Текст книги "Смертельный эксперимент"

ГЛАВА 43

По пути Питер старался найти неувязки в своей теории, но в результате она становилась все более резонной. У Сандры был выходной день – день, когда она скорее всего будет безоружной. Идеальное время для убийства.

Движение было оживленным. Питер то и дело нажимал на кнопку гудка. Несмотря на компьютеризованную дорожную карту на приборном щитке, он ухитрился свернуть не туда и заехал в тупик. Чертыхаясь, он развернулся и поехал обратно. Он вел машину неосторожно и вполне сознавал это. Но если бы он смог хотя бы предупредить Сандру, сказать, что за ней могут охотиться, – тогда бы она смогла себя защитить. В этом он был уверен. Она же работала в полиции.

Наконец он свернул на Мелвилл-авеню. Номер 216 оказался обычным городским домом. Ничего примечательного. Траву на газоне следовало бы подстричь. Перед входной дверью стоял коричневый фургон Объединенной посылочной службы.

Дорожный знак предупреждал, что парковка на улице до шести вечера запрещена. Питер это проигнорировал.

Он посмотрел на дом. Входная дверь была закрыта. А где же посыльный?

У Питера гулко застучало сердце. Что, если киллер был уже в доме?

Паранойя. Безумие.

И все же…

Он вышел из машины, повозился с замком багажника, достал монтировку, схватил ее обеими руками и поспешил к дому.

Он уже собирался позвонить в дверь, когда услышал доносившийся изнутри шум: что-то грохнуло об пол.

Он нажал на кнопку.

Никакого ответа.

Увидев рядом с дверью высокое узкое окно из матового стекла, Питер ударил по нему монтировкой. Стекло треснуло. Он снова изо всех сил стукнул стальным ломиком, и оно разлетелось на куски. Питер просунул внутрь руку, отпер дверь и распахнул ее.

Его мозг напряженно работал, стараясь понять, что же происходит. Короткая лестница вела из прихожей в гостиную. На верхней площадке лестницы стоял здоровенный мужчина в униформе ОПС. У него в руках был какой-то прибор, напоминающий большой бумажник из серого пластика, а рядом на полу лежала Сандра Фило, без сознания или уже мертвая. Поблизости валялась большая разбитая ваза. Вот что значил шум, который он слышал, падая, она, очевидно, уронила вазу.

Верзила поднял свой странный прибор, нацелил его на Питера.

Питер секунду колебался, затем… Изо всех сил швырнул монтировку. Она просвистела в воздухе.

Мужчина нажал кнопку на своем оружии, но звука не последовало. Питер нырнул вперед и вниз. Монтировка ударила верзилу по лицу. Он отшатнулся и, споткнувшись о Сандру, упал.

В какое-то мгновение Питеру очень захотелось просто убежать отсюда, но, конечно, так поступить он не мог. Вместо этого он бросился вверх по ступенькам в гостиную. Киллер явно был оглушен. Питер подобрал незнакомое оружие, хотя понятия не имел, как им пользоваться, но затем заметил нечто более знакомое – служебный револьвер Сандры, который торчал из кобуры, висевшей на спинке стула всего в двух метрах от него. Питер сунул непонятное устройство в карман брюк и взял револьвер. Стоя посередине комнаты, он прицелился в киллера, который уже очнулся и пытался подняться на ноги.

– Не двигаться! – крикнул Питер. – Не двигаться, или я стреляю.

Верзила потирал лоб.

– Ты не сделаешь этого, дружок. – Он говорил с сильным австралийским акцентом.

До Питера вдруг дошло, что он не знает, заряжен ли револьвер Сандры, а даже если и заряжен, он слабо представлял себе, как из него стреляют. Там вроде должен быть какой-то предохранитель.

– Не подходите, – не очень уверенно скомандовал Питер.

Верзила сделал шаг в его сторону.

– Опомнись, дружок, – сказал он. – Ты же не хочешь стать убийцей. Ты ведь понятия не имеешь, что тут происходит.

– Я знаю, это вы убили Ханса Ларсена, – выпалил Питер. – Вам заплатили за это сто двадцать пять тысяч долларов.

Верзила был явно потрясен.

– Кто ты такой? – спросил он, продолжая приближаться.

– Стойте на месте! – крикнул Питер. – Стойте там, или я стреляю. – Питер посмотрел на револьвер. Вот он – должно быть, это и есть предохранитель. Он сдвинул рычажок в сторону и взвел курок. – Не двигаться! – взвизгнул он. Питер теперь сам пятился назад. – Я выстрелю!

– У тебя духу не хватит, дружок, – насмешливо произнес этот тип, потихоньку подвигаясь все ближе и ближе.

– Я буду стрелять! – Питера била мелкая дрожь.

– Отдай мне пушку, дружок, и я позволю тебе уйти отсюда.

– Стойте! – взмолился Питер. – Пожалуйста, стойте!

Верзила протянул к нему свою длинную ручищу.

Питер закрыл глаза.

И выстрелил…

Грохот был оглушающий.

Мужчина упал навзничь.

Пуля, очевидно, попала ему в висок. Длинная красная борозда протянулась по черепу.

– Бог ты мой, – потрясенно пробормотал Питер. – Бог ты мой…

Мужчина теперь лежал на полу, как и Сандра, мертвый или без сознания.

Питер, едва держась на ногах, с диким звоном в ушах, заковылял к Сандре. На теле у нее не было никаких повреждений. Она дышала, но все еще была без сознания.

Питер спустился в небольшую каморку рядом с холлом и нашел видеофон. Он работал, и на экране светились колонки цифр. Питер заметил эмблему Королевского банка Канады; Сандра, должно быть, подключилась к банковским компьютерам, чтобы сделать какие-то расчеты или платежи, когда ее оторвал от этого занятия посыльный. Питер отключил связь.

Внезапно на пороге появился киллер. Борозда у него на черепе больше не кровоточила. На дне ее Питер разглядел что-то сверкающее как полированный металл.

Сверкающий металл. Боже!

Бессмертный. Настоящий бессмертный. Что же, почему бы и нет? Этот подонок наверняка зарабатывал достаточно.

Питер все еще держал в руке револьвер Сандры. Он прицелился в киллера.

– Кто ты? – спросил австралиец. Когда он говорил, были видны его желтые зубы.

– Я… я тот, кто тебя нанял, – ответил Питер.

– Чушь.

– Это правда. Я нанял тебя по электронной почте. Я заплатил тебе сто двадцать пять тысяч долларов, чтобы ты убил Ханса Ларсена, и еще сто тысяч, чтобы ты убил эту сыщицу. Но я передумал. Теперь я не хочу, чтобы она умерла.

– Ты Мститель? – спросил верзила. – Ты тот мужик, заплатил мне, чтобы я оттяпал его причиндалы?

Боже правый, подумал Питер. Так вот о каком увечье шла речь.

– Да, – сказал он, стараясь скрыть отвращение. – Да.

Австралиец потер лоб.

– Я должен убить тебя за то, что ты пытался со мной сделать.

– Ты можешь оставить себе сто тысяч. Просто убирайся отсюда к чертовой матери.

– Уж конечно, я оставлю себе свои денежки. Я свою работу сделал.

Несколько секунд оба молчали. Австралиец явно старался обмозговать – станет ли Питер снова стрелять и заслуживает ли он смерти за то, что стрелял в него.

Питер взвел курок.

– Я знаю, что не смогу убить бессмертного, – сказал он, – но я смогу уложить тебя на пол до тех пор, пока сюда не прибудет полиция. – Он с трудом сглотнул. – Я думаю, что перспектива пожизненного заключения ужаснет того, кто собирается жить вечно.

– Верни мне излучатель.

– И не подумаю, – ответил Питер.

– Послушай, дружок, эта хреновина стоит сорок штук.

– Пришли мне за нее счет. – Он снова помахал револьвером.

Австралиец еще секунду обдумывал, что ему делать, затем кивнул.

– Не оставь отпечатков пальцев, дружок, – посоветовал он, затем повернулся и вышел во все еще открытую входную дверь.

Питер склонился к телефону, немного подумал, затем выбрал режим «только текст» и набрал 911. Он набрал на клавиатуре следующее сообщение:

Ранен офицер полиции, дом 216 по Мелвилл-авеню, Дон-Миллс. Нужна скорая помощь.

Все вызовы по номеру 911 записывались, но так у них не будет записи его голоса, по которой можно было вычислить, кто звонил. Сандра была без сознания; она не видела Питера, и полиция скорее всего будет считать, что в доме не было никого, кроме преступника, внешность которого Сандра, очевидно, сможет описать.

Питер отсоединил клавиатуру от телефонного аппарата и предусмотрительно протер ее штекер бумажной салфеткой. Все еще держа клавиатуру в руках, он поднялся наверх, чтобы проверить, в каком состоянии Сандра. Она все еще не приходила в сознание, но была жива. Питер, потрясенный до глубины души, тем не менее забрал свою монтировку. Оказавшись за дверью, он протер салфеткой дверную ручку и направился к своей машине. Медленно отъезжая, он разминулся с машиной «скорой помощи», которая, ревя сиренами, мчалась к дому Сандры.

Питер проехал несколько километров, слабо соображая, куда он, собственно, едет. Наконец поняв, что таким образом рано или поздно он угробит либо себя, либо еще кого-нибудь, он остановил машину у обочины и позвонил по радиотелефону на работу Саркару.

– Питер! – воскликнул Саркар. – А я только что собирался тебе позвонить.

– Что у тебя?

– Вирус готов.

– Ты еще не выпустил его?

– Нет. Я хотел его сначала испытать.

– Как?

– У меня есть исходные версии всех трех двойников, сохраненные на диске в офисе Рахимы. – Жена Саркара работала всего в нескольких кварталах от «Зеркального отражения». – К счастью, на всякий случай я пользовался ее рабочим местом для хранения запасных файлов вне здания моей компании. Иначе бы их обнаружили во время этого рейда. Как бы то ни было, я хочу запустить эти копии на полностью изолированной системе для пробного прогона, а уж затем выпустить вирусы в сеть.

Питер кивнул:

– Ну и слава Богу. Я все равно хотел с тобой встретиться – у меня тут есть одно непонятное устройство, может, ты поймешь, что это такое. Я буду через… – Он замолчал, оглянулся вокруг, стараясь понять, куда он заехал. Восточный Лоуренс. А впереди Йонж-стрит. – Я буду у тебя через сорок минут.

Питер показал Саркару прибор в сером пластмассовом корпусе, выглядевший как плотно набитый, жесткий бумажник.

– Где ты это взял? – спросил Саркар.

– Отобрал у киллера.

– У киллера?

Питер рассказал Саркару, что произошло. Саркар был потрясен.

– Ты сказал, что вызвал полицию?

– Нет – «скорую помощь». Но я уверен, что полиция сейчас тоже уже там.

– Она была жива, когда ты уходил?

– Да.

– Так что это за штука такая? – поинтересовался Саркар, показав на устройство, которое привез с собой Питер.

– Наверно, какое-то оружие.

– Я никогда ничего подобного не видел, – заметил Саркар.

– Этот парень назвал его «излучатель».

Саркар помертвел.

– Сабханалла! – воскликнул он. – Излучатель…

– Ты знаешь, что это такое?

Саркар кивнул:

– Я читал про такие штуки. Пучковое оружие. Они впрыскивают в тело пучок заряженных частиц – концентрированную радиацию. – Он шумно выдохнул. – Гадкая штука. Они запрещены в Северной Америке. Абсолютно бесшумны, и ими можно пользоваться прямо из кармана. Одежда и даже тонкие деревянные двери проницаемы для такого луча.

– О Боже, – вырвалось у Питера.

– Но ты сказал, что женщина была жива?

– Она дышала.

– Если в нее попали этим лучом, то из нее придется вырезать куски, чтобы спасти что останется. Однако более вероятно, что через день или два она умрет. Если бы он выстрелил ей в мозг, она бы умерла мгновенно.

– Ее револьвер был недалеко. Возможно, когда я вошел, она бросилась за ним.

– Тогда, наверно, он не успел прицелиться. Может, он выстрелил ей в спину – повредил спинной мозг, и ноги просто перестали ее слушаться.

– А я разбил стекло, прежде чем он успел закончить свою работу. Черт бы все это побрал, – воскликнул Питер. – Мы должны все это прекратить как можно скорее.

Саркар кивнул:

– Теперь можно. Я тщательно подготовил это испытание. – Он показал на рабочую станцию в центре зала. – Это устройство полностью изолировано. Я удалил все соединения с сетью, с телефонными линиями, все модемы и блоки сотовой связи и загрузил на жесткий диск этой рабочей станции новые копии всех трех двойников.

– А вирус? – спросил Питер.

– Вот он. – Саркар показал черную магнитокарточку, чуть меньшего размера и почти такую же тонкую, как визитная карточка. Он вложил ее в щель считывающего устройства рабочей станции.

Питер подвинул к компьютеру одно из кресел.

– Чтобы провести испытания должным образом, нам нужно будет действительно запустить всех этих новых двойников.

Питера охватили сомнения. Его расстраивала сама идея пробудить к жизни новые свои версии лишь для того, чтобы сразу же их убить. Но если без этого не обойтись…

– Давай, – решился наконец Питер.

Саркар нажал на несколько клавиш.

– Смотри, они живы.

– Откуда ты знаешь?

Он ткнул костлявым пальцем в группу данных на экране. Для Питера это была абракадабра.

– Погоди, – сказал Саркар, поняв это. – Я лучше представлю данные в другом виде. – Он нажал еще несколько клавиш. Три волнистые кривые начали пульсировать на экране. – Это, в сущности, смоделированные электроэнцефалограммы для каждого из двойников, они представляют преобразование их нейронной активности во что-то вроде биотоков мозга.

Питер показал на каждую кривую по очереди. На них начали появляться бешеные всплески активности.

– Посмотри на это.

Саркар кивнул:

– Паника. Они не понимают, что происходит. Они проснулись слепыми, глухими и предельно одинокими.

– Несчастные создания, – вздохнул Питер.

– Дай-ка я выпущу вирус, – перебил Саркар, коснувшись клавиш. – Исполняю.

Питер вздрогнул.

Несколько минут панические энцефалограммы продолжали плясать на экране.

– Мне кажется, вирус не работает, – заметил Питер.

– Нужно какое-то время, чтобы он смог распознать характерные признаки, – пояснил Саркар. – В конце концов, эти двойники огромны. Немного подожди… а, вот.

Средняя кривая вдруг судорожно запрыгала вверх и вниз, а затем…

Ничего. Прямая линия. А затем и эта линия исчезла, так как исходный файл был стерт.

– Боже, – тихо пробормотал Питер.

Несколько минут спустя верхняя кривая запрыгала таким же образом, стала плоской горизонтальной линией и исчезла.

– Один остался, – отметил Саркар.

На этот последний двойник вирусу потребовалось больше времени, чем на двух других, вместе взятых, – наверно, это был Контроль, самая полная модель, та, что была точной копией Питера, в которой не была перерезана ни одна нейронная связь. Питер смотрел, как энцефалограмма бешено запрыгала, затем перестала биться и превратилась в прямую, а потом просто исчезла, будто выключили свет.

– И никакой душеграммы отсюда не вышло, – грустно сказал Питер.

Саркар покачал головой.

Питер сам не ожидал, что так расстроится.

Копии его самого.

Рожденные.

Убитые.

И все это на протяжении нескольких минут.

Он отъехал в кресле в другой конец лаборатории и, закрыв глаза, откинулся на спинку.

Саркар установил программу переформатирования жесткого диска рабочей станции, чтобы не осталось никаких следов двойников. Покончив с этим, он нажал кнопку рядом со щелью считывающего устройства, и магнитокарта с вирусом выскочила ему на ладонь. Он понес ее к консоли главного компьютера.

– Я разошлю его одновременно по пяти разным подсетям, – объяснил Саркар. – Он должен распространиться по всему свету меньше чем за сутки.

– Подожди. – Питер слегка подался вперед. – Наверняка твой вирус можно модифицировать, чтобы он мог отличать двойники друг от друга?

– Конечно, – подтвердил Саркар. – У меня уже написаны программы для этого. Существует несколько ключевых нейронных связей, которые мне пришлось разрезать, чтобы изготовить модифицированных двойников; по ним довольно легко их различить.

– Ну тогда нет причин убивать всех троих. Мы можем просто выпустить в сеть тот вариант вируса, который сотрет только двойника-убийцу.

Саркар немного подумал.

– Мне кажется, мы должны сначала пригрозить им всем универсальной версией вируса в надежде, что виновный признается. После этого мы можем выпустить в сеть специфический вариант вируса, нацеленный только на него. Конечно, ты бы сознался, чтобы спасти своих братьев.

– Я..: я не знаю, – неуверенно отозвался Питер. – Я единственный ребенок в семье, по крайней мере был им до недавних пор. Я честно не знаю, как бы я поступил.

– Я бы это сделал, – заявил Саркар. – Ни секунды не задумавшись, я бы пожертвовал собой для спасения жизни своих родственников.

– Я уже давно подозревал, – Питер говорил совершенно серьезно, – что ты, должно быть, лучше меня. Однако стоит попробовать это сделать.

– Мне понадобится примерно час для подготовки трех специфических версий вируса. – Саркар несколько успокоился.

– Ладно, – согласился Питер. – Как только ты будешь готов, я созову двойников на сетевое совещание.

ОБЗОР СЕТЕВЫХ НОВОСТЕЙ

Жорж Лаваль, 97 лет, сегодня признался в совершении ряда нераскрытых убийств, совершенных на юге Франции за период с 1947 по 1949 год. «Я скоро умру, – заявил он, – и, прежде чем предстать перед Богом, должен принять на себя ответственность за эти преступления».

Новости религиозной жизни: на этой неделе в Гарвардском университете состоится семинар с участием ведущих исследователей Нового Завета со всего мира для обсуждения вопроса: возвратилась ли душа Иисуса в тело после его воскрешения. Отец Дэйл Девит будет защищать свое недавнее предположение, что душа Христа уже покинула тело к девятому часу распятия, когда он воскликнул: «Отче, отче, почто ты оставил меня?»

Еще одна возможная причина отсрочки неоднократно откладываемого начала регулярного пассажирского сообщения «Американских авиалиний» с космической станцией «Фридом». Исследования в Политехническом институте имени Ренсселаэра в Трое, штат Нью-Йорк, указывают, что отбывающие душеграммы могут руководствоваться гравитационным и магнитным полями Земли для определения направления, в котором они должны двигаться. «Если кто-нибудь умрет в условиях невесомости в космосе, – заявила профессор физического отделения этого института Карен Хант, – то такая душа может в буквальном смысле оказаться потерянной навеки».

Креститесь самостоятельно у себя дома! Новый продукт содержит видеозапись формального обряда крещения и святую воду, освященную настоящим священником. Одобрено Всемирной Церковью Христовой. $199.95. Возврат денег гарантируется.

Гастон, свободный шимпанзе, в настоящее время сотрудничающий с Йоркским институтом приматологии, в эксклюзивном интервью, данном на американском языке жестов для передачи «Шестьдесят минут» компании Си-би-эс, заявил, что он «знает Бога» и ожидает для себя «жизни после смерти».

ГЛАВА 44

Питер сидел за пультом управления компьютером. Саркар, взгромоздясь на высокий табурет рядом с ним, поигрывал тремя разными магнитокартами – синей, красной и зеленой, каждая из которых была помечена названием одного из двойников.

Питер отправил послание, созывающее их, и вскоре все трое подключились к Саркарову компьютеру, а синтезатор голоса озвучил их слова.

– Саркар находится рядом со мной, – произнес Питер в микрофон.

– Привет, Саркар.

– Алло, Саркар.

– Как дела, Саркар?

– Мы с ним, – сказал Питер, – только что наблюдали, как умерли копии каждого из вас.

– Что ты сказал? – спросил один из двойников. Остальные два молчали.

– Саркар создал компьютерный вирус, который будет разыскивать и уничтожать записи моих нейронных сетей. Мы опробовали его, он работает. У нас есть три отдельных штамма этого вируса – по одному для уничтожения каждого из вас.

– Ты должен знать, – сказал голос из динамика, – что мы теперь находимся на воле во всемирной компьютерной сети.

– Нам это известно, – подтвердил Саркар.

– Мы готовы выпустить в сеть все три вируса, – пригрозил Питер.

– Распространение компьютерных вирусов является преступлением, – отозвался синтезированный голос. – Черт, даже написание компьютерного вируса является преступлением.

– Пусть так, – не стал возражать Питер. – Но мы все равно собираемся их выпустить.

– Не делайте этого, – попросил голос.

– Мы это сделаем, – сказал Питер. – Если только…

– Что если?

– Если только виновный двойник сам признается. В этом случае мы выпустим лишь один вирус, нацеленный именно на него.

– Где гарантия, что вы не выпустите все три штамма после того, как удовлетворите свое любопытство и узнаете, кто виновен?

– Я обещаю этого не делать, – сказал Питер.

– Поклянись, – потребовал голос.

– Клянусь, – Питер решил не спорить.

– Поклянись перед Богом жизнью нашей матери.

Тут Питер заколебался. Вот черт, торговаться с самим собой – определенно это действовало ему на нервы.

– Я клянусь перед Богом жизнью нашей матери, – тем не менее медленно сказал он, – что мы не будем выпускать вирус, смертельный для всех троих, если виновный назовет себя.

Ответом послужило долгое молчание, нарушаемое лишь жужжанием вентиляторов.

Наконец, когда их терпение почти иссякло, из динамика раздалось:

– Это сделал я.

– А кто из вас – это ты? – спросил Питер. Снова затянувшееся молчание. Затем голос:

– Тот, кто больше всех похож на тебя. Контрольный двойник. Линия отсчета для вашего эксперимента.

Питер ошеломленно уставился в пространство.

– В самом деле?

– Да.

– Но… но это нелепо.

– Ты так думаешь?

– Я имел в виду, мы предполагали, что, модифицируя результаты мозгового сканирования для получения Амбротоса и Духа, мы случайно удалили мораль.

– Ты считаешь убийство сослуживца Кэти и ее отца аморальными поступками? – удивился Контроль.

– Да. Несомненно да.

– Но ведь ты хотел, чтобы они умерли.

– Но я не стал бы их убивать, – убежденно сказал Питер. – Это доказывает тот факт, что, как бы они меня ни провоцировали, особенно Ханс, я их все-таки не тронул. Я мог нанять убийцу столь же легко, как и любой из вас. Почему же ты – всего лишь механическое отражение меня – сделал то, чего не стал бы делать настоящий я?

– Ты знаешь, что ты – это настоящий ты. И я знаю, что ты – настоящий ты.

– Ну и что?

– Уколи меня, и не увидишь крови – это правда. Но попробуй меня обидеть, и я буду мстить.

– Что?

– Ты знаешь, Саркар, – хмыкнул двойник. – тебе бы следовало позаботиться о моделировании для меня каких-нибудь зудящих мест, чтобы было что почесать.

– Но почему? – не сдавался Питер. – Почему ты сделал то, чего я бы сам делать не стал?

– Помнишь, как ты изучал Декарта?

– Это было много лет назад…

– Ты вспомнишь, если постараешься, – продолжал двойник. – Я это вспомнил, когда задался вопросом, чем я от тебя отличаюсь, – мне тоже стало любопытно. Рене Декарт создал дуалистическую школу в философии, основанную на убеждении, что сознание и тело – это две разные вещи. Одним словом, он верил, что мозг и сознание – это не одно и то же; душа существует реально.

– Да. Ну и что из этого?

– Декартов дуализм противоречил материалистическому мировоззрению, доминирующему в наши дни и утверждающему, что единственной реальностью является физическая реальность, что сознание – это просто мозг, что мышление не более чем биохимия, что души не существует.

– Но теперь мы знаем, что Декарт был прав, – заметил Питер. – Мы сами видели, как душа покидает тело.

– Не совсем так. Мы знаем, что Декартова точка зрения справедлива для тебя. Она верна для настоящих человеческих существ. Но я не являюсь настоящим человеческим существом. Я всего лишь компьютерная модель. И не более того. Если твои вирусы сотрут меня, я перестану существовать, исчезну целиком и полностью. Для меня, для того, кого ты называешь экспериментальным контролем, дуалистическая философия абсолютно ошибочна. У меня нет души.

– И это отличает тебя от меня настоящего?

– Вся разница в этом и заключается. Тебе приходится заботиться о последствиях своих поступков. Не только юридически, но и морально. Ты вырос в мире, где учили, что существует высший арбитр морали и что рано или поздно ты предстанешь перед его судом.

– Я в это не верю. По-настоящему не верю.

– «По-настоящему». Ты хочешь сказать, что не веришь в это интеллектуально. Но в глубине души ты все же соразмеряешь свои поступки с этой вероятностью, какой бы далекой и туманной она тебе ни представлялась, с вероятностью держать отчет за свое «поведение. Ты доказал существование некой формы жизни после смерти. Это с новой остротой ставит вопрос об окончательном суде, вопрос, который невозможно решить, попросту прибегнув к компьютерному моделированию. И вероятность того, что придется отвечать за свои действия, направляет твои моральные суждения. Не важно, как сильно ты ненавидел Ханса, и давай-ка честно признаем – мы оба ненавидели его так яростно, что это удивляло даже нас самих; как бы ты ни ненавидел его, все же ты не стал бы его убивать. Расплата за это может оказаться слишком велика: у тебя есть бессмертная душа, и это предполагает возможность вечного проклятия. Но у меня души нет. Я никогда не предстану перед судом, так как я и сейчас не живу, и никогда не буду жить. Я могу безнаказанно сделать именно то, чего ты никогда бы не сделал. В материалистическом мировоззрении, единственно реальном в моем положении, нет судьи выше, чем я сам. Ханс был плохим человеком, и мир без него станет лучше. Я не раскаиваюсь в том, что совершил, и единственно о чем жалею – что мне не довелось наблюдать, как он умирал. Если бы я мог снова это сделать, я бы так и поступил, не колеблясь ни наносекунды.

– Но другим двойникам тоже не перед кем держать ответ, – возразил Питер. – Почему они не стали подстраивать эти убийства?

– Это ты должен спросить у них самих.

Питер нахмурился:

– Амбротос, ты все еще здесь?

– Да.

– Ты не убивал Ханса. Конечно, ты не хуже, чем Контроль, понимаешь, что являешься компьютерной имитационной моделью. Тебе тоже хотелось убить Ханса?

Пауза перед тем как ответить, ленивое собирание с мыслями.

– Нет. Я смотрю на все в долгой перспективе. Мы переживем измену Кэти. Может быть, не за один год, или не за десять лет, или даже не за сотню. Но в конце концов мы справимся с этим. Этот эпизод был всего лишь крохотной частью в огромном мире наших взаимоотношений, в огромной жизни.

– Дух, а что ты скажешь? Почему ты не убил Ханса?

– То, что произошло между Кэти и Хансом, было чисто биологическим. – Синтезатор произнес это прилагательное с оттенком отвращения. – Ни она не любила Ханса, ни он ее. Это был просто секс. Я удовлетворен сознанием того, что Кэти любила и продолжает любить только нас.

Саркар держал в руке красную магнитокарточку, ту, что была помечена «Контроль». Он переглянулся с Питером. Ожидает знака, понял Питер, чтобы начать действовать. Но Питер не мог заставить себя что-либо сделать.

Саркар пошел к терминалу в другом конце зала. Он взял с собой красную карточку, наклонился над щелью приемного устройства…

…достал из кармана рубашки вместо нее черную карточку и…

Питер вскочил на ноги:

– Нет!

Саркар вставил в щель черную карточку и нажал на клавишу пульта управления.

– Что-то не так? – раздался голос из синтезатора.

Питер уже подбежал к компьютеру и нажал на кнопку выдачи магнитокарты.

– Слишком поздно, – сказал Саркар. – Вирус уже в сети.

Питер взял черную карточку и в сердцах швырнул ее через зал. Она ударилась о стену и шлепнулась на пол.

– Черт бы тебя побрал, Саркар! – воскликнул Питер. – Я же дал слово.

– Эти… эти штуковины, которые мы с тобой сделали, не живые, Питер. Они ненастоящие. У них нет души.

– Но…

– Нет смысла спорить, Питер. Универсальная версия вируса выпущена в сеть. Двойники, даже если они еще живы, скоро умрут. – Саркар посмотрел на друга. – Пожалуйста, постарайся понять меня, Питер. Риск слишком велик. С этим нужно покончить раз и навсегда.

– С этим никогда не удастся покончить, – раздался голос из динамика на другом терминале.

Питер вернулся к главному пульту.

– Кто это говорил? – спросил он.

– Тот, кого ты называешь Духом. Может быть, ты заметил, а может, и нет, – мне теперь трудно припомнить, на что были похожи прежде мои дедуктивные способности, хотя я и знаю, что они составляли лишь крохотную долю того, какими они являются сейчас, но в силу того факта, что теперь я лишен тела, того, что я больше не завишу от электрохимических процессов, я действительно стал намного сообразительнее, чем был прежде, возможно, раз в десять. Ты льстишь себе, Саркар, думая, что можешь перехитрить меня, хотя, признаюсь, бывали времена, когда ты без труда мог превзойти Питера Хобсона из плоти и крови. В ту же секунду, как ты впервые упомянул о существовании твоего вируса, я отыскал его исходные тексты – они хранились на диске F рабочей станции «Сан» в твоем компьютерном центре в «Зеркальном отражении», – и я разработал электронный антивирус, который разрушит любую копию твоего вируса прежде, чем он сможет стереть меня или любого из моих братьев. Я подозревал, что ты можешь не удовлетвориться уничтожением лишь виновного двойника; теперь я вижу, что оказался прав.

– Мне потребовалось несколько дней, чтобы написать этот вирус, – в отчаянии воскликнул Саркар.

– А мне – несколько секунд, чтобы защититься от него. У тебя не больше шансов перехитрить меня, чем у ребенка обмануть взрослого.

Саркар выглядел ошеломленным.

– Много смеха, – саркастически заметил он.

– Вот именно, – подтвердил Дух. – Много соединений – соединений, которые ускользают от тебя.

Питер в изумлении плюхнулся в кресло.

– Значит, Контроль останется на свободе. – Он укоризненно покачал головой. – Контроль, ты ублюдок, это ты угрожал Кэти?

– Да.

Питер в ярости рванулся вперед.

– Будь ты проклят. У меня и в мыслях не было как-то навредить ей.

– Разумеется, – спокойно ответил Контроль. – Да ей, собственно, ничего и не угрожало – немного помочило дождичком из форсунок, только и всего. Мне просто хотелось, чтобы ты осознал свои чувства к ней, понял, насколько она важна для тебя.

– Ты сукин сын, – заорал Питер.

– Уж это скорее всего, – охотно подхватил Контроль. – В конце концов, такой же, как и ты.