Текст книги "Указатели от Нисаргадатты Махараджа"

Неуместность ложного

Ежедневный распорядок дня Махараджа включает в себя распевание бхаджанов и молитв четыре раза в день, первый раз – в 5.30 утра. Во время исполнения бхаджанов видно, насколько глубоко Махарадж поглощен ими. До недавних пор он даже любил петь и танцевать и делал это с полным самозабвением. Сейчас, конечно, у него для этого уже недостаточно сил.

Во время одной из бесед посетитель сказал ему: «Махарадж, вы, должно быть, совершенный джняни, но когда я вижу, с каким чувством вы распеваете бхаджаны, я ощущаю невероятное счастье, оттого что преданность и поклонение по-прежнему так сильны в вас».

Махарадж тут же дал такой ответ: «Всему есть место в этом мире, как и в нашей повседневной жизни. Важно лишь понять реальное положение дел – иметь правильную перспективу. Преданность и поклонение хороши, пока человек видит их, как они есть – как средство, и в этой мере как помеху. Когда человек видит нечто в истинном свете, это нечто теряет свою силу, но если он вовлекается в это, связанность становится все сильнее и сильнее. Все чувства и эмоции (любовь, преданность и т. д.) основаны на двойственности, и пока эти чувства продолжают преобладать в мировоззрении человека, двойственность будет крепко сидеть в нем, а истинная святость, целостность, единость будут вне досягаемости. Все это настолько просто и очевидно, что нельзя не посмеяться, даже несколько презрительно, глядя на фантастическую суперструктуру суеверия и таинственности, которая была возведена вокруг фундаментальной простоты, которой является Истина!

Поймите, это так просто: «Я» – безвременность – есть тотальное осознавание, не осознающее этого осознавания, тотальная субъективность, без малейшего следа объективности. Я проявляюсь через сознание, через двойственность, посредством субъекта и объекта, через концепции пространства-времени и весь диапазон взаимосвязанных противоположностей, без которых проявление и объективизация не были бы возможны. Все проявленное – мое выражение, мое зеркальное отражение, в котором Я проявляюсь как каждое живое существо. Этот объект, это живое существо кажется самостоятельно функционирующим и считает себя (ошибочно) субъектом. Но «Я» – единственная субъективность, и все функционирование в проявленном мире – моя объективизация в сознании, которая и есть Я.

Все феноменальные объекты, аспекты того, что есть Я, воспринимаемы чувствами лишь тогда, когда растянуты в то, что Я проявляю как «пространство», и отмерены в то, что Я проявляю как "время".

Итак, еще раз – простая и очевидная истина: это здесь-сейчас, весь чувственно воспринимаемый проявленный мир не отличен от того, что Я есть в своей единости. И конечно, это может сказать каждый чувствующий объект.

Как только этот простой факт ясно понят, вы можете делать все, что хотите, проживая отведенный вам период жизни. Получайте удовольствие, выражая преданность и поклонение, если хочется, распевайте бхаджаны, но рассматривайте ложное как ложное. Поймите, что в процессе проявления нет ничего религиозного или внушающего почтение, он происходит спонтанно, и вы, как индивидуальная сущность, никакого отношения к нему не имеете».

Кто страдает?

Когда посетителей мало, беседы Махараджа принимают более непринужденный и интимный характер. Но когда его маленькая комната оказывается полностью заполненной, он в первую очередь спрашивает, есть ли у кого-нибудь вопросы, и обычно добавляет ограничивающие или, скорее, суживающие условия, состоящие в том, что вопрос не должен относиться к тому, что человек должен или не должен делать в этом мире. Другими словами, вопросы должны задаваться без отождествления с телом! Это ограничение, как можно предположить, должно исключить поверхностные и легкомысленные вопросы, означающие лишь пустую трату времени. Подразумевается также, что посетители не будут спрашивать о том, как им справляться с трудностями своих личных проблем. Махарадж дает ясно понять, что не является ни предсказателем, ни чудотворцем.

Однажды утром кто-то из посетителей спросил, почему человек должен страдать, почему существует несчастье. Махарадж несколько мгновений сидел молча, а затем тихо заговорил: «Какую бы эмоцию или чувство ни переживал человек, это движение в сознании. Когда он ощущает печаль или несчастье, это значит, что происшедшее событие не удовлетворило его потребность или ощущаемое в тот момент желание. Однако событие, которое может опечалить одного индивидуума, может осчастливить другого, событие, вызвавшее горе у человека в одно время, может принести ему же счастье в другое время – в зависимости от того, что, по его мнению, он хочет в этот момент. Какие же факторы участвуют в том, что человек переживает как ощущение счастья или несчастья, удовольствия или боли? Во-первых, должно присутствовать сознание, во-вторых, должна быть концепция сущности, человека, с присущими ему желаниями, в-третьих, должно произойти какое-нибудь событие в пространстве-времени.

Событие может произойти, и даже может присутствовать человек со своими желаниями, но если нет сознания, его не будет интересовать ни само событие, ни его последствия. Именно сознание является первостепенным фактором и исполнителем! «То-что-я-есть» не осознавало даже свое существование, пока не появилось знание "я есть". В том изначальном состоянии не было каких-либо желаний, нужд, надежд, амбиций, удовольствий или страданий – все это появилось вместе с телом. Даже после появления сознания ощущалось сознательное присутствие как таковое – "я есть" (не "я есть то или это"). Лишь когда сознание отождествило себя с внешней формой, возникла концептуальная сущность. И эта сущность – не что иное, как концепция. Она не имеет собственного независимого существования.

Вместе с сознанием возникает концепция пространства-времени, без которой проявленные феномены не могли бы восприниматься. Чтобы проявление было воспринимаемо чувствами, оно должно иметь объем, что невозможно без концепции пространства, а чтобы проявление было растянуто как событие в продолжительности, ему необходима концепция времени. Счастье и несчастье, а также все другие взаимосвязанные противоположности, на самом деле не существуют сами по себе. Они не могут существовать сами по себе, поскольку представляют собой не что иное, как концептуальные объективизации в пространстве-времени. И если эти противоположности в какое-то время оказываются наложенными друг на друга, они взаимно уничтожаются, и равновесие восстанавливается.

То, чем мы являемся на абсолютном уровне (безвременным, беспространственным, необусловленным, полностью лишенным атрибутов и индивидуальности чистым бытием), не может знать, что такое удовольствие или боль, поскольку в том, чем мы являемся, нет ничего объективного, а иметь какие-либо переживания и страдать может лишь объект. То, чем мы кажемся как обособленные объекты, – это проявленные феномены, подверженные воздействию времени, ограниченные и воспринимаемые посредством чувств. Мы можем страдать лишь в силу своего ошибочного отождествления с обособленными объектами. Не следует ли нам понять хотя бы это?

Вернитесь в свое изначальное состояние целостности, в состояние, предшествовавшее вашему «рождению», когда не было еще знания "я есть" и, следовательно, никаких потребностей и никакого желания. Всем страданиям придет конец, как только вы отступите в сторону в чистом осознании ложного как ложного, преходящего как преходящего. Когда вы видите, что существование ложного и преходящего зависит от концепции пространства-времени, вы приближаетесь к своему истинному бытию. Как только вы осознаете, что страдает именно концептуальная сущность, которой, как вы считаете, вы являетесь, вы пробуждаетесь к целостности своей истинной природы, в которой в полной мере заключены святость и исцеление».

В заключение Махарадж заговорил об «отвратительной болезни, которую мне приписали врачи». «Само упоминание об этой болезни – раке – обычно повергает пациента в шок. Но моя реакция совершенно иная: кто болен? Безусловно, то, что было «рождено», в положенное время «умрет». Со временем материал, являющийся источником данного психосоматического механизма, износится и будет объявлен «мертвым», а сознание, пребывавшее в этом механизме, высвободится и сольется с имманентным всепроникающим сознанием. А как же я? Не было никакого «меня», никакого «меня» быть не может. «Я» всегда присутствовал на абсолютном уровне. Мое относительное отсутствие будет моим абсолютным присутствием, а мгновение «смерти» будет мгновением высочайшего экстаза, последним чувственным восприятием психосоматического механизма».

Продвижение на пути духовного поиска

Махарадж всегда готов обсудить сомнения и трудности, возникающие у ищущих, и предлагает им задавать вопросы. Он постоянно говорит посетителям, прибывшим из других стран, что, поскольку они потратили значительную сумму денег и усилий на то, чтобы приехать в Индию для встречи с ним, они не могут терять время попусту, сидя все время молча, а должны задавать ему какие-то вопросы. «Если у вас действительно нет вопросов, – говорит он, – это значит, что вы уже достигли осознания Истины. Зачем тратить время зря, почему бы не пойти домой? Если же есть какие-то вопросы, которые не совсем ясны, разъяснение должно быть получено прямо здесь и сейчас». «Но, – предупреждает он, – не задавайте вопросы как существо, сосредоточенное на феноменальном. Запомните, я обращаюсь не к индивидуальным сущностям, я говорю как сознание с сознанием о сознании».

Один из иностранных посетителей, ходивший к Махараджу довольно долгое время, тихо заговорил: «Возможно, я говорю с точки зрения отождествления с телом-умом, но один вопрос, одна проблема беспокоит меня уже так давно, что я не могу больше держать это в себе. Я говорил об этом с некоторыми другими ищущими и знаю, что подобная проблема есть и у них. Но я не говорю от их имени, я говорю только за себя. Проблема вот в чем: как узнать, продвигаюсь ли я вперед в моем духовном поиске? Иногда, особенно во время медитации, у меня бывает проблеск осознания того, что я ищу, но это лишь проблеск, и бывает он редко. Как узнать, есть ли у меня какой-нибудь прогресс?»

Махарадж оценил искренность, с какой посетитель задал этот вопрос, но несмотря на все свое сочувствие по отношению к нему, он не смог скрыть разочарования. Он некоторое время сидел молча, наверное, чтобы побороть как обессиливающее действие своей болезни, так и душевное страдание, возникшее от такого вопроса. Затем он начал тихо говорить, скорее с печалью, чем с гневом: «Я думаю, мне нужно прекратить говорить вообще и вывесить табличку: Я вижу, что многие из вас приходят сюда в силу привычки или в поисках новых переживаний, о которых вам рассказали ваши друзья. Вы на самом деле не слушаете. Если бы вы слушали, такой вопрос не возник бы. А если бы и возник, вы бы могли сами легко разобраться с ним, если бы только внимательно слушали меня и понимали, о чем я говорю. И я вижу, что этот вопрос беспокоит многих из вас.

Проблема, как видно, связана с «продвижением». И кто же должен совершать это продвижение, и продвижение к чему? Я постоянно и неустанно повторяю, что вы есть Сознательное Присутствие, оживляющее сознание, дающее чувствительность феноменальным объектам, что вы не являетесь феноменальным объектом, который представляет собой лишь видимое проявление в сознании тех, кто его воспринимает. Как может видимое проявление знать, совершает ли оно какое-то концептуальное продвижение к своему концептуальному освобождению?»

Махарадж взял в руку спичечный коробок и, подняв его, спросил: «Это – вы? Конечно, нет. Вам требуется какое-то время, чтобы понять это? Постижение этого факта мгновенно, не так ли? Почему же тогда нужно время для постижения того, что вы не феноменальный объект под названием тело-ум? Запомните, вы – оживляющее сознание, дающее чувствительность феноменальным объектам. Пожалуйста, поймите, что осознание предшествует появлению сознания, являющегося основой интеллекта. Осознание не относится к постепенной практике, оно может лишь случиться само по себе, мгновенно – нет никаких стадий, которые отмечали бы продвижение вперед. И нет «никого», кто бы совершал какое-либо продвижение.

Наверное, вернейший признак «продвижения» – если уж никак нельзя отказаться от этой концепции – полное отсутствие интереса к «продвижению» и абсолютное отсутствие беспокойства по поводу таких вещей, как «освобождение», некая «пустотность», расслабленность, ненамеренное приятие всего, что может произойти».

Кто испытывает переживание

Однажды утром мы увидели, что Махарадж совсем слаб физически, вероятно, из-за боли, которую причиняла раковая опухоль в горле. За последние несколько месяцев его страдания стали очень сильными, хотя он никогда не жаловался. Даже в этом состоянии он не был прикован к постели и каждое утро и каждый вечер неизменно занимал свое место. Он продолжал проводить беседы, хотя и очень короткие, и говорил при этом тихим голосом. Посетителям приходилось слушать его очень внимательно и с особой восприимчивостью, которая позволяла им понять истинное значение того, что он пытался донести. Махарадж чувствовал, что эти короткие беседы, в которых он употреблял специально подобранные, отточенные слова, приносили больше пользы, чем долгие. Истинные ищущие должны были понять его, несмотря на то, что он говорил меньше, потому что обладали необходимым уровнем восприимчивости и интеллекта. «Так что, наверное, это хорошо, что я не могу говорить слишком долго», – замечал Махарадж.

Одна женщина была в то утро глубоко тронута состоянием Махараджа и тем, как он мужественно терпел боль. Она считала, что физическая боль может быть даже хуже смерти, и не могла не задать Махараджу вопрос: «Сэр, я не боюсь смерти, но я ужасно боюсь физической боли. Пожалуйста, скажите, как мне избавиться от этого страха?»

Махарадж засмеялся и сказал: «Боюсь, я не могу вам в этом помочь, но я уверен, что есть множество других людей, знающих методы, с помощью которых можно устранить или уменьшить физическую боль.

Все, что я могу сделать, – это объяснить вам, что такое страдание и кто страдает.

Вы всегда должны проникать в корень проблемы. Когда впервые возникло переживание боли? Вы можете вспомнить какое-нибудь страдание, скажем, столетней давности? Когда возникло это переживание? Поразмышляйте об этом глубоко, чтобы ответы на эти вопросы пришли к вам без слов. Является ли жизнь – само существование – чем-то иным, нежели переживанием, переживанием в продолжительности, от мгновения к мгновению, переживанием, вытянутым в горизонтальной плоскости? И что такое переживание? Разве это не реагирование на внешний стимул, который интерпретируется с помощью чувств как переживание – приятное и приемлемое или неприятное и неприемлемое? Человек не переживает страдание – он испытывает переживание, приятное или неприятное.

Так вот, основной вопрос, который должен вас волновать, состоит в следующем: «Кто (или вернее, что) испытывает переживание?» Позвольте мне сразу же сказать: "Я не испытываю (не могу испытывать) какого-либо переживания, приятного или неприятного, переживание испытывает лишь «я» или «ты». Это очень важное замечание, вам следует глубоко поразмышлять над ним.

Я должен был бы предоставить вам самим решить эту проблему, или, скорее, предоставить проблеме разрешиться самой! Но давайте продолжим. «Я» не может испытывать какого-либо переживания, поскольку «Я» – это чистая субъективность без малейшего следа объективности, а испытывать переживание может лишь объект. «Ты» или «я» – это объекты, и, следовательно, они испытывают переживание. К тому же, как любой другой объект, «я» или «ты» не имеет никакой субстанции и поэтому может существовать лишь как концепция в сознании. Далее, не забывайте, что лишь сознание может испытывать переживание, поскольку реакция на стимул, чем и является переживание, может происходить лишь через сознание. Следовательно, они никоим образом не различны. Поразмышляйте над этим очень существенным моментом.

Вам довольно трудно понять, что я говорю, поскольку вы отождествили себя с телом, психосоматическим аппаратом, посредством которого происходит переживание, инструментом, в котором испытываемое переживание регистрируется. Вы потеряли свою истинную природу чистой субъективности, Абсолютного, того, что вы есть на самом деле, и по ошибке отождествили себя с объективным «я». Поэтому вы говорите "я страдаю", и поэтому вы "связаны".

Вы понимаете, что я говорю? Я осознаю свою истинную природу как безвременность, безграничность, субъективность – поэтому я не страдаю и не могу страдать. Я понимаю, что именно сознание испытывает переживание через этот сенсорный механизм. Вы же считаете, что являетесь этим сенсорным механизмом, и это ошибочное отождествление лежит в основе вашего страдания и вашей связанности.

Пока продолжается функционирование сознания, пока сенсорный аппарат работает, будут продолжаться и жизнь, и переживания – позитивные или негативные. Но как «Я» вы являетесь лишь свидетелем всего этого. Все функционирование представляет собой объективное выражение того, что Я есть, субъективно, и каждое живое существо может сказать: "То, что Я есть, не может испытывать переживаний, испытывать переживание может лишь объективное «ты» или "я"».

Это было утро, когда Махарадж, наверное, чувствовал себя слабее, чем обычно. Было видно, как неумолимо страшная болезнь действовала на его тело, несмотря на его несгибаемый дух. Махарадж выглядел крайне слабым и изможденным.

Он сидел на своем обычном месте, спокойно, почти неподвижно, полностью забыв о боли, которая, несомненно, должна была быть очень сильной. Затем он начал тихо, очень мягко говорить – чтобы расслышать его слова, нужно было сконцентрировать все свое внимание.

«То, что вы видите, – сказал Махарадж, – как мое присутствие в качестве феноменального объекта, означает мое отсутствие как ноумена. Ноуменально у меня не может быть ни присутствия, ни отсутствия, поскольку и то, и другое – концепции. Ощущение присутствия – это концепция, превращающая единство Абсолютного в двойственность относительного. В непроявленном состоянии Я есть потенциал, который в проявлении становится действительным.

Значат ли для вас эти слова что-нибудь, или это просто слова? Конечно, я не сомневаюсь в вашей искренности. Вы прибыли сюда – и многие из вас издалека и потратив значительную сумму денег – и вы проводите не так уж мало времени сидя на полу, что для большинства из вас непривычно, и внимательно слушаете, что я говорю. Но вы должны понять, что если нет особого типа восприимчивости, слова лишь в малой степени будут выполнять свое предназначение. Они могут возбуждать вашу интеллектуальную любознательность и жажду знания, но они не откроют вам свое истинное значение.

Что же это за особый тип восприимчивости? Здесь мы опять же сталкиваемся со свойственной словам ограниченностью. Будет ли это для вас что-то значить, если я скажу, что «вы» прибыли сюда, чтобы слушать меня, но вы должны слушать меня, исходя из того, что этот «вы» абсолютно иллюзорен, что в действительности нет никакого «вы», который мог бы слушать мои слова и получать от этого какую-то пользу! Я должен даже сказать, что пока вы не откажетесь от роли индивидуального слушателя, ожидающего какой-то пользы от того, что вы слышите, слова будут оставаться для вас пустым звуком. Препятствие, мешающее постижению: хотя вы и готовы принять тезис о том, что все во вселенной иллюзорно, вы не включаете в эту иллюзорность самих себя! Видите ли вы теперь, в чем заключается проблема – даже, скорее, не проблема, а шутка?

Когда – я не буду говорить «если» – вы принимаете это как основу своего слушания, то есть когда вы перестанете беспокоиться о слушающем, который желает стать «лучше» и надеется «достичь» ощутимого результата, знаете ли вы, что тогда произойдет? Тогда, в том состоянии интуитивного слушания, когда «слушающий» больше не вмешивается, слова раскроются и обнажат свое тонкое внутреннее значение, которое «постящийся» или открытый ум легко ухватит и осознает с глубокой и мгновенной убежденностью. Значит, слова достигли своего ограниченного предназначения!

Когда слушающий пребывает в состоянии бездействия, не вмешиваясь в процесс слушания как таковой, происходит так, что относительный, разделенный ум автоматически удерживается от своей природной склонности вовлекаться в путаницу словесных интерпретаций и, таким образом, в поддержание непрерывного процесса объективизации. И тогда целостный ум получает возможность пребывать в прямом контакте как с говорением, так и со слушанием как таковым, и, таким образом, осуществлять йогу слов, позволяя словам раскрыть свое глубинное и тончайшее значение».