Текст книги "Ли Кахори: Космические хроники"

Рори криво улыбнулась – Гектор, как обычно, умело запугивал.

– Можешь, Гектор. Ты очень многое можешь сделать со мной, с Лироем. – Она сознательно остановила монолог, чтобы выстрелить последним словом: – С Блэем. Например, доломать ему руку, которую не сломал в прошлый раз. Ты запрещаешь мне даже думать о нем. Тогда почему же сам так опрометчиво демонстрируешь свое слабое место? Не боишься? У тебя достаточно врагов. Даже твой брат Диос к ним относится.

Лицо Гектора потемнело от злости.

– Ты что же? Шантажировать меня собралась, дрянь?! – резким движением он вскочил на ноги и, схватив Рори за предплечье одной рукой, дернул вверх.

– Только попробуй, и я устрою из твоей жизни кромешный ад. Ты будешь умолять меня убить себя. Только попробуй причинить вред Блэю! – и на последней фразе осекся, сообразив, что сказал лишнее.

Пальцы медленно разжались, освобождая девушку.

– Я никогда не причиню вреда брату, Гектор. Но ведь другие могут, как можешь и ты. Что их остановит? Только твоя воля? Сомневаюсь. Тогда, чем же ты отличаешься от меня сейчас? Почему мы не можем быть партнерами, чтобы защитить наших любимых? Или ты думаешь, что унижая меня, ломая жизнь близких Блэю людей, ты сломаешь и его, превратив в свою куклу? Или ты думаешь, что твоя любовь оправдает любое насилие над ним, над его душой? Если тебе плевать на его чувства, то сделай себе послушного клона и развлекайся в свое удовольствие, а его не трогай! Не смей ломать ему жизнь!

Последние слова Рори кричала в лицо Гектору, полностью погрузившись в поднявшееся цунами своих переживаний. А ведь сегодня она хотела быть спокойной, холодной. Бесчувственной. Но получилось совсем по-другому… Она с ужасом замерла напротив ошарашенного лица жениха.

– Надо же, не знал, что ты можешь быть такой…убедительной.

Гектор замолчал, переваривая каждое слово брошенное ему в лицо. Самое удивительное, что он действительно не думал, что кто-то сможет реально навредить ему. И из-за своего высокомерия, он забыл очень немаловажную деталь – Блэй не был артоинцем, как и Розари. Они были просто людьми с достаточно средними показателями порога боли, и для многих злоумышленников это открывало большие возможности к физическому насилию. А защитить он сможет не всегда.

«Или ты думаешь, что твоя любовь оправдает любое насилие над ним, над его душой?»

До сегодняшнего дня Гектор так и думал. Нет, он, конечно, не называл это «любовью», лишь владением. Слабый подчиняется сильному, а победитель диктует свои правила. Но почему же эта фраза так резанула слух, так прострелила его от самой головы до ног. Может быть потому, что в первый раз Гектор тер Артои пожелал понять чувства другого человека и открыть глаза на голую правду – он действительно из-за своего непомерного эгоизма возвысил свои чувства к Блэю до такой высоты, что считал, что его избранник теперь должен будет стерпеть любое зло от него во имя его желания. Только вот высот и пьедесталов между двумя сердцами быть не должно. Они должны биться рядом…

Рори пристально следила за всеми изменениями на лице Гектора, как осознание многих проблем развертывалось перед ним с ошеломительной скоростью. Неужели у нее получилось достучаться до него?

– Розари. – Доминион замолчал, явно подбирая слова. – Такой всплеск эмоций не допустим. На Артои ты должна держать себя в руках всегда. Это первое. Второе – слово я свое держу, поэтому Лирою никто не причинит вреда на Индиго, кроме него самого.

Он замолчал, готовясь озвучить последнее. Он не хотел прямо соглашаться с предложением девушки, но не мог не оценить все возможности такого своеобразного сотрудничества – сестра не предаст брата. Это хороший гарант для него.

– Третье. Я оценил твое здравое предложение о партнерстве. И, пожалуй, приму его, но оно никогда не будет двусторонним, Примаэ.

Рука в черной перчатке вытянулась для рукопожатия. Рори улыбнулась только уголками губ и крепко пожала ее. Уже не враги, но и не друзья.

– Я все это запомню, Доминион. – Она уже хотела уйти, но остановилась в нерешительности. Ее давно мучил один вопрос, ответ на который, возможно, поможет найти способ, как освободиться от этих отношений. Задавать его Рори боялась, но понимала – сейчас или никогда.

– Почему так важна моя кровь?

Гектор вскинул удивленно брови, но все-таки решил не таить эту информацию. В конце концов все равно, рано или поздно, девушка сама все узнает. Да и по правде говоря, это не было уж очень большой тайной, просто Розари никогда не спрашивала напрямую. А сегодня был день откровений, и Тор решил не скрывать.

– В ходе твоего естественного онтогенеза, внутри твоего генома со всеми его изменениями, сформировались очень сильные цепочки, в том числе и транспозоны. Если соединить две наши цепи, то она образует сверхцепь, почти с открытым кодом. Чтобы не было соматических мутаций, оплодотворение и вынашивание должны быть естественными. Искусственный онтогенез может создать патологии.

– Сверхребенок? – Рори не верила своим ушам. Зачем Артои еще более сильный мутант?

– Можно назвать и так. По крайней мере, геном будет почти идеальным.

– Но зачем? Зачем клану Артои это? Вы ведь и так…сильны?

Гектор видел, что информация поразила девушку. Сейчас мало, кто вынашивал ребенка самостоятельно – единицы, а уж зачинать ребенка естественным путем позволяли себе совсем отважные, или безумные. Только искусственное оплодотворение и вынашивание. Модификации генома на ранних сроках. Естественный онтогенез – да слов таких уже никто не использовал, только в учебниках истории. А тут такая дикость на Артои. В столице генной инженерии!

Доминион грустно улыбнулся.

– Поэтому такой ребенок мне и нужен, Розари. Ты думаешь, модификации улучшают генетику? Бесспорно, но они приводят и к бесконтрольным мутациям в коде, накапливают в ней мусор, вырождают такую многомерную систему, как человек. С каждым годом у нас заказывают все больше панелей рекомбинаций, все больше людей едут за корректировками из-за болезней. Ученые копаются в геноме человека вот уже 280 лет, а воссоздать процесс лучше естественного слияния так никто и не смог. В клане Артои никогда не было искусственных детей, Розари. – И наклонившись ближе к лицу девушки, спокойно сказал: – И у меня не будет.

Видеозапись № 08-XXXX2284. Блэйлок Май.

«Это моя последняя запись. Зачем я это делал? Наверное, для тебя, Ли. Чтобы рассказать тебе о происходившем, пока ты был в стазисе. Будет ли у меня возможность? Я просто должен ее найти. Спасибо тебе за эту идею, я обязательно подарю твои записи Рори на ее день. Возможно, это может показаться жестоким, но она сильнее, чем ты думаешь, дружище. Твой Цветочек имеет очень острые шипы. Думал ли я когда-нибудь, что наша жизнь так странно переплетется и будет похожа на старый клубок проводов? Я представлял себе, как гордо подняв голову, ступаю на посадочную платформу Таурас-5. А потом, возможно, о космос, следую карьере отца. Трибун Май – звучит жестко. А теперь, дружище, я даже не знаю, что будет завтра. Я жду того дня, когда увижу тебя свободным. Я очень его жду и надеюсь, дождусь. Конец записи».

Скрытые связи

Диос приехал по делам клана в один из профильных центров, чтобы решить один немаловажный вопрос. Всю подготовку по совместным учениям на себя действительно взял Гидеон. Он почти не подпускал племянника к информации, отчего Диосу становилось все больше не по себе. Артои и так обросли секретами, словно второй кожей: у каждого было, что прятать. Но такая скрытность говорила о том, что Диосу не доверяли, а ведь его просил заняться этим вопросом Тор. А получалась вот какая картина – Гидеон замышлял что-то весомое, и даже в тайне от сына. Вот это было страшно. Последнее время он стал часто натыкаться на поисковые запросы по Идалье во внутренней сети – правитель его изучал. Но для чего, Диос пока не понимал. Как и не понимал, почему он стоит сейчас в этом старом научном центре, который занимался в основном анализом рудных и нерудных материалов, геосистематикой и еще хаос знает чем.

А теперь он должен покопаться в архиве и найти какие-то лекции Влоги – человека во всех смыслах низкого. Теперь-то он гниет на Индиго, но успел продать приличный террабайт информации Союзу в свое время. А сейчас Гидеону понадобились его лекции по геофизике? Что-то тут совсем не вязалось.

Он проверил коды пластин с информационным окном, неярко горящим в полутемном подземном архиве. Все совпадало – тридцать восемь лекций по основам геофизики Артои. Автор Каллен Влога. Рука произвольно достала прозрачный блок из защитного короба. Пальцы быстро активировали запись.

Громоздкий логотип министерства образования колонии, и глаз камеры четко выхватил молодого мужчину около кафедры, заваленной проекционными голосферами. Белый халат ученого с черной каймой воротника дал представление о высоком статусе доктора наук.

Влога, действительно, был выдающимся умом, пока не сглупил. Звук Диос не активировал, поэтому просто наблюдал за мимикой и жестами мужчины, а они были очень живыми и энергичными.

Вот смеется шутке студента с первого ряда, а через минуту просит кого-то подойти. К нему спускается красивая женщина, смущенно кивает на аплодисменты собравшихся, и начинает что-то рассказывать. Она в штатском, но Диос замечает черный браслет на руке. Такие, обычно, выдавали приглашенным ученым с других колоний или с Земли. Она плавно убирает выбившуюся темную прядь с лица и продолжает свой рассказ не менее эмоционально, чем Влога до этого. Почему-то кажется, что она – землянка. Может из-за нее Влога так подставился?

– Вы все нашли, господин Артои? – голос служащего заставил вздрогнуть.

– Да, спасибо, архивариус. – Мужчина поклонился и развернулся к выходу, но Диосу надо было немедленно узнать, кто эта женщина.

– Скажите, кто она?

Темноволосая женщина улыбалась Влоге на крупном плане.

Архивариус удивленно замер, а потом ответил с тоской в голосе.

– Это Элизабет Роксборо. Геофизик и химик с Земли.

Диос открыл рот, чтобы спросить, как можно ее найти, совершенно не понимая смысла этого желания. Но чувство, что этот человек очень важен для Артои, не покидало его.

– Она умерла. Почти два года назад. Автокатастрофа, – сухо отчеканил служащий. – Что-нибудь еще, господин Диос?

– Нет, спасибо. Я уже нашел все, что нужно. Пометьте, что я забрал данные.

– Конечно. – Опять этот ничего не выражающий поклон перед Артои.

Мужчина явно не хотел особо говорить на эту тему, а значит, тем более надо поискать информацию. И начать стоит с живых.

Защитные экраны сами автоматически затемнились, когда яркое утреннее солнце осветило спальню на последнем этаже дорогого кондоминимума. Из окна 77-го этажа был прекрасно виден Нью-Йорк и корпус Небесного города в рассветной дымке неба. Дорогой египетский хлопок на смятой постели. Джун протянул руку к прикроватной тумбочке и глянул на свои часы – 6:52 – еще можно поспать час, но рядом никого не было. Он подхватил свое белье с пола, встал и, потянувшись, как кот, быстро надел его, заодно и джинсы. Агаты не было в ванной. На кухне тоже было пусто. Он быстро прошел сквозь гостиную, заглянул в кабинет и в итоге вышел на широкую террасу. Открытую кожу охладил не разогретый воздух, и мурашки стаей понеслись по телу. Женщина сидела в плетеном кресле, укутавшись в вязаную, бежевую кофту и подобрав под себя стройные ноги.

– Доброе утро! – он наклонился к ее лицу и промурлыкал эти два слова с сексуальной ноткой, но Агата никак не отреагировала.

Тогда Джун присел напротив нее и взял ее замерзшие руки в свои, подняв взгляд на ее грустное лицо.

– Нам нужно прекратить эти встречи, – тихо сказала женщина.

Джун неосознанно дернул уголком губ – богатая дамочка наигралась. Как же он ненавидел всех этих толстосумов, которые могут топтать людей ради прибыли, ради своего секундного удовольствия. Но с ней он еще не закончил.

– Почему, Агата? Нам ведь хорошо вместе, – мягко поцеловав ее пальцы.

Женщина вздрогнула и опустила ресницы.

– Это слишком далеко заходит, Джун.

Мужчина хищно улыбнулся и впился в нежные губы.

«Еще не достаточно далеко, миссис Идалье, чтобы я мог вас отпустить».

Через три часа Джун уже стоял в апартаментах Мадам Ким, которая делала разминку. Она сильнее обычного сжимала гантели и резко выкидывала руки вперед, гася в этой динамике свою злость.

– Что ты творишь, Джун? Ты совсем с тормозов слетел? Хватит увиваться за Агатой!

– Моя личная жизнь вас не касается, – спокойно ответил Джун.

– Твоя личная жизнь? Жизнью ты называешь эти постельные часы? Агата поддалась твоему шарму. Как женщина, я могу ее понять. Ну, а ты-то? Ты что преследуешь, Джун? – руки с гантелями остановились около его лица и резко опустились. – Только не говори мне, что намерен мстить?

Молодой мужчина молчал. Ким глубоко вздохнула и расстроено проговорила:

– Нет, Джун, только не это. Почему же ты не хочешь мстить Вейрону? Чем ты лучше его, выбирая себе жертву заведомо слабее тебя? Далеко ли ты ушел от него, а, мальчик? Агата здесь ни при чем! Может вместо того, чтобы делать больно человеку, который этого не заслужил, ты наконец-то повзрослеешь и возьмешь ответственность за свою реальную жизнь?

Джун упрямо поджал губы, но отвечать не хотел. А что он мог сказать в ответ на правду? Он действительно выбрал слабого соперника. И соперника ли, вообще? Да и его планы, подобраться ближе к Идалье, не осуществлятся – Агата просто носила его фамилию. Никаких отношений между супругами уже давно не было. Надо действительно прекращать эти отношения. Развлеклись и хватит.

Агата активировала интерфейс и еще раз открыла письмо из медицинского центра, где проходила профилактические проверки вот уже десять лет. Окно сообщения развернулось, и сводная таблица ее физических показателей запестрила разными цветами и диаграммами. В графе женского здоровья жирными буквами было напечатано несколько фраз: «Беременность – одноплодная, срок – три недели, эмбрион удачно имплантировался, белковое питание – норма. Рекомендовано перенести в искусственную матку. Подходящие генетические панели 1, 4, 9.»

Женщина провела рукой по подтянутому животу и расплакалась, сама еще не осознавая от каких эмоций больше. Она всегда хотела ребенка, но никогда от Вейрона, а так как другого мужа у нее не было, то и на детях можно было ставить крест. А от Джуна значит, хотела, раз позволила такому произойти? От мужчины младше ее, от любовника на месяц? Слезы никак не хотели останавливаться. Вейрон такого не простит, но с другой стороны – она же смирилась с его дочерью. А данная ситуация – отличный повод для развода. Агата еще раз пробежалась глазами по блоку информации и выключила планшет.

Поздние вечера раннего марта в Эдо были еще прохладными и свежими. За тринадцать лет, Джиннай переступил личные покои третьего императорского сына в первый раз. И очень наделся, что не единственный. Истинную причину просьбы сопровождать консула домой, Готье не знал, поэтому не ждал ничего хорошего и надеялся только, что основная дурь за эти годы из его головы выветрилась. Ввиду этого он предпочел погрузиться в спокойствие и умиротворение окружающей атмосферы старого сада около деревянной веранды, с которой открывался изумительный вид на гору Фудзи и яркие звезды. Сзади легко отъехало окно-сёдзи, и ноги в белых носках остановились рядом с Джиннаем. Он улыбнулся и посмотрел на Тамуру, который протягивал ему зеленый чай. Планшет лег на отполированные временем доски, и рука мужчины аккуратно забрала чашку.

– Решил тебя немного согреть, – Тамура плавно сел рядом, кутаясь в теплую накидку поверх юкаты.

– Ты меня своим видом уже согреваешь. Не стоило беспокоиться. – Джиннай улыбнулся и отпил чай. Тамура же, как будто пропустил слова мимо ушей и продолжил:

– Что анализировал?

Готье поболтал немного водой в чашке, чтобы сделать напиток однородней и уставился на плавающие листья.

– А что, если я скажу тебе, о, мой прекрасный консул Земли, что нас может ждать новая война?

Тамура нахмурился, но ничего не ответил, не желая сбивать мысли Джинная.

– После того суда, Гектор получил не только свободные пасы. Он добился гораздо большего – официально стал жертвой клеветы. И ни кого-нибудь, а представителя власти и порядка в Союзе. Позиции Земли у свободолюбивых колоний Ксанаду, Мекки и Артои и так держались только методами регулирования, да относительной властью над определенными видами торговых отношений. А теперь…

Джиннай тяжело выдохнул и залпом выпил весь чай.

– Теперь вся сумасшедшая семейка Артои обернет любую нашу претензию против нас, выставит нас узурпаторами. Поэтому трибун Май дал разрешение Гидеону тер Артои проводить совместные учения по самозащите. – Он гневно взглянул на Тамуру. – Какая самозащита, к юпитеровой бабушке, itoshii?! Его сын блестяще провел операцию под названием «нападение». Великолепно выступил в суде. Гектор – преданный сын своего отца, но я кое-что знаю.

Готье приблизился к лицу Кошими и тихо прошептал:

– Гектор и Диос могут чувствовать, itoshii. Они могут терять контроль, и если мне удастся кого-то из этих двоих переманить на свою сторону – я смогу многое переиграть.

Тамура мягко откинул багровую прядь со лба и провел пальцами за ухом. Он видел тени прошлого в глазах родного человека и прекрасно понимал, почему Джиннай Готье так не хочет даже намека на войну.

– И кто эти слабые места двух Артои?

– У Диоса – Мериэм Грацис, а у Гектора, – заколебавшись на следующем имени, – Блэйлок Май.

Тамура удивленно поднял брови – неожиданный расклад по последнему имени.

– Поверь мне на слово, точнее, доверься моему чутью. Я понял это после искусственно организованного нападения на Артои. К сожалению, прямых доказательств нет, есть лишь та бумажная папка от Уильяма с записями звонков и сообщений, но Гектор сам себя заказал. Почему появился в его списке и Диос? Могу предположить, что это личная вендетта. Недавно я выяснил очень интересную информацию – Диос привозил Розари Май к Лирою на Аляску. Такое неповиновение о многом говорит.

– А Лирой Кахори – случайная жертва?

– Случайно-причинная. Лирой пытался расторгнуть договор о браке, а в итоге своими действиями очень помог Гектору в его планах. Тот умело, я бы даже сказал изящно, убрал возможного врага.

– Джин, только не говори, что ты счастлив иметь такого противника? – Тамура запахнул посильнее ворот юкаты, закрывая показавшуюся часть своей груди.

Готье по-мальчишески улыбнулся и продолжил:

– Я люблю хороших противников. – И резко набросился на Тамуру, повалив того на лопатки, и поцеловал в шею.

– Они долго не сдаются на милость победителя. – Крепко прижимаясь к теплому телу и слушая стук сердца. – Зато потом и никаких Светлых Небес не надо. Ты – мое единственное Солнце, itoshii.

Худые, но сильные руки сомкнулись на шее Джинная.

– Ох уж мне эти сладкие речи. Какой же ты интриган все-таки.

– Кстати, зачем мы в Эдо?

Тамура ответил не сразу.

– Меня вызвали на омиай.

Видеозапись № 01-XXXX2283. Ли Кахори.

«Если ты смотришь это, то скорее всего я проиграл. И видимо, проиграл серьезно, раз говорю с тобой через запись. Розари, прости меня, дурака! Да, я влез во все это ради тебя. Ради нас! А получается, что потерял даже возможность говорить и видеть тебя. Надеюсь, я не умер? Да, знаю – глупая шутка. Если бы умер, Блэй никогда не отдал бы тебе эти записи. А раз я жив, значит, для меня еще ничего не закончено. Я буду бороться за тебя до самой своей смерти и даже после!»

Первая ночь

Розари поправила черную мантию с серебристой каймой и вышивкой на рукавах, и посмотрела в иллюминатор на уже проснувшийся город. Красноватые лучи звезды, названной Арэс, скользили по ландшафту самого заселенного города планеты. Элизиум лениво просыпался. Блэйлок постоянно теребил коммуникационный браслет, свой сенсор он убрал в кейс со всеми вещами, который теперь лежал в багажном отсеке челнока. Впервые за такой долгий промежуток времени они увидели полный состав команды корабля. Все без исключения были артоинцами, а учитывая уровень персоны, владеющей кораблем, экипаж был подобран неболтливый и вышколенный. Другого Маи и не ждали, но осознание будущей изоляции волновало их обоих очень сильно. Чужаки в чужом мире.

Гектор поднял их в пять утра по земному времени и попросил, точнее, приказал, явиться на мостик корабля.

– Я думаю, вам будет интересно увидеть вход в зону притяжения моей центральной планеты.

– Конечно, – Рори вежливо подтвердила его слова.

– Что я там не видел? – зевая спросонья, пробубнил Блэй.

– Ясно. – Гектор развел в стороны пульты управления системами корабля и встал с капитанского кресла. – Первый помощник Треус, займитесь отправкой капсулы из нулевой зоны на Индиго. Все указания я отправил начальнику лагеря. Через час я уже хочу сидеть в челноке. Отец заждался.

Он прошел мимо притихшей пары и вышел в коридор, где его ждал Аро. Розари недовольно посмотрела на брата и покачала головой – Блэю явно не помешало бы уметь прикусывать язык. Теперь у нее не будет никакой возможности посмотреть на отправку Лироя.

– Пошли, – она раздраженно дернула брата за рукав комбинезона и кивнула головой в сторону выхода. Блэйлок ничего не ответил, лишь послушно пошел за сестрой.

Как только закрылись переборки ее каюты, она подошла к брату вплотную, и не спуская глаз и тихо заговорила:

– Блэйлок, тебе пора уже понять свое преимущество над Гектором. Ты, тупая башка, хоть понимаешь, что с ним творится, когда ты рядом? Он неосознанно пытается привлечь твое внимание, удержать всеми возможными ему средствами. А ты! Чего ты добиваешься, Блэй? Чтобы он слетел с катушек? Чтобы пустил нас на генные опыты? Или разорвал Лироя вар-альбой? С чего ты решил, что Гектор тер Артои сможет справиться с такими эмоциями, как любовь и отчаяние? Никакой интеллект и никакая выдержка не помогут ему сейчас!

Палец сестры больно ткнул в грудь. Блэй сжал челюсть сильнее – ему давно никто не выговаривал, а тут младшая сестра. Но неприятней всего было осознание полной капитуляции перед ее словами.

– Твоя задача, Блэйлок Май – удерживать Гектора в равновесии, если мы хотим выбраться живыми. А главное – спасти Лироя. Или ты думаешь, он там из тюрьмы будет нам помогать? Теперь наша очередь вставать на «линию огня».

– И что ты мне предлагаешь, Рори? – бровь саркастично изогнулась, усиливая вопрос. – Спать с Тором и чесать ему его длинные патлы по утрам, чтобы он не бушевал?

Блэй хотел встретить растерянность во взгляде сестры, но увидел лишь спокойную уверенность. Она глубоко вздохнула и ответила:

– Блэй, я же вижу, как ты мучаешься. Думаешь, я не понимаю, что сейчас творится в твоей голове? – она остановилась, чтобы нежно провести по предплечью, успокаивая. – Любить врага. Но врага никакого нет, Блэй. Гектор не враг Лирою, не зло для меня, он лишь человек, который так грубо вмешался в нашу жизнь. Но никогда не поздно все расставить по местам. Мы все живы, а это бесценно. Значит, у нас есть возможность исправить ошибки. И ты можешь донести эту мысль и до Гектора. Только ты, Блэй.

– Это что, – парень прочистил горло, потому, что слова застревали внутри, даже не облекаясь в звуки, – твое благословение?

– Называй, как хочешь. Я лишь хотела сказать, что твой выбор – это не выбор противоположной стороны.

Рори хотела добавить, что будь у них больше времени на Земле, то, возможно, все могло бы сложиться иначе. Но тут по нервной системе корабля разнесся сигнал открытия внешних шлюзов, и Розари активировала нанодатчики, создавая окно в космос. Там, в этой бесконечной бездне летел пилотник с капсулой внутри, унося Лироя Кахори на Индиго. Правый контур луны освещал беспощадный Арэс, придавая спутнику зловещий, яркий, фиолетовый оттенок – еще секунда, и он начнет расползаться щупальцами, как растекшиеся древние чернила. Индиго казался живым зверем на поводке бога войны, как Гектор и его вар-альба.

Но когда Розари Май увидела самого главного человека в системе Артои, она поняла, что богом войны был совсем не Гектор. То, с какой властностью их рассматривал Гидеон, подойдя ближе к своей невестке, говорило о многом. Элита Артои, вся в черном, стояла позади, замерев в каком-то жутком молчании. Глаза у всех были абсолютно пустые и холодные. Розари прошиб озноб, и не спасало даже присутствие брата рядом. Она вглядывалась в надменные лица, в черные мантии с вышивкой различных цветов и пыталась найти что-то теплое, родное.

– Примаэ, я наконец-то увидел вас, дитя мое, – протянув руку для приветствия.

Гектор легонько подтолкнул застывшую девушку вперед. Розари неуклюже протянула руку и вымученно улыбнулась. Сейчас ей было не до этикета. В голове крутилось только одно слово – хоронят. И она не могла приписать его к чему-то конкретному: ни к черной одежде, ни к общей атмосфере.

– А вы, Блэйлок Май, я полагаю? – Рори услышала, как Гидеон обратился к брату. Тот растерялся меньше и поклонился правителю с должным уважением.

– Я думаю, что с формальностями можно покончить. Вас проводят в приготовленные комнаты. Отдыхайте, а вечером нас ждет небольшой праздник.

Их моментально окружили Псы, и Инпу повел их через сад в сторону дальнего крыла. Розари обернулась, чтобы еще раз посмотреть на главный вход и увидела, как живая стенка из людей синхронно расступилась перед двумя беловолосыми фигурами, рядом с которыми шли их серебристые вар-альбы.

– Похожи на богов. – Блэй подставил локоть сестре. Та сразу ухватилась за него, как за спасительный глоток воздуха.

– Ты тоже почувствовал эту атмосферу?

– Почувствовал?! – Блэй ехидно ухмыльнулся. – Да, я думал, что меня второй силой тяжести от их взглядов придавит. Но местная элита ничто, по сравнению с этими двумя белобрысиками, – последние слова он прошептал сестре на ухо. Та сжала губы, пытаясь сдержать улыбку и не фыркнуть. Инпу же позволил себе свободно улыбнуться, идя впереди всех – у анубисов был собачий слух.

Лирой Кахори медленно открыл глаза. Электрический свет ударил в зрачки, отчего они сжались почти до точки. Тело казалось чужим. Он повернул голову вправо, подождал, пока глаза сфокусируются, и увидел ряд коек на простых металлических каркасах. Серая ткань покрывал и серые панели-стены. Окон не было, и определить хотя бы время суток было невозможно. Он повернул голову в другую сторону и увидел такие же ряды, только в конце был выход. Ли попытался поднять руку, чтобы убрать волосы со лба, но дернув запястьем, понял, что рука крепко зафиксирована к койке.

– Заключенный Z1057 очнулся, док. – Ли резко повернулся на голос из открытой двери. Молодой парень с безразличным лицом вошел внутрь и подошел к привязанному Кахори. Достал инъектор и бесцеремонно всадил его в предплечье. Лироя повело, все закружилось перед глазами и его резко рванули за волосы, утыкая во что-то пластиковое. Секунда, другая и желудок болезненно сжался в спазме, заставляя содержимое выйти наружу. Лироя рвало желчью и частью анабиотической жидкости. Когда спазмы закончились, руки медика убрали тару и без лишних слов протерли лицо антисептической салфеткой, отчего кожу защипало.

– Спасибо, Филипп. Дальше я сам. Ты можешь вернуться в лабораторию. – Около койки стоял зрелый, возможно, даже пожилой мужчина и быстро пробегал взглядом по телу Ли, остановившись на протезе. Только сейчас до Кахори дошло, что он лежал абсолютно голым.

– Хорошо, док. – Помощник достал какой-то инструмент из кармана и положил на небольшой столик, прикрепленный сбоку к ребру койки. – Зовите, если что.

Доктор резко поднял взгляд на лицо Ли и ответил:

– Думаю, проблем никаких не будет, да, Z1057?

Ли тяжело сглотнул и лишь моргнул. Доктор подошел к нему ближе, подстелил под голову какую-то ткань, и Ли услышал вибрирующий звук работающего механизма. Цепкие пальцы больно дернули за светлую прядь, а потом гладкие волосы стали осыпаться на подстилку. Лирой сжал челюсть, стараясь не издать ни малейшего звука. Его брили, а казалось, что кожу заживо сдирали перед смертью. Он прикрыл глаза – рано еще жалеть себя, дальше ведь будет самое интересное. Новая игрушка в тюрьме.

– Не помню тебя среди встречающих, брат. – Гектор размял рукой шею. Он блаженно опустился в удобное кресло в своей комнате, все-таки суматоха дня утомила его.

– Я решил поприветствовать тебя лично, друг на друга мы еще насмотримся. – Диос протянул бокал с местным вином. Гектор взял его и поднял в приветственном жесте.

– Спасибо за хлопоты и помощь в подготовке будущего празднования совершеннолетия Примаэ.

– Как я могу не помочь моей нареченной сестре, Доминион, – и криво улыбнувшись, Диос опустошил бокал. – Семья – это самое важное, Тор. Теперь у меня остались только ты и дядя.

Он хотел сказать это холодно, без эмоций, насмехаясь над своим несчастливым положением, но голос слегка дрогнул, а глаза наполнились тоской, такой же бескрайней, как и цвет серового грозового неба радужки. В этот момент что-то кольнуло Гектора, оставив в груди болезненный след. Семья…А была ли когда-нибудь у них семья? Жены, бежавшие от мужей, матери, которым запрещали любить собственных детей. Постоянное давление, постоянное выжигание всего человеческого в душе. Сыновья Артои не смеют быть слабыми, они никогда не получат право жить своей жизнью. От рождения и до смерти они будут идти только по одному пути – величие и сила своего рода, как последняя дань, как последняя молитва за тех, кто бросил вызов Союзу, бросил вызов системе.

– И Мериэм… – легкий фруктовый вкус приятно обволок рецепторы языка, алкоголь заиграл в крови, расслабляя. – Ты забыл про Эм, брат.

Диос сжал губы в тонкую линию и ничего не ответил. Конечно, Эм. Ведь она важнейший человек в его жизни. Но были ли эти слова угрозой или простой фразой, мужчина не мог понять. Что-то неуловимое изменилось в голосе Тора, он произнес это с пониманием.

Розари погладила ткань платья, в котором должна была присутствовать сегодня на обращении ее брата в илота Гектора. Он зашел к ней в комнату со слугами, несущими вещи Примаэ. Разговор был совсем недолгий, хотя и разговором сложно назвать ряд указаний. Судя по недовольному лицу Доминиона, с Блэем он так и не смог переговорить – тот почти сразу ушел спать, не придавая большого значения ритуалу. Отчего и Рори успокоилась и не волновалась по поводу дальнейших событий. Но Гектор не забыл напомнить об их первой совместной ночи, которая будет после официального празднования ее дня рождения этим вечером. Девушка же смотрела на мужчину и не могла представить их вместе. Никак. Она понимала, что бегать не сможет, а точнее, ее детские страхи только навредят окружающим. На ком выместит обиду Доминион, если его такие выверенные планы не реализуются? Было ослепительно ясно, как Солнце Земли.