Текст книги "Чистая река"

Глава 15

Мэл приняла душ, надела чистую одежду и нацелилась ехать в бар, чтобы принять свое привычное «лекарство». Чувствовала она себя просто ужасно; сердце ныло, когда она вспоминала о печальном взгляде Джека. Он не должен был стать свидетелем этой сцены. Наверное, это его огорошило. Она могла лишь слабо надеяться, что он ее простит.

Она прихватила с собой сменную одежду и косметику для очередного рабочего дня. Если Джек не хочет возвращаться вместе с ней домой, она должна сама навязать ему свою компанию. Они должны вместе пройти через это. В случившемся была ее вина. Теперь их было уже не двое. Он хотел этого ребенка. Он хотел и ее, и ребенка. И теперь Мэл собиралась найти способ исправить сложившуюся ситуацию.

Когда она зашла в бар, внутри оказалось всего около дюжины посетителей – Бристоли и Карпентеры за столиком для четверых, Хоуп с Доком возле барной стойки, пара мужчин, игравших в криббидж, с кувшином пива, и какая-то молодая семья. Джек возвышался за стойкой бара, слегка приподняв подбородок в знак приветствия, когда она вошла. Это был очень сдержанный жест; что ж, ей предстояло покаяние.

Мэл остановилась и немного поболтала с Бристолями и Карпентерами, поделившись новостями о ребенке Гивензов, прежде чем пройти к бару. Затем присела на табурет рядом с Доком.

– Вы сегодня хоть немного отдохнули? – спросила она его.

– Я не сплю днем, – проворчал в ответ Док. Затем он выпил таблетку антацида, и Джек поставил перед ним порцию виски.

– Долгая выдалась ночь? – спросила ее Хоуп.

– Долгая ночь для Гивензов, – покачала головой Мэл. – Но с ними все в порядке.

– Хорошая работа, Мэл, – кивнула Хоуп. – Я знала, что не ошиблась, пригласив тебя сюда. – Прикурив сигарету, она покинула их, перекидываясь репликами с посетителями на пути к выходу.

Не задавая вопросов, Джек поставил перед ней колу. Она обратилась к нему с безмолвной просьбой: «Извини». Его губы слегка изогнулись, в глубине глаз продолжала мерцать боль, однако он наклонился к ней и нежно поцеловал в лоб. «О-о-о, – подумала она, – плохой знак».

Потом стало еще хуже. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, пока Мэл выбирала себе обед, но она решила идти до конца и дождалась, пока бар не опустеет. Было уже восемь часов, когда Проповедник принялся подметать пол, а Джек – расставлять по полкам чистые стаканы.

– Мы поговорим о случившемся? – тихо спросила она Джека.

– Давай лучше просто забудем это и двинемся дальше, – предложил он.

– Джек, – прошептала она так, чтобы не услышал Проповедник, – я люблю тебя.

– Ты не должна этого говорить.

– Но это правда. Пожалуйста, поверь мне.

Он приподнял ее подбородок и легонько поцеловал в губы.

– Хорошо, – сказал он. – Я верю тебе.

– О боже, – выдохнула она со слезами на глазах.

– Не надо, Мэл, – попросил он. – Только не надо снова плакать. Боюсь, я не пойму почему, и все станет только хуже.

Она проглотила это, заставив себя ослабить натянувшиеся нервы. Ее осенила мимолетная мысль: «Боже, что мне делать, если он порвет со мной из-за этого?».

– Я иду к тебе в комнату, – твердо произнесла она. – И буду ждать там, пока ты не придешь. Я все сделаю и постараюсь убедить тебя, что мы нужны друг другу. Особенно сейчас.

Он еле заметно кивнул, поэтому Мэл встала со стула и прошла через подсобку к его жилищу. Оказавшись одна, она не смогла сдержать слез. Они ручьем хлынули по ее щекам.

«Он считает, что я потрачу остаток жизни, объясняясь с покойным мужем, извиняясь за свои чувства к Джеку. Именно этим я и занималась – что еще он мог подумать? Он не поверит мне, если я скажу ему, что это неправда, что на самом деле все совсем не так. Хотя это произошло всего раз – из-за шока, усталости и эмоционального перевозбуждения, в котором я сейчас нахожусь».

Мэл сидела в большом кресле посреди его комнаты, вспоминая ту ночь, когда она точно так же сидела здесь, промокшая насквозь под дождем, а он осторожно раздел ее, обтер полотенцем и уложил в кровать. Несомненно, именно тогда она поняла, что существует человек, с которым можно завязать отношения, пускай даже довольно долгое время она не могла себе в этом признаться. Сделав УЗИ, она была уверена, что забеременела той самой ночью. Джек сделал так, что она раскрылась и явила страсть, о существовании которой сама не подозревала, и заронил внутрь семя своего ребенка. Это было настоящее чудо – любовь, страсть, ребенок. Она даже не представляла себе, насколько сложно будет сделать шаг в новую жизнь. Начать все с чистого листа. Зажить совершенно иной жизнью.

Она просидела в этом кресле около часа. Сжавшись в ожидании.

______

Джек расставил все чистые стаканы и прочую утварь, протер барную стойку и налил себе выпить. Это был особенный, старый односолодовый виски, выдержанный «Гленливет», который он приберег для особых случаев. Или чрезвычайных ситуаций.

Проповедник отставил метлу в сторону и подошел к бару.

– Все в порядке, приятель? – спросил он.

Джек поставил стакан и плеснул своему другу порцию. Затем отсалютовал своим стаканом Проповеднику, изобразив что-то вроде тоста, и торжественно произнес:

– Мэл беременна.

Сказав это, он одним глотком осушил свой виски.

– Ого, – удивился Проповедник. – И что ты собираешься делать?

– Собираюсь стать отцом, – улыбнулся Джек. – И жениться на ней.

Проповедник взял свой стакан и осторожно поднял его, делая глоток.

– Ты уверен в этом?

– Да, уверен.

– Ты именно этого хочешь, дружище?

– Абсолютно.

Проповедник ухмыльнулся.

– И это наш сержант. Примерный семьянин, надо же. Кто бы мог подумать?

Джек снова опрокинул бутылку, плеснув виски в оба стакана.

– Ага, – пожал плечами он.

– Похоже, дела у вас сейчас обстоят не лучшим образом, – предположил Проповедник.

– Нет, – соврал Джек. – Просто я только что это узнал, – соврал он второй раз. – Все будет отлично. Просто идеально. – Затем он улыбнулся. – Ты же знаешь, я всегда делаю только то, что сам хочу. Дядюшка Проповедник. – Он осушил вторую порцию виски и поставил стакан на стойку. – Спокойной ночи.

Джек чувствовал себя виноватым из-за того, что заставил Мэл так долго ждать его в одиночестве, но им обоим нужно было время, чтобы прийти в себя. Если вновь намечались плач и слезы, в этот раз он хотел, чтобы она сама с ними справилась. Это все, что может сделать человек в подобной ситуации, поэтому он не стал сразу бежать к ней. Она собиралась ненадолго дать волю отчаянию – беременная, застигнутая с извинениями перед фотографией Марка, испугавшись, что Джек не сможет это принять. Они оба ничего не могли с этим поделать – Джек с самого начала знал, что Марк все еще владеет ее мыслями, незримо присутствуя в ее жизни и сердце. Получается, ему никогда не заполучить ее целиком. Что ж, тогда он по максимуму использует то, что у него есть. Он не собирается заставлять ее извиняться, нет – просто будет любить всей своей душой. Он справится с этим, пускай даже это будет нелегко. Со временем, возможно, Мэл оправится. Воспоминания о Марке могут настолько потускнеть, что даже если Джек по-прежнему будет не единственным мужчиной в ее жизни, то по крайней мере самым важным. Может быть, когда Мэл возьмет на руки их совместного малыша, то поймет, что нужно просто жить и радоваться жизни.

Джек вошел, бросил на нее взгляд через комнату и наклонился, чтобы снять ботинки. Вытащив рубашку из джинсов, он снял ее и повесил на вешалку в шкафу. Затем вытащил пояс и отбросил в сторону. Сделав это, он подошел к Мэл и протянул ей руку.

Она схватилась и позволила поднять ее на ноги. Прижалась головой к его груди и вновь прошептала:

– Мне очень жаль. Я люблю тебя. И хочу быть с тобой.

Джек крепко ее обнял и ответил:

– Этого мне достаточно.

А затем нежно ее поцеловал.

– Ты пропустил пару стаканов, – заметила она. – Скотч.

– Похоже, мне это было необходимо, – согласился Джек. Он начал медленно раздевать ее, бросая одежду в кучу на полу: когда ему не хватало слов, он всегда мог успешно говорить напрямую с ее телом. В этом не было никакого противоречия, поскольку стоило прикоснуться к Мэл, как она уже была готова полностью ему отдаться. Отозвавшись на движения его рук, она не собиралась ничего скрывать. Пускай даже в ее сердце оставался этот изъян, из-за которого часть ее застряла в прошлом. Но ее тело оживало под его руками и губами.

Он отнес Мэл к себе в постель, аккуратно положил на простыни и принялся за дело. Он прикасался, целовал и ласкал ее так, чтобы доставить удовольствие и радость, позволив сбросить бремя мучивших ее тягот. Она поднялась Джеку навстречу, распаленная, и обвила его руками, готовая брать и отдавать. Постанывая от наслаждения.

Господи, он даже не предполагал, что может так сильно хотеть женщину. Так страстно желать ее близости.

«Ладно, – подумал он, – вот она, реальность». По крайней мере, у него всегда останется это. Он заставлял ее тело петь так же, как она заставляла его погружаться в самые невероятные пучины безумия, какое только может испытать мужчина. Он будет обнимать ее по ночам и просыпаться по утрам, и впереди еще бессчетное количество мгновений вроде этого, когда они будут сплетаться в одно целое, отдавшись вихрю всепожирающей страсти – и что бы ни случилось, эта общая радость принадлежит только им. Только им и больше никому. И никаких призраков прошлого поблизости.

Это станет для него достаточной компенсацией. Сладким утешением.

– Джек, – сказала она, прижимаясь к нему. – Я ненавижу себя за то, что причинила тебе боль.

Он уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая их сладкий аромат.

– Давай больше не будем об этом. Все в прошлом. У нас еще много чего впереди.

– Может, мне уехать к Джоуи ненадолго? Дать тебе немного времени? Чтобы ты мог собраться с мыслями?

Приподнявшись, он посмотрел ей в глаза.

– Не надо, Мэл. Не убегай лишь потому, что мы попали в трудную ситуацию. Мы вместе с ней справимся.

– Уверен?

– Мэл, – едва слышно прошептал он охрипшим голосом, – ты носишь моего ребенка. Я должен быть частью этого. Хватит уже…

Она еле сдерживала слезы, которые вновь угрожали пролиться ручьем.

– Наверное, трудно иметь дело с эмоциональной тряпкой вроде меня.

Он улыбнулся ей в ответ:

– Я слышал, что у беременных так бывает.

– Мне тоже кажется, что проблема в этом.

– Выходи за меня замуж, – прервал он ее.

Она нежно коснулась его красивого лица.

– Тебе не обязательно это делать.

– Мелинда, шесть месяцев назад мы с тобой были двумя абсолютно свободными людьми. Два человека, которые решили, что у них никогда не будет никаких привязанностей – и семей тоже. Теперь у нас есть все. У меня есть ты, у тебя я, и еще у нас есть ребенок. Мы оба хотим этого малыша. Давай попробуем не облажаться.

– Но ты действительно уверен?

– Я никогда еще ни в чем не был настолько уверен. Я хочу этого. Если ты не можешь остаться в здешних краях, я отправлюсь за тобой куда угодно.

– Но, Джек, тебе ведь здесь нравится!

– Разве ты не понимаешь, что тебя я люблю больше? Я не вижу своей жизни без тебя. Без тебя и нашего малыша. Боже, Мэл, меня не волнует, где это произойдет. Пока мы будем вместе.

– Джек, – сказала она шепотом. – Что, если ты передумаешь? А если что-то случится? Ты должен помнить, я не предполагала, что нечто ужасное может произойти с…

Джек приложил палец к губам Мэл, останавливая ее. Он не хотел слышать его имя. Не сейчас.

– Тсс, – произнес он. – Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Ты знаешь, что со мной ты в полной безопасности.

______

Мэл проснулась, напевая. Сегодня утром это оказалась «Mamma Mia» от ABBA. Это заставило ее улыбнуться. Она встала с постели и пошла в ванную. Выйдя из душа и надев одну из рубашек Джека, она обнаружила на столике дымящуюся чашку кофе. Под ней оказалась записка: «Некрепкий кофе». А ниже шла подпись: «Твой папочка». Джек уже поднялся и ушел в бар, чтобы заниматься приготовлениями к завтраку. Однако он не забыл о ней позаботиться, лишив ее порции вредного кофеина.

Мэл оделась в преддверии рабочего дня; в последнее время она настолько расклеилась, что понятия не имела, какой ее ожидает график работы. Она никак не могла вспомнить, назначены на это утро какие-то осмотры или нет. Тем не менее не торопилась ехать к Доку. Было еще рано, и она собиралась сделать один очень важный звонок.

– Хотела бы я видеть выражение твоего лица, когда скажу тебе это, Джоуи, – начала Мэл. – Надеюсь, ты сейчас сидишь. Я беременна.

В трубке раздался громкий вздох, а затем наступила тишина.

– Беременна, – повторила она. – Я совершенно сбита с толку.

– Ты уверена?

– Три месяца, – ответила она.

– Боже мой! Мэл!

– Я знаю. Сама чуть в обморок не упала.

– Три месяца? Так, давай посмотрим…

– Не утруждай себя подсчетами. У меня не было месячных с тех самых пор, как он впервые ко мне прикоснулся. Думаю, он оказался достаточно силен, чтобы справиться за нас обоих. Поначалу это казалось мне нонсенсом, какой-то абсурдной фантазией. Я подумала, что задержка вызвана стрессом, произошедшими переменами, той странной жизнью, которой мне сейчас приходится жить. Но нет, зря надеялась. Мне сделали УЗИ.

– Мэл! Как это вообще возможно?

– Не спрашивай меня – случались и более странные вещи. Но в здешних краях это обычное дело. Меня окружают женщины, которые когда-то были убеждены, что не могут забеременеть, и вуаля! Ходят слухи о волшебных свойствах местной воды… Я подумываю позвонить своему специалисту по проблемам бесплодия в Лос-Анджелесе, чтобы рассказать ему об этом месте.

– Что ты планируешь делать?

– Я собираюсь выйти замуж за Джека.

– Мэл, ты его любишь? – приглушенно спросила Джоуи. В ее вопросе были слышны настороженные нотки.

Мэл глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, хотя понимала, что голос все равно будет дрожать от захлестывающих ее эмоций.

– Да, – сказала она. – Джоуи, я так сильно его люблю, что мне почти больно от этого. Никогда не думала, что смогу так сильно полюбить. Этот факт я тоже какое-то время пыталась отрицать.

– Мэл, – произнесла Джоуи и заплакала, – о, моя милая детка.

– Это заставило меня ощущать чувство вины, словно как-то неправильно поступаю, ведь раньше у меня была уверенность в том, что я потеряла свою единственную, настоящую любовь и больше никогда в жизни не почувствую ничего похожего. Кто бы мог подумать, что найду что-то гораздо сильнее. На мгновение это показалось мне предательством. Джек даже поймал меня в тот момент, когда я рыдала перед фотографией Марка, объясняя, как мне жаль, что все произошло так неожиданно, и обещала никогда его не забывать. Боже. Это была ужасная ситуация.

– Малышка, ты не сделала ничего плохого. Тебе через многое пришлось пройти.

– Когда я в нормальном состоянии, то это понимаю. Джек в курсе моих проблем, поэтому остается рядом, продолжая меня любить, ставя мои потребности выше собственных и обещая, что с ним я буду в безопасности, что ему можно доверять. Господи… – Она всхлипнула, из глаз у Мэл хлынули слезы, несмотря на то что она чувствовала себя невероятно счастливой. – Боже, он такой замечательный. Джоуи, – прошептала она еле слышно, – он хочет ребенка не меньше, чем я.

– Это просто невероятно. И когда ты выходишь замуж? Потому что мы обязательно приедем на свадьбу.

– У нас не было возможности поговорить об этом – я только вчера сообщила ему, и вечером он сделал мне предложение. Я дам тебе знать, когда все устаканится.

– Не значит ли это, что ты остаешься там?

Мэл рассмеялась.

– Ты была права в том, что приезжать сюда было абсолютным безумием. Это был совершенно нерациональный поступок. Подумать только, я отважилась поехать в город, где нет торгового центра, ни одного спа-салона и всего один ресторан, в котором даже нет меню! Да ну, бред какой-то. В клинике толком нет нормального медицинского оборудования, в город не ездит скорая помощь, и собственной полиции тут тоже нет – как я только могла вообразить себе, что жить тут будет легче и спокойнее? Я чуть не сверзилась с горы по пути в город!

– А… Мэл…

– У нас тут даже кабельного телевидения нет, и большую часть времени сотовый телефон не ловит сигнал. Плюс здесь нет ни одного человека, который мог бы восхититься моими ботинками от «Коул Хаан», которые, кстати, начинают просить щей из-за постоянной беготни по лесам и фермам. Ты в курсе, что в случае любой тяжелой болезни или травмы пациента забирают отсюда по воздуху? Только сумасшедший мог бы посчитать это спокойной жизнью. Чем-то обновляющим. – Она рассмеялась. – В том состоянии, в котором я находилась, когда уезжала из Лос-Анджелеса, казалось, что мне жизненно необходимо сбежать прочь от всех проблем. Мне ни разу не пришло в голову, что испытания окажутся для меня даже полезными. Как некий совершенно новый вызов.

– Мэл…

– Когда я сказала Джеку, что беременна (и это после всех обещаний позаботиться о контрацепции!), он должен был сказать: «Все, детка, счастливо оставаться». Но знаешь, что я услышала в ответ? Он сказал: «Я не вижу своей жизни без тебя. Тебя и нашего малыша. Если ты не можешь остаться в здешних краях, я отправлюсь за тобой куда угодно». – Она шмыгнула носом, и еще одна слеза скатилась по щеке. – Проснувшись утром, я первым делом проверяю, нет ли во дворе оленей. Затем гадаю, что Проповедник решит приготовить на ужин. Джек обычно уже уезжает в город – ему нравится рубить дрова рано утром, и полгорода просыпается от звуков его раскалывающего дерево топора. Я вижу его по пять-десять раз на дню, а он всегда смотрит на меня так, как будто мы не виделись целый год. Если я занимаюсь очередной роженицей, он не спит всю ночь, на тот случай, если мне что-нибудь понадобится. А когда обходится без ночных пациентов, и он сжимает меня дома в своих объятиях, пока я не засну, плохой телевизионный сигнал – последнее, что меня волнует. Поэтому… остаюсь ли я здесь? Я приехала сюда, поскольку считала, что лишилась всего, ради чего стоит жить, но в итоге нашла все, чего только можно было пожелать. Да, Джоуи. Я остаюсь. Ведь здесь Джек. Кроме того, теперь это уже и мои края тоже. Я принадлежу им. А они принадлежат мне.

______

Быстро расправившись с легким завтраком, она, не мешкая, поехала к Доку. Мэл специально так подгадала, чтобы иметь возможность сразу ему обо всем рассказать, однако, когда она вошла в дом, ее встретила полная тишина. «Хорошо, – подумала она. – Значит, пациентов еще нет». Она направилась к кабинету Дока, легонько постучала в дверь, а затем толкнула ее. Он сидел в кресле за своим столом, откинувшись назад, с закрытыми глазами. Хм. Значит, не спит днем, да? Она подошла поближе. Приятно было хоть раз полюбоваться на умиротворенного Дока.

Мэл уже собиралась уйти и подождать более подходящего времени для визита, но какое-то странное чувство заставило ее взглянуть на Дока поближе. Глаза у него были сжаты, лицо искривилось в гримасе, а цвет его лица был какой-то неправильный. Оно выглядело серым. Она наклонилась и сжала его запястье, пытаясь прощупать пульс. Он оказался учащенным. Мэл пощупала лоб Дока и обнаружила, что его кожа липкая от пота. Его глаза слегка приоткрылись, будто щелочки.

– Что с вами? – тревожно спросила она.

– Ничего, – с трудом ответил он. – Изжога.

«От изжоги не бывает учащенного сердцебиения и кожа не становится липкой от пота», – подумала Мэл. Она сбегала в смотровой кабинет за стетоскопом и манжетой для измерения давления и сразу вернулась обратно.

– Вы расскажете, наконец, или будем играть в угадайку?

– Я же сказал тебе… Все нормально. Через несколько минут я буду в полном порядке.

Мэл измерила его давление, хотя пришлось побороться, чтобы заставить пойти ей навстречу.

– Вы уже позавтракали? – осведомилась она.

– Да, недавно.

– И чем же? Яичницей с беконом? Сосисками?

– Нет, ничем таким меня не баловали. Проповедник сегодня готовил без особого энтузиазма.

Давление оказалось повышенным.

– Грудь не болит? – спросила она.

– Нет.

Она пальпировала Доку живот, пока он сидел прямо, хотя избыток жировой ткани не позволил ей нормально прощупать его внутренние органы. К тому же он хлопнул ее по руке, попытавшись оттолкнуть. Однако, когда она его прощупывала, застонал от боли.

– Сколько их у вас уже было? – требовательно спросила она.

– Сколько чего?

– Приступов. Вроде этого.

– Один или два, – пожал плечами Док.

– Не лгите своей милой маленькой медсестричке, – отчитала она. – Сколько это уже продолжается? – Она оттянула ему веки, чтобы увидеть глаза – они уже пожелтели. У него была желтуха. – Вы ждете, когда печень взорвется?

– Пройдет.

У него случился сильнейший приступ желчных колик, и у Мэл совсем не было уверенности, что проблема заключается только в этом. Ни минуты не раздумывая, она сняла трубку телефона и позвонила в бар.

– Джек, – сказала она, – зайди к нам, пожалуйста. Мне нужно отвезти Дока в больницу. – Сказав это, она повесила трубку.

– Нет! – возмутился Док.

– Да, – отрезала она. – Если вы будете со мной спорить, я скажу Джеку и Проповеднику, чтобы кто-нибудь из них взвалил вас себе на плечи и закинул в «Хаммер». Вашему животу сразу полегчает. – Она бросила взгляд на его лицо. – Как ваша спина?

– Ужасно. Это не очень хорошо.

– У вас желтуха, Док, – вздохнула она. – Мы не можем ждать. Подозреваю, что у вас криз желчных путей. Я собираюсь сделать капельницу, и мне не нужны лишние споры. – Не успела она ввести иглу, как в кабинет ввалились Джек и Проповедник.

– Мы перенесем его в машину, и я вас отвезу, – предложил Джек. – Что с ним случилось?

– Похоже на воспаление желчного пузыря, но Док молчит, как партизан. А это серьезная штука. У него повышенное давление, плюс ужасная боль.

– Это пустая трата времени, – запротестовал Док. – Само пройдет.

– Пожалуйста, не двигайтесь! – взмолилась она. – Я не хочу просить этих больших мальчиков, чтобы они вас скрутили.

Как только Доку поставили капельницу, она бросилась к шкафу с лекарствами, в то время как Джек с Проповедником встали у старика по бокам, помогая ему медленно выйти за дверь; Джек держал пакет с раствором Рингера у него над головой. Когда они добрались до «Хаммера», Мэл к ним присоединилась. Док уперся:

– Я туда не лягу.

– Мне кажется, вы должны…

– Не могу, – прервал ее он. – Я и сижу-то с трудом.

– Ладно, мы вытащим каталку и поднимем заднее сиденье. Я повешу спереди крючок для капельницы и сяду рядом с вами. Вы уже принимали обезболивающее?

– Я только-только проникся теплыми чувствами к морфию, – поморщился он. Джек поднял заднее сиденье, оставив каталку на крыльце. Док неуклюже забрался в салон. – У нас не хватает хороших лекарств, – пробормотал он.

– Сможете ли вы доехать до больницы без лекарств? Чтобы доктора там начали работать с чистого листа?

– Гхм… – простонал он.

– Если вы настаиваете, я могу кое-что предложить, но было бы лучше, чтобы в приемном отделении сами решили, чем вас обезболить. – Она вздохнула. – Я прихватила морфин.

Он взглянул на нее сквозь прищуренные веки.

– Сделай мне укол, – сказал он. – Боль просто ужасная.

Она вздохнула, достала из сумки пузырек и набрала шприц, вставив его прямо в капельницу. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы облегченно выдохнуть:

– А-а-ах…

– Вы уже консультировались с кем-нибудь по этому вопросу? – спросила она.

– Я сам доктор, девушка. И могу о себе позаботиться.

– О господи, – скривилась она.

– В Гарбервилле есть клиника, – бросил Джек, заводя машину. – Это ближе, чем больница Вэлли.

– Нам понадобится хирург, – объяснила ему Мэл.

– Я не лягу под нож, – возразил старик.

– Любите рисковать?

Больше она ему ничего не сказала.

Док Маллинз под действием наркотика немного расслабился, что было хорошо, поскольку поездка заняла больше часа, даже с учетом быстрой и умелой езды Джека. Проблема была не столько в расстоянии, сколько в самом пути – окружная дорога, которая соединялась с шоссе, вся была в изгибах и поворотах, ехать им приходилось медленно. Мэл смотрела в окно, вспоминая самую первую ночь, когда она ехала по здешним местам, напуганная этими резкими изгибами и поворотами, крутыми спусками и не менее крутыми подъемами. Теперь, когда Джек управлял «Хаммером», она чувствовала себя гораздо комфортнее. Вскоре они выехали из холмов и понеслись по долине. Сосредоточившись на Доке, Мэл не могла полностью оценить красоту проносящихся мимо пейзажей. Однако она задумалась над тем, что каждый раз, путешествуя по округе, поражается ее красотам, как будто видит впервые.

У нее мелькнула мысль, что если с Доком случится что-нибудь плохое, все бремя забот ляжет на ее плечи. Как она собиралась завести ребенка и одновременно продолжать заботиться о нуждах города?

Мэл вспомнила вопрос Джоуи – остается ли она? Это заставило ее улыбнуться. Вряд ли можно считать наказанием решение прожить свою жизнь в этом славном месте.

Это был всего второй визит Мэл в отделение неотложной помощи – первый раз она приезжала вместе с Конни. А Джереми и Энн она сопровождала сюда ночью, когда родился их ребенок, поэтому не успела познакомиться с местным персоналом. Однако здесь все знали Дока. Ведь он регулярно наведывался сюда на протяжении сорока лет. Помимо этого, все с энтузиазмом приветствовали Мэл, словно старого доброго друга.

Док был не из тех, кому по душе суета; он ясно дал понять, что не считает необходимым здесь находиться. Мэл и Джек сидели у входа в кабинет, пока его осматривал врач отделения неотложной помощи. Затем туда вошел другой врач, и изнутри донесся раздраженный вопль Дока:

– Ой, ради бога! Неужели для меня нельзя найти хирурга получше? Я не хочу умереть на этом проклятом столе!

Сначала Мэл побледнела, но потом обратила внимание, что кое-кто из сотрудников больницы откровенно хихикает. Через некоторое время к ним вышел хирург. На его лице сияла широкая улыбка. Он протянул ей руку для рукопожатия.

– Доктор Саймон. А вы, мисс?..

Она поднялась и сжала протянутую ладонь.

– Монро, – представилась она. – Мэл Монро. Я работаю вместе с Доком. С ним все будет в порядке?

– О, я в этом уверен. Доктора – превосходные пациенты, не так ли? Я собираюсь прооперировать его и решить проблему с желчным пузырем, но мы не сможем положить его на операцию, пока не вытащим из почечного кризиса. Это может занять день, а может и неделю. Вы хорошо поработали, мисс Монро. Полагаю, он не соизволил вам помочь.

– Он отбрыкивался, как мог. Можно мне его увидеть?

– Конечно.

Она нашла Дока сидящего в приподнятом положении на кровати, пока медсестра возилась с капельницей. Доктор неотложной помощи что-то писал в медкарте и, увидев ее, кивнул в знак приветствия. Выражение лица у него было несчастное, но Мэл на этот раз с нежностью смотрела на Дока.

Мэл огляделась по сторонам – в здешней больнице было спокойнее и не так многолюдно, как в отделении неотложки, к которому она привыкла в Лос-Анджелесе. Тем не менее на нее нахлынул поток воспоминаний: все те дни и ночи, которые она провела, работая в похожей обстановке. Приливы адреналина, когда случались чрезвычайные ситуации; суровая среда, которая бодрила и подстегивала ее. Невдалеке молодой врач склонился над медсестрой, читая что-то через ее плечо – та рассмеялась от какого-то произнесенного шепотом замечания. Несколько лет назад на их месте могли бы стоять Мэл с Марком. Она позволила своим глазам медленно закрыться, когда осознала, что теперь эти воспоминания не причиняют ей страданий. Знакомая боль от тоски больше не терзала ее своими когтями. Сейчас единственный мужчина, которого она так долго искала, ожидал ее за дверями этой комнаты, готовый пройти через любые испытания. Ее рука рассеянно скользнула к животу и остановилась. Она поняла, что теперь-то все в порядке. «Мне многое довелось пережить, но теперь все наконец-то наладилось».

– Эй, Мэл, – бросил Док, – тебе нехорошо?

– А? – сказала она, выныривая из тумана. – Нет. Конечно, нет.

– На мгновение мне показалось, что ты сейчас заплачешь. Или тебя стошнит.

Она просто улыбнулась ему в ответ.

– Простите. Я на секунду оторвалась от реальности и витала в облаках. Вам лучше?

– Жить буду. Тебе лучше уйти. В клинику могут прийти пациенты.

– Я вернусь, когда вас будут оперировать, – сказала она.

– Нет! Я, наверное, сдохну на операционном столе, раз меня будет резать этот молодой щенок. Но тебе нужно вернуться в Вирджин-Ривер. Кто-то должен там обо всем позаботиться. Думаю, ты справишься. Боже, помоги нам всем.

– Я позвоню, чтобы узнать, как у вас дела, и вернусь, когда вам сделают операцию. А, Док? Постарайтесь вести себя прилично. Возьмите себя в руки, чтобы вас не выбросили отсюда.

– А-а-а, ладно, – усмехнулся он.

Она положила свою маленькую холодную ладонь на его морщинистый лоб.

– Выздоравливайте. Я присмотрю за клиникой.

Уходя, она услышала, как он на удивление мягким голосом произнес:

– Спасибо.

На обратном пути в Вирджин-Ривер Мэл объяснила Джеку:

– Доку понадобится время, чтобы прийти в форму, прежде чем он снова сможет принимать пациентов. Полагаю, я ненадолго перееду жить в его дом, пока он не вернется.

______

Из-за своего возраста, веса и артериального давления Док оказался в невыгодном положении, как с точки зрения хирургии, так и с точки зрения последующего восстановления. До операции оставалась еще неделя, и хотя обычно пребывание в больнице для холецистэктомии было коротким – максимум пара дней, – Дока оставили там на весь срок.

В течение этих двух недель Мэл регулярно ездила в больницу Вэлли, чтобы проведать его, а также работала со скудным потоком пациентов в Вирджин-Ривер. Джун и Джон предложили ей свою помощь, если понадобится, но Мэл сама со всем справлялась. Днем она оставалась в клинике, ночи проводила с Джеком в его жилище через улицу, и единственным огромным неудобством для нее оказалось планирование и организация свадьбы.

Джек объявил своему отцу и сестрам, что собирается жениться на Мэл, и эта новость была встречена с безоговорочным одобрением, радостью и волнением. Он пока не стал рассказывать им о ребенке, представляя себе выражение их лиц, когда они об этом узнают. Поскольку в Вирджин-Ривер не было гостиниц или мотелей, они решили, что как можно скорее проведут небольшую семейную свадьбу в Сакраменто – в «Шеридан-Хаусе». Джек попросил своих сестер за оставшиеся три недели с того дня, как Док попал в больницу, спланировать какое-нибудь простое, тихое и непродолжительное мероприятие. Они с Мэл должны были приехать, связать себя узами брака и, не мешкая, вернуться домой.

– Как насчет медового месяца? – спросил его Сэм.

– Не беспокойся об этом, – сказал Джек. А про себя подумал: «Мой медовый месяц будет длиться до конца моей жизни».

Рик воспринял известие о беременности и приближающейся свадьбе с легким шоком.