Текст книги "Неандертальский параллакс. Гибриды"

– Декант Дорст, ничего не говорите и не подавайте Джоку Кригеру вида, что с вами кто-то разговаривает. Просто кашляните один раз, если вы меня поняли.

Из внешнего динамика Кристины раздалось покашливание.

– Да, отлично. Меня зовут Мэри Воган, я глексенка. Джок находится под судебным надзором. Мы полагаем, что он сумел провести в Центр Салдака опасное вещество. Вы должны удалиться от него при первой возможности. Мы в данный момент направляемся к вам. Всё понятно?

Снова покашливание.

Мэри чувствовала себя ужасно; женщина же, должно быть, перепугана до смерти.

– Есть идеи? – спросила она Луизу и Рубена.

– Она может сказать Джоку, что ей нужно в туалет, – предложила Луиза.

– Блестяще! Понтер, где они находятся прямо сейчас? В помещении или на улице?

– Сейчас спрошу арбитра… Они снаружи, идут пешком по направлению к центральной площади.

– Вирус Джока предназначен для распространения воздушно-капельным путём, – сказала Мэри. – В том металлическом ящике у него наверняка что-то вроде аэрозольной бомбы. Вероятно, он рассчитывает заложить её на центральной площади и привести в действие, когда Двое станут Одним.

– Если так, – сказал Понтер, – то он наверняка настроит её так, чтобы вирус был выпущен в последний день праздника, чтобы мужчины отправились по домам до того, как появятся первые признаки болезни. Так болезнь не только попадёт на Окраину, но и с иногородними мужчинами также в другие города.

– Точно, – сказала Мэри. – Декант, когда представится возможность, скажите Джоку, что вам нужно зайти в одно из общественных зданий, чтобы посетить уборную, но он должен остаться снаружи, поскольку он – мужчина. Хорошо? Мы скоро будем.

Снова покашливание, потом Мэри впервые услышала голос Декант; она явно нервничала.

– Учёный Кригер, – сказала она, – вы должны меня простить, но моё престарелое тело требует внимания… боюсь, мне срочно нужно облегчиться. Вот здесь есть туалет, которым я могу воспользоваться.

Голос Джока, отдалённый и глухой:

– Хорошо. Я только…

– Нет, вы должны подождать снаружи. Двое ещё не стали Одним, знаете ли. Пока ещё нет.

Джок сказал ещё что-то, но Мэри не расслышала. Примерно через двадцать секунд Декант произнесла:

– Всё в порядке, учёная Воган. Я в безопасности внутри здания.

– Отлично, – сказала Мэри. – Теперь, если…

Однако её прервал женский голос, раздавшийся из компаньонов всех четверых присутствующих в транспортном кубе и, предположительно, из всех компаньонов, подключенных к салдакскому архиву алиби:

– Это арбитр Макалро. Чрезвычайная ситуация. Немедленно покиньте Центр Салдака. Пешком, на автобусе, транспортным кубом – но сделайте это прямо сейчас. Не медлите. Очень скоро в воздухе появится смертельное инфекционное заболевание. Если вы увидите мужчину-глексена с серебряными волосами – избегайте его! Над ним осуществляется судебный надзор; сейчас он находится на площади Конбор. Повторяю…

Внезапно водитель опустил машину на землю.

– Дальше я следовать не могу, – сказал он. – Вы слышали арбитра. Если вам нужно дальше, то придётся идти пешком.

– Да чтоб тебя… – сказала Мэри, но Кристина не стала этого переводить. – Далеко ещё?

Водитель показал:

– Площадь Конбор вон там. – Мэри разглядела в отдалении ряд низких строений, штабель транспортных кубов и открытое пространство.

Кипя от злости, Мэри потянула вверх похожую на морскую звезду рукоятку, отпирающую дверь, и вышла наружу. Луиза и Рубен последовали за ней. Как только они вышли, транспортный куб снова поднялся и улетел прочь.

Мэри побежала в направлении, указанном водителем. Джок был на открытом пространстве, покрытом хорошо утоптанным снегом. Мэри видела другие транспортные кубы, покидающие Центр и направляющиеся на Окраину. Она надеялась, что у арбитра достало соображения не передавать экстренное сообщение на пристяжной компаньон Джока. Мэри, Рубен и Луиза быстро сокращали расстояние. Остановившись метрах в двадцати, Мэри перевела дыхание и крикнула:

– Всё кончено, Джок!

На Джоке была надета типичная местная мамонтовая шуба; в руках он держал металлический ящик, который описывал военный на той стороне портала – вероятно, его аэрозольная бомба. Он повернулся с удивлённым видом:

– Мэри? Луиза? И… доктор Монтего, не так ли? Что вы здесь делаете?

– Мы знаем о Surfaris, – сказала Мэри. – У вас ничего не выйдет.

К изумлению Мэри, Джок ухмыльнулся:

– Да, да, да. Трое храбрых канадцев спасают неандертальскую расу. – Он покачал головой. – Я всегда считал вас до смешного нелепыми с вашим глупым социализмом и мягкосердечностью. Но знаете, что в канадцах мне казалось особенно смешным? – Он запустил руку за пазуху и вытащил полуавтоматический пистолет. – Что вы не носите оружия. – Он направил пистолет на Мэри. – Моя дорогая, ну почему вы снова пытаетесь меня остановить?

Глава 40

Заря кайнозойской эры, знаменитая мел-третичная граница, когда вымерли динозавры, обозначена слоем глины, присутствующим на обеих версиях Земли. Начало новозойской эры в этой вселенной, нашей вселенной, вселенной Homo sapiens, будет обозначено отпечатками ног первого колониста на Марсе – первого представителя нашего вида, покинувшего свою земную колыбель навсегда…

Понтер и трое арбитров находились в самой большой просмотровой комнате павильона архива алиби, наблюдая за событиями с нескольких точек зрения. Арбитры установили судебный надзор над компаньонами не только Кригера, но и Мэри, Луизы и Рубена. Четыре голосферы шириной в метр висели посреди комнаты, показывая ближайшие окрестности четырёх спутников.

Конечно, Понтер и трое арбитров рисковали. Хоть павильон архива и располагался на периферии Центра, он всё равно был слишком близко к эпицентру событий.

– Глексенка с тёмными волосами права, – сказала арбитр Макалро, коренастая женщина 142-го поколения. – Вы должны уйти, учёный Боддет. Мы все должны уйти.

– Вы трое уходите, – сказал Понтер, складывая руки на груди. – Я останусь.

И в этот момент Понтер увидел, как Джок достаёт пистолет. Его позвоночник словно закаменел; Понтер не сталкивался с огнестрельным оружием с тех пор, как его чуть не застрелили перед зданием штаб-квартиры Объединённых Наций. Он снова заново пережил момент, когда пуля врезалась в его тело, горячая и острая, и…

И он не мог допустить, чтобы то же самое произошло с Мэре.

– Какого рода оружие имеется здесь? – спросил Понтер.

Белая бровь Макалро взлетела вверх:

– Здесь? В павильоне архива?

– Или по соседству, – сказал Понтер, – в здании Совета.

Неандерталка покачала головой:

– Никакого.

– А усыпляющее оружие принудителей?

– Его держат в их штаб-квартире на площади Добронал.

– Принудители его не носят с собой?

– Обычно нет, – ответил другой арбитр. – Серому Совету Салдака разрешено приобрести только шесть единиц; я думаю, что все они сейчас на складе.

– Что можно сделать, чтобы его остановить? – спросил Понтер, указывая на парящее в голосфере изображение Джока.

– Глексены слишком щуплые, чтобы что-то сделать, – ответила арбитр Макалро.

Понтер понимающе кивнул:

– Я собираюсь им помочь. Они далеко отсюда?

Второй арбитр сверился с дисплеем.

– 7200 саженей.

Понтер легко пробежит такое расстояние.

– Хак, у тебя есть их точное местоположение?

– Да, – ответил компаньон.

– Ладно, арбитры, – сказала Понтер, – уходите в безопасное место. И пожелайте мне удачи.

* * *

– Вы не можете просто застрелить нас, – сказала Мэри, стараясь, чтобы её голос не дрожал, и не в силах отвести взгляд от пистолета. – Это будет записано в архиве алиби.

– О да, конечно, – сказал Джок. – Отличную систему они тут себе устроили – дистанционный чёрный ящик для каждого мужчины, женщины или ребёнка. Но отыскать наши архивные блоки не составит труда, и когда все неандертальцы будут мертвы, я войду в павильон и уничтожу их – меня некому будет остановить.

Краем глаза Мэри заметила, что Рубен потихоньку отодвигается от неё. В паре метров от них было дерево; если он окажется за ним, то Джок не сможет в него выстрелить, не сменив позиции. Мэри не могла обвинять Рубена за попытку спасти свою жизнь. Луиза тем временем находилась где-то позади неё и, вероятно, немного справа.

– Вы не можете ожидать, что ваш вирус распространится по всему миру, – сказала Мэри. – У неандертальцев не хватит плотности населения для организации пандемии. Зараза не выйдет за пределы Центра Салдака.

– О, об этом не беспокойтесь, – сказал Джок, тряхнув металлической коробкой. – Собственно, я вас должен благодарить, доктор Воган: ваши ранние исследования сделали это возможным. Мы изменили естественный резервуар для этой разновидности эболы с африканского китоглава на странствующего голубя. Эти птицы разнесут вирус по всем континентам.

– Неандертальцы – мирные люди, – сказала Луиза.

– Да, – ответил Джок. Его взгляд переместился на Луизу, дуло пистолета тоже. – И это их изъян: сейчас, как и двадцать семь тысяч лет назад, когда мы победили их.

Мэри подумала о том, чтобы броситься наутёк, и…

И Рубен сделал именно это – внезапно рванул в сторону. Джок резко повернулся к нему и выстрелил. Звук переполошил и поднял в воздух стаю птиц – Мэри опознала странствующих голубей. Но Джок промахнулся, и вот Рубен уже за деревом – в безопасности, по крайней мере на данный момент.

Когда Рубен совершил свой рывок влево, Луиза воспользовалась моментом и бросилась вправо. Как и на большинстве территорий Северного Онтарио в обеих вселенных, земля была усеяна эрратиками: валунами, принесёнными ледником, отступившим по окончании оледенения. Луиза побежала, потом нырнула и спряталась за покрытым лишайником валуном достаточного размера, чтобы скрыть её всю.

Мэри по-прежнему стояла в центре: и дерево слева, и валун справа были слишком далеко, чтобы успеть до них добежать раньше, чем Джок её подстрелит.

– Ну, отлично, – сказал Джок, пожатием плеч давая понять, что бегство Луизы и Рубена – не более чем временное неудобство. Он навёл пистолет на Мэри: – Молитесь, доктор Воган.

* * *

Понтер бежал быстрее, чем когда бы то ни было в своей жизни. Хотя на земле лежал снег, в нём было расчищено много дорожек, так что он мог держать приличную скорость. Понтер следил за тем, чтобы дышать только через нос, чтобы морозный воздух в его обширной носовой полости успевал увлажняться и согреваться до того, как попадёт в лёгкие.

– Далеко ещё? – спросил он.

– Если они не двигались, то должны быть уже за тем пригорком, – ответил Хак через кохлеарные импланты. Мгновение спустя: – Постарайся не шуметь. Тебе не нужно, чтобы Джок узнал о твоём приближении.

Понтер нахмурился. Не учи старого охотника подкрадываться к добыче.

* * *

Компаньон Мэри заговорил через ушные импланты:

– Понтер в пятидесяти метрах от тебя. Если ты отвлечёшь Джока ещё на чуть-чуть…

Мэри кивнула ровно настолько, чтобы Кристина смогла зафиксировать движение.

– Стойте! – сказала она. – Стойте! Есть что-то, чего вы ещё не знаете!

Пистолет в руке Джока не дрогнул.

– Что?

Мэри думала так быстро, как только могла.

– Не… неандертальцы… они… они природные экстрасенсы!

– Да бросьте! – сказал Джок.

– Это правда! – Внезапно Понтер появился из-за пригорка позади Джока; его силуэт обозначился на фоне садящегося солнца. Мэри стоило огромного усилия не дать себе измениться в лице. – Как раз поэтому у нас есть религиозные чувства, а у них нет. Наш мозг пытается контактировать с другими разумами, но не может – это заставляет нас думать, что существует некая высшая сущность, с которой мы не в состоянии общаться. Но у них этот механизм работает превосходно. У них нет религиозных переживаний! – Боже, она в эту чушь и сама бы не поверила, чего уж говорить о нём? – У них нет религиозных переживаний, потому что они всегда находятся в контакте с разумами других людей!

Понтер двигался, чрезвычайно осторожно переступая ногами по снегу и не производя никакого шума. Он подходил с наветренной стороны; будь Джок неандертальцем, он бы наверняка его уже учуял, но он, слава богу, неандертальцем не был…

– Подумайте, как полезна будет телепатия в тайных операциях! – сказала Мэри, повышая голос, но так, чтобы не было очевидно, что она пытается заглушить те тихие звуки, которые Понтер всё-таки производил. – И я напала на след генетического регулятора этой способности! Если вы убьёте меня и барастов, секрет будет утерян навсегда!

– Надо же, доктор Воган! – воскликнул Джок. – Упражнение в дезинформации. Я впечатлён. – Понтер уже подобрался к Джоку на минимальное расстояние – чуть ближе, и он заметил бы его длинную тень, чёрт бы побрал низкое зимнее солнце. Понтер сцепил пальцы в замок, готовясь обрушить его на затылок Джока, и…

Должно быть, тот всё-таки что-то услышал. Он начал поворачиваться кругом за долю секунды до того, как удар Понтера достиг цели, и вместо черепа удар обрушился на его левое плечо. Мэри услышала треск ломающейся кости; Джок заорал от боли и уронил ящик с бомбой. Однако пистолет всё ещё был у него в правой руке, и он нажал на спуск. У Джока не было неандертальского надбровья, и когда он повернулся лицом к солнцу, оно моментально заслепило ему глаза; выстрел ушёл в никуда.

Мэри никак не могла добежать до Понтера, не подставившись под пули, и поэтому она сделала то, что посчитала самым разумным, – бросилась вправо и спряталась за дерево вместе с Рубеном. Понтер издал страшный рёв и ударил наотмашь, повалив Джока лицом в снег. Понтер тут же заломил его правую руку, дёрнул её в направлении, в котором она не могла сгибаться, и воздух снова разорвал отвратительный хруст. Джок закричал, и Понтер моментально завладел пистолетом. Он отбросил его в сторону с такой силой, что послышался свист рассекаемого им сухого морозного воздуха. После этого Понтер развернул Джока к себе лицом и замахнулся правой рукой, сжатой в массивный кулак.

Джок перекатился вправо и здоровой рукой схватил металлический ящик. Он что-то с ним сделал, и из ящика повалил белый дым. Его клубы наполовину скрыли Понтера, но Мэри разглядела, как он схватил Джока за горло и приготовился другой рукой нанести удар прямо в лицо.

– Понтер, нет! – крикнула Луиза, кинувшись к нему из-за своего валуна. – Мы должны узнать…

Понтер уже начал наносить удар, хотя, должно быть, и успел немного смягчить его, услышав крик Луизы. Тем не менее удар достиг цели с таким звуком, будто сто фунтов кожи шлёпнулось на пол. Голова Джока откинулась назад, и он с закрывшимися глазами свалился на засыпанную снегом землю.

Облако белого дыма расползалось в стороны. Мэри побежала вперёд, к ящику. Дым продолжал валить из него, загораживая обзор. Она на ощупь поискала на нём какой-нибудь клапан, но ничего не нашла.

Рубен тоже подбежал, но его целью был Джок. Сейчас он сидел возле него на корточках, щупая пульс.

– Без сознания, но жив, – объявил Рубен, глядя снизу вверх на Понтера.

Мэри скинула шубу, пытаясь завернуть в неё бомбу. Поначалу ей вроде бы удалось остановить истечение газа, но потом ящик взорвался, разорвав шубу в клочья; Мэри легко порезало в дюжине мест, а облако разрослось ещё больше. Оно выглядело как сверхплотный лондонский смог; Мэри могла видеть не дальше метра или двух.

Луиза тоже склонилась над Джоком.

– Сколько он пробудет без сознания?

Рубен взглянул на неё и слегка пожал плечами:

– Ты слышала звук удара. У него точно сотрясение, вероятно, проломлен череп. Несколько часов как минимум.

– Но он нам нужен сейчас! – сказала Мэри.

– Для чего? – спросил Рубен.

Сердце Мэри беспорядочно колотилось, в желудке бурлило, кислый привкус поднимался по пищеводу.

– Чтобы узнать, какую версию вируса он выпустил!

Рубен совершенно растерялся.

– Что? – переспросил он, поднимаясь на ноги.

– Мэри вчера модифицировала схему вируса, – сказала Луиза. – Если Джок изготовил вирус по модифицированной схеме, то…

Мэри не слушала. У неё в голове застучали молотки, перед глазами всё поплыло. Ей хотелось заплакать. Если Джок изготовил вирус сегодня утром, то произвёл «Сёрфера Джо», которого Мэри сконструировала вчера. Но если он изготовил его раньше, то расплывающееся сейчас облако состояло из оригинальной версии Wipeout, что означает…

У Мэри защипало в глазах, стало трудно сохранять равновесие.

…что означает, что ублюдок-глексен, лежащий сейчас в снегу, только что убил мужчину, которого она любит.

Глава 41

Учёные полагают, что поскольку до того, как 40 000 лет назад на Земле появилось сознание, существовала, по-видимому, только одна вселенная, значит, нигде в нашей необъятной вселенной не было другого сознания – по крайней мере, старшего, чем наше. Если всё это правда, то исследование космоса – не только наша судьба: это наша обязанность, ибо ни у кого, кроме нас, Homo sapiens, нет желания и возможности этим заниматься…

В данный момент Понтер выглядел здоровым; ни один вирус не работает настолько быстро. Он отодрал полосу мамонтовой шкуры от шубы Рубена, и Рубен с Луизой связали ею лежащему без сознания Джоку руки и ноги. Сделав это, они отнесли его в ближайшее здание, возможно, то самое, в котором ранее укрылась от него Декант Дорст. Солнце село, и начало заметно холодать; несмотря ни на что, они не могли бросить Джока замерзать.

Рубен закрыл дверь здания, и потом они с Понтером вернулись к Мэри и Луизе.

– Ну что, дружище, – сказал Рубен. – Давай отвезём тебя на шахту и там засунем в деконтаминационную камеру.

Понтер вскинул голову: его светлая бровь вскарабкалась на надбровье. Как и Мэри, он об этом не подумал.

– Думаешь, есть шанс? – спросила Мэри, глядя теперь на Рубена покрасневшими глазами, в которых застыла надежда на чудо.

– Не вижу, почему нет, – сказал Рубен. – Ну то есть если лазеры работают, как ты сказала, они же и вирусные молекулы должны разрушать, разве нет? По крайней мере, Понтера это должно спасти, хотя, наверное, здесь, в Центре, есть более мощные средства деконтаминации. – Он посмотрел на Понтера: – Здесь есть какая-нибудь больница?

Понтер качнул головой:

– Есть, но самая современная установка деконтаминации из всех, что мы делали, была построена как раз для обслуживания портала.

– Значит, нам надо туда, – сказал Рубен.

– Мы сначала должны будем эвакуировать всех из шахты и лаборатории, – сказал Понтер. – Мы не можем рисковать заразить кого-нибудь ещё.

– Давайте вызовем транспортный куб, – сказала Мэри и заговорила в свой компаньон.

Но Рубен тронул её за руку:

– Кто его сюда приведёт? Мы не можем подвергать опасности других неандертальцев.

– Тогда… тогда мы его туда понесём! – заявила Мэри.

– Ce n’est pas possible[67]67
  Это невозможно (фр.).


[Закрыть], – сказала Луиза. – Это же много километров.

– Я пока ещё могу идти, – сказал Понтер.

Но Рубен покачал головой:

– Я хочу тебя обработать как можно быстрее. У нас может не быть тех нескольких часов, которые мы потратим на дорогу.

– Да что за чёрт! – воскликнула Мэри. – Это смешно! Должен же быть способ добраться туда вовремя! – И тут внезапно её осенило: – Хак, ты тут самый опытный компаньон. Под твоим руководством Понтер сможет вести транспортный куб?

– Я имею доступ к инструкциям по вождению, и я могу их ему объяснить, – ответил голос из предплечья Понтера.

– Так чего мы ждём? По пути сюда мы прошли мимо штабеля таких машин, – сказала Мэри. – Поехали!

* * *

Они быстро добрались до штабеля запаркованных машин. Рядом со штабелем нашлась цилиндрическая стойка управления. Понтер переключил на ней что-то, и похожая на складской погрузчик штуковина приподняла верхний куб и опустила его на землю. Прозрачные бока машины взметнулись вверх.

Понтер забрался в правое переднее седлокресло; Мэри заняла место рядом с ним, Рубен и Луиза уселись позади.

– Ну что же, – сказал Понтер. – Хак, скажи мне, как эта штука включается.

– Чтобы включить питание, вытяни штырёк янтарного цвета, – сказал Хак через внешний динамик.

Мэри посмотрела на пульт управления перед Понтером. На самом деле на нём было гораздо меньше беспорядка, чем на приборной панели её собственной машины, – в транспортном кубе было не так много функциональных удобств.

– Вон там, – подсказала она. Понтер протянул руку и вытянул штырёк.

– Правый рычаг управляет движением по вертикали, – продолжал Хак. – Левый рычаг управляет движением по горизонтали.

– Но они же оба ходят вверх-вниз, – озадаченно заметил Рубен.

– Правильно, – подтвердил Хак. – Так удобнее для плечевых суставов водителя. Теперь, для управления вентиляторами подъёма используется пульт между рычагами… Видишь его?

Понтер кивнул:

– Большой рычаг изменяет скорость вращения ходового вентилятора. Теперь…

– Хак, – сказал Рубен с заднего сиденья. – У нас нет времени. Просто скажи ему, какие кнопки нажимать.

– Хорошо, Понтер, – сказал Хак. – Очисти мысли и постарайся не думать. Просто в точности выполняй то, что я говорю. Вытяни зелёный штырёк. Теперь синий. Возьмись руками за рычаги. Хорошо. Когда я скажу «вперёд», потяни правый рычаг на пятнадцать процентов круга к себе, одновременно потяни левый рычаг на пять процентов. Всё понял?

Понтер кивнул:

– Готов? – спросил Хак.

Понтер снова кивнул:

– Вперёд!

Транспортный куб сильно дёрнуло, но он приподнялся над землёй.

– Теперь утопи зелёный штырёк, – сказал Хак. – Да, так. Потяни правый рычаг на себя до упора.

Куб ринулся вперёд, сильно наклонившись при этом набок.

– Мы кренимся, – сказала Мэри.

– Не беспокойтесь об этом, – ответил Хак. – Понтер, левый рычаг на одну восьмую круга от себя. Да. Теперь…

Уже через несколько минут они покинули Центр Салдака, но дорога впереди ещё была неблизкая – и управлять летающей машиной оказалось трудно до чёртиков. Мэри никогда не верила рассказам о том, как простые пассажиры под руководством диспетчеров с земли сажают самолёты, и…

– Нет, Понтер! – сказал Хак на максимальной громкости. – В другую сторону!

Понтер потянул рычаг горизонтальной скорости на себя, но было слишком поздно. Правая сторона машины врезалась в дерево. Понтера и Мэри бросило вперёд. Рычаги управления исчезли в глубини приборной панели – по-видимому, мера безопасности, чтобы при аварии водителя на них не насадило. Куб упал на боковую сторону.

– Кто-нибудь пострадал? – спросила Мэри.

– Нет, – ответил Рубен.

– Нет, – согласилась Луиза.

– Понтер?

Молчание. Мэри повернулась к нему:

– Понтер?

Понтер смотрел на компаньон у себя на левом предплечье. Очевидно, он обо что-то ударился. Лицевая панель Хака открылась, что явно потребовало значительного усилия – крышка была сильно деформирована.

Понтер поднял взгляд; в его глубоко сидящих глазах блестели слёзы.

– Хак серьёзно повреждён, – сказал он через Кристину.

– Нам нужно идти, – мягко напомнила Мэри.

Понтер ещё пару секунд глядел на повреждённый компаньон, потом толкнул дверную защёлку в виде морской звезды, и боковая сторона куба раскрылась. Рубен полез наверх, выбрался наружу и спрыгнул на землю. Луиза полезла за ним следом. Понтер легко подтянулся на край куба, потом подал Мэри руку и вытянул её наверх. Спустившись на землю, Понтер осмотрел открывшееся брюхо лежащей на боку машины. Мэри проследила его взгляд; нагнетающие вентиляторы были ужасно изуродованы.

– Он уже не полетит? – спросила она.

Понтер покачал головой и развёл руками, словно говоря «сама видишь».

– Как далеко до Дебральской шахты? – спросила Мэри.

– Двадцать один километр, – ответила Кристина.

– А ближайший рабочий транспортный куб?

– Секунду, – сказала Кристина. – В семи километрах к западу.

– Merde, – выругалась Луиза.

– Ну что же, – сказала Мэри. – Давайте двигаться.

Уже почти совсем стемнело – а они оказались одни посреди глуши. Днём Мэри видела здесь диких зверей довольно часто; мысль о том, чтобы наткнуться на кого-нибудь из них ночью, приводила её в ужас. Они прошли по снежной целине, наверное, километров десять – в таких тяжёлых условиях это заняло пять часов. Луиза благодаря своим длинным ногам постоянно уходила вперёд.

Впереди на небе появились звёзды – приполярное созвездие, которое барасты называли Треснувший Лёд или Голова Мамонта. У Мэри начали неметь на морозе уши. Они шли и шли, вперёд и вперёд, пока…

– Хрящ! – сказал Понтер. Мэри обернулась. Понтер тяжело опирался на Рубена. Он поднял руки и…

Сердце Мэри упало; она услышала, как у Луизы вырвался возглас ужаса. На руках Рубена была кровь; в лунном свете она казалась чёрной. Было слишком поздно; геморрагическая лихорадка с её искусственно уменьшенным инкубационным периодом дала о себе знать. Мэри посмотрела Понтеру в лицо, уже содрогаясь от того, что могла увидеть, однако, за исключением удивлённого выражения, оно выглядело нормально.

Мэри быстро приблизилась к Понтеру и подхватила его под руку, чтобы не дать ему упасть. И только тут она осознала, что это не Рубен поддерживает Понтера – это Понтер помогает Рубену держаться на ногах.

В тусклом свете луны и на фоне его тёмной кожи Мэри не сразу заметила кровь у него на лице. Она бросилась к нему, и её чуть не вырвало. Кровь сочилась у него из-за глазных яблок, из ушей, стекала из ноздрей и из уголков рта.

Луиза подскочила к Рубену двумя длинными прыжками и принялась вытирать кровь, сначала рукавом шубы, потом голыми руками, но кровь уже шла так обильно, что она не справлялась. Понтер осторожно уложил Рубена на землю, и кровь шумно плеснула на снег, протаивая в нём глубокие воронки.

– Боже, – тихо сказал Мэри.

– Рубен, mon cher, – сказала Луиза, скорчившись в снегу возле него. Она подложила ладонь ему под затылок; выросшая за день щетина, должно быть, колола ей руку:

– Лу… и-и-за… – тихо сказал он. – Милая, я… – Он закашлялся, и кровь хлынула у него из горла. А потом он, как всегда, говоря эти слова, перешёл на французский: – Je t’aime.

Из глаз Луизы полились слёзы, когда голова Рубена обмякла на её ладони. Мэри искала пульс на его правой руке; Понтер делал то же самое с левой. Она посмотрели друг на друга и покачали головами.

Лицо Луизы исказилось, и она разрыдалась. Мэри придвинулась к ней, упав коленями в снег, и обняла её за плечи, прижав к себе.

– Прости, – говорила Мэри снова и снова, гладя её по волосам. – Прости, прости, прости…

Через некоторое время Понтер мягко тронул Луизу за плечо. Она подняла голову.

– Мы не можем оставаться здесь, – сказал он, снова через Кристину.

– Луиза, Понтер прав, – сказала Мэри. – Становится слишком холодно. Мы должны идти.

Но Луиза продолжала плакать, крепко сжимая кулаки.

– Этот ублюдок, – говорила она, вздрагивая всем телом. – Проклятый монстр.

– Луиза, – тихо сказала Мэри. – Я…

– Ты не понимаешь? – спросила Луиза, глядя на Мэри. – Не понимаешь, что он сделал? Ему мало было убить неандертальцев. Он сделал так, чтобы вирус убивал ещё и чёрных! – Она мотнула головой. – Но… я не знала, что вирус может действовать так быстро.

Мэри пожала плечами:

– Большинство вирусных инфекций начинается с проникновения в тело всего нескольких частиц в одном-единственном месте. Бо́льшая часть инкубационного периода тратится на то, чтобы из этих нескольких частиц наплодить достаточно много вирусов, чтобы они смогли сделать свою чёрную работу. Но нас буквально осыпали вирусами с головы до ног; мы вдохнули и поглотили сразу миллиарды частиц. – Она взглянула на темнеющее небо, потом снова посмотрела на Луизу. – Мы должны найти укрытие.

– А что с Рубеном? – спросила Луиза. – Мы не можем оставить его здесь.

Мэри посмотрела на Понтера, безмолвно умоляя его молчать. Последнее, что Луизе сейчас нужно услышать, – это то, что «Рубена больше нет».

– Мы вернёмся за ним завтра, – сказала Мэри, – но сейчас нам нужно где-то укрыться.

Луиза помедлила несколько секунд, и Мэри достало тактичности не торопить её. Наконец, она кивнула, и женщина помогла ей подняться на ноги.

Начал задувать холодный ветер, неся по снегу позёмку. Тем не менее их следы в снегу были хорошо видны.

– Кристина, – сказала Мэри, – поблизости есть где укрыться?

– Проверяю, – ответила Кристина. – Согласно центральной картографической базе данных, неподалёку от места крушения куба есть охотничья хижина. Добраться до неё будет проще, чем до Центра Салдака.

– Вы двое идите туда, – сказал Понтер. – Я же попытаюсь добраться до установки деконтаминации. Не обижайтесь, но вы меня только задержите.

У Мэри подпрыгнуло сердце. Она так много хотела ему сказать, но…

– Со мной всё будет хорошо, – сказал Понтер. – Не волнуйся.

Мэри сделала глубокий вдох, кивнула и дала Понтеру обнять себя на прощанье; её трясло. Понтер выпустил её и пошёл в холодную ночь. Мэри вернулась к Луизе, и они побрели туда, куда указывала им Кристина.

Через какое-то время Луиза споткнулась и упала лицом в снег.

– Ты в порядке? – спросила Мэри, помогая ей встать.

– Oui, – ответила Луиза. – Я… я что-то задумалась. Он был такой замечательный человек…

Им понадобился почти час, чтобы дойти до хижины, – мороз уже пробирал Мэри до костей, но в конце концов они это сделали. Хижина была очень похожа на жилище Вессан, только побольше. Они вошли внутрь и активировали светильные рёбра, которые залили помещение холодным зеленоватым светом. Здесь был небольшой обогреватель, и вскоре они сообразили, как его включить. Мэри поглядела на часы и покачала головой. Даже Понтер не смог бы за это время одолеть расстояние до шахты.

Они обе были вымотаны, и физически, и эмоционально. Луиза упала на одну из лежанок и свернулась клубком, тихо плача. Мэри легла на выложенный подушками участок пола и обнаружила, что тоже плачет, павшая духом, подавленная, переполненная горем и чувством вины и преследуемая образом хорошего человека, проливающего кровавые слёзы.