Текст книги "Женское образование в России"

ПОПЫТКА КОНТРРЕФОРМЫ СРЕДНЕГО ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ. 1884—1894 гг.

Реформа среднего женского образования, проходившая в несколько этапов с конца 1850-х до начала 1870-х гг., имела пять главных результатов.

Первый – создана открытая всесословная средняя женская школа, что существенно расширило и демократизировало женское образование.

Второй – сформирована преобладающая часть женского образования – в лице министерских женских гимназий и прогимназий – как структура общественно-государственная, прежде всего по типу финансирования и характеру управления учебными заведениями.

Третий – проведена идея единства, преемственности в системе женского образования с установлением, с одной стороны, непосредственной связи между женскими гимназиями и прогимназиями, между полной и неполной женской средней школой, а с другой, – их связи с начальным образованием.

Четвертый – существенно усилен учебный курс женских гимназий и тем самым преодолена «второсортность» женского образования, что значительно сблизило его с мужским средним образованием.

Пятый – предоставлены широкие права выпускницам женских учебных заведений, они сориентированы на педагогическую деятельность как на важнейшую сферу развивающегося женского труда, в результате женская средняя школа стала фактором роста начальной народной школы, местом подготовки для этой школы значительной части учительских кадров.

Именно эти основные достоинства реформы женского образования 1860-х гг. стали главным объектом атаки реакции в период зарождения и подъема второй волны школьных контрреформ (1880-е гг.) и особенно – в ходе проведения этих контрреформ.

Динамичное развитие министерских женских гимназий, в короткое время занявших ведущее место в системе среднего женского образования, вызвало уже вскоре после утверждения Положения 1870 г. нескрываемое недовольство властных реакционных кругов. Комиссии, рассматривавшие ежегодные отчеты Министерства народного просвещения в 1877 и 1878 гг., не без раздражения подчеркивали, что число женских гимназий «превышает имеющуюся в них потребность» и что они «искусственно привлекают к себе лиц тех сословий, для которых среднее образование излишне». Для девиц этих сословий комиссии предлагали открывать низшие училища и профессиональные школы, дающие «образование, вполне соответствующее их жизненным потребностям и не клонящееся к отчуждению их от их общественной среды» [263. Оп. 193. Д. 701. Л. 86—87 об.; Д. 738. Л. 16—17 об.; выделено нами. – Авт.].

Данная мысль была решительно поддержана на Особом совещании министров в июле 1879 г. Определяя перспективы дальнейшего развития среднего женского образования, совещание указывало: «Дальнейшее умножение женских гимназий не представляется желательным… напротив того… правительство могло бы благосклонно относиться к учреждению в городах элементарных женских училищ и при них, а иногда и отдельно от них профессиональных школ и курсов для приготовления лиц женского пола к тем профессиям, которые не требуют ни высшего, ни даже среднего образования» [271. Д. 395. Л. 40—41].

Таким образом, ради политических соображений власть шла на явную подмену социально-педагогических задач. Объективная потребность в развитии профессионального женского образования, для реализации которой правительство, по сути, ничего не сделало до середины 1890-х гг., подменяла, более того, перечеркивала другую не менее важную объективную потребность – развитие общего среднего женского образования, движущей силой которого с 1860-х гг. стали общественная инициатива и общественные средства. Иными словами, вместо параллельного развития этих двух необходимых структур женского образования предлагалось развивать одну за счет другой, с явным снижением общего уровня женского образования – за счет сокращения числа женских гимназий и при том без создания каких-либо стимулов и реальных механизмов формирования женских профессиональных школ.

Рост общественного движения в период второго демократического подъема в России конца 1870 – начала 1880-х гг. и новый кризис власти в этот период помешали переходу правительства к откровенно контрреформаторскому курсу, составной частью которого был второй эшелон школьных контрреформ, в частности – планируемая реорганизация женского образования. Но выйдя из кризиса и стабилизировав свое положение, самодержавие начало контрреформаторское наступление по всему фронту.

В этот период вся предшествующая правительственная политика в области женского образования, по существу, была признана ошибочной. Новый министр народного просвещения И. Д. Делянов во всеподданнейшем докладе 1884 г. подчеркивал три главные, с его точки зрения, ошибки, допущенные правительством при реформировании женского образования: 1) создание всесословных женских гимназий; 2) открытие при них специальных педагогических классов, ибо эти классы, по словам Делянова, привлекали в гимназии «таких лиц, которым свойственно было бы искать элементарного образования», и 3) создание высших женских курсов, которое прямо объявлялось «роковой случайностью» [153, с. 660]. Для устранения этих ошибок и случайностей, по мнению Делянова, необходимо было принять срочнейшие меры. С целью разработки этих мер в декабре 1884 г. была учреждена особая Комиссия об изыскании главнейших оснований для лучшей постановки женского образования под председательством товарища министра народного просвещения князя М. С. Волконского.

Деятельность комиссии Волконского, взявшей на себя труд подготовки контрреформы женского образования, никогда не была предметом самостоятельного исследования. Между тем она представляет собой один из наиболее ярких примеров поражения образовательной политики самодержавия в столкновении с реальностью, с потребностями развития образования и страны. Это была одна из наиболее жестких и решительных попыток правительства сломать ту линию развития женского образования, которую сформировала эпоха «великих реформ».

Императрица Мария Федоровна, супруга императора Александра III

Правительство ставило деятельность комиссии Волконского (в состав которой входило свыше пятидесяти представителей трех ведомств – Министерства народного просвещения, Ведомства учреждений императрицы Марии и Святейшего синода) в прямую связь со всеми школьными контрреформами 1880-х гг. За введением нового университетского Устава 1884 г. и началом насаждения в том же году церковно-приходских школ, за попытками сословного очищения мужских гимназий и разгрома реальных училищ в 1886—1887 гг. [63, с. 84] наступал черед женской школы. Как отмечал Государственный совет, «преобразовательное это движение завершается поставленным ныне на очередь вопросом о системе женского у нас образования» [261. Оп. XI. 1894. Д. 12. Л. 815 об.]. Следует отметить, что новое «преобразовательное движение» в женском образовании меньше всего затрагивало учебные заведения Мариинского ведомства, опекаемого императрицей Марией Федоровной, поскольку эти учебные заведения более соответствовали новым взглядам власти на задачи, содержание и организацию женского образования.

Вторая волна школьных контрреформ 1880-х гг. полностью шла в русле общего контрреформаторского курса эпохи и решала в сфере образования, в том числе женского, три главные задачи: 1) возврат (или попытка возврата) к старой системе сословного устройства образования; 2) усиление правительственного вмешательства в дела школы, в том числе женской, или возвратное ее огосударствление и 3) политическое воздействие на содержание школьного образования с целью удаления из него «злонамеренных идей». Четвертой задачей, специфической для женского образования, было устранение одного из основных достижений реформы 1860-х гг. – права выпускниц женских учебных заведений на получение учительских званий.

Все эти задачи были взаимосвязаны и рассматривались преимущественно под углом зрения стержневой идеи образовательной политики власти – идеи возврата к старой сословной организации школы, что было ключевым моментом и в общей системе контрреформ 1880-х гг. «Если в реформах прошлого царствования, – писал в то время один из идеологов самодержавия А. Д. Пазухин, – мы усматриваем великое зло в том, что они разрушили сословную организацию, то задача нынешнего должна состоять в восстановлении разрушенного» [135, с. 57].

Идею восстановления сословного неравенства в образовании и Министерство народного просвещения, и комиссия Волконского проводили истово и неуклонно, исходя из того, что «искусственное привлечение в ту или другую школу учащихся, которые, по общему своему умственному развитию и по другим условиям жизни, недостаточно подготовлены для восприятия сообщаемых этою школою знаний, является не только не полезным, но даже вредным» [261. Оп. XI. 1894. Д. 12. Л. 17]. Отсюда делался прямой вывод, что женские гимназии должны «служить для удовлетворения образовательных нужд преимущественно высших классов населения». Женские же прогимназии, по мнению комиссии Волконского, необходимо «упразднить, а взамен их учредить мариинские (типа женских городских училищ. – Авт.) и профессиональные женские училища, имеющие своею целью сообщать воспитанницам, вместе с законченным общим элементарным образованием, также и известные профессиональные знания» [Д. 12. Л. 19 об.; выделено нами. – Авт.].

Вместе с тем в свете задачи «облагораживания» учебного курса женских гимназий и удаления из него всего «неблагонамеренного» комиссия полагала, что «женское среднее образование должно основываться на филологическом начале, а потому в женских гимназиях, за отсутствием древних языков, основными предметами должны быть русский и новые иностранные языки» [Д. 12. Л. 25 об.]. Гуманитарные же предметы типа истории и географии становились вторичными, а естественно-математический цикл – третичным или десятеричным. Так достаточно широкую гуманитарную направленность женских гимназий пытались сменить узкой – филологической.

При этом вновь нескрываемо выводились на поверхность и сословные соображения такого изменения содержания образования. По мнению комиссии Волконского, с введением в обязательный курс гимназий двух новых языков «должен измениться состав учениц женских гимназий, в смысле понижения процента учениц из низших сословий и семейств, для которых изучение обоих новых языков, по неимению вовсе домашней практики, является затруднительным» [Д. 12. Л. 25 об.; выделено нами. – Авт.].

Таким же «двуствольным залпом», решающим сразу две задачи, должна была стать, в глазах комиссии Волконского, и отмена прав на учительские звания после окончания женских гимназий. Во-первых, по мнению комиссии, такая отмена устранит тот «вред», который приносят школе «малоподготовленные» выпускницы открытых женских гимназий. Комиссия предлагала оставить предоставление прав на учительские звания только воспитанницам закрытых женских институтов и полузакрытых епархиальных училищ, поскольку они, «находясь под строгим надзором, получают весьма хорошее воспитание и привыкают к точному и неуклонному выполнению своих обязанностей» [Д. 12. Л. 30]. И во-вторых, комиссия полагала, что «легкость приобретения учительских прав служит весьма сильным средством для привлечения в женские средние учебные заведения таких воспитанниц, которые ни по общему развитию среды, из которой они вышли, ни по материальному положению своих родителей не имеют данных для успешного прохождения гимназического курса» [Д. 12. Л. 29].

Наконец, комиссия Волконского предприняла попытку огосударствления женских гимназий, которая была менее всего реалистичной, что и сыграло решающую роль в предании забвению всех ее трудов. Комиссия исходила из того, что для полного подчинения правительству женских гимназий «источниками содержания сих заведений» должны служить «прежде всего средства государственного казначейства, затем суммы городских обществ и земств и, наконец, пожертвования частных лиц» [Д. 12. Л. 20—20 об.]. Эта исходная посылка комиссии была вдребезги разбита министром финансов С. Ю. Витте, который, по существу, не только спас женские гимназии, но и перечеркнул весь десятилетний труд комиссии Волконского.

В ходе рассмотрения материалов комиссии в Государственном совете С. Ю. Витте показал на фактах, что «правительство уделяет ныне на женские гимназии менее 10% всей потребной на их содержание суммы. Остальные свыше 90% этого расхода падают на долю земств, городов, разного рода обществ и сословий и частных лиц. «Обстоятельством этим оправдывается, – отмечал Витте, – а может, им отчасти даже обусловлены постановления действующего закона (Положения 1870 г. – Авт.) о характере (общественно-государственном. – Авт.) средних женских учебных заведений и роли учреждений, сословий и лиц, участвующих в их содержании» [Д. 12. Л. 816 об.].

Сергей Юльевич Витте

Перевернуть это положение, возложить содержание женских учебных заведений на казну С. Ю. Витте считал абсолютно невозможным. Рассуждая как истинный государственный деятель и выдвигая стратегические задачи развития российского образования, Витте подчеркивал, что «наиболее неотложными являются ныне меры, клонящиеся к развитию начального народного образования. Потребность эта и должна быть удовлетворена прежде всех других. Далее необходимо озаботиться распространением технического профессионального образования в народе. Тогда только, когда обе указанные отрасли учебного дела будут удовлетворительно поставлены, наступит для правительства время и возможность уделять из казны новые средства на среднее образование в женских гимназиях. При таких условиях, – отмечал Витте, – обходиться без содействия земств, городов, сословий и отдельных жертвователей в доставлении этих средств, а равно затруднять учреждение женских учебных заведений частным лицам было бы, с финансовой точки зрения, крайне нежелательно».

Так «экономика» ставила пределы «политике». Мудрый С. Ю. Витте подчеркнул «с финансовой точки зрения» и крайнюю нежелательность ряда других политических контрреформаторских затей комиссии Волконского. Журнал заседания соединенных Департаментов законов и государственной экономии Государственного совета, который рассматривал итоги десятилетней деятельности комиссии Волконского и который впервые выше цитировался нами, следующим образом фиксирует позицию С. Ю. Витте: «Со своей стороны, оценивая предлагаемые (комиссией. – Авт.) меры, тайный советник Витте считает долгом указать на вероятное их влияние в финансовом отношении. Следует ожидать, что при проектируемой постановке вопросов не только о приеме в женские гимназии, но и об управлении ими, земства, а равно городские и сословные общества могут отказаться от учреждения учебных заведений сего типа, а также от ассигнования новых пособий на их содержание… Затруднительным окажется привлекать земские и городские учреждения, имеющие характер всесословный, к расходам на содержание училищ с составом обучающихся из высших главным образом сословий, если, сверх того, будет сужена также и степень участия названных учреждений в деле заведования женскими гимназиями. Требования же, предъявляемые проектом к гимназиям, содержащимся частными лицами, до того строги, что введение их в закон несомненно повлечет за собою закрытие всех учебных заведений этой категории» [Д. 12. Л. 817].

Иными словами, С. Ю. Витте, обладающий мощным влиянием на формирование правительственной политики, однозначно дал понять, что проекты и предложения комиссии Волконского не только не осуществимы, но и вредны. Ибо, во-первых, они могут привести к резкому свертыванию женского образования, потребность в котором постоянно возрастала. И во-вторых, предложения комиссии могут вызвать широкое общественное недовольство различных сословий, включая и беднеющее дворянство, в чем никак не было заинтересовано самодержавное правительство.

«Выслушав это заявление тайного советника Витте, – отмечается в журнале Государственного совета, – Департаменты не могли не принять его в особое внимание. Освещая с новой стороны обсуждаемые предложения, доводы тайного советника Витте заставляют усомниться в целесообразности правил проекта, касающихся степени участия общественных и сословных учреждений в деле женского образования» [Д. 12. Л. 817 об.; выделено нами. – Авт.].

Доводы С. Ю. Витте заставили Государственный совет усомниться и во многих других предложениях комиссии Волконского, результаты работы которой в итоге были отвергнуты.

Таким образом, десятилетняя работа комиссии, которая оставила после себя свыше 50 томов архивных дел, в которой принимали участие десятки представителей различных ведомств и учреждений, для которой сотни страниц отзывов писали губернаторы, попечители учебных округов, директоры многих учебных заведений и т. д., кончилась практически ничем. В 1894 г., в связи с изменившейся социально-политической обстановкой в стране и началом нового общественного подъема, Государственный совет вынужден был отклонить все проекты и предложения, подготовленные комиссией М. С. Волконского.

В итоге комиссии не удалось ни сдержать развитие среднего женского образования, ни сломать его учебный курс, ни ввести его в старое сословное русло. Не предприняла комиссия Волконского никаких существенных мер и для создания низших женских училищ – число их было весьма ничтожно. Профессиональных же женских школ она не создала вовсе. Единственным реальным «успехом» комиссии было закрытие в 1886 г. высших женских курсов. Передовой общественности удалось тогда отстоять только Бестужевские курсы в С. – Петербурге. Остальные были открыты лишь 14 лет спустя, в 1900 г.

СРЕДНЕЕ ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX в.

Общую картину развития женского образования в России во второй половине XIX – начале XX в. характеризуют данные приводимых далее таблиц, составленных нами по указанным в конце книги статистическим источникам.

Поскольку основным объектом атаки реакции в пореформенный период были министерские женские гимназии и прогимназии, начнем с табл. 7, 8.

Таблица 7. Развитие женских гимназий и прогимназий Министерства народного просвещения в 1858—1893 гг.

Как видно из табл. 7, первый существенный скачок числа женских гимназий и прогимназий произошел в момент их создания. За три года, с 1858 по 1861 г., общее их число выросло до 72 (20 гимназий и 52 прогимназии). С 1864 по 1884 гг. рост женских гимназий был устойчивым, равномерным и достаточно интенсивным. При этом количество неполных средних женских школ – прогимназий росло быстрее числа гимназий – полных женских средних школ, что свидетельствовало о первоначальной ориентации средних слоев населения именно на прогимназический тип женской школы.

В десятилетие, с 1884 по 1894 г., когда развернулась активная борьба реакционных сил, в том числе комиссии Волконского, против министерских гимназий и прогимназий, рост первых резко затормозился, а число вторых даже пошло на убыль. Убывающая тенденция числа женских прогимназий сохранилась и в последующее время, но преимущественно за счет смены ориентации среднего класса на более полное, гимназическое женское образование и, соответственно, за счет преобразования части прогимназий в полные женские гимназии. Однако к 1914 г. вновь обозначился рост числа женских прогимназий при общем стремительном взлете числа министерских женских учебных заведений.

Данные, характеризующие развитие этих учебных заведений в конце XIX – начале XX столетия, существенно уточняют традиционные представления о незначительных масштабах и темпах роста женского образования в этот период, который обычно недооценивался во многих отношениях, главным образом в силу его фактической неизученности. Между тем за два десятилетия, с 1894 по 1914 г., министерская женская школа совершила два крупных скачка, добившись количественного увеличения в первое десятилетие почти в полтора раза (гимназии – в два раза) и во второе десятилетие – еще в 1,7 раза (гимназии – в два раза). Общее число учащихся этой школы в 1914 г. возросло в сравнении с 1894 г. в четыре раза (в гимназиях – в шесть раз).

Таким образом, за эти два десятилетия по сути была выстроена сеть министерских женских школ, в 2,3 раза превышающая по масштабам сеть, созданную за три пореформенных десятилетия.

В табл. 8—9 впервые в российской историографии приводятся сравнительные статистические данные о развитии основных типов мужской и женской школ в России во второй половине XIX – начале XX столетия.

Таблица 8. Сравнительные данные о развитии мужской и женской средней школы в 1858—1914 гг.

Примечание. В числителе указано число учебных заведений, в знаменателе – количество учащихся.

Таблица 9. Сравнительные данные в процентном отношении

Как видно из этих таблиц, развитие средней женской школы в этот период значительно опережало мужскую. Уже в 1864 г. количество женских средних учебных заведений превысило количество мужских (220 против 132). Вместе с тем число учащихся в мужских средних учебных заведениях в этот период было в 1,6 раза больше контингента женской средней школы. Однако уже в 1874 г. мужская средняя школа потеряла этот перевес: контингент женской средней школы составил 52% общего числа учащихся средней школы. Это преобладание женской школы и по числу учебных заведений, и по числу учащихся не только сохранится, но и будет нарастать до конца рассматриваемого периода.

В начале XX в. контингент учащихся министерских женских гимназий и прогимназий существенно превышал число учащихся в мужских гимназиях, реальных училищах и прогимназиях вместе взятых. В целом же за 1864—1914 гг. число министерских женских гимназий и прогимназий возросло почти в 6 раз (гимназий – в 3,5 раза, прогимназий – в 2,3 раза), а контингент учащихся этих школ расширился в 28,5 раза.

В конце рассматриваемого периода, в 1914 г., средние женские учебные заведения составляли 59,7% всех средних школ России, а число учащихся в них – 63,5% общего контингента обучающихся в средней школе. Эти цифры позволяют не только существенно уточнить, но, по сути, пересмотреть обыденные представления о соотношении мужской и женской школы и динамике их развития во второй половине XIX – начале XX в. Отсутствие статистических данных в литературе, подобных приведенным, прежде делали устойчивым представление о преобладании мужской средней школы в общей системе среднего образования России. Как видим, при ближайшем рассмотрении с опорой на соответствующую статистику это представление не выдерживает критики – оно попросту неверно.

Что же касается сравнительного анализа развития основных типов мужской и женской средней школы, то можно констатировать, что уже в 1864 г. число министерских женских гимназий и прогимназий превышало число соответствующих мужских учебных заведений, правда, за счет женских прогимназий (75 против 5). Однако по числу учащихся министерские женские гимназии и прогимназии отставали от основных типов мужских учебных заведений (гимназий, реальных училищ и прогимназий) до 1904 г., когда контингент женской школы превысил мужскую: число учащихся в женских гимназиях и прогимназиях составило 135 740 человек против 125 440 человек в указанных типах мужской средней школы. В 1914 г. этот разрыв существенно увеличился: в 503 женских гимназиях и 174 прогимназиях обучалось 233 861 человек, тогда как в 240 мужских гимназиях, 320 реальных училищах и 42 прогимназиях (всего 602 учебных заведения) было 186 283 ученика.

Все эти данные о развитии среднего женского образования, и в первую очередь – министерских женских гимназий и прогимназий, наглядно показывают, во-первых, сколь велик был в рассматриваемый период спрос на женское образование, которое ранее находилось, по сути, в «нулевом цикле». И во-вторых, – сколь весом был общественный фактор развития образования, получивший свое ярчайшее отражение в сфере женского образования. Именно благодаря общественным усилиям женская средняя школа по своим масштабам не только встала вровень с мужской, которая находилась под непроницаемой опекой правительства, но и обогнала ее – как по числу учебных заведений, так и по числу учащихся. На этом примере общественный фактор развития образования убедительно доказал и свою большую продуктивность, и способность противостоять реакции даже в условиях массированных школьных контрреформ.

Характерны сравнительные темпы общего роста средней мужской и женской школы в пореформенный и предреволюционный периоды, при том, что женская школа уже в 1864 г., как было отмечено, по числу учебных заведений опережала мужскую. С 1864 по 1914 г. число мужских средних учебных заведений возросло в 6,6 раза, число учащихся в них – в 7,3 раза. Число же женских средних учебных заведений за этот период увеличилось почти в 6 раз, а их учащихся – более чем в 20 раз. В 1914 г. в 868 мужских средних учебных заведениях обучались 233 808 человек, в 1347 женских средних учебных заведениях – 400 647 человек, т. е. в 1,7 раза больше.

Посмотрим теперь, как развивались женские средние учебные заведения различных типов и какой удельный вес занимали они в общей системе среднего женского образования.

Данные, приведенные в табл. 10 и 11, ранее отсутствующие в историографии, раскрывают общую картину, масштабы и динамику развития полных и неполных женских средних учебных заведений различных типов в пореформенный и предреволюционный периоды.

Таблица 10. Развитие женской средней школы различных типов в 1858—1914 гг.

Примечание. В числителе приводится число учебных заведений, в знаменателе – их удельный вес.

Таблица 11. Рост числа учащихся различных типов средней школы в 1864—1914 гг.

Как показывают табл. 10 и 11, тенденции развития женских полных и неполных средних школ в целом соответствовали отмеченным тенденциям эволюции министерских гимназий и прогимназий, поскольку эти учебные заведения с 1864 г. составляли преобладающую часть как полных, так и неполных женских средних школ: в 1864 г. – 50,9%; в 1874 г. – 61,6; в 1884 г. – 68,3; в 1894 г. – 65,4; в 1904 г. – 62,1 и в 1914 г. – 50,2%. Таким образом, на протяжении всего рассматриваемого периода министерские гимназии и прогимназии представляли собой основное ядро системы среднего женского образования в России. Некоторое сокращение их удельного веса в этой системе произошло только в начале и в конце рассматриваемого периода за счет роста числа частных женских средних учебных заведений, которые в общем корпусе средней женской школы составили в 1864 г. – 25%, в 1904 г. – 12,8 и в 1914 г. – 33,6%. Это было связано с отменой запрета в конце 1850-х гг. на открытие частных учебных заведений и с резкой активизацией частной инциативы в создании женских школ в начале XX в.

По числу учащихся министерские женские гимназии и прогимназии во второй половине XIX – начале XX в. также занимали ведущее место в общей системе среднего женского образования. В них учились: в 1864 г. – 8266 человек, или 41,7% всех учащихся средней женской школы; в 1874 г. – соответственно 32 273 человека, или 56,8%; в 1884 г. – 65 664 человека, или 71%; в 1894 г. – 57 872 человека, или 57,5%; в 1904 г. – 135 740 человек, или 67,2% и в 1914 г. – 233 861 человек, или 58,3%.

Как уже отмечалось, лидирующее положение в женском образовании в дореформенный период занимали женские институты Ведомства учреждений императрицы Марии. Однако они сохраняли свое лидерство только до первых шагов реформы женского образования в конце 1850—1860-х гг. Но уже с первых этих шагов институты быстро утратили былое первенство – в 1864 г. их удельный вес в системе женского образования составлял только 12,3%. В дальнейшем их удельный вес продолжал весьма быстро падать и в 1914 г. составил лишь 2,4% общего числа женских средних учебных заведений.

Невысокий удельный вес в системе среднего женского образования имели и мариинские гимназии. Если в начале рассматриваемого периода, в 1858 г., они составляли 11,1% общего числа женских средних школ, опережая министерские гимназии (8,3%), то в дальнейшем мариинские гимназии повторили судьбу женских институтов своего ведомства. В 1914 г. в общей системе женского образования они занимали третье место с конца (после женских училищ духовного ведомства и женских институтов), составляя всего 2,5% женских средних школ.

Четвертое место в иерархии женских средних учебных заведений занимали епархиальные училища духовного ведомства. Несмотря на то, что число их в рассматриваемый период медленно, но неуклонно росло, в относительном исчислении, на фоне общего расширения системы женского образования, этот рост был мало заметен. А с общим рывком этой системы в начале XX в. доля епархиальных училищ и вовсе сократилась. В 1914 г. она составила 5,6% общего числа женских средних учебных заведений.

Чрезвычайно показателен бурный рост частной женской школы накануне и после революции 1905 г. К 1904 г. число частных женских гимназий выросло в сравнении с 1894 г. в 2,8 раза, а учащихся в них – в 3,7 раза. В следующее десятилетие их число возросло еще в 5,5 раз, количество учащихся – почти в 5 раз. В общей системе среднего женского образования в конце рассматриваемого периода эти учебные заведения занимали третье место после министерских гимназий (первое место) и прогимназий (второе). В 1904 г. частные женские гимназии и появившиеся в то время частные женские прогимназии составляли 16,5%, а в 1914 г. – уже 38,5% общего числа женских средних школ.

Это обстоятельство ярко свидетельствовало о росте частной инициативы в образовании в начале XX столетия – и не только в женском. В 1914 г. насчитывалось 190 мужских частных средних учебных заведений, из них – 119 мужских гимназий и 71 реальное училище. Но частных женских средних учебных заведений было тогда почти в 3 раза больше – 518, в том числе 452 гимназии и 66 прогимназий. Частная инициатива, как и общественная, продолжала поднимать прежде всего женскую среднюю школу.

Важнейшим результатом реформ женского образования, проведенных в 1860-х гг., стал относительно быстрый процесс демократизации женской средней школы. Об этом наглядно свидетельствуют данные табл. 12, которые показывают изменения социального состава учащихся женских учебных заведений, подведомственных Министерству народного просвещения (как уже отмечалось, именно эти учебные заведения были базовым основанием женского среднего образования в России).

Таблица 12. Изменение социального состава учащихся женской средней школы Министерства народного просвещения, % (вторая половина XIX в.)

Как видно из табл. 12, с 1865 по 1898 г. удельный вес учащихся из дворян и чиновников понизился в женских гимназиях в 1,5 раза (в 1898 г. учащиеся этой категории составляли менее половины общего контингента гимназий) и почти во столько же вырос удельный вес учащихся из городских сословий. Доля учащихся из сельских сословий и в гимназиях, и в прогимназиях увеличилась более чем вдвое. В целом же социальный состав учащихся женских прогимназий был значительно демократичнее, чем в гимназиях, ибо эти учебные заведения изначально были направлены на удовлетворение образовательных нужд среднего класса, прежде всего городских сословий.