Текст книги "Ли Кахори: Космические хроники"

Рори еще раз провела по гладкой черной ткани длинного платья, которое отливало темно-фиолетовым, искрясь как драгоценность. Она сняла заколку с волос, и те рассыпались по плечам. Пальцы нырнули в пряди, и неожиданная мысль пришла девушке в голову. Она пристально посмотрела на себя в большое зеркало внутри гардеробной и коварно улыбнулась. Действительно, пора было перестать держаться за прошлую жизнь, которая совсем не помогала в новых обстоятельствах.

Лирой лежал на холодной поверхности сенсора в лазарете. Помощник, которого тот врач назвал Филиппом, присоединял к рукам катетеры, по которым в сосуды поступала синеватая жидкость с острым сладковатым запахом – эндогенные коктейли для активации метаболизма после анабиоза. В отличие от стандартного гиперсна, в котором активно поддерживали мускульную активность, и сам мозг не погружался в столь глубокие слои подсознания, для Лироя, Гектор определил именно стазис. Поэтому теперь его приводили в норму, заливая энергетики, пробивая мышцы током, мучая тело, которое пребывало почти в смертельном покое четыре недели. И Ли прекрасно понимал причины: держать его здесь никто не будет, но и выпустить в зону заключенных полуживого тоже не могли. Выход один – максимально быстро вернуть его к нормальному функционированию.

– Что-то не так быстро он восстанавливается, Фил. – Доктор быстро провел пальцем по планшету, на котором отображался график всех процедур и реакций. Снял его с фиксатора на медстоле и стал изучать внимательнее.

– Слабоват просто, вот и медленно. – Филипп равнодушно вынул катетер и быстро налепил регенерирующий пластырь, который не поможет убрать синяки от игол, но зато быстро заживляет порезы. Возиться с парнем ему уже надоело. Хотелось обедать, а еще лучше вздремнуть на кушетке в гостевой.

Доктор сузил глаза и наклонился к лицу Кахори.

– Какие ощущения?

Ли еле разомкнул пересохшие губы и тихо произнес:

– Пить.

Филипп молча протянул доктору непроливайку с водой, и тот всунул силиконовый длинный носик в рот. Ли попытался втянуть жидкость, но фиксатор на горле не давал ему даже шевельнуть головой. Хорошо, что прикрыли его голое тело простыней по пояс.

– Подожди, расслаблю зажим, – и пальцы проворно перевели ремешок на одно деление.

Фил недовольно хмыкнул, выражая полное неодобрение такой вольности, но Доктор Шрес повидал реальных преступников и хорошо изучил их повадки за столько лет. Этот парень, конечно, не был так прост, держался хорошо, без обычных истерик, но бесконтрольного зла в нем не было. Вряд ли бы за реального смертника просил сам Доминион. А приказ был прямым, как скальпель – Лирой Кахори должен остаться живым.

Джиннай медленно открыл глаза. Свежий воздух наполнял комнату, забираясь холодными волнами под футон. Готье довольно потянулся, разминая затекшую шею. Тело после вчерашнего ломило, а кое-где остались даже синяки. Когда вчера Джиннай вставал на колени перед Тамурой, разводя руки в стороны, в знак полного подчинения, он и предположить не мог, что все закончится вот так.

Он собирался сделать этот шаг давно, а точнее все тринадцать лет, но возможность пришла только прошлой ночью. Та же комната, снова только двое. Не было лишь снега. Тамура спокойно слушал все, что говорил Джиннай. Все, что он вырывал из сердца, потому что за столько лет мысли, сожаления, горечь прикипели к аортам и капиллярам, разнося по крови боль. Когда последние слова были сказаны, Тамура подошел к мужчине и взял его лицо в свои ладони, заставляя смотреть в глаза. Джиннай прошептал фразу, которую повторял тогда бессчетное количество раз:

– Yurushite kudasai, itoshii.

Молчание.

– Yurusenai.

И Тамура отпустил его лицо, зашел за спину и резко скрутил руки в захвате.

– Дерись со мной, Джиннай. Победитель определит меру проигравшему, – не разжимая хватки.

Джиннай растянул угол рта в улыбке и понял, что сегодня точно проиграет.

Окно-сёдзи было приоткрыто, и в небольшой проем Готье увидел спину Тамуры. Несколько шагов и он выглянул наружу. Мужчина оторвал взгляд от книги и посмотрел прямо в глаза.

– С бодрым утром! – и радостно улыбнулся.

– С бодрым… – Джиннай глупо улыбнулся в ответ – такого открытого взгляда у Тамуры он еще не видел никогда, как будто пелена спала, и глаза засияли своей первозданной глубиной.

Торжество по случаю дня рождения Примаэ, Гектор решил начать с ритуала Илот, надеясь, что общее веселье притупит к ночи негативные эмоции. А то, что они будут, Доминион не сомневался нисколько. Он еще раз открыл кейс и провел пальцами по длинной рукояти, которая завершалась эмблемой его собственного герба. Блеснули острые иглы, повторяющие основной рисунок. Гектор оторвал руку, натянул черную перчатку и захлопнул кейс. Пора было начинать представление.

В небольшом зале со стеклянной крышей уже собралась основная элита Артои. Все ждали начала – давно никто не проводил этот ритуал таким старым способом. Гектор был в черном: военном парадном мундире с красивым серебряным аксельбантом, с острыми иглами вместо кистей на оконечниках. Мантией ему сегодня служила черная, расшитая серебром ткань плаща. Он зашел в зал одновременно с Блэйлоком. Они стояли в противоположных концах помещения, ожидая прихода Розари. Блэй был одет в специальные легкие черные штаны, а поверх на голый торс был накинут халат, который должен был быть всегда распахнутым, показывая чистоту намерений будущего илота. На одежде не было ни одного украшения, ни одной тонкой вязи серебра. Избранник стоял босой и почти голый, чтобы никто не мог сомневаться в его искреннем желании служить своему будущему сюзерену. Вторым доказательством должно было стать клеймение.

Тор безотрывно смотрел на Блэя, но тот был удивительно спокоен, хотя у него самого внутри все дрожало. И возможно, такое спокойствие парня, должно было быть утишением и для нервов Гектора, но почему-то имело совсем другой результат. Сомнения не покидали его голову, заставляя каждую секунду прокручивать одни и те же мысли. Этот замкнутый круг разорвал удивительный вздох, пробежавший по толпе. Тор вскинул голову на балкон и увидел свою невесту. Только вот не было там никакой милой Рори Май. Вместо нее, стояла изящная молодая женщина с коротким волосами, уложенными в красивое каре. Черная искрящаяся вуаль на глазах, необычно переходящая в тонкий обруч. Смелая улыбка на глазах и блеск кольца, висящего в вырезе платья. Гектор прикрыл глаза и улыбнулся такому изящному вызову. Что ж, ему очень интересно будет увидеть ее следующую реакцию.

Он кивнул головой и два Пса вывели Блэя на середину, заставив опуститься на колени. Быстрым движением сорвали халат. По голой спине побежали мурашки, и Гектор с удовлетворением отметил, что наконец-то Блэй испытал страх. Он вручил кейс третьему Псу, который быстро открыл его, почтительно протягивая в руках вперед. Тор встал рядом с Блэем и громко произнес:

– Принимаешь ли ты, Блэйлок Рагнар Май, клятву илот до конца дней своих? И клянешься ли, что сюзереном будет для тебя только один человек, клеймо которого ты будешь носить?

– Принимаю и соглашаюсь.

– Тогда прими мой знак!

Гектор ухмыльнулся, схватил Блэя за волосы, не давая возможности дернуть головой, и резко всадил эмблему с иглами в основание шеи. Парень зашипел от боли, пытаясь наклониться к полу и освободить себя от игл, но рука будущего хозяина держала крепко. Из раны потекла кровь, смешиваясь с чернильным индиго. Розари в испуге прижала руку ко рту, но через секунду опустила ее – никто не должен видеть, что она испытывает не меньшую меньшую боль за брата.

Когда ритуал завершился, Блэй так и остался сидеть на коленях, содрогаясь всем телом и не поднимая головы. Ему было безумно стыдно, что его клеймили, как скотину, бесправного раба. Он знал на что давал согласие, но знать и чувствовать – разные вещи. В душе все металось, кричало и билось в агонии. Когда гости покинули зал и продолжили праздник в саду, оставив илота и его нового сюзерена только вдвоем, Тор прилепил пластырь.

– Подержи его пока на шее, через пару часов уже не будет неприятных ощущений.

Блэй резко поднялся и зло посмотрел на Тора. Он хотел что-то сказать, но только желваки под кожей ходили. Мысли не собирались в слова, и он просто развернулся и ушел.

Гектор вздернул бровь и снова ухмыльнулся.

«А ведь это прогресс, что он сдержался».

Поздно вечером, когда Лирой смог встать, и координация тела была полностью восстановлена, ему позволили одеться. Темно-фиолетовый комбинезон и мягкие кроссовки-тапки – вот и все. Даже белье не полагалось из-за случаев удушения. Он быстро оделся под пристальным наблюдением врача, его ассистента и двух надзирателей. Все происходило молча, никаких фраз, даже перечисления свода правил не было. Как потом выяснилось – правила устанавливал сокамерник по-старшинству, а заключенные были обязаны соблюдать только режим.

Парня быстро доставили в его новое обиталище, обходя общие зоны сбора, так что первым кого увидел Ли, был его сосед по камере. Тот что-то читал со старого поцарапанного ридера, развалившись на своем месте и подложив одну руку за голову. Он даже не среагировал, когда створка отъехала и Ли втолкнули внутрь, моментально закрыв камеру. Оценив ситуацию, парень прошел ко второй свободной койке и сел на нее, уставившись в пол. Разглядывать обстановку не было никакого желания, как и разговаривать.

– Как твое имя?

Ли поднял глаза, но мужчина даже не смотрел на него, продолжая читать.

– Z1057.

– Тяжело тебе в школе пришлось, наверное, с таким-то именем.

В голосе проскользнула насмешка, но сарказм Лирой оценил.

– Да, нелегко было.

Мужчина хмыкнул, выключил книгу, положил ее на полку около койки и сел.

– Меня зовут Кей. Я теперь для тебя здесь бог, парень. Так что уясни сразу: мои слова – закон.

Ли понял, что мужчина хочет задавить его силой, но даже если так и произойдет, зубы показать надо.

– Не помню, чтобы кого-то богом назначал.

Мужчина сощурил глаза и зло рассмеялся.

– Права решил покачать, ну так попробуй. Уложишь меня на лопатки – будем на равных.

Лирой сидел неподвижно несколько секунд, как будто отсчитывая время для старта, а потом рванул к сидевшему, взревев как хищник. Когда его руки легко сомкнулись на плечах, он уже праздновал победу, но через мгновение уже валялся на полу, корчась от боли.

– Ты раскрылся, идиот. Кто ж так живот подставляет.

Кей поставил левую ногу на кровать, оперевшись на нее локтем. Вся его поза выражала снисхождение к слабому, и Лирой, не думая о последствиях, вскинулся к обидчику еще раз, но в этот раз удар мужчины оказался куда сильнее и молниеноснее. Скула заныла от боли, в глазах потемнело и тело отказало от такой перегрузки. Ли упал на пол, потеряв сознание.

– Дохляк, – грустно заключил Влога и снова завалился на койку, взяв ридер в руки.

Когда Ли Кахори получил свой второй удар, небо Элизиума взорвалось роскошным фейерверком в честь праздника Примаэ. Все гости наблюдали его из большого сада резиденции, а жители – с площадей города, на которых были установлены голографии с портретом будущей жены правителя. Все проявляли должное уважение к Розари, но не более того. За весь вечер она услышала множество поздравлений, но самыми теплыми, конечно, были от родителей, брата и…Инпу, что стало приятной неожиданностью. Но усталость накопившаяся за день, море новых впечатлений не смогли заглушить тоску по Лирою и страх перед будущей ночью. Праздник подходил к концу, и Рори решила ускользнуть пораньше, чтобы хоть как-то снизить то огромное давление обязательств, да и подготовиться ей совсем не мешало бы. Например, выпить успокоительного.

– Выпей лучше это. Оно быстрее подействует. – Блэй протянул сестре бокал, в котором быстро растворялся порошок. Он зашел в комнату почти следом за ней.

– Не переживай. Все будет отлично.

Рори скептически глянула на него, повертела в руках осушенный бокал и поставила на столик около дивана.

– Спасибо за бодрые лозунги, но я бы хотела побыть одна, Блэй.

Брат подошел к ней и поцеловал в лоб.

– Конечно. Отдыхай.

Рори устало села на диван.

Гектор накинул черный халат и вышел из ванны. Идти никуда не хотелось, и тем более исполнять свой долг. И хотя Розари его сегодня удивила, он не сомневался, что найдет ее пьяной до невменяемого состояния. Не то, что, он не смог бы это перетерпеть, но мерзко было до невозможности. В конце концов, они же не племенные животные, а люди все-таки. Все эти тяжелые мысли крутились в голове, и Гектор не сразу заметил, что Блэй сидит на диване, раскупорив дорогое шампанское, которое Тор припас для сегодняшней ночи.

– Не помню, чтобы хотел тебя видеть.

Блэй ухмыльнулся и глотнул шампанского прямо из горлышка.

– Не хотел бы, не оставлял тогда голосовую метку на двери.

– Что тебе нужно, Блэй? Меня ждут.

– Никто тебя там не ждет, Тор. Я об этом позаботился.

Гектор нахмурился и подошел к парню, забирая у него бутылку.

– Объясни.

Тот устало опустил голову.

– Спит она, и спать будет до утра. Я пришел вместо сестры.

Тор зажмурил глаза и резко распахнул. На шее у Блэйлока выступал его личный герб, еще красноватый по краям, но очень четкий. Чернила въелись в кожу, и татуировка закрепилась основательно. Не останавливая порыв, он коснулся ее пальцами, очерчивая контур. Блэй вздрогнул и тихо спросил.

– Где теперь мое место, Тор? Я – твой раб?

Пальцы перешли от шеи к голове, зарываясь в темные волосы.

– Ты только мой, Блэй. Называй это, как тебе угодно, но твое место теперь навсегда рядом со мной.

Пальцы сжали волосы и потянули вниз, запрокидывая лицо. Карие глаза встретились с синими, и свет в комнате погас.

Видеозапись № 02-XXXX2283. Ли Кахори.

«Когда я думаю, каким был слепцом, почему так долго не замечал твоих чувств, мне становится тошно от самого себя. Мы упустили столько времени, потому что я решил окружить себя непроницаемой стеной и сам запрятал свои эмоции. Я понимаю, что никто не виноват в той катастрофе, что это роковая случайность, до жути странная, но прошлого не вернешь – мамы нет. А у отца уже есть другая семья. И не только я один. Моя маленькая Иви. Только вы меня и держите на плаву, Рори. Ты и она. Сколько же ты будешь переживать за меня, Цветочек? Сколько еще ты будешь плакать из-за меня? Как же я хочу все это прекратить…Смешно. Ведь сейчас я опять причиняю тебе боль…»

Тюрьма

Лирой зажмурил глаза, а потом медленно их открыл. Ничего не поменялось – серые стены камеры давили на него, а контуры коек и обстановки можно было различить только по тусклому мерцанию голоперегородки туалета. Он помассировал живот, на котором был уже огромный синяк и тихо поднялся на ноги. Влога спал, лежа прямо на спине, и мерно дышал. Худощавый, всклоченный. Казалось, он даже не спит, а лишь прикрыл глаза, чтобы удобнее было гонять энергию по телу, отчего мышцы иногда подрагивали. Весь, как пружина. Теперь Ли понял, что мужчина его явно пожалел, несмотря на свое сухое тело, силы ему было не занимать и, видимо, только благодаря жалости у Кахори не было сломано ни одной конечности. Но сколько эта жалость протянет в сознании сокамерника? Доковыляв к своему спальному месту, он лег, вытянув ноющую ногу, и прикрыл глаза. Нужно было обязательно вздремнуть, иначе утром из-за усталости он не сможет нормально противостоять остальным. А то, что его ждал многообещающий прием, парень не сомневался. Здесь не собирали за нарушение провоза перегруза на яхтах или уклонения от налогов. Ли знал, за что попал сюда, а за что попал Влога?

Блэй встал с кровати и размял шею. Кожу еще жгло, вызывая дискомфорт, но сейчас уже эта была небольшая боль по сравнению с первыми минутами ритуала. Трусы нашлись где-то на полу, поэтому, прихватив открытую бутылку вина, он вышел на широкий балкон. Аро лежал белоснежной глыбой, утробно урча и грея спину своего хозяина. Тот сидел, уставившись в одну точку в накинутом наспех черном халате и вцепившись пальцами в уже пустой бокал. Гектор явно нервничал. Блэй спокойно подошел к нему, подлил вина в бокал и уселся на каменный пол, прямо напротив него.

– Что не спишь? – большой глоток приятного ароматного напитка немного взбодрил мозг.

– Не пей с горла.

Блэй вздернул бровь, улыбаясь такой официальной сухости. Смотреть на это было крайне смешно. Халат был повязан наспех, отчего открывал грудь, длинные ноги расставлены для упора, всклоченные волосы.

«Так вот, ты, какой по утрам бываешь», – пронеслось в голове Блэйлока.

– Извини. Как-то не до церемоний. Шея ноет, да и все остальное.

Тор тяжело вздохнул и уставился на парня своим немигающим взглядом.

– Скажи мне, почему татуировка илот у тебя, а чувствую себя рабом – я?

Блэй, не удержавшись, растянул губы в сумасшедшей улыбке.

– Это и есть любовь, детка, – издевательски сделав акцент на последнем слове. – Ты тоже теперь мой раб, Гектор тер Артои.

И потянулся, чтобы убрать взлохмаченную белую прядь с лица. Но не успел, потому что пальцы Гектора перехватили его руку, переплетая со своими. Блэй остановил движение, давая возможность Тору высказать мысль. Он не хотел над ним издеваться, но, честно говоря, не мог удержаться. Все это смущение, непонимание, полная растерянность – Гектор чувствовал все впервые. И сейчас внутри он пытался, как обычно, систематизировать, разложить, понять новые эмоции. Но Блэйлок отчетливо понимал, что в первый раз Доминион хочет оставить что-то незавершенным, просто существующим внутри него, без правильных объяснений. И это пугало и радовало его одновременно.

Синие глаза смотрели в темные с яркой надеждой в них.

– Похоже, я не против такого рабства. – Тонкие губы дрогнули в легкой улыбке.

– Я схожу за расческой. Надо причесать тебя, а то выглядишь, как после парализатора на высоких частотах.

– Будь добр, – и когда Блэй уже почти вышел с балкона, Тор сказал ему вслед: – Ты мне клок волос вырвал.

– Значит, заплетай в косу. Отрастил лохмы.

Тор тихо рассмеялся – никогда он не думал, что наглость и пренебрежение его статусом, так будут греть его сердце.

В Консорциуме ранним утром было еще совсем мало служащих. Николь Джа Джедже будучи первым ассистентом главы административного департамента всего правительственного аппарата, не позволяла себе работать только в отведенное рабочее время, считая это абсолютно непрофессиональным. Ведь время течет по-разному в колониях, а тратить рабочее время на составление аналитической и новостной сводки для начальника она совершенно не хотела. В департаменте ее не любили, считая выскочкой и протеже Идалье. То, что она работала за двоих и построила карьеру не за красивые глаза, мало кого волновало. Девицы, находящиеся в ее подчинении не упускали возможности перемыть эффектной мулатке кости за глаза. В такой обстановке работать было иногда просто невыносимо, но спасала высокая оценка ее заслуг высшим руководством. Вот только ее запрос на конкурс по вакантному месту советника все больше ее расстраивал. Документы-то она подала, а кишка все-таки тонковата для такой должности.

Девушка открыла очередной информационный профайл по Терре за сутки. Там была общая информация, включая списки на вылет по запросам подразделений. Она, как обычно, пробежала глазами, желая убедиться, что вчера подала все фамилии командированных сотрудников, как вдруг увидела неожиданную фамилию – Мериэм Грацис была вписана в исследовательскую группу по проекту, который раньше курировал сам консул Идалье. Разрешение было дано квестором Нитусом Цаем. Что-то здесь было не так.

– Мистер Иванс, могу я с вами переговорить? – Николь не задумываясь набрала номер ассистента Готье. При всем своем раздражении к этому мужчине, она чувствовала доверие и надежность к нему.

– Если это по поводу конкурса, то я не собираюсь даже обсуждать…

– Нет. Конечно, нет, – она запальчиво его перебила. Думать, что он ассоциирует ее с выскочкой и приставучей девицей, было неприятно. – Это касается мисс Грацис.

Бартоломью моментально сменил тон.

– Хорошо, говорите.

– Лично. В кафе на семнадцатом этаже, в полдень.

Барт попытался сдержать удивление такому открытому приглашению. Показаться вдвоем в кафе, считай – заработать кучу слухов на следующий день, но раз девушка не стеснялась такого исхода, то ему и подавно не за что переживать.

– Я буду. Не опаздывайте. – Экран связи моментально погас.

Общая душевая была ужасна. Возможно, было бы легче воспринимать это помещение, как просто общую комнату сбора, если бы не ее стерильность. Все было идеально чистым, выверенным, словно процедурный кабинет.

Любая зона просматривалась, как на ладони. Ли стоял только в трусах, как и весь ряд, ожидающий команды конвоиров на разрешение к водным процедурам. Прозрачная дверь отъехала, и вся шеренга молча вошла внутрь, подходя к длинной скамье для раздевания. Следом вошли и конвоиры. Причину такой субординации он понял через пятнадцать минут, когда встал под душ между Влогой и бритым мужиком лет тридцати пяти. Вся его спина была испещрена шрамами от ожогов. Такие следы мало походили на борьбу, скорее на наказание. Переместив взгляд на панель включения воды, Лирой встал под струи воды, немного расслабляясь. Спать хотелось ужасно, в голове гудело. Еще чуть-чуть и он упадет и заснет прямо тут. Он действительно упал, только вот в этом ему помогли чужие руки. Вода заливала глаза и мешала сориентироваться в происходящем. Череп сдавили крепкие пальцы, и лицо парня оказалось прижато к бедру рядом с мужскими гениталиями.

Лирой попытался вырваться, звать на помощь он просто не мог – это была прямая дорожка к полному унижению.

– Давай, поработай ртом, мальчик. Если мне понравится, будешь в дамках у меня. – Мужчина даже не смеялся своей шутке, да шутил ли он вообще сейчас?

Лирой понимал одно – боли этот бугай боится мало, с таким-то набором на спине. Так что драка будет кровавой баней.

Он молча вывернулся из захвата и попытался завалить противника на спину, но тот видел все его шаги наперед, поэтому парень оказался прижатым спиной к стене за горло. Сейчас уже мужчина хотел не секса, он жаждал крови. Разглядеть, что между ними реально происходило, могли только ближайшие заключенные, которые, кажется, даже ухом не повели в сторону драки. Полное невмешательство, а Влога вообще ушел под шумок. Хороший у него сокамерник. Умный. В дерьмо не лезет.

– Сучка решила показать зубки, так я тебе сейчас их все повыбиваю. Будешь деснами отсасывать. – Бритый уже вошел в раж, подчиняясь только одному желанию своего сознания – наказать. Лирой видел, как тот замахнулся, левая рука продолжала сжимать горло, и если бы не ответная его хватка, которая хоть как-то позволяла воздуху проходить, то бугай просто переломал бы ему позвонки, пока парень валялся в отключке.

Ли уже приготовился к удару, как мужик со свистом втянул воздух и осел на пол. Позади него стоял конвоир с парализатором в руке.

«Все-таки увидели…» – появилась безрадостная мысль. То, что это совсем еще не конец, Ли Кахори понял моментально.

Эм, вместе с остальными прибывшими на Терру, вышла в зону для встречающих. Вещи все были при ней, поэтому ждать в очереди на оформление багажа ей было не нужно. Она активировала свой сенсор и глянула в информационное письмо, где были перечислены адрес гостиницы и код бронирования. Она уже хотела подойти к инфопункту для заказа такси, как ее окликнул мужской голос.

– Мериэм Грацис?

– Да.

– Прошу, следуйте за мной. Я уполномочен вас проводить до гостиницы. – Одежда шофера не оставляла сомнений в том, что из обслуживания, и Эм с легкой душой передала ему сумку с вещами. Сев в удобное кресло кара, она откинулась на спинку и закрыла глаза. Образ Диоса накрыл мягкой волной и захотелось запустить пальцы в эту теплую субстанцию, перебирая ее столько времени сколько ей захочется. Она часто представляла, какой будет их долгожданная встреча. Все будет радостно, она побежит к нему, прыгнет на руки и обнимет всего его руками и ногами. Прижмется сильно-сильно и распустит его косу, чтобы воздух и свет прошли сквозь золото волос. Он улыбнется и его глаза из грозового неба станут яркой серой сталью. А потом, конечно, будет страстный поцелуй.

Эм провела пальцами по губам – как же ей не хватало его тепла, его голоса. Любую разлуку можно пережить, если знаешь, что когда-нибудь сможешь пропитаться теплом родного человека, отразиться в темных зрачках и навеки остаться отпечатком на нейронах.

– Мисс, мы приехали, – голос шофера неожиданно вырвал ее из плена иллюзий. Мериэм подняла глаза и увидела полупустой паркинг и рядом стоящую черную машину. Шофер вышел, открыл ей дверь и подал руку, она же вложила свою без страха. Крепкий захват и руку завели за спину, заставляя наклониться вперед, чтобы не вывихнуть ее окончательно. Эм даже не успела произнести и звука, как платок накрыл ее нос, а пары снотворного ворвались в легкие, заволакивая мозг. Шофер положил бессознательное тело на заднее сиденье черной машины, закинул туда и сумку девушки, и подошел к переднему стеклу. Полимер плавно опустился, и мужчина в темных очках протянул карту-накопитель. Второй похититель уже завел машину и резко сдал назад. Трасса от паркинга вела к грузовому космопорту Терры.

На удивление Барта Николь не опоздала, а пришла даже раньше него, чем прилично смутила мужчину. Он быстро подошел и сел напротив. Очки блеснули в свете полуденного солнца, и световой блик закрыл глаза. Холеные руки легли на стол, сцепляясь в замок. Дорогие часы показались из рукава пиджака. И впервые Николь посмотрела на ассистента Готье с другой стороны. Он, действительно, был очень привлекательным мужчиной, даже красивым, но как будто держал свою харизматичность и сексуальность в узде.

– Я слушаю.

Николь повернула к нему свой планшет и открыла документ, в котором говорилось, что мисс Мериэм Грацис отправляют проходить практику при Квесториате на Терру. В конце стояла подпись Нитуса Цая.

Барт перечитал документ два раза, но уловить подвоха не смог. От чего раздражение вспыхнуло с новой силой. Получается, что Джа Джедже смогла, а он с его интеллектом не смог. Оставалось только спросить напрямую.

– Объясните.

Он ожидал смешка или хитрого взгляда, но женщина его удивила.

– Вот и я ничего не нашла подозрительного. Чистый документ. Никаких нарушений. И я даже не заметила бы, если бы за пару минут до этого не просматривала списки командированных на Терру, отправленных через Квесториат. Мисс Грацис там не было. – Она посмотрела прямо в глаза Бартоломью, стекла очков снова стали прозрачными, и она могла видеть такой же пристальный взгляд. – Никаких финансовых проводок не было. Счет, с которого была оплачена поездка, принадлежит моему отцу.

Барт раскрыл от удивления глаза.

– Господин Идалье? Но как вы узнали?

– Уверена, он не хотел светиться, но сделал ошибку. Он отправил деньги со старого терранского счета, с которого оплачивал мою школу. Я очень хорошо помню цифры и свои долги, мистер Иванс.

Мужчина вмиг стал серьезным, а во взгляде появилась жесткость.

– Вы намекаете на похищение?

Николь грустно улыбнулась.

– Я говорю это прямо.