Текст книги "Чистая река"
Автор книги: Робин Карр
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
– Она вырастила целый выводок детишек. Она все прекрасно понимает.
– Я знаю, но… – Мэл замолчала, услышав стук во входную дверь. Выглянув наружу из кабинета, она окинула взглядом гостиную. Прямо в дверях стояла Полли. Казалось, руками она придерживает свой живот, а вместо обычного румянца на щеках ее лицо залила бледность. Вид у девушки был нервный. Сразу за ней возвышался молодой человек в почти таком же, как у Полли, комбинезоне, с маленьким потрепанным чемоданом в руках. Мэл перевела взгляд на Дока и произнесла:
– Шоу начинается.
Полли даже не могла точно сказать, через какие интервалы происходили схватки.
– Это похоже на одну большую схватку, – простонала она. – В основном внизу живота.
– Хорошо, давай поднимемся наверх и приляжем.
– Может, Дэррил пойдет со мной?
Мэл протянула руку и забрал у Дэррила чемодан.
– Конечно. Он нам очень поможет. Я собираюсь оказать тебе максимум внимания. – Она взяла Полли за руку. – Ну, давай же.
Поднявшись наверх, Мэл усадила Полли в кресло-качалку и принялась подготавливать кровать с пластиковым наматрасником и чистыми простынями.
– Все удачно совпало, Полли. Мой дом отремонтировали, а моя самая маленькая пациентка уехала на ранчо к Лилли Андерсон. Теперь я живу отдельно, поэтому комната будет полностью принадлежать тебе, Дэррилу и вашему будущему ребенку.
– А-а-а-а-а-а! – простонала Полли, схватившись за живот, и наклонилась вперед. Мэл услышала глухой звук, за которым последовал мягкий стук капающих на пол околоплодных вод.
– О, Полли! – воскликнул Дэррил. Выглядел он так, будто его громом поразило. На его лице читалось смятение.
– Что ж, – вздохнула Мэл, оглянувшись, – теперь процесс пойдет быстрее. Постарайся не двигаться, пока я не подготовлю койку, а потом помогу тебе в нее лечь.
Через полчаса Полли сидела на больничной койке, не слишком удобно расположившись на паре полотенец, ее зеленая больничная накидка туго натянулась на животе. Мэл переоделась в медицинский халат и найковские кроссовки, которые специально приготовила для этого случая. Если бы все происходило в Лос-Анджелесе, уже появился бы анестезиолог, чтобы осмотреть пациентку и обсудить эпидуральную анестезию, но это была глубинка, никакой анестезии здесь даже не предполагалось. Док подошел сразу после того, как Мэл исследовала таз Полли, чтобы проверить, насколько он расширился, а затем, обратив внимание на побледневшего от волнения Дэррила, произнес:
– Так-с, юноша, давайте-ка мы с вами прогуляемся по улице и слегка развеемся.
– Дэррил, не оставляй меня! – взмолилась Полли.
– Он скоро вернется, а я тебя не брошу, – пообещала Мэл. – Дорогая, у тебя осталось всего четыре сантиметра – ждать уже всего-ничего.
Как и обещала, Мэл осталась с ней рядом. Она не знала, чего ожидать от подобной ситуации, но кое-что в происходящем ее удивило. Во-первых, Док Маллинз не стал ей мешать, позволив заняться этим делом, хотя Полли была его пациенткой. Во-вторых, он взял на себя работу по присмотру за Дэррилом на тот случай, если нужно будет вывести парня из комнаты. На этот раз Док долго не ложился спать. Когда Мэл несколько раз выбегала ночью из комнаты с пациенткой, чтобы перекусить и выпить чашечку кофе, она посматривала через улицу, обратив внимание, что свет в баре у Джека включен, а в окне горит вывеска «Открыто». Он держал бар открытым всю ночь.
Схватки у Полли медленно, но уверенно усиливались, однако ее состояние оставалось стабильным, и все шло нормально. Мэл заставляла ее ходить и присаживаться на корточках, чтобы ускорить процесс раскрытия матки. Она заставила Дэррила придерживать ее спереди, пока сама раскачивала ее бедра из стороны в сторону, и в три тридцать утра у Полли наконец-то начались роды. Девушке было удобнее всего лежать на боку, поэтому Дэррил и Мэл общими усилиями помогли ей принять эту позу. Мэл уложила Полли в позу эмбриона, поджав под ней одну ногу, в то время как Полли с Дэррилом вместе подняли другую, чтобы ребенку было легче выходить наружу. Первый ребенок Полли оказался крупным, поэтому сама бы она его родить не смогла, мучаясь от длительных схваток, без полноценной медицинской помощи. Очень важно, чтобы роженица могла контролировать свое тело и полностью ему доверять – это позволяет значительно облегчить процесс родов. Дэррил держался довольно неплохо, несмотря на то, что ему было тяжело наблюдать за тем, как его молодая жена страдает от боли, и вид крови, хотя за свою жизнь ему довелось зарезать немало свиней, был для него явно тяжелым.
В полпятого утра ребенок Полли появился на свет после целого часа общих усилий. Мэл перерезала пуповину, запеленала ребенка и передала в руки отца.
– Мистер Фишберн, – обратилась она к Дэррилу, – в вашей семье появился еще один мистер Фишберн. Будьте добры, помогите Полли положить вашего сына себе на грудь – это поможет ей избавиться от плаценты и замедлить кровотечение.
Это больше напоминало сцену из «Унесенных ветром», чем работу акушера, к которой Мэл привыкла в большой, хорошо оборудованной городской больнице. Пока Док осматривал новорожденного, Мэл обмыла мать мыльной водой и сменила ей постельное белье. К половине седьмого утра, хотя Мэл полностью вымоталась, держась только благодаря литрам кофе, она могла смело умывать руки – дело было сделано. Полли будет убаюкивать младенца, а Дэррил мог расположиться на второй кровати, если у него возникнет такое желание. Не прошло и минуты, как они оба погрузились в глубокий сон. Мэл умылась, прополоскала рот, сняла заколку, благодаря которой волосы держались на макушке, и отправилась на поиски старика.
– Идите спать, Док, – предложила она. – Это была долгая ночь. Я приму сегодня пациентов вместо вас.
– Нет, сэр, – ухмыльнулся он. – Не в моих правилах спать днем, а ты сегодня и так хорошо поработала. Я присмотрю за Фишбернами. Возвращайся домой.
– Я предлагаю сделку. Я поеду, вздремну немного и вернусь в полдень, чтобы сменить вас.
– Заметано, – согласился он. Затем, глядя поверх очков, добавил: – Неплохо. Для городской фифочки, конечно.
Солнце только начало выглядывать из-за гор, освещая городок своими розовато-бежевыми лучами. В апрельском воздухе ощущался легкий холодок. Мэл накинула на себя шерстяную куртку и присела на крыльцо Дока, чувствуя себя слишком взволнованной и, возможно, чересчур взбудораженной, чтобы ложиться спать.
Полли неплохо справилась для простой девушки. Эта парочка не занималась никакими тренировками по Ламазу[31]31
Фернан Ламаз (фр. Fernand Lamaze) – французский невролог и акушер, известный как разработчик методики безболезненных родов.
[Закрыть], и роды протекали без применения медикаментов. Все обошлось легким хрипом, стонами и потугами; Дэррил стонал вместе со своей женой с такой искренностью, что оставалось лишь радоваться тому, что он не испачкал свои штаны от натуги. В итоге на свет появился симпатичный, крупный деревенский малыш весом в добрых три с половиной килограмма. В мире нет ничего прекраснее, чем появление вопящего младенца из утробы матери; никакое лекарство от разбитого сердца не в силах сделать большего. Произошедшее не повергло Мэл в пучину тоски и депрессии, поскольку это было делом всей ее жизни – и она его любила. Ей так нравилось видеть счастливых и взволнованных родителей, когда ребенок оказывался крепким и здоровым. Держать в своих руках новорожденного, протягивать его матери, наблюдая за тем, как он жадно сосет ее грудь, – это все равно что узреть прямо перед собой Господа Бога.
Неожиданно она услышала громкий стук. И еще один. Мэл понятия не имела, во сколько обычно открывается Джек. Сейчас было лишь полседьмого утра. Со стороны бара донесся еще один гулкий удар.
Она сбежала по крыльцу и перешла через улицу. За баром располагался большой кирпичный мангал для барбекю. Рядом с ним стоял Джек с тяжелым топором в руках, в ботинках, джинсах и фланелевой рубашке и колол на пеньке дрова. Некоторое время Мэл молча стояла и смотрела за тем, как он увлеченно работает. Хрясь, хрясь, хрясь.
Джек оторвался от своего занятия и увидел, что она прислонилась к стене здания, стараясь поплотнее закутаться в свою куртку поверх бирюзового медицинского халата. Она понятия не имела, что его ухмылка вызвана видом ее лица, которое расплылось в широкой, сверкающей зубами улыбке.
– Ну как? – спросил он, прислонив топор к пеньку.
– Мальчик. Большой здоровый мальчик.
– Поздравляю, – улыбнулся он. – Все в порядке?
Она подошла к нему.
– С ними все хорошо. Полли прекрасно со всем справилась, ребенок оказался сильный и здоровый. И Дэррил должен скоро прийти в себя. – Она громко рассмеялась, запрокинув голову. Нет ничего более приятного, чем безоговорочно успешные роды. – Это мои первые роды в глубинке. Молодой маме пришлось тяжелее, чем мне. В городе всегда есть возможность просто лечь на бок, оголить позвоночник и спокойно сделать эпидуральную анестезию. А местные женщины словно из стали сделаны.
– Да, я наслышан, – рассмеялся в ответ Джек.
– Знаешь, что сказал Док? «Неплохо для городской фифочки». – Она взяла его за руку. – Ты что, всю ночь работал?
Он пожал плечами.
– Я прикорнул пару раз у камина. Никогда не знаешь, кому, что и во сколько понадобится. Кипяток. Лед. Может, что-нибудь покрепче. Хочешь кофе?
– Боже, я думаю, меня от него сейчас стошнит. Я выпила столько кофе, что даже для кофейной наркоманки вроде меня это чересчур. – Как ни странно, она положила руки ему на талию и обняла. В конце концов, этот мужчина стал здесь ее самым близким другом. – Джек, это было замечательно. Я уже и забыла, как это прекрасно. Думаю, я не принимала роды уже около года. – Она посмотрела ему в глаза. – Черт возьми, мы отлично поработали. Все мы: я, молодая мама и отец ребенка. Черт!
Он убрал с ее лба прядь волос.
– Я горжусь тобой.
– Это было так здорово.
– Видишь? Я знал, что ты найдешь здесь что-нибудь, за что сможешь зацепиться. – Опустив руки, он обхватил ее за бедра и приподнял, ее лицо оказалось на одном уровне с его.
– Та-а-ак, забыл, о чем мы договорились? – спросила Мэл, но тон у нее был поддразнивающий, а на лице появилась игривая улыбка.
– Мы договорились, что я не должен тебя целовать.
– Так будет правильно.
– Нет.
– Возможно, нам стоило это обсудить, – добавила Мэл, впрочем, по правде говоря, ей не хотелось сопротивляться. На самом деле, все происходящее приняло какой-то странный, но правильный оттенок. Торжественный. Словно тебя качают на руках после победы в какой-то важной игре. Именно это она сейчас и чувствовала – словно только что забила тачдаун[32]32
Тачдаун – термин из американского футбола: занос мяча в зачетную зону соперника.
[Закрыть]. Положив руки Джеку на плечи, она сцепила пальцы у него на затылке.
– Потом мы решили, что если ты захочешь меня поцеловать, я не буду сопротивляться, – продолжил он.
– Ты меня что, подловить пытаешься?
– Разве на это похоже?
– Значит, попрошайничаешь?
– Нет, делаю ровно то, о чем меня просили. Жду.
«Что за черт», – подумала она. Нельзя было представить ничего лучше (после той ночи, которая у нее выдалась), чем крепко и взасос поцеловать этого парня, который держал свое заведение открытым всю ночь на случай, если им что-то понадобится. Так она и поступила. Ее губы скользнули по его губам, заставив их раскрыться навстречу ее шаловливому и легкомысленному порыву, она проникла внутрь языком. А он не сопротивлялся, позволив ей делать все, что вздумается.
– Тебе понравилось? – спросила она.
– О, – выдохнул он, – а можно теперь мне?
Мэл мягко шлепнула Джека по голове, заставив того рассмеяться. Затем поцеловала его еще раз, и на этот раз все оказалось еще интереснее. Ее сердце учащенно забилось, дыхание стало тяжелее. «Да, – подумала она, – это нормально – позволить себе иногда ощущения, от которых не болит сердце». Она делала это не потому, что была убита горем или нуждалась в помощи, а как человек, одержавший победу. И все, о чем она могла в данный момент думать, – это какие восхитительные у него губы.
Когда их губы разъединились, она довольно промурлыкала:
– Я чувствую себя настоящим победителем.
– Да, – усмехнулся он, наслаждаясь ее радостью больше, чем она могла предположить. – Боже, у тебя такие чудесные губы!
– У тебя тоже ничего, – произнесла она, смеясь. – Опусти меня вниз, сейчас же, – приказала она.
– Нет. Поцелуй меня еще раз.
– Хорошо, но только раз, после этого ты должен вести себя как хороший мальчик.
Мэл поцеловала Джека снова, сполна наслаждаясь его губами, языком и силой рук, которые удерживали ее над землей. Ей не хотелось раздумывать над тем, не совершает ли она ошибку. Сейчас она была счастлива, и целовать его в губы казалось естественным, как будто она занималась этим уже много лет. Мэл позволила поцелуям затянуться чуть дольше, чем ей казалось благоразумным, но сейчас это вызывало лишь улыбку.
Когда все закончилось, он поставил ее на землю.
– Уф, – только и смогла она вымолвить.
– В этом городе очень редко рожают.
– Через шесть недель будут еще одни роды. И если ты очень, очень хорош…
«Ага, – подумал он. – Значит, у меня есть еще шесть недель». Он коснулся пальцем кончика ее носа.
– Нет ничего плохого в поцелуях, Мэл.
– И ты не будешь ничего такого придумывать?
Он расхохотался.
– Оказывается, ты можешь заставить меня хорошо себя вести. Но ты не в силах удержать меня от коварных замыслов.
______
Апрель пролетел, и в мае наконец-то появились ранние весенние цветы; вдоль дорог разрослись наперстянка и дикая морковь. Землю покрыли высокие стебли австралийского папоротника. Каждую неделю или раз в десять дней Мэл брала пикап Дока, выслушивая очередную порцию его брюзжания, и отвозила в лагерь Паулиса коробку с едой, которая иначе пропала бы. Док не хотел принимать в этих поездках участия, продолжая ее за это поругивать. Она с негодованием игнорировала его поучения, и это доставляло ей определенное удовольствие. Сердце ее бешено колотилось, когда она уезжала и затем возвращалась в Вирджин-Ривер.
Лесной домик стала для Мэл настоящим убежищем. Она купила маленький телевизор, вот только качество приема было просто ужасное. Если бы она решила остаться тут надолго, то обзавелась бы спутниковой тарелкой, но времени у нее оставалось всего несколько недель. А однажды она вернулась домой после рабочего дня и обнаружила, что теперь у нее на кухне и в спальне есть по телефонному аппарату. Как выяснилось, Джек переговорил с Харвом, телефонным мастером округа, особо подчеркнув, что Мэл работает акушеркой, поэтому телефон ей надо установить как можно быстрее. За это он заработал еще один поцелуй – за стойкой бара, где их никто не мог увидеть. Ну ладно, два или три поцелуя. Глубоких и долгих. Крепких и сладких.
Жизнь и сон в лесном домике вселяли в нее такой покой и умиротворение, какого Мэл не ощущала уже по меньшей мере год. Она просыпалась рано утром, чтобы увидеть, как солнце медленно крадется над строем высоких сосен, и услышать пение птиц. Ей нравилось, выпив чашку кофе, выйти на новую крепкую веранду, чтобы насладиться чистым утренним воздухом, еще насыщенным ранней весенней прохладой.
Как-то раз еще не пробило шести утра, когда Мэл открыла входную дверь и увидела перед собой не меньше дюжины оленей, которые с довольным видом паслись на травке, в кустах и зарослях папоротника на краю поляны. Она обратила внимание на веснушчатых оленят – на дворе стояла весна, время, когда плодится всякая живность.
Взяв цифровой фотоаппарат, она осторожно сделала несколько снимков. Затем загрузила фотографии в свой ноутбук и подключилась к интернету, что заняло целую вечность – впрочем, здесь все так работало. Отправив, наконец, фотографии Джоуи, Мэл набрала ее номер.
– Зайди в интернет, – с ходу сказала она сестре. – Я отправил тебе кое-что потрясающее.
– И что же? – насторожилась та.
– Давай поторопись, – увильнула от ответа Мэл. – Тебе это понравится.
Ждать пришлось недолго, поскольку Джоуи, в отличие от Мэл, могла выйти в Сеть и загрузить фото за считаные секунды. Она услышала, как ее сестра шумно вздохнула.
– Олени! – выдохнула она.
– Ага, прямо у меня во дворе, – довольно подтвердила Мэл. – Ты только посмотри на оленят. Разве они не очаровательные?
– Они еще там?
– Прямо сейчас я смотрю на них из окна своей кухни. Я не выйду из дома, пока они не закончат с завтраком. Разве это не чудесное зрелище? Джоуи, я останусь тут еще ненадолго.
– Мэл, нет! Я хочу, чтобы ты приехала сюда! Почему ты остаешься?
– Джоуи, я скоро буду принимать здесь еще одни роды. После того как я приняла недавно первые роды, у меня нет сил этому противиться. Здесь все совсем не так, как в больнице, где все стерильное и искусственное, а в коридоре ждут наготове хирург с анестезиологом. Тут лишь я и роженица, и все зависит только от нас. Все происходит по старинке, достойно и естественно. Так по-деревенски – стоит лишь вспомнить, как Док вел за собой к бару через улицу двадцатилетнего мужа роженицы, чтобы тот немного выпил для смелости, расслабился и не сильно нервничал, оказывая помощь.
– О, как это мило, – саркастически произнесла Джоуи, заставив Мэл рассмеяться.
– Это была просто фантастика, – продолжила Мэл. – В городе есть еще одна беременная, и я думаю задержаться ради нее еще ненадолго. Дом у меня просто отличный – ты видела фотографии.
– Видела. Мэл, ты уже оделась?
– Да, а что?
– Посмотри на свои ноги. Скажи мне, что на них.
Мэл вздохнула.
– Мои ботинки от «Коул Хаан». Обожаю их.
– Они стоят больше четырехсот долларов!
– И вид у них уже довольно паршивый, – вздохнула она. – Если бы ты только знала, где мне довелось в них побывать…
– Мэл, ты не такая, как они. Не позволяй этим людям влиять на твои решения. Приезжай в Колорадо. Мы удовлетворим твою фетишистскую страсть к обуви, и ты сможешь найти здесь хорошую работу – поближе к нам.
– Мне так хорошо здесь спится, – жалобно произнесла Мэл. – Я боялась, что больше никогда не смогу спать спокойно. Наверное, все дело в воздухе. Это что-то невероятное, ты чувствуешь себя таким измотанным, но в конце дня ложишься в постель, и тебе становится так хорошо. Темп жизни здесь гораздо медленнее. А я этого и хотела – слегка сбросить скорость.
– Ты сильно занята? Из-за пациентов? – поинтересовалась Джоуи.
– Нет, не из-за них. На самом деле их не очень много. Мы назначаем выезды на дом только по средам, а в остальные дни они либо сами к нам приходят с разными жалобами, либо Док их посещает. Бо́льшую часть времени я прогуливаюсь. Люди частенько заходят к нам просто пообщаться, принося с собой пироги или свежие булочки. Но женщины – особенно беременные – испытывают огромное облегчение от одного взгляда на мои руки по сравнению с корявыми лапами Дока.
– А чем ты занимаешься в свободное время?
– Ну, – хохотнула Мэл, – каждый день я хожу в магазин на углу, чтобы посмотреть сериал с Конни и Джой, это две лучшие подружки бальзаковского возраста, которые уже около пятнадцати лет смотрят по телевизору сериал про супружеские измены на Риверсайд-Фоллз. Их комментарии интереснее, чем само шоу.
– Боже мой, – удивилась Джоуи.
– Я заглядываю на ранчо к Андерсонам, чтобы понянчить малышку Хлою. Она там прекрасно себя чувствует, и Лилли тоже. Все больше и больше я понимаю, что поступила правильно, и ее предложение – это просто манна небесная. Иногда я отношу остатки еды той компании бомжей в лесу – они выглядят очень худыми и голодными, но Док утверждает, что они еще нас всех переживут. Захожу в бар, чтобы посмотреть, не играет ли кто-нибудь в криббидж. Если мне удастся поймать Дока, мы играем с ним в джин, но мне редко удается застать его в подходящем настроении. Он сам научил меня играть, а теперь никак не может у меня выиграть. Пенни за очко – так я коплю на свою пенсию.
– Хорошо, как ты думаешь, когда к тебе наконец вернется здравый смысл?
– О, я не знаю. Просто дай мне хорошенько все обдумать. Я здесь всего пару месяцев – это же не вечность.
– Но мне неприятно думать о том, как ты гниешь в каком-то мелком городишке, смотря сериалы и не имея возможности нормально покрасить волосы.
– Я могла бы навестить Дот в ее гараже, где у нее парикмахерский салон…
– Фу. Разве тебе нисколечко не одиноко, дорогая?
– Не очень. В конце дня, если ничего не происходит, мы идем в бар – Док выпивает свою дневную порцию виски, а я беру холодное пиво. Там всегда есть люди. Мы ужинаем – обычно кто-то из гостей предлагает подсесть к ним за столик. Со сплетнями тут дела обстоят отлично, это плюс маленьких городков, где все друг о друге всё знают. За исключением того, кто же все-таки мама малышки Хлои. Я считаю, это настоящая удача, что до сих пор не объявилась ни одна женщина с послеродовым кровотечением или какой-нибудь инфекцией. И соцслужбы молчат, как партизаны.
– Слушай, я так по тебе скучаю. В последние годы мы, наверное, ни разу так надолго не разлучались… Почему ты такая счастливая?
– Я-то? Может потому, что все вокруг счастливы. Местные дали мне понять, что рады моему присутствию, пускай я оказалась и не сильно полезной для них в плане медпомощи. – Она вздохнула. – Я все еще ощущаю себя не на своем месте, но лучше, чем за последние одиннадцать месяцев и три дня. Наконец-то меня не одолевают постоянные адреналиновые атаки.
– Обещай мне, что не собираешься навсегда оставаться в этом богом забытом месте, чтобы смотреть мыльные сериалы наедине с собой и пить пиво.
– Это не богом забытое место, Джоуи, – мягко произнесла Мэл. – Это… – Она пыталась подобрать слова. – Тут захватывает дух. Архитектура здесь, конечно, оставляет желать лучшего – большинство домов и строений маленькие, ветхие и требуют покраски. Но зато природа чудесная. И я вовсе не одинока – в моем распоряжении целый город. Раньше у меня такой возможности не было.
______
Рики и Лиз собрались поехать в школу на весенние танцы. Но так до нее и не доехали. Это заставило Рика испытывать угрызения совести, поскольку в глубине души он знал, что Конни и Рон ему доверяют. И, наверное, зря.
Дело в том, что в маленьком городке, затерянном среди десятков других небольших городков, разделенных лесами, есть миллион укромных мест, где можно припарковаться и хорошенько отдохнуть. В кармане у Рика всегда были презервативы, которые он решил не использовать, но все равно носил с собой. Джек зря снабжал ими парня – он и так был предельно осторожен. Он вел себя с Лиз очень аккуратно; у него не было ни малейшего желания навлечь на нее неприятности. Тех усилий, которые они для этого предпринимали, вполне хватало, пускай это их изрядно заводило.
Они много чего успели попробовать. Начало их отношений было бурным. Много глубоких поцелуев, нежных ласк, всевозможных поглаживаний. Они много терлись друг о друга, не снимая одежды, но потом наступил черед обнаженной кожи, а затем – еще дальше, но не до конца. Они с Лиз очень быстро во всем разобрались. Изучение того, как испытывать оргазм без проникновения, заняло немного времени, за что Рик был ей безмерно благодарен. Несмотря на это, ему хотелось большего. И она тоже страстно этого хотела. Он был уже практически готов к серьезному разговору с Лиз, но понимал, что должен приберечь его для ясного дневного света, а не ночной темени, когда они безудержно ласкали друг друга в кабине его маленького пикапа.
Ему нравилось доставлять ей удовольствие, а она действительно старалась сделать все, чтобы ему было приятно. Он и представить себе не мог, какое это чудесное ощущение – сжимать в объятиях девушку, любить ее, прикасаться к ней, делиться своими чувствами, получая взамен ее любовь. Он не был готов к тому, что это чувство способно заставить его воспарить к небесам; это было чистое наслаждение, которое словно жило своей собственной жизнью.
Рик перебрался назад, на пассажирское сиденье, усадил Лиз на колени и принялся ее целовать, горячо и страстно, в то время как она восхитительным образом извивалась в его руках.
Его рука скользнула ей под мини-юбку, обнаружив там… Ничего не обнаружив.
– О господи, – прошептал он.
– Сюрприз, – сказала она, водя по его коленям. Затем ее рука скользнула выше, лаская его через одежду, отчего он чуть не вскрикнул.
Она немного наклонилась вперед. Рик слегка откинулся на сиденье, понимая, что теперь она возьмет его достоинство в свою маленькую ладонь. Он изнывал в ожидании этого момента. Когда она расстегнула его ширинку, чтобы освободить его, он одной рукой ласкал ее между ног, а другой сжимал грудь, не прекращая целовать ее сладкие губы. Лиз неистово дергалась на его пальцах и извивалась, отчаянно пытаясь достичь оргазма, но вдруг слегка сдвинулась в сторону. Она наклонилась к Рику, а он потянулся к ней – ее руки легли ему плечи, он обхватил ее за талию, усаживая себе на колени, и спустя мгновение Лиз его оседлала. Она опустилась вниз, он подался бедрами вверх, и внезапно случилась та самая катастрофа, которой боялся Джек: они чудесным и изысканным образом слились воедино. Она прижалась к нему, и Рик оказался внутри нее; она словно заполнила собой весь мир. Это оказалась совершенно новая для него реальность, гораздо более приятная, чем поглаживания руками. У Рика перехватило дыхание.
– Господи, Лиз, – прошептал он. – О боже!
Не обращая внимания, она запрыгала на нем еще яростней.
– Лиз… Лиззи, нет, Лиззи. О боже! Господи!
Он слабо попытался выбраться из-под Лиз, оторвать ее от себя, одновременно, надеясь, что ничего не получится. В конце концов ощущение ее лона, сжимающегося вокруг него в горячих спазмах, когда она стонала в экстазе, заставило его сдаться. Ему показалось, что на мгновение он, возможно, потерял сознание. Утратил последние остатки силы воли. Но это было еще не все, чего он лишился. Он кончил – извергся в нее с силой взорвавшегося вулкана.
Первые секунды после этого у него в голове царил абсолютный вакуум, а затем он обреченно подумал: «Твою же мать… Так держать, гений».
Лиз упала в его объятия, и он сжимал ее, гладя по спине, пока она успокаивалась. Пока он приходил в себя. Пока они оба, наконец, не отдышались. Он произнес:
– Возможно, мы совершили большую ошибку.
– Ой-ой, – пискнула она. – Что теперь делать?
– Черт возьми, я не смогу повернуть все вспять, – устало ответил он ей. – Если бы я знал, что произойдет… Лиз, ради всего святого, у меня же есть презервативы!
– Я этого не знала.
– Ну, я тоже не знал, что мы это сделаем.
– И я. – Она всхлипнула. – Мне так жаль. – Уронив голову ему на плечо, она разревелась. – Мне очень жаль, Рик.
– Нет. Это мне жаль. Хорошо, детка, успокойся. Ничего уже не поделаешь. Тсс. – Он покрепче ее обнял, а она сильнее к нему прижалась. Рик покрывал поцелуями лицо Лиззи, пока ее слезы не высохли. Затем он снова поцеловал ее в губы. Боже, они оказались такими обжигающими. И спустя некоторое время, продолжая обнимать Лиз, он ощутил, как его член внутри нее снова начинает твердеть. Сам того не желая, он вновь начал ритмично двигать бедрами, вверх-вниз, входя в нее глубже. А она опять принялась раскачиваться у него на коленях. «Какого черта – все равно уже ничего не исправить», – мелькнуло у него в голове. Вслух он произнес:
– Ничего не могу с собой поделать…
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.