Текст книги "Проклятие и невидимка"

21

Я стоял, глядя в пустое зеркало, и ждал, пока в глазах не перестанут плясать ослепительные блики. Первый миг всегда был для меня потрясением – тот миг, когда твое отражение в зеркале исчезает. Вот ты есть, а вот тебя уже нет. Ты смотришь туда, где только что был и где стоишь и сейчас, но себя уже не видишь. И вдруг до тебя доходит, что ты смотришь прямо сквозь себя!

– Макс, с тобой все нормально? Ты как себя чувствуешь? – спросила Эрин, передразнивая меня.

– Эрин, что с тобой?

Раньше она не была такой язвой.

– Просто хочу, чтобы ты понял, как это раздражает, когда тебя достают идиотскими вопросами? – проговорила она, улыбаясь.

Ее кривая улыбочка очень мне не понравилась. Что-то в ней было не то.

– Сумеешь побить мой рекорд? – принялся подначивать меня Зак.

– Не знаю. Может быть, – неуверенно отозвался я.

Зак остановился перед зеркалом, глядя на свое отражение. Я наблюдал за ним, и у меня было какое-то странное чувство. Не могу объяснить какое. Просто я в жизни не видел, чтобы Зак любовался собой в зеркале. Да еще в такой самодовольной позе.

Что-то явно было не так. В этом я был уверен. Вот только никак не мог сообразить, что именно.

Наверное, у меня просто нервишки шалят.

В последнее время я весь издергался из-за этого зеркала. Может, это я сам накрутил себя так, что перестал даже друзей узнавать. Может, мне надо слегка подлечиться?

– Две минуты, – объявила Эйприл.

– Ты что, так и будешь стоять здесь столбом? – спросила Эрин, глядя в зеркало. – Не хочешь чего-нибудь учудить?

– Нет, не хочу, – отозвался я. – То есть что-то мне ничего интересного в голову не приходит. Лучше я просто дождусь, пока не пройдет рекордное время.

– Может, ты сразу сдашься? – Зак улыбнулся, повернувшись туда, где, по его расчетам, должен был стоять я.

Я покачал головой. Но тут же вспомнил, что они меня не видят.

– Нет, я дождусь. Раз уж я все равно стал невидимкой, я собираюсь тебя обыграть. А то ты слишком развоображался, Зак.

Он язвительно расхохотался.

– Спорим, ты не побьешь, – уверенно заявил он.

– Еще посмотрим. – Меня взбесил его самоуверенный тон. – Я буду стоять здесь, пока не побью твой рекорд.

Именно так я и сделал. Просто встал, прислонившись спиной к раме зеркала. Я стоял и ничего не делал, пока Эйприл отсчитывала минуты.

Все было нормально, пока Эйприл не отсчитала одиннадцатую минуту. Потом свет сделался как будто ярче, и у меня вдруг защипало глаза.

Я зажмурился, но это не помогло. Свет становился все ярче, резче. Он словно клубился вокруг меня, обволакивал слепящим туманом.

А потом у меня закружилась голова, и я почувствовал какую-то странную легкость во всем теле. Казалось, что меня куда-то уносит, хотя я знал, что стою на месте.

– Эй, ребята, – окликнул я, – по-моему, мне хватит.

Даже мне самому показалось, что мой голос звучит словно откуда-то издалека.

Клубящийся свет омывал меня со всех сторон. Я уже не чувствовал своего тела. Какая-то сила как будто приподняла меня над полом.

Я тоненько вскрикнул.

Мне вдруг стало очень страшно.

Я буквально похолодел от ужаса.

– Зак… верни меня! – крикнул я.

– Ага, Макс. Сейчас, – услышал я ответ Зака.

Впечатление было такое, что Зак находится за тысячу миль отсюда.

Я напряг зрение, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в слепящем мареве света. Зака я все же увидел. Темный неясный силуэт на фоне стены яркого света. Он шагнул к зеркалу.

– Держись, Макс. Сейчас я тебя верну, – сказал он.

Свет сделался еще ярче. Резало глаза. Хотя они были крепко зажмурены.

– Зак, выключай свет! – заорал я.

Я открыл глаза. Зак по-прежнему казался мне темным силуэтом на фоне слепящего света. Он протянул руку к веревке.

«Ну давай же. Тяни. Тяни!» – мысленно поторапливал его я.

Я знал, что сейчас он погасит свет и я буду уже в безопасности.

Сейчас.

Какая-то доля секунды.

Один рывок за веревку.

«Ну давай же, тяни. Тяни, Зак!»

Зак взялся за веревку.

И тут я услышал еще один голос. Голос, который я меньше всего ожидал здесь услышать.

– Привет, ребята. Что тут у вас происходит? Чем занимаетесь?

Я увидел, как Зак отпустил веревку и поспешно отступил от зеркала, так и не выключив свет.

В комнату вошла моя мама.

22

– Пожалуйста… выключи свет. Зак! Кто-нибудь! – закричал я в панике.

Но, похоже, никто меня не услышал.

– Да так, просто тусуемся, – ответил Зак моей маме.

Я его слышал.

– А где Макс? – спросила мама. – Как вы нашли эту каморку? И что вы здесь делаете? – Голос ее звучал глухо. Как будто из-под воды. Или очень издалека.

Вся комната заискрилась переливами света. Я мертвой хваткой вцепился в раму зеркала. Мне казалось, что меня куда-то уносит.

– Вы меня слышите? – прокричал я. – Пожалуйста, кто-нибудь… погасите свет! Верните меня!

Я видел их всех. Но в клубящихся волнах света они казались размытыми силуэтами. И похоже, они и вправду меня не слышали.

Потом одна тень стала четче. Кто-то подошел к зеркалу. Это была моя мама. Она обошла зеркало кругом.

– Как же так? Мы даже не знали, что здесь есть эта комната. И откуда взялось это старое зеркало? – спросила она с явным недоумением.

Она стояла так близко ко мне.

Они все стояли так близко…

И в то же время они были так далеко.

– Верните меня, пожалуйста! – закричал я.

И напряг слух в ожидании ответа.

Но ответа не было.

Я отпустил раму, и меня потащило куда-то в слепящий свет.

– Мама, я здесь. Ты меня слышишь? Сделай хоть что-нибудь. Пожалуйста.

Я уже не чувствовал своего тела. Я был легким, как перышко. Меня вынесло прямо на зеркало.

Я почувствовал, как мои ноги отрываются от пола.

Я весь был охвачен желтым сиянием.

Меня несло прямо на зеркало. Прямо на свет, отраженный в стекле.

И этот свет тянул меня к себе. Все ближе и ближе.

А потом он втянул меня в зеркало.

Я сразу понял, что оказался внутри. С той стороны зеркального стекла. В вихре размытых красок. Среди странных зловещих теней, которые плыли и колыхались, как будто все происходило под водой.

И я плыл сквозь эти сверкающие осколки красок и форм – прочь от друзей, прочь от мамы, прочь от маленькой комнаты на чердаке.

К самому центру зеркала.

К самому центру этого зыбкого мира дрожащего света.

– Помогите! – закричал я.

Но мой голос увяз в этих размытых пятнах.

– Верните меня! Верните!

Я кричал во весь голос, но даже сам едва слышал себя.

Я погружался в зеркало. Все глубже и глубже.

Разноцветные пятна остались где-то позади. Теперь меня окружали серые и черные силуэты. Здесь было холодно. Такой же холод я чувствовал, когда прикасался к зеркалу.

А потом исчезли и серые, и черные цвета. Теперь все было белым. Ослепительно белым.

Я смотрел прямо перед собой. Я уже больше не кричал. Мне было так страшно, что я не мог выдавить из себя ни звука. Этот холодный и белый мир действовал на меня завораживающе.

– Привет, Макс, – окликнул меня знакомый голос.

Я испуганно вскрикнул, сообразив, что был там не один.

23

Я попытался хоть что-то сказать, но не смог. Меня как будто парализовало от ужаса.

Он подошел ко мне быстро, бесшумно, сквозь холодную белизну Зазеркалья. Он улыбался мне. Очень знакомой улыбкой.

– Ты! – выдавил я.

Он приблизился ко мне.

Я смотрел на него и не верил своим глазам.

Я смотрел на себя. Это был я. Я улыбался себе. Эта улыбка была такой же холодной, как и стекло, которое нас окружало.

– Не бойся, – сказал он. – Я твое отражение.

– Нет!

Его глаза – мои глаза – буквально впились в меня жадным, голодным взглядом. Так голодный пес смотрит на мозговую косточку. Его улыбка сделалась еще шире. Еще страшнее. Я закричал.

– Я ждал тебя, – сказало мое отражение, глядя мне прямо в глаза.

– Нет!

Мне все-таки удалось отвести взгляд.

Я понял, что надо выбираться отсюда.

Во что бы то ни стало.

Я сорвался с места и побежал.

Но тут же остановился, увидев лица, которые проявились из белого света. Испуганные лица с глазами, исполненными неподдельной боли. Их было много. Несколько дюжин. Лица из кривых зеркал. С неестественно огромными глазами и крошечными, страдальчески сжатыми ртами.

Одни лица, без тел. Их широко распахнутые глаза смотрели прямо на меня. Крошечные рты двигались, как будто пытались мне что-то сказать. Словно звали меня. Предостерегали. Говорили мне, чтобы я бежал отсюда.

Кто они, эти люди?

Чьи это лица?

Как они оказались в зеркале?

И почему эти странные, искаженные лица так печальны? Почему столько боли в их глазах?

– Нет!

Мне показалось, что я узнал два лица из бесконечной череды лиц, проплывающих передо мной. Их рты беззвучно открывались и закрывались. Они пытались мне что-то сказать…

Эрин и Зак?

Нет.

Так не бывает.

Я смотрел на них, как завороженный. Они что-то отчаянно мне говорили. Но я не слышал ни слова.

– Помогите мне! – закричал я.

Но, похоже, они меня тоже не слышали.

Лица плыли передо мной.

– Помогите… пожалуйста!

И тут меня развернуло. Мое отражение схватило меня за плечи и развернуло лицом к себе. Оно смотрело мне прямо в глаза.

– Ты никуда не пойдешь. – Его тихий голос отдавался звенящим эхом в холодном безмолвии. Как будто кто-то царапнул ногтем по стеклу.

Я попытался вырваться, но он держал меня крепко.

– Я пойду вместо тебя, а ты останешься здесь, – продолжал он. – Я и так слишком долго ждал. С того самого дня, когда ты в первый раз включил лампу. Но сегодня я выйду отсюда и присоединюсь к своим.

– К своим? – закричал я.

– Твои друзья сдались легко, – сказал он. – Они даже не сопротивлялись. Обмен совершился быстро. И сейчас мы тоже с тобой поменяемся.

– Нет! – заорал я.

Мой крик рассыпался эхом по белым холодным просторам.

– Чего ты боишься? – Он наклонился ко мне, продолжая сжимать мои плечи. – Неужели ты так боишься своей второй половины, Макс? – Он пристально смотрел на меня. – Неужели ты так боишься меня? Я – твое отражение. Твоя вторая половина. Холодная, темная половина. Не бойся меня, Макс. Твои друзья не боялись. Они поменялись почти без борьбы. И теперь они здесь, в зеркале. А их отражения…

Он замолчал. Но ему и не надо было продолжать. Я и так понял, что он собирался сказать.

Теперь я все уяснил. Я осознал, почему Зак и Эрин показались мне какими-то не такими. Они были перевернутыми, как зеркальные отражения… Они и были зеркальными отражениями.

И еще я понял, почему они буквально подтащили меня к зеркалу. Почему заставили стать невидимым.

И если я сейчас ничего не придумаю, мое отражение поменяется со мной местами. Оно выйдет из зеркала в комнату на чердаке. А я навсегда останусь запертым в зеркале. Среди искаженных печальных лиц.

Надо было что-то делать…

Но что я мог сделать?

Я лихорадочно соображал. Нужно было как-то отвлечь его. Выиграть время. Чтобы подумать.

– Чье это зеркало? Кто его сделал? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Откуда я знаю? Я всего лишь твое отражение.

– Но как…

– Пора! – Он нетерпеливо перебил меня. – И не пытайся увести меня в сторону своими идиотскими расспросами. Пора меняться. Теперь ты станешь моим отражением!

24

Я рванулся изо всех сил.

Мне удалось вырваться, и я побежал.

Печальные искаженные лица были как раз впереди.

Я зажмурился и свернул в сторону.

Я не мог ни о чем думать. Я даже дышать не мог.

Я бежал, отчаянно перебирая ногами. Вокруг был только слепящий свет, так что я даже не знал, перемещаюсь или бегу на месте. Я не ощущал пола. Здесь не было стен. Не было потолка. Даже ветер не дул мне в лицо. Как будто здесь не было воздуха.

Но страх подгонял меня вперед. Сквозь чистый, холодный, искрящийся свет.

Он гнался за мной.

Но я не слышал его шагов.

У него не было тени.

Но я знал, что он за мной гонится.

И что он совсем рядом.

Но также понимал, что, если он схватит меня, я пропал. Тогда я уже навсегда затеряюсь в этом застывшем мире, где нет ничего. Ни звуков, ни запахов, ни предметов, которые можно увидеть или потрогать руками. А есть только холодное стекло и слепящий свет.

Навсегда.

Еще одно страдальческое, искаженное лицо.

Вот чем я стану здесь…

Я бежал из последних сил.

Пока не вернулись цвета и краски.

Пока сквозь слепящий свет не проступили какие-то смутные очертания.

Я видел тени, шевелящиеся и колышущиеся впереди.

– Стой, Макс! – Голос моего отражения раздался буквально у меня за спиной. – Стой!

Только теперь в его голосе не было прежней уверенности.

Теперь в нем сквозила тревога.

Я бежал. Туда – к размытым пятнам света и движущимся теням.

И тут Зак выключил свет.

Я вывалился из зеркала в маленькую комнату на чердаке. Там были звуки, и краски, и настоящие вещи, которые можно потрогать. Там был реальный мир.

Я поднялся с пола, тяжело дыша. Топнул ногой и услышал звук, какой и должен быть, когда топаешь ногой по полу.

Я повернулся к своим друзьям. Они смотрели на меня с испугом. Ну да. Ведь я появился сразу же, как погас свет. Мамы не было. Она, должно быть, спустилась вниз.

– Ты поменялся? – Глаза у Зака блестели от возбуждения.

– Теперь ты наш? – одновременно с ним спросила Эрин.

– Нет, – сказал голос.

Мой голос. Он доносился у меня из-за спины.

Мы все повернулись к зеркалу.

Там стояло мое отражение, другой я. Он был весь красный и очень злой. Он смотрел прямо на нас, прижимая ладони к стеклу с той стороны.

– Он сбежал, – сказал он моим друзьям. – Мы не успели поменяться.

– Я уже вообще ничего не понимаю! – воскликнула Эйприл. – Ребята, что происходит?

Зак и Эрин не обратили на нее внимания. Они набросились на меня, схватили за руки и развернули лицом к зеркалу.

– Мы не успели поменяться, – повторило мое отражение с той стороны стекла.

– Сейчас мы это исправим, – сказала ему Эрин.

Они с Заком подвели меня к зеркалу.

– Придется тебе, Макс, вернуться туда, – проникновенно проговорил Зак.

Он схватился за веревку и дернул.

25

Зажегся свет.

Я опять стал невидимым.

Но мое отражение так и осталось в зеркале. Тот – другой я – стоял, прижимая ладони к стеклу, и пристально смотрел в комнату.

– Я жду тебя, Макс, – сказал он. – Через пару минут ты вернешься ко мне сюда.

– Нет! – закричал я. – Сейчас я уйду отсюда. Спущусь вниз.

– Никуда ты не спустишься, – покачал головой Макс в зеркале. – Эрин и Зак никуда тебя не отпустят. Но ты не бойся, Макс. Это совсем не больно. Вот увидишь.

Он улыбнулся. Это была моя улыбка. Только холодная. И жестокая.

– Я все-таки не понимаю, – проговорила Эйприл. – Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

– Сейчас сама все увидишь, – вкрадчиво проговорила Эрин.

Что же мне делать?

Я лихорадочно соображал.

Что здесь можно сделать?

– Еще пара минут, и все, – сказало мое отражение. Оно уже предвкушало победу. Свое освобождение из зеркала.

– Эйприл! Помоги! Приведи кого-нибудь! – закричал я.

При звуке моего голоса она испуганно подскочила на месте.

– Что?

– Приведи кого-нибудь! Спустись вниз. Мне нужна помощь! Быстрее!

– Но… я не понимаю… – промямлила она в нерешительности.

Эрин и Зак шагнули к двери, преграждая Эйприл дорогу.

Но неожиданно дверь распахнулась.

Левша встал на пороге. Заглянул в комнату. Увидел мое отражение.

Он, должно быть, подумал, что отражение – это я.

– Проверка реакции! – закричал он и бросил свой мячик.

Мяч ударился о зеркало.

Я увидел испуг на лице у Левши. А потом я услышал оглушительный треск. Зеркало треснуло и разлетелось вдребезги.

У моего отражения не было времени прореагировать. Он разлетелся осколками стекла и осыпался на пол.

– Не-е-е-е-ет! – завопили Эрин и Зак в один голос.

Я вернулся в нормальное состояние как раз в тот момент, когда какая-то сила приподняла отражения Эрин и Зака над полом. Их как будто засасывало в разбитое зеркало. Словно они попали под струю мощного пылесоса.

Два отражения влетели в зеркало и рассыпались на сотни кусочков. Их жуткие вопли тут же оборвались.

– A-a-a-a-a! – заорал Левша, изо всех сил вцепившись в дверную раму. Похоже, его тоже засасывало в зеркало. Но он упирался как бешеный.

А потом Эрин и Зак упали на колени. Они появились как будто ниоткуда. Вид у них был испуганный и ошалелый. Они тупо уставились на осколки стекла, разбросанные на полу.

– Вы вернулись! – закричал я. – Это действительно вы!

– Да, это я. – Зак неуверенно поднялся на ноги и наклонился к Эрин, помогая ей встать.

Зеркало было разбито. Отражения исчезли.

Эрин и Зак оглядели комнату. Похоже, они еще не до конца пришли в себя.

Эйприл уставилась на меня в полном смятении.

Левша стоял у двери, так и не войдя в комнату.

– Макс, – он тряхнул головой, – уж этот-то мячик ты должен был поймать. Я же совсем просто кинул.

Эрин и Зак вернулись. С ними все было нормально.

Мы вообще очень быстро пришли в норму.

Как могли, объяснили случившееся Эйприл и Левше.

Потом Эйприл ушла домой. Ей надо было сидеть с младшей сестренкой.

Эрин и Зак – настоящие Эрин и Зак – помогли мне убрать осколки с пола. Потом мы вышли из маленькой комнаты и закрыли дверь. Я запер ее на задвижку, а затем мы все натаскали коробок и забаррикадировали ими дверь.

Мы знали, что больше не войдем в эту комнату.

Мы поклялись друг другу, что никогда никому не расскажем о том, как были невидимыми, как попали в зеркало, и вообще – о том, что здесь произошло. Потом Зак и Эрин ушли домой.

В тот же день, после обеда, мы с Левшой тусовались на заднем дворе.

– Это было так страшно, – сказал я ему и невольно поежился от одного только воспоминания. – Ты даже не можешь себе представить, как это было страшно.

– Да уж, судя по твоим рассказам, – рассеянно отозвался Левша, перекидывая мячик из руки в руку. – Но теперь все хорошо. Может быть, поиграем в мяч?

– Не, – у меня что-то не было настроения. Но потом я передумал: – Хотя ладно, давай. Может быть, это меня отвлечет. А то я все вспоминаю о том, что было утром.

Левша бросил мне мяч. Мы пошли за гараж – на наше обычное место для игры в софтбол.

Я бросил мячик ему.

Он поймал и швырнул его обратно.

Мы очень неплохо с ним разыгрались.

А потом, минут через пять…

Минут через пять…

Я вдруг застыл на месте.

У меня что, был глюк?

– Сейчас будет чемпионская подача, – объявил Левша и швырнул мне крученый мяч.

Нет. Нет. Нет.

Я стоял, раскрыв рот.

Мяч пролетел мимо. Я даже не шелохнулся.

Меня словно парализовало от ужаса.

Мой брат бросил мяч правой рукой.