Текст книги "Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги"

Мне уже совсем не смешно

Вечерело. В пабе прибывала и прибывала публика, но того, кого я так сильно ждала, все не было. Девчонки сновали туда-сюда, Мария еле успевала наливать стаканы, то и дело неодобрительно глядя в мою сторону.

А я сидела и делала вид, что не понимаю ничегошеньки. В конце концов, моя обязанность сделать четыре-пять стаканов за вечер. И когда я это сделаю, это мое личное дело! Ночь только начиналась, успею.

Если совсем уж честно, мне очень не хотелось, чтоб случайно зашедший Кириякос увидел меня в обществе клиента. «А вдруг он вообще не придет?» – то и дело мелькала мысль. «Придет», – тут же успокаивал внутренний голос.

В сумке тихонько запищал мобильный. «Как дела, подруга?» – высветилось на экране. Вандышева, жена Ромкиного друга, Баклан которая (о ней я писала в предыдущей книге).

«Ничего, какие новости?» – ввязалась я в переписку.

«Новости есть! Тебе Ленка Рудь ничего не говорила?» – тут же пришел загадочный ответ.

«Ничего не говорила, вчера только созванивались», – отписалась я.

Ленка Рудь – это моя лучшая подруга, если что. Дружим с ней с детства.

«Тогда позвони срочно!» – моментально «телеграфировала» Ирка.

Заинтригованная, я проверила баланс на счету. Вот зараза, денег нет для звонка!

– И что мы ждем? – Не выдержав, Мария плюхнулась рядом.

– Да ничего не ждем, – пожала я плечами, – всех клиентов расхватали!

– А вот и не всех! Вон, в углу барной стойки, видишь клиента? – указала она рукой. – Только что он отправил Ольгу, не заказал ей напиток… Иди, попробуй ты!

Я мельком взглянула на клиента, он сидел спиной к залу.

– Та тогда и меня отправит! – попыталась отмахнуться я.

– Я думаю, тебе поставит, – утвердительно покачала головой девушка.

– Любитель новеньких? – хихикнула я.

– Скорей, стареньких, – ухмыльнулась Машка. – Ты чего, идиотничаешь или не узнала? Это ж Кириякос.

У меня сердце подпрыгнуло и тут же заухало с бешеной силой. Как? Эта спина не может быть его спиной! Это какая-то толстая спина и женоподобная задница! Кириякос стройный! На ватных ногах я подошла к бару.

– Кириякос, – тихо позвала я, тронув его за локоть.

Мужчина резко развернулся и уставился на меня широко открытыми глазами. Бог ты мой! Конечно, это он! Но почему он так поправился? А все равно красив…

– Юлия, моя маленькая, – неотрывно смотрел он на меня как-то тревожно. – Ты приехала ко мне?

– Да, Кириякос, я приехала к тебе, – я взяла его за руку и сильно сжала.

– Я знал, я знал, что ты приедешь, – быстро проговорил он. – Я ведь все время ждал, тебе говорили?

– Нет, я не знала, я только третий день тут, – на глазах у меня выступили слезы. – Я думала, ты забыл меня…

– Нет! – воскликнул он неожиданно громко, и глаза его гневно сверкнули. – Как я могу забыть тебя, ты ж моя любовь, – понизил он голос, проникновенно глядя на меня.

Я в смятении смотрела на него, не в силах понять, что же изменилось в нем. Что-то не так… А что?

– Кириякос, ты будешь ставить стакан? – Возле нас возникла худенькая фигурка барменши.

– О, да! Конечно, – согласно закивал он. – Пойдем за столик, пойдем.

Мы уселись в уголке, я смотрела на него и не узнавала. Он так сильно обнимал меня, по щекам его текли слезы.

– Я не верю, маленькая, ты приехала ко мне, – снова и снова повторял он. – Ты ж теперь не уедешь? Ты останешься со мной?

– Нет, я приехала только к тебе, – целуя его, отвечала я.

– Я так ждал тебя, ты можешь узнать у Марии! – показал он пальцем в сторону бара. – Она скажет! Я никому больше не ставил стаканы! Я приходил только потому, что знал, моя любовь вернется сюда…

Я, как завороженная, смотрела на его пальцы. Они были унизаны странными перстнями. Явно копеечными, медными, старинными. Вкупе с располневшими пальцами зрелище это представляло жуткое.

– Кириякос, расскажи мне о себе, как ты жил это время? – перебила я его сбивчивую речь. – Ты изменился…

– Юлия! – отрывисто произнес он, а потом зачастил, глаза его были постоянно расширены. – Я болел, долго болел, мои родственники положили меня в специальную клинику, и я должен принимать лекарства, по времени, понимаешь? Должен! Мне нельзя пропускать ни одного раза.

– Ты принимаешь гормоны? – Я ровным счетом ничего не понимала. – Чем ты болеешь?

– Ерунда! – вдруг захихикал он. – Ты теперь со мной, и мне не нужно будет принимать лекарства. Я знаю, я сейчас толстый, но я стану прежним!

– Я люблю тебя в любом виде, – неуверенно произнесла я.

– Ой! – неожиданно встрепенулся он. – Я забыл рассказать тебе одну вещь!

Говорил он быстро, суетливо, перемежая английские слова с греческими, я с трудом улавливала суть.

– Месяц назад я гулял со своим доберманом в горах. И нашел вот это! – Он с ликующим видом продемонстрировал свои «великолепные» кольца. – Любовь моя, я должен подарить тебе что-то из этой коллекции!

Он взял мою руку и начал с улыбкой разглядывать.

– Нет, как же я забыл! – сжав мои руки и глядя в глаза, тихо произнес он. – У тебя же такие тоненькие пальцы…

Я сидела ни живая ни мертвая. Это похоже на бред сумасшедшего!

А Мария тем временем все подносила и подносила мне новые напитки.

– Любимая, – задумался он. – Помнишь, я дарил тебе кольцо? Ты сохранила его? – вполне вменяемо спросил он.

– Нет, – покачала я головой, – мой муж выкинул его в реку…

Глаза Кириякоса опять расширились.

– Проклятый подонок! – пробормотал он. – Ну ничего, завтра же я принесу тебе новое кольцо, еще лучше!

Я молча кивала головой. Тут он вдруг встрепенулся, глянул на часы.

– Мне пора, Юлия, мне нужно принимать лекарства, – жалобно произнес он.

– Иди, конечно, – тихо ответила я, предчувствуя что-то очень нехорошее.

– Но ты обещай, что ты будешь ждать меня, обещаешь? Ты не будешь пить напитки с другими клиентами? Ты ведь ко мне приехала? – частил он.

Я ошалело кивнула. Он стиснул меня в объятиях и как-то молниеносно растворился. В недоумении я присела к барной стойке.

– Машка, дай пива, – позвала я барменшу.

– Ну как тебе? – спросила девушка, открывая бутылку «Калсберга».

– Я не знаю… Он совсем другой, Машка, вроде он, но не он, – я вопросительно уставилась на девушку. – И он убежал, не рассчитавшись по бару…

– А он теперь и не рассчитывается, – ответила Мария. – Христакис высылает счет его родителям…

– Почему? – не желая видеть очевидное, спросила я.

– А потому, что он невменяемый! – припечатала Машка. – «Кукушки» разлетелись у пацана.

– Как же так? Расскажи мне, пожалуйста, – попросила я девушку.

– Да что говорить, жутко! Как я поняла, он сильно присел на наркотики, его положили в клинику… Залечили, видать, – пожала плечами Мария. – После твоего отъезда он не приходил сюда примерно год, а когда все-таки зашел, то был уже такой, как сейчас… Все время садился в этот угол, брал бутылку пива и молчал. Не знаю, обрадует это тебя или нет, но никому из девочек не поставил он стакана за это время… Отвечал всегда: «Я жду свою девочку, она скоро приедет»…

– Да как же это может радовать! – вздохнула я. – Как ты думаешь, я виновата в том, что случилось с ним?

– Конечно, – как гиена улыбнулась она. – Более того, ты должна понимать, что испортила жизнь не только ему… У него есть жена, двое детей. Он иногда сидел в этом углу по шесть-семь часов, не вставая. За ним приходила мама, очень плакала, уговаривала пойти домой…

– Выходит, он тихо помешанный стал? – не поддаваясь на провокацию, спросила я.

– Не всегда. Он иногда такое вытворяет! Как ребенок, причем капризный и своевольный… Очень любит, например, тихо подкрасться к клиенту и подложить жвачку под задницу, – продолжила она с упоением, – и никто его выгнать отсюда не может. Он тогда разъяряется, швыряет бутылки, окурки… Я его боюсь в такие моменты.

– А Христакис? Неужели он ничего сделать не может?

– Сначала пытался, но его ж семью все боятся… Кто такой Христакис по сравнению с ними? Мафия местная, понимаешь? Его родители убедительно попросили Христакиса позволить их сыну посещать это заведение, если он вообще хочет чтоб заведение работало дальше. Вот так-то. Пришлось нам смириться с присутствием этого дурачка…

– Ну не говори ты так о нем! – перебила я ее. – Я до сих пор не могу поверить в это! Он же был совсем другой, сама знаешь!

– Знаю, – вздохнула она, – не буду скрывать, мне он тоже нравился. Так вот, на чем я остановилась?

– Что вам пришлось смириться с его визитами, – напомнила я.

– Да, он продолжал приходить. Но нужно признать, что проблем он особых не доставляет. Клиенты уже привыкли к нему, родители исправно выплачивают Христакису деньги, если вдруг их сын испортит имущество паба…

– А что, и такое было? – удивлялась я все больше.

– Да, один раз он запустил стаканом в музыкальный ящик, музыка ему не понравилась, видите ли, распсиховался. А знаешь, какая музыка играла? «Холодно», Океан Эльзы. Помнишь, как ты меня этой песней доставала в прошлый контракт? Вот он, наверное, что-то вспомнил, и его оборвало!

– Ну и дела! Что ж мне делать? – задала я вопрос, скорей, сама себе.

– Работать, хотя, сдается мне, не даст он тебе тут работать, придется паб менять, слишком уж он остро на тебя реагирует…

– Попробую, Машка, попробую. Он обещал прийти завтра, кольцо подарить, – разоткровенничалась я зачем-то.

– Ну попробуй, может, чего и выйдет, только шибко я сомневаюсь.

Мне страшно…

На следующий день он не пришел. Я просидела, не подходя к клиентам и то и дело поглядывая на дверь. Не пришел он и на третий день. На четвертый я, окончательно уверившись, что прежнего Кириякоса нет и мои надежды потерпели крах, начала подсаживаться к посетителям, в надежде заработать денег. Долги-то никто не отменял, и нужно было высылать домой, матери, деньги – кормить ребенка.

Как же мне стало жутко, когда я, наконец, осознала, что я наделала! Я уже не директор парикмахерской и не жена гаишника… Я просто проститутка, с кучей долгов, и которую никто не ждет по приезде… Разве что Колюня! А это уже совсем не смешно.

Нужно попытаться заработать как можно больше! С деньгами я обязательно придумаю, как выжить.

Решительно я направилась к столику, за которым сидел скучающий араб. Мужчине я понравилась чрезвычайно, и он возжелал взять меня на пару часиков.

Удовлетворенно сунув в кошелек заработанные деньги, естественно отработав их, я вернулась с арабом в паб, он хотел еще немного выпить. Я вовсю веселила клиента, когда вдруг в паб зашел Кириякос…

Он уселся в углу барной стойки и обвел взглядом помещение. Когда его взгляд остановился на мне, он бешено расширил глаза, испепеляя меня диким взглядом. Мне стало не по себе, мягко говоря. Закончив миндальничать с арабом, я подошла к Кириякосу. Он демонстративно отвернулся от меня и сделал вид, что оглох.

– Кириякос! – дергала я его. – Ну ты ж знаешь, что я не имею права сидеть тут без работы… Да, я приехала к тебе, но ты ж не приходил. Слышишь меня?!!

В ответ он только демонстративно фыркал.

– Ну скажи хоть что-нибудь!

Он повернулся, его расширившиеся глаза пылали яростью.

– Сказать что-нибудь? – уточнил он. – Ты – сука! И приехала сюда не ко мне! И тогда ты меня специально обманула! Ненавижу тебя!

Я остолбенела, мне стало страшно. Он засунул руку в карман и вытащил кольцо, медное, такое же как другие, украшавшие его персты.

– На, держи! Я принес тебе кольцо! – шипел он. – Я думал, ты ждешь меня! Уходи, я не хочу тебя видеть!

Машинально я взяла презент в руки и молча отошла от него. Подсела к девчонкам.

В паб вошли клиенты. Сейчас бы подбежать к ним, развести на стаканчик… А страшно, Кириякос все сидит и сидит в своем углу, то и дело бросая на меня пламенные взгляды. Именно пламенные своими яркими, красивыми глазищами… Только они совершенно безумные, его глазищи, стали. Реакция у него может быть непредсказуемой, Машка предупреждала.

Просидел он так почти до закрытия, а когда уходил, пронзил меня жутким взглядом и ухмыльнулся. Понимает, значит, что не дал мне заработать.

На следующий день я с опаской подходила к клиентам, то и дело оглядываясь на дверь. Но бог миловал, он не явился, и мне удалось заработать довольно прилично.

На другой день он пришел и опять занял пост в углу бара. И опять глаза его сверкали безумным блеском, когда он смотрел на меня. А смотрел, к слову, каждые три минуты. Я как приклеенная сидела, с тоской считая убытки. В его взгляде столько боли было и в то же время ярость, мое сердце просто разрывалось в клочья, я ведь так хорошо помню его прежним… Заговаривать с ним было просто опасно, он, казалось, получал удовольствие от этой игры в «гляделки».

Потом его не было дня три, я окончательно осмелилась и во всю «косила» бабло. Я сидела за столиком в окружении двух арабов, всячески выуживая у них их «кровные». Я, наверное, зря потеряла бдительность, позволив арабу обнимать меня.

– Сука! – раздался злобный вопль. – Не верьте ей, она сука! Она играет с вами!

В двух шагах от столика стоял красный от злости Кириякос. На лбу у него выступила испарина, его просто трясло. Арабы нагло ухмыльнулись, глядя на странного посетителя.

– Ты еще смеешься надо мной, тварь! – резко перекинулся он на клиентов. – Сейчас ты посмеешься, гнида!

Он в два прыжка очутился возле столика, схватил за грудки одного из арабов и вытащил в середину зала. Бросил на пол и начал пинать ногами. Машка ни жива ни мертва стояла за барной стойкой. Остальные посетители замерли. Это было жуткое зрелище. Отыгравшись на арабе, Кириякос вновь бросился к нашему столику.

– Они грязные, чумазые арабы! – орал он. – А я грек! Грек!

Я смотрела на него во все глаза, ожидая, что и меня он сейчас также начнет избивать.

– Смотри сюда, Юлия! – Он протянул мне открытую ладонь. – Он всегда был со мной! А сейчас – забирай! Я больше не хочу это хранить!

Неожиданно для всех он замолчал, и из глаз потекли слезы. Я осторожно взяла с ладони своего золотого слоника, три года назад оставленного ему в залог любви. Кириякос развернулся и вышел из паба.

Бог ты мой! Как же я была ему дорога! Он не расставался с этим слоником три года! Какая ж я дрянь! И, безусловно, это я виновата в том, что он сейчас такой! Если б я приехала тогда… Меня колотило как в лихорадке. Подошла Мария.

– Уезжай! – с ходу начала она. – Я его таким никогда не видела! Я боюсь! Он же все тут разнесет! Он был все время тихий, а ты опять всколыхнула его, уезжай! Он и тебя прибьет!

Я, как болванчик, покорно кивала головой. Ночью, лежа в постели, я снова и снова прокручивала свою жизнь и старалась понять, что ж это происходит. Эта воронка неприятностей – возмездие! Я вновь и вновь перебирала в памяти моменты, события и себя прежнюю… Я совсем с другой стороны смотрела на свое поведение, на отношение к людям.

Вчера Христакис позвонил моему импресарио и попросил отвезти в аэропорт. Другого выхода он не видел, потому как в другой паб переходить было бесполезно, Кириякос все равно нашел бы меня, если б я осталась. Остров маленький, все равно я столкнулась бы с кем-то из знакомых Кириякоса, и ему б передали, где я… Вся деревня с замиранием сердца следила за нами еще тогда, три года назад. А сейчас так вообще это стало главным зрелищем постоянных клиентов.

Заснуть не удавалось, я встала с постели и еще раз пересчитала имеющуюся наличность. Тысяча долларов, и ту нужно завтра отдать Грете… Забыла сказать, что через пять дней после моего приезда к нам в апартаменты пришла болгарка, торговка золотом. И я, ни капельки не сомневаясь в благополучном исходе событий, нахватала у нее золота в кредит. Тут спокойно давали девочкам, если они приезжали по контракту, все равно никуда не денутся! Так вот, взяла я два кольца «Булгари», по десять граммов каждое, маленькое колечко на мизинец, тяжелую цепь с гладким католическим крестиком. Позавчера я отдала ей пятьсот долларов, рассчитавшись за одно кольцо. И еще осталась должна две тысячи. Блин! Даже если я отдам ей остальные два кольца и крестик, все равно тысяча долларов – ничего! Только квартплаты я должна семьсот, а еще на что-то жить нужно хотя бы первое время. И золота такого я потом нигде не куплю! А отдать ей тысячу за крестик с цепочкой, то тогда домой совсем без копейки придется ехать. Ну, допустим, первое время можно пожить со сдачи квартиры, перекантоваться у матушки, ну а на что гасить долги? Она ж меня сожрет живьем! И так ни так и эдак плохо…

Рейс был в час дня, чемодан собран. Я бестолково слонялась по комнате, поминутно выбегая покурить на балкон. Уже светало, и я с тоской вглядывалась в прекрасный вид, открывающийся с балкона. Как же тут красиво! Как тепло… Через несколько часов я уже буду мерзнуть и лицезреть серость Украины.

Я налила кофе, уселась на балконе и достала мобилку, позвонить домой, предупредить что еду. Тут я вспомнила, что обещала перезвонить Вандышевой, но в свете последних событий это вылетело у меня из головы. Что ж там за сплетня такая? Наберу-ка. Она уже не спит, сегодня рабочий день…

– Алло, приветик! – бодро поприветствовала я подружку.

– О, привет! – обрадовалась Ирка.

– Ну рассказывай быстрей, а то денег мало на счету!

– Короче… Тебе Рудь ничего не говорила? – еще раз уточнила девушка.

– Нет, а что? – Я заерзала на стуле от любопытства.

– Рома женится! – огорошила меня Ирка. – Неделю назад у Сашки, мужа Рудь, был день рождения. Нас с Бакланом пригласили и Рому. Так вот Рома явился с Инкой Артамоновой, помнишь ее? Так вот, – скороговоркой продолжала она, – и объявил нам, что они через неделю расписываются! Артамонова – сияет, и этот все время ее целует! Одно не пойму, чего Рудь тебе ничего не сказала? Он же явно притащил к ним Инку, чтоб она тебе быстро телеграфировала.

– Не знаю, – обалдело произнесла я. – А как Рудь себя вела?

– Ой, Рудь изо всех сил извивалась перед Инкой, прям подруга закадычная! – взахлеб вещала Ирка.

Я, не прощаясь, отключилась, пусть думает, что деньги кончились. И тут меня прорвало. Я рыдала навзрыд и никак не могла остановиться. Женится!

Тут я неожиданно успокоилась, и меня осенило. Так я ведь тоже могу выйти замуж, за Колюню, да хоть завтра! В конце концов, недаром, ох недаром мне Боженька, или кто там, может карма, подослала этого экземпляра. Если уж хорошо разобраться, то он очень похож на меня. И я получила свое зеркальное отражение! Смотри, мол… Я должна, должна искупить свою вину и за Кириякоса, и за Рому, и за дочку, лишенную отца и нормальной семьи… Слишком уж лихо я вела себя, слишком…

Я лихорадочно листала телефонную книжку. Вот, Николя, ля-ля-ля! – отчего-то глупо захихикала я и набрала номер.

«Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позже». Опять в ломбарде небось аппарат! Черт! У меня же есть его домашний!

– Алло, – прозвучал звонкий женский голос на том конце провода.

– Доброе утро! – вежливо поздоровалась, недоумевая, кому ж принадлежит этот молодой голос. – Могу я с Колей поговорить?

– Здравствуйте, – отозвалась собеседница, – а Коли нету.

– А когда будет? – настаивала я. – Мне очень срочно он нужен.

– А кто это? – встревоженно поинтересовалась женщина.

– Это Юля, – представилась я. – Но вряд ли вам это о чем-то говорит… А я с кем говорю?

– Я его мама, – после небольшой паузы ответила женщина. – Это та Юля, которая на Кипр уехала?

– Да! – обрадовалась я. – Он что-то говорил обо мне?

– Да, Юля, он рассказывал.

– Так, а когда Коля дома будет?

– Не знаю, – ответила женщина и опять повисла пауза. – Ты знаешь, Юля, он в милиции.

– Как в милиции? Что он натворил?

– Подрался, ты ж, наверное, знаешь, какой Коля! Написали заявление, он в СИЗО сейчас, – вздохнула женщина. – Его уже не выпустят…

– Как не выпустят? – в отчаянии воскликнула я. – Неужели нельзя как-то это решить?

– Можно, Юля. Мать потерпевшего хочет денег, за то что заберет заявление, – спокойно ответила женщина. – Но у нас с отцом не хватает денег. Поэтому поговорите вы теперь не скоро.

– А сколько ж денег вам не хватает?

– Ох… – захлюпало на том конце провода. – Семьсот долларов не хватает!

– Как вас зовут? – спросила я. – Не плачьте, ради бога!

– Лариса, – ответила женщина.

– Тетя Лариса, продиктуйте мне свои паспортные данные, я через час вам вышлю эту сумму «Вестерн Юнионом», – решительно сказала я.

– Правда? – недоверчиво переспросила она. – Правда вышлешь? Гена, Гена! Юля говорит, что пришлет деньги!

– Скажи ей, что мы все отдадим! – обрадованно откликнулся мужской голос. – Скажи ей большое спасибо!

– Тетя Лариса, говорите данные, – потребовала я, – а то я не успею в банк.

Кукушка-спаситель

– Кукушка! – радостно завопил молодой киприот Маркус, глядя на меня. – А ты правда изменилась!

Я довольно оглядывала себя в зеркало своими зелеными очами. Да, это не опечатка, действительно зелеными! Длинные, по пояс, рыжие волосы, другая форма бровей, интеллигентные очочки в тонкой оправе. Да меня б сейчас и мать родная не узнала!

И я не ошиблась в предыдущей главе, я действительно решила ВЫСЛАТЬ деньги, а не передать лично. Ибо лететь домой я передумала! После разговора с будущей свекровью я наспех оделась и набрала номер Маркуса.

– Маркус, миленький! Забери меня сейчас, вот-вот за мной приедет импресарио и отвезет меня в аэропорт! – прокричала я в трубку.

– А разве ты не едешь домой? – удивился молодой человек.

– Нет! Ни в коем случае! Скорей приезжай! – торопила я его.

– Хорошо, Кукушка! – рассмеялся парень. – Ты – сумасшедшая!

С Маркусом мы познакомились в мой первый день приезда, он пришел в паб, выпить бутылочку пива после работы. Он стоял за барной стойкой, а я в это время разговаривала с Машкой о Кириякосе. Парень от любопытства аж ушами зашевелил.

– Поставь стакан, – со смехом обратилась я к нему. – И я переведу, о чем мы говорим!

– Я знаю Кириякоса! – И парень покрутил пальцем у виска.

Я не поняла, что он имеет в виду (я ж еще не успела увидеть Кириякоса), и решила, что он адресует это в мою сторону.

– Я дура? – вытаращилась я на него.

Он весело рассмеялся.

– Ты, ты, – кивнул он головой. – А что у тебя с бровями?

– А что у меня с бровями? – нахмурилась я, прекрасно понимая, о чем он. – Неудачный татуаж, понимаешь? – пожала я плечами и рассмеялась. Парень был такой забавный и «солнечный».

– Если честно, ты похожа на кукушку, – скорчил он смешную рожицу. – На кукушку с синими бровями!

– Эй, это ты похож на кукушку! – топнула я ногой. – Ты себя в зеркало видел?

Машка прыснула. Маркус и впрямь был похож на кукушку, нет, скорей на сову. Круглые глазки в обрамлении невероятно длинных ресниц, круглые бровки, маленький носик пятачком и вечно смеющийся большой рот. Кучерявая шевелюра стояла дыбом. Симпатичный, но потешный. В итоге мы с ним договорились, что мы оба – Кукушки. Так друг друга и стали величать.

– Поставь напиток даме! – подмигнула я.

– Не могу, Кукушка, я бедный, – развел руками парень. – Могу только пива купить. Я на стройке работаю, тут рядышком.

В общем, подружились моментально с ним, хороший парень оказался. И он очень мне помог, когда я задумала сбежать от импресарио, а заодно и Греты!

– Так куда тебя везти, Кукушка? – спросил он, загружая мои вещи в багажник.

– Давай быстрей шевелись, – торопила я его. – А то девчонки увидят, и мне придется возвращаться!

– Ну, поехали, – запрыгнул он в машину.

– Давай отъезжай скорей отсюда подальше! – суетилась я.

Машина Маркуса – это было нечто! Пикап – развалюшка, которая отчаянно гудела и тарахтела, казалось, вот-вот – и отвалится или колесо, или дверь! Но, как ни странно, машинка резво мчалась, оставляя за собой навозный шлейф! Это потому, сказал Кукушка, что он помогает дедушке на ферме. Мы выехали на какое-то плоскогорье, внизу простиралось море и виноградники.

– Ну вот, далеко отъехали, – констатировал Маркус. – Куда везти тебя?

– А я не знаю, – уставилась я на него невинными глазами и пожала плечами. – Домой мне никак нельзя, мне нужно работать! А работать мне не дают, домой отправляют.

– Ты шутишь? – У парня отвисла челюсть.

– Нисколечки, я и правда не знаю куда ехать, – улыбнулась я безмятежно.

– Так, а куда мне тебя девать? – изумился парень. – Мне на работу надо, меня выгонят!

– Вот тут брось! – предложила я. – А вернешься с работы, отвезешь в какое-то кабаре, подальше отсюда, авось где-нибудь и возьмут на работу!

– Фух! – рассмеялся парень. – Может, жениться на тебе!? А что, это вариант для тебя!

– Нет, Кукушка, – серьезно ответила я. – Во-первых, я старше тебя, во-вторых, у меня ребенок, в-третьих…

– Потому что у меня нет денег? – перебил парень.

– Да хватит, Маркус! – отмахнулась я. – Думаю, что слишком ты хороший, чтоб в такую халеру вляпаться, как я!

Парень почесал затылок. Других вариантов он пока не находил никак.

– Слушай, поехали, ты пока поспишь у моей бабушки, – предложил он. – А когда я приду с работы, вместе съездим в одно место, я спрошу насчет работы для тебя. Но ведь тебя теперь ищет импресарио!

– Ничего, – уверила я, – для босса это даже удобней, не нужно платить импресарио… И что ты скажешь бабушке, кто я? Я стесняюсь.

– А скажу – девица из кабаре, а еще скажу, что ты страшно хочешь замуж за меня и из-за этого сбежала от Христакиса!

– С ума сошел! – пихнула я его в бок. – А что мне ей говорить?

– Да успокойся! – веселился парень. – Она не знает английского!

Маркус припарковал машину возле небольшого одноэтажного дома. Ничем особым дом не отличался, обычное средиземноморское жилище. Светлые стены, красная черепица. Это у нас разительно отличаются друг от друга дома зажиточных или не очень, сразу видно. А у них принято строить качественно и в общем-то однотипно, будь то вилла или обыкновенный дом, выглядит одинаково мило и ухоженно. Черепица не является у них дорогим стройматериалом, поэтому местные жители испокон веков перекрывают ею крыши. Да что там дома, даже квартира, выставленная на продажу, никогда не поступит в таком виде, как принято у нас. Обязательно есть встроенная кухня, шкафы, ванная – обложенная кафелем, полы – плитка. Заходи – и живи, только обзаведись меблировкой…

Навстречу нам выбежала маленькая-маленькая старушка, с таким же веселым выражением лица, как у внука. Одета она была в черные одежды, по традициям старушек-вдов на этом острове. Маркус что-то объяснял бабульке на греческом, и она согласно кивала головой.

Когда парень ушел, старушечка жестами пригласила меня за стол. Принесла дымящуюся чашечку кофе, поставила корзиночку с печеньем и с любопытством воззрилась на меня.

Я попыталась завести светскую беседу на английском, но старушка лишь озадаченно трясла головой и что-то отвечала мне на греческом. В ответ я тоже трясла головой и улыбалась как дурочка. Я жестами показала, что очень хочу спать, и старушка понятливо закивав головой, поманила меня рукой, предлагая следовать за собой.

Наконец-то я растянулась на постели, поеживаясь от холода. На Кипре межсезонье – это просто катастрофа для таких мерзляков, как я. На улице тепло, а в домах словно в морозильнике. Тонюсенькие стенки, хлипкие рамы на окнах… А централизованного отопления на острове нет.

Вечером Маркус приехал за мной и сказал, что уже нашел мне место работы. Это в деревне, недалеко. Его знакомому нужна девушка, бармен. И этот мужчина согласен взять меня без документов и выплачивать зарплату наличкой. Единственное, мне нужно будет постараться изменить внешность, так как он боится проблем со стороны моего импресарио.

Я попрощалась с гостеприимной хозяйкой и вышла вслед за другом, на ходу раздумывая, каким образом мне сменить внешность.

– Маркус, можно нарастить волосы, перекраситься, купить цветные линзы, допустим, – рассуждала я. – Но это недешево, а денег у меня нет!

– А сколько ж денег надо?

– Не меньше пяти сотен долларов.

– О… У меня столько нет, я б одолжил, конечно, – задумчиво почесал затылок парень.

– У меня есть золото, можно было б сдать его, – предложила я.

– Русское золото? – поинтересовался он. – Тут не очень-то продашь его…

– Да нет же, итальянское! Я у Греты набрала, в кредит, – захихикала я.

– У Греты? Ты сумасшедшая? – уставился на меня парень. – Ты взяла у нее в кредит, сбежала, оставив ее с носом, и теперь хочешь продать его?! Тут всего лишь пара мест, где можно продать золото, и поверь мне, все они сотрудничают с Гретой! А если Грета найдет тебя, то тебе придется лететь домой! Ты думаешь своей головой, Кукушка?! – изумлялся он все больше.

– Ну да… – разочарованно протянула я.

– Я думаю, что босс одолжит тебе денег, – предположил он. – Сумасшедшая! Теперь тебя будет искать импресарио, Кириякос, еще и Грета!

Босс одолжил мне, как и предполагал Маркос, даже самолично отвез меня в парикмахерскую и оптику. И сейчас я красовалась перед Кукушкой, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Маркус, но ты ж понимаешь, что в любой момент меня все равно могут узнать и отправить домой, – начала я.

– Или в тюрьму, если Грета напишет заявление, – подтвердил парень.

– Вот-вот, и я о том же! – подняла я вверх указательный палец. – А если золото будет на виду, это уже вещественное доказательство. А нет «тела» – нет дела, понимаешь?

– Не очень, – улыбнулся он. – Куда ты его денешь? Продать не выйдет, остров маленький. Хочешь мне подарить?

– Вот еще! – рассмеялась я. – Я хочу его спрятать! Причем спрятать так, чтоб в любой момент оно было со мной, на тот случай, если меня экстренно эвакуируют!

– Так если с тобой, то его найдут и заберут! Отошли домой его! – воскликнул парень. – А… неа, тебя ж ищет импресарио, и в полиции есть твои данные. Даже если я от своего имени отправлю, то твой домашний адрес «засветится» мигом, и начнут меня ловить!

– Да нет же, Маркус! – перебила я его рассуждения. – Все намного проще! Одолжи мне хотя бы шестьдесят – семьдесят долларов и отвези в обувной магазин. Я все придумала!

– Зачем? – с любопытством воскликнул он.

– Я засуну золото в каблуки! – ликовала я. – И буду ходить в этой обуви! Мне еще понадобится фотобумага, гвозди и молоток.

– А бумага зачем? – недоумевал Маркус.

– А чтоб на паспортном контроле не просветили меня! А гвозди, чтоб мы снова смогли прибить снятые набойки! – торжественно уставилась я на него.

– А, вот Кукушка, – веселился он. – Ты прям гений! Но тогда нам и дрель понадобится.

– Зачем? – теперь я изумилась.

– А затем, что каблуки не полые, а с перегородками, придется их рассверлить, – объяснил он.

– Ой, Кукушка! Спасибо! Ты тоже гений и настоящий друг! – пританцовывала я на месте от восторга.

– Зря ты замуж не захотела за меня, – подмигнул он. – С тобой весело! И деньги у меня будут скоро, когда двадцать пять исполнится. Нам государство сейчас возвращает деньги за недвижимость, которую захватили турки! Вот! А у нас забрали дом в Фамагусте, и сад с мандаринами, лимонами. Пять гектаров сада – это большие деньги, Кукушка!