Текст книги "Неандертальский параллакс. Гибриды"

Глава 38

И хотя когда-нибудь мы, возможно, посетим и Даргал – этим именем неандертальцы называют Красную планету в своём мире, где она светит над континентами Дуркану, Подлар, Ранеласс, Эвсой, Галасой и Налкану, – мы оставим ту версию Марса такой, какой её нашли. Как и во многих других случаях в той новой эре, в которую мы сейчас вступаем, мы сможем и яичницу съесть, и яйцо не разбить…

Мэри Воган резко села на своей постели в Бристоль-Харбор, внезапно пробудившись.

Когда будет – как вы это называете? Двое становятся Одним? Когда это будет в следующий раз? Джок спрашивал об этом вчера. Мэри была слишком расстроена ухудшением состояния Лонвеса и отъездом Понтера, чтобы обратить внимание, но сейчас её стукнуло так, что она проснулась: зачем Джоку была нужна эта информация.

Ведь это идеальное время для того, чтобы выпустить вирус. Когда жители обоих полов собираются в Центре, можно заразить сразу всё население – по крайней мере, население Салдака. И разумеется, когда Двое становятся Одним, количество людей, путешествующих из города в город, наибольшее – легче разносить заразу.

Четырёхдневный праздник начнётся послезавтра. Что означает, что до тех пор Джок не станет ничего предпринимать. Что означает, что Мэри должна что-то предпринять до послезавтра.

Она подняла глаза к потолку, чтобы посмотреть, которой час, – но она была здесь, а не там, и здесь, на потолке её жилища, ничего не было. Она повернулась к цифровому будильнику на ночном столике: красные светящиеся цифры показывали 5:04. Мэри нашарила кнопку включения настольной лампы, потом нашла свой телефон и позвонила по домашнему номеру Луизы Бенуа в Рочестере.

– Алло? – произнёс сонный голос после нескольких гудков.

– Луиза, это Мэри. Послушай – Двое станут Одним послезавтра. Я уверена, что Джок собирается выпустить вирус именно в этот день.

Луиза явно ещё боролась со сном.

– Двое станут…

– Да, да! Двое станут Одним. В эти дни в неандертальских городах наибольшая концентрация населения и достаточно сильный междугородний трафик. Мы должны что-то сделать.

– D’accord, – хрипло сказала Луиза. – Mais quoi?[65]65
  Хорошо. Но что? (фр.)


[Закрыть]

– То, что ты говорила, – пойти к газетчикам, поднять шум. Но послушай, будет безопасней, если мы обе будем в это время в Канаде. Я выезжаю через полчаса, то есть буду у тебя в половину седьмого. Мы поедем в Торонто.

– Bon, – сказала Луиза. – Я буду готова.

Мэри положила трубку, отправилась в ванную и включила душ. Если бы она ещё знала, как устраивают шум. Конечно, Мэри уже много раз давала интервью и по радио, и по телевизору, но…

Она вспомнила симпатичную продюсершу, с которой познакомилась на «Си-би-си Ньюсуорлд» в 1996-м, когда неандертальцы были известны только в виде окаменелостей и когда Мэри удалось извлечь неандертальскую ДНК из привезённого из Rheinisches Landesmuseum образца. Телефонов эфирного персонала «Си-би-эс» в телефонном справочнике наверняка не было, но продюсерам вроде бы не от кого прятаться. Мэри вернулась в спальню, снова сняла трубку, набрала 1-416-555-1212 – справочную службу Торонто – и быстро получила номер, который искала.

Минутой позже из телефона послышался другой сонный женский голос:

– Ал… ло?

– Керри? – сказала Мэри. – Керри Джонстон?

Она почти слышала, как женщина на том конце провода протирает глаза.

– Да. Кто это?

– Это Мэри Воган. Помните меня? Генетик из Йоркского, специалист по неандертальской ДНК.

Какая-то часть сознания Мэри была разочарована тем, что ни Луиза, ни Кэрри не произнесли классического: «Вы в курсе, который сейчас час?» Вместо этого Керри, похоже, моментально проснулась.

– Да, я вас помню, – сказала она.

– У меня есть для вас история.

– Я слушаю.

– Нет, я не могу её рассказать по телефону. Я сейчас в Рочестере, в Штатах, но буду в Торонто часов через пять. Мне нужно, чтобы вы выпустили меня в эфир, когда я приеду…

* * *

Мэри и Луиза переезжали реку Ниагара по мосту Квинстон-Луистон. Точно посередине трепетали на ветру три флага, обозначающие линию границы: сначала звёздно-полосатый, потом голубой флаг ООН, а за ним – канадский с кленовым листом.

– Как хорошо вернуться, – сказала Луиза, когда они проезжали мимо них.

Как всегда, возвратившись на родину, Мэри чувствовала некоторое облегчение. Вспомнилась старая шутка о том, что Канада могла бы иметь британскую культуру, французскую кухню и американские ноу-хау, но почему-то оказалась с американской культурой, британской кухней и французскими ноу-хау.

И всё же было здорово вернуться.

Съехав с моста, они оказались перед таможенными постами. Перед тремя из тех четырёх, что были открыты, выстроились короткие очереди легковых машин; четвёртая обслуживала грузовики. Мэри подрулила к средней очереди легковушек и ожидала, пока стоящие перед ней машины пропустят, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу.

Наконец, подошла их очередь. Мэри подъехала к кабинке и опустила боковое стекло. Она ожидала обычного для канадской таможни приветствия «Гражданство?» и была сильно удивлена, услышав от таможенницы:

– Мисс Воган, правильно?

У Мэри подпрыгнуло сердце. Она кивнула:

– Проедете вон туда, чуть дальше.

– Что-то… что-то не так? – спросила Мэри.

– Просто сделайте, как я сказала, – ответила она и взялась за телефон.

Мэри, ощутив, как резко вспотели ладони на рулевом колесе, медленно проехала к указанному месту.

– Как они узнали, что это ты? – спросила Луиза.

Мэри покачала головой:

– По номеру машины?

– Может быть, нам надо удирать? – спросила Луиза.

– Меня зовут Мэри, а не Тельма[66]66
  Отсылка к фильму «Тельма и Луиза» режиссёра Ридли Скотта. По сюжету две подруги, Тельма и Луиза, собираются отправиться отдохнуть в горы, но вместо этого им приходится пуститься в бега на машине в Мексику, скрываясь с места преступления.


[Закрыть]. Но, чёрт возьми, если…

Лысеющий таможенник с переваливающимся через ремень животом направлялся к ним от низкого длинного здания инспекции. Он жестом приказал Мэри въехать на одно из размеченных парковочных мест перед зданием. Раньше она останавливалась здесь лишь раз, чтобы воспользоваться туалетом, да и то по большой необходимости – туалет здесь был довольно грязным.

– Мисс Воган? Мисс Мэри Воган? – уточнил таможенник.

– Да?

– Мы вас ожидали. Нас попросили позвонить, когда вы появитесь.

Мэри моргнула:

– Когда я появлюсь? Здесь? – неуверенно переспросила она.

– Да – и это срочно. Пойдёмте!

Мэри вышла из машины, Луиза последовала за ней. Они прошли в здание таможни, и толстый таможенник завёл их в служебную зону. Он взял телефонную трубку, нажал кнопку селектора.

– Мисс Воган у нас, – сказал он и передал трубку Мэри.

– Мэри Воган, – сказала она в трубку.

– Мэри! – воскликнул голос с ямайским акцентом.

– Рубен! – Она оглянулась и увидела широкую улыбку Луизы. – Что стряслось?

– Боже, женщина, тебе нужен мобильник, – сказал Рубен. – Слушай, я знаю, что вы с Луизой собирались в Торонто, но думаю, что вам лучше поспешить сюда – в Садбери. И как можно быстрее.

– Почему?

– Ваш Джок Кригер прошёл на ту сторону.

Сердце Мэри опять подпрыгнуло.

– Что? Как он туда так быстро добрался?

– Должно быть, на самолёте прилетел, и вам следует сделать то же самое. От границы досюда шесть часов на машине. Но я организовал для вас «Никелированный огурчик», он ждёт вас в Сент-Кэтринс. – «Никелированным огурчиком» назывался частный самолёт компании «Инко», выкрашенный в зелёный цвет. – Про Джока я узнал совершенно случайно, – продолжал Рубен. – Увидел его имя в журнале посещений шахты, когда вписывал туда другого посетителя.

– Почему его никто не остановил? – спросила Мэри.

– На каком основании? Я спросил армейцев, которые охраняют портал; они сказали, что у него был американский диппаспорт, так что они отвели его прямиком на ту сторону. Так вот, я выслал карту на таможню по факсу, на ней отмечено, как добраться до аэродрома…

Глава 39

И мы в самом деле вступаем в новую эру. Кайнозойская эра – эра новой жизни – почти закончилась. Скоро начнётся ново-зойская эра – эра новейшей жизни…

– Срочная медицинская помощь! – сказал Рубен Монтего. Его гладко выбритая голова поблёскивала в ярком свете ламп, освещавших огромное здание. – Без остановок на нижний уровень.

– Будет сделано, док, – ответил оператор подъёмника.

Мэри знала, что клеть уже ожидает их здесь, на нулевом уровне, – Рубен позвонил оператору из офиса. Мэри, Рубен и Луиза быстро вошли в клеть, и оператор, который оставался наверху, закрыл за ними тяжёлую дверь. Прозвучало пять сигналов зуммера – экстренный спуск без остановок, и подъёмник начал спуск по шахте, уходившей под землю на глубину впятеро большую, чем высота башен Всемирного торгового центра – какой она была, пока самцы Homo sapiens их не разрушили.

По пути сюда все трое захватили каски и шахтёрские плащи с полок перед входом в подъёмник. Пока клеть с лязгом и скрежетом опускалась, все трое пытались их надеть.

– У них на той стороне есть какая-нибудь полиция? – спросил Рубен низким голосом с густым ямайским акцентом.

– Практически никакой, – ответила Мэри, перекрикивая шум. И таким он должен остаться, подумалось ей: миром без преступлений и насилия.

– Так что надежда только на нас? – спросил Рубен.

– Боюсь, что так, – сказала Мэри.

– Может, возьмём с собой военных? – предложила Луиза.

– Мы до сих пор не знаем, кто за этим стоит, – ответила Мэри. – Джок мог работать в одиночку – а мог и по заданию нашего минобороны или Пентагона.

Луиза взглянула на Рубена, и Мэри увидела, как он привлекает её к себе. Если они испуганы хотя бы вполовину так, как Мэри, она не может винить их за желание быть ближе друг к другу. Мэри отодвинулась на другой край заляпанной грязью клети и сделала вид, будто следит за сменой уровней, так что Рубен с Луизой могли провести эти минуты в относительном уединении.

– Мой запас английских слов всё ещё оставляет желать лучшего, – произнёс голос Кристины в кохлеарных имплантах. – Что означает «жатэм»?

Мэри ничего такого не слышала, но микрофоны Кристины были более чувствительны. Она ответила шёпотом, так, чтобы Рубен и Луиза не услышали:

– Это не английский, это французский: «je t’aime». Это значит «я тебя люблю». Луиза мне рассказывала, что Рубен всегда говорит это по-французски.

– Ах, – сказала Кристина.

Клеть продолжала спускаться, пока, наконец, не задёргалась и не застыла. Рубен открыл дверь, за которой показался уходящий во тьму штрек.

* * *

– В котором часу он прошёл? – требовательно спросила Мэри, когда они, наконец, добрались до бывшей детекторной камеры Нейтринной обсерватории Садбери, посреди которой на платформе на высоте трёхэтажного дома над полом находился портал.

Охранявший портал канадский военный вскинул брови:

– Кто?

– Джок Кригер, – ответила Мэри. – Из «Синерджи Груп».

Военный – светловолосый и светлокожий – сверился с журналом.

– Джон Кевин Кригер прошёл около трёх часов назад.

– Это он, – сказала Мэри. – У него с собой что-нибудь было?

– Простите, доктор Воган, – сказал военный, – но я правда не уверен, что имею право разглашать…

Рубен выступил вперёд и предъявил ему своё удостоверение.

– Я доктор Монтего, штатный медик этой шахты, и у нас чрезвычайная медицинская ситуация. Кригер может быть носителем опасной инфекции.

– Я должен позвонить своему начальству, – сказал военный.

– Звоните, – сказал Рубен, – но прежде скажите, что у него с собой было.

Военный задумался, вспоминая.

– Маленький чемоданчик на колёсиках.

– Что-нибудь ещё?

– Да, металлический ящик размером с коробку из-под обуви.

Рубен взглянул на Мэри.

– Чёрт, – сказала она.

– Ящик прошёл деконтаминацию? – спросила Луиза.

– Конечно, – ответил военный несколько обиженно. – Ничто не попадёт на ту сторону без деконтаминации.

– Хорошо, – сказала Мэри. – Пойдёмте.

– Я могу увидеть ваши документы?

Мэри и Луиза сунули ему свои паспорта.

– Всё в порядке? – спросила Мэри. – Тогда пропустите нас.

– А его? – сказал военный, указывая на Рубена.

– Да я же вам только что удостоверение показал, – возмутился Рубен. – Паспорта с собой нет.

– Я не должен пропускать…

– Да чёрт возьми! – воскликнула Мэри. – Чрезвычайная ситуация – помните?

Военный кивнул:

– Хорошо, – сказал он наконец. – Хорошо, проходите.

Мэри ринулась к деркеровой трубе и, не останавливаясь, нырнула в неё.

Синий огонь.

Покалывание статики.

Другой мир.

Мэри слышала позади топот двух пар ног, так что не стала оборачиваться, дабы убедиться, что они следуют за ней. Плотный неандертальский техник вскинул на неё удивлённый взгляд. По-видимому, никто ещё не преодолевал портал бегом.

Этого неандертальца Мэри узнала сразу. Он её также явно узнал, но, к изумлению Мэри, бросился на перехват Рубену, который следовал за ней по пятам.

Внезапно Мэри поняла, что происходит: неандерталец подумал, что Луиза и Рубен гонятся за Мэри.

– Нет! – крикнула она. – Нет, они со мной! Пропустите их!

Поскольку она кричала, Кристине пришлось дождаться, пока она замолчит, прежде чем начать перевод, иначе Мэри заглушила бы звук её внешнего динамика, способного на значительную громкость, но, конечно, не такого громкого, как орущий во всё горло человек. Мэри услышала неандертальские слова, вылетающие из её левого предплечья:

– Рак! Та соопарб, рак! Дерпант хелк!

Где-то в середине этого сообщения неандертальский техник попытался затормозить, но поскользнулся на гладком гранитном полу и врезался в Рубена, опрокинув его. Луиза споткнулась об упавшего неандертальца и тоже упала, сделав почти полное сальто.

Мэри протянула руку и помогла Луизе встать. Рубен поднялся на ноги самостоятельно.

– Лупал! – сказал неандерталец. – Простите!

Мэри взбежала по ступеням в бывшую пультовую, миновав ещё одного ошарашенного неандертальца, и зашагала к штреку, соединявшему лабораторию квантовых вычислений с остальной шахтой.

– Стойте! – крикнул неандерталец. – Вы должны пройти деконтаминацию!

– Нет времени! – крикнула Мэри в ответ. – Чрезвычайное…

– Нет, Мэри, – прервал её Рубен. – Он прав. Вспомни, какой Понтер был больной, когда попал на нашу сторону. Мы пытаемся предотвратить эпидемию, а не стать её причиной.

Мэри выругалась.

– Ладно, – сказала она. Она оглядела Рубена и Луизу: чёрного ямайца с выбритой головой и бледную квебечку с длинными каштановыми волосами. Друг друга они наверняка видели голыми много раз, а вот Мэри – ни разу.

– Раздевайтесь, – сказала она. – Снимайте всё, в том числе часы и украшения.

Луиза и Рубен были знакомы с процедурами очистки по работе в нейтринной обсерватории, в которой поддерживался режим «чистой комнаты», пока прибытие Понтера не разрушило детектор. И всё же они на мгновение заколебались. Мэри начала быстро расстёгивать блузку.

– Давайте, – сказала она. – У нас совсем нет времени.

Рубен и Луиза принялись раздеваться.

– Одежду просто оставьте тут, – сказала Мэри, кидая трусики в цилиндрическую корзину. – В соседнем помещении подберём неандертальскую.

Мэри, совершенно голая, вошла в цилиндр деконтаминационной камеры. Её размеры соответствовали габаритам взрослого неандертальца, но Мэри настояла, чтобы ради экономии времени они влезли в неё все сразу. Мэри слишком нервничала, чтобы почувствовать смущение, когда зад Луизы упёрся в её зад, а Рубена прижало лицом к её груди.

Мэри вытянула рычажок включения. Пол начал медленно вращаться, включились лазеры. Мэри уже привыкла к этой процедуре, но расслышала, как охнула Луиза, когда зловещего вида эмиттеры, загудев, ожили.

– Всё в порядке, – сказала Мэри, пытаясь не обращать внимания на ту часть своего сознания, которая вычисляла, какими именно частями тела Рубен упирается в неё. – Всё совершенно безопасно. Лазеры знают, какие протеины могут находиться в человеческом теле, включая протеины кишечных бактерий и прочего; их они пройдут насквозь. Но они разложат все чуждые нам протеины и убьют все патогены.

Мэри почувствовала, как Луиза немного поёжилась, но в её голосе слышался интерес:

– И что же за лазеры способны на такое?

– Квантово-каскадные лазеры, – повторила Мэри то, что когда-то слышала от Понтера. – В диапазоне порядка триллиона циклов в такт.

– Калибруемые терагерцовые лазеры! – восхитилась Луиза. – Ну да, конечно. Что-то вроде этого и правда способно на селективное взаимодействие с крупными молекулами. Сколько времени занимает процесс?

– Минуты три, – ответила Мэри.

– Кстати, Мэри, – сказал Рубен. – Тебе надо показать кому-нибудь ту родинку на левом плече.

– Что? – не поняла Мэри. – Рубен, сейчас не время для… – Но она заставила себя замолчать, осознав, что он делает в точности то же самое, что и Луиза: концентрируется на технических мелочах, пытаясь отвлечься. В конце концов, он оказался зажатым в тесном помещении с двумя голыми женщинами, одна из которых – его любовница, а вторая – её подруга. Последнее, чего ему – или самой Мэри – было бы сейчас нужно, это мысленно сочинять письмо в «Пентхаус». – Я покажусь дерматологу, – уже спокойнее ответила она и пожала плечами, насколько позволяло их стиснутое положение. – Гадский озоновый слой…

Мэри немного повернула голову:

– Луиза, там должна быть квадратная лампа над дверью прямо перед тобой. Видишь её?

– Да. О, она зелёная. Отлично. – Она задвигалась, будто пытаясь выйти.

– Стой! – крикнула Мэри. – У неандертальцев зелёный означает сигнал тревоги: зелёное мясо – протухшее мясо. Выходить будет можно, когда она покраснеет. Скажи нам, как только это увидишь.

Луиза кивнула; Мэри спиной ощутила её движение. Наверное, ей не следовало тащить двоих неподготовленных людей в неандертальский мир. В конце концов, они могли бы…

– Красная! – воскликнула Луиза. – Лампочка стала красной.

– Хорошо, – сказала Мэри. – Открывай дверь. Ручка похожа на морскую звезду – видишь? Она скользит вверх и разблокирует дверь.

Мэри ощутила, как Луиза у неё за спиной завозилась, и внезапно давление на спину пропало – Луиза вышла из камеры. Мэри шагнула назад, повернулась и тоже выскочила из камеры.

– Сюда! – крикнула она.

Они вбежали в помещение, стены которого покрывали квадратные ячейки, в каждой из которых размещался комплект неандертальской одежды.

– Рубен, вон то на тебя налезет, – сказала она, указывая на один ряд. – Луиза, вот этот для тебя, – указывая на другой.

Мэри уже успела привыкнуть к барастовским одеяниям, но Луиза с Рубеном были явно озадачены. Мэри быстро дала Рубену инструкции и склонилась к Луизе, которая никак не могла разобраться с неандертальской обувью, совмещённой со штанами. Мэри быстро затянула ей ремешки вокруг стопы и лодыжки.

Затем они поспешили по штреку к лифту. Мэри надеялась, что их будет ждать какое-нибудь транспортное средство, но если бы оно тут было, то его наверняка забрал Джок.

Три километра бегом, думала Мэри. Добрый боженька, она не делала ничего подобного с тех пор, как была студенткой, и даже тогда это был страх и ужас. Но адреналин хлынул в неё так, словно она жила последний день – и она знала, что для барастов этот день и правда может стать последним. Мэри рванула вдоль по туннелю, пол которого был выложен деревянными досками.

Здесь туннель был освещён гораздо хуже, чем на глексенской стороне. Для работы в шахтах неандертальцы использовали роботов, которым свет не нужен. Собственно, он не нужен и самим неандертальцам – они вполне способны сориентироваться с помощью одного обоняния.

– Дале… ко… е… щё? – донёсся сзади Луизин голос.

Несмотря на серьёзность ситуации, Мэри порадовалась, что Луиза, хоть и младше её, уже запыхалась.

– Три километра! – крикнула она в ответ.

Внезапно что-то перебежало дорогу прямо перед ней. Если бы её сердце уже не выскакивало из груди, оно сейчас попыталось бы это сделать. Но это оказался всего лишь горный робот. Мэри прокричала об этом назад, чтобы Луиза с Рубеном не напугались, а потом закричала на робота:

– Стой! Вернись сюда!

Кристина послушно перевела, и мгновение спустя робот снова появился из темноты. Мэри осмотрела его со всех сторон: низкая плоская шестиногая штуковина, словно двухметровый краб; конические буры и полусферические ковши торчат вперёд на суставчатых манипуляторах. Эту штуку сделали, чтобы двигать горы, чёрт её побери. Она должна быть достаточно прочной.

– Ты сможешь нести нас? – спросила Мэри.

Компаньон перевёл её слова, и на корпусе робота вспыхнул красный огонёк.

– Эта модель не умеет говорить, – добавила Кристина, – но ответ утвердительный.

Мэри взобралась на серебристый панцирь машины, сильно ударившись при этом правой голенью. Она повернулась к Рубену и Луизе, которые остановились позади неё:

– Все на борт!

Луиза и Рубен обменялись ошарашенными взглядами, но быстро взобрались к роботу на спину. Мэри хлопнула его по корпусу:

– Н-но-о!!

Кристина, вероятно, не знала этого выражения, но явно поняла намерения Мэри и передала их роботу. Все шесть ног согнулись одновременно, словно оценивая добавочный вес, а затем робот побежал в нужном направлении, двигаясь достаточно быстро, чтобы Мэри почувствовала лицом дуновение ветра. На полу тут и там были разлиты лужи грязной воды, и каждый раз, как нога робота попадала в лужу, всех троих окатывало брызгами.

– Держитесь! – раз за разом кричала Мэри, хотя и сомневалась, что Луизе и Рубену нужно напоминание. Мэри сама несколько раз чуть не слетела с панциря робота, и её мочевой пузырь энергично протестовал против такого обращения.

Они миновали другого горного робота – иной, вертикальной конструкции, немного напомнившего Мэри богомола, а потом, ещё метрах в шестистах впереди, наткнулись на идущих навстречу двоих неандертальцев, которые успели отпрыгнуть с пути несущегося робота как раз вовремя.

Наконец они добрались до остановки лифта. Слава богу, те двое неандертальцев только что приехали – лифт всё ещё был внизу. Мэри соскочила с робота-краба и бросилась к лифту. Луиза и Рубен последовали за ней. Вскоре все трое были внутри цилиндрической кабины, Мэри топнула по вмонтированной в пол педали пуска, и они поехали вверх.

Мэри воспользовалась передышкой, чтобы посмотреть, как справляются остальные; в люцифериновом свете всё приобрело немного зеленоватый оттенок. Луиза больше не была похожа на супермодель: её лицо заливал пот, волосы спутаны и заляпаны грязью, а неандертальская одежда вымазана той же грязью и чем-то, что Мэри после некоторых раздумий определила как какую-то смазку с робота или её аналог.

Рубен был в ещё худшей форме. Робот бежал, подпрыгивая, и иногда лысая голова Рубена касалась потолка туннеля. Его темя пересекала нехорошего вида рана, и он осторожно ощупывал её пальцами, время от времени вздрагивая.

– Ладно, – сказала Мэри. – У нас есть несколько минут, пока лифт поднимается наверх. Там будет один или два охранника, и они не выпустят вас наружу без временных пристяжных компаньонов. Вам лучше подчиниться – это будет быстрее, чем убеждать их, что у нас срочное дело. Кроме того, с компаньонами мы сможем общаться друг с другом и с любыми неандертальцами, с которыми нам нужно будет поговорить. Все выдаваемые здесь компаньоны снабжены функцией перевода.

Мэри знала, что кабина лифта медленно поворачивается на 180 градусов, но сомневалась, что Луиза и Рубен это замечают. Она подняла левую руку и произнесла:

– Кристина, ты уже подключилась к планетарной инфосети?

– Нет, – ответил голос у Мэри в кохлеарных имплантах. – Скорее всего, соединение станет возможно только непосредственно у поверхности, но я непрерывно пытаюсь… Погодите. Да, да, есть! Я в сети.

– Здорово! – обрадовалась Мэри. – Свяжись с Понтером.

– Вызываю, – ответил имплант. – Ответа пока нет…

– Давай же, Понтер, – торопила Мэри. – Давай же…

– Мэре! – произнёс голос Понтера, вернее, его имитация в переводе и исполнении Кристины. – Что ты делаешь на этой стороне? Двое ещё не стали Одним, так что…

– Понтер, замолкни! – сказала Мэри. – Джок Кригер прошёл на эту сторону. Мы должны его найти и остановить.

– На нём должен быть пристяжной компаньон, – сказал Понтер. – Я следил по визору за дебатами в Верховном Сером совете после того, как глексенам позволили разгуливать без них. Поверь мне – больше такого не будет никогда.

Мэри покачала головой:

– Он не идиот. Конечно, стоит попробовать отследить его компаньон, но я держу пари, что он как-то от него избавился.

– Он не мог, – сказал Понтер. – Сработала бы сигнализация. И он ведь не бродит где-то сам по себе – он наверняка с Бедросом или с каким другим официальным лицом. Нет, мы его быстро найдём. А вы сейчас где?

Кабина лифта остановилась, и Мэри жестом велела Рубену и Луизе выходить наружу.

– Мы только что поднялись наверх из Дебральской шахты, сейчас в комнате, где цепляют компаньонов. Со мной Луиза и Рубен.

– Я дома, – сказал Понтер. – Хак, вызови транспортный куб для Мэре и отдельный для меня и свяжись с арбитром. – Мэри услышали, как Хак подтверждает получение приказа, потом Понтер снова заговорил: – Есть идеи, где Кригер может быть?

– В данный момент нет, – ответила Мэри, – хотя я думаю, что он планирует выпустить вирус в Центре, когда Двое станут Одним.

– Имеет смысл, – сказал Понтер. – Население максимально скучено, а по окончании много переездов между городами, так что…

Вмешался голос Хака; он что-то сказал Понтеру по-неандертальски.

– Мэре, – сказал Понтер через секунду, – Хак связался с арбитром от моего имени. Когда придёт твой транспортный куб, езжайте сразу в павильон архива алиби в Центре. Я вас там встречу.

Служитель-неандерталец в это время уже пристёгивал компаньон к левому предплечью Рубена. Мгновением позже он подошёл к Луизе и пристегнул компаньон и ей. Мэри подняла руку и показала служителю, что у неё постоянный имплант.

– Ну что, – сказала она Луизе и Рубену. – Надевайте верхнюю одежду, и идём.

С тех пор как Мэри последний раз была здесь, выпал снег; он ослепительно искрился под солнцем.

– Арбитр вызывает двух других арбитров, – сказал Понтер, – чтобы можно было установить судебный надзор над передачей его компаньона. Как только это будет сделано, они установят его местоположение.

– Чёрт, – сказала Мэри, прикрывая рукой глаза и осматривая горизонт в поисках транспортного куба. – Сколько это займёт времени?

– Надеюсь, не много, – ответил Понтер.

– Ладно, – сказала Мэри. – Я тебе ещё позвоню. Кристина, соедини меня с Бандрой.

– Здравый день, – произнёс голос Бандры.

– Бандра, солнце, это Мэри.

– Мэре, моя дорогая! Я не ждала тебя раньше послезавтра. Я так нервничаю по поводу следующего раза. Если Гарб…

– Бандра, уезжай из Центра. Не спрашивай меня почему, просто уезжай.

– Гарб что-то…

– Нет, Гарб тут ни при чём. Просто вызови транспортный куб и уматывай куда-нибудь подальше от Центра.

– Я не понимаю. Если это…

– Просто сделай это! – сказала Мэри. – Доверься мне.

– Конечно, я…

– Я должна бежать, – сказала Мэри. – Торопись. Уезжай из Центра!

Мэри решительно посмотрела на Луизу, на лице которой застыло потрясённое выражение. Она смотрела мимо неё. Мэри обернулась. К ним приближался транспортный куб, летящий над покрытой снегом равниной. Они бросились к нему, как только он опустился на землю; Мэри забралась на седлокресло рядом с водителем, рыжеватым мужчиной 144-го. Рубен и Луиза неуклюже взгромоздились на задние места.

– Центр Салдака, как можно быстрее, – сказала Мэри водителю. Секунды мучительно утекали, пока компаньон переводил её слова, а потом ответ водителя.

– Да, я знаю, что Двое Порознь, – огрызнулась Мэри. – И я знаю, что он мужчина, – добавила она, качнув головой в сторону Рубена. – У нас чрезвычайная ситуация медицинского характера. Поехали!

Кристина была очень смышлёной машинкой. Мэри расслышала, что первым словом в её переводе было «Тэк!», что означало, что она поставила «Поехали!» в начало фразы. Остаток Мэриной реплики Кристина договорила уже после того, как водитель привёл машину в движение.

– Кристина, позвони Понтеру.

– Готово.

– Понтер, за каким чёртом нужно три арбитра, чтобы отследить Джока?

Понтер снова заговорил через кохлеарные импланты. Мэри вытянула штырёк на серебристой панели компаньона и переключила его на внешний динамик, чтобы Луиза и Рубен тоже могли слышать:

– Ты же сама жаловалась, что система архивов алиби может быть открыта для злоупотреблений. Так вот, требуется единогласное решение трёх арбитров, чтобы установить судебный надзор за передачей компаньона в отсутствие выдвинутых против его носителя обвинений.

Мэри взглянула на окружающий ландшафт, через который они неслись с приличной – по неандертальским меркам – скоростью: около шестидесяти километров в час.

– А разве ты не можешь обвинить его в преступлении? – спросила Мэри. – Тогда будет нужен лишь один арбитр, не так ли?

– Нет, это займет больше времени, – ответил Понтер. – Выдвижение обвинения – довольно сложная юридическая процедура, и… о, вот и мой куб. – Мэри услышала звук опускающейся машины и какие-то стуки и бряканье, когда Понтер садился в неё. Он произнёс неандертальские слова, означающие «архив алиби», которые Мэри уже научилась распознавать, а потом снова вернулся к прерванному разговору.

– Так вот, – сказал он, – давай теперь… ох, погоди пару тактов… – Соединение оборвалось на несколько секунд, потом голос Понтера послышался снова: – Арбитры установили судебный надзор. Техник архива алиби устанавливает его местоположение.

Рубен наклонился вперёд и заговорил в компаньон Мэри:

– Понтер, это Рубен Монтего. Как только они отследят Джока, пусть эвакуируют город. Мне ничего не угрожает, Луизе и Мэри тоже, но любой неандерталец, заразившийся его вирусом, считай, труп.

– Обязательно, – сказал Понтер. – Мы передадим экстренное сообщение на все компаньоны. Я скоро буду в павильоне алиби и за всем прослежу.

Впереди показались здания Центра Салдака. Десятки женщин украшали их к празднику.

– Мы его отследили, – произнёс голос Понтера. – Хак, прекрати перевод; передавай напрямую. – Понтер начал кричать по-неандертальски, очевидно обращаясь к водителю их куба.

Водитель ответил несколькими словами, одно из которых было «Ка». Машина начала поворачивать.

– Он на площади Конбор, – сказал Понтер снова по-английски. – Я сказал водителю везти вас туда. Я вас там встречу.

– Нет, – сказала Луиза, наклоняясь вперёд. – Нет, Понтер, для тебя это слишком рискованно. Оставь это нам.

– Он не один. Арбитры смотрят передачу его компаньона; с ним Декант Дорст.

– Кто это? – спросила Мэри.

– Одна из выборных должностных лиц Салдака. Из поколения 141.

– Чёрт, – сказала Мэри. Она не сомневалась, что в обычных обстоятельствах любая неандерталка скрутит любого глексена в бараний рог, но 141-е означало, что женщине семьдесят восемь. – Мы не хотим, чтобы это кончилось захватом заложника. Её надо увести оттуда.

– Именно, – согласился Понтер.

– У Декант Дорст есть кохлеарные импланты? – спросила Мэри.

– Конечно, – ответил Понтер.

– Кристина, соедини меня с Декант Дорст.

– Выполнено.

Мэри заговорила тут же, чтобы не дать неандерталке среагировать на сигнал компаньона, раздающийся будто бы в центре её головы.