментарии.

Гилель

Религии, рассмотренные в предыдущих главах, в некотором смысле представляют один куст, поскольку они переплетены или корнями (как индуизм и зороастризм), или кронами (как индуизм и буддизм), или отдельными ветвями (как индуизм и конфуцианство). Мировосприятие этих религий имело элементы сходства, что и определяло психологические особенности их последователей. Теперь мы обратимся к ранее рассмотренным основным религиям мира и сравним их иудаизмом. При этом отметим, что иудаизм имеет радикально иное мировосприятие и находится в основании христианства и ислама. Среди многих базовых представлений выделим для сравнения четыре.

1. Мировосприятие и специфика представлений о возмездии.

2. Представление о бессмертии души и переход от коллективной ответственности к индивидуальной.

3. Мораль – исполнение заповедей как способ гармонизации мира.

4. Отношение к обществу и власти.

1. Мировосприятие. Моисей ничего не говорил о происхождении или сотворении духа. Это явствует из его слов: «И дух Божий носился над поверхностью воды», а изначален он или рожден – Моисей не разъяснял. Решающую роль в мировосприятии играет идея разделения: Бог вносит в космос порядок, отделяя день от ночи, воды от суши, свет от тьмы. Бог сотворил мир из «безобразного» вещества, и когда творил небеса и землю, то созидающей силой при явлении света выступало Божье слово. (С ролью слова и исходных первообразов вещей мы уже знакомились в рассмотренных религиях.)

На еврейском языке имя Господа выражает все три времени существования: настоящее, прошлое и будущее, тем самым Бог – это нечто всегда сущее, что вне времени. Лик Бога не передаваем изображением, но все же для общения с людьми он «визуализируется», принимая облик огненного столба или неопалимой купины. Бог Ветхого Завета – скорее стихия, нежели существо. Он не имеет биографии, так как существовал от начала и вечно.

Откровения о природе и структуре космоса содержит Каббала. Там даны представления о пространстве, движении и энергии. В соответствии с ними пространство и движение не неизменные постоянные, они являются функцией энергии, а свет – неподвижен. Процесс творения выражается только двумя понятиями: причина и следствие, без различения протяженности или движения. Все описанные миры имеют общие понятия: пространство, время и индивидуальность как ощущение своего «Я». Отличаются они проявлением этих трех факторов. Например, в нашем мире – мире действия каждый предмет занимает определенное место в физическом пространстве. Время в этом мире измеряется перемещением в пространстве физических тел. Мир действия находится в центре миров. Он соприкасается и с высшими и с низшими мирами. У него особая роль перекрестка, где сходится добро и зло. Только человеку дано право выбора. Поэтому возмездие – наказания и награды – исходит не из внешних сил, а из поступков самого человека (позиция, имеющая некое соотношение с понятием кармы). Благодаря свободе воли, дающей человеку власть изменять установленный порядок вещей, наш мир является местом, в котором пересекаются остальные миры.

В иудаизме нет идеи цикличности существования мира. Мир сотворен однажды и однажды погибнет. В этом единственном существовании нет идеи прогресса, развития, но есть представление о равновесии как о чем-то близком к гармонии. В мире есть порядок, но нет цели и смысла в том, что происходит в природе. Заключает период существования Страшный суд. Это уничтожение царства враждебных духов, появление Избавителя и, наконец, воскрешение умерших и создание нового царства, очищенного от всякого зла.

Средством установления и сохранения гармонии во Вселенной выступает исполнение законов Торы. В этом смысле еврей их соблюдающий, становится активным соучастником Бога в миссии руководства миром. (Идея соучастия нам знакома по зороастризму.) Законы Торы оказывают влияние не только на характер тех, кто их соблюдает, но и на устройство мира в целом. Каждая выполненная заповедь составляет событие космической важности. Исполнение человеком своего предназначения приводит к тому, что все миры, включая наш земной, не потеряв своего конкретного бытия, достигнут полноты единства с Творцом. Несмотря на то что циклов нет, в единственном существовании мира верующий может способствовать его движению к гармонии.

Источником развития и Вселенной, и человека в иудаизме служит взаимодействие противоположных сил – двух побудительных факторов развития: «внутреннего света» и «окружающего света». Симметрия и уравновешенность между противоположными силами – «желанием получить» и «желанием дать», необходима для непрерывного потока энергии. (Обратите внимание на сходство с индуизмом и буддизмом в различении двух составляющих психики – врожденной и благоприобретенной и утверждения влияния собственных усилий для успешности продвижения к своему и всеобщему духовному развитию.) Эти противоположные силы влияют на факторы развития: «внутреннего света» и «окружающего света». Внутренний свет врожденный, его человек уже имеет, когда попадает в этот мир, он помогает духовному развитию человека. Окружающий свет – тот, который личность приобретает индивидуальными добрыми поступками на протяжении всей своей жизни. Этот свет человек завоевывает постепенно, при отказе от стремления «получать», то есть при возрастании уровня личностного контроля над инстинктами. Усиление «внутреннего света» ускоряет его восхождение по духовной лестнице.

2. Возмездие и бессмертие души. До вавилонского плена каждый иудей чувствовал себя членом целого. Вина каждого оборачивалась приростом к общей вине всего народа. Личное благополучие зависело от благополучия народа в настоящем и будущем. Выполняя обязанности по отношению к Богу, каждый ничего не выигрывал лично. В те времена идея воскресения мертвых иудеям была чужда. Отсутствие веры в бессмертие в раннем иудаизме укрепляло чувство неповторимой ценности жизни и земных дел. Если человек хотел познать полноту бытия в отпущенный ему срок, он в этой жизни должен был творить добро и удаляться от зла, что предохраняло его от излишней мечтательности. Эпическое спокойствие в отношении к смерти как к всеобщей судьбе звучит в Ветхом Завете. В Торе еще явно выражена идея уничтожения личности после смерти. Смерть считалась абсолютным концом человека и не драматизировалась.

Вследствие исходного неверия в личное бессмертие у евреев сформировалась более острая, чем у других народов, потребность в земной (а не только небесной) справедливости. У них развилось ощущение, что жизнь может и должна изменяться в сторону справедливости. При этом выработался активный, волевой характер, чуждый созерцательности, свойственной народам, имеющим представления о личном бессмертии через вечное возвращение. В отличие от индуиста, для иудея жизнь не была иллюзией, а представала как реальное бытие, в котором проявляется творческая сила и слава Бога. Он не мог согласиться с тем, что жизнь – это «дар напрасный», что тело, вышедшее из рук Божьих, только «темница». В отличие от буддизма, рассматривавшего пребывание на земле не как настоящую жизнь, а только как иллюзию, в иудаизме жизнь на земле не менее важна и истинна, чем жизнь в мире грядущем.

Со временем углублялось индивидуальное сознание, одновременно нарастал протест против явной несправедливости – несоответствия между личным благочестием и наградой. В ответ на эту потребность возникает идея посмертной жизни, выравнивающая это несоответствие: воздаяние будет обязательно – не здесь, так там. Постепенно, к концу царской эпохи, складывается представление о «будущем мире». В дальнейшем загробной жизни придавали все большее значение и земная жизнь уже выступала только как приготовление к будущей. Тогда век, в котором человек живет, в сравнении с будущим веком мог быть уподоблен гостинице, где человек будет находиться до прихода Мессии и воскресения мертвых. Мессия выступает как символ «согласия между людьми и мира в Израиле, то есть гармонии и цельности мира. Мессианская эра приведет к небывалому расцвету просвещения, поскольку это квинтэссенция надежды и оптимизма, победы любви над ненавистью, добра и справедливости над угнетением, алчностью и злом. Мессия – это символ, с помощью которого до сведения людей доводится, что их «исправление» завершено. (Мессианская идея встречалась и в зороастризме.)

В базовые представления иудаизма входит понимание страдания как воздаяния не только за собственные грехи. Грех и бессмертие представало долей не отдельного человека, а народа, который спасался в лице своих потомков. Вечная будущность существовала как коллективная, пока не возобладала идея персонального воскресения. До этого в связи с коллективным Заветом каждая душа – лишь одно из звеньев творения Бога. Тем самым личное спасение одной души не выступало как цель даже для нее самой. Хотя ей и надлежало очищать себя и совершенствовать, но не ради себя, не ради земного счастья и не ради своего блаженства на небесах, но ради того дела, которое надо совершить для всего мира, а такая цель жизни как спасение собственной души рассматривалась скорее как форма эгоцентризма.

Идея признания воскрешения мертвых и загробного мира потребовала детализации процесса смерти и определения души. Душа после смерти покидает тело.

Души умерших разделялись на праведников, отправлявшихся к престолу Божьему, и грешников, попадавших в нечто вроде чистилища. Но души обеих групп евреев имеют удел в грядущем царстве. Будущего царства лишаются только нечестивцы, отрицающие воскресение мертвых и божественность Торы. Так и сложились представления, что смерть – не окончательное разрушение, а временное разлучение тела с душой, и далекий конец света сочетался с близким (сразу после смерти) воздаянием. В этом смысле пребывание в раю или в аду выступает как предварительный приговор, который получит окончательное утверждение в день Страшного суда. (Для нас важно, что представления о рае и аде привнесли понимание уже не коллективной, а личной ответственности.)

3. Мораль. В иудаизме последовательно был проведен в жизнь принцип монотеизма. Моисей поднял знамя единого Бога, стремясь к религиозному единству всех народов. Он провозгласил Его культ и воплотил эту идею в Израиле. Единый Бог был Богом всего света, то есть представлен идеей равенства народов, их грядущего братства в служении Яхве. Одно из важнейших понятий Пятикнижия – путь. Оно обозначает образ действия, угодный Богу, подчинение и служение Ему. (Это соотносится с базовым положением конфуцианства.)

Иегова – Бог грозный, страшный владыка, разящий и милующий. Вызывающий трепет, соединяющий в себе ужас и благоговение. Страх Божий представал как начало мудрости, начало положительное. Благотворное влияние этого страха усматривалось в том, что он освобождает людей от страха перед другими людьми и лишает преимущества сильных. (Вытесняет другие страхи и уравнивает людей.) Единый Бог принял на себя ответственность за все – и за добро, и за зло. (В отличие от учения Зороастра, где добро и зло разделены, Яхве совместил в себе эти противоречивые черты и поэтому требовал больших усилий для своего постижения.)

В раннем иудаизме не было догм, в которые все должны были верить. Необходимо было только соблюдать Закон, который регулировал поступки. Важна была только вера в единого Бога и его откровение в Израиле. Допускалось, что Бог не может восприниматься всеми одинаково. Он – переживание исключительно субъективное. Поэтому богословские мнения остаются в иудаизме делом частным и никому не навязываются. Акцент иудаизма – на правильных внешних действиях при соблюдении заповедей. Вместе с тем, это положение нельзя абсолютизировать. Неверно, когда представляют себе, что в иудаизме речь идет только о поступках, а не об их внутренних побуждениях. У же в Декалоге говорится о сердечном грехе – зависти, а в Талмуде звучит предостережение против страсти. В иудаизме, так же как в конфуцианстве, главное – не правильная вера, а правильное поведение. Вопросы веры в нем практически никогда не вызывали разногласий, но всегда подчеркивалась важность правильной жизни – галахи. (В Торе, подобно Канону конфуцианства, до мельчайших деталей разработаны предписания и запреты, касающиеся всех сторон повседневной жизни верующего, там сформулировано 613 таких правил и запретов.) Например, если приходит человек и просит помощи, недостаточно сказать ему: «Положись на Господа!» Нужно действовать так, будто во всем мире некому помочь тому человеку, кроме тебя.

Иудаизм в основном – путь от поступков к перестройке психики. Акцент на поведении приводит к осознанию того, что человека важнее преобразовать, с тем, чтобы он правильно действовал, чем укреплять догмы и заставлять их повторять.

В Ветхом Завете множество отрывков о важности знания. Например, там перечисляется, на каких «трех китах» держится мир: на учении, добрых делах и служении Богу. Поскольку считалось, что Тора находится в распоряжении людей, то ее можно толковать, рассуждать о ней логически и приходить к определенному выводу. Второе имя еврейского народа – это Израиль, тот, кто боролся с Богом. (В «Книге Иова» описан человек, который задает Богу острые вопросы.) В иудаизме истина не провозглашалась, к ней следовало приближаться через дискуссию. Такое положение позволяло каждому провести рассуждение и, приведя доказательство, понять его и усвоить.